Ворота в тысячи миров. Том 2

Глава 7

В этот раз никакого терминала не было. Я вышел из арки портала вмурованной в стену, так что зону входа не было видно, в сравнительно небольшой комнатке. И всё в ней было железное: и стены, и потолок, и пол, и двери. Закрытые на замок двери. Я осмотрелся ещё раз внимательней и заметил под потолком странные прорези, очень похожие на вентиляцию, собственно вентиляцию, узнаваемую по широкому проёму и неспешно сейчас шумящему большому вентилятору, и видеокамеру, массивную, с большим объективом.

Стало как-то неуютно и зябко. Слишком уж это помещение походило на газовую камеру. Добавили штрихов к такой ассоциации и железные открытые сейчас жалюзи на вентиляции, и резиновый уплотнитель по периметру двери. Куда я попал и стоит ли мне начинать волноваться?

– Добро пожаловать на Арию. Назовите цель вашего визита. – Приятный женский голос разносился от камеры, поэтому говорить я стал тоже в ту сторону.

– Я с молодого мира, только после релиза, и собираю данные о способах контроля численности населениях в мирах Системы. Так что цель визита – научная деятельность и обмен опытом. – Надеюсь, я не сказал ничего предосудительного. Мой глупый визит без предварительного сбора информации можно объяснить только нервным напряжением последних дней и бессонной ночью.

– Ожидайте.

Ждать пришлось довольно долго. Я раз пять собирался использовать "Прыжок веры", но каждый раз в последний момент одёргивал себя. Нельзя с такой ноты начинать знакомство с новым миром, особенно если я хочу хорошего отношения, сотрудничества и помощи.

Наконец динамик вновь ожил и предложил мне проследовать в следующую комнату на санитарную обработку. Я удивлённо хмыкнул – раньше не задумывался о подобном аспекте. Даже на пережившей много реинкарнаций Центральной не было ничего подобного, не от глупости или незнания, наверное, и Ария стала первым встреченным мной миром, озаботившимся уничтожением микробов. Основательный подход, что-то мне напоминающий.

Следующая комната напоминала огромную душевую кабинку. Меня опрыскали со всех сторон ничем не пахнущим составом. Не намочили до последней нитки, а просто опылили взвесью. Затем пришло время сушки. Горячий воздух с легкими нотками сосны, выходящий со спокойным шипением из специальных прорезей, настолько меня убаюкал, что я чуть не отрубился прямо в кабинке.

Очередные железные двери, длинный коридор и я оказался в продолговатом помещении, очень похожем на школьный класс. Маленькие столики на одного человека, стулья, доска на противоположной стене, белый рулон над ней и видеопроектор на потолке. Как есть зал для брифингов. И тут меня уже ждали.

У тумбы для лектора, заложив руки за спину, стояла рослая блондинка в форме. Юбка до колен, белая блузка и пиджак с непонятными мне петлицами и шевронами. Подумал бы, что военная, но цвет формы был светло-синий. Волосы собраны в пучок на затылке. При моём появлении не один мускул не дрогнул на бесстрастном лице, только голубые льдистые глаза внимательно следили за моим приближением. Берета не хватает, отметил мимоходом.

– Добрый день. – Интерлингва давалась мне всё легче.

– Добрый день. Я офицер Клара Эвэрваль. Ваш гид на Арии. Можете обращаться ко мне офицер Эвэрваль. – Она протянула мне руку.

– Питер. Путешественник. Сейчас провожу частное исследование.

Рукопожатие оказалось крепкое, мужское. Захотелось спросить, а можно ли просто Клара, но глядя в суровое лицо – передумал. Может потом, когда эта льдинка немного оттает.

