Во славу империи

Глава 23

Рик рассеянно постукивал кончиками пальцев по поверхности стола в комнате для допросов. Теперь такая имелась в здании, где когда-то подразумевалось только место для дисциплинарных наказаний. Одна из камер была переоборудована всего за сутки, и правил бал в небольшом сероватом помещении капитан СБГ Станислав Бергер. Сейчас он мало напоминал того тихого человека-тень, которого привыкли не замечать, и которого никто не воспринимал всерьез. Даже Чоу заметно напрягся, когда встретился взглядом с капитаном, смотревшим непривычно прямо. Бергер не прятал глаз.

Плечи его расправились, походка стала тверже. Даже в чертах лица появилась резкость, из-за чего казалось, что это совершенно другой человек. Вот так в одночасье с капитана, словно воск со свечи, стекла личина амебы, открыв волевого и деятельного человека. На Бергера посматривали с удивлением, кажется, даже с затаенным испугом. Наверное, люди спешно искали в памяти неосмотрительные слова и поступки, которые могли совершить, забыв о том, кто живет рядом с ними. Но Саттор в этих переменах усмотрел очередную игру.

Ему нравился Стен. Майор признавал за службистом и аналитический ум, и хватку, но Рик видел перед собой обычного человека. И как у всех людей, у Бергера были слабости, и в первую очередь — это обида и ущемленное самолюбие. Они мешали капитану раньше, двигали им и теперь. До появления «Шустрого» офицер имперской Службы Безопасности был занят наблюдениями, но он смотрел в сторону полковника, потому упустил признаки угрозы, которые можно было заметить, стоило обратить взор в сторону объекта. В результате и Бергер, и Чоу были заняты одним и тем же — личной жизнью коменданта, а то, что творилось у них под носом, оставалось лишь фоном. Акцент сместился.

В общем-то, ничего не изменилось и теперь, кроме того, что Стен сменил образ и давил этой переменой на полковника, показывал, иго Бернард недооценил того, кого считал размазней и тряпкой. И ему это удавалось, потому что самоуверенности у коменданта рядом с обновленным капитаном СБГ поубавилось. Бергер был доволен, Саттор в некотором роде тоже. Нет, он ни за что не мстил Чоу, ему даже было плевать на игрища двух самцов, где самка давно перестала быть камнем преткновения. На Агату Бергер обоим ее мужчинам было плевать. Их неприязнь уже имела новый уровень. И пока службист был привязан к полковнику, ему не было дела до майора, у которого имелись опасные секреты, потому та веха, которую оставил Ястреб, оказалась незамеченной.

А вот Саттор ее заметил и готов был задушить друга, когда исчезли переживания за его жизнь и свободу. И когда Егор вызвал Рика после того, как его команду, как и обещали, высадили на развитой планете, входившей в состав Альянса, майор молчать не стал.

— Ты просто непроходимый придурок, — обласкал он Брато, услышав жизнерадостный голос.

— Что я опять сделал? — возмутился наемник.

— Какого черта ты назвался дагверской птицей? — мрачно вопросил Саттор.

— Так не ястреб же, — растерянно возразил Брато. — Мало ли хищных птиц?

— С Дагвера?

— Да кто знает-то?

— Наш службист! — тихо рявкнул Рик. — И моли Вселенную, чтобы он оставил всё, как есть. Пока он не заинтересован моим прошлым, и видит только непонятные отношения с наемниками, но если копнет…

— Черт, — буркнул Егор. — Как он вообще понял?

— Заметил взгляды твоих парней, которые те бросали на меня, и наши с тобой переглядывания. С головой у него, как оказалось, всё в порядке, и выводы делать умеет. На хрен… — Саттор помолчал, он пытался справиться с эмоциями, но все-таки не выдержал. — Сколько можно? Сколько можно подставлять? То тебя несет на Землю, и ты лезешь в судейский архив, а потом проводишь анализ за анализом проклятой записи, то козыряешь своим происхождением. Когда ты будешь включать мозг?!

Ястреб молчал. Он понимал, почему нервничает Саттор. Тема, которой сейчас коснулся майор, для Брато была болезненной. Он ведь даже после Адоры не мог до конца поверить в предательство своей первой и пока что единственной любви. Даже прорвался тайком на Землю и сумел побывать в судебном архиве, где раздобыл запись собственного суда. После долго мотался по экспертам, пытаясь найти доказательства того, что запись с показаниями Ильсы фальшивка, что это ее отец подделал откровения дочери. Однако все экспертизы сказали, что запись настоящая.

