Война

Глава 1

Женщина, носившая имя Кэролайн Сула, смотрела, как умирает ее командир. Не доверяя приказам капитан-лейтенанта, она в то же время хорошо относилась к Октавиусу Хонгу, поэтому благодарила судьбу, что мучиться ему пришлось не долго. Очевидно, его ранили во время захвата и уже пытали, стремясь заполучить секретные сведения, поэтому он был слишком слаб, чтобы долго протянуть под ножами. Как только Хонгпотерял сознание, палач затянул петлю на его шее, и он умер.

Казнь захваченных лоялистов, как это было принято, шла в прямом эфире на канале, специально выделенном для показа наказаний. Долгий летний день, полный крови и пыток, мог стать развлечением только для садистов и анатомов. "И кем считать меня?" – размышляла Сула, сидя перед экраном, откуда неслись стоны, крики и потусторонние звенящие всхлипы умирающего даймонга. Даже звук убавить нельзя – необходимо услышать список имен приговоренных. Иногда Сула не выдерживала и отворачивалась, но потом брала себя в руки и смотрела – смотрела, записывая имена погибших.

Насколько она могла судить, в этот день казнили всех, кто имел отношение к подпольному правительству, от военного губернатора Пан-ко до последнего из слуг. Когда она впервые услышала о секретном правительстве, то вообразила подземный бункер, напичканный всяческой аппаратурой, или одинокая пещера в горах, куда можно попасть лишь тайной тропой. Но оказалось, Пан-ко арестовали на загородной вилле в окрестностях Заншаа.

"И это секретное убежище? – не веря собственным ушам, усмехнулась Сула. – Он бы еще выложил на крыше особняка ПОДПОЛЬНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО большими белыми буквами".

Военные силы правительства умерли вместе со своим командиром. Младший командующий флотом лорд Эшрук, глава групп сопротивления, добровольно вызвавшийся остаться в оккупации, умирал долго. Возможно, серое узловатое тело даймонга оказалось слишком выносливым, а может, об этом позаботились палачи: один из отрядов Эшрука напал на наксидов прямо во время их торжественного въезда в захваченный город.

Но в основном казнили быстро: на почти две сотни осужденных мучителей не хватало. Поэтому после незатейливых пыток приговоренных душили – милосердная смерть по сравнению с тем, что могло причинить государство, когда у него находилось больше времени и желания.

Из спальни раздавалось воркование и томные вздохи на фоне негромкой сентиментальной мелодии – это одна из подчинённых Сулы, инженер первого класса Шона Спенс, лежала раненая на кровати и смотрела мелодраму, включив звук так, чтобы не слышать, как умирают соратники.

Сула ее не винила.

В комнате было жарко и душно, пахло пылью и оружейной смазкой, дезинфекцией и тоской. Стены словно сжимались, обрушивая на Сулу груз мертвого воздуха. Стало совсем невыносимо, и она распахнула окно. В помещение ворвался свежий ветер, принося с собой дразнящий аромат жареного лука из кафе внизу, уличный гвалт, музыку, смех и крики многолюдного Риверсайда.

Сула, высунувшись из окна, рассматривала прохожих и жадно дышала всей грудью. Она насторожилась, когда из толпы вынырнули серые мундиры и белые фуражки городского патруля. Ее губы по привычке скривились. Воспитание, полученное в далекой Спэнии, дало разные всходы, но только не уважительное отношение к служителям закона.

В таких местах, как Риверсайд, полицейские ходили по двое. Эти оказались терранцами, что совсем не означало, что им стоит доверять. Пока их самих не трогают, они будут подчиняться кому угодно. В их обязанности всегда входило отдавать граждан под суд, что при старом режиме, что при наксидах.

Да и выглядели они весьма подозрительно. Все еще прислушиваясь к голосу диктора, Сула напряженно наблюдала за парочкой: вот один из них получил взятку от продавца лотерейных билетов на углу, вот второй схватил с лотка, не заплатив, жаренную лепёшку со специями. "Чтоб ты подавился", – подумала Сула и сразу отошла от окна.

Казни продолжались. Стило Сулы беспрестанно двигалось, записывая имена, выводя цифры. Капитан-лейтенант Хонг командовал группой Бланш, включавшей одиннадцать команд из трех терранцев, штаб из шестерых человек плюс слуги, курьеры, техники. Всего тридцать девять единиц личного состава. Существовало пять действующих групп, по одной на расу; членов групп креев, даймонгов, лайонов и торминелов она не встречала лично, но предполагала, что организованы они были примерно по тому же принципу, что и Бланш. Итого, под командованием Эшрука находилось сто девяносто пять человек плюс его собственный штаб.

