Хэсс помялся для вида, поговорил о важности разговора, и, наконец, сочтя, что столичный ритуал для важных разговоров выполнен, приступил к теме разговора.
- Дело в том, Флат, что мне хотелось бы помочь одной девушке из наших. Сразу скажу, что она ничего не знает, я хочу помочь, чтобы она как-то все сделала сама. Маша в труппе привлекательная девушка, конечно, на внешность она серая мышь, но голос! Мне Маша очень нравится, она мне сильно помогла, а что можно подарить человеку, у которого все есть? Талант, голос, внимание. Я знаю, что все Машу любят, но вы все привыкли к ней, а я человек новый вижу, что девушке чуть сменить стиль одежды, и засияет она яркой звездой. Вика слезами умоется, на нее никто смотреть не будет.
Хэсс верно рассчитал, Вику никто не любил. Флат, также как и Хэсс, стерпели от девушки немало оскорбительных высказываний.
- Маша? - Флату понравилась идея поразвлечься. - А что ты хочешь от меня?
- Во-первых, совета насчет одежды, во-вторых, как ей сделать подарок и убедить ее принять его, - Хэсс покачал головой, показывая предстоящие трудности.
- Лучше бы тебе поговорить с девчонками, - откликнулся Флат. - Они это умеют.
- Если бы девчонки, что-то могли сделать для Маши, то уже бы сделали, - нахмурился Хэсс. - Не доверяю я им. И еще я точно знаю, что мужчине и женщине нравятся разные вещи. Я хочу, что бы в результате Маша нравилась мужикам, а не завистливым девицам.
- Хм, - Флат принял аргументы собеседника. Актеру чрезвычайно льстил приход Хэсса. - Ты думаешь, что реально сможешь это сделать?
- Да, - вор многозначительно кивнул.
- Подожди, - велел Флат и выскочил из повозки.
Пока он отсутствовал, Хэсс просмотрел бумаги, названия книг, заглянул в сундук для одежды и во второй - для обуви, и в третий - для шляп. В целом впечатление Хэсса подтвердилось. Осмотр печатного слова добавил, что мудрее последних обзоров моды и светских сплетен, да и, включая родословные, Флат не читает.
Флат вернулся со своим другом Дикарем. Хэсс посмотрел на него. Рассудительность, но некая социальная незрелость пришедшего актера не позволили Хэссу составить однозначного впечатления о Дикаре.
- И ты за это возьмешься? - спросил Дикарь без приветствия.
- Да, - подтвердил свои намерения Хэсс.
- Хорошо, я схожу в мою новую повозку, - пообещал Дикарь.
В расспросах о родословных известных личностей прошло с полчаса. Дикарь вернулся с красивой красной книгой, в бархатном переплете.
- Держи, - подал он книгу Хэссу. - Читай, а когда все сделаешь, не забудь рассказать.
Дикарь исчез в пелене дождя. Хэсс завернул книгу в кожу, которую одолжил Флат, отправился к себе. Читать умопомрачительно познавательную книгу "О любовных недугах и позиционировании внешности в исцелении" было интересно. Хэсс освоил первую главу, когда явился и к нему гость - орк Страхолюд.
- Маленького человечка не видел? - с порога спросил орк.
- Нет, а что? - Хэсс оторвался от книги.
- Как его позвать? - настаивал орк.
- Кто его знает, - уж это не волновало Хэсса. - Вунь сам решает, когда приходить.
- Даже так? - не поверил Страхолюд.
- Да, - уверил его Хэсс.
- Тогда я отдам тебе, - орк расстегнул кожаную куртку, в которой щеголял по случаю дождя. Страхолюд извлек маленького человечка.
- Что с ним? - Хэсс бережно положил человечка на кровать. Насколько он помнил этого родственника Вуня, Хэсс никогда прежде не видел.
- Откуда я знаю, - раздраженно пожаловался Страхолюд, - я его нашел заваленного ветками и грязью. Думаю, не бросать же.
С этими словами орк покинул повозку Хэсса, а тот действительно испугался. Что делать с маленьким человечком? Как его лечить, ведь ясно же, что тот болен. Нога вывернута неестественно, бледность, обкусанные в кровь губы.
Привычным движением, Хэсс срезал с человечка одежду, и обувь. Ощупав кости, и вызвав жалобные стоны маленького человечка, Хэсс сложил кости. Закрепить их помог самоотвердевающий материал, который пришлось варить, попортив один из котелков повара Грима. Напоив маленького человечка, Хэсс укутал его в теплое одеяло и уложил на собственную подушку. Оставалось ждать Вуня. А тот как назло все не приходил.
Обдумывая, что делать дальше, Хэсс придремал. Разбудил его вопль появившегося Вуня.
- Нинихмай!
- Что? - Хэсс оторвал голову от лежанки.
- Нинихмай! - Вунь бухнулся на колени и запричитал.
- Ты чего? - Хэсс первый раз видел расстроенного Вуня.
- Заткнись, - послышался скрипучий голос с лежанки Хэсса.
Нинихмай открыл глаза, и сейчас занимался ощупыванием себя. На Хэсса он смотрел с радостью, на Вуня поглядывал раздраженно.
- Нинихмай это что? - Хэсс уточнил у Вуня.
- Это я, - сообщил Нинихмай.
- А.. простите, - извинился Хэсс.
- Не за что, - принял его извинения Нинихмай.
- Ты жив? - Вунь оторопело хлопал глазами.
- А что ты думаешь, что люди нас на подушке будут хронить? - съерничал Нинихмай.
- Ээээ.., - Вунь не знал точного ответа на такой закрученный вопрос. - А что ты здесь делаешь? Мы уже обыскались все, в такую дождину это кошмар. - Вунь залез на лежак и возвышался над Нинихмаем.
- На ногу посмотри, - рассвирепел Нинихмай.
- Костяножка, - ахнул Вунь.
Хэссу пришлось растолковывать о предназначении фиксирующего ногу материала. Вунь кивал в след словам, как заведенный, а Нинихмай все выше и выше задирал брови.
Через полчаса повозка Хэсса была полна родственниками Нинихмая. Его упаковали два силача на самодельные носилки, и утащили. Вунь долго кланялся Хэссу, когда тот все же не вытерпел, выслушивать благодарственные вопли, то разразился скандал. Вунь обкричал Хэсса, что тот мешает ему выразить соответствующую благодарность, а то ведь вещи, за которые не отблагодарили, могут и исчезнуть. Смирившись с этим, Хэсс еще с полчаса выслушивал хвалебные речи, под которые и заснул. Он уже не видел, что Вунь достал маленький листочек и поставил палочку, как зарубку на дереве.
В отличие от Хэсса, который мирно грелся в повозке, охране пришлось большую часть времени проводить на воздухе и почти в воде. Саньо приготовил крепкий кофе и пошел искать Богарту, чтобы та провела с ним немножко времени. Но дождливый день для него сложился неудачно. Саньо нашел Богарту в обществе, которое ему не понравилось. Богарта причесывала одного из своих охранников - Кхельта.
Этот улыбчивый, вечно одетый в черное женственный парень вызвал дикую волну неприязни у Саньо. Актер знал, что Кхельт живет с Лаймом, знал, что Кхельт даже делал предложение Хэссу, а Лайм приревновал. Саньо так же знал, что иногда Кхельт играет на тростниковой дудочке. Но сейчас Саньо было неприятно видеть Кхельта и Богарту рядом.
- Чем заняты? - Саньо забрался в повозку.
Одежда у Богарты была сухая, видимо она долго сидела в повозке. Женщина не отвлекалась, она заплетала косу и завязывала охранную ленту.
- Ты? - Богарта повернула голову.
Наглый охранник развалился, вытянув ноги.
- Зашел вот на кофе пригласить. Повар выдал запасы, - сообщил Саньо, пересиливая себя.
- Мне не надо, спасибо, - ровно поблагодарила его женщина.
- А я бы выпил, - неожиданно для всех заявил Кхельт.
Посылать его на фиг, Саньо хотел, но не сделал. Вместо этого актер широко улыбнулся:
- Попрошу ко мне.
Кхельт ответил на улыбку, Богарта очень странно на него посмотрела. Пока Кхельт одевался и обувался, продолжалось напряженное молчание.
В повозке Саньо охранник уселся и молча взял чашку, предназначенную для Богарты.
- Ты с кем там гулял? - вместо обычных благодарственных слов заявил Кхельт.
- Что?
- Что слышал, - явная грубость обещала неприятности, - мы Богарту любим, есть у нее элемент удачливости. Сколько с ней работали, и чувствуем это. А вот с мужиками ей не везет сильно. Муж то сам знаешь какой, да и ты не лучше.
- Что? - Саньо не понимал претензий добровольного защитника Богарты.
- Я тебя от нас всех предупреждаю, оставь ее в покое, не нагнетай атмосферу, - вежливо, но твердо попросил Кхельт.
Через десять минут директор труппы Инрих ругался хуже Боцмана. Увечья главного героя будущей постановки и одного из охранников, а также разгром повозки были основной причиной ругани.
В труппе появилась новая сплетня, что Саньо сменил ориентацию, и подрался из-за этого с охранником. Богарта так и не получила ответа у своего подчиненного о причине драки, и велела два дня отлежаться. Над побитым Саньо хлопотали все женщины труппы. Хэссу пришлось поделиться запасами травок. Особо Саньо понравилось прикладывать к ноющим ребрам блюдечко работы мастера Варварнурава. Молодой вор заподозрил, что вторая ипостась блюдечка исцелять боль. Решив проверить это в ближайшее время на следующем побитом, Хэсс продолжил чтение познавательной книги о моде и любовных недугах.
Линай придавался радостным и тревожащим мыслям. Он думал о своем скором Величии. Никто другой до него не достиг и уже не достигнет подобной силы. Линай всю свою жизнь потратил на достижение этой цели, а сейчас она была от него в нескольких днях пути. Понимая, что непогода не позволяет двигаться вперед, Линай старался терпеливо ждать. Ученик, ощущая напряжение учителя, держался тихо и скромно, даже вопросов лишних не задавал. Бегал за едой и чаем, совершал в углу дыхательные упражнения.
Линай прикрыл глаза и еще раз перебрал в уме свои будущие действия. Во-первых, ему надо добраться до Черной скалы, и пройти от нее по правой тропинке десять тысяч шагов. Там будет долина колодцев. Линай должен не сбиться со счета, не свернуть с тропинки и выйти в долину колодцев. По некоторым сведениям в долине два десятка колодцев, и надо выбрать свой. Все они разные - эти колодцы мира. Линаю надо будет заключить с колодцем договор, и отдать колодцу то, что он попросит. По предчувствиям и знамениям Линай знал, что отдать надо будет живого человека. Жертвой предназначено стать Эльниню. Только тогда колодец позволит напиться силы. Затем Линаю надо будет вернуться по тропинке до Черной скалы, и тогда он сможет увидеть записанное на скале слово, которое является основой этого мира. Линай, зная основу мира, станет всесильным. От этой мысли старца обдало таким жаром предвкушения, что заметил и ученик.
- Простите, учитель, - побеспокоил его Эльнинь.
- Да? - Линай вернулся в образ лучшего учителя. - Что тебе?
Эльнинь хотел сказать вовсе не это, он открыл, а потом закрыл рот, сглотнул, и тогда только сказал:
- Я сбегаю за чаем, учитель?
- Сбегай, - разрешил Линай.
Он еще раз напомнил себе, что с учеником надо обращаться терпеливо и по-доброму. До этого у Линая не было особых надобностей себе об этом напоминать, но сейчас нетерпение затмевало все вокруг, и Линай проявлял раздражительность.
Подумав о своем последнем ученике, Линай вспомнил и других своих учеников. Первый ученик у него появился в двадцать пять лет. Вернее, это был не ученик, а товарищ. Они вместе ходили по земле около трех лет, а потом случилась трагедия. Его товарищ не выплыл из реки, говорили, что ушел жить к русалкам. У Линая не хватило силы, чтобы убедить своего товарища остаться, когда его очаровали русалки. Тогда-то в реке на общем сборе Линай и услышал о колодцах силы и об основе мира. Он собирал сведения по крупицам, но через десять лет, знал уже многое. Линай стал искать эти колодцы по всему миру. Два его ученика погибли в странствиях. Еще один сгорел по болезни. Еще через десять лет Линай узнал, где находятся эти колодцы мира.
Линай стал собирать информацию о Темных землях, и узнал, что в мире живут люди, возвратившиеся из Темных земель. Тогда Линай стал искать их. Он нашел девять человек. Вытрясти из них сведения удалось, применив грубую силу. Он использовал технику, разрывающую жизнь и энергию человека на куски. Только так и удавалось восстановить, забытые воспоминания.
Потоками воспоминаний Линаю вспомнился один из его любимых учеников Камил. Когда Камил попал к Линаю, это был уже не подросток, а вполне сформировавшаяся личность. Камил уже многое знал, он научился многому сам по книгам. Камил целенаправленно искал себе настоящего живого учителя. И на беду Камилу попался Линай. Борода, умение ходить по воде, лечить, говорить умные вещи, понимать языки мира, чувствовать потоки силы и сражаться сделали Линая кумиром в глазах Камила. Их общение продолжалось меньше года, до тех пор, когда Камил понял, что именно ищет его учитель. Яркий смешливый Камил сбежал, оставив все свои вещи и книги. Линай искал его полтора года и нашел. Тогда он вытряс все то, что знал Камил, и что его так напугало. Оказывается, Камил знал о жертве, которую надо принести колодцам мира. Он справедливо рассудил, что учитель сделает жертвой его. Линай поморщился воспоминаниям, тогда он ушел от ученика, но потом нанял убийцу, который расправился с Камилом. Линай тогда убил и убийцу, и посредника, его нашедшего.
После всего Линай, положившись на удачу и время, встретил Эльниня. Мальчик попал к нему в подходящем отроческом возрасте, и стал глиной в его руках. Линай был абсолютно уверен в своей власти управлять мальчиком потому, что Линай знал, что жертва должна взойти на алтарь совершенно добровольно. Колодец с силой этого мира никогда не примет насилие. В том, что основой этого мира является все что угодно, но не принуждение Линай знал точно.
Эльнинь вернулся с горячим чаем, но по уши измазанный. Они сели пить чай, Линай добавил в заварник хорошие травки, укрепляющие дух.
- Простите, учитель, а с погодой вы ничего не можете сделать? - осмелился спросить Эльнинь.
- Нет, слишком много сил на это уйдет. Я останусь без них на год, а то и на два, - Линай не желал становиться беспомощным. На самом деле он мог справиться с непогодой, и силы бы восстановились дней через пять.
- Учитель, простите, а что мне говорить о вашей ссоре с лекарем Хэссом?
Линай контролировал себя и улыбнулся, он не понял, что ученик не поверил его улыбке.
- Какой он лекарь, - презрительно фыркнул Линай. - Выскочка. Тебя, что спрашивают о ссоре?
Эльнинь кивнул.
- Кто? - потребовал ответа Линай.
- Повар, донна Илиста, Боцман, Сесуалий, - перечислил Эльнинь.
- Ты ничего им не говори. Ничего не знаешь, и не говори, если что хотят узнать, то пусть спрашивают у меня, - велел Линай. Его мысли переключились на выходку Хэсса. "Ничего меня не догонишь", - думал Линай. - "А потом это для меня будет неважно".
Темпераментная, как огненное солнце, скрипачка Джу сбила Лаврентио с очередной гениальной мысли. "Кто бы мог подумать", - пенял Лаврентио. Она ничего такого и не делала. Нудный дождь не мешал Лаврентио работать. Ему мешала работать Джу. Она так контрастировала с тусклыми каплями, струившимися за окошками повозки, что Лаврентио начинал заводиться.
Он спал с Джу, просыпаться вдвоем особое удовольствие, еще один миг прекрасного мира. Лаврентио любил своих женщин и старался наслаждаться каждым мгновением. Джу выпорхнула из его объятий и унеслась к повару за горячим чаем и завтраком. Лаврентио безжалостно вытолкал себя из теплых объятий сна, чтобы записать мелодию, которая вертелась в его голове с полуночи. Разложив свои бумаги, он принялся записывать. Стоило мелодии лечь на бумагу, как она забывалась. Лаврентио знал, что если написанная мелодия не уходит из головы, то она не совершенна, то где-то он не досмотрел.
Вернулась Джу, ослепительно жаркая и мокрая. Она старалась не тревожить Лаврентио, не отвлекать его от работы, но ему хватило одного взгляда на свою женщину, чтобы разом забыть о работе. Поцелуи, страстные слова и падение на одеяла привели к тому, что Лаврентио с удивлением узнал, что пришло время обеда.
Джу стала прибираться в повозке, Лаврентио опять засел за работу. Но она его сводила с ума. Обнаженные плечи, волосы, собранные в хвост, Лаврентио зарычал:
- Вон отсюда.
Джу обернулась, подарила ему лукавую улыбку:
- Отвечаешь за свои слова?
Лаврентио благоразумно предпочел от них отказаться. Записать музыкальную тему ему удалось глубокой ночью, когда Джу отсыпалась после столь бурно проведенного дня.
Лаврентио закончил писать, но все еще не ложился на лежак. Ему вспомнилась Анна, потом мысли перекинулись на его дочь Най. Потом Лаврентио подумал о фестивале, затем он вспомнил свои годы, и стал обдумывать, как прожить без Джу, когда она устанет от него. По его мнению, Джу его не любила, она к нему пылала. Страсть и любовь - разные вещи опытный Лаврентио мог отличать одно от другого. В дороге страсть разгорелась, а что будет потом покажет будущее. Лаврентио еще раз подумал, что Джу его ревнует, и эта ревность то и дело прорывается. В любви ревность не уместна, а вот в страсти она, как правило, присутствует. Со своей стороны, Лаврентио признался, что влюблен в Джу, и что ему будет стоить с ней расстаться, он старался не думать. Платить способностью писать или слышать музыку, он не хотел, но однажды в его жизни подобное было. "Ничего, найду другое занятие", - ободрил он себя, и отбросил дурные мысли. Сейчас следовало ловить каждое мгновение счастья, а не накликивать беду на порог.
Орк Страхолюд сидел на дереве. Он смотрел вперед, но и там висела пелена проливного дождя. Орк обдумывал важную задачу, как использовать старика Линая, чтобы избавиться от так называемых неведомых хозяев Темных земель. Выходило одно, что надо хорошенько потрясти этого старикашку на информацию. Но тогда придется его убить. Орк был в курсе, что его подозревают в исчезновении двух тихих монахов. Присоединять к уже существующим подозрениям уверенность в убийстве Линая, орк не хотел. Это было бы невыгодно.
И так и эдак прикидывая разные варианты, орк пришел к неожиданному выводу. Реализовывая свои задумки, орк отправился к Хэссу. В очередной раз Хэсса оторвали от чтения.
- Что опять? - встрепенулся Хэсс.
- Нет, но почти, - лаконично успокоил его орк. - А куда ты того дел?
- Вунь пришел и унес, - информировал Хэсс.
- А сам Вунь где? - орк снял мокрые тряпки и обувь, и развалился за столом. - Чашку подай, - попросил он у хозяина повозки.
- Зачем тебе Вунь? - Подозрительность вора опять вышла на первый план.
- Поговорить. Я тогда подожду его здесь, - решил орк, стал прихлебывать чай и пододвинул себе книгу, которую читал Хэсс. - Ммм, про любовные недуги? Признаться никогда этого не понимал, - орк бубнил сам себе под нос.
Отнимать у большого волосатого чудовища книгу о моде, показалось Хэссу слишком неприятным занятием, и он завалился спать. Вунь появился через полчаса, но это не разбудило Хэсса. Надо сказать, что орк использовал один из своих маленьких профессиональных секретов и искусственно поддержал сон Хэсса.
- Да? - Вунь насупил брови.
- Мне бы повидаться с маленькой такой старушкой, которая исчезает мгновенно, - высказал свою просьбу орк.
- Матерью Валай, - полуутвердительно полувопросительно вздохнул Вунь.
- Видимо, - кивнул орк.
- Хорошо, - Вунь не стал задавать никаких вопросов. - Каждый имеет право поговорить с матушкой Валай. Выйдешь за лагерь, свернешь на юго-восток к скале, сделаешь триста шагов, там будет большое желтое дерево. Подойди к нему и постучи по стволу. Скажи, что пришел поговорить с матушкой Валай.
- Потом? - орк спокойно выслушал странные инструкции.
- Потом жди, - Вунь пожал плечами и пошел снимать сонные чары с Хэсса.
Когда вор проснулся, Вунь пускал плавать чайные листочки в чашке орка. Поговорить они не успели, к Хэссу пожаловал очередной гость, Вунь мгновенно спрятался.
- Йол? - удивился Хэсс.
- Если меня родители не переименовали, то Йол, - актер раскладывал на столе угощение.
- Мне? - продолжал удивляться Хэсс.
- Нам, - откликнулся Йол, поправляя челку.
- Думаю, это не спроста, - Хэсс разглядывал угощение, и увидел за спиной гостя Вуня, который делал непонятные знаки. Хэсс таращил глаза, но все равно не понимал, что имел в виду маленький человечек, когда одновременно кивал головой, вращал глазами и махал руками.
- Правильно думаешь, - похвалил Йол. - Поговорить надо, Хэсс Незваный.
От названного вслух его воровского имени, Хэсс ни вздрогнул, ни дернулся. Он спокойно смотрел на информированного гостя. Вунь же ощутил резкую перемену в настроении друга и перестал подавать знаки. Он достал из кармана своих шаровар, на этот раз черных, маленький нож, и стал осторожно ступая приближаться к незваному гостю.
- Я слушаю, - ровным голосом сказал Хэсс.
- Ты не напрягайся, - по-отечески предложил этот мальчишка. - Я хотел бы ...Ааай!
Что хотел Йол, осталось для всех загадкой потому, что он упал с табурета, как подкошенный. Пока Йол формулировал свои мысли и желания, Вунь подкрался и воткнул нож в голую ногу. От столь маленького ножа была, конечно, боль, но рана - несерьезная.
- И чего это он? - спокойно полюбопытствовал Хэсс.
- Если не дать противоядие, но через два часа он уже никому не будет мешать, - с чувством собственной значимости заявил Вунь. - Убрал бы ты его, - по-хозяйски потребовал Вунь. - А сласти не ешь, я их сам проверю, а то вдруг он тебя отравить хотел.
- Да? - Хэсс прикидывал, что делать с Йолом. - А противоядие у тебя далеко?
- Вот, - Вунь показал маленькую коробочку. - Надо засунуть под язык один шарик.
- Что же за нож у тебя такой?
- Это чтобы отбиваться от любых размерных животных, - Вунь еще раз показал свой нож.
- Скройся с глаз моих, - предложил Хэсс. Затем наклонился к Йолу, разжал челюсти и засунул под язык маленький шарик из коробочки Вуня.
Актер пришел в себя через несколько минут:
- Что это было, Хэсс?
Вор сделал покаянное лицо.
- Прости, не успел тебе сказать, Йол. Меня за что ищут то? Ищут меня за то, что поймать не могут.
- Это как? - Йол никак не осмысливал заявление Хэсса.
- Про меня нельзя упоминать, говорить, обсуждать, срабатывает заклятие, наложенное неким типом, и человек умирает, если не капнуть ему в рот немножко целебного раствора. Сам понимаешь, что я себе купил этот эликсир за большие, очень большие, просто огромные деньги. И часть уже потратил на тебя, - Хэсс подвинулся на него угрожающе.
Йол сглотнул слюну.
- Да?
- Именно, а на других я свой эликсир тратить не буду. Мне самому его приходится пить.
- Ну да, ну да, - Йол переваривал услышанное. - Ты же все равно о себе говоришь и думаешь. На тебя оно распространяется в первую очередь.
- Вот видишь, а теперь быстро скажи чего хотел, пока действие эликсира не закончилось, а потом иди к себе, отдохни.
- Да вообще что? Я ничего. Я хотел тебя расспросить про другие земли, я видишь ли собираюсь остаться в Фестивальном, и профессию сменить хочу.
Хэсс закатил глаза.
- Ты лучше оставайся актером, с твоими данными вора из тебя не получится, слишком приметный, - Хэсс не стал говорить о неком слабоумии, которое явно было свойственно Йолу. - Попробуй остаться с актерами, но если тебе не нравится играть, то стань директором, как Инрих.
- Да? - Йолу понравилась идея. - Но у меня нет таких денег.
- Стань тогда помощником директора - второе лицо в труппе. Все, а теперь марш отсюда.
Йол подхватился и, не обуваясь, вывалился на улицу. Вунь высунулся из-за сундука.
- Ну, ты даешь! - похвалил он Хэсса.
- Спасибо, - поклонился вор.
Утром кончился дождь, но дорога была все еще не пригодна для дальнейшего продвижения. Люди высовывались из повозок, весело перекрикивались, шутили. Шутки и смех прервал крик Илисты:
- Помогите! - Богарта, Лайм и Линай кинулись на ее крик, приказав остальным оставаться на месте.
Но актеры на то и актеры, чтобы не слушать своих охранников.
В полусотне шагов от стоянки лагеря Инрих упал в яму, полную грязи. Илиста держала Инриха за руку, не давая ему уйти с головой в смертельную жижу.
- Какого бодяжника, вы здесь делаете? - вспылила Богарта. - Я же сказала...
Она наклонилась и подхватила директора за вторую руку, Лайм перехватил донну Илисту за талию и потянул. Инрих ощутил твердую землю под ногами через две минуты.
- Какой ты грязный, - Илиста прогладила его щеку.
Богарта осматривала яму:
- Милая, - похвалила она грязевую ловушку. - А глубина?
- Я дна не чувствовал, - поделился Инрих, все еще тяжело вдыхая и выдыхая.
Вокруг толпились артисты.
Недай и Боцман подхватили Инриха и поволокли в лагерь.
- Во-первых, отмыться, во-вторых, напоить горячим. А потом я хочу знать, что вы делали так далеко от лагеря, - Богарта оттирала руки от грязи.
- Мммм, - Илиста смотрела на нее широко раскрытыми карими глазами.
- И честно, пожалуйста, - Богарта буравила приму взглядом, напоминающим разделку туши у мясника.
- Мммм, - Илиста уступил требовательному взгляду. - Я пошла за Инрихом, пусть он и объясняет, - выкрутилась актриса.
Директора утащили еще не так далеко, чтобы он не услышал ответ Илисты. Тонкая улыбка осветила его лицо. Много лет назад Инрих и Илиста договорились, что если возникнет ситуация, когда надо отвечать на неудобные вопросы, то Илиста мгновенно играет в дурочку, и валит все на Инриха, а потом лишь соглашается с ним. Сложившаяся договоренность применялась уже дважды, это был третий раз. Инрих знал, что у него есть время придумать ответ, к тому же он нанимал Богарту. Чуть позже он пригласил охранницу к себе, и поведал ей историю о том, что он ощущает некие смутные сигналы, он пошел их проверять, а Илиста утянулась за ним. На вопрос о происхождении этих сигналов Инирих предложил Богарте выйти и посмотреть вокруг. Если ему раньше казалось, что они выходят из Темных земель, то теперь ощущается, что они возвращаются назад. Этих мыслей было достаточно, чтобы Богарта призадумалась, и посоветовала директору еще задержать труппу на месте.
Илисту допустили к телу директора только после ухода Богарты.
- Что ты ей сказал? - полюбопытствовала женщина.
- Что что-то неладно в Темных землях, - Инрих говорил серьезно, обстоятельно.
- Я бы поверила, - Илиста скорчила рожу бедной доверчивой сиротки.
- Ничего про тебя я не говорил. Так что ты мне хотела показать?
- О, Инрих! - Илиста набрала побольше воздуха в грудь. - Я так испугалась, когда ты провалился.
Инрих перебил ее:
- Значит, говорить не будешь?
- Покажу, вечером, - Илиста перешла в амплуа тайной заговорщицы.
- Ладно, - согласился директор. - Так что ты там говорила про яму?
Женщина подсела к нему на лежак, и так проникновенно, как будто видела его в первый раз, посмотрела на Инриха:
- Я испугалась, Инрих. Я же знаю тебя сколько лет, ты мой друг, но я даже не думала, что могу так за тебя испугаться, - Илиста говорила медленно и напряженно.
- Правда?
- Правда, - Илиста сложила руки в ритуальном для варваров знаке.
Инрих почувствовал, что недавний страх уходит вместе с улыбкой Илисты.
- Спасибо, родная, - на секунду директору показалось, что он опять стал молодым мальчишкой.
Это утро принесло в труппу мнительность и тревогу. Многие стали чувствовать себя потерянными, что свойственно, когда спадает морок. Дождь смыл с дороги морок, наложенный Линаем, а без поддержки спал и морок, наложенный на людей. Люди озирались потеряно и недоверчиво. Всем было неудобно и неуютно. Так примерно действует на людей внезапное пробуждение в незнакомом месте. Богарта затеяла всеобщий совет, на котором было решено никуда не трогаться с места, пока разведка не найдет гарантированный путь из Темных земель.
Глава 20. Учитель и его ученик
-- Я буду звать тебя Эдвин.
-- Почему?
-- Вся твоя жизнь - это доброе дело за пятницу.
