Всё, чего ты желаешь

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Однажды, когда Хейвен училась в седьмом классе, она обнаружила в школьном шкафчике веселую розовую открытку. Это было приглашение на вечеринку с ночевкой. Гостей созывала Морган Мэрфи — самая популярная девочка в школе. Они дружили, пока «припадки» Хейвен не отпугнули от нее всех, кроме Бью. И вдруг у Хейвен появилась возможность вернуться на законное место рядом с Морган.

В тот день она сидела за столиком в столовой рядом с Морган и шушукалась с девчонками, которые игнорировали ее целых три года. А Бью ел свой ланч в одиночестве. После уроков Хейвен со всех ног помчалась домой, чтобы похвастаться перед бабушкой. Та сочла приглашение в гости знаком того, что беды их семьи наконец-то останутся позади.

Вечером следующего дня Мэй Мур подвезла свою дочь к коттеджу Мэрфи. Хейвен положила свой спальный мешок у парадной двери и позвонила. Только спустя пять минут она поняла, что Мэрфи уехали. Никакой вечеринки и не намечалось.

Хейвен следовало позвонить матери, чтобы та забрала ее, но она этого не сделала. Смеркалось. Она решила поискать место, где бы разложить спальник. Мысль о том, что придется провести ночь в одиночестве, во дворе Мэрфи, пугала ее. Но она не могла пойти домой. Она едва не сгорела со стыда. Меньше всего ей хотелось сообщать бабушке, что над ней так жестоко подшутили.

А Бью был тут. Он взял в одну руку спальник Хейвен, а другой — обнял ее.

— В следующий раз, когда я тебе понадоблюсь, шли такую смску: «пэн-пэн». Поняла? П-Э-Н П-Э-Н.

— «Пэн-пэн»? — удивленно переспросила Хейвен.

— Отец мне объяснил, что так говорят в армии. Кажется, это что-то означает по-французски.

— Почему бы им просто не позвать на помощь? Зачем произносить такие глупые слова?

— Откуда я знаю? И перестань задавать вопросы. Я голодный, как волк. Хот-догов хочешь?

— Ага, — кивнула Хейвен. Она ничего не ела уже несколько часов, и у нее кружилась голова.

Они вместе прошагали милю до дома Декеров. А потом отец Бью развел во дворе костер, и они жарили маршмэллоу.[6] О несостоявшейся вечеринке никто не упомянул. Это была одна из лучших ночей в жизни Хейвен.

Перебирая детские воспоминания, Хейвен нашла там десятки подобных случаев. Бью всегда выручал ее — даже тогда, когда она этого не заслуживала. И теперь она сможет воздать ему должное. Чего бы это ей ни стоило, она не допустит, чтобы с ним случилась беда.

Миновало два дня со времени исчезновения Бью. Бен Декер обратился в Нью-Йоркский департамент полиции с заявлением о пропаже сына, но никого не устраивало то, как продвигаются поиски. Не было ни единой зацепки. Впечатление создавалось такое, что Бью сошел с трапа самолета в аэропорту Ла Гуардия и исчез без следа. Копы посоветовали отцу Бью приготовиться к худшему. Но Хейвен чувствовала, что еще есть время спасти ее лучшего друга. Маленькая искорка надежды — без каких бы то ни было доказательств — помогала ей не впасть в отчаяние.

Она заставляла себя вставать до рассвета и направлялась к палаццо, который ей показал Йейн. Хейвен стояла на площади и мерзла. Она пыталась призвать видения из прошлого. Она не замечала туристов, которые фотографировали ее, не обращала внимания на горожан, когда те шушукались и смеялись. Йейн предлагал ей свою компанию, но девушка отказалась. Она не должна отвлекаться. Ей необходимо погрузиться в жизнь Беатриче и ее брата. А еще важнее — увидеть Наддо.

