Вик Разрушитель

Глава 10

– Я уже не чаяла вас увидеть, – с плохо скрываемой настороженностью сказала Белова, по-хозяйски разливая по чашкам густой ароматный чай. Тут же на подносе стояли вазочки с печеньем, сушками и конфетами. – Что-то случилось с Викентием или вы решили снять с него опеку?

– Спасибо, но вы плохо о нас думаете, – кивнул Иван, глядя на изящные руки настоятельницы. На правой руке простенькое колечко с капелькой аквамарина, слабо фонящего охранительным плетением. На левом пальце перстенек, других колец не видно. Почему такая видная женщина не замужем? Ей сорок пять лет, большая часть из которых прошла в стенах приюта. Молодость покрыта зыбким туманом неизвестности. Дворянка, родители живут в Москве, брат погиб в военном конфликте с немчурой, две сестры уже замужем, имеют детей. А почему Белова так ревностно лелеет свою свободу? – Насчет усыновления решаю не только я, но и Старейшина и Глава Рода. Скорее они, чем я. Мой голос здесь в последнем ряду.

– Но взять мальчика под опеку, тем не менее, вы решили быстро, – усмехнулась Белова.

– Здесь ситуация другая, – развел руками Булгаков. – А я приехал специально к вам с надеждой договориться.

– О чем? – зашуршав оберткой конфеты, поинтересовалась Барыня, уже зная ответ.

– Нас очень интересуют родители Вика Волховского.

– Я ведь уже говорила, что никакой информации давать не намерена, – покачала головой настоятельница. – Мало того, что Мамоновы годами изводят меня, так еще и Булгаковы включились в эту малоприятную игру. Вы взяли в свой Род мальчика с весьма специфическими умениями, и кажется, рады этому обстоятельству. Зачем вам нужно копаться в прошлом?

– Чтобы в будущем моя семья не пострадала, – тут же ответил Иван, с хрустом ломая сушку. – Чтобы была гарантия безопасности для мальчишки. Меня не Дар его пугает, а неизвестные проблемы, которые обязательно возникнут на его пути.

– Не обязательно они будут связаны с Даром.

– В большей мере – будут, – уверенно ответил Булгаков. – Сейчас Вик ходит в элитную гимназию, общается с детьми из знатных Домов, постепенно обретает уверенность. Моей жене мальчишка нравится, что уж душой кривить. Да и мой родной дед снисходителен к его забавам. А характер у него весьма тяжелый. Вредный старик, честно.

– К сожалению, Иван Олегович, ваш рассказ не разубедит меня в моем решении, – Белова покачала головой с аккуратной прической. Отставив мизинец, она поднесла к губам чашку с чаем.

Ее больше всего беспокоило нахождение в комнате мага, с которым пришел Булгаков. Степан сидел тихо, попивая чай с печеньем, и просто слушал разговор, не перебивая своего хозяина. Господа, судя по всему, что-то задумали. Сначала Белова подозревала, что ею пытаются манипулировать, но никаких воздействий на свой разум не замечала. Тогда что? Царапнула мысль, насколько же она поступила дальновидно, забрав письмо из кабинета. Или показать его? Как же плохо, что никому довериться нельзя! Запрет на распространение личной информации исходит от Попечительского Совета. До восемнадцати лет воспитанник детского дома находится под защитой. Пусть Булгаковы ждут, не переломятся.

Уделив еще полчаса гостям, тщательно расспрашивая о Волховском, Марья Дмитриевна встала и с сожалением сказала, что ее ждут в городском управлении Попечительского Совета. Гости откланялись и покинули кабинет.

Во дворе приюта Иван повстречал мага Забиякина. Казалось, тот специально стоял возле ворот и ждал, когда появится Иван Олегович.

– День добрый, – приветливо поздоровался покалеченный маг. – У вас не найдется время для разговора?

– О чем вы хотели поговорить, любезный эээ… Мирон Афанасьевич?

– Помните мое имя, – улыбнулся Забиякин. – Хорошая память, Иван Олегович.

– Не жалуюсь, – сухо произнес Булгаков, выходя за ворота приюта. Маг Степан слегка придержал шаг, чтобы не вслушиваться в разговор. – Да и не так много времени прошло с последней встречи. Я вас слушаю…

– О Волховском речь. У меня есть информация по нему. Она вас интересует, кажется? Или я ошибся адресатом?