– Мне сообщили о ваших интересах. На Арии всегда рады поделиться позитивным опытом. Но сначала мы должны обговорить некоторые правила поведения в нашем мире. Во-первых, перемещение без гида за границами специально отведённой зоны запрещено. Во-вторых, запрещено распространение любых иномирных технологий. В-третьих, под запретом любая пропаганда. В-четвёртых, не поощряются разговоры с местными жителями. На все вопросы отвечу я или подготовленные специалисты. В-пятых, нежелательно применение любых активных навыков. В вашем случае я буду требовать дать обещание не использовать "Прыжок веры". Это приемлемо для вас? Если нет, мы проводим вас к порталу.

Серьёзное обещание. Этот навык меня не раз выручал. Но любопытство перевесило.

– Обещаю не использовать "Прыжок веры".

– Хорошо. Тогда с формальностями мы закончили. Сейчас пройдём в отель и разместим вас. Обзорную экскурсию проведём завтра утром. Следуйте за мной.

А вот и берет. Оказалось, он ожидал свою хозяйку на тумбе лектора. В этом головном уборе, да на низеньких каблуках, офицер Эвэрваль сравнялась со мной в росте, а это метр восемьдесят три.

Из класса мы вышли через другой выход, прошли длинный коридор с множеством дверей, всё таких же железных, и оказались у лифта. Кнопок в нём не было – управление исключительно через оператора. Поднимались медленно и довольно долго, точно не три-четыре этажа. На верху оказался обычный холл любого государственного учреждения среднего уровня. Без изысков, без украшений.

Быстро пройдя мимо проходной с парой охранников в зелёной форме, мы вышли на улицу. Голубое небо, зелёные газоны с выложенными бетонными плитками дорожками, окрашенные в белый цвет бордюры, несколько невысоких кирпичных зданий и высокий кирпичный же забор с колючкой вокруг всей этой обыденности. Были бы вышки по периметру, точно сказал бы что попал в тюрьму, а так скорее военная часть или другой режимный объект.

Мой гид рассусоливать не стала и сразу свернула на одну из дорожек по направлению к самому высокому зданию. Внимание привлекли флагштоки перед отелем с красно-голубыми флагами, но подробно рассмотреть не получилось – ветра не было. Недолгий разговор в фойе с такой же блондинистой голубоглазой хостес, как и мой гид, разве что одетой в форму красного цвета и с меньшим количеством шевронов, и я стал обладателем ключа от номера.

– Питер, на ужин вы ещё успеваете, но лучше поторопитесь, завтрак с восьми часов. В девять жду вас на этом месте. Форма одежды – гражданская. Всего хорошего. – Офицер Эвэрваль выразительно глянула на мою хламиду и ушла по своим делам.

Оставшись предоставлен сам себе, я первым делом последовал доброму совету и перекусил в местной столовой комплексным ужином. Вторым – отправился в номер, спать. Слишком много впечатлений для такого короткого промежутка времени.

Встал до рассвета – намеревался помедитировать на крыше, встретить рассвет, но, к сожалению, проход оказался закрыт. Ещё и появившийся как из под земли коридорный в красной, как у хостес, форме, попросил вернуться в номер. Пришлось спуститься в эту комнатку три на пять метров с единственной кроватью и столиком. Настроение медитировать пропало, зато появилось время обдумать ситуацию.

Будет ли польза от моего маленького исследования? Обычно в верхах во власти самые неуступчивые, самые беспринципные, считающие себя самыми умными и хитрыми представители рода человеческого. Слабо верится, что кто-то из них будет слушаться простого парня в вопросах выживания планеты. Да меня к таким людям даже не допустят. Придётся проходить все адские круги бюрократии, чтобы просто меня выслушали. Так не трачу ли я тут время зря?

Нет, не трачу зря. Если есть хоть малейший шанс раздобыть полезную информацию, возможно, способную сохранить множество жизней, я должен попытаться. Чтобы сделать жизнь людей проще и легче, счастливее. Да, счастья для всех!