Навеяно П.Г. Вудхаузом
После совета Линай готов был рвать и метать, но по его спокойному лицу никто бы этого не предположил. Проливной дождь помешал планам Линая, но не изменил их. Обдумать, что делать дальше, и действовать, таково было основное правило целеустремленного старца.
Линай собрался в дорогу, он велел собираться и Эльниню.
- Богарта, я проверю ту дорогу, по которой мы шли, - Линай говорил и давил авторитетом на женщину. - У меня больше вашего шансов справиться с любыми неприятностями. Эльнинь, если что, принесет весть.
- По этой дороге может быть опасно идти, - предостерегла Богарта.
- Не мне, - коротко ответил Линай.
Учитель и его ученик отправились на лошадях, которых выделила Богарта в путь к Черной скале. По расчетам Линая, они должны были добраться до скалы к вечеру.
Хэсс резал на порции вяленую рыбу. Повар доверил ему сегодня новую ступень в приготовлении пищи для актеров.
- Что это у тебя ухо такое красное? - заметил Грим, когда обернулся, чтобы взять очередную рыбку под разделку.
Хэсс и сам чувствовал, что ухо у него зудит. Он скосил глаза, но ничего не увидел.
- Возьми там мое маленькое зеркальце, - разрешил повар.
Хэсс рассматривал свое красное ухо. Серьга дергалась, черный камень пульсировал. Повар тоже обратил на это внимание.
- Магическая штучка, - одобрил он.
- И что она хочет? - потребовал у него ответа Хэсс.
Повар лишь развел руками.
- Ну, ты парень даешь, носить волшебную вещь и не знать, чего она хочет. Попробуй себя послушать. Чего ты хочешь?
Хэсс понял, что ему не нравится резать рыбу, что хочет куда-то уйти. Грим лишь махнул ему рукой, некогда отрываться от готовки.
Хэсса тянуло в сторону, он сделал еще шаг, еще один, затем еще несколько. Ухо переставало гореть. Для проверки Хэсс повернул назад, в ухо будто вонзили раскаленную кочергу. Идти по дороге вперед в фартуке и с ножом в руках пришлось довольно долго. Сзади Хэсс услышал звуки, и обернулся, за ним резво бежала по слякотной дороге его любимая лошадка Ле. Хэсс понял, что ехать вперед придется до того места, пока серьга не отпустит. В то время вору не пришло в голову попробовать снять серьгу, но уже позже он узнал, что снять именно эту серьгу нельзя никогда. Вунь рассказал, что серьга с камнем из колодца мира всегда живет и умирает с ее владельцем.
Дорогу до Черной скалы учитель и его ученик преодолевали в полном молчании. Линай сосредоточено проверял и перепроверял себя, пытаясь успокоиться. Он понимал, что через несколько часов станет самым могущественным в этом мире. Слова "самым могущественным" в сознании Линая равнялись настоящему неподдельному величию.
Эльнинь же напротив ощущал себя угнетенным, каким-то глухо забытым на постоялом дворе поздней ночью. Для того чтобы не думать о своих тревогах, Эльнинь стал смотреть вокруг. Дорога клубилась под его ногами словно лента в девичьей косе. Эльнинь так и не научился общаться с девушками. До этого времени для Эльниня главным была учеба и любимый несравненный учитель. Сейчас отчего-то Эльнинь пожалел, что так и не согласился пойти с одной из деревенских девушек на ярмарку. Тогда он подумал, что учитель не разрешит. Перестав смотреть вниз, Эльнинь перевел взгляд вдаль на Черную скалу. Почему-то ему казалось, что их путь лежит до этой скалы, и их судьбы как-то связаны с этим огромным каменным идолом. Эльниню не нравилось, как скала сияет черным солнечным светом. Решив больше не смотреть на скалу, Эльнинь посмотрел на учителя. Такой решительной и безжалостной физиономии Эльнинь не видел никогда в жизни. От этого можно было только отвести глаза, что он и сделал. "Смотри вправо!", - велел себе Эльнинь. Справа поднимался густой хвойный лес.
- Учитель, там полянка, отдохнем? - внезапно даже для себя, попросил Эльнинь.
Линай поморщился, словно у него схватило все зубы сразу, но разрешающе кивнул.
- Хорошо, ученик. Приготовь все, а я умоюсь.
Эльнинь вытащил припасы и запалил огонь. Линай долго не приходил, Эльнинь даже уверился, что он один в мире, и никто его не найдет. Учитель появился настолько торжественный и сияющий, что Эльнинь восхищенно на него взирал. Столь резкие перепады состояний учителя напомнили ученику его недавний разговор с лекарем Хэссом.
- Ты здесь спать собрался? - Линай похлопал ученика по плечу. - Собирайся, поехали.
Эльниню так было жалко уезжать, что он еле сдерживал слезы. Учитель торопился вперед к свой цели.
Хэсса резко остановило, если раньше его тянуло вперед, то сейчас затормозило. Хэсс стоял посреди дороги с полчаса, но повернуть назад и не подумал. "Все чудесней и разноцветнее", - подумалось вору, ухо все еще горело. У него было время задуматься, куда и зачем его тянет неведомая сила, живущая в серьге.
Пока он маялся посреди дороги, то в голову стали закрадываться странные мысли, но настойчиво мерещился шепоток: "Помоги мне, а я тебе". Вор предпочел поверить себе и согласиться на предлагаемую кем-то странную поездку.
Так как и Эльнинь, Хэсс смотрел по сторонам. Ему нравилось то, что он видел. Окружающее пространство после длительного дождя почистилось, дышалось легче, на душе было светлее. Постепенно становилось темнее, а ухо все также жгло. Хэсс стал всерьез опасаться, что его дорога лежит далеко за пределы Темных земель. Он был уверен, что никто искать не будет. Хотя, стоп, Вунь и его родственник точно будут. А вот орк куда-то пропал еще со вчера, но за Страхолюдом подобное водилось, так что люди не обращали внимание. Хэсс ехал вперед, гадая, что ему предстоит увидеть. Дорога внезапно закончилась. Хэсс видел, что она есть впереди, но Ле стояла, да и ему казалось, что дальше пути нет. Но серьга так и горела в ухе. Хэсс посмотрел по сторонам, на его глазах появилась узкая тропинка, уводившая его вправо. Лошадка покорно направилась к тропинке, да и ухо стало меньше гореть. "Что меня ждет впереди?", - вертелось в голове у Хэсса, но к такому даже он оказался не готов.
Они прибыли на место еще засветло. Учитель Линай дрожал от нетерпения. До его величия было рукой подать. Они спешились.
- Теперь, Эльнинь, пойдем за мной, шаг в шаг. Ты должен идти, иди и ничего не спрашивай, считай шаги. Их должно быть десять тысяч.
Линай пошел по тропе. Эльнинь шел на два шага позади, молча и сосредоточено считая, как велел учитель.
В десять тысяч шагов для учителя Линая и его ученика Эльниня вплелись вечность и одно крошечное мгновение. Выдох остановил Эльниня, не досчитавшего до десяти тысяч двух шагов.
Линай замер, а Эльнинь позволил себе оторвать глаза от тропинки. Вокруг была равнина, Эльниню показалось, что это была искусственная равнина. Он даже уверился, что ее создали люди. На равнине были только колодцы. По привычке считать Эльнинь посчитал их. Вышло двадцать шесть. Каждый колодец был уникален в своем роде. Во-первых, все колодцы светились, но разными тонами красного. Эльнинь заворожено подумал, что не видел столько красного в своей жизни, да еще таких разных оттенков. Внезапно все изменилось, и колодцы стали светиться синим. Вдвоем с учителем они простояли пока цвет не сменился на желтый, потом на белый, потом на черный, потом на коричневый и опять вернулся к красному.
- Что это? - позволил себе спросить Эльнинь.
Учитель радостно улыбнулся:
- Это начало этого мира, Эльнинь. Вся сила, которая может быть.
Ученик блаженно выдохнул. Его сознание затмила мысль, что он - ученик - удостоился такой чести созерцать истоки мира.
- А что будет дальше? - спросил Эльнинь.
Учитель странно на него посмотрел:
- Теперь все зависит от тебя, мой лучший ученик, - заявил он торжественно.
- Да? А что мне надо делать? - Эльнинь был готов ко всему: свернуть горы, начать танцевать, сражаться и умереть.
- Ты должен залезть в колодец, - заявил Линай, при этом он внимательно смотрел на ученика.
- Зачем? - Эльнинь уже был готов лезть в колодец.
- Для того, чтобы я мог получить силу, - Линай говорил только правду, но не всю.
- Хорошо, учитель, - кивнул Эльнинь. - А в какой колодец лезть?
Вопрос был своевременным, более двух десятков колодцев сияли черным.
Линай вспоминал все, что знал про это место. Вроде бы говорилось, что тропа сама приводит к нужному колодцу. Однако Линай остановился, чуть не доходя до колодцев. Справа и слева от него на равном расстоянии сияли два колодца. Еще один был дальше впереди. Линай раздумывал над сложившимся феноменом. Возможно ли что он чего-то не знал и не учел? Возможно, но тогда надо придумать выход из положения, и действовать. Линай уже начал чувствовать, как его сила приспосабливается к ритму сияния в этой долине. За этим, Линай знал совершенно точно, сила начнет перетекать в колодцы, как в более мощные источники силы. Время тянуть нельзя. Пока он думал, судьба решила за него.
Эльнинь снял сумку, положил ее на землю, снял короткие сапоги, подтянул свои зеленые штаны и обошел учителя. Перед Эльнинем заструилась тропинка, ведущая к одному из дальних колодцев. Восприняв, это как сигнал к действию, Эльнинь пошел. Линай двинулся вслед за ним. Сорок семь шагов им понадобилось, чтобы достичь их колодца.
С первого взгляда он ничем не отличался от остальных, но если посмотреть повнимательнее, то увидишь, что он чуть меньше рядом находящихся колодцев, что в сиянии, возникают тонкие фантомные узоры, что рядом слышится шепот темного прошлого и светлого будущего.
- Этот, - благоговейно выдохнул Линай.
Эльнинь заглянул в колодец. Там был все тот же свет. Свет струился, и ласкался. Кроме всего прочего, Эльнинь отметил, что в самой глубине колодца свет не меняется, он постоянно красный. Учитель и его ученик молчали, наслаждаясь ощущением сокровенной тайны, доверенной им.
- Как туда залезть? - Эльнинь не знал, что делать.
Учитель помолчал еще с минуту, думая над ответом.
- Здесь цепи с ведром, опустим вниз, и ты залезешь, - решил учитель.
- Тогда зачем лезть, если можно так зачерпнуть? - справедливо возразил Эльнинь.
Линай сжал кулаки, чтобы не сорваться:
- Таков ритуал, понимаешь, цепь не достает до дна. Ты должен спуститься вниз, снять ведерко, и зачерпнуть сам. Понимаешь?
В этот миг Эльнинь подумал, как много он живет в традициях и ритуалах. Они сильно усложняют жизнь. Кто бы их не придумывал - традиции и ритуалы - явно любитель потянуть время. Оказывается и его учитель приверженец многоуровневых ритуалов и традиций.
- Понятно? - учитель говорил спокойно, очень размеряно. Он говорил, как говорят с тяжело больными капризными детьми.
- Понятно, - Эльнинь пожал плечами.
Заскрипела цепь, ведерко исчезло в красном сиянии. Эльнин боялся лезть в красный туман, но с другой стороны, рядом учитель, который знает, что делает.
Эльнинь занес ногу, взялся за цепь, но Линай его остановил:
- Погоди, - сказал он. - Ты сам на это согласен? Не побоишься?
- Нет, Вы же мой учитель, - Эльнинь смотрел спокойно и уверенно.
- Хорошо, ученик, - Линай задрожал от нетерпения.
Эльнинь спускался в красный туман. Сначала он ничего не видел, потом глаза приспособились к красному свету. Эльнинь вздрогнул, у колодца не было стенок. Эльнинь протянул руку, она ушла в темноту. Сняв ведерко с крюка, Эльнинь, зацепившись ногами, свесился вниз. Он зачерпнул красную жидкость. Ведерко наполнилось.
- Поднимай! - крикнул он вверх.
Заскрипела цепь. Эльнинь одной рукой держал ведерко, а второй держался за цепь. Скоро показался край колодца и рука Линая:
- Давай, - велел он.
Эльнинь протянул ведерко, Линай взял ведерко. Эльнинь держался за цепь, он протянул руку, чтобы ухватиться за край колодца, но не смог. Перед его рукой склубился красный туман. Эльнинь попробовал еще раз с тем же результатом.
Линай держал ведерко в своих руках, он смотрел и страшился вздохнуть, опасаясь, что туман рассеется, и он проснется. Его ученик болтался на цепи, Линай сделал два шага назад, и начал пить. Красная жидкость по вкусу напоминала кровь, разбавленную вином. Солоноватость причудливо смешивалась со свежестью винограда. Линай почти захлебнулся, делая большие глотки.
- Учитель, - послышалось от ученика, но Линай не прислушивался.
Учитель Линай забыл про своего ученика. Он слушал и видел только себя. Внутри у Линая вспыхивали звезды и гасли солнца. Он наполнялся энергией, он сливался с ней. На какой-то миг Линаю показалось, что видит этот мир целиком, а потом, что он ослеп.
- Учитель, - несколько истеричное послышалось от Эльниня.
Линай сейчас бы не мог сказать, кого зовут учителем. Линай расправил плечи, с его лица сходили прожитые годы. Эльнинь увидел, как учитель Линай молодел. Темные волосы, яркие глаза, никаких морщин, бороды, молодые сильные руки. Эльнинь заворожено наблюдал за этим. Но его внимание привлек шум из колодца. Оттуда повалил пар. Пар был удушающим, гадким, оставляя соленый привкус на губах. Эльнинь закашлялся. Он еще раз позвал учителя, но Линай уже шел назад по тропинке. Эльнинь закричал, как не кричал с самого детства, но и этот крик не возвратил учителя. Учитель Линай шел к Черной скале.
Хэсс Незваный свалился с лошади. Такого с ним никогда не было. Но порыв ветра вышиб его из седла. Удивительно, но Хэсс упал мягко, его будто поддержали. Ухо воспалилось, Хэсс потрогал его, не сидит ли там маленький человечек и держит ли огненную головешку. Он пошел по тропе вперед, продираясь сквозь колючий и цеплючий кустарник, Хэсс торопился. Еще секунда и ему казалось, что ухо расплавится. Кустарник кончился, и появилась вымощенная каменная дорожка. Хэсс ступил на нее, ухо дергало, но уже не плавилось от жара и боли. Хэсс побежал, ухо стало отпускать. Дорожка терялась в маленькой рощице, которую Хэсс тоже преодолел на одном дыхании, не сбавляя темпа бега. Сумерки ему не мешали.
