Восхождение Примарха 6

Глава 1

Я подумал, что, возможно, первое зеркало отразило угрозу полностью.

Но нет.

Второе зеркало перехватило крохотную иголку, оставшуюся от первоначального убийственного шипа, и перенаправило ту в Стивена.

Часть, отражённая первым зеркалом, вонзилась в Батори на секунду раньше, чем отражённая вторым. Но вошли они ему в череп точно друг под другом.

И, возможно, если бы я не видел, на что способен Стивен, то уже вздохнул бы с облегчением, так как крохотная частичка ядовитого газа была способна убить целый взвод. Но на данный момент я вообще не понимал, чем можно уничтожить Батори.

И всё время, пока я ставил зеркала и отражал иглу яда, в моей голове буквально орала тревога. Меня вызывали пауки, следящие за абсолютами и Сан-Донато. Судя по всему, у тех дела были плохи.

Вот только и у меня сил оставалось не так много. Я, наконец, понял опасения Архоса, потому что именно зеркала из меня тянули энергию так, как никакие другие заклинания. Я убрал одно в запас, наблюдая, как Стивен зеленеет, а затем чернеет, поражённый ядом. Но тут же больные участки бледнели и практически сразу принимали здоровый вид.

Что это за херня? Реальное бессмертие? Регенерация? Если да, то я о таком ещё не слышал. Но случай любопытный.

Мне надлежало чуть ли не одновременно сделать сразу несколько дел, а Батори уже снова кидал в меня различные заклинания разной степени редкости и урона.

Орудуя зеркалами, как отражающими щитами, я всё-таки вышел на связь с пауками.

Те мне просто показали огромный вал, которым давили восьмерых архаров, в которых я с трудом и то, применив магическое зрение, признал абсолютов и Сан-Донато. У последних, к слову сказать, державших оборону насмерть, шла кровь. Из носов, глаз, ушей и даже из пор и оснований волос. Они просто истекали кровью, пытаясь удержать вал.

Абсолюты же выглядели и того хуже. Они практически без сил привалились к воротам за их спинами. Но больше всего опасений внушал цвет их кожи. Он почти сплошь был чёрным.

Я понимал, что долго это продолжаться не сможет и они вот-вот полягут под напором превосходящих их сил. С одной стороны, хотелось крикнуть им, мол, зачем полезли в пекло? Но, с другой стороны, и сам понимал, что никто не мог предполагать, что они попадут в подобную ловушку.

Батори же в этот момент, кажется, справился со своей первой реакцией, залившей слепой яростью всё его существо, и начал анализировать наш бой. Судя по всему, он видел зеркала, которыми я отражал все его потуги, и решил любым способом лишить меня этого превосходства.

Подобие циркулярной пилы, запущенное в меня, свиду ничем не отличалось от всего того, что он запускал в меня ранее, поэтому я даже не придал этому должного внимания.

Тем более, я был немного занят.

«Штопор! Штопор! — я, вероятно, практически орал мысленно, потому что почувствовал, как поморщился Архос и попытался заткнуть уши. А ещё я увидел, как оскалился Батори, а это значит, что он меня тоже слышал. — Штопор! Нужна срочная помощь на ВПП!»

«Я бы с радостью! — отозвался мой фамильяр с некоторыми запинками. — Только у нас тут тоже бой. Мы с Магнусом надираем эфирные жопки!»

«Там дедам нашим очень плохо! Им срочно нужна помощь! Это далеко от тебя⁈»

«Циркулярка» резанула по зеркалу, отсекая целый угол от моей защиты.

— А ты оказывается, уязвим, как простой человек, — ощерился Батори.

Я же заменил зеркало, с разочарованием понимая, что на это задействуются только мои внутренние ресурсы. Извне я сил не могу взять совершенно. Если только…

Я представил панель планшета и ткнул по кровожадной летучей мышке.

Реальность оказалась совсем не такой радужной, как ожидания. Нет, сколько-то энергии ко мне пришло, и я даже воспрянул духом. Но канал практически тут же перекрыли, словно почувствовали.

