Восстание ликанов

Глава 21

Люциан растянулся на полу зала, изнеможенный слезами и страданиями. Прошли часы, пролитая им кровь давно высохла, хотя беспощадное серебро всё ещё жгло под кожей, удерживая его в человеческом облике. Убийственное солнце медленно покидало небосвод. Фиолетовое сияние сумерек заполнило открытую диафрагму на потолке. Грозовые тучи пронеслись мимо дыры в куполе.

Солнце отступило слишком поздно для Сони. Всё, что осталось от прекрасной вампирши-воительницы, была безжизненная серая статуя из обугленных костей и пепла. Её припорошенные руки всё ещё были подняты над головой, поддерживаемые выжженными железными кандалами. Блестящие волосы полностью сгорели, обнажив очертания голого черепа. Вид мучительной скорби, как за себя, так и за своего неродившегося ребёнка, застыл на её мученическом лице. Обрывки сгоревшей сорочки расплавились на останках, едва сохраняя её благопристойность. Почерневшие кости просвечивали через потрескавшуюся угольно-черную плоть. Только одинокое золотое мерцание добавляло немного цвета мрачной серой фигуре: лунообразный кулон Сони всё ещё был застёгнут вокруг безжизненной шеи.

Даже в смерти в ней было что-то невыразимо прекрасное.

Когда последний отблеск дневного света исчез с неба, дверь в зал распахнулась, прервав горе Люциана. В зал вошёл Виктор в сопровождении почётного караула Вестников Смерти. Он как всегда был одет в мрачных тёмных тонах. Так что нельзя было сказать, был ли злобный Старейшина в трауре.

Торжественно, с вытянутым лицом, он прошёл по залу к осыпающемуся чучелу, которое когда-то было его дочерью. Если тлеющие останки и смутили его, то строгое лицо никак не выдало этого. Полированный серебряный палаш висел на его боку. Кусочки обожжённой кожи хрустели под подошвами сапог.

"Чудовище! - подумал Люциан. Безудержная ярость пробудилась в нём. - Посмотри, что ты сделал с ней!"

Продирающий до костей сквозняк ворвался в помещение вместе с Виктором. Ветер налетел на её останки, заставив облако пепла кружиться в водовороте по залу. Хлопья пепла ударили в лицо Люциана. Прах его возлюбленной был горьким на вкус.

Сначала не обращая внимания на Люциана, Виктор посмотрел на обуглившийся труп. Он протянул руку и провёл пальцами по позолоченному кулону на груди Сони. Его глаза на мгновение увлажнились, и выражение истинного горя мелькнул на лице, но это было мимолетно. Его аристократическое лицо снова приобрело холодное и сдержанное выражение. Он сорвал кулон с горла Сони, легко разорвав тонкую цепочку и, наконец, повернулся к Люциану. Ледяное презрение и ненависть тлели в его неественно голубых глазах.

Его чёрствость возмутила Люциана. Он встретил его зловещий взгляд глазами, полными раскаленной ненависти. Кровь забурлила в жилах. Его сердце было твердо как сталь, выкованное и закаленное трагичной потерей. Рычание заклокотало в горле.

Виктор обнажил свой меч и занёс его высоко над головой. Люциан загремел цепями, крепко удерживающими его на полу. Казалось, зал скоро станет свидетелем второй казни, но в последнюю минуту Старейшина передумал. Он отступил назад и вернул меч в ножны. Жестокая улыбка появилась на его лице, сделав его ещё больше похожим на дьявола, чем обычно.

- Хотя, подожди. Принеси мне мои ножи. - Отдал он приказ Шандору.

Люциан понял, что Виктор хочет освежевать его заживо. Часть его приветствовала смерть и возможность воссоединиться с Соней на том свете, но пепел любимой, продолжающий кружиться вокруг зала, словно жуткие снежинки, заставил его понять, что он пока ещё был не готов умереть. Нет, пока Виктор и все его кровососущие паразиты не заплатят за свои преступления.

"Я отомщу, - поклялся он. - По-волчьи отомщу!"

Полная луна засияла через открытый люк, восстановив его силы. Он бросился на Виктора, каждый мускул в его теле задрожал от дикой ярости.

Треклятые цепи удерживали его. Его лицо искривилось, он сосредоточил всю свою волю на назойливых серебряных наконечниках, застрявших в спине.

Губительный металл мешал превращению, но его ликанья плоть боролась с ним, страстно желая ответить на зов луны. Напрягшиеся мышцы вырисовались под кожей, сухожилия на шее выступили, словно натянутые тетивы. Горячая кровь застучала в висках. Его челюсти сжались так же сильно, как и кулаки, глаза вспыхнули синим.

В ожидании ножей, Виктор тихо посмеивался, явно забавляясь, казалось бы, тщетными усилиями Люциана. Другие Вестники Смерти тоже ухмылялись.

Сначала ничего не происходило. Затем, одна за другой, нагноившиеся раны сжались, извергая плоские серебряные наконечники. Всё это было похоже на нелепую насмешку над чудом рождения. Один окровавленный наконечник стукнул об пол, а за ним ещё два выдавленных куска металла.