– Садитесь в машину, – не оглядываясь, Булгаков нырнул в салон, а следом за ним влез Забиякин. Хлопнув по плечу водителя, Иван приказал: – Сходи, погуляй, воздухом подыши. И Степана с собой прихвати.

– Слушаюсь, – водитель покинул машину.

– Говорите, – повернулся Иван к магу, внутренне содрогаясь от вида обожженного лица. Вроде бы не первый раз встречаются, а вот привыкнуть никак не может.

– Вы приехали с целью заполучить информацию про Волховского, – неторопливо произнес Мирон Афанасьевич. – Не стоит об этом просить Белову. Она женщина осторожная, боится вас.

– Какая в том причина?

– Письмо, пришедшее недавно на ее имя. В нем одна дама очень подробно описывает проблему, приведшую Викентия в приютский дом.

– Где это письмо? – навострил уши Булгаков.

– Надежно спрятано. Вы его не найдете. Но я могу рассказать его содержание, если дадите слово дворянина, что ни при каких обстоятельствах имя Беловой не всплывет в разговорах. Женщина боится, потому что стала носительницей неприятной тайны.

– Даю слово дворянина, могу даже кровью поклясться, – твердо ответил Булгаков.

– У меня с собой нет необходимых амулетов, – покачал головой Забиякин. – Я готов поверить вам на слово, Иван Олегович.

Он постучал пальцами по спинке переднего кресла, как будто собирался с мыслями. Иван затаил дыхание, приготовившись слушать откровение инструктора-физрука. Но на всякий случай спросил:

– Вы позволите мне сделать запись на магический кристалл?

– Увы, Иван Олегович, придется воспринимать на слух. Я не хочу, чтобы любая задокументированная информация появилась на свет. Ваш кристалл я нейтрализовал сразу же, как только подошел к вам. Извините.

– Что ж, я готов слушать.

– Письмо я искал сознательно, зная о его содержании из беседы с Беловой. Но я хотел лично узнать содержимое, чтобы правильно расставить акценты, нащупать ниточки, понять контекст произошедшего. Проникнув в кабинет настоятельницы, я обнаружил письмо, прочитал и запомнил. На следующую ночь письмо пропало. Проверял специально, насколько Белова осторожна. Полагаю, она перепрятала компромат. Но ближе к делу… Четырнадцать лет назад на порог Новгородского приюта подкинули корзинку с ребенком, о котором ничего не было известно. Разве что вышитое на пеленке имя Викентий, не дающее никакого представления, кто он, из чьей семьи, сирота или бастард. Лишь недавно стало известно, что Вик является сыном Георгия Яковлевича Мамонова. Мать – урожденная дворянка Аксинья Федоровна Гусарова, третья жена Мамонова.

Иван про себя выругался. Он ожидал чего-то подобного, но подспудно мечтал, чтобы Вик не был кровным родственником влиятельной семьи.

– Когда мальчик родился, у него была очень выраженная искра. В чем заключался Дар, в письме не сказано, – продолжил Забиякин, уловил перемену в настроении Булгакова. – Но однажды произошел несчастный случай. Искра погасла. Неожиданно и вдруг. Представляете состояние отца? Он ведь рассчитывал, что наследник станет сильным одаренным… Аксинье Федоровне стало известно о разговоре, произошедшем между мужчинами Рода. Главное подозрение падало на мать мальчика. Якобы она согрешила с кем-то, что неблагоприятно сказалось на ее возможности передавать наследственную искру своим детям. Старейшина Рода высказался радикально: от мальчишки нужно избавиться, чтобы в будущем его дефект не стал причиной конфликта между Мамоновыми и Родом невесты. Ну и защита одаренных наследников стояла не на последнем месте. Остальные, к их чести, постарались обелить женщину и отстоять ее ребенка. Самым лучшим решением посчитали отдать его в Ленский приют и следить за ним на протяжении нескольких лет. Если искра появится, его можно забрать обратно. Но Аксинья Федоровна посчитала, что угроза жизни сыну весьма нешуточная, и решается на побег.

На мгновение замолчав, словно вспоминая ровные строчки из подсмотренного письма, Забиякин глухим голосом повествовал дальше.