Но у Хейвен ничего не получалось. На пару мучительно кратких мгновений перед ней представала средневековая Флоренция. Веревка, сброшенная из окна комнаты на третьем этаже. Пьеро, спускающийся вдоль стены дома и спрыгивающий на мостовую. Беатриче, втягивающая веревку назад. Еще — Беатриче, прячущаяся в шкафу от рассвирепевшей матери. Но она ждала. И постепенно ее видения стали мрачнее. Она наблюдала за тем, как пожитки семейства Веттори погрузили на повозки и в спешке увезли. Возницы с трудом лавировали между валявшимися на мостовой трупами. После перед ней предстали врачи, явившиеся к дому, как стая стервятников. Все они нацепили темные плащи и страшные носатые маски. Доктора поселились в палаццо и кутили там каждый день напролет. Но вскоре пиршества прекратились.

На третий день бдения Йейн уехал на поезде в Рим, чтобы забрать оттуда наличные деньги и кое-что из одежды. Вечером предыдущего дня они вывезли свои чемоданы из роскошного отеля и перебрались в обшарпанный молодежный хостел на окраине. В комнате воняло травкой и спреем от тараканов. В соседнем номере четыре британские студентки веселились напропалую с местной футбольной командой, а Хейвен и Йейн прижимались друг к другу на бугристом матрасе. Мучаясь от бессонницы, девушка смотрела на золотое кольцо — подарок Йейна, и жалела о том, что оно не волшебное и не может перенести их назад, в их римскую квартиру. На рассвете они отправились в долгий путь к центру города. На площади Йейн заправил шарф Хейвен за воротник и рассовал по карманам ее пальто сэндвичи, купленные по дороге. Она не осмелилась сказать ему, что не голодна. Она ощущала тревогу и не могла даже думать о еде.

Когда церковные колокола пробили два часа дня, ее желудок был еще пуст, а голову занимали ужасные мысли. Внезапно она услышала звонок своего мобильника. Решив, что Йейн звонит ей из поезда, она автоматически нажала клавишу ответа.

— Хейвен Мур? Это ты?

Она мгновенно узнала чуть гнусавый горский выговор Леи Фризелл. Они обе выросли в Сноуп-сити и были изгоями, отщепенками, но Леа не стала бы «своей» ни в одном городе. Она родилась в семье заклинателей змей и была наделена даром пророчества. Как и Хейвен, она знала, каково это — иметь талант, отличающий тебя от других. Они могли бы стать лучшими подругами. Но, сталкиваясь с тощей рыжеволосой девчонкой, которая носила старомодные платья в комплекте с армейскими ботинками, Хейвен, как и остальные, видела в ней чудачку и уродку.

Только когда Хейвен встретилась с Адамом Розиером, Леа превратилась в ее союзницу. Ей Хейвен доверяла свои тайны. И Леа была действительно особенной. Хейвен нашла немало людей, которые, как и она сама, могли заглядывать в прошлое. Но лишь Лея видела будущее.

— Слава богу, ты позвонила! Бью пропал, — затараторила Хейвен.

— Слышала.

Хейвен знала: Леа попусту языком не болтает. Она всегда говорила только самое важное — не больше и не меньше. К этому пришлось какое-то время привыкать.

— Почему я не позвонила тебе в Дьюк! — воскликнула Хейвен, и двое прохожих устремили на нее сочувствующие взгляды. — Ты можешь подсказать мне какую-нибудь зацепку?

— Притормози, Хейвен, — прервала ее Леа. — Мне только что позвонила мама и заявила, что Бью исчез. Она, вообще-то, редко наведывается в Сноуп-сити, а там только об этом и трещат. Но, похоже, информации ни у кого нет. Я подумала, что ты сумеешь заполнить несколько пробелов.

Хейвен громко всхлипнула.

— Ты в порядке?

— Он кое с кем познакомился в Интернете, — пояснила девушка, заливаясь слезами. — С парнем, который назвался Роем Брэдфордом. Он встречался с Бью в прежней реинкарнации и пригласил его в Нью-Йорк. А я не отговорила Бью от поездки. Даже не попыталась.

— Как же так? — изумилась Леа.

— Я повела себя как дура! Но этот Рой знал Бью в четырнадцатом веке, во Флоренции. Я тогда была сестрой Бью. Меня посетили видения, и я не сомневаюсь, что Рой Брэдфорд не лжет. Бью решил, что Рой, возможно, его суженый. А мне следовало понять, что он опасен.

— Я что еще ты выяснила? — спросила Леа.

— Его звали Наддо!