«Я не успею, — чуть не плача, сообщил мне Штопор, вызвав тем самым ещё более хищную улыбку Стивена. — Я не успею, мне нужно тут закончить!»

— Никто не сможет преодолеть мои гермоворота, — доверительно сообщил мне Батори. — Потому что только я знаю, как они устроены. И вампиризм твой тут не поможет. Тебе вообще никто не поможет! — последнюю фразу он практически прокричал, чем полностью уверил меня в том, что он совершенно безумен.

— Ты же не можешь контролировать магию, — я решил проигнорировать все предыдущие его высказывания и, отражая поток серной кислоты, пронизанный молниями, решил кое-что у него выведать. — Так, как ты добился того, что я практически не могу подпитываться энергией?

— А ты ещё и туп, как пробка, — презрительно проговорил Батори, уклоняясь от своего же заклинания, которое я отразил в его сторону. Циркулярки и подобное он тоже бросал, но я пока от них успешно уворачивался, однако предполагал, что он скоро запустит целый рой подобных устройств. — Это мой город. Тут только моя магия. С помощью эфирного сердца я изменил магический фон так, чтобы подключаться к нему мог только я. Магический пароль к сети, — ответил он и рассмеялся.

Что-то подобное я и предполагал. И это было плохо. Подобрать ключ можно, вот только на это уйдёт время. А времени у меня как раз и не было.

Я вызвал на ладони паутину вызова пауков.

«Что ты задумал? — спросил меня Архос. — Только не говори мне…»

И замолчал, видимо, понимая, что Стивен, нацепив свой карнавальный шлем, получил каким-то образом возможность нас прослушивать.

— Если ты решил попрощаться со своими друзьями, то сейчас самое время, — криво усмехнувшись, проговорил мне Батори. — Я могу даже подождать, потому что никуда не спешу.

А я немного торопился, так как понимал, что абсолютам и Сан-Донато нужна немедленная помощь. Ни через десять минут. Ни через пять. И даже ни через минуту. А сейчас.

«Не делай этого, — попросил меня Архос. — Я понимаю, кажется, что другого выхода нет, но…»

— Что ты задумал, щенок? — Стивен умудрялся разговаривать, продолжая метать в меня магию разной степени уникальности. Сейчас в меня летели извивающиеся змеи. — Тебе не одолеть меня.

Он вобрал воздух. И стал даже немножечко больше, словно с воздухом вобрал и магию.

И именно этот его поступок натолкнул меня на мысль, откуда и как он подпитывается. Но на некоторые доли секунды я оставил всё это на периферии сознания.

Передо мной была паутина вызова, и я медленно, словно во сне приближал указательный палец левой руки к ладони правой. К самому центру. Туда, где находился небольшой кружок с кажущейся пустотой.

Мне нужны аэрахи!

— Я задумал убить тебя, — ответил я.

Штопор скакал на зависть любым кузнечикам. После особо удачного прыжка он схватил один из припозднившихся вертолётов и от всей своей фамильярской души приложил его об скалу. Горящие обломки красиво разлетались на фоне закатного неба, раня до кучи бегущий в ужасе десант и сбивая мелкие дроны.

Но началось всё не так радужно. Когда Штопор прибыл по просьбе Магнуса, в месте выхода из подземелий творился сущий кошмар. Основную часть которого обеспечивали обезмагиченные, пытающиеся разбрестись, куда глаза глядят.

— Заверни их всех в коконы, чтобы не повредили, — попросил Магнус и, приглядевшись к фамильяру, добавил: — Только аккуратнее, пожалуйста, хрупкое.

— Я сейчас! Я мигом! — не обращая внимания на несущиеся в него магические снаряды, ответил Штопор. — Сейчас все будут обезопашены! А можно я потом всех победю? — он с умоляющим видом уставился на пришлого мага.

— А Никите ты разве не нужен? — удивился Магнус, оценивая, как ловко бывшие уникумы один за другим превращаются в коконы, в которых им ничего не угрожает. — Мы тут и сами справимся.

Он запустил очередное поле-лезвие в наступающих десантников, и несколько человек просто перерезало пополам, несмотря на защиту. Слишком уж дикие прорехи были в той защите. Расстояние между элементами не поддавалось никакой критике, вот Магнус и лупил самым простым, но действенным способом.

