Всадники ветра (Двойники)

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Месяца за три до описанных выше событий, английский джентльмен сэр Джон Кэрч выезжал в Советскую Россию по делу научно-исследовательского характера. Отправление должно было состояться в среду утром. Вечером во вторник скромно одетый молодой человек неопределенной наружности сел на кончик глубокого кожаного кресла, сбоку письменного стола в полутемном кабинете.

За самим столом громоздилась грузная фигура в черном, с пожелтевшей белой розой в петлице. Человек говорил раздельно и медленно, вперив глаза в граненый край стеклянной чернильницы.

— Итак, мистер Аткинс, вы едете в недра страны, изучение которой…гм… является одной из основ деятельности нашего братства. Членом-соревнователем этого братства вы имеете честь состоять! Вероятно, вы помните устав… каждый удобный случай, каждый подходящий момент должен быть использован вами в общих интересах. Вот некоторая сумма, ассигнованная вам лично. В случае же удачных сообщений…

В среду утром сэр Джон Кэрч выехал из Лондона. Через N-ное количество дней он прибыл в Медынск со своим личным секретарем.

Это прибытие и все пребывание в городе было обставлено предельной тайной. Англичанин, едущий на поиски советского клада, предпочел не подвергать свое имя возможной широкой огласке.

Дело было сделано ловко и незаметно. Мешок с золотом лежал в неприкосновенности в обозначенном по плану месте. Англичанин честно поделился с профессором, уплатив советскими деньгами стоимость царского золота. Как выяснилось потом, профессор и не подозревал сначала, что принимает участие в чем-то, очень похожем на государственное преступление. Старые знакомые расстались, чтобы не встречаться больше никогда.

Маленькая заминка произошла с секретарем Кэрча. Случайно увидав одного из медынских красных летчиков, он задался упорной мыслью получить его портрет. Но портрета Иванова в местных фотографиях не оказалось.

Оставалось сделать новый снимок, конечно, тайно, во избежание расспросов и подозрений. Для этого Аткинсу удалось даже убедить своего патрона на лишний день отложить отъезд из Медынска.

В этот последний день представился удобный случай — военлет зашел с товарищем в пивную.

За три рубля заведующий, заверенный, что это только милая шутка приятеля, разрешил Аткинсу устроиться за дверью смежного помещения. В весеннем, солнечном свете лицо Иванова выступало очень ярко. Легкого щелканья аппарата за дверью не услышал ни один человек…

Хозяин не знал, конечно, членом какого общества состоял маленький фотограф. Он не знал, что Аткинса поразило полное сходство лица Иванова с лицом одного из членов президиума «всадников ветра». Снятый портрет должен был служить вещественным подтверждением этого странного совпадения.

Затем англичане, нагруженные золотой наличностью, спокойно уехали в Москву.

Но тут то и началось самое главное.

Дело в том, что в Москве, остановившись в одной из гостиниц, сэр Джон умер от разрыва сердца.

Благодаря своей близости к нему, Аткинс первым узнал об этом печальном событии.

Он вошел в номер своего начальника и увидел его, неподвижно сидящего на кровати в халате и в ночных туфлях. Лысая голова была опущена на грудь, безбровые, серые глаза мутно смотрели в пол. Аткинс коснулся его плеча — тучный англичанин начал клониться вбок. Он был мертв, мертв, как конституция Северо-Американских Соединенных Штатов!

Он был мертв, мертв, как конституция Северо-Американских Соединенных Штатов!

Будучи человеком неопределенной наружности, Аткинс, тем не менее, имел очень твердые правила жизни.

Он понимал — мертвому не нужны бренные блага нашей земли, в то время как живому они могут принести вещественную пользу! Он взял маленький тяжелый чемоданчик из багажа Кэрча и незаметно перенес его в свой номер. Потом, вернувшись в комнату Кэрча, поднял шум и заявил о смерти своего патрона.

И снова прошло N-ное количество дней.

Аткинс сидел в кабинете человека с белой розой и излагал ему подробности дела. Опустил он только одну незначительную подробность — подробность с золотым мешком.

Человек за столом поднял желтое, мешковатое лицо к несколько минут испытующе смотрел на собеседника. Потом уверенно положил на стол руку в белой перчатке.

— Мистер Аткинс, вы сказали не все! — медленно произнес человек с белой розой.

— Клянусь честью… — подскочил Аткинс на стуле.

— Бросьте клясться несуществующими вещами. Вы сказали не все! Неужели же вы будете уверять, что оставили золото большевикам! Если вы скажете — да, вы солжете!

— Честное слово… то есть нет, сэр! Да, я, конечно… конечно, было бы позорно оставить деньги этим варварам… Если братство требует, я готов… уступить часть… — совсем завял Аткинс.

Человек во фраке сделал плавный жест.