Темноту заменил пульсирующий свет, Хэсс приостановился. Странные сооружения, в которых Хэсс только с пятого раза признал колодцы, светились красным. Над одним из колодцев поднимался пар, и высовывалась голова Эльниня.
- Ты? - Хэсс кинулся к нему. Он не заметил, что перед ним появилась тропинка, которой раньше не было.
Эльнинь уже закатил глаза, но рефлекторно держался за цепь. Хэсс протянул руку, и ухватил его руку. Эльнинь открыл безумные глаза, это заставило Хэсса отшатнуться, но руку он не выпустил.
- Ты? - безумно спросил Эльнинь.
Хэсс подтянул Эльниня к себе, подхватил его подмышки, и потянул на себя. Эльнинь стал помогать, он ухватился за край, занес ногу, и оба упали на землю.
- Что ты там делал? - Хэсс потряс ученика.
- Умирал, - слабо улыбнувшись, ответил бывший ученик.
- Зачем? - Хэсс все еще не мог вникнуть в ситуацию, но ощутил, что ухо не горит.
Недоверчивый Хэсс потрогал его, достал зеркальце, посмотрелся, все в порядке. Эльнинь с интересом рассматривал манипуляции спасителя.
- Так получилось, - Эльнинь рассказал свою историю.
Так они и сидели, привалившись спинами к колодцу, который перестал бурлить и опять ровно пульсировал. Хэсс соображал быстрее Эльниня, оказавшегося в шоковой ситуации, он просчитал, что тот, кто лезет в колодец не выбирается. Эльнинь тоже это понял, но выговорить вслух не мог.
- А у..Линай где? - уточнил Хэсс. Ему совсем не светило жить в одном мире со столь могущественным магом.
- Ушел, - Эльнинь глотал слезы, но не хотел плакать при Хэссе.
- Угу, ты идти можешь?
Эльнинь встал на четвереньки, и это заняло больше двух минут.
- Полежи-ка здесь, - скомандовал Хэсс.
- А ты куда? - испугался Эльнинь.
- Посмотрю там немножко, - неопределенно пообещал Хэсс.
Вор пошел вперед по следам, которые светились ярко красным. Хэсс старался не наступить на них. Он передвигался осторожно, и не оглядывался даже когда услышал сдавленные рыдания. Слух у вора был обострен природой и волшебством в силу его воровского призвания. Эльнинь на это не рассчитывал.
"Пусть плачет", - решил Хэсс. Он не дошел до Черной скалы шагов триста, когда она обрушилась. Хэсс помчался назад со всей мочи. Ему не хотелось попасть под летящие обломки.
Линай шел по тропинке, идти ему удавалось с трудом, так хотелось влететь в небо или упасть в толщу земли. Линай помнил, что надо добраться до Черной скалы и прочитать там самое главное, иначе он не будет полновластным господином этого мира. Линай дошел до скалы, ему надо было отойти вперед и остановиться, повернуться, и сфокусировать взгляд, чтобы прочитать огромные горящие красным буквы. Линай остановился лишь на секунду, он прислонился к скале. Его вновь обретенная сила всколыхнула магию Черной скалы.
Камень задрожал, и пошел трещинами, но Линай, занятый своими переживаниями этого не услышал. Скала нависла над Линаем, и стала рушиться, трескаясь, осыпаясь, заваливая несчастного, пробудившего ее.
Линай закричал, и закрылся руками, но камни сыпались и сыпались. Вся Черная скала накрыла маленького, получившего бессмертие человека. Линай так и не успел прочитать, что было написано на скале.
Хэсс бежал обратно, не разбирая дороги.
Эльнинь почувствовал сотрясения земли, и увидел крушение Черной скалы. Вернулся Хэсс.
- Что это было? - Эльнинь беспокойно разглядывал своего спасителя.
- Твой у..бывший учитель, Эльнинь, - Хэсс восстановил дыхание, которое больше сбил не бегом, а испугом.
- Ты его видел?
- Видел, мне так показалось, что его завалило камнями.
- Выберется, - пожал плечами Эльнинь. К нему возвращались силы. - Но как нам выбраться?
- По другой дороге, - эта проблема не волновала Хэсса абсолютно.
Хэсс не стал говорить ученику, что если под слоем земли, где стоял Линай, был тоже черный камень, то выбраться ему изнутри невозможно. Черный камень блокировал любую силу магии, и так было всегда. Проверять, правда, это или нет, Хэсс предоставить самому Линаю. Сейчас было благоразумно уносить ноги, и подумать над странностями происходящего. Хэсс поддерживал Эльниня, они тащились медленно. Эльнинь пытался было что-то спросить, но вор велел держать дыхание, чтобы можно было идти подольше.
Сам же Хэсс думал. Он думал, думал и думал. Главных вопросов было три. Первый - что за серьга такая. Второй - что будет с Линаем. Третий - как помочь этому бедному лопоухому мальчику, потерявшему веру в жизнь.
Повозки так и не тронулись в путь. Они стояли и ждали, а оставшаяся часть руководства собралась на совещание. Присутствовали: Богарта, Инрих, Илиста, отец Логорифмус и отец Григорий, повар Грим и Боцман.
Повар Грим сидел мрачнее тучи. Он расстроился из-за пропажи Хэсса. Уже темнело, звезды появились на небосклоне, но ленивая луна еще не соизволила выползти на глаза людей.
- Как он пропал? - еще раз потребовал очередного повторения напряженный Инрих.
- Мы резали рыбу, а у мальчика загорелось ухо. Не в смысле пожара, а раскалилось. У него сережка в ухе с камушком таким черненьким. Мальчику стало неуютно, плохо. Сами знаете, как действуют волшебные вещи. И он вышел прямо в фартуке и с ножом.
- И что?
- Не знаю, что, - повар Грим сердился не на назойливого директора, а на себя, что не досмотрел за мальчиком.
Илиста горестно вздохнула:
- Что же такое творится? Мы стоим неизвестно где. С дороги сбились. Хэсс ушел с этой вашей серьгой. Кстати, когда мы познакомились, у него была другая серьга. А в дороге неизвестно где он нашел себе новую волшебную? Что бы это значило? Орк-защитничек пропал неизвестно когда и вообще без следа.
- Его видели прошлой ночью, еще в дождь, - педантичная Богарта поправила актрису.
- Будто нам это поможет, - фыркнула Илиста. - Еще и старец этот ушел неизвестно куда. Ни весточки, ни ученичка. Как вы его отпустили Богарта?
Охранница и сама не понимала, как и почему отпустила Линая с учеником.
- Тогда мне показалось, это крайне разумным, - вызывающе сообщила женщина. - Знаете, такое ощущение, что это как морок был.
Отец Логорифмус странно пронзительно посмотрел на нее, но ничего не сказал.
- А орк-то куда ушел? - рискнул полюбопытствовать отец Григорий.
- В гости, - отозвался Инрих.
- Что действительно? - купился на шутку отец Григорий.
- Нет, простите, - у директора проснулось чувство самосохранения под взглядом отца Логорифмуса.
- Но все началось-то с пропажи тех молчаливых монахов, - встрял Боцман.
В повозке все молчали.
- И что с ними? - рискнула спросить Богарта.
- Не знаем, - директор говорил по слогам.
- Дело не в них, - упорствовала Илиста. - Пропали и ну их. Нам надо решить, что делать дальше.
- Назад пути нет, - информация Богарты прозвучала, как приговор.
- Мы не можем повернуть назад? - не поверила Илиста. - Да быть такого не может.
- Может, - директор взял ее за руку. - Мы проверяли сегодня целый день. Все наши попытки были неудачными. Кхельт чуть не убился. Я сам заплутал, и вышел назад к лагерю. Здесь не только дороги, но и все вокруг против нас.
- О, Инрих! - Илиста сочувственно посмотрела. - Значит, мы можем идти только вперед?
- Вперед у нас одна дорога к Черной скале, - заключила Богарта.
- Где-то на этой дороге пропал старик с учеником, - тихо заметил Боцман.
Все опять притихли.
- Мы пойдем вперед по этой дороге, - Илиста встала, - и пусть они содрогнутся.
- Кто они? - заинтересовался отец Григорий.
- Все они, - Илиста не могла обозначить, кого конкретно имела ввиду, но была уверена, что они отступят.
- Хорошо сказано, - одобрил директор.
- Собираемся? - потребовала подтверждения приказа Богарта.
Инрих крепко сжал губы и кивнул.
- Когда?
- Утром, сегодня отдыхаем, а дальше идем и без лишних объяснений остальным.
- Мы должны были уже выйти из Темных земель, - возроптал повар Грим. - Среди актеров начнутся подозрения. Лучше бы им все объяснить.
- Я сам поговорю с остальными, - решил Инрих.
- Мы завтра выступаем по этой дороге? - Богарте требовалось подтверждение приказа.
Инрих сжал губы и кивнул.
Богарта и Боцман ушли заниматься приготовлениями к дальнейшему пути, отец Логорифмус, а за ним и отец Григорий потопали в повозку к повару Гриму. Инрих с Илистой остались вдвоем.
- Жалкое зрелище, - прокомментировала Илиста.
- Мы всегда справлялись сами, и сейчас должны, - не согласился Инрих.
- Как получилось, что нас все бросили? - Илиста все еще не воспринимала изменившееся в один день положение труппы. - Ты думаешь, что мы опоздаем на фестиваль?
- Нам бы выбраться отсюда, какой уже фестиваль, - Инрих не думал о фестивале, он сомневался, что они выберутся из Темных земель.
- Знаешь, а я не отступлю, - неожиданно для директора заявила актриса.
Задать свои вопросы повару Гриму отец Логорифмус решил обязательно вдали от чужих ушей.
- Григорий, я прошу тебя оставить нас, - Логорифмус впервые обращался с подобной просьбой к товарищу по пути.
Отца Григория, который уже успел удобно усесться, и налить себе чашку ароматного кофе из запасов повара Грима, обидела прозвучавшая просьба. Он намеривался возразить, но прикусил себе язык.
Последующая беседа успокоила отца Логорифмуса, но еще больше встревожила повара. Главным невыясненным в беседе для него явилось присутствие в мире маленьких человечков, которые то и дело шастали к Хэссу, по увесистым словам отца Логорифмуса.
Матушка Валай сидела на ветке, болтала ногами, орк уже успел в деталях изучить пошив ее обуви, но ответа пока не дала. Страхолюд ее попросил о помощи.
Матушка Валай приняла решение довольно поспешно, по мнению сопровождающего его маленького человечка. Не прошло и двух часов, как матушка перестала болтать ногами, и ответила орку.
- Делать все сам будешь, - ворчала матушка. - Стара я уже. - На самом деле матушке хотелось быть старой в этом конкретном случае. - Первое, про помощь тебе, чтобы подать весточку твоим оркам. Пойдешь вон к той Черной скале, - на этих словах орк и матушка Валай в немом изумлении ощутили дрожь и увидели крушение Черной скалы. - Однако, сбылось предсказание.
- Какое? - тут же полюбопытствовал орк. На пытливый взгляд матушки Валай, орк добавил: - Если я здесь жить буду хорошо бы быть в курсе подобных вещей.
Матушка согласилась:
- В предсказании было сказано, что один возомнивший себя Великим будет погребен под Черной скалой. Для того она и предназначалась. Вход в долину колодцев закрыт на долгие годы.
- А поподробнее?
Матушка Валай наклонила голову, признавая права орка:
- Который погребенный будет там жить и умирать постоянного, сам выбраться он не сможет, и тебе бы никто не посоветовал его откапывать.
Орк воздержался от комментариев, он примерно представлял, кого пророчество могло иметь в виду.
- И больше никаких последствий?
Матушка Валай восхитилась острым умом орка, но не стала говорить об этом вслух:
- Хмм, там еще кто-то мог проходить, а чтобы попасть в долину колодцев тому, кто о ней не знает, нужен проводник, - туманно прояснила матушка Валай.
Орк уточнил, что должно находится в долине колодцев и сделал свои выводы. Он позволил себе улыбку, представляя, как бы бесился старец Линай, если бы узнал, что он всего лишь несчастливый проводник...
- Вернемся к моим делам, матушка, - предложил орк. - Так куда мне идти?
- Пойдешь мимо Черной скалы, чуть подальше будет роща. Ты не пропустишь. Там много птичьих гнезд, сам там и договаривайся, птички весточку отнесут.
- Хорошо, - орк благодарно согласился. - А второй вопрос?
- Помочь справиться с Мастерами я не могу. Я тебе уже говорила, что надо с них снять их бремя, - матушка поправила платок, и неуместно кокетливо взглянула на орка.
- Как снять с них бремя? - орк старался быть терпеливым.
- Подожди, пока они сделают первый шаг сами, - мудрость подсказывала матушке выжидательную позицию в данной ситуации.
Орк неудовлетворенно насупился, ему не нравилось выжидать неизвестно чего.
- А можно их как-то ускорить?
- Мастеров? - матушка Валай развеселилась, так как не веселилась лет двадцать с тех самых пор, как ее внук нашел новые источники теплой пуховой шерсти. - Что-то мне кажется, что вы им порядком надоели, и не думаю, что они просто так выпустят вас из Темных земель, орк. А теперь иди в рощу, с птицами тебе хорошо бы договорится до рассвета.
- Почему до рассвета? - орк поднялся с земли.
- Потому, что утром они улетают по свои делам и в гнезда возвращаются к вечеру, - матушка применила свой любимый трюк, сжала кулак и исчезла.
- Прелесть какая, - вырвалось человеческой выражение у орка. До этого времени он никак не мог его осмыслить и применить, а теперь понял, что люди подразумевают, говоря "прелесть какая".
Хэсс практически доволок спасенного Эльниня до своей лошадки Ле. Отдохнуть ему очень хотелось, но неясное чувство гнало вперед. В седельной сумке Хэсс нашел засохший кусок булки, и маленькую фляжку с водой.
- Давай пей, - Хэсс держал фляжку, пока Эльнинь пил. - Сейчас жуй, - Хэссу с трудом удалось разломить зачерствевший хлеб. - Это лепешка от повара. Знаешь, он говорит, что разные блюда может научиться готовить любой. Это, конечно, при терпении и навыках, а вот печь такой хлеб, который бы всегда был вкусен могут единицы.
- Да? - Эльнинь неожиданно для себя забыл свои горькие мысли и удивился словам Хэсса.
- Ага, ты жуй, - вор порадовался, что парень воспринимает окружающий мир. Пока он тащил на себе Эльниня, Хэсс уверился, что травма для ученика слишком сильна.
- А ты? - в ученике жили старые привитые годами привычки.
- Я тоже ем, - Хэсс захрумтел черствым куском. - Сейчас еще посмотрю, что у нас полезного.
- Моя сумка там осталась, - вспомнил Эльнинь. - Где-то у колодца.
