Время волка

Глава 2 Обстановка осложняется

Из пещеры я выпрыгнул через каменную плиту волком, но наружу вылетел уже человеком, чтобы не оставлять следов и сразу же, с силой оттолкнувшись от камней, взлетел вверх, к своему помелу. Для человека такой прыжок нереален, но даже тогда, когда я принимаю человеческий облик, меня не покидают мои волчьи способности. Снова оказавшись в седле мотоцикла, я взлетел повыше и принялся кружить над Ваханской долиной. На сопредельной стороне тоже находился кишлак Ишкашим, но уже афганский. Так я и летал всё расширяющимися кругами, зорко вглядываясь волчьим взглядом в окрестности, и вскоре заметил не просто след, а нечто куда большее. На афганской стороне, за кишлаком Казидех, от которого вглубь узкой полоски афганской земли к перевалу Иштраг шла по ущелью хорошо наезженная даже не тропа, а грунтовая дорога, я увидел помятый джип и обнаружил в нём четыре умертвия и колдуна Шагара.

Что же, мне повезло, а вот умертвиям, которых поднял из могилы какой-то колдун и превратил их в своих верных слуг, наоборот. В том, что они уже очень скоро окончательно помрут, я нисколько не сомневался, хотя их и было четверо. Против любых умертвий, даже самых умело созданных, ртутно-серебряные разрывные пули лучшее средство из всех, которые только были придуманы, но если отгрызть им головы, то они сгорят бесследно. А для этого их нужно было заставить выйти из джипа. Тот ехал довольно медленно и вовсе не потому, что фары были выключены, умертвия видят в темноте даже лучше, чем днём. Просто они ушатали свой джип в хлам. Залетев километров за шесть вперёд, я быстро соорудил на дороге такой завал, который и четверо умертвий не смогут раскидать пинками.

После этого я спрятался и принялся ждать. Времени до шести утра у меня было достаточно, ведь с момента наступления времени волка не прошло ещё и часа, а за ночь многое можно сделать. Сегодня мне определённо везло. Колдовская банда разделилась, и, судя по всему, её база находилась даже не в Афганистане, а в Пакистане, за перевалом Иштраг. Где-то в этой стране находилась штаб-квартира почти легендарного белого колдуна Маштагара, творящего такое чёрное зло, что по сравнению с ним меркнут все злодеяния архов. Вот тут-то мне и подумалось: — «Неужели Шагар и его внук перешли дорожку самому таинственному Маштагару, которого прозвали хозяином всех перевалов Гиндукуша? Если так, то мне нужно быть предельно осторожным. У этого урода есть множество врагов, которые из-за этого никогда не станут моими друзьями, но есть и немало союзников.»

Мысль была весьма своевременной и к тому же скорбной и скорбь её выражалась в том, что позвать на помощь мне было некого. Маштагар, настоящего имени которого я не знал, был очень древним колдуном. Такие никогда не творят зла сами, а потому втройне опасны. Бросить им вызов в установленном колдунами порядке практически невозможно, суд старейшин затянется на столетия. Напасть в одиночку и победить — весьма малореальная затея. У него под рукой может оказаться целая армия не то что умертвий, а самых отборных колдунов. Призвать на помощь Тамару? Нет, только не это. Она никогда не станет связываться с таким монстром. Ещё более проблематичным было призвать других колдунов — сразу спросят, а почему ты не позвал Царицу Тамару? Призывать оборотней, тоже было опасно и к тому же не в моих правилах подставлять под огонь друзей, хотя я и не какой-то там герой-одиночка. Просто нужно иметь голову на плечах.

Вспомнив об осторожности, я тут же стал себя убеждать: — «Нет, тут никаким Маштагаром даже и не пахнет! Скорее всего, это два каких-то колдунка решили провести на север крупный караван с наркотой и с этой целью решили расчистить путь своим подручным.» Сработало. Это куда больше походило на истину. Не станет такой матёрый колдунище сам делать то, на что он может подрядить хоть три десятка колдунов помоложе, которые так люто ненавидят русских людей, что готовы сами таскать тюки с героином через Пяндж. Эта старая сволочь вылезет из своего укрытия только в том случае, если старик или его внук узнали настоящее имя колдуна, то, которое ему дали родители. Неужели так оно и случилось? Разгадка была близка. Джип, в котором сидели четыре холёных умертвия, одетых в военную униформу не пойми какой армии, приближался.