— Никита там пока просто лежит, — сообщил Штопор, лихо перебирая лапками и заканчивая уже с четвёртым, но тут же, увидев удивлённое лицо собеседника, поспешил поправиться. — В смысле, не просто лежит, конечно, он разговаривает. Ой… — и фамильяр сник, понимая, что каждой следующей фразой делает только хуже.

— Если бы я не знал, о ком ты, — хохотнул Магнус, прикрывая щитом Карину и Кропоткина от направленного взрыва, — то подумал бы, что человек лежит и действительно ничего не делает. Но, зная Никиту, смею предположить, что он в очередной раз спасает ваш мир.

— Да-да, конечно, — засуетился фамильяр и несколько витков сделал слишком тугими, пришлось ослаблять. — Я это и имел в виду!

И, как только он замотал последнего обезмагиченного в свою невосприимчивую к магическому и физическому воздействию паутину, он тут же заглянул в глаза Магнусу всеми своими восемью.

— А можно мне немного повоевать? — он переступал с лапки на лапку, словно очень сильно волновался. Впрочем, так оно и было на самом деле. — Я прям быстро!

— Хорошо, — Магнус не смог сдержать улыбки. — Но, как только Никита позовёт, сразу домой, понял?

— Обязательно! — крикнул Штопор, уже удаляясь в сторону наступающих на них элитных десантников, составленный из эфирников и других сильных магов.

Фамильяр резвился вовсю, отрывая магам головы, а затем ими же сбивая других магов с ног, словно в боулинге. За кем-то он просто бегал с жутко оскаленной пастью до тех пор, пока преследуемый не падал от остановки сердца. Ну и, конечно, пожирал всю доступную магию, куда без этого.

Одним словом, элитные части зачистки даже не успели приступить к «стремительному отступлению», как они называли бегство, как от них толком уже ничего не осталось. Только вот преследуя один из вертолётов, Штопор слишком сильно отдалился от начального места действия.

Именно поэтому, когда Никита попросил его метнуться к взлётно-посадочной полосе, тот сказал, что не успеет. Он и правда не успел бы. Так как крыльев у Штопора пока не было.

Но как только он рассудил, что жалкие остатки обороны бункера Магнус уничтожит без него, фамильяр ринулся к своему главе рода и другу. К Никите.

Прежде он попробовал получить инструкции, но услышал, что Державин задыхается в бою, поэтому решил, что нет никого важнее его хозяина на данный момент.

Когда Игорь Всеволодович решил, что пора помолиться Стрибогу, чтобы подготовил ему достойное пристанище после жизни, случилось нечто такое, что уверило Державина-старшего в том, что он уже умер, а теперь просто видит сны на тему своей былой жизни.

Гермоворота за их спинами просто разорвали, словно сгнившую тряпку, на уровне десяти-пятнадцати метров над головами защищающихся. После этого внутрь влетели несколько…

— Это что, пауки, что ли? — пересохшими чёрными губами спросил Чернышёв, который лишь усилием воли держался на ногах. Всё его тело горело, словно в лихорадке, и жутко чесалось.

— Ага, — кивнул ему не менее ошарашенный происходящим Державин-старший. — Только летающие. Как в Австралии.

Вадим Давыдович лишь посмотрел на говоривших и кивнул. У него сил разговаривать не было.

Тарковский в этот момент не выдержал. Ноги его подогнулись, и он упал на колени, лицом оказавшись напротив хищного и острого шипа, торчащего из пытающегося их смять вала.

Паукам, залетевшим на взлётно-посадочную полосу, тоже, судя по всему, было не очень хорошо. Один из них так и вовсе потерял управление и почти грохнулся на отполированную поверхность пола.

Эфирники Батори переглянулись между собой и кивнули. Это означало безоговорочное уничтожение тварей.

Да вот только никаких тварей не было.

И абсолюты с Сан-Донато, и дожимающие их маги хлопали глазами от неожиданности. Только что на ВПП сели с десяток летающих пауков, которым явно было плохо, а уже в следующий миг между изображающими архаров и их противниками стояло несколько фигуристых девушек, затянутых в чёрный латекс. На гладко выбритых черепах красовались крылатые пауки. Точь-в-точь такие, как влетели в разорванные гермоворота.