Ровно в девять спустился в фойе – Клара меня уже ждала. Всё в той же форме, всё такая же холодная и серьёзная. Скупо поздоровавшись, мы направились на стоянку к нашему транспорту. Автомобили умиляли – почти все с круглыми фарами, все такие угловатые и немного квадратные, с хромированными решётками и деревянными панелями. Ретро одним словом. Не замшелое, но годов шестидесятых двадцатого века Земли. За руль голубенького красавца мой гид села сама и уверенно вырулила к охраняемым воротам. Вооруженные бойцы в зелёной форме спешно их открыли и мы оказались на улицах города.

– Офицер Эвэрваль, я пока ещё не много миров повидал, но везде, где я побывал, проблему перенаселения решают весьма варварскими и кровавыми методами. Про Арию мне рассказывали совершенно другое. Как вам это удаётся?

– Научный подход, дисциплина и объединённые усилия всей нации – вот наш рецепт. Сейчас мы заедем в одну из городских больниц и поговорим с доктором Менгеле. Он признанный эксперт в вопросах евгеники и расскажет вам всё в подробностях.

Клара вела машину по центральным улицам и у меня было время рассмотреть город. Всё чистенько и аккуратно, обычные люди – спешащие по своим делам в обычной одежде. Для второй половины двадцатого века Земли. Единственно – много людей в форме разнообразных цветов.

На входе в больницу висели флаги, и я наконец-то смог их рассмотреть. Светло-синий фон и широкий алый крест, очень похожий на скандинавский.

Внутри, на удивление, больница пустовала. Не было длинных очередей перед регистрацией или отдельными кабинетами, не было вечных старушек на скамеечках под дверьми. Редкие посетители, казалось, очень стеснялись и старались не задерживаться тут на долго.

– Тут очень мало людей. У вас платная медицина? – мне было искренне интересно.

– Нет. Медицина у нас бесплатная, как и образование. У нас социал-демократическое государство и граждане получают очень много за счёт правительства.

Мы поднялись на третий этаж и зашли в двери под большой табличкой с надписью "Государственный институт расовой биологии". Холл был просторным и светлым, с красивой мягкой мебелью и растениями в кадках по углам. За стойкой у самого входа сидела голубоглазая платиновая блондинка в белом халате, под которым угадывалась форма.

– Вы к кому?

– К доктору Менгеле. Нам назначено.

– Подождите секундочку. – Секретарша встала и, постучавшись, вошла в одну из дверей.

Я, тем временем, сосредоточился на висевшем на стене плакате. На нём был изображён человек на инвалидной коляске с явными проблемами: умственными и физическими. Весь перекошенный и со специфическим лицом. Надписи гласили: " Десять тысяч крон — вот во что этот человек, страдающий наследственной болезнью, обходится обществу при жизни. Согражданин, это и твои деньги тоже. " [1]

– Что это за плакат, офицер Эвэрваль?

– Это раритетный экземпляр. Программа уже закрыта, а таких запущенных случаев у нас не было уже несколько десятков лет. И всё благодаря евгенике. – Уточнить я не успел. Появилась давешняя секретарша и с улыбкой указала нам на двери:

– Доктор Менгеле готов вас принять.

Кабинет доктора мне понравился. Собственно, тут почти ничего не указывало на сферу его деятельности. Массивный деревянный стол с крышкой, обтянутой зелёной тканью, два удобных гостевых стула перед ним, книжный шкаф из того же дерева на всю стенку. Разве что черепа за стеклом на специальной тумбе могли намекнуть.

Доктор тоже вызывал к себе только расположение. Рослый блондин с волосами зачёсанными на бок, в белом халате, с обаятельной улыбкой, он так и лучился оптимизмом и хорошим настроением.

– Рад приветствовать гостя из молодого мира. – Он встал из-за стола и первый протянул мне руку.

– Взаимно. Рад встрече.

Доктор несколько секунд внимательно осматривал меня.

– Ну что же. Цвет волос немного темнее нормы и уши великоваты. Но это мелочи – за два-три поколения при правильном подходе это можно исправить.

– Простите, не понял.