– Госпожа Гусарова владеет Даром отвода глаз. Ей удалось, несмотря на преследование, добраться до Иркутска, откуда она поехала в Москву. Но боязнь за сына продолжает глодать ее душу. Тогда княгиня неожиданно проворачивает ход: не заезжая в родовое поместье, направляется в Новгород. О ее приезде никто не знал, хотя родственников что в Москве, что в Новгороде у нее хватает. Таким образом мальчишка оказался в приюте.

– Интересно, – прокручивая в голове рассказ Забиякина, Иван смотрел через лобовое стекло, как по тротуару вдоль забора прогуливаются водитель и маг. – Очень занимательный рассказ. Мамонов ведь не развелся с Гусаровой? Я не слежу так пристально за частной жизнью аристократических родов. Своих дел хватает.

– Удивительно, что до сих пор Мамонов состоит в отношениях со своей третьей женой, – Забиякин усмехнулся своим мыслям. – Правда, живут отдельно. Аксинья Федоровна сейчас находится в родовом имении, и обратно в Ленск не возвращается. Муж не дает развод.

– Он не будет разводиться до тех пор, пока не найдет Вика, – тут же откликнулся Иван. – Как только его вернут в Семью, Мамонов разорвет отношения с Аксиньей. Все логично. Но во всей этой истории меня интересует вопрос. Как настоящее имя мальчика?

– Все зависит от его положения в обществе, – развел руками боевой маг. – Если вернется к Мамоновым, то и будет носить их фамилию. А так он сейчас Гусаров Андрей. Прошу любить и жаловать.

– А почему Аксинья поменяла имя сыну, дав такое… необычное? – с интересом спросил Булгаков.

– Да никто его не давал, – рассмеялся Мирон. – В приюте шутка ходит, что это имя было вышито на пеленке, в которую завернули мальчишку. Так и остался Викентием. Даже неплохо вышло. Эмиссар Мамоновых крутится вокруг него, а доказать ничего не может. Искры нет, анализ крови запрещено брать – вот и нет никаких следов. До восемнадцати лет Вик может спать спокойно.

– Спасибо, господин Забиякин, что вы решили поделиться тайной Волховского, – искренне поблагодарил Булгаков. – Можете ли ответить еще на один вопрос?

– Конечно, – маг выглядел спокойным.

– Вик проходит по категории «К», – Иван сел вполоборота к Забиякину. – Скажите, император уже знает о Даре мальчишки?

– Я не мог скрыть этого факта, – кивнул маг. – Каждый обнаруженный одаренный среди приютских обязательно получает негласное сопровождение до совершеннолетия. Лично я обнаружил легкую искру у пятерых, но Вик среди них стоит особняком из-за своего неординарного Дара. Правда, несколько лет назад случилась трагедия, и один из одаренных мальчиков умер. Причину не смогли выяснить. Вероятно, инициация прошла неправильно: перекос потоков, закупорка энергетических точек…. Чертовщина, в общем, и к вашему интересу не относится. Списки всех ребят переданы в особую комиссию, но доведены ли они до императора – я не знаю. Но про Вика я скажу точно: Его Величество про Разрушителя знает все. Отнеситесь к этому факту серьезно. Могу дать прогноз: вам позволят опекать Волховского до восемнадцати лет, а потом придет распоряжение от императора с каким-нибудь предложением. Думаю, за мальчишку вам подарок будет преотменный.

– Благодарю за откровенность, Мирон Афанасьевич, – расслабился Иван. – И за то, что не дали мне пойти на неприятный инцидент. Признаться, про письмо я уже знал, и надеялся прочитать его с соизволения госпожи Беловой. А если не получится….

Он мрачно хмыкнул. Забиякин его прекрасно понял. Попрощавшись, чародей неловко вылез из машины, и захлопнув дверь, направился к воротам. Булгаков нажал на клаксон, подзывая водителя и Степана, дал команду ехать на вокзал. Гостить у своей тещи он не планировал. Полученная информация по Волховскому требовала скорейшего обсуждения в кругу Семьи. Завтра утром он планировал прибыть в имение.

Изредка морщась от попадавшего в выбоину колеса – дороги в Новгороде отличались от столичных не в самую лучшую сторону – Булгаков пытался найти разгадку, почему у Викентия (до сих пор не верится, что у забавного нескладного парнишки вдруг оказалось родовое имя и аж две фамилии на выбор!) пропала искра. Насколько сведущ был Иван в таких делах, обстоятельств потери было не так много: добрачная жизнь женщины с человеком, не имеющим Дара; измена мужу, когда уже зачат ребенок (это самое невероятное, но тоже бывает); магическое воздействие на плод; отравление эликсиром, гасящим искру, но оставляющим жизнь ребенку.