И, возможно, их можно было бы принять за девиц, оказывающих определённые услуги, если бы не тяжёлые плазменные пушки в руках у каждой.

Первый же залп снёс напрочь эфирников, державших вал. В живых остались только двое, и то ненадолго. Когда угроза исчезла, абсолюты вместе с Сан-Донато просто рухнули на пол без сил. Очень хотелось потерять сознание, но происходившее было всё-таки куда интереснее беспамятства. Поэтому из последних сил Игорь Державин и Марио Сан-Донато следили за событиями.

— Мамма миа, какая фактура, — прошептал Марио запёкшимися от крови губами. — Никак ангелы спустились забрать наши грешные души.

— Или мы уже умерли и попали не туда, куда должны были, а в девичий рай, — ответил на это Игорь Всеволодович, улыбаясь всё шире.

— Эх, вот можно было бы иметь вторую жену, — проговорил один из Сан-Донато, слышавший их разговор. Но тут же получил длиннющую тираду от Фабианы на итальянском, выражающую негодование по этому поводу.

Тем временем девушки уже зачистили ближайшие несколько сот метров. Выбегающие им навстречу маги зачастую даже не удостаивались взгляда, а только выстрела из пушки. Плазма в них была не обычная. Она являлась одной из тайн аэрахов, живущих на стыке магии и высоких технологий.

На полную зачистку ВПП у амазонок, затянутых в чёрное, ушло не более пяти минут. И это ещё с полной проверкой всех боковых помещений, чтобы ничто не смогло сделать сюрприз удаляющимся прочь.

В самую последнюю очередь они подошли к лежащим на полу и склонились над магами.

— Этих он приказал защитить? — спросила Правая Подручная.

— Ага, — кивнула Ведущая Звена. — Судя по всему, они заражены чем-то опасным для их организма и находятся на грани смерти.

— Консервировать до выяснения? — вытянувшись в струнку, уточнила Правая Подручная.

— Выполняйте, — кивнула Ведущая Звена.

Державин не понимал ни слова из того, что говорили склонившиеся над ним девушки. Но решил улыбнуться, чтобы продемонстрировать своё расположение.

— Простите, — сказал он, обращаясь к той, которую определил главной. — Я не знаю, о чём вы говорите, но спасибо вам большое за наше спасение!

Ведущая Звена безразлично посмотрела на него, но затем всё-таки медленно кивнула.

— Спи, — сказала она на чистейшем русском языке.

А уже в следующий момент Правая Подручная законсервировала Державина-старшего, чтобы заражение не успело уничтожить жизненно-важные органы.

Коконы с виду отличались от тех, что крутил Штопор. Они были значительно элегантней.

«Аэрахи прибыли, — совершенно бесцветным голосом доложил Архос. — И провели операцию зачистки».

«Отлично! — сказал я, отступая под напором Батори. — Это же прекрасно! Я могу полностью сосредоточиться на бое!»

«Чему ты радуешься? — угрюмо спросил мой ментальный учитель. — Теперь тебе не избежать стычки с ними. А ты ещё не готов. Ты ещё совсем не готов. Тебе нужны годы, чтобы всему научиться. Чтобы стать Примархом».

«Архос, — попросил я под хохот Стивена, который уже не стесняясь подслушивал наше общение. — Ты можешь хотя бы в такой момент не бубнить?»

— Что за аэрахи? — спросил Батори, хищно скалясь. — Какие-то уникумы? Так я их препарирую, вырву их уникальную способность и скормлю своему сердцу!

«Точно! Бинго! Ты такой иногда несообразительный», — пожурил я самого себя.

Эфирное сердце, возвышающееся над нами на высоту пятнадцати-шестнадцати этажей, и было причиной того, что Стивен меня постоянно давил различной магией. Это не в маге сокрыты разные способности, а в сердце. Ему всё только передаётся через шлем. А у самого… Наверное, регенерация и бессмертие — это прям его магия. А остальное — нет.

