Война за империю

Глава 21

Под потолком в невидимых потоках воздуха танцевал маленький картонный 'По-3' образца 44–го года, самоделка сделанная младшим внуком по кропотливо вырезанным из 'Авиамастера' шаблонам. То был первый опыт, поэтому модель была кривовата, с выступившими кое — где прозрачными капельками застывшего клея, правое крыло было перекошено, отчего самолет заваливался на бок, а лопасти пропеллера ощутимо загибались внутрь, как бывало у истребителей Танка при посадке 'на брюхо'. Но именно эта проба детских сил была у старика любимой. Стараниями мальца дома был целый карманный аэродром, но сюда, на дачу, он взял только последний самолет великого конструктора, повесив его под потолком на нитке. Там самолетик парил, колеблемый сквозняками, застыв в нескончаемом полете, напоминая о давних временах, минувших битвах, ушедших друзьях.

Смеркалось. Воздух наполнялся вечерней прохладой, сквозь открытое окно доносились обычные звуки затихающего дачного поселка. Где‑то даже мычала корова.

Старик включил лампу, в желтоватом конусе заплясали первые ночные мошки. Он откинулся на высокую спинку стула и задумался, глядя на громоздкую пишущую машинку со вставленным листом чистой бумаги. Сын давно уже подарил ему настольную ЭВМ с подключаемым модулем набора текста, но в старости труднее отказаться от старых привычек, нежели освоить что‑то новое и неведомое. Когда‑то он печатал двумя пальцами и свысока поглядывал на старшее поколение, признававшее только перьевые ручки. Теперь с недоверием смотрел на мерцающий зеленоватый свет экранов, за которыми с легкостью работали внуки.

На первом этаже что‑то громыхнуло, старшая дочь громко позвала всех ужинать, по дому разнесся дробный грохот — 'племя молодое незнакомое' мчалось принимать пищу. Старика никто не беспокоил — его рабочее время было святым. Он улыбнулся — хорошо, когда в доме много молодежи, утомительно, но хорошо. Он вырастил детей, растит внуков, если повезет, доживет и до правнуков.

Но время не ждало. Стрелки часов неутомимо отмеряли минуты, а белый лист терпеливо ждал на валике машинки. Старик еще раз прокрутил в уме план обещанной статьи. Пальцы уверенно легли на клавиатуру. Белые буковки на черном фоне почти стерлись от времени и миллионов ударов, но чтобы уверенно печатать, ему давно уже не нужно было смотреть на них.

Первая фраза уверенно легла на бумагу единой очередью перестука печатающего механизма — как очередь батареи По-3…

'Когда меня попросили рассказать о Первом Воздушном, признаюсь, я был слегка озадачен. Первой мыслью было отказаться, рекомендовав кого‑либо из более сведущих и осведомленных товарищей. Ведь в конечном итоге, хотя я многие месяцы работал в тесной связи с Фронтом, но не имел отношения к созданию и формированию этого знаменитого объединения.

Однако, по здравому размышлению решил все‑таки написать. Конечно, речь пойдет о личных воспоминаниях и впечатлениях, которые могут быть неточны по прошествии времени и не всегда подтверждаются архивными документами. Потому прошу придирчивого читателя быть снисходительным. Здесь вы найдете не сухую статистику, а причудливую вязь личных воспоминаний…'

Как‑то уж слишком цветисто, так мог бы сказать Солодин, он любил под настроение завернуть что‑нибудь этакое, в настоящем восточном стиле. Умел мужик сказать красиво, царствие ему небесное… Ну да ладно, потом исправлю, если что.

'Официальная версия сражения за туманный Альбион известна каждому любителю военной истории. Гораздо меньше известны события, оставшиеся за кадром — как принимались решения, как они приводились в жизнь. К сожалению, многие участники событий не оставили воспоминаний, поэтому до сих пор очень многие аспекты приходится кропотливо восстанавливать по отрывочным и искаженным материалам, подобно археологам или криминалистам…'

Нет, 'криминалистам' — это не то. Будем избегать ненужных ассоциаций. Он перечеркнул слово красным карандашом, делая пометку для будущей правки.

'… подобно археологам, собирающим из многих осколков живую картину минувшего.