- Та твоя сумка из прошлой жизни, Эльнинь, - Хэсс говорил уверенно, сейчас главное было удержать ученика от впадения в черную дыру горя.
Хэсс подумал, повздыхал, но правильно понял, что мозги Эльниню ему придется вправлять самому. Кто еще будет заниматься потерянным парнем, а вот ему - Хэссу - придется, раз спас.
- В твоем положении, и не отводи глаза, Эльнинь, жить тяжело. Никто с тобой нянькаться не будет. Ты взрослый, или претендуешь на взрослого, учителя нашел, учеником стал. - Эльниню совсем не хотелось слушать нравоучения, но он терпел, понимая, что от Хэсса никуда не деться. - Так вот в твоем положении трудно найти утешение, но у тебя оно есть. И я тебе скажу, а то много времени пройдет, пока ты додумаешься.
- И какое? - возмутился Эльнинь. Он то бы уверен, что хуже предательства ничего в жизни нет.
- Во-первых, - невозмутимо начал Хэсс, - ты остался в живых. - Эльнинь вздрогнул, вспоминая колодец силы. - Во-вторых, подумай каково тебе быть с той стороны.
- Я бы не смог, - прошептал Эльнинь.
- Да? Видимо по этому тебе и отвели роль преданного, а не предателя. Это ты переживешь, а вот ...
Эльнинь никогда бы не посмотрел на ситуацию с такой стороны, то что сказал ему Хэсс что-то изменило в его мире.
- Мы поедем на Ле, это моя лошадка. Она вежливых любит и легких, - Хэсс решил, что он уже достаточно высказался, пора дать мальчику подумать самому.
Они ехали при полной луне, которая соизволила показаться на радость людям. В лагерь они въехали на рассвете. Первым, кто их заметил, был Лайм, он доложил Богарте, та подняла Инриха.
Хэсс невыносимо жаждал завалиться на высокие подушки, и одновременно вспоминая все вкусные блюда, которые готовил повар Грим, ответил на приветствие директора. Объясняться со всеми о последних событиях пришлось Хэссу. Эльнинь попросил его придумать любую историю, но не рассказывать то, что случилось на самом деле. Выдумывать Хэссу было не привыкать.
Он рассказал, как нашел на дороге без памяти Эльниня, а потом тащил его от обрушающейся Черной скалы. И будто бы ему показалось, что скалу обрушил Линай. Вероятно, что Линай и Эльнинь напоролись на чудовище, которое и погубило мудрого старца и едва не стало причиной гибели его ученика. Эльнинь ничего добавить не мог и ссылался на беспамятство. Грязная одежда, пахнущая кровью, убедила директора. Повар Грим и Богарта лишь покачали головами. Вернувшийся к завтраку орк тоже выслушал всю историю с большим скептицизмом, но своего мнения не высказывал.
Повозки тронулись в путь. Актеры спешили, орк вертелся вокруг Богарты и плел такие же небылицы про свою отлучку.
Эльнинь валялся в повозке и плакал, Хэсс же, отъевшись, отправился отсыпаться. Но завершить свои подвиги на сладкой подушке ему не удалось. Вмешалось проведение в лице маленького человечка - Вуня.
- Ты куда засранец шлялся? - Вунь всерьез ругался и бил Хэсса по ногам.
- Эй, поаккуратнее, - Хэсс поднялся с лежака. - Ты что не в своем уме? И кто тебе разрешил меня называть засранцем?
- Прости, - Вунь чуть поостыл от выговора Хэсса. - Ты не можешь уходить по зову этой серьги.
- Почему не могу? - Хэсс потряс головой, ожидая прояснения сознания.
- На, пожуй, - Вунь достал коричневую палочку. - Взбодришься.
Хэсс послушно стал жевать, легкость и бодрость пришли на смену сна и усталости.
- Что это за фокусы серьги? Что это за камень?
- Сначала расскажи, что было взаправду, - потребовал Вунь. - Ты явно был в долине колодцев.
Хэсс подумал, что темнить с личным духом явно глупо и рассказал, что знал.
- Все ясно, - Вунь поник головой. - Хорошо, что все так обошлось. Этот камень из долины колодцев. Если ты не замечал, что бывают там дорожки вымощенные цветным камнем. Когда наш умелец делал серьгу, то камень был желтый, а потом, когда я принес ее тебе, то камень стал черным.
- Понятно, то есть ты думаешь, что меня потянуло туда потому, что камень оттуда?
- Да нет, - Вунь пожал плечами. - Тебя потянуло туда в нарушение правил.
- Это как?
- Да так, что сам колодец отпустить мальчика не мог, а ты вроде как тоже имеешь отношение к долине. Тебе мальчика отдать можно.
- Бодяжник хренов, - выругался ошеломленный Хэсс. - Так колодец его отпустить хотел? Но зачем тогда он с Л... Подожди, так ведь Эльнинь надышался этой гадостью, он весь ею пропитался, да и я тоже.
- Именно, - многозначительно согласился Вунь. - Вы оба.
- Так что это получается? - от подобных сведений и догадок у Хэсса голова пошла кругом. - Нет, я подумаю об этом потом, Вунь. Я спать хочу. Действие твоего снадобья кончается.
- На еще, - Вунь протянул еще одну палочку.
- Ты хочешь сказать, что мы еще не все обсудили?
- Именно, - Вуню понравилось употреблять это многозначительное слово. Он уселся с Хэссом на лежак и положил на его руку свою маленькую ручку. - Хэсс, нам надо провести последний обряд. Я понимаешь затянул, все ждал, пока ты сам спросишь. Про все остальное ты же спросил.
- Какое обряд? И о чем ты вообще говоришь? - вор напрягся. Ему почудился учитель Шаа. Хэсс был готов поклясться, что учитель стоит за его спиной.
- Как какой? Ты не знаешь? Это же обряд на твое закрепление родовым личным духом. - Не обращая внимания на ошеломленное лицо собеседника, Вунь продолжил. - Ты сначала мне понравился. Я тебя тогда заприметил, да и по снам ты очень ничего себе. Потом ты спросил, как меня зовут. Еще ты спросил все о своих обязанностях личного духа нашего рода. Кроме всего ты спас одного из наших. Вот. А обряд надо пройти обязательно, иначе мы тебе помогать не сможем. Ты вот пропал вчера, думаешь наши тебя не искали? Но в этом случае, когда тебя такая мощная вещь вела, мы не в силах тебя найти. В смысле постороннего, не до конца нашего. Ты понимаешь, Хэсс?
Вор Хэсс Незваный засомневался в реальности этого мира. Он слышал и понял, что сказал ему маленький Вунь. И выяснилась невероятная вещь. Он то думал, что Вунь его защитник - личный дух. А что получается? Получается, что это Хэсс личный дух рода Вуня.
- Подожди, Вунь, - Хэсс собрался с духом. - Я что твой личный дух?
- Да, - Вунь удивленно смотрел на своего личного духа. - Ты сомневаешься? Или ты не хочешь быть моим личным духом? - Вунь готов был обидеться на несправедливость этого мира.
Колесо повозки проехало по камню, они с Вунем подпрыгнули на лежанке.
- Вунь, а я что личный дух всего твоего рода? - Хэсса заклинило на этом сообщении.
- Конечно, - Вунь подумал, что личный дух осознает важность своей миссии и наслаждается этим. Как женщины любят слышать по сто раз на дню, что они красивые.
- Вунь, а зачем тебе личный дух? - Хэсс задал самый важный для него вопрос.
- Мы же не можем здесь оставаться, Хэсс. Мы должны будем уйти, а без личного духа уходить в новые земли нельзя, - Вунь авторитетно пояснил все Хэссу. - А раз у нас есть личный дух, то мы не погибнем.
Такая постановка вопроса остановила Хэсса от немедленного заявления, что это все бред какой-то. За спиной Хэсс упорно ощущал Шаа.
- Хорошо, я буду твоим личным духом. Давай свой обряд, - Хэсс согласился. Призрак за его спиной улыбнулся и исчез, подмигнув на последок Вуню.
- Хороший у тебя призрак, - доверительно похвалил Вунь Хэсса. Тот не стал задавать вопросы, он знал, кто зависал за его спиной.
- Давай свой обряд, Вунь. Только сначала я хочу тебя предупредить, что личный дух из меня может выйти не такой, какой ты ожидаешь. Если захочешь сменить личного духа, то скажи заранее. И еще, я рад, что я твой личный дух.
- И дух моего рода, - добавил Вунь. - Поцелуй меня, - попросил он.
- Что? - очередное потрясение для Хэсса.
- Возьми меня на ручки и поцелуй в щечку. В губы целуюсь только с женой, - Вунь озорно засверкал глазами.
- И это весь обряд? - улыбнулся Хэсс.
- Нет, конечно, - Вунь рассмеялся. - Я поцелую тебя в ответ.
Так в этом мире появился новый личный дух двух тысяч трехсот двадцати трех маленьких человечков. Просто новый личный дух еще не знал, сколь многочислинен род Вуня.
Глава 21. Научиться отказывать
В каждой избушке свои погремушки.
Русская народная пословица.
Дорогам надоело заклятие, свершенное три сотни лет тому назад. Обсуждая, они пришли к общему решению, потребовать от Мастеров свободы. Не могут дороги столько лет служить одной маленькой цели. Дороги должны выполнять и свои функции: водить людей по миру. Пожаловаться на судьбу доверили Главной дороге. Она подготовилась и вывалила на Великого Мастера все их проблемы.
Великий Мастер не ожидал подобной неблагодарности и неповиновения со стороны маленьких глупых дорог.
- Разве вы не осознаете важность своих обязанностей? - Великий Мастер слегка разъярился от высказанных претензий. - Какое значение могут иметь другие по сравнению со мной?
Главная дорога поколебалась, но высказалась:
- Твои проблемы Мастер не слишком нас трогают. Ты много на себя берешь, и живешь ты недолго, а мы вечны. Понимаешь ты? Все дороги этого мира должны выполнять свое предназначение водить путешественников. Мы участвуем в плетении их судеб, а ты со своими планами закрываешь для нас наше предназначение. Вот нас и становится все меньше и меньше. Мы слишком устали от твоих намерений. Сколько людей и нелюдей мы к тебе привели? Но ты так и не выбрал. Ты упиваешься своей властью, а мы должны работать. Не сердись, но если ты не освободишь нас сам, то мы найдем путь, как помешать тебе. Ты нас понима...
Великий Мастер оборвал на полуслове излияния Главной дороги. Он резко повернулся и ушел. Но идти то, собственно говоря, ему было некуда. Разговор Великого с дорогами слышал и его помощник молодой Мастер. Молодой Мастер пришел обсудить с Великим, что делать с ушедшими членами Совета: Мастером Сычом и Мастером Линчем.
- Пусть себе ходят, если охота, - Великий сам не подозревал сколько ярости скопилось в его душе за все эти года.
- Но...
- Не спорь, мы всегда все делали и без них, обойдемся, - Великий Мастер признался себе, что возможно в словах дороги была доля правды.
- Но...
- Иди, мне надо подумать, - Великий чуть покачнул головой, и его помощник исчез.
Молодому Мастеру тоже было о чем поразмышлять. Он уселся в кресло Великого в совещательной зале и задумался о будущем и о прошлом. Осознание своей старости пришло к молодому Мастеру внезапно, как порыв холодного северного ветра. "Я также стар, как и все остальные", - он смирился с этим. "Если уж Великий не может решиться, то, возможно, это сделаю я. Пора нам на покой. Хочется родиться снова и радостно прожить свою жизнь", - Мастер еще долго предавался раздумьям, а решение уже было принято.
Проснулся новоиспеченный личный дух, когда солнце ярко светило над головами.
- Вставай, - Хэсса теребил за плечо повар Грим.
- Что опять? - Хэсс выполз из-под одеяла, и сонными глазами уставился на несвоевременного будителя.
- Дело есть, - Грим видел, что Хэсс еще не проснулся окончательно, и подсунул ему под нос чашку кофе. - Пей, из личных запасов донны Илисты.
- Ммм, никогда не любил эту гадость, - глотая обжигающий кофе, все еще не осмысленно признался Хэсс.
- Да? - Грим удивился. - А я думал...
- Пошутил, - Хэсс смог усесться без потерь для собственного чувства равновесия, которое клонило голову на подушку. - Кофе вещь вкусная. Я попробовал его лет в двенадцать в первый раз. Спасибо, Грим. Так что с меня?
Хэсс включился в собеседника, и подивился его серьезности, смешанной с торжественностью. Обычно люди впадают в такое настроение, чтобы скрепить свою жизнь с кем-то узами брака.
- Грим? - позвал Хэсс.
Повар подтянул себе маленькую табуретку, которая жалобно поскрипела под его весом. Вытянул правую руку, а левой почесал подбородок, и вскинул на Хэсса серые глаза.
- Хэсс, а с кем ты живешь? - осмелился спросить повар Грим.
- Не понял, - потянул Хэсс. - Это что предложение?
- Нет, - Грим замотал головой. - Понимаешь, у моих родственников когда-то жил один маленький человечек, который все рассказывал о своих родственниках.
Повар замолчал, а Хэсс смотрел на него во все глаза.
- И что?
- Так этот маленький человечек умер, но весточку оставил своим родным. Всего-то несколько слов. Наша семья из поколения в поколение передает его слова, чтобы, встретив его родственников, передать их.
- Угу, - Хэсс потрогал ухо, которое неожиданно дернулось. - Погоди.
Вор поднялся, натянул штаны, сапоги, повязал платок:
- Слушаю тебя.
- Ты? - Грим не воспринял предложения Хэсса.
- Я торжественно оделся, и как личный дух этих, как ты их зовешь маленьких человечков, имею право выслушать тебя, - Хэссу показалось, что он толково все объяснил, но под требованием повара, ему пришлось расширить свои объяснения.
Повар, выслушав то, что поведал Хэсс, высказался несколько неожиданно:
- Хэсс, тот маленький человечек, который жил у моего деда, я его помню. Так вот он рассказывал, что человечки живут не одни, а с ними живут птицы-дозорные.
- Про птиц я ничего не знаю, - в ошеломлении ответил Хэсс.
- А сколько этих человечков ты знаешь? - повар указал на еще один подводный камень новой миссии Хэсса.
- Ээээ..., - Хэсс пообещал себе непременно уточнить данные у Вуня. - А про птиц ты еще что-нибудь знаешь?
- Немного. Я знаю, что они есть. Ну, раз ты их личный дух, то я, пожалуй, тебе скажу то, что просил передать своим родственникам дедушка Мамай.
Хэсс, устав стоять, плюхнулся на лежак:
- Говори, обещаю, что все твои слова я передам.
Повар выпятил губы трубочкой, пожевал их и выговорил:
- Мгвонни чез ками де стальника и сер риох.
- Что? - прибалдел Хэсс.