Умертвия, завидев на дороге завал, моментально остановились и стали решать, что им делать. Один трупак, поднятый из могилы колдуном, достал спутниковый телефон и стал созваниваться с хозяином. В такую удачу я даже не мог поверить и сразу же включил сканер, но разговор был коротким. Умертвие доложило, что перед ними на дороге завал и хозяин коротко приказал: — «Разобрать и ехать дальше.» Это мне ровным счётом ничего не дало. Почти не дало. Раз хозяину обязательно был нужен старик, это означало, что волк ещё жив и речь, скорее всего, шла о долгих и мучительных пытках. По всей вероятности, ифриты поймали волка огненной сетью, и если у него уже установилась прочная ментальная связь с женой-колдуньей, то значит он точно жив, а это означало, что в человека он решил не оборачиваться. Что же, если умирать под пытками, то лучше волком. Тогда твои палачи ничего не услышат от тебя, кроме злобного рычания.

Умертвия, быстро оценив объём работ, вышли из джипа все четверо. Просто умнички! Они меня этим здорово порадовали. Как только они подошли к завалу и стали к нему примериваться, я вышел из своего укрытия, одним прыжком приблизился и поздоровался:

— Привет, ребята, помощь часом не нужна? — обратился я к ним на пушту, после чего перешел на английский — Вы что, немые?

Разговаривать с посторонними колдуны умертвиям, как правило, запрещают, но всё же бывают исключения, но не в этот раз. Умертвия вместо того, чтобы ответить, схватились за оружие и тем самым дали мне повод ответить им той же монетой, то есть клыками. В следующее мгновение я уже обернулся волком и прыгнул с таким расчётом, чтобы оказаться между двух трупаков. Клац челюстями направо, клац налево и на дороге сразу же стало светлее. Выстрелить никто не успел и через пару секунд я уже шел к машине. Колдуна я нашел в багажнике джипа не только связанным, но и засунутым в большой мешок, сшитый из кожи буйвола, да к тому же ещё и заговоренный. Поэтому, вытащив его и положив на дороге, я снова обернулся волком и в три секунды располосовал его клыками на лоскуты, чем снял заговор.

Вслед за этим я рассёк клыками колдовскую верёвку, сплетённую из конского волоса и колдун, придя в себя, болезненно застонал. Шагару хорошо досталось от ифритов. Его руки и грудь были покрыты ожогами, зато лицо и что самое главное, глаза, не пострадали, но борода сгорела напрочь. Ничего, отрастит себе новую. Слюна волка-оборотня недаром считается самым лучшим лекарством, и я тут же принялся зализывать раны колдуна. Тот, подставив мне руки, стонущим голосом стал пенять мне:

— Зачем ты пришел, Сергей? Тебе же было сказано переправить Зумраат в безопасное место. Это не твоё дело. Мы сами должны разобраться с этим старым негодяем.

Убедившись, что ожоги сошли, я обернулся человеком и сердито огрызнулся:

— Теперь это моё дело, Шагар. Зумраат попросила спасти вас, и я дал ей слово, что сделаю это. Всё, хватит болтать. Давай перейдём к делу. Мне нужна от тебя точная информация. Отвечай мне коротко и ясно. Первое, как зовут твоего внука. Второе, кто вас захватил и третье, куда его уволокли ифриты.

Колдун поднялся на ноги, старой и морщинистой у него была одна только физиономия, виртуозно выматерился по-русски, и стал вместо того, чтобы отвечать мне, срывать с себя обгорелую одежду. Оставшись в одних штанах, да и тех дырявых, он полез в джип, поковырялся в нём и вылез из него с большим свёртком и со словами:

— Хвала Аллаху! Эти поганые твари не выбросили форму таджикских пограничников. А теперь слушай меня внимательно, парень. Раз ты дал слово Зумраат, значит, я иду с тобой. Хотя мой посох и остался у неё, мне на это плевать. Палка она и есть палка. Ею ифрита не убьёшь. Самое главное, — колдун показал мне новенький ученический ранец, — они прихватили с собой все мои боевые амулеты. Для тебя у меня тоже кое-что есть, Сергей. — поймав на себе мой немигающий взгляд, старик наконец заговорил о деле — Ладно-ладно, не сердись. Моего внука зовут Исмаил…

Этим он только разозлил меня и я зарычал:

— На кой чёрт мне сдалось его человеческое имя! Я его и так знаю, старый шайтан. Назови мне его волчье имя!

Шагар не обиделся. Положив ранец на крышу джипа, он сложил руки лодочкой, сотворил заклинание и умылся. Его обгорелая борода мигом исчезла и я увидел не такое уж и старое смеющееся лицо. Кивнув, имам-колдун поспешил сказать:

— Извини, Рыжий, я как-то об этом не подумал. Моего внука зовут Сдвоенный Клык. Он уже двенадцать лет работает со мной.

Мне сразу полегчало. Сдвоенного Клыка я знал хорошо. Мы раз двадцать выполняли задания Тамары вместе. Хорошо знала его и моя хозяйка и единственное, чего я не знал, того, что он внук моего старого знакомца. Широко улыбнувшись, я сказал старику:

— Я хорошо знаю твоего внука, Шагар. Он отличный волк и мой хороший друг. Поверь, убить его будет очень трудно. На это у кого угодно уйдёт дня три, но я доберусь до того места, где его держат, намного раньше. Ты когда-нибудь имел дело с ифритами?