Булгаков не был следователем-магом, но два последних фактора он бы лично тщательно проверил. У Мамонова три жены. Вполне возможен конфликт между женщинами, и в какой-то момент, узнав о ребенке, какая-то из старших супружниц пошла на крайне плохой шаг. Таким образом магия сработала, у Викентия, то бишь у Андрея Мамонова искра почему-то не погасла, а трансформировалась в невероятный по стечению обстоятельств Дар Разрушителя.

– Нет худа без добра, – тихо пробормотал Булгаков самому себе.

– Бегом! Ускорение! – рявкнул Сидор, стоя в центре площадки, мня себя, наверное, укротителем скаковых лошадей. Точно, только хлыста не хватает.

Высунув язык, я несусь по гаревой дорожке, перепрыгивая через невысокие барьеры, влетаю в ямы, наполненные водой, и взметывая тучи брызг. Я та самая лошадь, которую определили в качестве примы во время циркового представления. Высунув язык чуть ли не до колен, со всхлипом заполняя воздухом режущие болью легкие, я уже преодолел два круга. Остался еще один с повторением прыжков через барьеры, преодоление водной преграды, проклятый рукоход со скользкими перекладинами, двадцать метров ползком под колючей проволокой – и долгожданный финиш, где укротитель нажмет на кнопку секундомера и обругает меня увальнем, толстой коровой, которой даже крылья, приделай их Творец, не помогут.

Выпучив глаза, я плюхаюсь на брюхо, и перебирая руками-ногами, ползу под треклятой проволокой, плотно прижимая задницу, всеми фибрами души ощущая, как сейчас стальные иглы вопьются в штаны и отнимут у меня драгоценные секунды.

– Пошел, пошел новик! – радостно орет Сидор, мечась по финишной черте. – У тебя получается! Если вбежишь в норматив, можешь съесть мороженое!

Кстати, мне запрещают это лакомство. Пока не сброшу вес до установленной нормы, полный запрет на сдобу и мороженое. За меня взялись со всей ответственностью. Даже Кочет, хитро прищурившись, слушает мои жалобы вполуха.

Зато результат налицо. Каждую неделю Сидор – личный инструктор по физическому развитию – взвешивает меня. За два месяца, что я живу у Булгаковых, стал весить пятьдесят пять килограммов при довольно высоком для подростка росте. Живот тоже постепенно опадал, но еще вызывал у меня отвращение своим видом. Он вносил диссонанс в мою внешность, и я серьезно опасался, что не влезу в «скелет», который для меня делает дядя Боря в своей мастерской. Но «физуха» свое дело делала: тело обрастало мышцами, появились приличные для моего возраста бицепсы, что не могло радовать.

Да, я ведь добился у Ивана Олеговича, чтобы он отвел меня в мастерскую, где готовят ППД для бойцов охраны и сопровождения! Это была незабываемая экскурсия!

ИТО – инженерно-технический отдел – находился где-то в конце усадьбы, до которой пришлось даже ехать на машине. Со мной был опекун и, к большому удивлению, Старейшина. Зачем-то ему понадобилось посетить мастерские. Не знаю, может, скучно стало дома, вот и захотел прокатиться.

Мастерские представляли собой три больших бокса, обшитых темно-красным металлопрофилем, а неподалеку стояло одноэтажное кирпичное здание, построенное «глаголем», с высоким крыльцом и большими прозрачными стеклами.

– Контора, – пояснил Иван Олегович, не оборачиваясь, но я понял, что слова предназначались мне. Мы вышли из машины, и к нам тут же подбежал невысокий мужичок в синей спецодежде с многочисленными карманами, из которых торчали головки карандашей. – Нам сюда не надо.

– Семен Егорович? – как рыба на берегу захлопал губами мужичок. – Иван Олегович? Не ожидали!

– Да не суетись ты! – поморщился Старейшина и положил руку на мое плечо. – Где Борька?

– В третьем блоке, – мотнул головой мужичок. – Они там отладку ППД с амулетами проводят.

– Пошли, – старик подтолкнул меня. – Сейчас посмотришь, чем здесь люди занимаются. Может, надоумят тебя на полезные мысли.