Членов групп, или "анархистов и саботажников", как их именовали наксиды, Сула отделяла от просто "бунтовщиков", которыми руководил Пан-Ко. В прямом эфире казнили сто семьдесят пять "анархистов". Диктор утверждал, что десять погибли при задержании, то есть во время провальной операции Хонга на шоссе Акстатл.

Считалось, что группа Сулы – Команда 491, то есть еще трое, – уничтожена при взрыве квартиры на Грандвью. Выдумка,конечно, но наксиды, по какому-то невероятному совпадению, обнаружили в развалинах три обгоревших тела, принадлежавших терранцам. Так почему бы не воспользоваться возможностью и не скрыться с глаз, считаясь мертвыми официально?

Но даже вместе с их командой выходило сто восемьдесят. Оставалось по меньшей мере пятеро живых лоялистов. Сула сравнила числа – похоже, что все они торминелы.

Немного отлегло от души. Они не одиноки: где-то есть по крайней мере еще пятеро соратников, вооруженных и, вероятно, готовых отплатить наксидам. Кому-то торминелы могли показаться ожившими плюшевыми игрушками, неуклюжими и толстозадыми, – кому-то, кто не видел их клыков. Обладателей такого арсенала лучше иметь на своей стороне.

К сожалению, она не знала, как с ними связаться. Запасные каналы связи не надёжны, ведь именно через них были пойманы многие ее товарищи. Она боялась ими пользоваться и предполагала, что торминелы на это тоже не решатся.

Не могла она связаться и с командованием: на планете никого из них в данных момент не было, впрочем, как и подходящих для этих целей передатчиков. Когда-то у Хонга один имелся, но его захватили вместе с каплеем.

Пытки становились все небрежнее и кровавее – палачи тоже устают. Сула приказала экрану выключиться. Она узнала все, что собиралась.

Незаметно подкралось отчаяние. Во рту пересохло. Она поплелась на кухню, налила стакан воды и заметила неаккуратно расставленные на полке бутылки ярогута. Дешевле этого пойла не было – сивуха с мерзкой травяной отдушкой, самое дрянное горячительное – но в голове тут же запульсировало желание выпить. Одна или две бутылочки, и весь этот кошмар скроется в алкогольном мареве…

Сердце пыталось выскочить из груди. Колени подгибались. Она повернулась и направилась в гостиную, судорожно сжимая стакан с водой. Глоток, еще один.

В окно врывалась пронзительная музыка, а из спальни доносились истеричные крики: "Это ты, ты! У меня никого, кроме тебя, не было!"

Сула приоткрыла дверь и взглянула на Шону Спенс: та лежала на кровати – раненая нога на одной подушке, светловолосая голова на другой.

– Все закончилось, – сказала Сула. – Можешь сделать потише.

Слова прозвучали резковато: за последние несколько дней Сула подустала от постоянно идущих мелодрам.

– Да, миледи! – по-военному ответила Спенс и прямо с постели приказала экрану замолчать. Сула почувствовала себя неловко – не ожидала, что Шона так остро прореагирует на просьбу.

– Люси. Называй меня Люси. – Это было ее конспиративное имя. – Тебе что-нибудь принести?

– Не надо, Люси, спасибо. – Спенс поерзала, устраиваясь поудобнее.

– Хорошо. Крикни, если что понадобится.

Сула закрыла дверь и вернулась к цифрам, набросанным в планшете. Раздался стук, и в комнату заглянул констебль второго класса Гэвин Макнамара. Высокий и кудрявый, этот умница и красавец служил курьером Команды 491: мотался по улицам на мотоцикле, развозил и собирал корреспонденцию. Но не сейчас – прошло то время, когда было кому писать. Теперь он просто слонялся по Нижнему городу, собирая крохи информации, которые еще удавалось найти.

Входя, он с опаской посмотрел на экран.

– Закончилось?

– Да.

– И как оно?

– Сто семьдесят пять причин не сдаваться, – Сула взглянула на товарища. Макнамара кивнул и сел на стул.

– Что говорят о расправе? – спросила она.