– Ха-ха. Извините, профессиональная деформация. Но на вашем примере можно объяснить, чем занимается наш институт. Первое направление – улучшение человека при помощи искусственного отбора. Вы, например, путешествуете по мирам в одиночку, собираете информацию для своего родного мира и обладатель легендарного класса, требовательного к моральным принципам. То есть почти наверняка вы смелый, умный, честный, преданный своему миру человек. И сильный, раз ещё живы. Все эти черты ценны для общества, а значит у вас должно быть приоритетное право на воспроизводство.

– На размножение?

– Да, именно так. На заведение потомства. Вам бы подошла светловолосая девушка с маленькими ушками, доказавшая свою полезность обществу. Например, как Ингрид, моя секретарша.

Очень мило, Ингрид – девушка симпатичная, но воспитание детей слишком ответственное дело. Я пока не готов. А ещё слух царапнуло словосочетание "приоритетное право".

– "Приоритетное право", означает ли это, что просто так завести ребёнка нельзя?

– Естественно. Вы всё схватываете на лету. Я в вас не ошибся. Рождаемость контролируется на государственном уровне и без специального разрешения зачатие запрещено. И тут мы подходим к второму аспекту нашей деятельности. Полный запрет на воспроизводство для персон с дефектами и серьёзными физическими недостатками. Очень успешная практика, должен вам сказать. В нашем обществе почти не осталось людей с наследственными заболеваниями, и уровень здоровья нации значительно вырос.

– И люди вам подчиняются?

– Ну что вы, мы не пускаем на самотёк. Уровень сознания нации очень высок, законопослушность на высоте, но... Мы проводим принудительную стерилизацию. Это важный шаг вперёд к очищению арийского народа, избавлению его от наследственных черт, которые ведут к тому, что в будущих поколениях появятся люди, нежелательные в нашем здоровом, прогрессивном обществе. [2]

– Общество заинтересовано в том, чтобы свобода размножения неполноценных была ограничена. [3] – Добавила молчавшая до этого Клара.

– Именно. Спасибо офицер Эвэрваль. К сожалению, не все это понимают. Особенно в ООМ. Тем приятнее встретить представителя молодого мира, заинтересованного в наших разработках.

– Я тут как частное лицо. – Был обязан уточнить, но доктор на это заявление только многозначительно покивал.

– Мы видели вас в составе делегации на релизе Терры-78. И мы всегда рады новым союзникам. Представляете, эти близорукие невежды называют нас не иначе как национал-социалисты. А мы демократы! Социал-демократы! Они принижают и извращают наши достижения! А ведь благодаря внедрённым программам уровень преступности у нас самый маленький в известном мультиверсуме. Тюрьмы стоят пустые! И что бы не говорили эти толстосумы с Либерти, но мы просто обязаны заменить собой естественный отбор, который почти перестал действовать в результате существенного облегчения социальных условий.

Раздался стук в двери и на пороге появилась Ингрид.

– Доктор Менгеле, мы закончили тестирование уровня интеллекта. Один ниже семидесяти. [4] – За спиной секретарши протопала на выход шумная толпа молодёжи. И только один стоял понурившись, придерживаемый за руку солдатом в чёрной форме.

– Всего один, так это же замечательно! Отконвоируйте его на заседание санационной комиссии. – Доктор жизнерадостно потёр руки. – Пора и мне на заседание. А знаете, почему бы вам не поприсутствовать? Посмотреть как это всё происходит на практике. Что скажите? Если департамент надзора не против, конечно. – Он посмотрел на Клару.

– Не против.

– Буду рад получить такой опыт. – Надо разобраться в конце-концов, что тут происходит. На словах-то всё гладко. Вроде бы.

– Замечательно, тогда пойдёмте. Это буквально в соседнем квартале. – Доктор встал из-за стола, снял белый халат и повесил его вешалку. Остался он в чёрных форменных брюках и чёрном кителе с шевроном СС на рукаве. С вешалки же снял фуражку с высокой тульёй. Чёрную. Улыбка была как всегда неотразима, в тридцать два зуба. – Вперёд, к здоровому будущему.