Малиновые осколки покатились по неровным плитам. Люциан вздохнул с облегчением. Впервые за эти бесконечные часы, серебро больше не жгло его плоть.

Он снова был собой.

Глаза Виктора расширились в тревоге. Он запоздало понял, что происходит. Он потянулся за мечом, но было уже слишком поздно. Превращение мгновенно охватило все тело Люциана. В мгновение ока он вырос до исполинских размеров. Его окровавленная туника и штаны разошлись по швам. Грубый чёрный мех пророс из кожи, закрывая уродливые рубцы на спине. Слух и обоняние неизмеримо усилились, так что он почти мог ощутить запах паники в крови Виктора, когда Старейшина осознал угрожавшую ему опасность. Алая дымка застелила взгляд Люциана. Железные кандалы сломались, как сухие ветки.

"Тебе следовало убить меня, когда у тебя был шанс, - злорадствовал Люциан. - Теперь зверь внутри меня свободен!"

Виктор выхватил меч, но рычащий оборотень выбил клинок взмахом лапы. Старейшина отшатнулся, потеряв равновесие от силы удара. Кулон Сони вылетел из его руки. Он скользнул по полу и остановился всего в нескольких дюймах от её сожжённых останков. Пепел посыпался на кулон, припорошив его полированный блеск. Обугленные пальцы на ногах Сони рассыпались в пыль.

Оборотень полоснул Виктора когтями, разорвав его мантию. Вестники Смерти бросились на защиту Старейшины.

Люциан услышал характерные щелчки заряженных арбалетов. Серебряный болт просвистел мимо его головы, срикошетив от трона Виктора. Второй болт с глухим стуком ударился об деревянный столб, поддерживающий труп Сони.

Люциан гневно зарычал. Волк внутри него хотел лишь одного: вонзить свои клыки в горло Виктору, независимо от шансов против него, но его острый ум понял, что даже наделённый волчьей скоростью и силой, он был в очень невыиграшном положении. Ища путь к отступлению, его взгляд упал на закрытое ставнями витражное окно, выходящее на склеп. Его мышцы напряглись, готовясь к побегу, но вдруг золотой блеск привлёк его внимание.

Он знал, что не мог бежать без какого-нибудь символа Сониной любви.

Стремглав бросившись вперёд, он пронёсся мимо Виктора. Мохнатая лапа схватила золотой кулон с пола. Вестники Смерти кричали и ругались в гневе, наспех стреляя в него. Арбалетные болты пролетали мимо него всего в нескольких дюймах. Серебряные наконечники отскакивали от гранитной кладки. Сверкали искры. Зажжённая жаровня опрокинулась, рассыпав раскалённые угли по полу. Виктор зашипел в ярости, заметив кулон в руке Люциана. Размахивая мечом, он расталкивал своих людей, спеша вернуть драгоценный кулон.

Люциан сведёт свои личные счёты с Виктором, но не сейчас.

"Позже", - поклялся он, сжимая кулон Сони в своей мохнатой лапе.

Он зарычал на своих врагов в последний раз, а затем выпрыгнул в манящее окно. Деревянные ставни и тёмно-зелёное стекло разбились от силы прыжка, посыпавшись на брусчатку внутреннего двора. Оборотень упал на землю секундой позже. Он проворно кувыркнулся на обломках и вскочил на ноги.

Внутренний двор замка лежал между ним и внешними стенами. Была холодная, ясная зимняя ночь. Полная луна висела высоко над горами. Его эффектный побег из гробницы предупредил часовых на крепостных валах. Те развернулись и запустили залп серебряных болтов в убегающего оборотня. Летящие снаряды заколотили по брусчатке вокруг Люциана. Стражники неистово кричали друг на друга. Звук рога призывал к оружию. Паникующие дамы и слуги бежали в безопасную цитадель.

Люциан зигзагами побежал по двору, уклоняясь от смертельного града стрел. Его единственная надежда на побег - перепрыгнуть через стену. Её кулон был надёжно сжат в его лапе. Он был уже на полпути к ступеням, когда пара Вестников Смерти выбежали из сторожки и преградила ему путь.

Обнажённые мечи отражали лунный свет. Гневные проклятия понеслись в его сторону.

Оборотень не остановился. Не развернулся и не сбежал, поджав хвост при виде охранников. Он перепрыгнул испуганных вампиров, схватив при этом гребни их шлемов. Он сбил солдат с ног, протащив их около десяти футов в воздухе, и приземлился у основания ступеней, размозжив их черепа об брусчатку. Их стальные шлемы смялись, как дешёвое олово. Вампирские мозги вытекли на брусчатку.

У Люциана не было времени наслаждаться своей победой. Ступени на валы лежали прямо перед ним, но ещё больше солдат выбежало из цитадели во двор позади него. Сорен и Вестник Смерти по имени Раду подняли большие арбалеты, заряженные длинными копьями с серебряными наконечниками. Тяжёлые железные цепи были прикреплены к концам гарпунов. Умелые руки завели лебёдки, туго натянув тетивы. Обычные серебряные болты посыпались со стены, чудом минуя убегающего оборотня.