— Приходилось, — ответил колдун, — дрался с ними несколько раз, но до смертельного боя дело не доходило. Могу сказать одно, убить ифрита можно только в воздушном бою, а я, к сожалению, могу летать только на своём посохе. Давно хотел купить себе новое мотопомело, да всё как-то не удавалось скопить денег. Понимаешь, народ у нас живёт бедно, вот мы всё и отдаём людям.

Тут старик был прав. Если бы люди в Таджикистане жили богато, то они не ехали бы в Москву на заработки и памирцы не были исключением. Расстегнув пальто, я достал «Беретты» и сказал:

— Мотопомело у меня есть и я летаю на нём не хуже джина, а не то что какого-то паршивого ифрита. Будешь у меня бортстрелком.

Колдун сразу же стал переодеваться в форму таджикского пограничника. В джипе нашлись даже бронежилеты с разгрузками, и он тут же надел сначала бронник, затем разгрузку и принялся перекладывать в неё содержимое школьного ранца. Как только всё было готово, он попрыгал на месте, потом проверил оба пистолета, и, наконец, вздохнул и принялся отвечать на остальные мои вопросы:

— Сергей, на нас напал сам Маштагар.

Сказав это, колдун замолчал и пристально посмотрел на меня, ожидая ответной реакции. Честно говоря, я поначалу подумал, что мне станет не по себе, но вместо этого меня охватил азарт и я, оскалившись, зловещим голосом сказал:

— Тем хуже для него. Эта старая сволочь уже не одну сотню лет колобродит на Востоке от Ирака до Индии, и особенно в Афганистане и Пакистане. Пора дать ему укорот. Что ты можешь сказать ещё?

У колдуна отлегло от сердца и он улыбнулся:

— То, что настоящее Маштагара имя Салех Аль-Рахим, Сергей, и ему стало известно, что мой внук сумел это узнать. Он долго искал его логово и однажды, подобравшись к нему чуть ли не вплотную, услышал, как тот сам назвал его одной девушке, прежде чем убить её. Вот потому-то Маштагар и решил покарать нас за то, что Исмаил сумел проникнуть в его тайну. Он унес его в своё тайное убежище, которое находится в ущелье под северно-западным склоном горы Тирич-Мир. Слуг у него там немного, но его охраняют пятеро ифритов и ещё какой-то очень сильный колдун-воин. Ты и сейчас хочешь спасти его?

В ответ на это я криво усмехнулся:

— Твой внук уже не маленький, сам о себе позаботится. Наша с тобой задача выманить ифритов и сначала разобраться с ними, а уже потом я займусь Маштагаром, а ты его дружком. Думаю, что они не сбегут, а если и сбегут, то не беда. Теперь ему всё равно конец. Враги Маштагара давно мечтают узнать его имя и поквитаться с ним.

Это точно. Как только Тамара растрезвонит на весь мир, что настоящее имя злобного Маштагара, который сотни лет мутил воду на всём Востоке — Салех Аль-Рахим, с ним захотят посчитаться очень многие колдуны, как Запада, так и Востока. Скорее всего, они даже не станут вызывать его в Пекельный мир на суд, и пришибут эту злобную сволочь в одном из его убежищ втихую. Нам же нужно было всего лишь вызволить из его зиндана Сдвоенного Клыка, а для этого было достаточно вызвать на бой ифритов. С ними я никогда не был знаком близко, но кое-что об этой братии знаю.

Как и все обитатели потустороннего мира, ифриты колдуны и маги, хотя и не самые могущественные. Они могут создавать себе для жизни на Земле человеческие тела, причём ничем не отличающиеся от тел обычных людей. Точнее ничем, кроме силы и почти полной неуязвимости, но перед нами они предстанут в своём настоящем облике, а он у них ещё тот. Ифриты верзилы почти трёхметрового роста, но вместо ног у них языки пламени. Из оружия они пользуются только длинными, до десяти метров, огненными бичами, которые в их руках могут превращаться ещё в трёхметровые плети-семихвостки и пятиметровые ловчие сети. Во всех трёх ипостасях это оружие ближнего боя и к тому же не самое эффективное, но ведь они ещё могут изрыгать огонь, а также швыряться огненными шарами.

Лично мне, как и любому другому оборотню, огонь не очень страшен, как и любому колдуну. На месте Шагара обычный человек сразу же превратился бы в кучку золы, а ему хоть бы хны. С его внуком даже ифритам придётся повозиться. Сдвоенному Клыку под сороковник, то есть он ещё молод, хотя давно уже и не щенок, но этот волк происходит из древнего рода, причём с чистой кровью, а потому невероятно силён. Если бы судьба свела нас друг против друга, и я не смог бы решить дело миром, то это не факт, что мне удалось бы его победить. У этого парня правый верхний клык действительно сдвоенный, что сулит ему победу, а всем его врагам бесславное поражение и очень болезненные укусы, но мы с ним давние друзья, кентуемся вот уже восемь лет и потому нам нечего делить. Так что о нём я не беспокоился. Самое время о себе подумать и я спросил:

— Шагар, ты хорошо стреляешь?

