Восхождение Примарха 6

Глава 6

Молитвенные дощечки раскачивало ветром, и они издавали лёгкий стук, похожий на то, что какой-то усталый путник преодолел почти четыре с половиной тысячи ступеней и теперь стучится в ворота.

Бумажные фонари с повседневными абажурами тоже раскачивались движением воздуха, и слабый свет, отбрасываемый ими, скользил по каменным стенам, кое-где закрытым деревянными щитами. Благовония курились в положенных для этого местах, наполняя воздух лёгким запахом силы и воли.

Учитель стоял снаружи на узкой террасе, с которой открывался чудный вид на ближайший горный хребет. Особенно красиво тут было на рассвете. Вид розового от специфического освещения снега, укрывающего вершину горы, немногие избранные навсегда сохраняли в своём сердце.

— Учитель, — обратился Ван Ли к стоящему на террасе человеку, видя, что тот уже закончил сегодняшнюю созерцательную медитацию и готов к разговору. — Могу я просить вас об одолжении?

— Каждый человек может просить, — был ему ответ, а в глазах, обращённых на Ван Ли, загорелась искорка мальчишества. — Но не каждый будет услышан.

— И не каждый услышанный получает помощь, — в тон Учителю ответил Ван Ли. — Я знаю, спасибо. Но я пришёл не по своей прихоти. Один мой ученик просил меня о помощи, и я считаю, что вправе помочь ему, так как он сам этого хочет.

— Что за ученик? — поинтересовался Учитель, внимательно разглядывая Ван Ли. — Уж не тот ли, что носит в себе паука?

— Всё верно, — Ван Ли сложил руки и склонился перед великой мудростью Учителя. — Это мой ученик из России, с которым я провёл вместе много медитаций.

— Ты же знаешь, что мы тут принимаем не всех, — уточнил Учитель, но, скорее, для ритуала, так как, конечно же, Ван Ли об этом прекрасно знал. — И только достойные могут войти в ворота нашего храма?

— Знаю, Учитель, — Ван Ли распрямился и посмотрел в глаза Учителю, что означало твёрдую уверенность мастера в своих словах. — Я считаю, этот человек достоин.

— Ну что ж, — ответил Учитель и хитро улыбнулся мастеру. — Проверим.

Когда я разговаривал с Ван Ли, выясняя, как к ним добраться, он сказал мне, чтобы я взял удобную одежду, тёплую одежду и горячее питьё. Больше ничего брать не надо.

Но, конечно же, у меня оказалась целая сумка вещей, которые, как я полагал, мне жизненно необходимы. Так бывает с каждым, кто тащит за собой целый дом. А потом оказывается, что из этого всего ему максимум потребовались чистые носки и трусы с футболкой.

Перед лестницей я надел спортивную одежду, в которой обычно тренировался на улице, и специальную куртку, использовавшую тепло собственного тела для создания комфортной температуры.

Ступени были неравномерными. Разными по высоте и длине, что доставляло дополнительный дискомфорт. Я-то полагал, что справлюсь за пару часов, но за полчаса преодолел лишь триста ступеней, что намекало на более продолжительное путешествие, чем я рассчитывал.

Более того, на триста пятидесятой ступени я запыхался и остановился восстановить дыхание. Посмотрев наверх, я не увидел ничего нового: лестница исчезала в далёком облаке, и неизвестно, сколько ещё надо будет пробираться внутри. А вот, оглянувшись назад, я сильно удивился: площадка, с которой я начал восхождение, была буквально подо мной. Казалось, рукой подать, чтобы вернуться на неё. Сорок минут восхождения? Да их словно и не было, вот же начало пути.

«Архос, это какая-то иллюзия? — спросил я, пытаясь пересчитать ступеньки, оставленные позади. — Или я действительно так мало прошёл?»

«Никакой иллюзии, — ворчливо отозвался мой ментальный наставник. — Ты просто дохлый, потому что пренебрегал тренировками тела».

«Ничего я не пренебрегал, — ответил я. — Мне действительно некогда было. Вот вернусь домой и сразу займусь».