Значит, я должен уничтожить это самое уникальное детище Кшиштофа. Я должен уничтожить эфирное сердце. Но тогда уникумы, возможно, не получат обратно свою магию, да? Вероятно, ими придётся пожертвовать. Но зато сколько народу будет спасено!

Мысли эти терзали меня невероятно, но что делать? Теперь нужно было придумать, как уничтожить этот громадный артефакт. Конечно, можно было позвать аэрахов и сюда, но тогда какая, собственно, польза от меня? В чём я — Примарх? В чём я — лидер?

Я решил закрутить воронку из стихий. Такую же, какой когда-то одолел Разумовского. Да, не оригинально, но что поделать, если это действенно? А эфирная магия тут, как я понимаю будет бесполезна. Сердце буквально пропитано эфиром. Причём таким, который мне ещё не подчинялся.

Но воспользоваться стихийной магией оказалось не так уж и просто. Батори, словно почувствовав моё настроение, активизировался. Он чуть ли не вдвое увеличил количество заклинаний, которые летели в меня. И самое плачевное, что среди них слишком много было режущих мои зеркала.

— Ты что задумал, щенок? — взвился Стивен. — Не помогут тебе ни аэрахи, ни мама, ни папа, ни все маги мира. Ты обречён, парень!

Прыгнувший между нами огромный паук даже меня сбил с толку. А уж Батори отшатнулся и потерял несколько заклинаний, которые уже готовил для меня.

— Забейся в сток, крыса! — прокричал Штопор и принялся кидаться в Стивена паутиной.

Как я понял, он решил предпринять самую эффективную технику и завернуть моего противника в кокон, в котором тот потеряет все свои магические способности.

Или он всё-таки будет их получать через шлем.

Где-то на задворках сознания у меня промелькнуло, что надо сказать Штопору про шлем. Что магия через него идёт. Что его надо сорвать с головы Батори.

Но я слишком увлёкся закручиванием смерча из четырёх стихий для того, чтобы разрушить, стереть в порошок эфирное сердце.

И не сказал про шлем.

Так что только я был виноват в том, что произошло дальше.

Я лишь искоса поглядывал в сторону Штопора и Стивена. Конечно, фамильяр снова поглотил всю запущенную в него магию. Но вот закрутить Батори в кокон он не мог. Лишь только паутина касалась одежды Стивена, как тут же теряла все свои клейкие свойства и просто опадала к его ногам.

Полагая, что фамильяр найдёт способ обезвредить противника, я вплотную занялся своим размалывающим всё и вся смерчем. В этот раз он получился даже красивее и мощнее. Несмотря на то, что силы мне катастрофически не хватало, я вложил в это заклинание практически всё, чрезмерно на него понадеясь.

Только жизненную силу свою трогать не стал, полагая, что всегда нужен резерв для возможных непредвиденных ситуаций.

— Да отвали от меня, животина! — рыкнул Батори, зашвырнул что-то в Штопора и кинулся прочь.

Естественно, Штопор ринулся вслед за ним.

Я надеялся, что он разберётся там, пока я разбираюсь тут.

На этот раз мой смерч был не трёх метров в высоту. Он был больше двадцати. Я вложил туда что-то ещё. Какую-то доступную мне магию, в которой даже не успел разобраться. Так, чисто для усиления абразивных свойств.

И как только заклинание вышло на пик силы, я пустил его на эфирное сердце. Откуда-то из-под стола, кажется, взвизгнул Кшиштоф. И хоть мне жалко было учёного, я ничего поделать не мог. Эта установка должна быть уничтожена.

Смерч соприкоснулся с сердцем.

Засиял так, что глазам стало больно. Но я не закрывал их, чтобы контролировать процесс, хоть в них и выступили слёзы.

Затем полыхнула вспышка.

И смерч исчез.

Полностью. Как будто его и не бывало. А сердце осталось на месте, словно было сделано из тех же скал, что уже простояли миллионы лет.

— Да как же это… — прошептал я.

— Его невозможно так уничтожить, — раздался голос сзади меня.