— Ненавижу! — на надрыве орал тогда в контактор Ястреб. — Как же сильно я ее ненавижу! Она все-таки сделала это, Рик! Она! Она оболгала меня в угоду своему папочке! Черт, Рик, я же готов был умереть за нее… — Брато оборвал сам себя, а после короткого молчания, он закончил, уже понизив голос: — За что?

Это был их единственный разговор за прошедшие несколько лет после побега с Адоры. Обычно друзья не трогали эту тему: Егору было больно, Рику неприятно. А в тот день пьяный в дым Брато изливал душу своему единственному близкому другу, ставшему сторонним свидетелем истории отношений курсанта космической академии и дочки ректора. Благодаря выкрикам друга, Саттор узнал об очередном безумстве.

— На черта?! — рявкнул он, когда Ястреб выдохся. — На черта ты опять суешь нос в это дерьмо? Соскучился по шахтам с астрием? Давно не орал от боли и галлюцинаций? Или думаешь, у меня повторно выйдет фокус с твоим освобождением? Какого хрена, придурок?!

— Я хотел знать, — хрипло ответил Брато. — Я надеялся, что это фальшивка…

— То есть маленькая сука оказалась дороже нашей с отцом свободы и жизни? А если бы тебя взяли? Черт! Да им даже не надо было бы тебя допрашивать, просто вколоть свою бурду, и ты соловьем спел бы им арию о своем побеге. Да на хрен,

Егор! Твои любовные страдания стоят нескольких жизней! Черт с нами с тобой, но мой отец! Герой Геи — предатель и пособник несостоявшегося убийцы императора?

Ты хоть иногда думаешь, что творишь?

— Прости, — едва слышно ответил Егор. — Прости, брат, я бы не подставил вас…

Но мне нужно было знать…

— Катись в задницу, идиот!

Та их ссора тоже была единственной за очень долгое время. Рик мог понять друга, и понимал его, но… Но он не желал понимать безответственности и того, насколько Брато обесценил риск, на который пошли Сатторы для его освобождения. Тогда Рик готов был удавить приятеля своими руками, если бы он оказался рядом. Более того, Якоб Стивенс — друг Георга и адвокат Брато уже успел подвергнуть эту запись, наверное, двадцати проверкам, и все они подтвердили подлинность. Так какого черта Егор поперся на Землю, зная, чем это может закончиться для него и его друзей? Неужели нежелание разочаровываться в девчонке, которую он знал всего год, стоило жизни и свободы тех, кто не пожелал смириться с несправедливым приговором и смертью двадцатилетнего парня? Да, Рикьярд Саттор был тогда в бешенстве, и любовные терзания приятеля его волновали мало.

Впрочем, Егор вновь попытался связаться с Риком уже на следующее утро, а потом еще раз сто вызывал его, потому что Саттор продолжал кипеть и не хотел отвечать, зная, что опять сорвется и наорет на отчаянного дурня. Потом Брато перестал вызывать друга, но отправил несколько сообщений, которые Рик прослушал только через два дня, когда злость прошла. После этого сам вызвал Брато.

— Рик… — тот ответил сразу, но так и не нашелся, что сказать дальше.

— Ты — идиот, — мрачно произнес Саттор.

— Полный, — не стал спорить Егор.

— Если еще раз подставишь моего отца, я больше никогда не отвечу тебе. Ты мне брат, Егор, но отец — святое.

— Я знаю, Рик.

— Надеюсь, больше глупостей не будет.

— Нет, обещаю.

И вот снова. Снова он был неосмотрителен. И если когда-то в Егоре говорила его боль, то теперь самоуверенность, от которой бывший курсант никак не мог избавиться. И вроде бы мелочь, но она была ниточкой, за которую можно было потянуть и размотать весь клубок, дойдя до главного секрета Рикьярда Саттора. Брато ценил друга, уважал и скорей пустил бы разряд из шотера себе в голову, чем сознательно подставил его, но вот такие мелочи порой не учитывал, и это бесило.

— Рик… — наконец, произнес Ястреб. Он помялся, но все-таки продолжил: — Я сглупил.

— Да, — не стал возражать Саттор. Он выдохнул и продолжил спокойней: — У меня есть в запасе сказка, которую я рассказал Насте, и если придется, повторю Бергеру. Но вроде он настроен дружелюбно, и моя личность его интересует мало. Всё внимание службиста отдано коменданту, пусть так и остается. Буду лавировать между ним и непосредственным командиром, дадут боги, уйду без последствий.

