Воины света

Глава 13 Технология

Когда я попал в кабинет Калиновского (по летнему делу секретарь отсутствовал, так что попасть было значительно проще, чем в учебное время), то в первый момент подумал, что ректор затеял ремонт. Здоровенный стол красного дерева стоял в стороне, кресла были придвинуты к нему, а ковёр скатан в рулон. Сам хозяин кабинета снял пиджак и подвернул рукава до локтей.

Вздрогнув, я вообразил, что меня сейчас попросят помочь побелить потолок, поклеить обои, или ещё чего-нибудь в этом духе. Но до такого сюрреализма жизнь ещё не дошла.

— Прошу прощения за стену в спортзале… — начал было я, но Калиновский только отмахнулся:

— Пустое. Никто не пострадал, и это главное.

— И вы даже не спросите, чем мы там занимались? — удивился я. — В неурочное время?

— Я, Константин Александрович, примерно представляю, кто вы, — улыбнулся ректор, — так что стараюсь ничему не удивляться. Платон Степанович или кто-то из ваших друзей, полагаю, уже использовал Реконструкцию. Так, спрашивается, из-за чего же шум поднимать?

Калиновский был прав: Платон быстро «залечил» дыру, так, что и следа не осталось. Но мне всё равно было как-то не по себе. Будто проснулся утром — а все вокруг адекватные, не делают слонов из мух. Я что, опять в какой-то другой мир попал?

— Итак, приступим-с, — потёр руки Калиновский. — Мне, видите ли, Константин Александрович, поручили в отношение вас одно хлопотное, хотя и чрезвычайно интересное дело. Скажите, что вам известно о порталах?

— Магический прокол пространства, — пожал я плечами. Принялся пересказывать определение из учебника для пятого курса: — Возникает почти одновременно в двух местах, в том месте, где находится маг, и в том, куда он хочет попасть. Портал идёт через Изнанку, за счёт чего переход случается мгновенно. Однако в силу особенности прокола Изнанки переходящий не видит…

Тут я замолчал, вспомнив, как мсье Локонте в обличье дьявола прорвался на Изнанку через портал. Ну… То был особый портал, который именно на Изнанку и вёл. Да. Сильно особый, во всех отношениях.

— Прекрасно, — кивнул Калиновский. — Знания — выше средних. Искусству создания порталов обучают на пятом курсе, и этот предмет веду лично я. Однако меня настоятельно попросили, чтобы для вас я сделал исключение и научил всему уже сейчас.

— Сейчас? — Я вежливо покашлял в кулак. — Когда я ещё даже на второй курс не заступил?

— Вы ведёте весьма необычный образ жизни, господин Барятинский. И ваша деятельность… в ней очень заинтересована правящая династия Российской Империи. Чем большими возможностями вы будете обладать — тем лучше для нашей страны. К тому же, это… скажем так, часть вашего вознаграждения за последний подвиг.

Я вспомнил разговор с императором, который ни словом, ни жестом не намекнул на какое-то вознаграждение, да и вообще сказал, что только сегодня поднялся на ноги. И тут у меня в голове щёлкнуло:

— Её величество?

— А вы проницательны, господин Барятинский, — наклонил голову ректор. — И могу вас поздравить — пользуетесь одинаковым уважением всех членов императорской семьи. Не многие в Российской Империи могут похвастаться тем же самым.

Я огляделся. Один момент прояснился, но с другими проще не стало.

— Ну, так… Вы хотите сказать, что будем ставить порталы здесь? Я слышал, это довольно опасное занятие. И даже видел…

После того, как Локонте провесил портал в Барятино, прямо в мою комнату, имению понадобился основательный ремонт.

— Здесь мы опробуем технологию в миниатюре, — улыбнулся Калиновский и достал из кармана золотую табакерку. — Очень маленький портал — очень маленькие последствия. Собственно говоря, мы даже портала-то не увидим. Если повезёт, конечно, — Калиновский беззвучно рассмеялся, но тут же себя оборвал.

— Должен предупредить, я сейчас немного энергетически потратился, — заметил я.