«Ты уже занялся, — усмехнулся на это Архос или даже рассмеялся, словно злой гений из фильмов. — Пока дойдёшь, твой организм уже перестроится».

И я пошёл дальше.

После пятисотой ступеньки я уже чувствовал боль при каждом вдохе. Мне раздирало лёгкие от каждого усилия. А ноги, словно налились свинцом, и на каждую ступень их приходилось затаскивать чуть ли не насильно.

«Это ещё ничего, — успокаивающе, но с изрядной долей издёвки сказал мне Архос. — Скоро ещё и воздух разреженный будет, тогда вообще красота начнётся».

«Что я тебе сделал плохого? — мне казалось, что даже в мысленном общении я начинал задыхаться и хрипеть. — Будь эти ступеньки одинаковыми и приспособленными для подъёма, как, например, в высотных домах, дело шло бы гораздо быстрее».

«Если бы эти ступеньки были одинаковыми и удобными, — ответил мне Архос. — Они явно не вели бы в храм, где тебе могут помочь».

«Наверное, логично», — подумал я и продолжил подниматься.

Примерно на шестисотой ступеньке я понял, что с меня хватит. Я больше не смогу подняться ни на одну. И встал, как вкопанный.

«Ну ты чего? — поинтересовался Архос, явно пытаясь меня поддеть. ­— Это всего-то уровень стандартной тридцатиэтажки».

«Слушай, — ответил я, уже действительно задыхаясь, — я никогда не всходил на тридцатый этаж пешком. По крайней мере, в этой ипостаси. Кстати!..»

Мне пришла в голову идеальная по своей простоте идея.

«Архос, а что, если я сейчас приму боевую трансформацию Примарха? — поинтересовался я, видя внутренним взором, как огромный паучище легко и непринуждённо взлетает по лестнице к вожделенному храму. — И дойду до цели в ней, а наверху уже стану обратно собой?»

Архос ответил не сразу. Более того, некоторое время я думал, что он мне вообще не ответит.

«Я не верю, что ты готов сдаться в самом низу, — ответил он мне, наконец. — Это на тебя не похоже».

«Почему же сдаться? — я даже растерялся от его ответа. — Нигде же не оговорено, в каком виде я должен подниматься, так? Я вот и подумал, почему не в виде Примарха?»

«Правила для всех одинаковы, — ответил Архос таким голосом, чтобы я прочувствовал своё заблуждение целиком и полностью. — Ты должен бросить себе вызов и преодолеть эту лестницу. Примарху это ничего не стоит, значит, и ценности этот подъём не будет нести никакой. И потом, тебе надо восстанавливать это тело, а не боевую трансформацию».

«Ладно, уел, — сказал я, глубоко вздохнул и продолжил путь. — Но некоторые испытания созданы для того, чтобы проходить их хитростью».

«Есть такие, — согласился Архос, явно удовлетворённый моим решением идти дальше в человеческом обличии. — И, скорее всего, они тебе ещё встретятся по пути, но именно это нужно пройти так же, как все».

И я шёл. Иногда приходилось сцепить зубы, чтобы поднять ногу ещё раз. Иногда приходилось останавливаться, чтобы воздух не жёг лёгкие. Но я шёл. Я поднимался, с каждой ступенькой приближаясь к своей цели всё ближе и ближе.

Примерно на уровне тысячи ступеней, когда начало восхождения уже скрылось за поворотом лестницы и не казалось разочаровывающе близким, я нагнал путника.

При одном только взгляде на него становилось не по себе. Закутанный в изорванную холстину с деревянными дощечками, привязанными к ногам, он не производил впечатление человека, который сможет добраться до верха.

А ещё, присмотревшись к нему, я устыдился своих мыслей, когда желал облегчить себе восхождение. Повязка на его глазах и палочка в руках явно говорили о том, что он слепой. И как вообще забрался на такую высоту, оставалось загадкой.

