Восхождение Примарха 6

Глава 7

Поскольку время было уже ближе к утру, ещё больше похолодало. Но внутренний обогрев после разговора с Архосом я убрал до минимума. А что, если даже это влияет на моё перерождение в стопроцентного аэраха? Я понимал, что ещё найду ответы на все эти вопросы, но сейчас лучше было не рисковать.

А, чтобы не мёрзнуть, я прибавил шаг. И очень скоро нагнал человека, бредущего впереди.

Это был совсем ещё юный парнишка, едва вошедший в подростковую пору. Он двигался из последних сил, казалось, на одном лишь упрямстве. Кого-то он мне напоминал, но я не стал лишний раз приглядываться, стараясь больше понять, откуда он тут взялся.

— Привет, малыш, — сказал я, поравнявшись с ним. — Как тебя сюда занесло, дружище?

— Я вам не малыш, — огрызнулся подросток и попытался прибавить шаг, но у него ничего не вышло.

Лишь губы сжались в упрямую полоску, а руки обхватили плечи.

Я даже пожалел на миг, что оставил куртку слепому, а остальные вещи в сумке парой сотен ступеней ниже.

— Хорошо, — решил я признать свою ошибку. — Не малыш. Как я могу к тебе обращаться?

— Зовите меня Чен, — сказал парнишка. — Именно под этим именем я стану величайшим монахом в этом храме.

— Так, — сказал я, анализируя сказанное, — по крайней мере, мы разобрались, что ты идёшь в храм и жаждешь величия. Так, Чен?

— Да, я иду в храм, чтобы стать величайшим монахом, слава о котором разойдётся далеко за пределы Поднебесной, — мальчик посмотрел на меня с вызовом во взгляде. — Все идут туда за этим. Разве нет? Вот вы зачем идёте?

И я задумался над его вопросом. А действительно, зачем я иду? Ответ, который на поверхности, чтобы вылечиться. А зачем? Затем, чтобы стать снова полноценным. А зачем быть полноценным? Что ты, Никита Александрович, в это слово вкладываешь? Затем, чтобы находится в гармонии с самим собой. Следовательно, вот она конечная цель?

— Я иду, чтобы обрести гармонию, — ответил я, полагая, что говорю чистую правду.

Но подросток отмахнулся.

— Все так говорят, — горячо сказал он, словно ему это каждый день говорили на этой самой лестнице. — Но на самом деле всех интересует только власть. И пути, ведущие к ней. Мне отец так говорил.

И тут мне пришло в голову, что вот примерно с этого и стоило начать разговор.

— Кстати, — сказал я, делая вид, что не вижу, как трясёт мальчонку. — А где твои родители? Они в курсе, что ты тут сейчас находишься?

— С ума сошёл? — парнишка даже остановился и воззрился на меня с негодованием. — Они бы меня убили, если бы узнали. Они не хотят, чтобы я стал великим!

Я остановился напротив подростка, прикидывая, что лучше ему отдать: джемпер или пиджак. Или и то, и другое, надеясь, что он сможет отогреться?

— Почему ты так думаешь? — спросил я, понимая, что нащупал нужную мне нить. — Они тебя не отпускали сюда?

— Не отпускали, — угрюмо кивнул он, вспоминая о том, как несправедливо с ним поступали. — Даже дома закрывали. Но я всё равно сбежал.

— А кто твои родители? — спросил я, хотя этот вопрос был не столь важным, я и так понимал почти всё. — Они — простые люди, да?

— Да, — буркнул подросток, рассматривая мой тёплый джемпер. — Папа на сельхоз работах задействован, а мама в домах убирается.

Ему явно было неприятно говорить о том, кем работают его родители. И в душе он надеялся, что никогда не будет заниматься подобным.

— И то есть свой поход к величию ты начинаешь с обмана самых близких людей? — задал я уточняющий вопрос, который загнал парнишку в ступор.

— Нет, почему же? — сказал он. — Я никого не обманывал, я просто ушёл.

— Ну вот смотри, — сказал я, живо представив обстановку в доме парнишки этой ночью. — Твоя мама, скорее всего, сидит у окна и рыдает, представляя, что с тобой могло случиться. Отец с друзьями выдвинулся на поиски, несмотря на ночь и на то, что завтра утром ему придётся идти на тяжёлую работу. Это ты понимаешь?