Дружелюбное и открытое лицо Гэвина вмиг помрачнело.

– Стараются об этом не думать, как мне показалось. Убеждают себя, что казнили только военных и лично их это не касается.

– Как же тогда заложники?

Оккупировав город, наксиды сразу схватили более четырехсот прохожих и заявили, что при малейших признаках сопротивления их повесят.

– Горожане разозлились, но и сильно перепугались, – ответил Макнамара.

– Ничего неизвестно о судьбе тринадцати торминелов, то есть минимум о трех командах и старшем офицере, – сказала Сула.

Новости заставили Макнамару задуматься.

– Как нам их найти?

Сула пожала плечами.

– Покрутимся в торминельских районах. Может, что-нибудь услышим.

Это была попытка пошутить, но Гэвин воспринял слова всерьез:

– И нас тут же арестуют. Торминельских легавых, наверняка, заинтересует, что мы там делаем.

Особенно если учитывать, что торминелы ведут ночной образ жизни. Терранцев в их районах заметят в любом случае: и в темное время суток в толпе торминелов, и днем на опустевших улицах.

Сула подумала еще и сказала:

– Наверное, от попыток связаться пока воздержимся. У них есть все необходимое для борьбы. У нас тоже. Ничего не знаем друг о друге – ничего не скажем наксидам, если вдруг схватят.

Макнамара кивнул.

– Значит, продолжим воевать, – произнес он.

У них была возможность остаться в стороне – сиди и не высовывайся, жди результата. Никто не осудит, тем более после казни командования.

– Конечно, – ответила Сула, чувствуя, что слова даются с трудом. – Мы не побеждены. Я знаю, что нам делать.

– И что же?

– Начнем с верховного судьи лорда Макиша, – сказала Сула. – С наксида, вынесшего нашим товарищам смертельный приговор.

Лицо Макнамары просветлело.

– Так точно, миледи, – откликнулся он.

***

Особняк верховного судьи Макиша находился в Верхнем городе. Без навыков альпиниста, в гранитный акрополь Заншаа можно было попасть только двумя способами – на общественном фуникулере или по серпантину на автотранспорте. Правительство заседало там же, в самой гуще враждебно настроенного населения, следовательно, как рассуждала Сула, наксиды пускают в Верхний город не всех.

Купив еды для Спенс у лоточников, Макнамара и Сула направились на ближайшую станцию подъемника. Они выбрали вечернее время, когда многочисленные работники и прислуга возвращаются из акрополя в Нижний город. Торговцев и уличных артистов близко к станции не подпускали, к тому же на крыше напротив входа наксиды выставили охрану, и хотя поток частного транспорта казался нормальным, было непривычно мало автобусов и такси.

– Поговори с кем-нибудь на остановке, а я зайду на станцию, – приказала Сула.

– Уверена?

Трогательные попытки Макнамары защитить командира раздражали. Конечно, уверена. Сула пошла вдоль автострады.

В вестибюле она встала в сторонке, у самого края блестящих ониксовых перил, притворяясь, что кого-то ждет. Вход внутрь охранялся подразделением вооруженных винтовками наксидов, которые в защитных доспехах выглядели черными кентаврами. Младший офицер с переносным устройством ввода данных сверялся с каким-то списком, а его подчиненные проверяли у всех документы.

"Только одно подразделение", – подумала Сула, но где-то рядом еще наксиды, не зря же они реквизировали часть отелей и домов в округе: вероятно, там расквартированы военные.

Почти половину пассажиров составляли наксиды: торопливо и деловито семенили они по полированному полу, рассекая толпу. Многие носили коричневую форму государственных чиновников. Теперь у них явно не было проблем с карьерой.

Сула притворилась, что встретила нужного человека, и пристроившись к незнакомцу, вышла на улицу, где ждал Макнамара.

– Прямо сейчас наксиды составляют список жителей Верхнего города, – сказал он. – Все не прописанные там работники обязаны предоставить справку от работодателя о том, что им необходимо ездить туда. Поговаривают о введении особых пропусков.

Сула обдумала новость.

– Ладно. Надо заполучить письмо от настоящего работодателя, чтобы он был в списке и наксиды могли это проверить. Так будет легче достать пропуска.

Она знала, как раздобыть поддельные документы в Управлении госрегистрации.

В голове начал созревать план.