И это было еще одной проблемой, потому что Рик оказался между двух огней. Бергер мог использовать майора, чтобы ударить по полковнику, но Саттору такой расклад не нравился. Их отношения с Чоу и так были натянутыми. Рик не жалел, что заставил Бернарда нести ответственность за связь с Авророй Мовсесян, однако обострять ситуацию жестким противостоянием не собирался. И союз со службистом был бы тем камнем преткновения, о который можно было разбить лоб. Не смертельно, конечно, но неприятно. Да и подставлять свой экипаж не хотелось. У коменданта было достаточно законных способов, чтобы попортить кровь личному составу «Шустрого». Однако и от Бергера нельзя было отворачиваться. Он был умен, а потому опасен. И Рик призвал себе в помощь дипломатию и осторожность.

Нечто подобное происходило и сейчас, пока шел допрос Лероя. Чоу не горел желанием видеть Саттора в допросной камере, но на его присутствии настоял Бергер, мотивировав тем, что поимка агента — заслуга майора, и что тот вложил в это дело немало сил. Полковник, отомстивший Рику бездействием, все-таки согласился. Как бы там ни было, но разум Саттора Бернард успел оценить, потому приказал явиться.

Рик ничего не знал о том, что уже стал предметом противостояния, однако быстро понял, оценив довольный вид Стена, и взгляды исподлобья, которые кидал на майора Берни. Потому, поприветствовав командира и капитана СБГ, Саттор сел на предложенный стул и просто наблюдал за допросом, не спеша лезть с собственными вопросами. Впрочем, молчал и Чоу, с агентом разговаривал пока один Бергер.

Он был доброжелателен, даже мило улыбался. Службист не спешил задавать те вопросы, ради которых Лерой сейчас сидел в допросной камере. Рику такие беседы были хорошо знакомы, потому было даже интересно понаблюдать со стороны, когда не ты сидишь напротив офицера СБГ, взвешивая каждое свое слово. И майор мог сказать, что агент эстерианца держится неплохо. Он был удивлен, слегка раздражен и капельку испуган, но Саттор был уверен, что это такая же игра, как и дружелюбие Бергера, казалось, готового предложить арестованному кофе и размять плечи, чтобы тот не волновался.

— Расскажите о себе, Антон… я ведь могу обращаться к вам по имени?

— Д-да… конечно, — с легкой заминкой ответил «Лерой». — Что вы хотите знать? Зачем меня вообще привезли сюда?

— Мы просто хотим поговорить с вами, — мягко улыбнулся Стен, — ничего больше. Вас напугало мое приглашение?

— Еще бы не напугало, — проворчал арестованный. — Что вы хотите узнать? Спросите прямо, я отвечу. Только я ничего не знаю.

Бергер откинулся на спинку стула и полюбопытствовал:

— А чего вы не знаете? Или о чем?

— Ничего, — буркнул «Лерой».

— Но если вы уверены, что я буду спрашивать о чем-то, и вы спешите уверить, что не знаете, значит, подозреваете, о чем я могу спросить? Так о чем вы, Антон?

Арестованный воззрился на капитана с недоумением.

— Я вас не понимаю.

— А, по-моему, понимаете, — отмахнулся Стен. — Нет, правда, Антон. Ваша фраза говорит о том, что вам есть, что утаивать.

— Да нечего мне скрывать! — возмутился тот. — С чего вы это взяли?

— Тогда давайте начнем сначала, — улыбнулся Бергер. — Расскажите о себе.

Чоу бросил недовольный взгляд на службиста, он не понимал, к чему тот затеял эти танцы. Рик остался спокоен, он как раз в словесных па службиста смысл видел, потому продолжал наблюдать.

— Что вы хотите обо мне узнать? Я не понимаю, — уровень раздражения в голосе «Лероя» повысился, и это была искренняя реакция. Рик, скорей, почувствовал, чем увидел, как подобрался Бергер — он тоже уловил неуверенность агента, скрытую за недовольством. — Почитайте мое личное дело, там всё написано.

Стен снова склонился к столу и заглянул в глаза «крысе».

— Я всего лишь хочу, чтобы вы расслабились, Антон, — сказал службист. — А что поможет расслабиться лучше, чем разговор о детстве. Ну, например, у вас были в детстве животные? У меня жил кот. Я подобрал его на улице еще котенком.

Бедняжка болел, и моя мама отнесла его к ветеринару. Я очень любил Наполеона, и мне приятно о нем вспоминать. А у вас был питомец?

— Да какая разница?! — вспылил «Лерой». — Был у меня питомец или нет?!

— А я хотел, чтобы у нас дома жил лось, — усмехнулся Саттор. — Но не срослось.