— Ладно, Хейвен, давай без истерики. Кое-какой прогресс у нас наметился. Вчера ночью я впала в транс и разобралась что к чему. А тебе нужно хорошенько сосредоточиться на проблеме.

— Поэтому я и во Флоренции.

— Ты во Флоренции? — недоуменно переспросила Леа. — В Италии?

— Я каждый день торчу напротив палаццо, где жили мы с Бью! По идее, Наддо должен был обладать каким-нибудь необычным даром. Тогда я бы разыскала его в наши дни. Но до сих пор все безрезультатно!

— Тебе не стоит задерживаться в Италии, — сказала Леа. — Прилетай в Нью-Йорк. Тут есть человек, который тебе поможет.

— Что ты имеешь в виду?

— В моем видении ты разговаривала со старушкой. Понимаю, прозвучит дико, но голову она замотала полотенцем. И вдобавок была окутана дымом.

— Дымом?

— Да. Но эта женщина приходит на выручку таким людям, как ты.

— Разве такое возможно? — вздохнула Хейвен.

— Ничего невозможного нет, — уверила ее Леа. — Спроси Йейна. Странно, что он до сих пор молчал.

— Йейн с ней общался?

— По крайней мере, я услышала, как она назвала его имя — мистер Морроу.

— И она в Нью-Йорке?

— Ну, да. Какие у тебя планы?

— Прилечу первым же рейсом, — ответила Хейвен.

Даже если она истратит последний цент, утром она будет на Манхэттене.

— Отлично, — заявила Леа. — Кстати, я собираюсь немного попутешествовать в весенние каникулы.

— Ты будешь в Нью-Йорке?

Слова «Леа Фризелл» и «Нью-Йорк» плохо укладывались в одно предложение.

— У меня не прекращаются видения. Действие разворачивается в Нью-Йорке. Чаще всего я наблюдаю за мужчиной с тросточкой. Он гуляет в парке. Вокруг него — деревья и цветы. Поначалу мне казалось, что он в лесу. А потом я заметила вдалеке круглый вход в метро — что-то наподобие маленького храма. И я не сомневаюсь, что должна разыскать этого типа. Не догадываешься, откуда мне начать?

— А как он выглядит? — ахнула Хейвен.

— Не бойся, он — не Адам Розиер, — успокоила ее Леа.

— Точно? — испуганно спросила Хейвен.

— Ты мне говорила, что Адам всегда одного и того же возраста, верно? И он не стареет? А моему незнакомцу — примерно шестьдесят лет. И он лысый. Ну что? Деревья, цветы, круглая станция метро?

— В Нью-Йорке — парков и станций метро — пруд пруди, — произнесла Хейвен. — Больше ничего не помнишь?

— Птицу. По-моему, ястреба.

— Толку маловато, — покачала головой Хейвен. Такую подробность могла запомнить только Леа. — Но скоро я буду в Нью-Йорке. На месте и проверю. И Йейна расспрошу. Может, он в курсе насчет твоего старика.

— Не говори с Йейном ни в коем случае, — поспешно возразила Леа. — Это — наш секрет, хорошо?

— Почему?

— Будущее непостоянно. А у меня такое чувство, что мужчина с палочкой и женщина, окутанная дымом, как-то связаны между собой. Но чем больше людей услышит о моем пророчестве, тем хуже для нас. Ведь если я пойму, где искать старика, он может исчезнуть.

— А зачем он тебе? — спросила Хейвен.

Леа фыркнула.

— Если бы я знала, то не стала бы тратиться на авиабилет. Но полагаю, он хочет меня предупредить. У меня — нехорошее предчувствие.

— Ты серьезно? — поинтересовалась Хейвен.

— Да.

— И тучи сгущаются?

— Вероятно, — ответила подруга.

«Пусть у меня будет шанс сначала вытащить из переделки Бью, — мысленно взмолилась Хейвен. — До того как Леа Фризелл попытается спасти мир».

Когда Йейн вернулся в хостел, Хейвен сидела на кровати и ждала его. Она уже надела пальто и собрала свои вещи.

— Что случилось? — произнес Йейн, наклонился и поцеловал Хейвен в щеку.

— Я должна уехать сегодня, — вымолвила она.

— Ясно, — пробормотал Йейн, кивая на чемоданы. — И куда?