Я хотел на него обернуться, но в этот момент моё внимание привлёк Штопор, тащивший в пасти Стивена. Батори вырывался, а в руках сжимал бочонок со знаком опасности.

Фамильяр мотнул директора и швырнул об стену. Но тому было плевать. Мгновенная регенерация — отличная штука.

— Иди сюда! — заорал Стивен, открывая бочонок. — Хлебни этого пойла, мразь!

— Нет! — крикнул я, пытаясь успеть перехватить бочонок или Штопора, или вообще что-нибудь успеть сделать. — Нельзя!

— Ням-ням, — заявил Штопор, ухмыляясь, и не понимая, что в руках Батори не магия, а сильнейшая кислота. — Ням-ням.

— Жри, паскуда! — крикнул Батори и плеснул кислотой в моего верного фамильяра.

— Ай-ай-ай! Больно! Штопору больно! — плаксивым голосом заявил мой друг, отскочил к стене и на глазах стал съёживаться.

Кислота прожигала ему лапки и сухожилия на них, или что там у пауков есть, выворачивая под неестественным углом.

Но фамильяр поднялся, опираясь на неповреждённые лапки и побрёл в нашу сторону. Он двигался так, чтобы оказаться между мной и Стивеном. Чтобы защитить меня, пусть и ценой своей жизни. Когда он не смог идти, он пополз, наплевав на лужу кислоты, в которой растворялись не только его лапки, но и подаренный мной шейный платок.

— Ой-ой-ой, — ныл он всё тише, становясь всё меньше. — Я тебя подвёл… — это уж совсем шёпотом.

Я подскочил к нему и понял, что основная проблема далеко не в лапках, скрючивающихся так, что больно было смотреть. А в огромной дыре в самой головогруди, прожигаемой всё глубже и глубже. А у меня не осталось даже капельки магии, чтобы попробовать его спасти.

— Держись, Штопор! — крикнул я. — Сейчас я тебя спасу!

— Себя спаси, урод! — с презрением бросил мне Батори, плеснув кислотой и в меня.

Я отшатнулся, пропуская сгусток зелёной жижи мимо.

— Это ты — урод! — прорычал я. — Ты сейчас умрёшь!

«Сначала забери Штопора! — заорал мне Архос прямо в мозг. — Иначе мы его потеряем!»

Я глянул на фамильяра, его подёргивающиеся лапки и чуть не застонал. Стивен проследил за моим взглядом и решил, видимо, ради чистого садизма вылить остатки кислоты на Штопора.

Нет, этого я ему позволить не мог.

Я подскочил к своему фамильяру и приложил к нему руку, прижав татуировку к подрагивающему тельцу. Он мгновенно исчез, втянувшись в меня.

Я повернулся к Стивену, и он, видимо, что-то такое увидел в моих глазах, что отшатнулся. Возможно, это была просто пылающая ярость, а, может быть, что-то большее.

«Я вылечу его, — сказал Архос, видимо, осматривая повреждения фамильяра. — Только мне нужна хоть крупинка магии!»

Времени на размышления у меня не было. Для того, чтобы уничтожить эфирное сердце, возвышавшееся позади Стивена, мне нужна была магия. И чтобы вылечить Штопора мне нужна была магия. А получить я её мог в данный момент лишь одним способом.

Я вытащил в сознание ментальный планшет и от всей души вдавил изображение, символизирующее сущность Примарха.

— Что, — поинтересовался я, глядя сверху-вниз, — привык над маленькими паучками издеваться? Посмотрим, что получится с большим!

Я уже был Примархом, поэтому слова из меня выходили с угрожающим рычанием. Не предполагала эта форма человеческую речь за столом на кухне с рюмкой коньяка.

Стивен отпрянул, сделал несколько шагов назад, споткнулся на разрушенную стену и упал на задницу. Мне же сейчас было не до него.

Моя форма снова была не полной. Трансформация не могла завершиться из-за эфирного сердца, расположенного внутри меня. Оно, говоря простым языком, слишком фонило эфиром, чтобы Примарх вошёл в полную силу.

«Архос, чем можно прикрыть излучение? — спросил я. — Мне нужна полная боевая трансформация».