— У меня был хомяк Финик, — мрачно произнес Чоу. — Я посадил его на игрушечный аэрокарт и отправил кататься, а когда машинка вернулась, пассажир исчез. Сбежал, подлец. А я считал его своим другом. Это было… обидно.

— Вот видите, Антон, — Бергер посмотрел на арестованного, — нам не стыдно делиться с вами нашими историями, а вы почему-то стесняетесь. Так был у вас питомец?

— Нет, не было у меня питомца, — буркнул «Лерой». — Моя мама была против.

— Мама? — Стен удивленно приподнял брови. — Надо же. У вас была злая мама?

— Нормальная, но живность не любила. У нее была аллергия. Что еще хотите узнать?

— Где вы родились, Антон? — на губах службиста снова играла улыбка. Он вообще за последние пару минут стал похож на сытого кота.

— В Вегасе, — ответил тот уже спокойней. — Там жил до колледжа, потом уехал и уже не возвращался. Не хочу говорить о своем детстве. И о юности тоже. Хотите, могу рассказать про колледж.

— Почему вы не хотите говорить о своем детстве, Антон? Какая-то травма?

«Лерой» некоторое время молчал. Он отвел взгляд и протяжно вздохнул. Бергер не торопил, службист оставался по-прежнему благожелательным. Чоу опять поерзал, он не понимал, зачем капитан ведет пустой разговор, потому что не знал того, о чем знал Рик — о биографии настоящего Антона Лероя, и агент сейчас сыпался именно на ней. Он готов был откровенничать по той части, которую ему создали, чтобы пропихнуть на объект, но вот детство…

— У вас были сложные отношения с матерью? — спросил Бергер, и полковник фыркнул, раздраженный очередным нелепым вопросом.

— С чего вы взяли? — удивился «Лерой». — Мы с мамой дружили.

— Расскажите о ней, Антон.

Арестованный воззрился на офицера СБГ, но быстро опустил взгляд, потому что в нем мелькнула смятение. Кажется, он осознал, что прокололся. Мужчина покусал губы, после потер переносицу и устало спросил:

— К чему все эти вопросы, господа офицеры? Зачем вам моя биография? Если так интересно, загляните в мое личное дело, а я отказываюсь отвечать на ваши вопросы. Они кажутся мне странными и нелепыми. Или говорите, что вам от меня нужно, или отпускайте. Можете посадить в камеру, мне плевать, но открывать вам свою душу я не собираюсь.

— Почему? — удивление Стена было искренним, он даже казался расстроенным. — Вам неприятно вспоминать свое детство? Может, вас обижали другие дети? Или бил отец? А может, травма связана с матерью?

— Всё с моей семьей в порядке! — вдруг гаркнул «Лерой». — Меня просто бесят ваши вопросы! Я их не понимаю!

— А вам бы хотелось иметь животное, Антон?

— Да на черта?! Я — аллергик, как и моя мать! И отец меня не бил, он… — агент замолчал. Его взгляд был устремлен на службиста. В нем ясно читалось изумление и… облегчение. «Лерой» медленно выдохнул и произнес с кривоватой ухмылкой: — У меня вообще отца не было. Он нас бросил. Я жил с мамой и с бабушкой.

— Бывает, — сочувственно покивал Бергер. — Хорошо, что эта потеря стала для вас единственной. Так ведь?

— Да! — рявкнул арестованный и осекся.

Вспомнил он о том, что мать настоящего Антона оставила его еще в три года или нет, понять было сложно. Впрочем, Бергер вдруг потерял интерес к детству «Лероя» и в задумчивости потер подбородок.

— Вообще странно, конечно, — сказал капитан. — Как же вы с аллергией стали ветеринаром?

— Чего? — опешил арестованный.

— Да вот, — Бергер достал из кармана коммуникатор, — я изучаю личные дела всех, кто находится на Демосе, и знаете, что меня удивило? Как ветеринар мог стать техником-программистом? Зачем ему вообще понадобились роботы, когда есть его обожаемые зверушки?

Перед арестованным развернулась биография настоящего Антона Лероя. На офицеров и агента с изображения смотрел двойник мужчины, сидевшего напротив, и уловить разницу между ними с первого взгляда было непросто.

— А знаете, что еще странно, Антон? — произнес Бергер, и шпион, впившийся взглядом в ровные строчки биографии, посмотрел на капитана. — Вы почему-то были в хороших отношениях с матерью, которую не видели с трех лет, но совсем не вспомнили бабушку, вырастившую вас.

— Вы про нее не спрашивали, — ответил «Лерой».