- Мгвонни чез ками де стальника и сер риох, - старательно повторил повар.
- И что это значит? - полюбопытствовал Хэсс.
- Откуда я знаю, ты их личный дух, вот и разбирайся сам, - повар поднялся, и с довольной физиономией отправился готовить ужин. Он смог выполнить волю покойных родственников, что, несомненно, ему зачтется.
- Нда, - Хэсс посмотрел в окошко. Они ехали по дороге, он помнил это место. Где-то недалеко была тропинка, куда ему пришлось свернуть.
Долго осмысливать ситуацию Хэссу не пришлось, заявился сияющий ярче солнца Вунь.
- Мы тут уже собираемся, Хэсс, - сообщил он своему личному духу.
- Нда? - Хэсса пока занимали не вопросы переезда, а послание из прошлого от какого-то родственника Вуня. - Мгвонни чез ками де стальника и сер риох, - выговорил Хэсс запомнившиеся слова.
Вунь резко выдохнул:
- Ты откуда такой брани поднабрался?
- Повар сообщил, - Хэсс поведал о недавнем визите повара Грима.
- Тогда ладно, - смилостивился Вунь. - А то не спишь тут, личного духа себе заводишь, а он ТАК ругаться на тебя начинает. У меня, если честно, чуть сердце не остановилось.
- Так это брань? - Хэсс все еще пытался разобраться в ситуации.
- Угу, и такая некрасивая, что тучи набегают, - Вунь заинтересовался книжкой о моде, которая лежала на столе.
- Подожди, Вунь, а про кого мог говорить повар Грим?
- Наверно, старый Мамай. Он вечно эксперименты устраивал, я знаю, что примерно в тоже время, он сделал себе летучий шар. Представляешь, мало ему птиц было? Так он пропал. Мне про него рассказывали, чтобы не был таким же дураком, как и Мамай, - рассудительно закончил Вунь, и стал перелистывать листочки книги, с непередаваемым восторгом рассматривая картинки.
Хэсс понял, что родственники повара Грима, и он сам много лет считали своей обязанностью передать ругань выжившего из ума маленького человечка Мамая. Хэсс решил, что никогда не скажет об этом повару Гриму. Если тот спросит, то Хэсс сделает многозначительный вид и что-нибудь соврет.
- Какие птицы? - вопрос Хэсса заставил Вуня дернуться, и порвать страничку книжки.
- Птицы? Птицы - дозорные, - Вунь виновато посмотрел на Хэсса. - Ты о чем?
- Ты о чем? Ты сказал про птиц, когда рассказывал про Мамая, - напомнил ему Хэсс.
- А те птицы, - Вунь оставил книгу с забавными картинками. - Мы много лет жили с птицами-дозорными, но потом они нас бросили. С тех пор мы ищем себе личного духа.
- А птицы? - не унимался Хэсс.
- Ну, ты меня достал, - Вунь упер ручки в боки. - Рассорились мы с ними, слишком много они себе захотели. Живут эти птицы себе без нас, и мы без них.
- Ааа, даже так, - Хэсс расстроился, что ничего путного про птиц не узнал.
Вунь решил еще дать пояснений личному духу, чтобы больше не возвращаться к этой теме.
- Понимаешь, Хэсс, мы все знаем, что надо уходить, но птицы хотели, чтобы они выбрали, куда нам уходить. Они и нашли какие-то крутые скалы. Но разве мы там можем жить? Вот мы с ними и рассорились. Я, знаешь ли, ни разу не катался на птицах. Вся эта война прошла еще до моего рождения, но мои родственники до сих пор, как вспоминают, так плюются. Ты лучше про птиц ни вообще, ни в частности не говори. Хорошо?
- Хорошо, - пообещал успокоенный личный дух, радуясь, что хоть птицы на нем не повиснут.
Ни Вунь, ни Хэсс не представляли себе, что птицы тоже искали себе какого-то типа личного духа. Узнав, что маленькие человечки нашли себе защитника, птицы сделали свой выбор. И для кое-кого из труппы впереди на жизненном пути обозначились новые перспективы и неприятности.
Хэсс Незваный притомившись от собственного безделья, и соскучившись по обществу прекрасных дам, отправился поболтать с Алилой. Он легко преодолел разделявшее повозки расстояние, и забрался внутрь.
- Приветствую, - Хэсс увидел, что Алила чинно сложив руки на стол, смотрит в пространство, явно погруженная в свои невеселые мысли.
- Спрашивать тебя не учили? - раздраженно заметила девушка. Она сегодня была не склонна к общению. Хэсс отметил темные круги под глазами, как после бессонной ночи.
- Прости, просто подумалось, что ты захочешь узнать от меня лично забавные подробности моего недавнего вояжа, - Хэсс сделал вид, что собирается выбираться из повозки.
Актриса его не остановила, что открыло Хэссу глаза, в какой степени отчаяния пребывает девушка. Он повернулся и подошел к ней. Усесться было негде, и Хэсс опустился на пол повозки у ног Алилы.
- Ты чего? - она недоуменно смотрела на незваного гостя.
- Так ты вроде поговорить хотела, - Хэсс хотел растармашить унылую актрису.
- Я? Я не хотела, - зафыркала девушка. - Ты сам пришел.
- Да, кто меня сюда притянул? У кого такое кислое лицо, что приправы в суп не надо, - притворно возмутился Хэсс.
- Правда? - Алила забеспокоилась, что производит такое удручающее впечатление.
- Почти, - лукаво согласился Хэсс.
Девушке было тяжело включаться в забавный рассказ Хэсса, который изложил ей кучу небылиц, приправив все пародиями на участвующих в деле лиц.
- Алила, а что тебя так тревожит? - Хэсс приступил к главному вопросу дня. - Ты не заболела часом? Я ведь штатный лекарь.
- Нет, не заболела, - девушка опять вернулась к односложным ответам.
- Испугалась? - Хэсс не желал сдаваться.
- Нет, - Алила покачала головой. - Все как-то уныло, безнадежно, - призналась в своих тревогах девушка.
Хэсс, вчера наобщавшийся с Эльнинем, поморщился. Настрой актрисы ему не нравился, при таком настроении немудрено попасть в ловушку, заболеть и даже пропустить свою удачу.
- А почему?
- Не знаю, - Алила пожала плечами, и опять замолчала. - Мне кажется, что я никому-никому не нужна.
- Тебе просто нечем заняться, - высказался Хэсс.
- Это тебе нечем, стихи и те сочинять не умеешь, - неожиданно огрызнулась Алила.
Хэсс стойко выдержал ее выпад. Учитель много раз повторял, что плохое настроение людей не имеет отношения к Хэссу. Не надо любую колкость принимать на свой счет.
- Хмм, а я собирался тебе предложение сделать, - Хэсс потянул Алилу с табуретки на пол.
- Какое? - промелькнула искра любопытства.
- Принципиальное. Будешь моей женой?
- Нет, - быстрый, как молния ответ. - Не буду.
- Тогда, ладно. Давай жить вместе просто так, - не растерялся Хэсс.
- Иди ты, - возмутилась Алила. - Мог бы обидеться, как все нормальные люди.
- Я на отказы не обижаюсь, - Хэсс открыл ей большую тайну.
- Почему? - девушку поразил подобный феномен.
- Это невыгодно, - Хэсс, конечно, расстроился ее отказом. - Но если передумаешь, то скажи.
- Ладно, - Алила согласилась.
На ее глазах Хэсс сморщился, закрыл лицо ладонями и стал плакать.
- Ты чего? - испугалась девушка. - Хэсс, ты что? - она суетилась, не зная, что делать, что сказать.
- Теперь я никому не нужен, даже больше, чем ты, - донеслось глухое из-за ладоней.
- Ну, тебя, - Алила кулачком треснула по его плечу.
- Хандра ушла? - Хэсс улыбался.
Девушка послушала себя:
- Знаешь, да. Ты - молодец! - признала она.
- Буду почаще делать тебе предложение, - решил Хэсс, за что еще раз получил кулаком по плечу.
Орк Страхолюд столкнулся с отцом Логорифмусом в неподходящий момент. Орк прикреплял на шею птицы маленькую сумочку с посланием. Отец Логорифмус наблюдал за его действиями, не собираясь делать вид, что его это не касается.
- И что в письме было, уважаемый? - очень спокойно поинтересовался ученый-богослов, когда орк уже отпустил птицу. Та взмыла в небо и стремительно исчезла из виду.
Они стояли друг напротив друга. Отец Логорифмус не уступал орку в мышечной массе, и воинском спокойствии. Страхолюд по привычке обдумал вопрос, не убить ли доставучего человечка, но отказал себе в этом удовольствии.
- Послание, - коротко информировал орк.
- Кому?
- Кому надо, - Страхолюду надоело подобное общение. Угрюмость на его лице была призвана показать это человечку.
- А может по-хорошему? - Логорифмус прищурился.
В отличие от отца Григория, который потакал себе в говорильне, отец Логорифмус не позволял своим тайным пристрастиям вырываться наружу. Но сейчас ему хотелось отпустить на свободу воинственный дух, и врезать этому наглому орку.
Внезапно, по крайне мере для Логорифмуса, орк сменил гнев на милость. Дело в том, что за спиной отца Логорифмуса на ветке дерева возникла матушка Валай, которая покрутила ладонью у виска.
- Родичам своим весточку отправил, - признался орк.
Логорифмус затух, его чутье подтверждало правдивость слов орка. Как свести разговор на нет, об этом подумал отец Логорифмус.
- В гости зову, - орк развернулся и зашагал прочь от любопытного человечка.
В какой-то мере родственные проблемы волновали и Санвау. Если сесть и разложить свою жизнь по сундучкам, то получается, что она - Санвау - совсем не знает жизни. Этот нехитрый и немного не верный факт, Санвау осознала благодаря признанию в любви.
- И что же случилось? Как это все произошло? - донна Илиста восседала на табурете, чинно сложив руки на колени.
Ее искренний интерес и участие взбодрили акробатку Санвау.
- Я, как обычно, занималась вещами. Вы же знаете, что своими нарядами я занимаюсь сама. Так вот, я сидела и смотрела, что сделать с моим белым костюмом. У него немного вытянулись колени, и еще оторвалась каемочка по горлу. Пришел он.
- Сайлус? - переспросила Илиста.
Санвау опустила голову, но потом передумала, стыдиться ей нечего.
- Нет, сначала пришел мой муж Лахса. Он принес мне один из костюмов Химю.
- Зачем? - Илиста знала законы разговора, и задавала уточняющие вопросы, как только Санвау замолкала.
- Ну, как, чтобы я его поправила. Там маленький шовчик мешает, топорщится, - пожимая плечами, пояснила Санвау.
- И ты взяла? - Илиста скорее не спрашивала, а утверждала.
- Да, взяла, - Санвау не восприняла скрытого смысла вопроса.
- И что?
- Он ушел. Мы с ним почти не говорили, - продолжила Санвау. - А потом пришел Сайлус.
- Подожди про разговор, - попросила Илиста. - Сначала скажи, как ты его видишь.
- Вижу? - Санвау задумалась. - Вижу его молодым. Мне кажется, что он моложе моих мужей. Ну, не по возрасту, - поправилась Санвау, - а по жизни.
- В общем, еще совсем зеленый? - с улыбкой уточнила Илиста.
- Ну, да. А на внешность, - Санвау продолжила рассказывать свои впечатления. - Он молодой, - беспомощно закончила акробатка.
Илиста улыбнулась, но на этот раз про себя.
- Так вот, он пришел, я его пустила. До этого, Илиста, мы с ним немножко болтали, он мне даже помог один раз. Но ничего такого, вы не подумайте. Он сел, я подумала, что что-то мне сказать хочет. Такое важное. Он как-то осветлился.
- Это как? - стараясь понять впечатления гостьи, расспросила Илиста.
- Стал как-то спокойнее, постарше.
- Понятно, - Илиста приготовилась слушать дальше. Из первых объяснений Санвау ничего было не понятно, и актриса попросила акробатку рассказать все очень подробно.
- Он сел, сначала помолчал. Я тоже молчала, нехорошо прерывать молчание человека. Потом он потянулся вперед и взял меня за руки. Мне было так неудобно. У нас за руки берут только супругов или близких родственников. Понимаете?
- Конечно, - подтвердила Илиста.
- И стал мне говорить, что я красивая, такая неземная, воздушная, что эти два человека не понимают меня, что я тянусь к свету, что должна жить с ним, - запыхавшись от воспоминаний изложила Санвау.
- Да деточка, понимаю. А он не пытался тебя поцеловать? - Илиста внутренне поморщилась, восприняв всю сцену со стороны Санвау. Акробатке явно было неприятно, и, наверное, больше, просто противно.
- Нет, он не пытался. Видимо, он что-то углядел по моему лицу. Он отпустил мои руки и замолчал.
- Даже так? - Илиста пожалела, что не видела этого, прекрасный материал для актрисы.
- Да, - коротко подтвердила Санвау.
- И ты его выгнала?
- Нет, он сам ушел, - Санвау почти извинялась.
- Это нормально, деточка, - Илиста не стала касаться Санвау, помня, как та реагирует на чужие прикосновения.
- Нормально? - возмутилась Санвау. - Да, меня так никогда не обижали.
- Тебя обидело его признание в любви? - поразилась Илиста.
- Да, он не должен был, - категорически высказалась Санвау.
- Санвау, - Илиста подбирала слова, - я не хочу показаться резкой, но ты мыслишь законами своего мира, а желаешь жить, как мы. Ты, так сказать, сделала заявление, что ты принимаешь все наше, в том числе и отношения. А у нас совсем не зазорно признаться в любви, пусть даже и незнакомке. Но реагируешь ты на все, так будто ты там, а не здесь.
- Я запуталась? - тоном потерявшегося в лесу ребенка спросила Санвау.
- Да, деточка. Ты прочно и надолго запуталась, - Илиста была рада, что Санвау поняла, в какой ловушке она оказалась.
- И что же мне делать? - к растерянности прибавилась паника.
- Ты можешь все забыть, - принялась перечислять Илиста, отработанным движением Илиста стала загибать пальцы. - Или можешь решить, что ты южная девушка, и ничуть не хочешь знать наших западных парней. Еще ты можешь решить совсем наоборот. Или придумать еще что-нибудь свое.
Санвау крепко задумалась над столь разнообразными альтернативами, Илиста поспешила добавить:
- Но я бы на твоем месте работала. Если ты не можешь что-то решить волевым усилием, как с тобой в один день стать не южанкой, а кем-то другим, то сосредоточься на работе. Поверь мне, это принесет пользу прежде всего тебе.
- Я подумаю, - пообещала Санвау и отправилась размышлять над более чем странными мыслями Илисты.