— Но… — он хотел мне что-то возразить, но, кажется, нарисованная мной картина полностью совпадала с тем, что он ожидал от реальности.

— То, что у тебя есть цель, и то, что ты к ней идёшь, это здорово. Без шуток, — я решил, что пришло время дать ему панорамное видение проблемы. — Но в данном случае ты пытаешься прыгнуть сразу слишком высоко. Вот давай проведём эксперимент и начнём прыгать сразу через ступеньку-две. Как ты думаешь, мы начнём быстрее продвигаться вверх?

— Думаю, что да, — ответил парнишка, который явно заинтересовался тем, что я ему говорил.

— А надолго хватит наших сил? — поинтересовался я. — Если хочешь, можем прямо сейчас попробовать.

— Не надо, — сказал он так тихо, что я его едва услышал, и уронил голову на грудь, превратившись в одну секунду из упёртого барана в уставшего и замученного ребёнка. — Я думаю, что мы очень быстро выдохнемся.

— Вот именно, — кивнул я ему. — Поэтому перепрыгивание через ступени никогда не приведёт тебя к желаемой цели. Ты выдохнешься и выгоришь гораздо раньше. Твоё «я» формируется последовательно и постепенно. Позаботься сначала о своих родителях. Уверься в том, что с ними всё в порядке. И после этого начинай своё восхождение.

— Но они никогда не отпустят меня, — со слезами на глазах ответил мне подросток.

— Ты ошибаешься, — проговорил я, полностью уверенный в своих словах. — Как только ты будешь готов, они увидят это и смогут тебя отпустить. Но ты увидишь на своём пути, что деньги, слава и сила сами по себе не дадут тебе ни счастья, ни чувства удовлетворения. Уйдя из своей семьи, ты всю жизнь будешь искать семью, где сможешь чувствовать себя, как дома. Вообще, здоровая и живая семья — это мечта очень многих людей, поверь.

— И что мне теперь делать? — я видел, что парнишка всё понял и внял моим словам.

Теперь надо было сделать так, чтобы он смог достичь своих целей чуть позже.

Я снял с себя пиджак, джемпер и надел их на подростка. Конечно, висели они на нём мешком, но ему сразу же стало теплее. Подумав, я достал из кармана термос с тёплым чаем, и отдал его парнишке.

— Ступенях в восьмистах ниже есть площадка для туристов, — сказал я, вспоминая женщину и старика, которым помог. — Там у правого борта стоит лавка со всяким барахлом. Постучись, скажи, что от меня, и тебя отогреют. А затем иди домой. И помни, что не стоит сбегать к великим делам. К ним надо идти осознанно, подготовившись.

Он ушёл, а я стоял на продуваемом ледяным ветром пятачке, чувствуя, как сквозь меня проходит стихия.

— Честно говоря, я бы не сказал лучше, — проговорил Архос, который снова вышел наружу.

На этот раз его примеру последовал и Штопор. Он хотел играть и есть.

И вот тут перед тем, как я сам замёрз и застучал зубами, я что-то почувствовал. Мне показалось, что внутри шевельнулось кажущееся забытым чувство.

Магия. Но не магия аэрахов, которая всё-таки больше затрагивает агрессивную часть человека. А магия воздуха. Та самая, которую мне показывал дед Державин. Интересно, как это вообще возможно без источника?

С другой стороны, а разве источник — это не искусственное ограничение магии?

Штопор сидел у меня на плече и, кажется, восторгался окружающему нас виду. Хотя я, если честно, ничего не видел, так темно было вокруг.

И холодно.

Причём, настолько холодно, что даже внутренний обогрев не спасал. Кожа снаружи пошла мурашками и на ощупь была просто ледяная.

Я покормил Штопора магией, и он по привычке начал резвиться на моём плече. Фамильяр, конечно, подрос за последние пару дней, но всё равно, до былого уровня ещё недотягивал.

Вдруг он прикоснулся к моей шее и прямо отдёрнул лапку.

— Холодно! — запищал он. — Холодно! Холодно!

В его исполнении это звучало, как: «Холяля!»

— Ну заползай внутрь, если холодно, — сказал я, подставляя руку.

Он прикоснулся к руке и снова запрыгал с криками: «Холяля!». А затем снова забрался на плечо.

— Я греть! — и после этого быстро-быстро заработал лапками.