— А разве нужно было? Разве человек забывает о том, с кем он провел бок о бок пятнадцать лет? Но это уже не так интересно, как то, что вы вдруг так радикально сменили профессию. Это даже любопытно. С детства обожали животных, возились с ними, а потом вдруг променяли на бездушные железяки, к которым никогда не имели склонности. Так о чем вы ничего не знаете? — спросил Стен и вдруг ударил ладонью по столу: — Отвечать! Имя, фамилия, откуда прибыли, с какой целью?

— Антон Лерой, — отчеканил шпион. — Я родился в Вегасе в две тысячи пятьсот пятом году…

— Чушь! — рявкнул Бергер. — Мы только что выяснили, что Антон Лерой, родившийся в Вегасе в две тысячи пятьсот пятом году не имеет к вам никакого отношения. Настоящее имя и цель появления на Демосе. Отвечать!

Арестованный молчал. Он теперь не смотрел ни на службиста, ни на военных, ни на досье Лероя. Шпион думал, и оставалось только ждать, что он скажет, впрочем, в откровенность как-то не верилось. Бергер свернул биографию ветеринара и убрал коммуникатор.

— Ну, хорошо, — наконец, отозвался «Антон». — Я расскажу. Да, я не тот, за кого себя выдавал. Я — наемник. У меня нет команды, я работаю один. На меня вышли через агентство, предложили хорошие деньги, и я согласился. После этого мне дали задание, документы и легенду. Я прилетел на Землю, прошел собеседование и попал на Демос. Моей задачей было собирать данные и отправлять их.

— Кто нанял? — спросил Бергер.

— Я не знаю, честно, — наемник теперь был более собран. Он прекратил игры и казался искренним. — Сначала связь держали через агентство, потом через контактор. Я не знаю ни имени нанимателя, ни откуда он.

— На какой планете находится агентство?

— Сорг.

— Кто владелец?

— Зачем вам это?! Я могу рассказать про свое задание…

— Вы соргианин?

— Да… Может вам еще и мой адрес назвать?

— Ваш позывной. Как с вами связывается агентство? Как давно занимаетесь этой работой?

— Эта информация вам не нужна! — заорал «Лерой». — Вам ведь нужны подробности моего задания, и я готов вам рассказать про это!

— Кто еще работает с вами?

— Никто, — наемник выдохнул. Кажется, он успокоился. — Я один. Моим заданием было…

— Название вашего агентства.

— На кой черт?! Спрашивайте про зада…

Побагровевший наемник не спускал с Бергера взбешенного взгляда. Он хотел говорить о своем задании, службист не желал слушать его исповеди, и агента это злило. Не понимал Стена и Чоу. Полковник пока молчал, но губы его поджались, и казалось, что Бернард на грани того, чтобы обвинить капитана в идиотизме и перехватить инициативу. Саттор это видел и просто наступил своему командиру на ногу, привлекая его внимание. А когда тот посмотрел на майора, Рик отрицательно покачал головой, призывая Чоу успокоиться и не вмешиваться в ход допроса. Комендант скрипнул зубами, но послушался и немного расслабился.

Бергер продолжать задавать свои вопросы и не получал на них ответы, но, похоже, нисколько не был расстроен, службист выглядел удовлетворенным. Наемник уже не стремился рассказывать о своем задании. Он психовал и даже, кажется, перестал думать над тем, о чем его спрашивают.

— Как с вами связывается агентство?

— Я не буду отвечать на эти вопросы!

— Как давно занимаетесь ремеслом наемника?

— Идите на хрен!

— Ваш позывной?

— Вас не касается!

— Кто хозяин вашего агентства?

— Не скажу!

— Вы наемник?

— Да!

— Вы работаете в агентстве?

— Да, мать вашу, да!!!

— Вы с Эстеры?

— Да! — выкрикнул шпион и осекся. Глаза его на мгновение расширились, и от лица отхлынула краска, еще секунду назад обильно заливавшая его. Бергеру удалось дезориентировать «Лероя».

Рик едва заметно улыбнулся, мысленно аплодируя службисту, даже Чоу кривовато ухмыльнулся и окончательно расслабился, наконец, начав доверять капитану СБГ.

— Я с Copra, — замотал головой наемник. — Вы меня запутали своими вопросами! Спрашивайте про задание, и я отвечу…

— Вы собирали информацию из базы памяти роботов, а потом передавали ее наемникам, верно? Использовали усилитель сигнала?

— Да, всё верно, — ответил «Лерой» и заметно расслабился. — Я же сказал, что готов к сотрудничеству, зачем было задавать дурацкие вопросы?