Хэсс продолжил изучение занимательного талмуда о моде и внешности, но страницы приходилось перечитывать по два раза. Ему все вспоминался быстрый, как вспышка света отказ прекрасной Алилы. Поняв, что он почти ничего не запомнил в прочитанном, Хэсс отложил книгу.
Чтобы он не говорил Алиле, принять отказ всегда тяжело. Он сделал предложение всерьез, да и отказ получил серьезный. С другой стороны, девушка слишком быстро ответила. И это было не понятно.
Хэсс не заметил, как Алила заняла место в его сердце. Красивая, сексуальная, немного беззащитная, и в тоже время боевая. Смешная и серьезная, умная и неопытная, Алила вся состояла из противоречий, которые гармонично складывались в очарование. Хэсс вздохнул еще раз. Для того чтобы не думать об Алиле, Хэсс стал вспоминать своего учителя Шаа. С памятного сна Хэсс не раз возвращался в своих мыслях к словам учителя, но плана действий так и не выработал.
Самым опасным по представлению Хэсса был наказ разобраться с медальоном, который сыграл роковую роль в судьбе Шаа. Хэсс еще раз перебирал в уме возможности, с которых надо было начинать розыск медальона. Он решил проверить каждого из проявлявших особенное любопытство к Шаа за последние дни его жизни. Таких было трое. Первым, кто вспомнился Хэссу, был молодой человек, имени, которого он не знал. Но этот парень был из разведки. Пересеклись они, когда Хэсс зашел к одному типу, чтобы передать письмо от Шаа. Там во всю шла драка: некрасивая с применением черных проклятий. Хэсс чуть было не попал под горячую руку какому-то типу с жидкой бороденкой. Тот молодой человек, толкнул Хэсса, и проклятие прошло мимо Хэсса, но он заметил, что того человека краем задело. Тогда всех повязали, Хэсс не составил исключения. Как выяснилось, хозяина дома пришли задержать и препроводить для разъяснительной беседы, но хозяина как раз прибил тот самый тип с жиденькой бороденкой. Естественно, что королевские посланцы предъявили претензии к черному убийце. Тот молодой человек, который спас Хэсса, очень заинтересовался Шаа, спрашивал разные вещи, в том числе и про медальон. Правда, молодой человек не уточнил, какой именно медальон он имел в виду, но Хэсс не сомневался в предмете интереса молодого человека.
Вторым по значимости, кто запомнился Хэссу, был нищий в заляпанном грязью плаще, который шептался с учителем дня за три до роковых событий. Нищий этот слишком прямо держал спину, чтобы можно было сказать, что он настоящий нищий. Хэсс тогда расслышал несколько слов, одно из них было "темный медальон".
Третьим был веселый мужик, по прозвищу Бармен, из клубного кафе. Хэсс пришел туда, чтобы отдать Бармену шкатулку с документами, которую накануне выкрал из дома одного милого горожанина. Бармен брался возвращать вещи горожанам за определенную цену, конечно же. Так вот, этот горожанин оповестил всех, что отдаст любые деньги, если ему вернуть шкатулку с документами, которая пропала вместе с драгоценностями, картиной и деньгами. Хэсс внял предложению, и договорился с Барменом о передаче шкатулки страждущему горожанину. Тогда Бармен и предложил поискать на заказ одного клиента медальон в специальном таком деревянном обереге. Хэсс обещал поговорить об этом попозже, но обстоятельства не сложились.
Пока Хэсс вспоминал каждого, ему припомнился еще один странный тип, вернее, женщина. Все что мог сказать Хэсс о женщине, так это то, что она полновата, и моется фиалковым мылом. Да, и еще. Волосы у нее короткие. Такое редко встретишь у столичных женщин. Хэсс видел, как закутанная фигура выбиралась из их дома с учителем за четыре дня до смерти учителя. Женщина споткнулась и ругнулась. Голос был глубокий, грудной, но чуть хрипловатый. Хэсс хорошо рассмотрел ножку женщины в черной туфельке, а вот лица не увидел.
Кроме того, что надо поискать всех этих людей, Хэсс решил разобраться и узнать все о медальоне. Узнать можно было у какого-нибудь колдуна или в разведке. Разведка отпадала, как трудно выполнимая, а вот колдуну придется заплатить.
Хэсс подумал об учителе, и опять вспомнился отказ Алилы. До недавнего времени вор не думал о детях, но когда учитель пообещал такой подарок, то Хэссу очень захотелось жениться. Единственной кандидатурой на роль жены и матери была Алила. Надо будет ее уговорить. Например, Хэсс не представлял на месте Алилы свою предыдущую подружку Мирту. Или надо найти другую.
Но прежде чем заводить семью и детей все равно надо разобраться с медальоном. Этот дурной медальон встревал во все замыслы Хэсса.
- Вунь? - в повозке зашуршало.
Никто не отозвался.
- Вунь? - Хэсс напрягся, вслушался. Шум был такой неестественный, очень осторожный.
Одним прыжком Хэсс оказался у выхода из повозки. Он увидел, что на подушке появилась огромная змеиная голова, которая с любопытством на него уставилась.
- Тьфу на тебя, - выругался Хэсс. - Разве можно так пугать?
Змея раскрыла пасть и законно на это возразила:
- Если хочется, то можно.
- И что ты здесь делаешь? Надо что? - Хэсс удивился визиту змея Августо.
- Позвал бы ты волосатика, - высказал свое пожелание змей. - А я пока тут полежу.
Августо вытащил свои кольца на Хэссовский лежак, голову уложил на подушку, и прикрыл глаза.
Ругаться было бесполезно, Хэсс отправился искать орка Страхолюда, который без вопросов заявился в повозку Хэсса, чтобы пообщаться с холоднокровным гигантским змеем.
- Хорошо, - шипел змей Августо.
- Отлично, - вторил ему орк Страхолюд. - Мы с вами договоримся.
Хэсс заседал в уголке, дивясь необычности происходящего. Змей Августо пострадал в результате обрушения Черной скалы. Как она воздействовала на него, он так и не понял, но больше Августо не мог жить под землей. Волей-неволей пришлось ему выбираться на поверхность. Податься он решил к орку Страхолюду, который ему понравился. Оказывается, орк напоминал Августо, толстеньких волосатеньких обезьянов, которых Августо, будучи еще человеком, мечтал изучить и описать в одной из книг об этом мире.
- Первое мое задание? - уточнил еще раз Августо. Ему нравилось быть занятым после стольких лет беззаботной жизни.
- Ты отправишься на восточную границу, и будешь ждать моих соплеменников, - повторил орк. - Мы завоюем эту землю.
- Патетическое высказывание, - одобрил змей. - Я буду их ждать, а потом что?
- Потом ты их препроводишь ко мне, - решил орк.
- А я?
- Мы же договорились, что ты будешь страж границы, - орк восхищенно смотрел на своего нового работника. - Посторожишь на границе, пока мы не решим, кто здесь хозяин.
- А потом? - допытывался Августо.
- Потом, если захочешь, будешь правым представителем власти нового вождя орков, - Страхолюд скромно потупил глазки.
- Новым вождем будешь ты? - напрямую спросил змей.
- Нет, я буду левым символом, - признался орк.
- Ты захватишь все земли, и будешь всего-то левым? - возмутился змей.
- Правым будет мой тесть, потом им стану я, - орк внес ясность в вопрос правления.
- Хорошо, - зашипел Августо. - Я пополз.
Шуршащий змей исчез из повозки. Хэсс задумчиво смотрел на орка, думая задать вопрос или нет.
- Страхолюд, а ты уверен, что захватишь эту землю?
Орк как-то так улыбнулся, что отвечать не понадобилось.
- Все-таки необычно, мы уже поделили эту землю, изменили ее жизнь, не спрашивая и не сомневаясь, - философски заметил Хэсс.
- Почему? Я сомневался, - признался уже на пороге орк. - Я минут десять думал подойдет ли эта земля нам, - орк исчез.
- Вот какая она жизнь, - Хэссу еще раз уверился, что орку все по плечу.
Змей Августо радостно шуровал по кустам и траве к восточной границе, на которой должны были появиться родичи Страхолюда.
Птица с посланием преодолела треть пути до поселений орков.
Хэсс Незваный взялся за прерванное чтение, Вунь приволок сладких булочек от матушки Валай. Жизнь вдохновляла к новым подвигам.
Глава 22. Очи видят
Глаза - зеркало души, но только не у политиков.
Современное прочтение старой пословицы.
Два старых хрыча: Мастер Линч и Мастер Сыч с трудом тащились по тропинке.
- И кто сказал, что дорога там? - ехидно заметил Мастер Линч.
Мастер Сыч взвизгнул, наступив ногой в топкое место.
- А кто с этим согласился? - нашел он силы в себе возмутиться.
Ответная тирада Мастера Сыча являлась настолько нецензурной, что рядом проползающий мимо змей Августо приостановился, послушал, запомнил и пополз дальше.
- Тихо, там кто-то есть, - предостерег Мастера Сыча его товарищ по путешествию.
Оба посмотрели вокруг, но никого так и не нашли.
- Все хватит, - взмолился через час Мастер Сыч.
- Хватит, - покорно согласился Мастер Линч. - Устроим засаду прямо здесь?
- Хорошее место.
Вокруг действительно было хорошее место. Весь в желтых цветочках пригорок с которого прекрасно видно дорогу им и их тоже видно всяк, проходящему по дороге.
- Давай раскладывай, - велел Мастер Сыч.
Линч достал походный стол-кормилец, который в обычной жизни сошел бы за табуретку. Линч постучал по столу-кормильцу и потребовал еды.
- Будет исполнено! - радостно за три сотни лет первый раз провозгласил походный стол-кормилец. На маленькой площади уместились две миски с черной кашей, два куска хлеба, два куска вяленого мяса, один большой зеленый овощ и один маленький красный фрукт.
- И что это? - Мастер Сыч встал в позу.
- Хочешь ешь, не хочешь не ешь, - Линч взял свою тарелку и стал жевать кашу, рассматривая свои припасы, и прикидывая, что делать дальше и в каком порядке.
- Стол подальше убери, - потребовал спустя какое-то время Мастер Сыч. - А то не сильно на бедных путешественников мы будем походить.
Мастер Линч разражался противоречиями на каждое подобное замечание, вот и сейчас он резонно возразил:
- А мы будем запасливыми путешественниками. Кто же поверит, что мы такие старые потащились в Темные земли без достаточного пропитания?
Сыч взвился:
- Это ты старый, а я молодой!
Линч логически возразил:
- Ты на десять лет старше меня, и ты молодой?
- Тьфу на тебя, старый хрыч, - взревел Сыч. - Давай готовиться к будущему.
Линч поднял руки, и хлопнул в ладоши:
- Как хорошо сказано "готовиться к будущему".
- Я такой, - Сыч был доволен высказанной оценкой.
Линч продолжил подготовку мизинсцены. Он достал две парадных мантии и меч-защитник.
- Рубай их, - велел он мечу.
Меч послушно выполнил приказ. По пригорку рассыпались мелкие куски двух парадных мантий Мастеров.
- Ты что? - Сыч не ожидал подобной подлости от товарища. - Это же парадные. Мог и бы синие изрубить.
- Ха! Парадные лучше. Достовернее, - изложил свою точку зрения Линч. - Одевай белые.
Оба Мастера переоделись. В белых мантиях они выглядели, как пресловутые покойники-вурдалаки. Но Мастера были не в курсе производимого впечатления. Для них белые мантии олицетворяли торжественность момента.
- Сапоги закинь на дерево, - велел Линч.
Мастер Сыч, использовав меч-защитник в качестве подсобного средства, забросил сапоги на дерево. Полюбовавшись на результат, он срубил несколько веток, чтобы сапоги было виднее.
- Что дальше? - потребовал Сыч дальнейших инструкций.
- Теперь бери эту палку, а я шляпу, - Линч извлекал дорожные запасы.
- Зачем мне палка? - возмутился Сыч. - Я хочу шляпу.
- Хорошо, - достаточно поспешно согласился Линч. - Шляпа твоя.
Они распределили реквизит.
- Зачем мне шляпа, а тебе палка? - догадался спросить Сыч.
- Я буду опираться на палку, как пострадавший, а ты будешь в шляпе изображать моего ученика.
- Я? - от подобного визга посыпались сдохшие на лету насекомые.
- Ты, конечно. Сам шляпу хотел. Но это еще не все, - коварно добавил Линч.
- Что еще? - весьма обречено уточнил Сыч.
- Бери в каждую руку по черной курице, - дал инструкции Линч.
- Ты в своем уме старый хрыч? - мертвые насекомые продолжали падать.
- Конечно, в твоем уме мне бывать уже приходилось. Чуть не сдох, - Линч припомнил былые подвиги.
- Ха!
- Не копошись, сам сказал, что берешь шляпу, - Линчу доставлял удовольствие перепалка.
В конце они сошлись, что каждый берет по курице в руки.
- Объяснять зачем нам нужны курицы будешь сам, - потребовал Сыч.
Линч невозмутимо кивнул.
- Что-то еще? - Сыч устал держать в руках свою курицу и помахав перед ней пальцами, засыпил несчастную птичку.
Линч осмотрел свои запасы:
- Да, еще вот аквариум ставь его на стол.
Походный стол забурчал, но стерпел наглую выходку двух Мастеров.
- А флейта тебе зачем? - Сыч хмурился, глядя на две синих мантии и флейту.
- Для красоты, отстань. Все пригодиться, - Линч сердился. Он так хорошо подготовился, а этих из труппы никак нет.
- И ну тебя, - в сердцах плюнул Сыч. - Отдыхаем?
- Отдыхаем.
Оба старикана разлеглись на травке, задремав под теплым солнышком.
Продвижение труппы опять остановилось. Причиной этому послужили двое: Казимир, помешанный на травище, и Маша, увидевшая бегущего маленького Вуня.
Казимир в чем спал, а спал он в нательных амулетах, рванул с громким криком в кусты. Голый мужик промелькнул перед Илистой и Инрихом, которые спокойно разговаривали о творчестве Одольфо в мировой культуре. Одольфо, подтаивая от удовольствия, все это молча слушал. Ему совсем не понравилось, что ведущая актриса перестала его нахваливать.
- Вроде как Казимир? - спустя мгновение Илиста спросила у Инриха.
- Вроде как Казимир, - Инрих тоже так посчитал.
- Что это он?
Одольфо было плевать на Казимира, он желал продолжения беседы, но его скромное покашливание никто не заметил.
- Останови! - Инрих прокричал Богарте.
Повозки остановились.
- Проверьте, что там с Казимиром такое, - озабоченно и озадачено велел директор.
Илиста достала нож, и тоже проявила желание участвовать в проверке. Богарта глазами показала Кхельту присмотреть за актрисой, и двинулась в сторону поспешного бегства Казимира.