— Что ты делаешь? — спросил я его.

Но ответ малыша был неизменен:

— Греть!

— Что он делает? — спросил я у Архоса, так как не видел, что происходит у меня на плече. Правда, шее становилось теплее, а затем и верху спины, после чего тепло распространялось всё ниже и ниже.

— Тёплую накидку тебе вяжет, — улыбнувшись ответил Архос, — чтобы сохранить твоё тепло.

— Спасибо тебе, маленький, — сказал я и услышал довольное урчание.

Мне стало тепло, я отогрелся и практически забыл, что всё это время поднимаюсь по ступеням к храму на горе.

Я прошёл уже больше трёх с половиной тысяч ступеней, когда внезапно впереди вновь нарисовался силуэт. Но небо уже тронули первые лучи солнца, поэтому фигура вычерчивалась довольно чётко. Знакомая, надо сказать, фигура.

Принцесса бежала мне навстречу очень бодро. Понятное дело, у неё-то не было несколько часов восхождения по лестнице, вырубленной в скале.

Хотя постойте-ка, а как она тут оказалась?

«Архос, мне кажется, это всё очень странно, — сказал я, сам на автомате раскрывая объятия, чтобы принять Варвару в них. — Как она тут оказалась?»

— Отец отменил своё решение! — прокричала принцесса прежде, чем обнять меня за шею, после чего она сразу же отскочила на пару шагов назад, чего я от неё, честно говоря, не ожидал. Впрочем, может быть, сыграли роль плещущие во все стороны чувства. — Он всё осознал и понял, что ошибался!

Я стоял и оторопело смотрел на Варвару, ища подвох. А она буквально бурлила от чувств, поэтому, видя, что я не реагирую должным образом, продолжила:

— Меня Магнус перекинул через портал. Он прибыл во дворец, поговорил с отцом, и тот передумал, а Магнус открыл портал, и вот я уже у ворот храма. А ты ещё не дошёл. Ну я и побежала вниз. И вот ты!

— Я — это действительно я, — ничего другого мне в голову в ответ не пришло, так как я был полностью занят внутренними переживаниями и остатками эмпатии, которые твердили мне, что Варвары передо мной быть не может. — И я рад тебя видеть.

— Там, дома, — она сложила руки в молитвенном жесте, который был совершенно не свойственен принцессе. — Нас уже ждут. Весь дворец готовится к свадьбе, так что мы сейчас же отправимся туда.

— Зачем? — изображая из себя больного идиотией, спросил я. — Я ещё не получил то, зачем пришёл, поэтому я не могу уйти.

— Да брось ты, — принцесса махнула рукой и засмеялась, но я ждал другую реакцию, с её стороны. — Это всё уже не важно, понимаешь? Мы можем быть вместе без всяких испытаний. Магнус тебе вернёт магию, эфирники ему помогут, как только разберутся в оборудовании Кшиштофа, так что забудь. Пойдём скорее к нашему счастью!

Я отступил на шаг, оглядывая принцессу с головы до ног.

— Я не могу, — ответил я, не найдя никаких серьёзных отклонений в обличии Варвары. — Мой путь в этом месте едва начат, я не могу просто взять и свернуть с него.

— Да это всё не важно! — продолжала настаивать принцесса. — Главное, что мы будем вместе! Или… Может быть, ты не рад меня видеть.

«Я не знаю, — наконец, отозвался Архос, признавая, что сам находится в затруднении. — Вроде бы никакой разницы, но я прям чувствую наигранность».

«Иллюзионист? — я предположил первое, что пришло в голову, и тут подумал, что попал в точку, ведь когда ей меняли личность, наверняка, снимали слепок её личности. А теперь могли использовать без её ведома. Если это так, то необходимо предупредить… императрицу? А больше особо и некого. — Похоже на его работу?»

«Не особо, — признался Архос. — Там всё-таки видно подделку вторым слоем, а тут ничего такого нет».

«Возможно, очень искусная подделка, — предположил я и переключился обратно на Варвару. — Если что-то заметишь, дай знать».