***

Тем же вечером Сула залезла в базу данных Управления и обнаружила, что лейтенант Раштаг придумал очередной девиз – "Бдительность!" Новый глава госрегистрации был помешан на броских повестках дня, и в них всегда присутствовало подобное лаконичное восклицание, призванное вдохновлять служащих.

План работы на завтра был уже составлен, и там красовалось слово "Сотрудничество!" В какой-то момент Суле мучительно захотелось изменить его на "Саботаж!", но она поборола искушение: отложить задуманное до тех пор, когда над Заншаа появятся корабли лоялистов и наступит конец владычеству наксидов.

Она уже представила, какое восклицание вырвалось бы у Раштага, узнай он о том, что она свободно залезает в компьютеры Управления, используя его же собственные пароли. Она научилась этому еще до вторжения наксидов: немного удачи, чуть-чуть упущений в системе безопасности со стороны прежнего начальства, одна длинная ночь наедине с компьютером и литрами кофе – и у Сулы свободный доступ к системе. Глава отдела безопасности менял пароль – ей он высылался автоматически, и даже если бы ее засекли и заменили все пароли, она по-прежнему оставалась бы в курсе.

Сула могла получать, изменять и вводить любые данные. Свидетельства о смерти и рождении, о браке и разводе, аттестаты и дипломы, сведения о прописке и о работе, паспорта, пропуска, удостоверения личности…

Удостоверение личности. Сейчас без него не выжить – враг не дремлет. Все в ее руках. В нем не только фотография и идентификационный номер, но и медицинская страховка, принадлежность к клану, кредитная история, налоговые выплаты. Оно же служит водительскими правами и электронными деньгами, используется при банковских операциях, без него нельзя попасть на поезд и в автобус.

Да без него и в библиотеку не пустят! Задолго до восстания наксидов Империя шаа с помощью такого удостоверения прослеживала, какие книги и фильмы выписывает и загружает гражданин.

Удостоверения никогда не были полностью надежны, и их частенько подделывали. Но, конечно, даже мастер фальшивок мог ошибиться, поэтому лучше получить документы официально.

А выдавались они Управлением госрегистации.

Именно там команда 491 обзавелась удостоверениями. Сейчас у Сулы имелись документы на имя Люси Добрак, безработной преподавательницы математики, эвакуированной с кольца до его уничтожения. Макнамара и Спенс, записанные как супруги Мэтью Гэрин и Стейси Хаким, тоже якобы прибыли оттуда. Эта удобная легенда объясняла, почему они недавно появились в Заншаа.

Сула проверила, готовы ли их пропуска в Верхний город, но в компьютере их пока не оказалось. Заодно просмотрела, что есть в базе данных на верховного судью Макиша и его семью. Как юрист он не блистал, но, благодаря статусу высшего пэра, получил место в одном из судов низшей инстанции. Когда планету захватили наксиды, Макиш сразу переместился в верховный суд и вынес свой первый приговор – пытки и смерть для более чем двух сотен лоялистов.

Сула представила, как Макиш лежит в луже собственной крови на проспекте Праксиса в Верхнем городе, а над ним она с пистолетом в руке.

"Но узнает ли кто-либо об этом?" – подумалось ей. Наксиды контролируют новости. Даже если она застрелит Макиша, это увидят лишь несколько свидетелей. А если поползут слухи, наксиды все свалят на аварию, разбойное нападение или начнут отрицать сам факт смерти судьи. То, что это была казнь предателя и убийцы, осуществленная офицером флота, не узнает никто.

Сула почувствовала, что решимость покидает ее. Подпольное правительство и подчиненная ему армия создавались для того, чтобы гражданское население понимало, что с захватом столицы война не закончилась, что законное правительство, Парламент и Флот по-прежнему не прекратили своей деятельности – они вернутся, и мятежники с их прихвостнями не уйдут от наказания.

У подпольного правительства был печатный орган – газета "Лоялист". В обязанности команды Сулы входило ее распространение: они разбрасывали листок на улицах Нижнего города, оставляли в ресторанах, барах, в подъездах домов. Конечно, теперь это в прошлом.

Сула посмотрела на Спенс: та, прихрамывая, вышла из спальни. Ее ногу прострелили во время провала на шоссе Астатл, к счастью, пуля не задела артерии, а заражения удалось избежать. Опухоль на лодыжке постепенно спадала, но ходить было трудно. Сула следила, чтобы Шона не забывала выполнять упражнения на растяжку и время от времени прогуливаться по квартире, чтобы разработать ногу.