— Это хорошо. — Калиновский был невозмутим и несгибаем. — Это не позволит вам случайно создать слишком большой портал. Пожалуй, время выбрано чрезвычайно удачно. Итак, смотрите на табакерку.

Я посмотрел. Обычная коробочка. Небольшая. Не целиком из золота — я понял это по тому, как она перемещалась в пальцах ректора. Слишком лёгкая, и отзвук не тот. Позолоченное дерево, скорее всего. На крышке табакерки были изображены замысловатые узоры.

— Моя задача — переместить эту вещицу из пункта А в пункт Б, — сказал Калиновский. — Приготовьтесь.

Он сосредоточился. На лбу появились морщины, лицо напряглось. И вдруг табакерка исчезла. Для того, чтобы миг спустя оказаться перед моим носом. Она буквально повисла в воздухе.

Моя рука среагировала быстрее мозга. Я осознал, что произошло, только когда поймал табакерку.

Дерево, да… Хоть и позолоченное. А вот на дне — настоящая золотая пластинка с гравировкой. Читать надпись я не стал — не моё дело.

— Похвальная реакция, — уважительно сказал ректор. — А теперь я хочу, чтобы вы сделали то же самое.

— То есть, это был портал? — не поверил я.

— Разумеется. Иных способов так быстро преодолевать пространство не существует.

— Но я не видел никакого портала!

— Потому что я создал микропортал. Размерами точь-в-точь как объект перемещения. Позволю себе немного теории. Когда мы создаём портал для себя, мы создаём его с запасом. Потому что наша задача — пройти через него целиком. Магия и Изнанка шутить не любят и метафор не понимают. Если портал будет висеть на высоте колена, и вы попробуете войти в него, не подпрыгивая, то есть ненулевые шансы, что ваши ноги останутся здесь, а туловище успешно перенесётся в пункт назначения. Но это ещё полбеды. А вот если вы, к примеру, неудачно прыгнете, и ваша голова окажется выше портала, то о результате эксперимента можете вовсе не узнать. Количество безумцев, которые создают порталы для себя такие же, какой я создал для табакерки, в мире всегда между одним и нулём. Чаще — ноль.

Я нерешительно усмехнулся. Кажется, белый маг Калиновский позволил себе чёрный юмор. Ничего так получилось, забавно.

— По мере увеличения размера портала растёт и степень его воздействия на окружающую среду, — продолжил Калиновский. — В геометрической прогрессии. Поэтому даже такой точечный портал под себя в рамках моего кабинета приведёт скорее всего к взрыву.

— Ясно. Запомнил, — кивнул я. — Так что мне надо делать?

— Вспомнить пройденные уроки.

Следующие пятнадцать минут я напряжённо слушал подробную инструкцию о распределении энергии по каналам и чакрам. Ненужной информации здесь не было. Любая ошибка могла стоить жизни. Слушая, я понимал, почему порталам обучают на последнем курсе. В меня сейчас за один урок пытались впихнуть знания всех последующих лет, помноженные на многочасовые медитации и тренировки.

Я даже начал сомневаться: а так ли уж мне нужен этот «бонус» от императрицы? Жил себе без порталов, не тужил, всё вывозил, в принципе…

— Не унывайте! — предостерёг Калиновский, видимо, заметив по выражению лица, что я не на позитиве. — В любом деле правильный настрой — половина дела.

Угу. Скажи это дворнику, которого посадили за пульт управления космическим кораблём…

— Дерзайте, Константин Александрович, — взмахнул руками Калиновский. — Самое сложное — это сосредоточиться одновременно на двух точках. На табакерке и на той точке в пространстве, куда вы хотите её отправить. В вашем поле зрения сейчас обе эти точки, что существенно всё упрощает. Поверьте, вы уже делали вещи куда более сложные.

— Какие, например? — удивился я.

Калиновский улыбнулся.

— Спасти от болезни великого князя долгие годы пытались лучшие специалисты как Российской Империи, так и заграничные приглашенные светила. Вам же потребовалась всего неделя, чтобы сделать то, чего никто из них не смог. А создавать порталы могут многие. Следовательно, это — легче.

— Знаете. А мне нравится ваша логика! — развеселился я. — Ну что ж, давайте попробуем.