«Я не знаю, — ответил тот, а потом, видимо, нашёл ответ, но он ему самому не понравился, потому что он усиленно замотал головой. — Если только… Но это же… Источник. Ты можешь обмотать его вокруг сердца… Но…»

Он затих. Никаких других вариантов по-быстрому придумать не получалось.

«Ничего страшного, — ответил я, морщась от боли, что причинял себе, вырывая с корнем источник, разрывая его и укутывая им эфирное сердце. — Был-то жалкий второй уровень. Подумаешь».

Мне, конечно, было жалко. Тем более, почти уже третий уровень был. Но для победы иногда нужно жертвовать многим. А иногда — всем.

Как только излучение эфира перестало влиять на мою сущность аэраха, я стал ещё больше, отрастил скорпионий хвост и крылья. Ещё несколько приспособлений для разных нужд появилось на моём теле.

— Вот теперь поиграем, — рыкнул я Стивену.

А он не терял времени даром. Он собрал все виды магии, которые только хранились в его хвалёном артефакте. И ударил всеми ими разом. Наверное, с такой мощью можно было создать ещё один такой же город в недрах гор.

А мне было всё равно. Аэрахи, а тем более Примарх, не чувствительны к подобным примитивным видам магии. Если бы он всё сосредоточил непосредственно в эфире, тогда бы шансы были, а так… Вместо того, чтобы ударить электрошоком, он потратил электричество на запуск в меня воздушных шариков. Вот такая аналогия у меня родилась.

— И это всё, на что ты способен? — удивился я.

Затем повернулся к эфирному сердцу и выдал по нему залп плазменными шарами, прилагающимися к новой форме.

Эфирное сердце, словно жуткий монстр завыло, вспыхнуло бордовым пламенем, заискрило… А затем покачнулось и замерло, сильно дымя. Батори едва успел сдёрнуть с головы шлем, который тоже вспыхнул изнутри, обжигая директору ладонь.

— Ты ничего мне не сделаешь, таракашка, — заявил Стивен, подняв на меня глаза.

В руках он сжимал ещё один бочонок кислоты.

«Ну-ну, успехов», — подумал я, но вслух ничего говорить не стал.

В боевой трансформации Примарха я смог видеть гораздо больше. Я убедился, что Магнус успешно добил всех, кто их атаковал и сидел теперь, сворачивая самокрутку, на каком-то из бывших уникумов. Я видел, что аэрахи из Первого Звена аккуратно несут дедов и Сан-Донато, предварительно замотав их для сохранности в коконы.

А ещё я видел, как усыхает и разваливается моё эфирное сердце, которое мы с Архосом создавали с таким усердием и почти ценой моей жизни. Но сейчас потеря мной эфирного сердца означала жизнь Штопора, которому, наконец, потекла паучья магия. Я видел, как Архос старательно лечит моего фамильяра.

По сути, оставался только Стивен.

Но Стивен был с регенерацией и банкой кислоты.

А, нет, уже без банки.

Он всё-таки вылил её на меня, чем привлёк моё внимание. Кислота, не причиняя мне никакого вреда, стекала вниз под красивые паучьи лапы могучего Примарха.

— Бессмертный, говоришь? — рыкнул я.

Он снова отшатнулся, но на этот раз далеко ему уйти не удалось. Я стремительно склонился к нему и схватил пастью за шею. Мне хотелось, чтобы он страдал, как можно дольше, вспоминая всех, кто мучился из-за его поступков. А это, как я видел зрением аэраха, была даже не одна сотня человек.

Но планы спутало эфирное сердце, которое в этот момент всё-таки рвануло. Да так, что весь многоуровневый город начал складываться внутрь.

Мои челюсти сомкнулись и откусили Стивену голову. Но не полностью. Часть позвоночника осталась торчать из вырванного черепа.

Я мотнул всем телом, отбрасывая эту часть, резко ставшую Батори ненужной, подальше. Пусть регенерирует, сколько ему влезет. Такие повреждения залечить ему вряд ли удастся.

Но для верности я расплавил всё плазменным зарядом.

Затем подхватил кашляющего от угарного газа и вздымающейся пыли Кшиштофа и рванул на поверхность.