— Дедушка, дедушка, — позвал я, пытаясь привлечь его внимание, но затем подумал, что он всё равно не понимает того, что я ему говорю. — Вы меня слышите?

При всей странности вопроса, он же мог быть ещё и глухонемым, так? Но нет, дедушка остановился и обернулся ко мне. Из-за повязки на его глазах это выглядело немного зловеще, но, когда он заговорил, все негативные впечатления улетучились.

Говорил он тихо и с диким акцентом, но по-русски, чем привёл меня в некоторое замешательство.

— Слышу, добрый путник, слышу, — ответил он и протянул ко мне руку, которую я принял и пожал, удивившись, насколько она холодная. — Духи этого места сжалились надо мной и послали тебя, — продолжил он, тяжело опираясь на палку.

А я уже прикидывал, как потащу его наверх в довесок к своей сумке, которую я уже несколько раз порывался выкинуть. Но, как оказалось, сохранил я её не зря.

— Скажите, — я решил аккуратно узнать, что принесло сюда этого несчастного, — а вы решили добраться до самого верха? Просто я удивлён, что вы сюда-то поднялись…

— О, нет! Нет, — замахал рукой, свободной от палки, старик. — Наверх мне никогда не подняться. Тут, на полутора тысячах ступеней расположена торговая лавка для туристов. Там большая площадка и место для отдыха. Там, в одной из лавок, работает моя дочь. Но два дня она уже не возвращалась домой, и от неё нет никаких известий. Вот я и пошёл, чтобы проведать, как она там.

— Около полутора тысяч? — переспросил я, понимая, что уж на пятьсот-то ступеней я его смогу затащить.

— Да, — кивнул старик. — Ещё где-то пятьсот осталось. Я считал, но сбился со счёта.

— Всё верно, — ответил и протянул руку для поддержки. — Разрешите, я вас хотя бы провожу.

— Спасибо, молодой человек, спасибо вам огромное, — ответил старик и принял мою помощь, опёршись своей рукой на мою.

И тут меня буквально прошиб озноб, настолько холодной была эта рука. Кажется, ещё холоднее, чем тогда, когда я её пожал в первый раз.

— Скажите, вам холодно? — спросил я и буквально услышал, насколько глупо звучал мой вопрос.

Конечно, ему холодно, а у меня с собой целая сумка ненужных вещей. Впрочем, ему мой костюм-тройка тоже вряд ли поможет от холода.

Пока мы с ним разговаривали, стемнело и стало ещё холоднее. Если идти, а не стоять, это почти не чувствовалось, но стоило только остановиться, как всё тело охватывал мороз, а изо рта облачками вырывалось дыхание.

— Холодно, — признался тот, поднимаясь на очередную ступеньку. — Но я не могу просить у вас одежды, потому что сам отправился в этот путь во всём, что у меня есть.

— Постойте-ка, — я оглядел его ноги и понял, что ботинки мои ему точно не подойдут, а вот новенькие кроссовки, которые я купил совсем недавно — вполне. — У меня есть кое-что из вещей.

Я отдал ему спортивные кроссовки, а сам надел свои повседневные ботинки. Пускай, в них было и не так удобно, но не сказать, что я испытывал дикий дискомфорт. А вот с курткой было расставаться жальче всего, так как ледяной ветер пронзил меня, стоило её расстегнуть. Однако вместо того, чтобы заставить меня застегнуться и предложить слепцу что-то другое, это, наоборот, уверило меня в необходимости задуманного поступка. Поэтому я снял куртку и помог надеть её старику.

— Как тепло-то, — сказал тот. — А сам-то? Сам-то ты как?

Я уже натягивал пиджак, под который надел джемпер.

И вдруг почувствовал, как Архос отбивает себе ладонью лоб.

«Что случилось? — решил уточнить я, чтобы не попасть в глупую ситуацию. — Я что-то снова делаю не так?»

«Ты — Примарх, — ответил мне на это ментальный учитель. — У тебя есть отличная терморегуляция организма. В любой ипостаси».