Колдун оживился:

— А как, по-твоему, должен стрелять офицер СМЕРШа? Я, мой мальчик, стреляю так, как тебе это и не снилось.

У меня глаза на лоб вылезли от удивления:

— Как это? Шагар, ты не заливаешь? Когда шла Великая Отечественная, колдуны России и Европы договорились не принимать участие в этой войне, чтобы не проливать кровь простых людей. Мол, её и так прольётся сверх всякой меры. Как же ты попал в СМЕРШ?

Колдун ухмыльнулся:

— Рыжий, я ведь памирец, а нас, памирцев, спас от истребления русский царь. Если бы не русские, афганцы вырезали бы всех памирцев, ведь мы исмаилиты и потому им можно нас убивать. Поэтому я в тридцать пятом году поступил на службу в органы НКВД или ты думаешь, что мне просто так было разрешено стать имамом ещё в советские времена? А что касается конвенции магов Запада и колдунов России, то я ведь её не подписывал и потому сразу же, как только Гитлер напал на Советский Союз, написал заявление, чтобы меня отправили на фронт. Сначала я воевал с немцами, как разведчик, а когда был создан СМЕРШ, стал контрразведчиком. Кстати, это брехня, что немецкие маги не воевали на стороне Гитлера. Ещё как воевали. Вспомни того же Отто Скорцени, но у него хватило ума не шебаршиться на Восточном фронте, а не то я его точно грохнул бы.

Покрутив головой, я немедленно принялся разоружаться. Две «Беретты» двумя сотнями патронов для такого стрелка, как этот, явно будет маловато и отдал ему оба своих «Глока» с двенадцатью запасными обоймами по двадцать пять патронов в каждой, а также американский револьвер «Кольт Питон» с восьмидюймовым стволом и пять дюжин патронов к нему. Вся моя карманная артиллерия была снаряжена патронами с ртутно-серебряными пулями, и я пояснил:

— Шагар, считается, что ифриты неуязвимы для стрелкового оружия, но это не так. Ртутно-свинцовые разрывные пули их хотя и не убивают, всё же причиняют им дикую боль, но что самое важное, они начинают двигаться медленнее и теряют свою силу. Поэтому моя задача не дать им гоняться за нами и сразу же начать гонять их, а твоя задача всадить в каждого как можно больше пуль. После этого я с ними справлюсь без особых хлопот. Пошли к моему помелу.

К помелу мы отправились не сразу. Сначала старый энкэвэдэшник обвешался оружием и боеприпасами, как новогодняя ёлка. Потом он нацепил на себя с десяток амулетов для защиты от огня, мне они не требовались, и мы, наконец, перебрались через завал. Увидев моё мотопомело, колдун схватился за голову:

— Вах, щайтан! Сергей, где ты взял такое чудо? Это же не помело, а летающая артиллерийская батарея!

А колдун-то петрил в технике. Да, моё мотопомело было далеко не такое простое, каким могло показаться. Это только с виду оно похоже на японский мотоцикл «Yamaha V-Max» чёрного цвета. На самом деле это грозная боевая машина. Мотопомело мне изготовил в подарок мой друг — гном-дракон Геша, помешанный на оружии, и это было уже шестое его творение. Колдовские моторы встроены в переднее и заднее колесо, а всё остальное, что изображало двигатель и бензобак, действительно, представляло собой оружие, но это была колдовская ракетная установка. С каждой стороны бензобака находились не воздухозаборники, а по паре пусковых установок, из которых вылетали самонаводящиеся колдовские ракеты. Ещё четыре пусковых установки, замаскированные под глушители, были нацелены назад.

Ракеты «изготавливались» прямо в пусковых установках из смеси драконьего огня, серебра, ртути и ещё чего-то, а потому были очень мощными, но против ифритов я их применять не собирался. Во избежание крупного скандала с джинами, живущими в Пекельном мире. Моё мотопомело это ведь оружие против драконов. Зато по крепости Маштагара я мог отработать ракетами без малейшего стеснения. Мой друг гном-дракон изготовил мне не только помело, но и всё остальное оружие и самое главное пошил мне из своих крыльев пальто, казаки, перчатки и шляпу, а из своей драконьей шкуры всю остальную волчью одежду и даже изготовил для меня специальные защитные очки. Только если ифрит не врежет мне своим огненным кулаком или плетью по физиономии, то всех остальных ударов я даже не почувствую. Подумав, я всё же решил сказать колдуну, с которым шел в бой:

— Шагар, это мотопомело драконьей работы и предназначено оно для борьбы с драконами. Вся моя волчья одежда тоже пошита из шкуры и крыльев дракона. Как только я сяду на него, то сразу же превращусь со своим мотиком в одно целое. Ты сядешь позади, и мой плащ обхватит тебя. Поэтому ты тоже намертво прилипнешь к помелу, а потому не волнуйся, чтобы я не вытворял в воздухе, ты не свалишься вниз. Те две «Беретты», как мне кажется, отличное оружие, но расстреляй сначала все патроны из них, а уже потом вооружайся «Глоками». Они тоже изготовлены моим другом, как и «Кольт». Как только у тебя кончатся патроны для «Глоков», я спущу тебя на землю. Только учти, тогда у тебя останется один «Кольт», а он у меня очень мощный.

Колдун успокоил меня:

— Не волнуйся, Серёга. Старый Шагар не промахнётся ни разу, а на земле мне и твой «Кольт» не понадобится.

Хорошо, если всё так и будет. Я расстегнул пуговицы на разрезе пальто сзади, сел в седло, колдун сел позади меня и пальто плотно прижало его к мотоциклу. Немного подумав, я отдал очки Шагару и, плавно взлетев в воздух, полетел в сторону Пакистана снова совершенно невидимый, хотя сейчас нас было обнаружить куда легче. В том ущелье, которое мы покинули, уже наступило лето. Там склоны были покрыты травой, цвели цветы и воздух был напоен ароматом тех из них, которые были ночными. Там же, куда мы прилетели, царила зима. Ещё бы, убежище Маштагара находилось на высоте в пять километров, под высоченной каменной стеной, выше которой лежал ледник. Это была верхняя часть ущелья, а Тирич-Мир самая высокая вершина Гиндукуша — убийцы индусов, и, как говорят, чуть ли не самая опасная в мире гора для альпинистов. Полагаю, что в первую очередь из-за колдуна Маштагара.

С высоты в шесть с половиной километров, подлетев на расстояние в четыре километра, я стал разглядывать убежище хозяина перевалов Гиндукуша и обнаружил, что это современное шале с зимним садом позади него. В передней части, обращённой к ущелью, имелась даже посадочная площадка для пары вертолётов, но она пустовала. Зиндан находился не в самом шале с мощными железобетонными стенами, а рядом с вертолётной площадкой. По всей видимости, Маштагар терпеть не мог, чтобы в его маленьком раю появлялся хоть кто-то кроме него. Он и ещё один колдун находились внутри шале, а его слуги-умертвия снаружи. Их было семеро, и они сидели прямо на бетоне под стеной, сжимая в руках оружие. Как же я ненавижу поднятые из могилы трупы. Они жутко смердят.

Стоило нам только приблизиться, как из зиндана стали вылетать один за другим ифриты. Поскольку скрывать своё присутствие уже не имело никакого смысла, я выпустил в шале двенадцать ракет. Рванули они знатно. Мощную внешнюю железобетонную стену разнесло на куски. Досталось и второй стене, за которой находились главные помещения горного шале колдуна. Троих умертвий разорвало в клочья, но четверо уцелели и побежали внутрь, наверное греться, пока шале не выстудилось. Я же, как и собирался с самого начала, немедленно напал на ифритов и Шагар, подняв руки немного выше моей головы, открыл по ним беглый, но очень точный, можно сказать убийственно меткий, огонь. Ртутно-серебряные пули с вольфрамово-молибденовой оболочкой пробивали их мощные торсы в чёрных кожаных жилетах и взрывались внутри.

Ифриты дико взревели и стали немедленно удирать от нас, но это была всего лишь их первая реакция. Они быстро разделились на две группы, и в небе над горой Тирич-Мир закрутилась огненная карусель. Понять сразу, кто за кем гонялся, было попросту невозможно. Нашим врагам не повезло в первую очередь потому, что мы составляли с мотопомелом практически одно целое и потому я вертелся в небе чёртом, стараясь держаться к ифритам как можно ближе, но в то же время не попадать под удар их огненных бичей. Шагар стрелял по ним практически из любого положения и буквально каждый его выстрел достигал цели. Поэтому ифритам приходилось не сладко.

Они ревели, как бешенные и отстреливались от нас точно так же, но постепенно их скорость замедлялась. Между тем я постоянно вёл счёт израсходованным боеприпасам и когда понял, что у моего бортстрелка осталось всего четыре обоймы, ловким манёвром направился к вертолётной площадке и попросту сбросил его. Сразу после этого полы моего пальто превратились в крылья, и я взялся за ифритов всерьёз. Удар драконьего крыла страшен. Драконы могут крыльями срубать скалы, а ифриты к этому времени уже пыхтели, как паровозы, и летали, через не могу. Самое время было перейти в наступление. Я резко увеличил скорость и стал подниматься вверх. Ифриты хотя и были ранены, погнались за мной.

