Всё, чего ты желаешь

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Войдя в метро, Хейвен помчалась по платформе и едва успела вскочить в последний вагон поезда. Все сиденья были заняты усталыми пассажирами, возвращавшимися с работы домой. Хейвен встала около двери кабины машиниста и уставилась на исчезающий вдали туннель. Даже на заброшенных участках имелись признаки того, что он обитаем. Грязная банкетка. Чемодан. Детская коляска. По обе стороны от рельсов жили люди. Они бродили в темноте, словно кроты.

Хейвен чувствовала себя такой же слепой. Ее зрение выхватило из мрака единственную сцену из прошлого. Беатриче не являлась пленницей Адама. Она стала его невестой. Но осознание этого факта не принесло ей облегчения. Сколько раз Хейвен добровольно выбирала Адама? Знал ли об этом Йейн на протяжении всех своих реинкарнаций? Хейвен боялась ответов на свои вопросы, она понимала: их следует задать.

Когда поезд остановился на станции «Семьдесят вторая улица и Сентрал-парк-уэст»,[14] она выскочила на платформу. Поезда-экспрессы[15] с грохотом проносились мимо. Она села на скамью и дождалась момента, когда зал опустеет. Возможно, Чандре удалось отделаться от серых людей, которые преследовали Хейвен пару часов назад. Тем не менее они могут снова учуять ее след. Убедившись в том, что на станции никого нет, Хейвен опрометью бросилась вверх по ступенькам. Девушка проскочила между машинами, затормозившими на красный свет, и подбежала к забору Центрального парка. Замерла напротив дома, в котором находилась квартира Френсис Уитмен. Она не должна приводить серых людей к Йейну. Но она уже десяток раз безуспешно пыталась дозвониться до него, и желание услышать его голос достигло точки кипения.

Хейвен осматривала улицу — нет ли на ней подозрительных седанов. Внезапно из подъезда «Андорры» вышел молодой человек. Она мгновенно узнала походку Йейна. Юноша натянул на голову вязаную шапку с эмблемой «New York Yankees».[16] Уличное движение в центре оказалось плотным, да и кричать было бесполезно. Поэтому она последовала за Йейном по противоположной стороне улицы. А он тем временем повернул за угол. Дождавшись зеленого сигнала светофора, Хейвен пересекла дорогу, но Йейн уже исчез. Хейвен в отчаянии искала глазами его черное пальто. Наконец она обнаружила Йейна на Амстердам-авеню. Он открывал дверь дешевого и грязного бара с неоновой вывеской.

У Хейвен была возможность его окликнуть, однако она спряталась за деревом напротив заведения. С какой стати Йейн отправился туда? Через закопченные окна Хейвен разглядела маленький зал с бильярдным столом. Вдоль стены разместились три кабинки, напротив них — старинная дубовая стойка. Йейн поздоровался с какой-то девицей. Миа Михальски! Он поцеловал ее в щеку, и у Хейвен мерзко засосало под ложечкой.

Кроме того, она поняла, что Миа еще слишком юна для хождений по барам и весьма хороша собой. Отзывы о ней Алекс Харбридж вполне справедливы. Теперь Хейвен гадала, почему привлекательная девушка предпочла делать большую часть своей работы в Интернете? Стоило бы Миа взмахнуть ресницами или покачать головой, украшенной пышной гривой светлых волос, и к ней бы кинулись почти все мужчины Манхэттена.

Хейвен прислонилась спиной к стволу и ударилась затылком о кору. Она потеряла еще одну возможность поговорить с Йейном. Ей нельзя появляться в баре, иначе Йейн заподозрит самое худшее.

Наверное, она не такая, какой себя считает — ведь Хоры уже предупредили ее однажды. То же самое ей сказала Вирджиния Мур. Хейвен задумалась об эгоистичной, испорченной Беатриче. Она любила только дорогие подарки, согласилась выйти замуж за Адама Розиера. Неужели Беатриче жила где-то глубоко внутри нее? Не из-за этой ли девицы Хейвен была так ослеплена общением с Алекс Харбридж, что забыла о встрече с Фебой? Не из-за нее ли Хейвен, ничего не говоря Йейну, пыталась спасти состояние, которое ей на самом деле не принадлежало? Вдобавок она шпионила за ним! А он рисковал всем, что имел, ради нее.

«Доверяй себе и будешь поступать правильно», — раздался в ее голове голос Леи Фризелл. Подруга никогда не лгала. Она никогда не подбирала ласковые выражения для того, чтобы пощадить чьи-то чувства. Значит, пора действовать. И Хейвен решилась. Она вышла из-за дерева и зашагала по Амстердам-авеню.

В магазинчике она купила перекидной блокнот, решив написать Йейну записку — с извинениями и благодарностью. Но слова не вмещали всего, что было в ее сердце. Поэтому еще два часа Хейвен просидела в кафе, рисуя на страничках самые счастливые сцены из своей жизни. Маленький белый домик на Вашингтон-Мьюз, Эдемский водопад. Полуподвал театра «Аполло». Балкон их квартиры, выходивший на Пьяцца Навона. Извилистые улочки Рима. На последней страничке блокнота Хейвен написала: «Я люблю тебя».

Консьерж в подъезде дома «Андорра» взял блокнот и положил его в конверт, на котором написал: «Гостю Френсис Уитмен». А Хейвен поймала такси и попросила водителя отвезти ее к гостинице «Грамерси-Гарденз». Добравшись до отеля, она вбежала в вестибюль и направилась к лифту. «Надо быть осторожной», — подумала она. Внезапно ее окликнули.

— Прошу прощения! Мисс Мур!

За Хейвен устремилась женщина в шикарном черном костюме.

Она неохотно остановилась. Женщину она узнала. Это была администратор отеля, дежурившая в тот день, когда Хейвен здесь поселилась. Хоть бы ее не выгнали из номера! Но тут она вспомнила, что по счету платит Общество «Уроборос». При таком раскладе она бы, пожалуй, могла велеть администраторше раздеться догола, распевая «Усыпанный звездами флаг»,[17] и та с готовностью исполнила бы ее пожелание.

— Наконец-то я нашла вас!

Женщина запыхалась, однако пыталась сердечно улыбаться.

— Есть проблемы? — осведомилась Хейвен.

— О нет, мисс Мур! Я хотела сообщить вам, что несколько часов назад вам кое-что доставили. Надеюсь, вы не будете против, но я велела портье отнести вещи в ваш номер.

— Спасибо, никаких возражений, — ответила Хейвен.

«Что бы это ни было, презент от Адама сразу отправится в мусорную корзину», — добавила она про себя.

— Весьма необычная посылка, — произнесла администратор.

— Не волнуйтесь, все в порядке, — успокоила ее Хейвен.

Поднявшись наверх, она отперла дверь комнаты и остолбенела. У окна кто-то стоял.

— Йейн?

Загорелся свет, и она ахнула, увидев портновский манекен. Рядом выстроились рулоны зеленых тканей всевозможных оттенков. На столе оказалась роскошная швейная машинка. На столике у окна — подарочная корзина, доверху набитая маленькими кексами с розовой глазурью и шампанским. Возле нее лежал конверт.

Записка, вложенная в него, гласила: