Волшебная луна

Глава 14

Оставив машину возле закусочной «Шейк-Шэк», бегу к океану, ощупью пробираюсь по темной петляющей тропинке. Я обязательно найду тайную пещеру Деймена, и неважно, что сама была там всего один раз… Единственный раз, когда между нами чуть было все не произошло. И ведь произошло бы, если бы не я! Наверное, за нашу долгую историю я не раз нажимала на тормоза в решающий момент. Ну, или меня убивали. Как я надеялась, что сегодня все будет по-другому…

Чувствую под ногами песок. Наконец-то я в пещере. Увы, здесь все, как мы тогда оставили: стопка одеял и полотенец в углу, доски для серфинга у стены, гидрокостюм висит на спинке стула — Деймена нет.

Осталась только одна возможность. Скрестив пальцы на удачу, я бросаюсь к машине. Сама удивляюсь, как легко и стремительно я могу передвигаться. Ноги едва касаются земли. Миг — и я уже в машине. Давно ли у меня такие способности? И какие еще сюрпризы подарит бессмертие?

Когда я подъезжаю к воротам, охранница Шейла с улыбкой машет мне — проезжайте, мол. Она привыкла ко мне и знает, что Деймен включил меня в список постоянных посетителей. Я веду машину вверх по склону, останавливаюсь у крыльца и первым делом замечаю, что в доме не горят огни.

Вообще ничего не светится — даже фонарь над входной дверью, который Деймен не выключает никогда.

Я сижу в машине, мотор тихонько урчит, а я смотрю вверх, на холодные темные окна. Мне хочется выломать дверь, одним махом взлететь по лестнице и ворваться в его «особенную» комнату — ту самую, где среди позолоты и мягких кресел собраны дорогие для него вещи портреты Деймена кисти Пикассо, Ван Гога и Веласкеса, первые издания редчайших книг, бесценные реликвии его долгого и бурного прошлого. И все же я не трогаюсь с места — мне не нужно входить внутрь, чтобы понять, что Деймена там нет. Дом смотрит холодно и неприветливо: каменные стены, черепичная крыша и пустые окна лишены души.

Я закрываю глаза, силясь вспомнить, что он мне сказал на прощание. Кажется, он хотел подогнать машину, чтобы нам удрать побыстрее. Да, он совершенно точно сказал «мы». Мы оба должны были побыстрее удрать, чтобы наконец-то быть вместе. В эту ночь должно было завершиться наше четырехсотлетнее ожидание.

Ведь не мог же он иметь в виду, что хочет побыстрее удрать от меня.

Или мог?

Сделав глубокий вдох, вылезаю из машины. Я не найду ответов на свои вопросы, если так и буду сидеть сложа руки. Шлепаю замерзшими босыми ногами по мокрой от росы траве, на ходу нашариваю ключ и вдруг спохватываюсь — я же его оставила дома, в полной уверенности, что уж сегодня-то он мне никак не понадобится.

Остановившись перед входом в дом, как можно точнее запоминаю изогнутую арку двери, лакированное красное дерево и затейливую резьбу. Потом, зажмурившись, представляю себе другую такую же дверь. Слышу, как щелкает замок, вижу, как распахивается воображаемая дверь. Я никогда не пробовала этого раньше, но знаю, что такое возможно — Деймен у меня на глазах отпер таким способом ворота школы.

Увы, когда я снова открываю глаза, оказывается, что я всего лишь ухитрилась материализовать еще одну тяжелую деревянную дверь. Понятия не имею, как ее теперь убрать — до сих пор мне приходилось материализовать только такие вещи, которые хотелось сохранить. Прислонив дверь к стене, я отправляюсь в обход дома.

Деймен всегда оставляет приоткрытым окно в кухню, как раз за раковиной. Просунув пальцы в щель, поднимаю раму до отказа, переползаю через раковину, забитую пустыми стеклянными бутылками, и спрыгиваю на пол. Приземляюсь, шлепнув босыми ногами и размышляя о том, распространяется ли закон о неприкосновенности жилища на встревоженных подружек.