Спенс уже могла выходить наружу, но Сула запрещала ей подобные прогулки: сначала надо залечить ногу окончательно. Хромота могла привлечь внимание, послужить ненужной приметой. В их ситуации приходится сидеть тихо, а то чего доброго ими заинтересуется городской патруль или доносчик.

Почему девушка хромает? Сула не хотела, чтобы подобный вопрос начал волновать соседей, тем более сейчас, когда выпуски новостей продолжают восхвалять успешную операцию наксидов на шоссе Астатл, и любой может связать перестрелку с ранением.

Некоторым подобные предосторожности могли бы показаться излишними, но только благодаря им Суле удалось выжить и сохранить свою команду.

– Как нога? – спросила она Спенс.

– Уже лучше, ми…Люси. – Шона прошлась по комнате и задумчиво посмотрела в окно. – Жаль, что выйти нельзя. Денек-то какой хороший.

– Ходи побольше, не забывай про растяжку и выйдешь, – сказала Сула.

"Душевная теплота мне не положена", – тут же подумала она.

– Кальмар невкусный?

Сула удивленно глянула на стоящую рядом с ней тарелку: приготовленный на шампуре кальмар давным-давно остыл.

– Я про него забыла, – проговорила она.

– Давай подогрею, – предложила Спенс и понесла шампуры с кальмаром и грибами на кухню.

Сула услышала, как загудел аэрогриль. Спенс вернулась в гостиную и опять начала прохаживаться по ней.

– Ты постоянно работаешь над чем-то, – заметила она.

– Я была бы счастливее, если бы ещё получалось. – Сула еще раз посмотрела на встроенный в стол дисплей и отключилась от Управления госрегистрации. – Хочется найти способ обратиться к горожанам, пусть узнают, что не всё кончено. Нужна замена "Лоялисту".

Спенс задумалась, наморщив курносый нос, а потом покачала светловолосой головой.

– Даже не знаю, что посоветовать. Мы газету по несколько дней разбрасывали, – тут ее осенило: – Люси, у тебя же доступ к компьютеру Управления госрегистрации. Может, посылать электронку через него?

– Если у меня будет желание пообщаться со службой безопасности, а они наверняка меня выследят, то конечно, – ответила Сула. – В каждом письме есть невидимые маркеры, показывающие, откуда оно пришло. К тому же копия каждого сообщения отправляется цензорам. Сама представь, что будет, если они получат десять тысяч копий "Лоялиста".

Спенс перестала ходить и вновь задумалась, скривив рот.

– Люси, – сказала она, – у тебя же высший допуск. Разве нельзя обмануть систему через него?

Презрительная насмешка уже была на губах Сулы, но она сдержалась. На кухне раздался негромкий звон, и Шона похромала туда за ужином. Когда она вернулась, Сула сидела за столом, снова подключившись к Управлению госрегистрации.

– Сначала поешь. – Спенс поставила перед ней тарелку, закрыв мерцающие символы, всплывающие из глубин монитора. Кальмар еще скворчал. Сула съела кусочек. Из-за того, что еду повторно разогревали, мясо приобрело фактуру резины, что не могло не сказаться на вкусе. Сула отодвинула тарелку, когда на экране появилось меню Управления.

– Воспользуйся файлами помощи, – посоветовала Спенс.

Сула дожевала ужин, запив сладким кофе, принесенным Шоной. Выяснилось, что вся почта Управления, исключая сообщения с грифом для внутреннего пользования, проходит через сервер, очень мощный, способный справиться с валом информации, ежедневно исходящим из конторы. Каждое сообщение перед его отправкой помечается особым кодом, а также и создается копия для Службы цензоров. Попадая к ним, письмо проходит проверку с помощью засекреченных алгоритмов поиска запрещенного содержания.

Возможно ли перепрограммировать сервер? Как и советовала Шона, Сула обратилась к файлам помощи.

Все оказалось довольно просто. Сула даже удивилась. Каждый пользователь с нужным статусом мог изменять настройки буквально одним щелчком.

От долгих часов, проведенных за компьютером, глаза словно присыпало песком. Сула прошла в ванную и вынула карие контактные линзы, скрывавшие истинный цвет радужки – зеленый. Она посмотрела в потемневшее от времени зеркало над ржавой раковиной, проверила корни волос, пощупала кожу: натуральная блондинка, она перекрасилась в черный и принимала каротиновые добавки, чтобы сделаться смуглее. Волосы отросли – скоро опять краситься.