Взлетев выше вершины Тирич-Мир, я сделал кульбит и полетел навстречу самому прыткому из ифритов. Хотя у меня и имелась возможность отрубить ему голову, я не стал этого делать, ведь в таком случае он уже никогда не воскреснет. Грызня с ифритами и особенно джинами, в будущем мне была не нужна и потому я нацелился ему в грудь. Удар был страшным. В том числе и для меня, но я выдержал, а вот разрубленный ифрит тотчас исчез, но воздушный бой сделался ещё ожесточённее. Вообще-то я здорово сглупил, что не забрал у Шагара защитные очки. Один из ифритов залепил мне огненным шаром в рожу, и я на несколько мгновений ослеп, хотя и успел зажмуриться. Воя от нестерпимой боли, я чисто интуитивно срубил второго ифрита и стал удирать от этих горячих восточных парней.

Минут через пять моя волчья натура сделала своё дело, и зрение вернулось ко мне полностью. Хотя я и улетел от ифритов далеко, они не прекратили погоню, а зря. Снова сделав кульбит, я помчался им навстречу, и, не смотря на ураганный огонь, срубил третьего ифрита, после чего ещё минуты через три четвёртого и принялся гоняться за пятым. Тот явно тянул время. Скорее всего, Маштагар уже вызвал подкрепление, и мне следовало поторопиться, но моему мотопомелу досталось больше, чем мне и оно стало терять скорость. Хорошо ещё, что высота была большой, а ифрит находился как раз между мною и высокогорным дворцом старого колдуна. Чтобы завалить последнего ифрита, мне всё же пришлось выпустить по нему три ракеты, но я сделал это с такой целью, чтобы они взорвались рядом с ним и сбили его с толку. Моя уловка увенчалась успехом и я, наконец, летя на почти мёртвом помеле, разрубил и его, после чего, пользуясь драконьими крыльями, стал планировать к шале.

Там шла перестрелка между Шагаром и ещё откуда-то взявшимися умертвиями. В зиндане тоже завязалась ожесточённая схватка и судя по синему пламени, Сдвоенный Клык успешно обезглавливал умертвия. На тяжело раненого волка он не был похож и в тот момент, когда я заходил на посадку, мой друг вырвался из зиндана. Он был громадным, светло-серым волком. Посадив руины помела, я слетел с него чёртом и направился к шале. Шагар к тому времени перестрелял почти всех умертвий, его оборонявших. Маштагар почему-то не сделал ноги, хотя ловить ему тут уже было нечего. Два матёрых волка и опытный колдун с «Кольтом Питон» в руках, да ещё и с целой кучей боевых амулетов смело могли гарантировать ему мучительную смерть. Пока находился в облике человека, я истошно заорал:

— Салех Аль-Рахим по прозвищу Маштагар, выходи!

Вслед за этим внутри дворца раздался возмущённый крик, причём не мужской, а женский:

— Ты Маштагар? Будь ты проклят, обманщик! Забудь о том, что я поклялась защищать тебя от врагов!

Тут же раздался истошный вопль:

— Стой, шелудивая обезьяна! Заклинаю те…

С заклинанием у Маштагара получился облом. В том смысле, что из большого пролома кубарем выкатились толстый, как хорошо откормленный к Новому году боров, колдун в белом одеянии, большой чалме и с длинной бородой, а также колдунья в чёрном наряде японского ниндзя, которая была свирепее дикой кошки. Раскосые глаза этой бестии горели дьявольским огнём и она, приложив старца к бетону приёмом то ли айкидо, то ли дзюдо, прорычала:

— Делайте с этим старым мерзавцем, что хотите, он больше не находится под моей защитой, и, вообще, мне пора домой.

Девица тут же исчезла, а Маштагар вскочил на ноги и взревел:

— Ну, и проваливай! Я своего добился! Шагар привёл ко мне Рыжего волка и сейчас я им займусь.

Салех Аль-Рахим, выронивший свой колдовской посох, шевельнул пальцами и тот влетел в его руку. Дожидаться атаки колдуна я не стал. Она могла оказаться для меня смертельной. Рванувшись, я в прыжке превратился в волка и ещё через три прыжка устремился к нему в пологом, стремительном полёте, нацелившись на его глотку. Всё-таки старость не радость. Маштагар, похоже, давно уже забыл, что такое схватка с воином-волком, причём здоровенным, и набравшимся опыта. У меня и в мыслях не было перегрызать ему глотку. В таком случае он обязательно возродится. Зато старый колдун этого не понял и вместо того, чтобы пустить в ход свой колдовской посох, попытался защититься им от моих зубов.