В сорок третьем, после победы над англо — французскими войсками, перед Советским Союзом со всей остротой встал вопрос, как поступить в дальнейшем. При посредничестве США был произведен зондаж Великобритании на предмет заключения перемирия, но предложения были отвергнуты.

Германская Демократическая Республика начала воздушную кампанию против Острова. 2–я и 3–я воздушные армии ветеранов первой мировой знаменитого аса Рихтгофена и 'бомбера' Штрассера нанесли серию ударов по промышленным и военным объектам южной Англии. Формально до сих пор считается, что эта серия нанесла англичанам достаточно серьезный ущерб и дала немецким ВВС хорошие позиции для дальнейшего развития давления. Однако, сейчас, по прошествии времени, опираясь на архивные материалы противоборствующих сторон, правильным будет констатировать, что дебют сил люфтваффе в британском небе был весьма неудачен. Строго говоря, наиболее удачное определение, характеризующее действия воздушных армий ГДР весной сорок третьего над Британией — 'полный провал'.'

Он остановился и долго думал, откинувшись на спинку стула и балансируя на двух задних ножках. Не погорячился ли? Дело серьезное, надо быть очень точным в словах и формулировках. Все‑таки 'полный провал' это, наверное, слишком жестко. Летали, выполняли задания, несли вполне приемлемые потери. Другое дело, что с видимыми внятными достижениями никак не ладилось. Руководство, да и самих летчиков более всего раздражала именно эта неопределенность — не успех и не провал, а не понять что.

Острый как у Буратино носик карандаша решительно перечеркнул последние слова.

'…было выявлено несоответствие поставленных задач и имеющихся средств.

Объединения, изначально предназначенные для европейских полей сражений не годились для полноценной воздушной кампании в новых условиях. Отсутствие необходимой координации и управленческих структур, недостаток особой материальной части и специализированных самолетов изначально поставили атакующих в невыгодные условия, предопределив соответствующий исход первого раунда.

Полученный отпор был слишком серьезным, чтобы говорить о скором начале высадки. Осенний десант все больше отодвигался в область смелых мечтаний, так как господство в воздухе хотя бы в первые дни было необходимым и ключевым условием удачного исхода операции. Учитывая, что правительство ГДР к тому времени уже вело с руководством СССР тайные переговоры относительно согласования решения по 'британскому вопросу', тема координации сил в воздухе стала основополагающей.

Простой расчет показывал, что военно — морские силы Нового Мира способны обеспечить высадку, но не готовы воспрепятствовать главным силам английского флота. Высадка автоматически означала атаку ХоумФлита и, следовательно — генеральное сражение всех Военно — морских сил

Жесткое, но справедливое заключение гласило, что у социалистической коалиции много кораблей, но нет полноценного флота. На срочно собранном совещании был создан штаб флота во главе с П. А. Самойловым, имевшим главной задачей — превратить отдельные эскадры в Объединенный Флот Северного моря.'

Он улыбнулся воспоминаниям. Да, тогда получилось несколько забавно. В запале и спешке никто как‑то не подумал, что японский флот давно и традиционно именуется Объединенным. К счастью вспомнили достаточно быстро и срочно переименовали в Союзный… Сейчас это вспоминается с юмором, а тогда вполне могли спросить за идеологическую диверсию, и это было совсем не смешно…

'Теперь все надежды ложились на плечи авиаторов. Численно британская истребительная авиация не уступала немецкой. Ее минусом были нехватка опытных пилотов, сказывались потери во Франции, но это уравновешивалось малым радиусом действия немецких истребителей. Немцы не могли сопровождать свои бомбардировщики на всем маршруте, что позволяло англичанам наносить им тяжелые потери. В случае высадки эти силы могли обеспечить британским бомбардировщикам нанесение ударов по плацдармам и прикрыть английские корабли на пути к Каналу. Для завоевания господства в воздухе, сил у немецких 2–й и 3–й воздушных армий не хватало. Простой подсчет показывал, что даже эксплуатация производственных сил всей европейской зоны немецкой ответственности не позволяла достичь решительного перевеса над англичанами в воздухе, гарантирующего подавление как собственно ВВС острова, так и поддержку Флота Северного Моря в сражении с ХоумФлитом. Таким образом, успех возможного мероприятия зависел от сроков и, самое главное, масштабов и формы вступления в игру советских ВВС.