А я и забыл. Включив внутренний обогрев, я забыл о пронизывающем холоде, улыбнулся, взял старика под руку, которая уже не напоминала собой замороженный кусок мрамора, и повёл его вверх по лестнице, радуясь, что человеку будет максимально комфортно до самого конца путешествия.

Честно говоря, я был готов даже тащить его вверх, если бы он не смог идти, но слепец на удивление бодро одолевал ступеньку за ступенькой. Причём, настолько, что я даже забыл о собственных трудностях. Когда мы оказались на площадке полутора тысячи ступеней я даже не пыхтел, как паровоз, а вдыхал основательно и равномерно.

Дочь старика обнаружилась почти сразу. Она пыталась удалить последствия снежного завала, который прошёлся по этой площадке, но практически не затронул лестницу ниже.

— Отец! — крикнула она и кинулась слепцу на шею. — Отец, прости. Я сначала не могла выйти из лавки, потому что привалило дверь. А затем пыталась освободить всё из ледяного плена, но у меня ничего не получается.

Я посмотрел на валуны, завалившие подход к её лавке, и даже удивился тому, что ничего вокруг от них не пострадало. Они весьма аккуратно упали на площадь, практически ничего не повредив. Но совершенно парализовали возможную торговлю.

— Здравствуйте, — сказала девушка, повернувшись ко мне. — Спасибо, что проводили моего отца ко мне. Могу я вас чем-то отблагодарить? Хотите горячего чаю?

— Не откажусь, — ответил я, примеряясь к глыбам льда. — Но позвольте сначала помочь и вам?

— Вряд ли это вам под силу, — развела руками женщина и покачала головой. — В них, наверное, по полтонны весом. Нужно несколько человек.

«Нужно несколько человек, чтобы убрать последствия оползня, — произнёс я про себя. — Или один Примарх».

Зацепив энергетической паутиной ближайший валун, я протащил его несколько десятков метров и скинул за ограждение площадки.

«Ты, наверное, ещё и дорожки мести можешь? — поддел меня Архос. — И засоры в канализации устранять?»

«Если понадобится, то и это всё смогу, — ответил я. — И вообще, заодно передохну от подъёма».

«Ну если только, — захохотал Архос. — А вообще всё правильно делаешь, это я так, ворчу немного».

Самая последняя глыба весила, вероятно, втрое или вчетверо больше, чем те, что были до неё. Я вспомнил уроки Архоса, скрутил паутину особым образом и порезал лёд на несколько частей, после чего без труда удалил прочь.

— Спасибо вам огромное! — запричитала женщина, и, рассыпаясь в благодарностях, ей вторил старик.

— Не за что, — ответил я, на сто процентов уверенный, что так на моём месте поступил бы каждый. — А скажите, пожалуйста, что вы тут вообще продаёте?

— Разную туристическую белиберду, — она пожала плечами, а я отметил, что по-русски она говорила даже лучше, чем её отец. — В основном идёт грамота о покорении лестницы в четыре тысячи четыреста сорок четыре ступени, — она усмехнулась и протянула мне одну, на которой было что-то написано на незнакомом мне языке.

— Но тут же только полторы тысячи? — удивился я.

— Туристов это не останавливает, — мягко улыбнулась женщина. — Им достаточно бумажки, а проходить всё совсем не обязательно.

Меня напоили горячим чаем, и я, понимая, что на сердце легко и привольно, отправился дальше. И мне показалось, что ступени после площадки стали чуть-чуть ровнее и удобнее для шага.

Впрочем, возможно, просто показалось.

«Если не против, я пройдусь рядом, — сказал мне Архос, стоило нам немного удалиться от туристической площадки. — Хочется вновь почувствовать себя живым».

— Конечно, — сказал я уже вслух. — С каждым разом ты становишься всё более и более овеществлённым, — заметил я, даже в темноте отлично различая контуры отделившейся от меня фигуры.

— Так и есть, — ответил на это Архос, подставляя лицо ледяному ветру. — И я уже чувствую движение воздуха. Это так здорово!