Люциан оказался осаждён со всех сторон.

Кипя от злости, Виктор шагнул на балкон, выходящий на внутренний двор. Танис, нервничая, следовал за ним, без сомнения счастливый быть подальше от сражения. Взглянув вниз со своего насеста, Виктор, потрясённый, увидел, что Люциан всё ещё жив. Он в отчаянии заскрежетал клыками. Неужели все его люди не могут подстрелить одного оборотня?

То, что Люциан украл драгоценный кулон Сони, лишь усиливало его беспокойство. Помимо своей сентиментальной ценности, кулон был также важнейшим компонентом ключа к сокрытой тюрьме Уильяма. Хвала Богам, что Люциан не знал о его истинном предназначении.

Или знал?

Виктор вспомнил, что смертный мастер по замкам, который создал ключ, всё ещё дышал. Это свободный конец, который нужно отсечь, как только сегодняшний конфликт разрешится; временная потеря кулона ясно давала понять, что его тайну нужно охранять ещё боле рьяно, чем раньше.

"Жаль, - подумал он. Он вспомнил, что у мастера была прелестная юная дочка. - Как же её звали? Селин?"

Прямо под ним во дворе оборотень упрямо уклонялся от стрел Вестников Смерти. Ногти Виктора впились в ладони. Он с нетерпением ждал, когда хоть кто-то из его рыцарей избавит его от этого назойливого зверя. Проблеск надежды вспыхнул в нём, когда Раду и Сорен вышли из цитадели, неся те самые арбалеты с цепями, которые использовали, чтобы схватить Уильяма два столетия назад. Искусные гарпуны окончательно положили конец хищному буйству первого оборотня.

Он мог только надеяться, что они помогут им и против презренного приёмника Уильяма.

Болт с треском, врезался в брусчатку всего в дюйме от лапы Люциана. Другая стрела оцарапала ухо. Оборотень знал, что каждую секунду под обстрелом он искушает свою судьбу; рано или поздно летящие снаряды найдут свою цель. Он бросился вверх по лестнице, одним прыжком перескакивая пять ступеней. Всего один прыжок отделял его от вершины, но прежде чем его задние лапы смогли оторваться от земли, гарпун, пролетев дугой по двору, вонзился ему в руку!

Он громко вскрикнул. Почувствовав, как что-то резко и болезненно дёрнуло его за руку, он оглянулся и увидел длинную цепь, простирающуюся через двор к большому арбалету в руках Раду. Туго натянутая цепь тянула его как за поводок, раздирая кровавую рану в шкуре. Серебро поразило тело, подрывая силы. Вестник Смерти начал вращать рукоятку арбалета, заставив оборотня пошатнуться. Он чувствовал себя как рыба на крючке.

"Нет! - бушевал Люциан. - Меня не пленят снова!"

Он резко развернулся, потянув за собой цепь, которая щёлкнула как хлыст, с невероятной силой метнув Раду в арочные ворота цитадели. Его непокрытую голову размозжило об маячащую гранитную колонну. Кости разбились, словно стекло. Кровь забрызгала лицо и доспехи Сорена.

Резкое движение вырвало гарпун из руки оборотня. Свободный вновь, он побежал вверх по ступеням, но вдруг его колено пронзил второй гарпун. Он упал лицом на ступени и ударился подбородком. Он сильно прикусил язык. Солоноватый привкус крови наполнил пасть. Чувство было такое, словно его пронзённая нога горела заживо. Ещё одна цепь загремела по ступеням позади.

Нужно продолжать идти. Ещё чуть-чуть...

Хромающий и истекающий кровью, Люциан отказывался сдаваться. Кулон Сони свисал из сжатой лапы. Он болезненно карабкался вверх по ступеням, шаг за шагом. Его когти царапали потёртые камни. Клыки были стиснуты от боли. Он тащил раненую ногу позади, оставляя за собой алый след. Каждое движение тревожило дьявольский гарпун, вызывая невыносимые муки, но он продолжал подъём, пока, наконец, не достиг вершины стены. Лунный свет озарял надземную дорожку, но пагубное серебро препятствовало живительной силе холодного белого сияния. Он чувствовал, как его волчья сила вытекает вместе с кровью. Кровь хлестала из ран, которые отказывались заживать. Цепь потянула его назад.

Всего в нескольких ярдах от свободы, он рухнул на крепостную стену. Вестники Смерти бросились по стене к его павшему телу. Другие солдаты преодолевали лестницу из внутреннего двора. Подняв глаза, Люциан увидел Виктора на балконе. Ликующий Старейшина злорадно улыбался, предвкушая неминуемую гибель оборотня.

"Это несправедливо, - отчаялся Люциан. - Я был так близок."

Он откинул голову и испустил отчаянный вой, который разнесся по замку и окрестностям. Он вложил в него всю боль за Соню, его ребёнка и разрушенные надежды.

Ещё две серебряные стрелы пронзили его спину.