— Почему ты скрывал от меня то, что один человек в Нью-Йорке может мне помочь с поисками Бью?

— Я тебя не совсем понимаю.

— Мне позвонила Леа Фризелл. Ей явилась старуха, окутанная дымом, которая умеет заглядывать в чужие реинкарнации. И еще Леа уверена, что ты ее знаешь.

Йейн промолчал. Хейвен пожалела о том, что не умеет читать его мысли.

— Это не дым, а пар, — наконец сказал Йейн.

— Значит, это правда? — ахнула Хейвен.

— Ее имя Феба, — пояснил Йейн. — Но мне и в голову не приходило, что ты захочешь с ней познакомиться. Она работает на Общество «Уроборос». Там ее прозвали Пифией.

— И я бы вспомнила свою жизнь в средневековой Флоренции?

— Не исключено, — неохотно признался Йейн.

Хейвен вскочила.

— Скорее в аэропорт! Нельзя больше торчать в Италии и тратить время зря!

Йейн забрал у Хейвен чемодан и поставил на пол.

— Подожди. Все не так просто, как ты думаешь.

— Неужели? Я с тобой не согласна.

— Пифия — темная лошадка. Она сотрудничает только с высокопоставленными членами «ОУ». Но уж слишком много в Обществе тех, кто считает себя знаменитостью или особой королевского рода. А вот горничных или слуг — совсем мало. Мы все когда-то были крестьянами. Так что Пифия многое сочиняет.

— Но если сказать ей, что это — вопрос жизни и смерти, она ведь не солжет?

— Вряд ли, — покачал головой Йейн. — И есть кое-что еще.

— Что?

— Пифия регулярно общается с Адамом.

Хейвен не проронила ни слова. Когда мать сообщила об исчезновении Бью, Хейвен вступила в тайный сговор с богами. Она пообещала им любую жертву, если они пощадят жизнь Бью Декера. И теперь решимость девушки подвергалась испытанию. Как далеко она на самом деле была готова зайти?

— Если ты отправишься к Пифии, ты подвергнешь свою жизнь опасности. Однажды настанет день, когда нам придется столкнуться с Адамом и Обществом «Уроборос». Мы перебрались в Италию, чтобы хоть на несколько лет избавиться от Розиера. Потом мы сбежали из Рима, поскольку ты решила, что он охотится за нами. А сейчас ты намерена лететь в Нью-Йорк, чтобы оказаться в его объятиях?

— В его объятиях? — После разговора с матерью слова Йейна больно резанули Хейвен. — Что с тобой, Йейн?

— Он маньяк, Хейвен…

— Какое отношение это имеет ко мне? На тебя женщины каждый день табунами кидаются, но я тебе доверяю.

— И я тебе тоже. Но…

— Я должна. Речь идет о Бью. Раньше я его подводила, — прошептала она и тихо добавила: — Больше я такого не сделаю никогда.

— Обойдемся без Фебы. Мы найдем другой способ спасти Бью. Я не могу позволить тебе так рисковать. Нам удалось перехитрить Адама, но он запросто нас обставит. Вдруг я не смогу спасти тебя?

— Что? — вспылила Хейвен. — Насколько я помню, когда мы были в беде, именно я спасла тебя. Я не какая-нибудь хныкающая дамочка. И сегодня же я лечу в Нью-Йорк.

Йейн, похоже, осознал, что решение Хейвен окончательно.

— Ладно, — сказал он. — Мы вернемся вместе. С одним условием.

— С каким?

— Я скажу тебе, где найти Пифию. Ты с ней побеседуешь, а потом сразу пойдешь в полицию. И мы немедленно покидаем Нью-Йорк. Договорились?

— Да, — кивнула она. Ее злость начала угасать. Ей захотелось обнять Йейна. Она понимала, что была требовательна, а он почти не сопротивлялся. Хейвен дала очередную безмолвную клятву — она не позволит никаким испытаниям увести ее от любимого.

— Прости меня, — произнес Йейн. — Мне стоило вспомнить о Пифии. Я готов облететь полмира, чтобы найти Бью. Но я боюсь потерять тебя. Извини, если это звучит эгоистично.

Хейвен не смогла дольше сдерживаться и расплакалась.