— Вы правы, Антон, — вновь дружелюбно улыбнулся Бергер. — Передохните, мы сейчас вернемся. Господа офицеры, — обратился он к Чоу и Саттору, — может, выпьем кофе? Что-то пересохло в горле.

— Какой… — начал было полковник, но майор остановил его, с готовностью кивнув:

— Да, было бы неплохо.

Бернард ожег Рик взглядом, однако спорить больше не стал, и троица покинула допросную камеру, оставив наемника под присмотром роботов. Уже выходя, Саттор обернулся к арестованному и увидел, как тот вытер пот со лба и тихо выругался. А потом дверь закрылась, и полковник все-таки не выдержал:

— Бергер, какого черта ты не дожимаешь его? Зачем тебе понадобился кофе сейчас?

Службист лишь мазнул по коменданту взглядом и прошел в кабинет дежурного офицера. После уселся за стол и, дождавшись, когда Чоу и разместятся на диване, спросил:

— Какие выводы, господа офицеры?

— Он не наемник, — уверенно произнес Рик, и Бергер согласно кивнул.

— Почему? — спросил полковник, перестав сверлить капитана взглядом.

— Это очевидно, — пожал плечами Стен. — И если бы вы, господин комендант, обращали свое внимание не только на юбки, а иногда тренировали мозг анализом, то сразу бы увидели это.

— А ни пошел бы на хрен, Бергер? — сузив глаза, произнес Чоу, и Саттор поспешил вмешаться.

— Господа офицеры, напоминаю вам, что за стеной сидит враг императора, и мы находимся здесь, чтобы разоблачить его, а не друг друга. Разработки эстерианцев могут оказаться за пределами Демоса в чужих руках. Они могут быть опасны, а значит, мы должны защитить нашу империю превентивно, чтобы после не терять человеческие жизни из-за того, что сейчас вместо службы мы будем грызть друг другу глотки.

Капитан развел руками, показав, что он не собирался устраивать склоку, полковник передернул плечами и устремил взгляд в окно, за которым уже давно стемнело. Рик мысленно пожелал двум соперникам провалиться и откинулся на спинку дивана. Он был раздражен этим противостоянием и тем, что находится в его эпицентре. Сейчас можно было и забыть о сведении счетов, тем более, пищу для рассуждений и выводов им так щедро выдали.

Если «Антон Лерой» и являлся наемником, то это был его первый наем. Но это не могло быть правдой. Во-первых, для операции на Демосе требовался профессионал, и тот, кто сумел нанять с десяток команд, мог позволить себе оплатить мастера, а не неопытного младенца. А шпион, который сидел в допросной, не обладал ни великими актерскими способностями, ни гибкостью мышления, ни навыками в работе секретного агента.

Он не изучил свою легенду, как сделал бы это профессионал, быстро сдался, хотя мог продолжать давить на то, что службист фальсифицирует настоящую биографию с неизвестной целью. Он должен был использовать то, что находится на Демосе, требовать доказательств и тянуть время, сколько это возможно. Но агент быстро выдохся, потому что ему нечего было сказать, и он спешил перейти к теме, в которой чувствовал себя уверенно.

А еще он позволил себе эмоции. Это было ненужной роскошью в работе шпиона. Одно дело сыграть роль, и «Лерой» успешно с ней справлялся вначале допроса, а другое — настоящий срыв, какой произошел после нежелания Бергера говорить о том, о чем был готов рассказывать «наемник». А это означало, что у него существовала определенная программа, которую агент хотел отработать, однако ему не дали, и он посыпался. Причем, на тех вопросах, на которые мог дать ответы.

Агентства по найму были легальны, они имели хозяев, чьи имена не скрывались, а если настоящий владелец хотел остаться в тени, то был тот, кто стоял во главе его компании, прикрывая босса. К тому же наемники имели право обратиться в агентство за помощью, а для этого у них был псевдоним, канал связи и официальная форма запроса. Но «Лерой» отказывался дать эту информацию, как и информацию о своем детстве, потому что не имел отношения ни к одному из агентств, да и вряд ли вообще знал о них что-то конкретное. В допросной камере сидел, кто угодно, только не наемник-одиночка.

И всё это Бергер объяснил Чоу. Рик согласно кивал, когда капитан говорил об излишних эмоциях шпиона и о незнании своей легенды, но осторожно молчал и просто слушал, когда службист рассказывал об агентствах по найму, не желая еще больше оголять свои знания. Впрочем, Стен, посвящая полковника в то, чего он не заметил, больше рассуждал вслух, чем наблюдал за реакцией собеседников.