Менгеле бодро шагал впереди, а я всю дорогу вниз, на улицу, не мог отвести взгляд от чёрной формы доктора и серебристых букв СС. Наконец, не выдержав, задал вопрос Кларе вполголоса.

– Просветите, будьте добры, что обозначают эти нашивки у доктора?

– СС – сокращение от Служба Санации. Это самая уважаемая организация в нашем мире. В сфере их ответственности распределение разрешений на воспроизводство и поддержание здорового облика арийского народа.

Я замялся, но решил прояснить всё до конца.

– Стыдно спрашивать, но я не знаю значения слова санация.

– Стыдно что-то не знать, а учиться всегда полезно. Санация в данном контексте – это очищение и восстановление.

– Спасибо, офицер Эвэрваль.

Санационная комиссия заседала в мрачном здание красного кирпича с зарешеченными окнами первых двух этажей. Мы прошли мимо закрытых охраняемых железных ворот во внутренний дворик и поднялись по широким ступенькам. В холле тоже была охрана, в чёрной форме и даже с оружием. Честь доктору эти рослые молодцы отдали весьма бодро.

По коридорам долго плутать не пришлось, и вскоре мы зашли в зал, очень напоминающий таковой для судебных заседаний. На подиуме было место для нескольких судей, была и зарешеченная пустующая сейчас кабинка, очень большая, на четверть зала. Отдельный вход в неё прятался за решёткой. Особого места для адвоката или прокуроров я не увидел, зато сразу обратил внимание на пару охранников у противоположной двери у подиума. Всё остальное место занимали лавочки для зрителей, большинство из которых было занято. Менгеле стремительно скрылся в боковых дверях, а мы присели на свободные места в задних рядах.

– Что тут происходит, офицер Эвэрваль?

– Большинство этих людей тут, чтобы получить разрешение на зачатие. – Она обвела рукой зал, а я только сейчас обратил внимание, что почти все сидят парами мужчина-женщина. – Решение будет выносить специальная комиссия в составе врача, психиатра и судьи.

Напряжение в зале было весьма ощутимо – никаких шуточек или громких разговоров. Спустя минут десять из боковой дверки вышли члены комиссии: доктор Менгеле снова обзавёлся белым халатом, в такой же одежде была и престарелая дамочка, судью, благодаря мантии, не узнать было невозможно. Удар молоточком.

– Заседание санационной комиссии объявляю открытым. Вызываются Марта и Томми Шнобель. – Эхом застучала печатная машинка стенографистки – серой мышки, буквально слившейся с интерьером.

На площадку перед судьями спешно вышла парочка. Обоим было лет по тридцать и их мандраж был заметен даже с задних рядов.

– Комиссия рассмотрела вашу заявку. Доктор Ларсен, есть ли возражения?

– С точки зрения психиатрии противопоказаний нет. – Дама ответила, продолжая перекладывать бумажки на столе.

– Доктор Менгеле, что скажете вы?

– У обоих граждан очень плохие зубы. В сумме шестнадцать пломб на двоих – почти наверняка у потомства будут те же проблемы, а это лишняя нагрузка для медицинских фондов. Я против.

– Отказано. Рекомендую гражданам сменить пару. Следующие...

Дальше все для меня слилось в монотонную череду имён, которые я перестал запоминать, и приговоров, не отличавшихся разнообразием.

– ... Разрешено. Следующие...

– ... У обоих граждан были антисоциальные предки. Отказано. Рекомендую гражданам сменить пару. Следующие...

– ... Разрешено. Следующие...

– ... У гражданина плохое зрение, и продолжает ухудшаться. Работа сварщиком не должна влиять на зрение истинного арийца. Отказано. В случае дальнейшего ухудшения зрения рассмотреть вопрос о стерилизации. Следующие...

– ... Разрешено. Следующие...