— Скажи, почему ты был против, чтобы я преодолевал лестницу в боевой трансформации? — вдруг спросил я, что стало неожиданностью для меня самого. — Дело же не только в правилах, так? Ещё в чём-то? В чём, Архос? Что ты от меня скрываешь?

— Вопросы из тебя сыплются, как горох из дырявого мешка, — усмехнулся мой призрачный учитель. — Попробую ответить хотя бы на некоторые.

Я приготовился слушать, попутно заметив, что во время разговора подъём практически не замечается. Может быть, именно поэтому Архос избрал призрачное воплощение, чтобы идти рядом и отвлекать меня разговором. В любом случае, я был благодарен ему, да и кое-какие знания были совсем не лишними.

— Дело в том, — начал свой рассказ Архос, — что аэрахи — это совершенно не столь миролюбивый ксенос, как ты мог бы подумать. Причём, они настолько воинственны, что обычно не оставляют в живых никого при захвате планеты.

— У меня появилась ещё куча вопросов вместо хотя бы одного ответа, — резюмировал я, но Архос призвал меня помолчать и послушать.

— Давай, я дам самый главный ответ на все озвученные выше вопросы, — проговорил Архос, мерно шагая со мной в ногу. — Чем больше ты будешь находиться в боевой трансформации, тем выше шанс, что ты станешь агрессивным и забудешь свою человеческую жизнь. А я этого не хочу, так как прекрасно вижу, как человеческое влияет на тебя. Ты — настолько великолепный сплав двух культур, двух ксеносов, что лучше и пожелать нельзя. Понятно, что тебе придётся пользоваться боевой трансформацией, но она же не зря так называется, как ты думаешь?

Я кивнул, полагая, что понимаю, о чём он говорит.

— Но делать это стоит только в бою, и то непродолжительное время, — сказал Архос и многозначительно посмотрел мне в глаза.

Я вспомнил, как чувствовал себя, став Примархом со всеми этими аэраховскими наворотами. Мне хотелось бить и уничтожать всё, что мешает прийти к величию. Но человеческая ипостась сдерживала совсем уж животные порывы. Хотя, да, каюсь, голову Штефану я отгрыз с огромным удовольствием.

— Я вообще удивлён, — продолжал тем временем мой призрачный учитель, — что ты не уничтожил в этом виде Кшиштофа, а чисто по-человечески взял и спас его. Это означает, что в тебе очень сильно чувство справедливости, это раз. И ещё ты, даже превращаясь в аэраха, полностью отдаёшь себе отчёт в том, что происходит вокруг и во имя чего ты сражаешься. Это два. Отличные качества, но, боюсь, при частом использовании боевого обличия ты перестанешь всё это различать.

— Я тебя понял, — тихо ответил я, чувствуя искреннюю заботу со стороны призрака, идущего бок о бок со мной.

Действительно, соблазн становиться аэрахом при каждом удобном случае был велик. Я уже сегодня это прочувствовал. Поэтому я целиком и полностью понимал то, о чём говорит Архос.

— Не переживай, — мой призрачный учитель ободряюще улыбнулся. — Тебе ещё много раз придётся примерить на себя личину аэраха. Боёв впереди у нас много.

— Утешил, ничего не могу сказать, — хохотнул я, чувствуя всем существом, что он прав. — Но я одного не понимаю, если летающие пауки столь кровожадны, то как мы с ними сосуществовали? И, более того, вошли в симбиоз, что вообще странно для некоторых.

— Тут отдельно надо сказать конкретно про тот род аэрахов, который жил с вами. М-м… — он вроде как задумался, подбирая слова. — Скажем так, твоя хитиновая бабуля — божий одуванчик по сравнению с остальными представителями этого вида. Эдакий голубь мира или даже сестра милосердия.

Я вспомнил свои последние минуты на родной планете и был склонен не согласиться с Архосом. Только вот он их, наверняка, тоже помнил, поэтому спорить было особо не о чем. Но я находился в шоке. Крылатую паучиху, жаждущую моей крови, назвать голубем мира? Нет, это перебор.

— Я не понимаю, — ответил я, осознавая, что мы зашли на весьма зыбкую почву. — Что моей условной бабуле мешало уничтожить человечество на моей планете? Чем отличаются остальные от неё?

Некоторое время мы поднимались молча. Архос явно раздумывал над ответом. Даже не подбирал слова, а именно размышлял над тем, как мне ответить так, чтобы я понял.

— Только не надо ничего выдумывать, — попросил я, повернувшись к призрачному силуэту учителя. — Если не можешь сказать, то я пойму.

— Всё нормально, — ответил на это Архос и улыбнулся. — С тобой я могу быть полностью откровенен. Вот только некоторые мои слова могут оказаться странными… непонятными. Поэтому я думаю, как объяснить проще.

— Говори, как есть, — ответил я, махнув рукой, — а я попытаюсь понять.

— Твою бабушку по линии аэрахов изгнали из их ксеноса. Или она сама ушла. Тут я, честно говоря, не уверен, так как разные источники трактуют этот момент по-разному, — он посмотрел в небо, где горели яркие и такие близкие звёзды, которые ближе к горе скрывались в плотном облаке. — И она организовала сверхудачный симбиоз с людьми. Просто ты должен понимать, что до этого никто из аэрахов подобным не занимался. Нормальная тактика крылатых пауков, как на Куране: напасть, всех убить или захватить в плен, получить контроль над всем ценным и вытягивать все соки, пока те не иссякнут.

— И почему бабуля пошла по иному пути? — решил уточнить я, чувствуя, что ответ бьётся где-то во мне. — Что мешало ей разорять другие миры, как и остальным?

— Вопрос интересный, — ответил мне Архос, шагая бодро, совсем не уставая и тем самым подстёгивая шагать меня. — И вряд ли имеющий однозначный ответ. Но есть один момент, который, полагаю, даст тебе понимание. Среди подданных Араны, как зовут твою бабулю на самом деле, нет ни единой особи мужского пола.

— Об этом я слышал, — ответил я, вспоминая всё, что по этому поводу говорил мой кровный отец. — То есть люди им нужны были как раз для размножения. Но что им мешало взять мужских особей?

— Думаю, тут в основе лежит причина, по которой Арана вообще покинула аэрахов и принялась искать тихое место на краю миров. Есть предположение, что ей вообще было запрещено иметь детей мужского пола, потому что это несло угрозу действующему Примарху.

— Так, стоп! — сказал я, понимая, что наш разговор зашёл очень далеко. — Она сама пошла на то, чтобы не дать жизнь Примарху, но благодаря моему отцу невольно сделала это. Так выходит?

— Выходит так, — согласился со мной Архос. — Но ты должен понимать, что это лишь мои предположения. Основанные на некоторых фактах, конечно, но на самом деле их недостаточно, чтобы такое утверждать.

— Не надо ничего утверждать, — я покачал головой, словно пытаясь согнать наваждение. — Я нутром чую ответ на этот вопрос. И ты чертовски прав в своих выводах.

— Думаю, что и с людьми эта ветвь связалась лишь потому, — продолжал рассуждать Архос, бодро шагая по ступенькам. — Что они были максимально далеки по своему геному. Шутка ли, аэрахи создали альтернативную форму существования, чтобы вступать в связь с людьми. И именно так они надеялись избежать появления нового Примарха.

— Но почему? — удивился я, повернувшись к своему спутнику. — Разве не круто, что твой потомок станет во главе империи аэрахов?

— Ты просто не понимаешь, о чём говоришь, — спокойно заметил на это Архос. — Империя аэрахов насчитывает сотни миров, подобных этому. А ещё тысячи колоний. Ты полагаешь, что кто-то по доброй воле захочет потерять подобное могущество? А твоя бабуля… Арана, полагаю, очень хотела жить спокойно, вот и всё. Но появился ты, и всему тщательно выстроенному ею миру пришёл конец. Конечно, она немного вспылила.

— Немного вспылила? — переспросил я, вспоминая звук, с которым обрушались этажи родового небоскрёба надо мной.

Архос на это лишь пожал плечами, судя по всему, не желая вдаваться в подробности. А, может быть, понимая, что и так слишком много сделал допущений, и это может исказить мою картину мира в дальнейшем.

— Ну хорошо, — я решил перевести тему. — Будем считать, что ни там, ни тут меня не желают видеть по чистому совпадению.

— Ты про императора? — уточнил Архос, кивая собственным мыслям. — Злишься на него?

— Есть такое, — сознался я, прислушиваясь к внутренним ощущениям. — Ну как бы будешь злым, когда спасаешь человека, спасаешь, а он к тебе задницей поворачивается.

— А теперь давай попробуем мыслить, как будущий правитель, — сказал мне на это Архос и подмигнул. — Как Примарх, а не как обиженный мальчишка.

— Очень интересно, — вздохнул я, готовый к любому уроку. — Давай ещё расскажи мне, как я не прав.

— Зачем? — удивился Архос, замедляя шаг, потому что заметил, что мне снова становится тяжело идти. — Давай просто представим, что ты — император и у тебя есть дочь. А у дочери есть жених. Добрый, заботливый, смелый, справедливый… дополняй.

— Красивый, — хохотнул я.

— Красивый, — согласился Архос. — Самоотверженный, короче, реклама туалетной воды, а не человек. Только вот вообще без магии. Ноль.

— Но я же… — хотел я возразить, а затем понял, что до императора-то, скорее всего, дошла информация, что я остался совсем без магии.

— Ты — император в данном случае, — остановил меня Архос. — Давай, расскажи мне, что потребуется для такого консорт-императора в реалиях нашего мира?

— Охрана, — подумав, ответил я. — Много охраны, так как человек без магии не сможет никак защититься в случае покушения.

— Понимаешь, да? Одноразовый консорт, вот под каким прозвищем войдёт в историю такой человек, — у Архоса явно разыгралось воображение, и поэтому он хихикал себе под нос.

— Да почему⁈ — решил я возмутиться. — Можно жить и без магии. Сколько народу существует, и ничего, не одноразовые.

— Да потому, что при дворе иначе не получится, — едва сдерживаясь от смеха, ответил мой призрачный учитель. — Тем более, в спальню-то охрана с тобой не пойдёт.

— А это-то тут причём? — я уже совсем потерял мысль спутника.

— Допустим, что ты просто отличный любовник, — заявил Архос, широко улыбаясь. — И довёл принцессу до того состояния, что она просто перестала себя контролировать, ну и полыхнула по обыкновению. Смерть, конечно, красивая и счастливая, но опять же «одноразовый консорт».

— Быть сожжённым к чертям во время бурной ночи, — проговорил я, перенимая тон учителя. — Что может быть лучше?

— Вот-вот, — согласился тот. — Это я уж не говорю, что совсем скоро взбунтуются придворные маги. А за ними все остальные. Маленький заговор, и вот твоя полка в гробнице вновь занята прахом одноразового консорта.

— Предлагаешь простить императора? — поинтересовался я, видя логику в словах Архоса.

— Ничуть, — ответил он на это. — Забывать поступки людей, спасающих тебе жизнь, — плохо. Это раз. Потом надо вникать в ситуацию полностью. Это два. Кстати, и тебе урок. Ну и, строго говоря, можно было хотя бы просто всё тоже самое сказать при личной встрече. Это три.

— Я тебя понял, Архос, — кивнул я, останавливаясь, потому что снова лишился сил. — Огромное тебе спасибо за этот урок. Его я точно никогда не забуду.

Сумка с остатками вещей стала просто неподъёмной. Я с сожалением посмотрел на неё и оставил возле ограждения.

Архос одобрительно кивнул, а затем сказал:

— Там кто-то впереди движется, пойдём посмотрим?

Глубоко вздохнув, я заставил себя идти дальше.

Совсем скоро впереди показался низкий силуэт, едва перебирающий ногами. Архос, чтобы не пугать путника, вернулся в моё сознание.