Восхождение Примарха 6

Глава 5

Но перед тем, как уехать, надо было доделать кое-какие дела.

В первую очередь необходимо было съездить на завод. Последний раз я там появлялся… да уже и не помнил, когда, если честно.

Михалыч встретил меня ровно на том же месте, что и обычно. И это, несмотря на то, что я его не предупредил о приезде. Так что узнал он об этом только от дежурного у шлагбаума, а делал вид, что стоит уже давно.

Мы душевно поздоровались, и он пригласил меня внутрь.

— Благодарю, — ответил я, оглядываясь по сторонам, — но я заехал всего лишь на несколько минут, узнать, как у вас дела.

— Всё отлично, — просиял исполнительный директор. — В конце той недели вышли на проектные мощности и уже полностью выполняем план. А кое-где и перевыполняем.

— Это здорово, — проговорил я, понимая, что совсем не могу угадать ничего из того, что видел тут в своё первое посещение, так преобразилось предприятие. — Я, в свою очередь, прошу извинить меня, что редко бываю у вас. Занятость, — я развёл руками, показывая, что от меня это мало зависит.

— Мы по телевизору вашу занятость видели, — по-доброму усмехнулся Михалыч. — Всё понимаем. Перестраивать центр столицы целыми кварталами — это ещё умудриться надо.

— Да приподняли один, — отмахнулся я, улыбаясь в ответ. — Ничего сверхъестественного.

— Не скажите, — ответил Михалыч, слегка щурясь от яркого солнечного света, отражающегося от чистого снега. — Другие бы по инструкции действовали бы, и сгинул бы отец-император, и осиротела бы страна. А вы нашли нестандартный выход из ситуации, и сохранили главу государства. А это дорогого стоит. Так что не переживайте, — он легонько прикоснулся к моему плечу, словно обозначая дружеский хлопок. — Мы не чувствуем себя оставленными. Наоборот, гордимся тем, какой у нас управляющий.

— Это прекрасно, — кивнул я с благодарностью, чувствуя, как растекается внутри тепло от слов исполнительного директора. — Потому что я как раз приехал предупредить, что ещё на некоторое время отбуду на лечение.

— Так это правда? — с некоторой грустью уточнил Михалыч. — Вы и правда лишились своего источника… и магии?

— Да, — ответил я, не задумываясь. — Так что в какой-то мере я сейчас точно такой же, как и все на этом заводе.

«Ну-ну, — сказал на это Архос. — Конечно, каждый на этом заводе может превратиться в огромного летающего паука. Их этому на курсах повышения квалификации учат».

«А ещё их различные голоса в голове жить не учат, — ответил я на это с долей сарказма. — Но брать свои слова назад я не буду».

«Насчёт голосов я бы не был столь уверен, — Архос явно был в ударе. — Но умолкаю. Ещё будет время поболтать».

— Печально, конечно, — ответил мне Михалыч, оглядывая с ног до головы, словно он мог увидеть отсутствие источника во мне. — Но хочу, чтобы вы знали: для нас нет абсолютно никакой разницы, маг — вы, или нет. Для нас всех, работающих на этом заводе, вы — Человек с большой буквы. У вас характер круче любой возможной магии. Вы нам жизнь, в широком смысле этого слова, спасли. Молодёжи надежду дали. У нас люди спиваться перестали, потому что поверили в светлое будущее, получили уверенность в завтрашнем дне. А это всё — вы. Поэтому знайте, что мы тут все будем за вас переживать. Будем надеяться, что ваше лечение поможет и вы снова станете магом. А нет, по крайней мере, мы вас меньше любить не станем.

Кажется, от столь вдохновенной речи у меня даже уши покраснели. Но я не подал вида, что смущён.

— Спасибо вам, — ответил я и ещё раз окинул окрестности взглядом. — Спасибо за слова, за завод, за всё то, что делаете. Рад, что встретил вас тогда.

А вот Михалыч не смог скрыть, что ему очень приятны мои слова, и заулыбался.

В скором времени мы простились, и я поехал в аэропорт.

Дед мне отдал в распоряжение свой самолёт вместе с командой, но я планировал возвратить его сразу же по прилёту в Поднебесную. Неизвестно, сколько мне там придётся находиться.

По пути я намеревался сделать несколько звонков. Первый — Никифору по поводу его вчерашних слов.

— Здравствуйте, Никифор Владимирович, — сказал я, как только преподаватель взял трубку. — Помните, мы вчера с вами про академ разговаривали? — я решил не тратить время на хождение вокруг да около и сразу перейти к сути вопроса.

— Здравствуйте, Никита Александрович, — ответил он мне, кажется, обрадованный тем, что я позвонил. — Да, конечно, помню. Скажите, пожалуйста, с какого дня он вам понадобится? И насколько?

— С сегодняшнего, — ответил я, глядя за окно на проплывающие пейзажи. — А насколько, не знаю. Я еду на лечение. Сколько времени на него потребуется, сказать не могу.

— Хорошо, — сказал Никифор, помечая что-то в своём вечном блокноте, который я себе отлично представлял даже сейчас. — Как будет известно, когда вернётесь, дайте мне знать, пожалуйста.

— Конечно-конечно, — ответил я и отключился.

Затем я набрал друзьям и тоже предупредил их о том, что улетаю.

Все, как один, попросились вместе со мной.

— Я бы с удовольствием, — отвечал я каждому одной и той же фразой. — Но этот путь я должен пройти один. Когда он закончится и я взойду на свою вершину, надеюсь встретить вас там.

Это, судя по всему, на меня уже Ван Ли влиял, которого я очень надеялся в скором времени увидеть.

Друзья, как один, тяжело вздыхали, но соглашались отпустить меня одного.

Уже перед самым аэропортом пришёл черёд позвонить принцессе. Я долго сидел и искал такие слова, чтобы Варвара поняла меня и не обиделась на то, что я решил на время улететь. В конце концов, она должна понимать, что это, в том числе и для того, чтобы нам быть вместе.

И, когда я набрал её номер, а услышал короткие гудки сбоя связи, я напрягся. Чувство тревоги не сказать что молчало, но находилось на весьма низком уровне. Но тогда что? Я набирал ещё и ещё раз, но всё было тщетно. Номер был недоступен.

Я почувствовал жар, подступивший к лицу. Мне слишком хорошо ещё помнились точно такие же короткие гудки, когда Варвара томилась под завалами в тоннеле.

Раз за разом набирая номер, я прошёл на посадку в самолёт и расположился в кресле.

Ко мне подошёл командир экипажа.

— Никита Александрович, — он легко поклонился мне, одновременно привлекая внимание к своей персоне. — Скажите, пожалуйста, летим по ранее согласованному маршруту в Тибет?

Я сначала на автомате кивнул, в очередной раз набирая номер. А затем спохватился.

— Сначала в столицу, — сказал я, решив, что во что бы то ни стало должен увидеть Варвару.

Уже из самолёта я позвонил Вале. Несмотря на то, что она сейчас была на другом конце света, я надеялся, что через неё смогу получить хоть какую-то связь с принцессой.

— Привет, — сказала она первой, и в её голосе я услышал некоторое удивление, словно она не ожидала, что я могу ей позвонить. — Что-то случилось?

— Не могу до Вари дозвониться, — сказал я напрямик, понимая, что тем самым немного поцарапаю самолюбие девушки, но в то же время, не буду давать пищу для ложных надежд. — Не знаешь, как можно с ней связаться?

Валя размышляла совсем недолго.

— Только ничего не спрашивай, ладно? — попросила она умоляющим тоном.

Я хотел уточнить, о чём не должен спрашивать, а затем решил не делать этого. А то уже получился бы вопрос.

Всё стало ясно, когда она скинула мне контакт, подписанный: «Елизавета Фёдоровна». Ага, понятно. По сути, это говорило о многом, но спрашивать действительно не стоило. Впрочем, я порадовался тому, что у Вали стали налаживаться отношения с императрицей. Это дорогого стоит.

— Спасибо тебе огромное, — сказал я и уже хотел нажать отбой, когда понял, что просто не имею права этого сделать. — Как у вас дела обстоят? Там же ещё кто-то оставался после нашего последнего визита?

— О, да! — с каким-то едва ли не садистским удовольствием в голосе ответила Валя. Я даже видел, как она закатила глаза. — Люди тут оставались и даже попытались дать нам бой. Вот только некоторых образумил Кшиштоф, но это были больше люди науки. А остальным мы дали прикурить, конечно. Ух!

— Никто из наших не пострадал? — спросил я, меньше всего желая, чтобы наши люди несли потери уже после основной битвы. — И вообще вы кого-то взяли в плен?

— Ну, основные приспешники Стивена всё-таки либо погибли, либо успели сбежать, — ответила она мне, явно вспоминая, что ей было известно. — Но всем этим с огромным успехом занимается дядя Слава со своей ЧВК. Мировой мужик, — сказала она и хохотнула. — Я ещё не видела, чтобы кто-нибудь лучше пытал людей.

По мне это, конечно, было спорное достоинство, но в том антураже, полагаю, это было правильно.

— А самого Батори нашли? — спросил я.

В последние дни мне почему-то иногда снился Стивен, хохочущий надо мной, потому что я оставил его без присмотра. Только он был не таким, как я его запомнил. А нарастившим тело на кусок позвоночника, который я из него вырвал. И это было больше похоже на опухоль, нежели на обычное человеческое тело.

— Нашли, конечно, — развеяла мои сомнения Валя. — Лежал аккуратно, двумя долями, как ты его и оставил. Кажется, его организм пытался регенерировать, но всё-таки сдался, когда мозг перестал работать.

— Четыре минуты, — прошептал я, думая о том, что, если бы повреждения были бы менее серьёзными и их можно было бы восстановить за четыре минуты, он непременно сделал бы это и снова начал бы мне гадить.

— Что? — переспросила Валя, явно не расслышав то, что я сказал.

— Ничего, всё в порядке, — сказал я, решив не посвящать девушку в подробности своих раздумий. — Вы — молодцы! Ладно, буду звонить императрице, чтобы выяснить, что случилось.

— Была рада тебя слышать, — ответила мне Валя совершенно искренне, я слышал это по голосу, и добавила чуть погодя: — Звони, как время будет. Я скучаю.

— Хорошо, — ответил я, понимая, что с этим тоже придётся что-то делать. — Обязательно.

И отключился.

Елизавета Фёдоровна взяла трубку на удивление быстро и, кажется, даже знала, кто ей звонит. По крайней мере, ни малейшего удивления в голосе я не услышал.

— Да, Никита, добрый день, — сказала она, когда я представился, и в голосе её я услышал грусть, но не скорбь, которую боялся услышать. — Заперли твою принцессу. В башне.

— Как так? — удивился я, понимая, что не зря полетел в столицу. — За что?

— За то, что от тебя отказываться не хочет, — я слышал в голосе императрицы гордость за решение дочери и понял, что она на нашей стороне. — И стоит на своём.

И тут я подумал, что, несмотря на отсутствие источника и эфирного сердца, я вполне себе продолжаю пользоваться эмпатической магией. Да, возможно, не в том объёме, что раньше. Но вполне определённо она во мне присутствует.

«Ну а что ты хотел? — проворчал Архос. — Ты же остался магом, так что не отвертишься».

Я не стал отвечать на эту ремарку. Важнее сейчас было ответить Елизавете Фёдоровне.

— Я уезжаю на лечение, — сказал я ей, чтобы подвести разговор к главному. — Хотел попрощаться с Варварой и не смог дозвониться.

— Езжай, конечно, — с некоторой долей разочарования ответила та, видимо, надеясь на другие слова. — Но с Варей поговорить не получится. Телефон у неё сгорел, когда она слегка перепланировала зимний сад. А новый ей не разрешают передавать.

Но следом она услышала уже ровно то, что хотела.

— Я уже развернул самолёт и скоро приземлюсь в столице, так что хотел спросить: получится как-нибудь организовать нашу с Варварой встречу?

— Ключей от казематов у меня нет, — ответила на это Елизавета Фёдоровна, выражая голосом своё полное негодование по этому поводу. — А вот проводить туда я тебя вполне смогу.

— Отлично, — сказал я, прикидывая время. — В течение часа буду.

— Молодец, — сказала на это императрица и отключилась.

Охрана дворца отказалась меня впускать наотрез.

— Не положено, Никита Александрович, — как мне показалось, с сожалением пробасил огромный усатый гвардеец. — Запретили вас пропускать.

— Вот даже как, — хмыкнул я себе под нос, но охранник меня услышал.

— Извините, ради богов, — сказал он примирительным тоном, — но нарушить приказ не можем.

— Ничего, — я махнул рукой и отошёл от ворот.

Я собирался снова звонить императрице, но тут от неё пришло сообщение с геолокацией, словно она чувствовала или, может быть, знала о запрете.

На карте было обозначено старое кладбище, находившееся по другую сторону дворца. А, точнее, один из монарших склепов.

«Вот это приключения», — решил я, но отправился по указанным координатам. Через пятнадцать минут я уже стоял возле склепа, думая, куда императрица отправит меня дальше.

И тут дверь наземной части гробницы дрогнула и практически бесшумно отворилась, явив мне Елизавету Фёдоровну собственной персоной.

— Было бы сейчас темно, — сказал я полушёпотом, — обязательно бы открыл филиал кирпичного заводика.

— Проходи, — махнула мне императрица, приглашая войти. — Мёртвых бояться нечего, надо опасаться живых.

Когда я оказался внутри, Елизавета Фёдоровна затворила дверь, закрыв на замок, а затем дала время, чтобы у меня привыкли к темноте глаза. На самом деле, благодаря магии аэрахов, я практически мгновенно переключался на ночное зрение, но мне хотелось оглядеться.

Вокруг стояли статуи в полный рост, висели барельефы, изображающие различных наших монархов во время битв, воспетых в легендах, а на каменных полках покоилось их оружие.

— Внушительная усыпальница, — проговорил я, чувствуя на лице движение воздуха и пытаясь угадать, где именно расположен подземный ход. — Но зачем сюда ход?

— Пообщаться с предками так, чтобы этого никто не увидел, — пожала плечами императрица. — Это, конечно, официальная версия. А так, любовницу привести. Или любовника, — она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Грамотно сделано, — проговорил я, наконец, увидев темнеющий вход в тоннель. — Никогда бы не догадался.

— Пойдём, — кивнула Елизавета Фёдоровна, видя, что я уже начал ориентироваться в темноте. — Варвара ждёт тебя, места себе не находит.

Но дойти от выхода из тоннеля до флигеля, в котором держали под замком Варвару, просто так оказалось невозможно.

— Вот старая балда, — ударила себя по лбу императрица, а затем обернулась ко мне. — Ты ничего не слышал, назовёшь меня так, казню лично.

— Вы что-то сказали? — переспросил я от подножья лестницы, ведущей наверх.

— Правильный ответ, — кивнула Елизавета Фёдоровна, а затем спустилась ко мне. — Я немного не рассчитала, — проговорила она как можно тише, наклонившись почти к самому моему уху. — Отсюда до казематов, в которых держат Варю, четыре камеры, реагирующих на движение. Отключить отсюда я их не смогу. И распорядиться о том, чтобы выключили, тоже. Поэтому… — она распахнула широкий плащ, в котором была, — лезь-ка сюда, как-нибудь проскочим.

— Елизавета Фёдоровна, — сказал я, добавив немного иронии в голос. — Я, конечно, вас очень ценю, но, боюсь, это лишнее.

— Что такое? — она подняла бровь, видимо, решив, что я пошёл на попятную.

— Покажите мне, где находятся камеры, и я их попробую нейтрализовать, — ответил я, размышляя над тем, как именно это лучше сделать.

— Это моментально вызовет ненужное внимание, — ответила она, не понимая пока, в чём заключается мой план. — Давай лучше под плащом тебя проведу.

— Полагаете, парная цепочка следов вопросов не вызовет? — поинтересовался я, давая понять, что вопросы всё равно возникнут, но это можно немного отсрочить.

— Что предлагаешь? — она оценивающе поглядела на меня и прищурилась.

— Увидите, — пообещал я, решив, как буду действовать. — Только покажите, где находятся камеры.

На самом деле месторасположение камер оказалось отличным для охраны дворца и отвратительным для предполагаемых преступников. Я оценил это обстоятельство и порадовался тому, что магия аэрахов была при мне, в отличие от всех остальных.

Энергетической паутиной я цеплял камеры, на которые указывала мне императрица и принудительно поворачивал их в противоположную от нас сторону. С последней даже вышли заминки, и пришлось бросать снежок, чтобы она развернулась, следя за ним, а затем уже закрепить её таким образом, чтобы она нас не увидела.

Дважды мне пришлось по широкой дуге огибать тропинку, чтобы не попасть на глаза охранникам, проверявшим периметр. И во второй раз мне показалось, что один меня увидел, но видел он и императрицу, поэтому подходить не стал.

Скрывшись во флигеле, я освободил камеры от паутины, чтобы они и дальше несли службу. В конце концов, в мои задачи не входило лишать дворец безопасности.

В самом флигеле было всего две камеры, справиться с которыми проблем не представлялось. Мы прошли по лестнице, спустившись на подземный уровень, и тут у меня по спине побежали мурашки. Отвратительное освещение, серые стены, — всё в лучших традициях тюремных реалий.

«И правда казематы», — подумал я.

— Через пятнадцать минут обход, — сказала мне Елизавета Фёдоровна, открывая решётку на двери. — Так что вы уж постарайтесь побыстрее.

Варвара, услышав шум, встала и подошла к двери. Увидев меня, она схватилась за решётку и прижалась к ней лицом.

— Никита! Хвала богам! Я уж думала, не увижу тебя, а этот деспот меня замуж отдаст! — принцесса говорила горячо, но полушёпотом, словно боялась, что громкий голос привлечёт охрану.

— Замуж? — удивился я, понимая, что всё серьёзнее, чем я думал. — И это всё только из-за того, что я лишился источника и эфирного сердца?

— Ну да, — ответила Варвара, отводя взгляд. — Он считает, что ты теперь магический инвалид и не стоишь того, чтобы выдавать за тебя свою дочь.

— Если бы я знал, что он будет так издеваться над тобой, — проговорил я, высматривая обстановку за принцессой и приходя к выводу, что там, в целом, не так уж страшно, обстановка достойная, — я бы ему кое-что показал.

— Не надо ничего показывать, — ответила Варвара и заглянула мне в глаза. — Как ни странно, но тут я в большей безопасности, чем где бы то ни было ещё. Мне мама сказала, что ты хочешь поехать лечиться…

— Да, должен был, — ответил я, чувствуя, как внутри вскипает гнев, — но теперь не уверен, что имею право…

— Езжай, — сказала мне принцесса, не отрывая взгляда, в котором я прочитал что-то даже большее, чем любовь. — Я никуда не денусь. Буду ждать тебя тут. Мы с мамой кое-что да значим для отца, и просто так выдать меня замуж он не посмеет. Не закрывал бы тут, надеясь, что я одумаюсь. Так что, езжай. Приедешь здоровым, отцу придётся уступить, вот увидишь.

— Ты уверена? — спросил я, понимая, что логика в её словах есть.

В любом случае мне надо ехать. Я чувствовал это. Возможно, именно так чувствует себя гусеница, которая вот-вот должна стать бабочкой.

— Уверена, — кивнула мне Варвара, чуть-чуть отстранившись, а затем шепнула: — Подойди ближе.

Я приблизил своё лицо к решётке, расстояние между клеток которой было достаточно, чтобы наши губы встретились. И я почувствовал её дыхание, а ещё привкус слёз, которые ручьём текли из её глаз.

— Я вытащу тебя отсюда, — пообещал я, отстраняясь после того, как императрица несколько раз кашлянула. — Клянусь.

— Я буду ждать, — кивнула мне принцесса.

И в этот момент вдалеке за поворотом коридора послышались тяжёлые шаги.

— Обход! — шикнула на меня Елизавета Фёдоровна. — Пора уходить!

— Хорошо, — кивнул я и протянул руку принцессе.

Та потёрлась щекой о мои пальцы и улыбнулась. Вкупе с заплаканными глазами смотрелось это, конечно, душещипательно.

Но в любом случае я собирался выполнить своё обещание. Я всегда их выполняю.

Император проводил консультации.

После ухода Державина с поста министра транспорта он понял, что ему просто некого поставить на это место. Орлова он казнил лично. Ветров не устраивал большую часть приближённых. И даже, если назначить его, не учитывая желаний остальных, то это вызовет ещё большее недовольство.

Про Дулова и думать не хотелось. Это курам на смех.

Приходилось вызывать самых верных людей и выяснять у них, кто бы мог занять этот пост. Учитывая ситуацию внутри дворца, делать это было не очень-то и легко, потому что все интересовались здоровьем принцессы и императрицы. Намеренно, надо полагать.

Сейчас перед ним сидел Чернышёв, и Ярослав Иванович мог поклясться, что тот его корит за происходящее с Варварой и недоволен положением дел с Державиным-младшим, хотя даже ни слова на эту тему сказано не было.

Тогда монарх сам решил выйти на этот разговор, чтобы потом не коситься в сторону абсолюта, подозревая того в каких-то крамольных мыслях.

— Скажи, Валерий, — обратился он к магу земли, когда остальные вопросы уже были выяснены, — ты тоже думаешь, что Никиту Державина нужно было делать зятем, несмотря на то, что он лишился магии?

— Лишился? — удивление Чернышёва было настолько искренним, что император просто опешил.

— Ну, конечно, лишился, — проговорил он с таким видом, словно ему приходится повторять прописные истины, но теперь он в них не уверен. — У него же теперь нет источника и этого их… как его… эфирного сердца.

— Ну да, — согласился Чернышёв, не понимая, что от него хочет монарх. — Источника и эфирного сердца он лишился в процессе битвы. Но магии-то в нём хоть отбавляй.

— В смысле? — император хлопал глазами, как будто ему только что доказали, что дважды два будет десять. — Много магии?

— Да, он, полагаю, гораздо сильнее меня будет, — кивнул Чернышёв и задумался. — Но, если вы хотели именно воздушника или эфирника, то да, тут он уже не владеет этими видами. Но та, что у него сейчас, — просто чума! Боевая трансформация, возможность открывать порталы в разные миры, ещё много каких штук. Мне сын рассказывал, там что-то невероятное. Так что, если вам просто нужен сильный маг в зятья, Державин позиций тут не потерял.

— Так… — император стоял напротив абсолюта и чувствовал себя оплёванным и обманутым. Причём, всё это он сделал с собою сам. — То есть Державин не магический инвалид, как я считал ранее?

— Нет, — покачал головой Валерий. — А кто вам такое сказал?

Император подумал и вспомнил, что на самом деле ему никто и не говорил. Ему сказали, что Державин-младший лишился источника и эфирного сердца. А всё остальное он уже додумал сам.

В любом случае идти на попятную после содеянного было поздно.

— Видимо, я сам что-то неправильно понял, — глухо произнёс император, враз теряя интерес к разговору с Чернышёвым. — Что ж, ваше мнение я учту, спасибо за уделённое мне время.

Валерий ушёл, а Ярослав Иванович ещё долго ходил по своему кабинету взад-вперёд.

«…Умеет открывать порталы в другие миры и ещё много каких штук…»

В голове императора в эту фразу трансформировались слова абсолюта и теперь крутились без остановки.

— И что мне теперь с этим делать? — спросил он себя вслух.

Прилетев на место, я сразу же отпустил команду, чтобы летели обратно. На вопрос, когда за мной прилетать, пожал плечами и ответил, что сообщу об этом деду. Командир самолёта взял под козырёк и начал готовить машину к взлёту.

От аэропорта в нужную мне сторону можно было добраться только на аэротакси. Причём, лететь пришлось долго, огибая гористую местность и складки рельефа.

Совсем недалеко от цели водитель посадил такси на широкой площадке и что-то сказал. Я взял телефон и попросил его повторить, чтобы получить перевод.

— К самому храму мы не поднимемся, — сказал мне водитель, разводя руками. — Опасные воздушные потоки, которые нам не преодолеть. Аномалия, не позволяющая летать. Наверх можно попасть только по специальной лестнице.

Я поблагодарил водителя и вышел из машины, забрав достаточно вместительную сумку с собранными в путь вещами.

Что ж, всего одна лестница, и я у цели. Ван Ли, наверное, уже заждался меня.

Я огляделся, и встал, открыв рот. Лестница была вырезана прямо в горе и уходила высоко-высоко наверх, насколько хватало глаз и исчезала в низких облаках.

Я подошёл к табличке и навёл на неё камеру телефона с переводчиком.

'Лестница к мудрости, — гласила та. — Четыре тысячи четыреста сорок четыре ступени приведут вас к храму мудрости, если сможете их осилить. Каждый ваш шаг — это преодоление себя. Преодолев расстилающуюся перед вами лестницу, вы станете другим человеком. Вы познаете, из чего сделаны и чем наполнены.

Или вернётесь ни с чем, поддавшись соблазнам своего прошлого'.

— Что ж, — проговорил я вслух и закинул сумку на плечо. — Не будем поддаваться соблазнам.

Ещё раз глянул наверх на кажущееся бесконечным количество крутых ступеней, исчезающих в белоснежном облаке, и сделал первый шаг.