— И кто тогда сидит в допросной? — наконец спросил Чоу. — Сам эстерианец?

— Сомневаюсь, — ответил Бергер. — Я думаю, что это его человек. Вряд ли родственник, но тот, кому он доверяет. Этот «Лерой» хорошо разбирается в технике, но ни черта не смыслит в шпионской деятельности.

— Тогда надо было давить его дальше! — воскликнул Чоу, но службист отрицательно покачал головой.

— Это его территория. Заметили, как он быстро успокоился, когда я сказал про роботов и усилитель? В той части легенды, которая касается его работы на объекте, он уверен в себе. Ему даже не надо что-то придумывать, потому будет петь соловьем. Но я не хочу слушать о том, что он споет, я хочу услышать о том, о чем умолчит.

Да, теперь Стен знал слабые места шпиона — отсутствие фантазии и легкая возбудимость. Именно туда он и будет бить. Тот, кто сидел в допросной, крепким орешком не был. И насколько он верен своему хозяину, столько и будет держать оборону, если, конечно, службист ему не поможет. Впрочем, у агента мог стоять блок, и тогда толку от препаратов не будет, — это Рик уже знал по себе. Наверное, спецы из лаборатории СБГ могут обойти любой блок, только вот Демос — не Земля, и лаборатории здесь нет. Значит, Бергер задействует другие методы, и пока у него выходило неплохо.

— Господа офицеры, — снова заговорил капитан, — дальше я буду допрашивать его один на один. Результаты сообщу, как только они у меня будут.

— Мы чем-то помешаем? — полюбопытствовал Чоу.

— Вам стоит выспаться, господин полковник, — с уже знакомой мягкой улыбкой ответил Бергер. — Завтра для вас важный день, все-таки свадьба. Ни к чему смотреть на то, что я буду делать с арестованным. Силовые методы не всем по душе, но мне нужен результат, а не препирательства, потому не смею занимать вашего времени. У меня ночь впереди, а вам нужно быть в лучшей форме, чтобы не разочаровать вашу невесту уже в первую брачную ночь, иначе, Берни, вы рискуете заполучить на голову украшение, которое привыкли раздавать сами. Доброй ночи, господа офицеры, — закончил капитан и поднялся из-за стола.

Чоу, сверливший службиста, пока тот говорил, недобрым взглядом, встал с дивана и заступил дорогу.

— Не много ли ты на себя берешь, Бергер? — с вызовом спросил полковник.

— Пока только допрос шпиона, которого отыскал майор Саттор, — ровно ответил Стен. — Что вас не устраивает в моей заботе о вас, господин комендант? Хотите, чтобы вас выворотило на невесту?

— Откуда вдруг прорезался голосок, службист? — прищурился Чоу. — Яйца выросли? Где ты их прятал, когда я трахал твою жену?

— Вот этим вопросом ты должен был задаться, когда связался с дурой Агатой, — криво усмехнулся Стен. — И раз уж тебе не хочется спать спокойно этой ночью, то напрягай память, Берни.

— Что ты хочешь сказать? — полковник навис над капитаном, но ухмылка того стала лишь шире, и Бернард нервно повел плечами. — Говори прямо! — рявкнул комендант, и службист насмешливо изломил бровь. — Ну!

— Довольно! — гаркнул Рик, переводивший до этого взгляд с капитана СБГ на своего командира и обратно. Саттор протиснулся между ними. — Если вы не забыли, то эстерианец всё еще сидит в допросной камере, и охраняют его роботы. Времени ему дали достаточно, чтобы влезть в их системы.

Полковник ухватился за слова майора и расслабился. Он устремил вопросительный взгляд на Бергера, но тот остался спокойным.

— Стен, вы сознательно довели его до срыва, заставили открыться и вывели нас из камеры, — уверенно произнес Рик, глядя на службиста. — Вы дали ему это время, чтобы он совершил глупость.

— Верно, — улыбнулся Бергер. — Я думаю, что он попытается использовать встроенный передатчик. Перенастроить их у Шакала не выйдет, это не роботы- спасатели, и для взлома кода доступа в их систему необходимо оборудование, которого у парня нет. А вот передатчик использовать можно, не полноценно, конечно. Сигнал никуда не уйдет, здесь стоит глушилка, но координаты установки останутся. Пусть даст нам еще немного информации.

— Но переговорник робота не имеет усилителя, радиус его действия — окрестности Демоса… — начал Чоу и усмехнулся. — Умно.