— Успокойтесь, братство не нуждается в этих грошах. Нам нужно другое…

Братство ценит вашу сметливость и рвение. Вы доставили нам портрет двойника одного из «всадников ветра». Это хорошо. Мы подумаем, как использовать его. Кроме того, вы передадите мне записки этого летчика и все к ним относящееся. Понятно? Наконец, будьте готовы подвергнуться небольшому допросу…

И вот в полутемном кабинете и в большом зале, вокруг черного стола стал созревать план очередного удара по разливающейся в мире красной опасности.

Через два месяца в Медынске состоится торжественный выпуск красной эскадрильи. Если выпуск будет сорван каким-нибудь несчастьем — это будет славный ход братства! Но с какой стороны? Взрыв заводов — но ведь это трудноисполнимо! Пожар аэродрома? Тоже самое! Разве только в известной комбинации — например: взрыв, сопровождаемый убийством членов правительства. Да, пожалуй, это подходящее дело.

На последующих заседаниях тринадцать джентльменов начали обсуждать подробности предприятия.

Нападение в воздухе — это, конечно, лучший исход. Полная беззащитность жертвы, легкость бегства, сравнительная несложность выполнения… В это же время в городе… Участники обоих частей дела должны действовать самостоятельно!.. Не хватало только некоторых деталей. Эти детали принесла сама жизнь — принесла в лице женщины, известной нам под именем Нины Павловны Добротворской.

Ее первое соприкосновение с братством произошло в несколько необычайной форме.

Был обычный лондонский вечер — над городом вис молочный туман, фонари и квадраты витрин мутными пятнами проступали в белом мраке. По тротуару медленно постукивал тростью солидно одетый человек. Он остановился у одной витрины. Его внимание привлекла фигура, неподвижно стоящая в ярком свете, отбрасываемом шлифованным стеклом.

Это была женщина, зябко кутающаяся в резиновый макинтош. Бросив новый взгляд, джентльмен увидел молодое лицо, прозрачный синий зрачок и свежий красный рот. Он уже прямо стал всматриваться в нее. Она перешла к соседней витрине.

Она перешла к соседней витрине.

Джентльмен снова стал рядом. Женщина оглянулась, нащупывая глазами полисмена. Господин с тростью сделал успокоительный жест.

— Подождите, мисс! Поверьте, я не имею к вам никаких притязаний эротического — гм — характера. Мое дело серьезней. По некоторым признакам могу определить, что вы русская?

Женщина удивленно кивнула годовой.

— Вы русская, находитесь без приюта, следовательно, вы эмигрантка! Не будем входить в подробности. Может быть, вас бросил последний любовник, может быть, вы сами ушли от него. Поверьте, — джентльмен не обратил внимания на возмущенный жест собеседницы, — это не интересует меня! Меня занимает, насколько вы смелы и находчивы и насколько не любите теперешнюю Россию!

— Ненавижу! — горячо вырвалось у женщины.

— Мисс, как вы вероятно заметили, я обладаю замечательной способностью угадывать некоторые вещи. Я оценил в вас особу, подходящую для моего дела. Встреча с вами навела меня на удачную мысль. Разрешите познакомить вас с некоторыми фактами.

Мисс, я председатель братства «всадников ветра», братства, тайным образом входящего в общую организацию британских фашистов. Однако, у нас выговорено право действовать вне зависимости от общих уложений.

Значительные капиталы некоторых членов нашего братства, всецело предоставленные в наше распоряжение, позволяют нам довольно — гм — успешно проводить свою работу.

Наша цель — уничтожение и сведение на нет коммунизма путем его полного дискредитирования! Большевики отрицают свою причастность к террористическим актам — мы устраиваем так, что многие из них, устроенные специально нами, приписываются работе Коминтерна! Может быть, вы слышали о неудачном покушении на турецкого премьера, о покушении, повлекшем за собой массовые аресты левых? Может быть, помните взрыв в Аргентине? Другая часть нашей работы протекает в несколько иной плоскости…

Мы предлагаем вам принять участие в одном деле, для проведения которого нужно ехать в саму Россию. Думаю, что, будучи в некотором роде обиженным лицом, желая отомстить и, в то же время испытывая некоторые финансовые — гм — затруднения, вы не откажетесь пойти на наши условия!

…Следующие дни протекли для будущей Добротворской в крайне противоестественных занятиях…

Она поселилась в глухом имении, среди столетнего парка. Ежедневно из этого имения неслась гулкая и частая стрельба — прекрасная незнакомка училась владеть пулеметом. Потом в этом же парке начались полеты.

Все это знали местные власти, но разве богатый пэр — владелец многих акров земли и леса — не имеет права позволить себе некоторые причуды?

И через три недели женщина, найденная благодаря гению председателя «всадников ветра», в изящном дорожном костюме, с документами Нины Павловны Крамской, урожденной Добротворской, в кармане, отправилась в далекий путь. Она ехала к своему нежно любимому отцу — профессору Добротворскому, который, ничего не подозревая, не чувствуя нависшей над ним тучи, спокойно жил в далеком, маленьком Медынске.