Я сосредоточился. Сконцентрировался так, как никогда в жизни. Табакерка — точка в пространстве, табакерка — точка в пространстве…

Решившись, я подбросил табакерку так, чтобы она очутилась у меня перед глазами. Дальше — очень быстро! — энергия в нужные контуры, аккумуляция в чакре, визуализация образа, ментальное усилие…

Взрыв получился не такой громкий, как в спортзале. Как будто петарду взорвали под толстой книгой — был у нас в интернате такой случай. Сверкнула вспышка.

Я моргнул и увидел, что Калиновский лежит на полу, а на груди у него стоит целая и невредимая табакерка.

Ну, на пятьдесят процентов можно, конечно, поздравить себя с успехом…

Я подбежал к ректору, но начать реанимационные мероприятия не успел. Калиновский самостоятельно заморгал, зашевелился и сел. Табакерка скатилась с груди ему на колени.

— Неплохо, неплохо, господин Барятинский, — сипло похвалил Калиновский. — Но зачем вы создали такой большой портал? Мы ведь с вами условились, что достаточно размера табакерки.

— Ну… Табакерка ведь крутится в полёте, — сказал я. — А если бы не вписалась в форму?

Калиновский прокашлялся и ласково посмотрел на меня. Всё-таки он — прирождённый педагог. Я бы новобранцу за такой косяк уже заехал в зубы.

— Если бы она не вписалась в форму — при переносе повредило бы её, господин Барятинский. А так — повредило меня. К счастью, незначительно. — Калиновский чихнул и помотал головой, окончательно приходя в себя. — Я не настолько дорожу этой вещицей, чтобы ставить против неё свою жизнь — это первый момент. А второй: она бы прекрасно вписалась. Я ведь не зря проверил вашу реакцию в самом начале. Ваш мозг успел бы скорректировать образ.

— Ясно, — кивнул я. — Есть, отставить самодеятельность.

— Да уж, — прокряхтел Калиновский, поднимаясь с моей помощью с пола. — Вот что вам следует запомнить прежде всего, Константин Александрович: сейчас, на первом этапе обучения, мои инструкции нужно выполнять точь-в-точь, до последнего знака. И уж только потом настанет пора импровизировать и оттачивать мастерство. Выше нос, господин курсант! Как бы там ни было, а портал у вас получился. У большинства пятикурсников такое выходит лишь на пятом-шестом занятии.

Зато, наверное, без взрывов, — подумал я. Но об этом талантливый педагог Калиновский умолчал.

Он отряхнул брюки, отдал мне табакерку и жестом попросил вернуться на исходную позицию. Что я и сделал.

И-и-и… дубль два. Концентрация. Каналы. Чакра. Поток. Образ. На этот раз чёткий образ. Подбросить табакерку…

Бум!

С отчётливым и каким-то мультяшным звуком табакерка отскочила от лба Калиновского и упала к его ногам. Ректор поднял руку и потёр лоб.

— Извините, — пробормотал я, стараясь скрыть улыбку.

— Не за что, не за что, господин Барятинский. Это, собственно говоря, был триумф.

Калиновский наклонился и поднял табакерку. Осмотрел её, грустно усмехнулся и бросил мне. Я поймал.

— Можете прочесть гравировку. Полагаю, поймёте, почему я не очень дорожу этой вещью.

Я перевернул табакерку и поднёс к глазам, чтобы разобрать мелкий витиеватый шрифт.

«Моему дорагому другу Калиновскому В. Ф. съ благодарностью от Бѣлозѣрова В. А.»

— Люди меняются, — заметил я. — Вещи — только стареют.

Калиновский грустно улыбнулся:

— Может быть, вы и правы…

Верный своему слову, я перебрался из Барятино в академию, несмотря на самый разгар летних каникул. Администрация в лице Калиновского этому не только не препятствовала, но даже поощряла. Давая мне разрешение на проживание, Василий Фёдорович с грустью сказал, что вот, дескать, в прежние времена новички-первокурсники приезжали в академию, и та становилась их домом на ближайшие пять лет. Разъезжались только на Рождество, да и то не все. А уж о том, чтобы через день да каждый день ездить туда-обратно в течение учебного года и речи быть не могло.