Осматриваю комнату: деревянный стол, стулья, металлические кастрюли на полке, суперсовременная кофеварка, блендер и соковыжималка — лучшее кухонное оборудование, какое можно купить за деньги (ну, или материализовать). Все тщательно подобрано, чтобы создать видимость образцового дома, все содержится в идеальном порядке и абсолютно не используется.

Я заглядываю в холодильник, ожидая увидеть, как обычно, ряды бутылочек с красным напитком, а нахожу всего несколько штук. Сунув нос в чуланчик, где у Деймена всегда по три дня выдерживается в темноте новое зелье — маринуется, или ферментируется, или какие там еще процессы происходят, — выясняю, что и там запасов практически не осталось.

Я в растерянности стою посреди кухни, глядя на скудную кучку бутылок. Под ложечкой сосет, сердце колотится. Я чувствую — все это не к добру. У Деймена просто пунктик насчет того, чтобы напиток всегда был под рукой в достаточном количестве, особенно теперь, когда он еще и меня должен обеспечивать.

С другой стороны, ему в последнее время нелегко пришлось, и зелье свое он глушил чуть ли не в двойном количестве. Может, просто-напросто не успел заготовить новую партию.

В теории звучит логично, только что-то не верится.

Ну кому я голову морочу? Деймен к этим вопросам относится крайне ответственно, чтобы не сказать — патологически. Он бы ни за что не забыл запасти зелье впрок.

Если только не случилось что-то ужасное.

И хотя у меня нету никаких доказательств, я просто нутром чую, что дело плохо. В последнее время с Дейменом явно творилось неладное — то вдруг замрет уставившись в пространство, пусть всего на несколько секунд, но это невозможно не заметить. Да еще вдруг начал потеть, и эти головные боли, и неспособность материализовать простейшие предметы или создать портал в Летнюю страну… В общем, ясно, что он заболел.

Вот только Деймен никогда не болеет.

И совсем недавно, когда он уколол палец о шипы на стебле розы, царапина тут же затянулась, я сама видела.

А все-таки, может, мне начать обзванивать больницы — просто на всякий случай?

Да, но Деймен не пойдет в больницу. Ни за что. Для него это признак слабости. Он скорее забьется куда-нибудь, как раненый зверь, и будет прятаться от всех.

Только он не ранен — раны на нем заживают мгновенно. И не стал бы он прятаться, не сказав мне.

С другой стороны, я была совершенно уверена, что он никогда без меня не уедет, а вон что вышло.

Я роюсь в ящиках письменного стола, ищу телефонный справочник. «Желтые страницы» — еще одна грань его плана по созданию видимости нормальной жизни. Конечно, по своей воле Деймен в больницу не пойдет. А вдруг несчастный случай? Тогда его могли отвезти, не спрашивая согласия.

Это, конечно, полностью противоречит версии Романа, который якобы видел, как Деймен умчался куда-то на полной скорости. Да ведь Роман мог и соврать! Так что я все равно звоню во все больницы штата и везде спрашиваю, не поступал ли к ним пациент по имени Деймен Августо — и каждый раз получаю отрицательный ответ.

Проверив последнюю больницу, я задумываюсь — не позвонить ли в полицию? Почти сразу решаю, что лучше не надо. Что я им скажу? Пропал бессмертный бойфренд, шестисот лет от роду?

С таким же успехом можно ездить по прибрежному шоссе и разыскивать черный БМВ с тонированными стеклами и красавцем-водителем — аналог пресловутой иголки в стоге сена.

А можно просто сидеть и ждать, зная, что рано или поздно Деймен объявится.

Поднимаюсь в его комнату. Раз я не могу быть сейчас с ним, побуду хотя бы среди его вещей. Устроившись на бархатном диванчике, я разглядываю предметы, которыми он дорожит, и из последних сил надеюсь, что сама еще отношусь к их числу.