— Очень рад тебя видеть, с чего ты взяла? — поинтересовался я и сделал шаг в сторону, чтобы проследить за её действиями, но девушка осталась на месте, лишь наблюдая за мной. — Просто ты хочешь невозможного. Я сейчас там, где и должен находиться. Тут моё место, и я со своего пути не сверну. Ты пойми, что я, в конце концов, не собачонка у трона императора, которую прогоняют, а затем подзывают по свистку. Сейчас, тут, на этой лестнице его решения надо мной не властны. Понял, что заблуждался? Отлично, что ж, это только плюс. Но это не значит, что я буду менять свои решения.

— Понятно, — ответила Варвара, и в её глазах заблестели слёзы в едва появившемся свете. — Я просто не нужна тебе. Я-то дура, надеялась, что мы будем вместе, а ты такой же, как все. Тебя интересует только то, что происходит с тобой лично, и совсем не волнует, что в душе у других людей. Ты просто эгоист.

— Совсем нет, — ответил я, понимая всю суть этой уловки. — То, что я следую своим принципам, ещё не значит, что я — эгоист. То, что я заканчиваю дела, которые начал, совсем не означает, что я кем-то пренебрегаю. Просто есть те вещи, которые надо сделать здесь и сейчас, а всё остальное подождёт. В том числе и близкие люди, если они на самом деле таковыми являются. Наши пути идут параллельно и обязательно сойдутся в одной точке, но не сейчас. До неё ещё надо обоим дойти.

— Какая же я — наивная простушка, — слёзы текли из глаз Варвары и стекали по щекам, падая за каменные плиты, запорошенные снегом. — Меня оказалось так же просто обмануть, как Валю. Ты меня не любишь, вот что я поняла. Нет никаких «нас»! Ты от нас отказался, — с этими словами она медленно пошла вниз по лестнице.

Интересно, зачем, если портал был наверху? Или обратный будет снизу? Много лишних вопросов. Одно я знал на сто процентов. Настоящая Варвара себя бы так никогда не повела. А если бы повела, это означало бы, что я ошибся с выбором.

— Плохо, — с максимальным сочувствием в голосе проговорил я, и человек, изображавший Варвару обернулся, по-прежнему обливаясь слезами. — Очень плохо играете, — добавил я после этого. — Настолько плохо, что в театральный вас не взяли бы!

— Тебе просто наплевать на чувства девушки! — возразил мне на это человек, продолжая лить слёзы.

— На ваши чувства — да, — ответил я, до конца уверяясь в своей правоте. — По крайней мере, на вот эти, лживые. Вы же поймите, уж не знаю, почему вы смогли так здорово сымитировать внешность Вари, но вот характер вам совсем не удался. Она же сама меня напутствовала на успех, находясь в этот момент взаперти. Вряд ли что-то могло произойти такое, что переменило бы её мнение. Ну, кроме умопомешательства, конечно. И всё равно, это был бы уже совсем другой человек.

— Чудовище! — закричал мне человек, изображающий Варвару, и побежал вниз по лестнице.

Преследовать его я не стал, а задумался.

«Это не могла быть Варя, — сказал я Архосу, словно для того, чтобы до конца увериться самому. — Моя эмпатия, не знал, кстати, что от неё что-то осталось, прямо-таки кричала, что передо мной совершенно другой человек. Да и поведение не Варино».

«Склонен с тобой согласиться, — задумчиво проговорил мой ментальный учитель. — И хочу заметить, что в чём-то ты стал уже мудрее меня. Истинный Примарх, что я могу сказать».

Последние несколько сотен ступеней я практически не заметил. Мне было тепло, светло и легко, словно я сбросил неведомый груз со своих плеч. Лестница убегала назад и вниз до тех пор, пока я вдруг не оказался на вершине.

Солнце уже поднималось из-за горизонта, и его лучи окрасили в перламутрово-розовый цвет шапки близлежащих гор. Надо ли говорить, что никогда в своей жизни я не видел подобной красоты.

И вместо того, чтобы схватить колотушку, подвешенную у правой части ворот, ведущих в храм с многочисленными пагодами, я утоптал снег в той части холма, где была лучшая видимость и уселся наблюдать за рассветом.

В конце концов, храм от меня никуда не убежит, а красота именно этого рассвета мимолётна и больше никогда не повторится ни для меня, ни для кого-то ещё. Миг, который никогда уже не будет прежним.

Штопор вылез ко мне на плечо, уткнулся бочком в шею и тихо заурчал.

— Сиво! — озвучил он, когда один из лучей прямо на глазах побежал по ближайшему склону, заставляя снег искриться, словно по волшебству.