Я молча проглотил этот потаённый упрёк. Кроме меня, насколько я знал, такой свободой в академии не пользовался никто.

Кто-то, впрочем, даже находясь в стенах академии наслаждался летом и каникулами. А моя жизнь, как всегда, кипела. Так кипела, что я не помнил, как добираюсь по вечерам до кровати.

Мой личный отряд по противостоянию тьме продолжал ежедневные тренировки. В отряде под моим началом находился даже Платон, и был он, надо сказать, худшим учеником. Возможно, потому что изначально, от природы был чёрным магом. А может, из-за солидного возраста. А может, из-за того и другого сразу… Но, в общем, получалось у него желаемое из рук вон плохо — по крайней мере, пока.

А самые большие успехи делала, как ни странно, Полли — хотя у неё до недавних пор не было даже личного оружия. Теперь появилось, и довольно оригинальное: лук со стрелами. Лук был вполне обыкновенным, он даже почти не светился — едва заметно мерцал. Зато стрелы пылали, как солнечные лучи.

— Любопытная предрасположенность, — заметил Платон, который и помог Полли обрести личное оружие — примерно так же, как когда-то помог мне. — Теперь будьте внимательны, госпожа Нарышкина. Постарайтесь отыскать «тело» вашего оружия. Настоящий лук, который станет единым целым с вашим.

— А зачем мне настоящий лук? — простодушно поинтересовалась Полли.

— Личное оружие, лишённое тела, вытягивает ваши силы очень быстро, — терпеливо пояснил Платон прописную истину. — Его необходимо привязать. Дух без тела — ничего, кроме проблем. Мир строится на гармонии духовного и физического.

— Надеюсь, вам было приятно побыть в роли учителя эти несколько секунд, — вмешался я. — А теперь — продолжаем. От вас, Платон Степанович, я раскрытия чакр так и не дождался.

Учитывая опыт, мы перенесли тренировки из зала на свежий воздух. По распоряжению Калиновского нам предоставили во временное пользование один из игровых «механизмов». Иными словами, нас постоянно окружали рыцари из Игры, которые — «сражайтесь или умрите!». Двигались они нарочито медленно, вреда причинить вроде как не могли. И от ударов Оружием Света (так немудрёно я назвал новую технику) — рассыпались в прах.

Нам не то чтобы нужны были соперники на этом этапе. Скорее нужно было что-то, куда можно без ограничений лупить магией. Потому что иначе мы бы просто разнесли вдребезги всё Царское Село.

Собирались обычно возле пруда, в котором меня едва не утопил в своё время милейший господин Белозеров, и вновь и вновь отрабатывали одну и ту же довольно простую в задумке, но невероятно сложную в реализации технику.

— Ты вообще уверен, что это возможно? — спросил однажды Анатоль, сидя на земле.

Тренировка измотала его, как и всех остальных, а успехи были весьма скромными. Свет, способный одолеть Тьму, либо «струился тонкой струйкой», либо прорывался настоящим взрывом. Как, в принципе, и у всех, кроме меня, Платона и Полли.

Я, скрежеща зубами, контролировал свет уже в течение пяти секунд, а в скором времени планировал довести рекорд до шести. У Платона ничего не получалось в принципе. А Полли… Полли, как и со многим в жизни, справилась с этой задачей едва ли не шутя. Ей не нужно было контролировать новую силу долго. Она лишь создавала стрелу — и выпускала её в очередную мишень.

Учитывая успехи Полли, можно было бы задуматься о том, чтобы перевести всех на луки и арбалеты. Но пока что у меня не было никакой статистики. Я понятия не имел, как будет реагировать Тьма на стрелы. Может быть, съёжится и исчезнет. А может, вообще не обратит на них внимания. Хороши тогда будем мы все, со своим «оружием».

На свою цепь я мог положиться. На мечи и прочее холодное оружие — тоже. Стрелы же вызывали сомнение. Но кроме практики ничто не могло их проверить.

— У меня же получается, — сказал я Анатолю.

— Знаешь… Вот это — вообще не аргумент, — отмахнулся тот. — У тебя всегда всё получается.