Дурашка, кто же так делает. Будь я щенком с молочными зубами, этот трюк ещё прорезал бы, но мои зубы были крепче алмаза, а своими челюстями я мог перекусить стальной кругляк. Его посох я разгрыз, как сахарную косточку, хотя и не имею привычки глодать кости. Маштагар, получив в грудь мощнейший удар, в теле волка я ведь вешу полтора центнера, ляпнулся на пятую точку, взвизгнул по-бабьи, перевернулся на четвереньки и стал удирать. Моему взгляду предстала просто чудная картина — здоровенный зад древнего колдуна и просто шикарная возможность опустить его гораздо ниже плинтуса. Одним прыжком я догнал его, и мои челюсти пришли в движение. Когда-то я читал, что больнее укуса волка, укус сразу двух волков. Фигня! Того, кто написал это, просто никогда не кусал матёрый волк-оборотень, то есть волк-воин.

Своим первым укусом, я начисто снёс Маштагару правое полупопие, вторым левое, а третьим — превратил в крошево крестец, и добился желаемого. Старое, злобное чудовище ретировалось с поля боя без задницы, сопровождаемое оглушительным хохотом колдуна Шагара, который по достоинству оценил мою остроумную месть. Теперь Салеху Аль-Рахиму только и оставалось, что повеситься. Он мало того, что потерял свой колдовской посох, который я перекусил, так ещё и начисто лишился задницы и быть ему теперь во веки веков объектом насмешек всех, кто об этом только узнает. Вообще-то самое главное заключалось в том, что теперь вся порча, которую он навёл на людей и хоть что-либо, обратится против него, а этого не сможет выдержать ни один колдун на свете, даже самый великий. Зато с меня взятки гладки, я ведь даже не сделал попытки убить древнего колдуна.

Снова обернувшись человеком, я первым делом бросился к обломкам посоха и засунул их в бездонные карманы своего пальто. Ко мне, весело смеясь, подбежали дед и внук, одетый в кожаную куртку, джинсы и берцы. Мы обнялись, как два старых друга, какими и были, и, смеясь принялись тузить друг друга по плечам. Клык, который был повыше ростом, перестав душить меня, весело спросил:

— Рыжий, за каким чёртом ты сюда припёрся?

— А я почём знаю? — деланно удивился я — Было бы, конечно, разумнее провести разведку и всё такое, но ты же знаешь, даже в том случае, если бы я вызвал волков-стражников, толку от этого было бы ноль. Даже они не смогли бы вызволить тебя и Шагара из зиндана, а обращение в Суд старейшин привело бы к тому, что мы с Тамарой вас может быть и вызволили бы, но они точно отмазали бы его. Сам понимаешь, корпоративная этика. Для них Маштагар старый сукин сын и мерзавец, но это их сукин сын, а то, что он свёл в могилу множество людей, никого из них особенно не заботит. Они блюдут своё таинственное мировое равновесие. Вы мне лучше, вот что объясните, мужики. Как вы оказались в лапах этого ублюдка? Извините, но я ни за что не поверю, что два таких воина, сдались без боя.

— А мы как раз и сдались фактически без боя, — спокойно ответил Клык, — я рассудил так, Рыжик. Если ты спрячешь в надёжном месте Зумраат и детей, то Царица Тамара поднимет такой шум, что старейшины мигом потащат меня и дедушку на суд, и там я заявлю всем, что Салех Аль-Рахим никакой не великий шейх, а гнусная, злобная тварь по прозвищу Маштагар. У него даже среди старейшин столько врагов, что после этого жить ему осталось бы считанные часы, но ты сделал иначе и если не считать того, что пятеро ифритов откинули свои огненные копыта, что грозит тебе судом джинов, всё прошло просто великолепно. Правда, ты теперь стал для всех старейшин самым злейшим врагом, но предъяву они тебе сделать не смогут. Зато я представляю себе, как теперь обрадуется Тамара и все остальные мудрые и всеми уважаемые колдуньи и колдуны. Они тебя просто зацелуют, Рыжик, а за ними, старик, сила побольше, чем за старейшинами.

Шагар протянул мне мои стволы, включая обе «Беретты» и, кивая в знак согласия с внуком, сказал:

— Да, Сергей, теперь мы сможем дать этим старым маразматикам укорот, и всесилию их политбюро наступит конец. Возьми своё оружие и выскажи моё почтение тому мастеру, который его изготовил. Ничего лучше, я в руках не держал.

Вложив в кобуры «Глоки» и «Кольт», возвращая Шагару обе «Беретты», я встревожено поинтересовался:

— Эти твои, Шагар, я недавно взял их в качестве трофея на месте смерти одного арха. Ты серьёзно считаешь, что их изготовил тот же мастер, что и мои стволы? Я ведь их даже толком не рассмотрел.

Засовывая «Беретты» в кармашки разгрузки, колдун-смершевец с насмешкой в голосе ответил:

— Серёга, поверь, в моих руках перебывало столько оружия, что я по этой части скоро стану академиком. Эти «Беретты» ручной работы и их изготовил великий мастер. Нет, величайший. Металл у них особенный, почти не греется. Стреляют они, как швейная машинка строчит — стежок к стежку, а целиться из них, одно удовольствие. Они в моей руке были просто продолжением мысли. Большое спасибо тебе за столь ценный подарок.