Разрешено. Отказано. Два слова, которые решали судьбу генетической линии, прошедшей через века естественного отбора. Судьбу человека. Ещё не родившегося и даже не зачатого. Настроение упало ниже плинтуса, я мрачно смотрел на членов комиссии. Вот уж кто по настоящему судья и палач в одном лице.

Через боковую дверь зашёл офицер Службы Санации и о чём-то сообщил коллегии судей. Стукнул молоток.

– Первая часть заседания объявляется закрытой. Перерыв тридцать минут.

– Питер, мы можем уходить. Больше ничего интересного не будет. – Офицер Эвэрваль внимательно смотрела на меня своими льдистыми глазами.

– Конечно. Что у нас дальше по расписанию? Может перекусим? Очень хотелось бы попробовать вашей национальной кухни. – Я изо всех сил старался не выказывать настоящие эмоции. Клара замешкалась, и я решил додавить. – По дороге сюда видел ресторанчик.

– Хорошо, Питер. Давайте зайдём. Следующей точкой нашей экскурсии будет спортивный комплекс с ознакомлением достижениями арийских спортсменов.

Ресторанчик и в самом деле находился на первом этаже дома, как раз между больницей и зданием Службы Санации. Привлёк он моё внимание запахом жареных сосисок ещё когда я проходил мимо. Все дома в этом районе строились по одному принципу, поэтому план созрел мгновенно.

Внутри мы выбрали столик, я заказал пару видов сосисок и направился в туалет. Но в него даже не стал заходить, сразу мимо удивлённых поваров вышел через кухню во внутренний дворик, затем через арку на улицу.

До красного здания с решетками на окнах я дошёл за пару минут. Охрана на входе не обратила на меня внимания, примелькался уже за сегодня, и никто не помешал знакомым маршрутом пройти в зал суда. Я запомнил лекцию доктора Менгеле относительно двух аспектов деятельности его института и очень хотел посмотреть на вторую часть заседания.

В этот раз зрителей было меньше, но я нашёл хорошее местечко, чтобы скрыться от лишних взглядов, и умостился за двумя мужиками в плащах и шляпах. Зато в кабинке за решёткой было не протолкнуться.

Троица вершителей чужих судеб зашла в зал и расселась по своим местам. Удар молоточком.

– Вторая часть заседания объявляется открытой. Мартин Вайс. – В кабинке встал уже виденный мной в институте парнишка. – Повторное тестирование подтвердило уровень интеллекта ниже семидесяти. Коллеги?

– Стерилизация.

– Стерилизация.

– Стерилизация. – Удар молоточком.

– ... Выпивает регулярно. Хронический алкоголизм. Стерилизация...

– ... Глухой. Стерилизация...

– ... Ведёт распутный образ жизни. Стерилизация...

– ... Не арийская внешность. Стерилизация...

Всё происходило быстро и по отработанной схеме. Без всяких рассуждений и сомнений – приговор только один. В таком темпе подсудимые закончились очень быстро, и солдаты в чёрной форме освободили клетку. Жестко и даже жестоко. Но каков будет результат через пару поколений? Рождаемость контролируется, население постареет, кто работать будет? Хотя, учитывая менталитет местных, просто издадут закон о принудительно-добровольной эвтаназии для стариков, и законопослушные арийцы сами поведут своих родителей в газовые камеры.

Думал, что на этом всё, но – нет.

– Третья часть заседания объявляется открытой. – Удар молоточком. – Наши доблестные стражи правопорядка совместно со Службой Санации провели задержание группы особо опасных преступников. Введите обвиняемых.

В клетку начали заводить преступников. Понурых, местами побитых, со скованными руками. Я даже протёр глаза и высунулся из-за прикрывавших меня зрителей, но картина не изменилась. В основном это были молодые женщины с маленькими детьми – от грудничков до семи, восьмилетних. Мужчин было меньше, особенно выделялись среди них черноволосые, темнокожие отец с сыном.