Взгляду любопытствующих предстала странная картина. По большому, можно сказать бескрайнему полю, которое открывалось за поворотом, бегал радостный голый Казимир. Что он орал, было абсолютно неясно, но явно что-то осмысленное. Богарта, Илиста, Кхельт и присоединившийся отец Логорифмус замерли, оценивая ситуацию.
- Он спятил? - ошеломленно предположил Кхельт.
- Может травки перекурил, - отозвалась Богарта.
Отец Логорифмус сплюнул, не высказывая своего мнения по поводу курящих травку.
- И что теперь? - подал голос Кхельт.
- Поймать его надо, - решила Богарта.
- А потом? - Илиста спрятала свой нож.
- Потом лечить, - жестко высказался Логорифмус.
- Как его ловить? - Кхельт проявлял гуманность по отношению к Казимиру.
Отец Логорифмус был не прочь услышать ответ, что ловить надо с помощью грубой силы, так он не любил подобных личностей. Но Богарта велела все делать нежно и деликатно. Илиста одобрила. Однако отличиться Кхельту в ловле чокнутого Казимира не удалось. Все дело выполнил орк Страхолюд. Он появился весьма неожиданно для остальных и большими прыжками приблизился к Казимиру. Тот сгребал руками траву, цветы, орал, смеялся и продолжал носиться по полю огромными кругами.
Страхолюд неуловимым движением достал маленькую трубку.
- Что э.. - Логорифмус не успел договорить.
Орк дунул в трубку, Казимир упал, как подкошенный.
Тащить в повозку актера доверили отцу Логорифмусу, который отвел душу, и слегка поронял Казимира, взваливая его на плечо.
Комиссия в составе: Илисты, Саньо, Богарты, Инриха и орка Страхолюда стояла над спящим Казимиром.
- Сейчас очнется, - предупредил орк.
Казимир открыл глаза.
- Где моя травища? - был его первый вопрос.
Остальные переглянулись, подтверждая первоначальный диагноз.
- Какая именно? - один орк любил выяснять все до последней буквы.
Казимир, не пытаясь встать, пустился в объяснения.
- Если смешать травку с травищей в пропорции три к одному, то получается адская смесь. На ней разбогатеть можно. Но это не важно. Понимаете, сидел я себе, вокруг синие облака плавают и разговаривают. Одно облако и говорит про птиц, а второе понюхало мою травищу, и расспросило меня.
- И ты? - орк задал своевременный вопрос, возвращая в реальность закатившего глаза Казимира.
- Я ему рассказал. Мне же не жалко. Эта травища везде здесь растет. А облако мне и говорит, что это еще маленькая травища, а настоящая ТРАВИЩИЩА растет на поле.
- И ты? - вмешался орк в ход рассказа.
- Я, конечно, спросил, где это поле, - отозвался Казимир.
- И облако тебе показало где именно? - Страхолюд хмурился.
- Конечно, ну, я туда и рванул, - согласился Казимир.
- Что теперь делать? - Илиста спрашивала Инриха, но ее вопрос воспринял на свой счет Казимир.
- Я здесь поселиться собираюсь, - сообщил он с гордостью.
- Прям сейчас, - обиделся орк. - Привяжите его к лежаку и поставьте стражу.
Богарта согласно кивнула и ударила ногой дернувшегося было актера.
- А почему так мало народа? - забеспокоилась Илиста.
- Действительно? - поддержал Инрих.
Раньше бы такое происшествие собрало всю труппу, а сейчас народа не было видно вообще.
- Где все? - Логорифмус оглядывал все вокруг.
- Может им тоже облака, что подобное рассказали? - ехидно предположил орк.
Его шутку не поддержали.
- ИиилИИтААА! - донеслось откуда-то.
Богарта первая углядела орущего отца Григория в противоположной стороне от поля Казимира.
- Туда? - Илиста не колебалась, а уже неслась, подняв длинную юбку, в которую обрядилась сегодня.
- Кхельт упакуй клиента, - скомандовала Богарта.
Она чувствовала, что там впереди случилась настоящая беда.
Железяка выиграл у Гармаша, но не победил, как решил Хэсс. Гармаш и Железяка договорились, что выигравший - в данном случае Железяка - примет волю проигравшего. Для такого необычного решения была веская причина. Проигравший не будет в обиде, а выигравший принесет ему удачу.
Они ушли из лагеря, сообщив об этом Боцману. Тот лишь пожал плечами, признавая за Гармашем и Железякой право жить и умирать свободно.
Это утро Гармаш и Железяка встречали на узкой тропинке. Железяка молчал, надеясь, что его удача их спасет, а Гармаш молчал потому, что боялся. Завтрак прошел в молчании. Они шли по тропе, каждый вспоминал свое, поэтому оба были поражены открывшейся абсурдной картине. Тропинка вывела к большой дороге, а с дороги было видно пригорок на котором стоял аквариум с золотой рыбкой, о которой рассказывал эльф Тори.
- Не может быть, - Гармаш восторженно замер.
- Может, - смиренно выдохнул Железяка. Он примерно ожидал подобной гадости.
Гармаш, не разбирая дороги, рванулся вперед. Железяка шел осторожно, осматривая нет ли ловушек. Гармаш добежал первым, но к аквариуму не подошел. Он уставился на что-то другое.
- Это что? - шепотом спросил он у подошедшего Железяки.
Железяка увидел двух стариков в белых одеждах, лежащих на траве. Рядом с каждым лежало по черной птице, в которых Железяка признал куриц. Лицо одно старика прикрывала широкая лиловая шляпа. Под рукой второго лежала дубина и меч с ярким узором по рукояти. На пригорке было много кусков ткани, а на деревце неподалеку болтались два сапога.
- Откуда я знаю, - также шепотом ответил Железяка. - Они живы?
- Давай посмотрим, - Гармаш приблизился к старику с надвинутой лиловой шляпой, встал на колени, и чуть сдвинул шляпу.
Мощный храп подтвердил, что старик жив.
- Что делать будем? - Гармаш требовал совета Желязяки, как самого везучего.
Уставший и притомившийся Железяка не нашел ничего лучшего, как пошутить.
- Укуси его.
Гармаш же воспринял предложение всерьез, послушался, наклонился и впился зубами в руку. Бывший моряк указания выполняет всегда полностью, от всей души. Смачный закус разбудил и поднял в воздух старика Сыча.
- ААА! - подскочил Мастер Сыч. - ЙЙиииЁ! - провопил он, подлетая на полметра вверх.
Принудительно пробуждаться Мастер Сыч не привык, поэтому его реакция может послужить добрым примерам для остальных, пытающихся разбудить спящих колдунов. Мастер Сыч инстинктивно махнул руками, выпуская курицу, которая с перепугу раскудахталась и стала беспорядочно махать крыльями, биться об окружающих.
Но это были еще не все последствия взмаха руками. Во-первых, прогремел гром, и молния ударила прямо в мирно спящего рядом Мастера Линча. Во-вторых, Мастер Линч проснулся и не поскупился на громкие слова и молнии. В-третьих, от взмаха Мастера Сыча ожил меч-защитник и принялся выполнять предыдущий еще не отмененный приказ - изрубить мантии на кусочки. Печально только, что меч не нашел синих мантий, запрятанных в мешок. Ему приглянулись мантии, одетые на Мастерах. В-четвертых, проснулась золотая рыбка, привилегией которой было превращаться в акулу, защищая себя. В аквариуме плавала маленькая полосатенькая акула. Мастер Сыч опустился на землю, естественно ушибся, и завопил, оглядывая свою руку.
Гармаш попятился, опасаясь, что возникший бедлам заденет и его. Железяке запомнилась сюрреалистическая картина, когда один старик отбивается курицей и матерными словами от меча. Второй старик тоже держит курицу и пытается напялить шляпу.
Наконец, Мастер Линч сообразил, что меч его собственный и достаточно гаркнуть условные слова, чтобы меч остановился. Второй старик почти одновременно с первым отпустил курицу и одел шляпу.
- Что это такое? - прозвучал первый осмысленный вопрос от старика со шляпой.
- И это ты меня спрашиваешь? - откликнулся второй старик.
Оба, как по команде уставились на Гармаша и Железяку.
- Приветствую, - Железяку казалось не задела суматоха и странность происходящего.
Старик со шляпой повернулся к старику с мечом, взглядом сигнализируя о чем-то. Тот согласно кивнул и поприветствовал гостей.
- Приносим свои извинения, - еще раз поклонился Железяка. Гармаш молчал. - Мы вам не помешали?
- Ничуть, - достаточно спокойно для ситуации ответил старик с мечом. - Мы с учеником тут как раз медитировали.
Комментировать это короткое сообщение ни Гармаш, ни Железяка не осмелились. Представить, что у такого древнего старика может быть такой же древний ученик было тяжеловато. К тому же их медитация больше походила на сладкий послеобеденный сон.
- Ммм, а рыбк...- Гармаш не успел договорить, повернувшись он увидел, что в аквариуме плавает небольшая полосатая акула.
Старик с мечом, который по сути представился учителем, тоже посмотрел на рыбку и неодобрительно покачал головой, но рыбка-акула это проигнорировала.
Гармаш и Железяка обдумывали, что делать дальше, так же как и два старика. Взять разговор в руки решился мастер Линч, он вовремя вспомнил зачем они здесь находятся.
- Вы добрые путешественники откуда? - любезно поинтересовался он.
Гармаш и Железяка переглянулись.
- Мы оттуда, - Железяка не позволил себе улыбки. - С дороги, - уточнил он, поняв, что предыдущий ответ неудовлетворительный.
- И мы тоже, - подключился старик-ученик.
Старик-учитель весьма неодобрительно на него покосился, но удержался от рвущегося наружу замечания.
- Мы пришли в эти Темные земли, чтобы совершить свое предназначение, - сообщил старик с мечом, и при этом ничуть не солгал.
Гармаш и Железяка синхронно кивнули.
- Мы тоже, - рискнул заметить Гармаш.
Старики тоже одновременно кивнули.
- Простите еще раз, мы вообще здесь просто мимо проходили, но все ли у вас в порядке? - пожалев слегка ненормальных стариков, спросил Железяка.
- У нас почти все, - откликнулся на его заботу старик с мечом. Он повертелся на месте, оглядывая пригорок. Живописность зрелища опровергала его ответ.
- Если мы чем-нибудь можем вам помочь, уважаемые... - начал Железяка, но старик с мечом его перебил.
- Спасибо, мы принимаем вашу помощь. Позвольте представиться Линч, а это мой ученик Сыч, - старик, названный Сычом, поморщился, но поклонился.
- Я - Железяка, а это мой товарищ - Гармаш. Так что мы можем для вас сделать?
- Помочь нам просветлиться, а взамен мы даруем вам возможность высказать свое желание рыбке, которая, надеюсь, вернется в свою шкуру, - Линч воткнул свой меч в землю, что еще больше заставил поморщиться его ученика Сыча.
Железяка его прекрасно понял, подобное обращение с оружием, могло вывести кого угодно из себя. У Гармаша на заявление старика Линча загорелись глаза. Он сосредоточил все свое внимание на аквариуме, в котором названная рыбка била хвостом, постепенно уменьшаясь. Единственное, что обратное превращение рыбки в маленькую золотую взамен большой и полосатой, выявило проблему катастрофической нехватки воды в аквариуме.
- Как же мы можем помочь вам просветлиться? - быстро спросил Гармаш, настала очередь Железяки морщиться.
- Мы должны все подготовить, - быстро заговорил старик Сыч, не давая своему учителю раскрыть рот. - Вы бы пока посидели поели. У нас столик есть.
- Вы что хозяев ограбили? - вырвалось у Гармаша, когда он оценил походный столик в действии. Сыч снял аквариум со столика и поставил его на землю. Железяка дернул его за рукав, и Гармаш стал широко улыбаться, показывая, что он пошутил.
В противоположных концах пригорка происходили напряженные совещания. Железяка с подозрением осматривал миски с кашей с хлебом, которые предоставил чудо-столик. Гармаш же наворачивал за двоих. С момента предложения, прозвучавшего от старика с мечом, Гармаш впал в эйфорическое состояние.
- Ты им веришь? - Железяка в упор смотрел на счастливого товарища.
- А какой им резон лгать? - запальчиво возразил Гармаш. Еще одного замечания он не вынесет, даже тень сомнения не должна омрачить его счастья. Железяка это осознал в один миг, и в последующий миг смог принять важное для себя решение - отделиться от товарища. Гармаш пока этого не ощутил. - Мы поможем этим старикам, и все сокровища этого мира наши.
Железяка прикрыл глаза, сейчас ему было жаль, что он согласился играть в альданс, что принял условия Гармаша, что выбрал ту тропинку.
- Ты, что не понял, что это ненормальные старики? Ты видел, что на пригорке? А сапоги? А курицы? А этот его ученик? А меч? Ты спросил, что именно ты должен делать? - Железяка взывал к разуму.
- Я думаю, что это неважно, - медленно, что-то решив для себя, ответил Гармаш. - Это наш шанс. Ты это понимаешь?
- Есть такая старая притча, что все бесплатное достается очень дорого, - напомнил Железяка.
- Чего гадать, давай их спросим, - абсолютно проигнорировав намек, предложил Гармаш. - Ты ешь, чего не ешь?
Железяка для себя решил, что он не будет загадывать желание, что он не будет помогать старикам, что сейчас он уйдет, и плевал он на этот шанс.
- Ну, ты нашел, что сказать, - рычал Мастер Сыч.
- Но они же поверили, - не усомнился Мастер Линч.
- А дальше что? - Мастер Сыч нахмурил брови.
- Я уже все решил. Во-первых, мы им предложим нам помочь.
- Мы уже предложили, - Мастер Сыч постучал пальцем по лбу, показывая, что "учитель" впал в маразм.
- Не перебивай меня, - рявкнул Мастер Линч. - Я еще в здравом уме. Тебе такой план не придумать.
- Да уже точно, не придумать, - сквозь зубы согласился Мастер Сыч.
- Так вот они согласятся. Я преложу им убить наших куриц.
- Зачем? - не понял Мастер Сыч. - Курицы то тебе, чем не угодили?
- Да не перебивай, - почти зарычал Мастер Линч. В небе сверкнула молния. - Я им скажу...
Договорить он не успел, к ним подошли Гармаш и Железяка.
- Мы уже насытились, и если можно, то хотели бы все подробно услышать, - Железяка настороженно смотрел на Линча, не желая пропустить момент обмана.
- Дело в том, - обстоятельно начал излагать свою байку старик Линч, - что это не просто птицы. Это плохие, злые колдуны, которые так много плохого совершили в мире.
Гармаш новым взглядом посмотрел на птичек, Линч продолжил излагать:
- Мы должны убить этих колдунов, только тогда мы достигнем просветления.
- Какова же наша роль в этом темном деле? - Железяка не верил хитрому старику.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