Она непроизвольно вздрогнула, когда открылась входная дверь, ведь оружие осталось в комнате. Пытаясь успокоиться, она твердила себе, что это вернулся Макнамара. Так и оказалось.

"Надо и в ванную пистолет положить", – подумала она, возвращаясь в гостиную.

– Мне лучше переночевать здесь или у себя? – спросил Гэвин.

Раньше каждый жил в своей квартире, приходя в Риверсайд только на совещания, но ранение Шоны изменило заведённый порядок.

– Можешь ехать к себе, со Спенс останусь я, – сказала Сула.

Макнамара бросил взгляд на монитор.

– Над чем-нибудь работаешь?

– Да. Над связями с общественностью.

Молодой человек подумал и произнес:

– Надеюсь, это проще, чем то, чем ты занималась в прошлый раз.

Перепроверив программу, Сула дала команду последовательно выполнить несколько действий.

Отключить протокол узла связи, чтобы не осталось следов последующих операций.

Отключить функцию, маркирующую сообщения.

Отключить функцию пересылки копии сообщения цензуре.

Отправить сообщение.

Включить функцию пересылки копии сообщения цензуре.

Включить функцию, маркирующую сообщения.

И снова включить протоколирование.

Затем программа самоуничтожится.

Она протестировала результат, отправив сообщение: "Отдел не может предоставить запрашиваемую информацию" – на собственную почту. Все работало. В базе Управления не осталось следов ни сообщения, ни иных действий, выполненных программой.

Можно было заняться рассылкой, лишь бы знать, кому и что посылать.

Прежде чем отключиться, Сула проверила повестку дня и обнаружила, что очередным девизом, пришедшим в голову Раштагу, было "Темп!"

"Точно", – подумала она.

Спенс давным-давно отправилась в постель, но Суле, выпившей слишком много кофе, не спалось. Она выглянула в окно, глубоко вдохнув теплый летний воздух.

Смолкли машины, торговцы убрали прилавки и тележки. Из-за ограничения энергии вывески не горели, и светил лишь каждый третий фонарь. В ближайшем освещенном месте, примерно в квартале от их дома, Сула разглядела несколько оживленно беседующих терранцев. Они яростно жестикулировали.

Сула усмехнулась. В столь поздний час уличным кидалам оставалось лишь кидать друг друга.

Она вышла из квартиры через заднюю дверь на кухне и забралась по пожарной лестнице на крышу. Чердак оказался открыт – кто-то в доме очень любил своего кота – и она беззвучно выскользнула на залитую битумом плоскую кровлю. Обычно через яркое освещение ночного города пробивается лишь пяток-другой звезд, но теперь на темном бархатном покрывале неба она могла любоваться слепящей бриллиантовой россыпью.

Ночную тьму рассекали параллельно установленные серебристые арки – одинокие останки разрушенного кольца ускорителя, еще недавно опоясывавшего планету: там производили двигатель государственной экономики – антиматерию; оно служило портом прибытия космических кораблей и домом для восьмидесятимиллионного населения; туда свозились товары из всех отдаленных уголков Империи. Когда стало ясно, что нападения наксидов не избежать, жителей эвакуировали, а ускоритель уничтожили, постепенно выводя обломки на более высокую орбиту.

Кольцо было величайшим и наиболее продвинутым техническим достижением Империи шаа. Просуществовав десять тысяч лет, оно пережило последнего шаа меньше, чем на год. Останки некогда грандиозного сооружения, застывшие в небе молчаливым упреком и видимые отовсюду, являлись горестным напоминанием о том, что цивилизация хрупка, а войны приносят лишь беды.

"И всё это моя идея", – она первая предложила уничтожить кольцо, чтобы наксидам было сложнее управлять планетой. Кому-то высокопоставленному идея приглянулась, и Сула с группой Хонга осталась в столице.

"Мое место там, – думала Сула, глядя на звезды, – в корабле, несущем смерть и страдание врагу. А вместо этого я затаилась и затравленно перебегаю из одной норы в другую."

Она вспомнила о человеке, летящем сквозь космос вместе с Флотом, и к горлу подкатил комок: "Мартинес, сукин ты сын."