В эти дни в Москве находился командующий авиацией дальнего действия Голованов. По словам Александра Евгеньевича, он собирался решить несколько насущных вопросов связанных с модернизацией самолетов и перевооружении АДД на новую технику. Вопреки распространенному мнению, об английской кампании он даже не задумывался, решая рутинные вопросы поддержания боеготовности вверенных соединений. В разговоре со Сталиным, главнокомандующий вдруг спросил его, что товарищ Голованов думает о действиях Рихтгофена и немецких ВВС в целом. На что тот попросил материалы для развернутого ответа.

В своем докладе командующий авиацией дальнего действия подверг критике немцев, указав на главный недостаток — катастрофическую нехватку истребителей сопровождения и неизбежный, по его мнению, переход на ночные операции. Сталин, после короткого раздумья предложил ему набросать общий план ведения воздушной войны и потребные для этого силы. Примерно в это же время состоялась незаметная, но позже ставшая знаменательной встреча Голованова с Ворожейкиным. Мастер массирования авиации сразу нашел общий язык с командующим АДД. По их совместной инициативе было предложено свести все имеющиеся во Франции подразделения в одно большое формирование, имеющее единое независимое командование и единую специальную цель — достижение господства в воздухе над Англией.

Первоначально предполагалось создание центра координирующего действия нескольких воздушных армий. Однако простейшие прикидки показали, что масштабы объединения и его задачи намного превосходят известные штаты ВА. По инициативе Ворожейкина командованию были даны дополнительные полномочия, а авиачасти подлежали переформированию.

Командующим стал Ворожейкин, начальником штаба Голованов, его помощником Скрипко. Однако, помимо собственно непосредственных командиров Фронту нужен был сильный, волевой лидер, пользующийся безусловным авторитетом среди летчиков и высшего командования. Такой человек в СССР был только один. Валерий Чкалов — человек — легенда и 'лицо' Военно — воздушных сил Советского Союза. По известности и авторитету в мире с ним мог сравняться только один человек — Манфред Рихтгофен, 'Красный Барон', живой талисман Люфтваффе. Присутствие Чкалова превращало любое мероприятие в вопрос чести всей страны, одного его слова было достаточно, чтобы упавшие духом воины превращались в отчаянных храбрецов. Однако, от предложенной ему должности члена военного совета Фронта Чкалов сначала отказался, мотивируя это нелюбовью и неготовностью к штабной работе…'

Он еще раз перечитал абзац. Да, наверное, так лучше всего. Дипломатичное и нейтральное 'отказался' звучит гораздо лучше нежели 'в гробу я видел ваши штабы, я летать буду'. Незачем смущать неокрепшие умы подрастающего поколения некоторыми особенностями общения минувших времен.

'Будучи вызванным Политбюро, он в резкой форме отказался от обсуждения этой темы, искренне считая, что принесет больше пользы как летчик — испытатель.

Вопрос был неожиданно решен А. С. Яковлевым, организовавшим встречу Чкалова с пилотами 320–го иап, прибывшего получать новенькие яки. Видя горящие глаза рвущихся в бой лейтенантов, Чкалов махнул рукой и сказал исторические слова: 'Небо будет нашим'.

Принято считать, что он произнес эти слова позже, в мае, на берегу Канала, однако, это не так, чему свидетель — автор этих строк.'

В мае на берегу Валерий говорил совсем другие вещи, но их то здесь приводить точно не следует, а то еще дети прочтут.

'Имя Чкалова в английской кампании овеяно легендами. Согласно им, он неоднократно поднимался в небо и водил истребители сопровождать бомбардировщики, летал на разведку и даже сбил не менее десятка спитфайров…'

Легенды и быль, быль и легенды. Сложный вопрос. Буквально на днях он с младшим внуком ходил в кино на 'Приступ'. Удивительно, но Шанов и Солодин получились очень похожи на себя настоящих, в том числе и внешне — на экране легендарная пара, как говорит нынешняя молодежь, 'жгла разгонной ступенью'. Покойник проконсультировал кинематографистов на славу, в фильм вошла даже потасовка в кабинете комдива, что было бы совершенно невозможно еще лет десять назад. Но вот сам штурм, когда Шанов повел в последний бой 'броненосцев'…

Когда они вышли из кинотеатра, окруженные галдящими и возбужденными подростками, внук светился, его глазенки горели и можно было смело закладываться на что угодно — следующей моделью будет не самолет, а что‑то бронепехотное. А дед терзался сомнением — может быть стоит рассказать, как все было на самом деле? Совершенно не так парадно, вовсе не красиво, но уж точно намного ярче и интереснее.