– Эти асоциальные элементы презрели законы нашего государства, интересы всего арийского народа, поставили себя выше общества. Нарушили устои и наплевали на всех нас...

– Это было очень некрасиво, Питер. – Рядом со мной присела офицер Эвэрваль. – Департамент надзора будет вынужден сделать соответствующие выводы и принять меры.

– Как вам будет угодно. – Я снова сосредоточился на помосте с палачами.

– ... Обвиняются в незаконном воспроизводстве. – Закончил судья.

– Ваша честь. – Доктор Менгеле даже привстал, внимательно рассматривая людей в клетке. – Я вижу тут метисов и даже этнически неполноценных индивидуумов. Думаю, так как все задержанные проживали в одном месте, мы должны добавить обвинение в несоблюдении закона "О чистоте расы".

– Принимается. Доктор Ларсен, есть что по существу?

– Вина неоспорима. С точки зрения психиатрической медицины такие закоренелые преступники не способны стать на путь раскаяния и исправления. Но детей до пяти лет ещё можно воспитать в духе арийского народа, этнически полноценных, конечно. Предлагаю: детей отправить в специнтернат, под присмотр специалистов СС, взрослых и остальных передать в отдел утилизации.

– Поддерживаю коллегу. Отдел утилизации – лучший и единственно верный выбор.

Удар молоточком.

– Постановляю...

Закончить судья не успел. Пара сидевших передо мной зрителей встала со своих мест. Мужчины ничего кричать не стали, просто достали из-под полов плащей автоматы с длинными прямыми рожками и открыли огонь по солдатам в чёрном. С другого конца зала их поддержали подельники. Мало того, под ноги охранников полетела граната на длинной деревянной ручке. Грохнуло знатно.

Судья завалился на стол, продырявленный пулями, упала доктор Ларсен. Охранники не успели даже поднять оружие. А вот доктор Менгеле удивил своей реакцией и подготовкой. Сначала он успел спрятаться за тумбой на помосте, затем на четвереньках рванул к боковой двери. Пули, казалось, облетали его стороной. Хотя чего это я – наверняка это какой-то щит. В проходе доктор запнулся об трупы солдат и одна из пуль наконец настигла его, окрасив белый халат в красный цвет пониже пояса. Было подумал, что тут ему и конец, но выглянул офицер в чёрной фуражке и, быстро сориентировавшись, затащил коллегу через двери в соседнее помещение.

Ближняя пара автоматчиков сменила магазины, развернулась и выбежала через главный вход. В коридоре тотчас же раздался стрекот оружия, пару раз взорвались гранаты. Вторая пара бросилась к боковому проходу в погоню за доктором Менгеле. Пятый подельник, до этого никак себя не проявивший, взялся освобождать заключённых.

Стрельба в коридоре разом стихла, а боевики ввалились назад в зал. Один из них был ранен, но несмотря на проступившую на рукаве кровь, стал подтаскивать мебель и баррикадировать проход.

– Дитрих, там взвод солдат, нам не прорваться.

– Они перекрыли выход во двор. Двери железные. – Вернулась вторая пара автоматчиков.

– Баррикадируйте вторую дверь тоже и начинайте ломать пол в туалете. – Дитрих отвлёкся от вскрытия наручников. – Уйдём через подвал и канализацию.

Некоторое время ничего не происходило. Я, как и остальные гражданские, лежал под лавочкой. Ситуация менялась слишком быстро. Налёт, автоматы, гранаты – со времён Софии не попадал в такой переплёт.

И непонятно чего ждать от этих людей. Я всецело на их стороне в желание спасти близких, но поверят ли они мне? И что-то сомневаюсь в жизнеспособности их плана. С такой-то оравой детей на руках, да по канализации.

Пришёл черёд моей лавки занять место на баррикаде, и бойцы увидели лежащую рядом со мной Клару. Вздёрнули на ноги её моментально.

– Дитрих, у нас тут офицер надзора...