Тем самым дед Клыка задал работы моим мозгам. Мой друг, гном-дракон из далёкой Гиартии, который прибыл на Землю, чтобы получить в нашем мире высшее образование, никогда не приторговывал оружием. Значит, кто-то тайком воровал у него стволы и сбывал их за большие деньги какой-то крутой публике. У меня появился ещё один повод не дожидаться здесь хозяйку, а побыстрее свинтить из высокогорного шале, но сначала я должен был ей позвонить, хотя разговаривать с Тамарой мне совершенно не хотелось. Между тем светало и до окончания моего очередного ночного дежурства осталось все каких-то четверть часа. Я достал телефон и вызвал хозяйку. На этот раз она взяла трубку сразу и ворчливо приказала:

— Рассказывай, что у тебя там стряслось.

— Ты хорошо спала? — спросил я хозяйку — Или снова начнёшь отнекиваться от всего, о чём я тебя попрошу?

Тамара зевнула:

— Давай уже, рассказывай, во что ты вляпался на этот раз, и кого мне призывать на помощь, чтобы отмазать тебя.

— Тогда слушай меня внимательно, и не перебивая, — строгим голосом начал я свой доклад, — вместе со Сдвоенным Клыком и его дедом, колдуном Шагаром, я только что покончил с Маштагаром. Поэтому быстро одевайся и срочно двигай в самое сердце Гиндукуша, к горе Тирич-Мир, а у меня снова появились неотложные дела. Во-первых, кто-то насунул у Геши два ствола, и они оказались у архов, а, во-вторых, мне нужно срочно доставить ему моё помело, иначе я останусь без колёс, а пешком по твоим делам бегать запаришься.

Выслушав меня, не перебивая, Тамара спросила:

— Ты убил Маштагара? Учти, это может грозить нам обоим большими неприятностями. Он ведь чуть ли не самый древний колдун и у него хватает друзей.

— Ни в коем разе, я сначала назвал его по имени, его, кстати, зовут Салех Аль-Рахим и в этой личине, он весьма уважаемый всеми праведник, потом перекусил его посох, после чего отгрыз ему задницу, но перед этим мне пришлось урыть пятерых ифритов, но я сделал всё так, что они смогут возродиться. В тайном убежище Маштагара тебя будут ждать колдун Шагар и его воин-волк Сдвоенный Клык, мой давний друг, так что будь добра, поделись с ними колдовским добром по-братски. Да, вот ещё что, Маштагар заявил при свидетелях, что он устроил для меня ловушку. Обдумай это.

Тамара облегчённо вздохнула:

— Слава Роду и всем нашим Богам-заступникам. Хорошо, Серёжа, я скоро прибуду туда вместе с целой комиссией. Как только сдашь Геше помело, отправляйся домой и жди моего звонка. У нас могут возникнуть проблемы с джинами, если того не хуже — вражда. Ладно, это мы как-нибудь переживём. Сами напросились.

Выключив телефон, я с улыбкой спросил:

— Вам всё понятно, мужики? Если вам, есть кого позвать, самое время это сделать. Шагар, ты ведь теперь запросто можешь стать наследником всего, что останется от Маштагара. Тамара ведь ни за что не откажется покинуть Москву, но постарается отгрести себе любую половину всего его добра, а вы будете последними идиотами, если позволите ей это сделать. На жалость давить даже и не думайте, но обязательно скажите ей, что эта сволочь нещадно грабила всех жителей Востока с древних времён и потому с неё хватит и десятины.

Колдун сразу же сказал внуку:

— Исмаил, ты этого никогда не слышал и, вообще, отправляйся к жене и детям. Объясни Зумраат, кто ты такой и за что сражаешься.

Клык вопросительно посмотрел на меня, и я тут же завопил:

— Даже не мечтай об этом, Клычина! Поверь, на этот раз не помело будет нести меня, а я буду волочь его на закорках. Лучше поройся в этой хибаре, может быть, найдёшь в ней какое-нибудь транспортное средство. Быть такого не может, чтобы его не было.

— Уже нашел, — с тоской в голосе ответил волк, — старинный ковёр-самолёт, наполовину съеденный молью. Ладно, не волнуйся, как-нибудь долечу и на нём. Ну, давай, двигай, может быть, тебе ещё удастся оживить своё помело. Жди меня днями в гости. Мы приедем к тебе всей семьёй, Рыжик. И, это, спасибо тебе за всё.

Мы пожали друг другу руки, и я поплёлся к помелу. Всё тело болело так, словно меня долго жевал дракон, а потом выплюнул, причём очень метко, угодив к гранитную скалу. Давненько мне не приходилось бывать в подобных передрягах.