Нельзя скрывать правду, ее место неизбежно занимают мифы. А мифы — благодатная почва для 'разоблачений' и дешевых спекуляций. Однако…

Красные комиссары без страха и упрека были красивой сказкой, имевшей мало общего с кровавой и грязной правдой гражданской смуты. Но на этой сказке выросло поколение, на пару с немцами нагнувшее всю Европу.

Единодушный рывок 'штурмтруппенов' был красивой сказкой. Но на ней выросли те, кто через два десятилетия сражался с американскими морпехами и английскими 'крюменами'.

Он долго думал. Уже совсем стемнело, дом понемногу засыпал, утихали детские голоса.

'Будучи лично знакомым с Валерием, скажу лишь, что жизнь сложилась сложнее и интереснее, чем легендарные описания. Развеивать или подтверждать их я не вижу смысла.

Не важно, летал ли он на боевые вылеты вопреки однозначному запрету самого Сталина и сколько самолетов сбил при этом. Главное, что для воинов — красноармейцев и их друзей из Ротмахта это было правдой. Независимо от того, чем на самом деле занимался Чкалов.

Сложнее всего командованию Воздушного Фронта дались определение наряда сил и первоочередных целей для нанесения ударов. Мне довелось присутствовать на одном из первых в СССР применении американского изобретения, так называемого 'мозгового штурма'. В нем приняли участие люди как связанные с ВВС, так и не имеющие отношения к авиации, но напрямую причастные к теме высадки.

Первым был решен вопрос по группировке военно — транспортной авиации. Высадка в Англии предполагала масштабное использование воздушно — десантных сил, а также частичное воздушное снабжение высадившихся дивизий. В качестве необходимого количества было определено 350–400 самолетов. Предполагаемый высокий уровень потерь, в первую очередь за счет поврежденных машин, чье восстановление в первые, самые критические дни будет невозможным, план был увеличен в два раза, до тысячи самолетов. Это вполне соответствовало возможностям авиационной промышленности Советского Союза.

Самым трудным было определить потребное для успеха количество бомбардировщиков. Дефицит четырехмоторных машин и невозможность активно задействовать штурмовую авиацию вынуждал сделать ставку на двухмоторные самолеты. Изначально предполагалось, что оснащение новейшими турелями Ил-4, Ер-2, Ту-6ИН, Ту-8 даст им возможность успешно действовать в плотных формациях, но потери немцев вынудили пересмотреть эти планы. Ил-4 и Ер-2 перешли к действиям в ночное время, а 'Туполевы' нашли поддержку в лице истребителей сопровождения, чье производство удалось поднять благодаря экстраординарным мерам. Количество бомбардировщиков было определено в две тысячи машин, основную часть из которых составляли Ту-6ИН и Ту-8, две — три сотни Пе-2 ориентировались на цели в южной Англии, по дальним целям на севере Острова должны были работать Ил-4, Ер-2 и Пе-8.

Поскольку даже самые сильные и защищенные машины требовали прикрытия, исходя из имеющегося парка бомбардировщиков количество истребителей сопровождения было определено также в две тысячи. В идеале их должны были составить тысяча МиГов и тысяча истребителей Таирова. Количество МиГов быстро превысило положенную квоту, а вот число 'Таировых' так и не достигло положенных десяти сотен. Частично их подменяли вездесущие МиГи и специальная модификация Яков.

Определить состав сил и разместить их на театре военных действий это только полдела. По каким целям должны были в первую очередь работать самолеты?