— Очень красиво, — согласился я.

С другой стороны от меня встал Архос, сквозь которого уже с трудом можно было что-то рассмотреть, настолько он становился плотным, когда выходил.

— Стоило сюда подниматься только из-за этого, — проговорил он, и мне показалось, что из его рта вырвалось едва заметное облачко.

«Ты уже больше жив, чем нет, дружище», — подумал я, но не стал озвучивать вслух.

Я просто не хотел мешать моменту отложиться в моей памяти.

Низкие облака, а, может быть, слой тумана внизу бурлил, словно был рекой. Но туда лучи восходящего солнца ещё не достали. И снизу восходящим потоком меня обдувал ветер. Не простой ветер. Рассветный.

Я закрыл глаза и почувствовал, что этот самый рассветный ветер отзывается во мне. Магические каналы трепещут, впитывая его и пытаясь передать дальше, но некуда.

И тут я понял, что чувствую этот самый ветер иначе. Не так, как раньше. Я ощущаю в нём запах земли, снега и скал, которых он касался, поднимаясь ко мне. Я чувствую в нём влагу из облака, сквозь которое он прошёл на пути ко мне. И ещё я ощущаю в нём солнечный свет, который напитал его только что, коснувшись своим лучом воздушного потока.

Это было настолько потрясающее открытие, что я некоторое время сидел, не в силах ни пошевелиться, ни думать, ни дышать. Я наслаждался рассветным ветром, проходящим сквозь меня и одаривающим своей магией.

В себя, может, через минуту, а, может, и через вечность меня привёл голос Штопора.

— Кушать, — тихо произнёс он. — Кушать хочу!

Не задумываясь, выработанными на автомате действиями, я слепил ему кусочек магии и отдал в лапки.

— Ням-ням! — зашёлся фамильяр в настоящем восторге, который магия аэрахов у него уже давно не вызывала. — Какой куся ветер! Ням-ням!

— Вкусный ветер? — переспросил я, понимая, что накормил малыша вовсе не магией аэрахов, а тем, чего у меня быть, по идее, не должно.

— Очень куся! — ответил на это Штопор. — Он… он разноцветный!

Разноцветный для него, рассветный для меня. Какой бы она не была, но это именно магия воздуха, перемешанная с другими стихиями, как они и встречаются в природе, а не по отдельности, как придумали люди. Получается, я по-прежнему маг?

Я вытянул ладонь вперёд, и вскоре на ней затанцевал крохотный, слабый, но всё же заметный смерчик. Луч, вырвавшийся в этот момент из-за горы, пронзил его, подсветив изнутри розовым.

Я зажмурился, принимая в себя и этот луч, и это утро, и этот мир, каждый миг изменяющийся, но в то же время остающийся прежним.

Я ощутил, как тепло светила согрело мне веки, и сквозь них это самое тепло потекло внутрь, как и ветер до этого. Оно согревало самые отдалённые уголки моего тела, привнося в них гармонию жизни и блаженство уюта.

— Красиво, — раздался голос из-за моей спины.

Я открыл глаза и увидел, что луч уже сместился, его свет преломился внутри смерчика, до сих пор танцевавшего на моей ладони, и потому казалось, что прямо из воронки светят оранжево-розовые лучики.

Это и правда было красиво.

Я обернулся.

За моей спиной стоял старичок и улыбался мне с полным радушием. Эмпатия сразу подсказала мне, что он искренне рад моему присутствию на этой вершине.

— Такое прекрасное утро, — согласился я, отдавая смерчик Штопору. — Что оно само творит самые настоящие чудеса.

— Ты даже не представляешь себе, какие это чудеса, — по-доброму рассмеялся старичок.

— Буду рад узнать, — сказал я, вставая и отряхиваясь.

— За десять веков, прошедших тут на моей памяти, ты — первый, кто после всех испытаний и успешного восхождения на лестницу не бросился сразу ломиться в ворота, а сел любоваться рассветом. И судьба тебя щедро отблагодарила за это.

— Раз это такое чудо, — ответил я, поворачиваясь обратно к снежным шапкам гор, по которым весело взбегали солнечные лучи, расцвечивая окружающий мир и даря ему краски. — Давайте полюбуемся ещё немного.

— С удовольствием, — улыбнулся мне старичок и встал рядом со мной по другую сторону от Архоса.