– У вас нету шансов. – Эвэрваль начала говорить прежде, чем прозвучал печальный для неё приказ. – Пока вы будете пробивать проход, СС с вами расправиться. Я могу провести переговоры.

– Продадим свои жизни подороже.

– Ничего вы не сделаете. Сейчас сюда пустят газ и все тут погибнут. Сдавайтесь, пожалейте гражданских, сохраните жизни своим детям.

– Я не отдам своего ребёнка в лапы этих извергов! – Одна из осуждённых закричала из-за решётки. – Эти ублюдки могут воспитать только такого же ублюдка как сами. Лучше мы умрём тут вместе, борясь и свободными.

Что-то есть в её словах. Я вспомнил детей Уолбергов, охотящихся на людей, и с младых лет приучаемых к мысли, что рабы не люди – вещи. Как там их мамаша говорила? Завтра что-то подберём тебе, новую живую игрушку. Вспомнил маленького Гамадрилова из транспортного терминала в Моржовске и взрослого Тюленева – тоже яркий пример результатов воспитания. Кто тогда выйдет из специнтерната СС? Новый Менгеле, Ларсен или простой солдат в чёрной форме? Один из тех, кто сейчас готовит газ.

Мне жалко этих людей, сражающихся за своё счастье и будущее до конца, до смерти. Даже в безвыходной ситуации.

Но выход должен быть – уйти в другой мир, например.

– Я могу вам помочь уйти отсюда. Через портал в другой мир.

На какое-то время все замолкли, переваривая заявление непонятного персонажа в мятом клетчатом костюме. Первой не выдержала офицер Эвэрваль.

– Питер, ответственно заявляю, это приведёт к дипломатическому скандалу между нашими мирами.

– Я тут как частное лицо, о чём не раз упоминал.

Чтобы избежать дальнейших споров, немного поступился своими принципами, а именно не бить женщин. Достал шест и аккуратно влупил офицеру надзора по макушке, возможно, спасая этим её жизнь. Эвэрваль кулём завалилась на пол.

Местные партизаны попереглядывались между собой и Дитрих высказал общее мнение.

– Что для этого нужно?

– Ваше желание, только ваше желание.

Портал открылся посреди зала. Пассажирский, по классификации системы, в рост человека. И никто сразу не побежал в него, все застыли, изучая взглядами это явление. Может они никогда не видели? Кто знает эту Арию с её порядками. Пришлось идти первым.

На другой стороне оказалось поле с высокой, уже начавшей желтеть травой. Лес впереди, лес позади. Знакомый лес, знакомые высокие деревья с длинным толстым стволом и развесистой кроной на самом верху.

Я смачно чертыхнулся. Было из-за чего, ведь полностью упустил один момент – куда открываю портал. Слишком сильно переживал, слишком сильно волновался, слишком сильно сосредоточился на самом факте открытия.

В итоге я повторил своё первое путешествие и оказался в месте, где встретил первых иномирян. Здравствуй Лаэрта.

***

Питер по молодости не в курсе, но евгенические программы, подразумевающие принудительную стерилизацию, существовали и на Земле: США до 1974г., Швеция до 1976г., Нацистская Германия, Дания до 1972г., Япония и в ряде других. В некоторых странах такая практика существует и поныне, в основном относительно душевнобольных и преступников.

[1] Цитата. Пропаганда нацисткой программы Т-4, подразумевающей уничтожение психически больных и недееспособных дольше пяти лет.

[2] Цитата. Шведский министр юстиции Карл Густав Вестман 1941г. относительно ужесточения закона "О чистоте нации".

[3] Цитата. 30-е годы, Альва Мюрдаль, ведущий идеолог шведских социал-демократов. В 1982 году Альва станет лауреатом Нобелевской премии мира за гуманитарные заслуги перед человечеством.

[4] В Северной Каролине действовал закон, согласно которому принудительной стерилизации автоматически подвергались все люди с IQ меньше 70.