Так как высадка предполагала море безопасное для десантных сил, изначально считалось, что первоочередной целью будут порты и военные корабли. Но в процессе обсуждения Н. Н. Поликарпов жестко раскритиковал эту идею, заявив, что бомбить нужно в первую голову заводы производящие авиационные двигатели, затем самолетостроительные заводы, нефтяную промышленность, заводы, производящие подшипники. К всеобщему удивлению его поддержал подменяющий на совещании П. А. Самойлова, В. А. Кудрявцев, несмотря на то, что его разногласия с заместителем наркома по опытному самолетостроению стали уже притчей во языцех. Кудрявцев заявил, что при чистом небе флот может отбить англичан при поддержке авиации, но если господство в воздухе не будет завоевано, остановить ХоумФлит силами ВМС Нового Мира невозможно. Если же англичане смогут прорваться к плацдарму и транспортным линиям, зона высадки станет самым большим лагерем военнопленных в истории

Потому следует рубить корни, то есть бить по авиационной и нефтяной промышленности, подрывая саму возможность англичан куда‑либо прилететь или приплыть. Так как эти слова поддержал сам командующий ВМС Н. Г. Кузнецов, ход обсуждения был переломлен и благодаря Николаю Герасимовичу, моряки поддержали промышленников, признав удары по портам преждевременными.

Основными целями в порядке приоритетов стали:

1. Заводы авиационных двигателей фирмы Роллс — Ройс.

2. Прочие заводы авиационных двигателей.

3. Сборочные авиационные заводы, в первую очередь производящие истребители.

4. Нефтеперерабатывающие предприятия, нефтяные терминалы в портах.

5. Заводы, производящие подшипники.

6. Предприятия энергетики.

7. Сталелитейная промышленность.

8. Инфраструктура — мосты, железнодорожные станции и пр.

И только после достижения основных целей в преддверии возможной высадки авиация могла переключиться на действия против баз английского флота.

При этом удары по военным судам не были приоритетными и для противокорабельной авиации. Торпедоносцам, штурмовикам, топ — мачтовикам, пикировщикам было дано указание во взаимодействии с подводными лодками развернуть кампанию ударов по судоходству. Приоритетной целью были определены танкеры. Большое значение предавалось разведке и взаимодействию со штабом подводных сил, координации совместных действий авиации и флота.

Отдельным вопросом было использование задержавшихся на севере Франции самолетов фронтовой авиации, в первую очередь истребителей Як и штурмовиков Ил-2. По первоначальным планам их надлежало вывести из прифронтовой полосы, которой стало побережье Пролива в тыл с последующим поэтапным списанием и переводом в учебные части.

Однако в конечном итоге исключение из операции столь необходимых для поддержки пехоты самолетов было признано нецелесообразным, несмотря на совершенно недостаточную дальность действия. Кроме того, командование ВВС во главе с Новиковым не желало, чтобы боевые летчики теряли практику. Поэтому было решено илы и яки не выводить, разместить их на полевых аэродромах, там, где это не воспрепятствует действиям Воздушного Фронта и немцев, чтобы использовать в отвлекающих ударах по побережью и югу Англии.

Таким образом, вместе со вспомогательными, разведывательными, морскими самолетами образовалась группировка, не имевшая исторических аналогов, подчиненная единой цели и единому командованию, объединившая в общей сложности более шести тысяч советских самолетов различных типов.

Фактическое формирование Фронта началось уже в апреле, на базе имеющихся и размещенных сил, в мае объединение провело первые операции. Однако, как и следовало ожидать, эти действия носили печать экспромта с предсказуемым итогом. Первичные результаты не обнадеживали. Верховное Главнокомандование понимало все объективные трудности, поставленные перед авиаторами, но ожидало их скорейшего разрешения и перехода от пробы пера к полноценной кампании и выполнению всех поставленных задач.

Чтобы победить бойцам и командирам Первого Воздушного требовалось время. Но время — единственное, чего у них не было. Чкалов сравнивал себя и своих коллег с атлетом — троеборцем, который обладает солидной технической базой, но должен выйти на неразведанную площадку и без всякой предварительной подготовки выжать невиданный доселе вес с первой попытки.'

Он снова задумался, бессознательно по старой привычке прикусив губу. Хмыкнув, продолжил:

'Мытарства командования Фронта могут сравниться лишь с мучениями организаторов новых бронепехотных дивизий…'

и с улыбкой добродушного злорадства закончил:

'…но проблемы, вставшие перед сухопутчиками, были лишь бледной тенью задач, которые в кратчайшие сроки должны были решить (и решить успешно!) авиаторы'.

Так их, землекопных…