— Еще бы. Мой мозг находится на положенном природой месте, — издевательская ухмылка вновь скривила губы капитана, однако он быстро стер ее и закончил, глядя на Рика: — Шакал сам укажет нам на своего сообщника, если такой имеется. Доброй ночи, господа.

Бергер козырнул, после обошел Саттора и Чоу и направился к двери кабинета. Полковник проводил его мрачным взглядом и стремительным шагом вышел в коридор, Рик тоже задерживаться не стал. Офицеры в молчании вышли на улицу. Бернард шел впереди, Саттор не спешил его догнать, майор думал о допросе и полученной информации, потому не заметил, как Чоу остановился, только удивленно вскинул глаза, когда кулак полковника скомкал в кулаке форму на его груди.

— Это ты втянул меня во всё это дерьмо, — с нескрываемой яростью прошипел Чоу. — Ты!

Рик опустил взгляд на руку коменданта, всё еще державшую его за грудки, снова неспешно поднял голову и посмотрел в глаза Берни.

— Господин полковник, — ледяным тоном произнес Саттор, — возьмите себя в руки. Меня держать не надо, я крепко стою на ногах. Мне бы не хотелось бить своего командира, но если вы продолжите в том же духе, я буду вынужден ответить. — Чоу фыркнул, но руку убрал, и Рик спросил: — В чем суть претензий?

— Какого хрена Бергер раззявил на меня пасть? Я тебя спрашиваю, какого хрена, Саттор?! Чем он меня запугивает? Чем он смеет меня запугивать?!

— Откуда мне знать? — ответил Рик вопросом на вопрос. — Ты сейчас ищешь, на кого выместить злость, Берни, только цель выбрал неверно. Подойди к зеркалу, посмотри на того, кто живет в отражении и скажи ему всё, что говоришь мне.

— До твоего появления всё было спокойно, — буркнул полковник. — Теперь не пойми что, а не гарнизон.

Саттор на мгновение поджал губы, но все-таки шагнул к коменданту и, понизив голос, тыкнул ему в грудь пальцем:

— Это ты устроил здесь болото, ты распоясал личный состав и превратил их в сборище чаек. Гарнизон живет сплетнями, обмусоливает личную жизнь своего командира. Люди сами себе придумывают устав, по которому служат. Женщины глядят друг на друга с затаенной злобой, потому что ведут соперничество за место на твоем столе! Какого хрена, Берни? Ты тащишь к себе женщину, муж которой служит в СБГ, выставляешь его на посмешище, а потом спрашиваешь, почему он тебе угрожает? А ты не понимаешь, да, Берни? — полковник ожег Рика взглядом и отвернулся. — Так в чем моя вина? В том, что служу своей империи, а не обсасываю вместе со всеми, кого ты пользуешь у себя в кабинете сегодня? Ты хотя бы отправил запрос в Штаб? За все эти дни ни один корабль не поднялся с астродрома и не занял на орбите сторожевой пост. Всё, что ты делал в последнее время — это запивал горе от скорой женитьбы.

— Далась тебе эта женитьба, — проворчал Чоу. — Меня всё устраивало, как есть…

Майор, медленно выдохнув, заставил себя умерить раздражение и задал следующий вопрос уже больше с любопытством:

— Чем устраивало? В чем причина постоянной смены партнера? Ты надеешься найти что-то уникальное в женской физиологии? Может, пора прийти к выводу, что все женщины устроены одинаково? Может, пора задержаться с одной? Так почему не Аврора? Ты выбрал ее, ты добивался ее расположения, и во время мерзкой сцены у тебя в кабинете, ты удерживал ее, а не Агату Бергер. Так почему не Аврора? Молодая, симпатичная, с характером. А то, что не любит тебя, так в твоих силах это изменить. Покори свою жену, завоюй ее уважение, добейся расположения. Сколько можно перебирать? Азарт есть только в охоте, а твоя невеста — не прирученная дичь, можешь мне поверить. В любом случае, что ты теряешь? Не сложится, разведетесь. А если всё получится, то у тебя появится крепкий тыл.

— Красиво говоришь, — усмехнулся Бернард. — Тыл, значит? Посмотрим.

Он развернулся и зашагал прочь, но вдруг снова остановился и посмотрел на Саттора.

— Насчет кораблей на орбите. Завтра я выставлю заслон. Доброй ночи.

— Доброй ночи, — ответил Рик, и полковник ушел в сторону общежития.

Майор посмотрел на звезды и усмехнулся, жених, кажется, смирился.

Осталось успокоить невесту. И на этом он выкинул из головы чету Чоу. Рик сунул руки в карманы и побрел к астродрому, его мысли уже вновь были в допросной камере.