Мужичок с нами не пошел, а поспешил в контору. Наверное, предупредить сотрудников о приезде хозяина.

Третий блок, куда мы зашли, поразил чистотой и тишиной. Вернее, тишины не было, но приятные звуки вроде мягкого жужжания шмеля, попавшего в банку, совсем не мешали рабочей обстановки. Кафельный пол блестел чистотой, под потолком ярко светили плафоны, а вдоль стен стояли настоящие «скелеты», выкрашенные в серебристо-черные цвет, но были и желтые, и красные ППД облегченной версии. Наверное, учебные.

Возле «скелетов» возились рабочие в чистых комбинезонах с отвертками и с какими-то коробочками, которыми постоянно водили по сочленениям и узлам. Из этих коробочек периодически раздавался тонкий комариный писк. На нас никто внимания не обратил, но Старейшина и опекун даже глазом не повели. Они стояли у самого входа и чего-то ждали.

– День добрый, княже, – откуда-то сбоку из-за ящиков вышел высокий худощавый мужчина с очками на лбу, кивнул Старейшине и запросто подал руку опекуну. – Здорово, Иван Олегович. Чем обязан? Давненько не заглядывали.

– Знакомься, Борис, – пожал крепкую ладонь работника младший Булгаков и кивнул на меня. – Это Викентий. Парнишка очень хочет посмотреть, как вы тут работаете, как создаете доспехи. Сам, кстати, видит себя в роли пилота.

– Да ну? – усмехнулся Борис и не чинясь, подал руку. – Борис Терентьевич, можно просто дядя Боря. Главный инженер. А ты не ошибся, паря, со своим призванием?

– Намекаете на мой живот? – спросил я нахально, утопив свою ладонь в рукопожатии.

Инженер дядя Боря хохотнул, отчего очки с толстыми линзами едва не слетели с его лба. Придержав их, он посмотрел на Старейшину, но тот лишь жестом показал, что вообще здесь не при чем. У меня закралась мысль, что старикан специально поехал сюда ради интереса, посмотреть на мою реакцию или тыкнуть носом, чтобы я больше глупостями не страдал. ППД захотел? Ну, давай, дерзай.

– Да, твоя комплекция не совсем вписывается в стандартные рамки, – дядя Боря повертел меня туда-сюда, посмотрел со спины, потом сбоку, хмыкнул тихо, потом обратился к молчащим Булгаковым. – Вы же не зря мальчишку сюда притащили? Есть какая-то проблема?

– Есть, Борис, есть, – прокряхтел Старейшина. – Нужен «скелет», работающий на механике.

– Даже так? – теперь инженер смотрел на меня очень пристально. – Механика… Необычно. Не поясните мне, почему я должен создавать доспех с нулевого уровня под механику? Затраты очень большие, плюс к этому нестандартный костюм выйдет. И почему не магическое управление?

– Потому что так надо, Боря, – терпеливо произнес Иван Олегович. – В «скелете» вообще не должно быть магических элементов. Понимаешь? Вообще!

– Итить твою, – яростно почесал затылок инженер, и в его глазах стало появляться понимание. – Это что же выходит, паренек-то непростой, да?

– Именно, – кивнул Старейшина. – И ты сейчас должен держать свой рот на замке. Просто скажи: сделаешь нужный ППД для пацана?

– Легкие сплавы нужны, – дядя Боря пожевал в волнении нижнюю губу. – Это раз. Потом сервоприводы для каждого сочленения. Там же амулеты ставят обычно! Направляющие планки под оружейные стволы пока проигнорируем – не на войну же идет. Но все равно тебе надо качаться, парень! Вес приличный будет на плечах. Выдержишь?

– Если хочет хлебнуть сполна этой радости – выдержит, – грозно посмотрел на меня Старейшина. – Отступит – башку сверну!

Я ничего говорить не стал и только кивнул, соглашаясь с доводами инженера.

– Тогда, пожалуй, нужно точно понять, как нам конструировать опытный образец, – дядя Боря показал жестом на красный ППД, скромно стоявший в сторонке от группы работников. – Пройдемте, господа!

Булгаковы с интересом остановились возле легкого, на вид невесомого «скелета», состоящего из каких-то трубок и полос, сложенных друг на друга пластин, металлических сочленений. В разобранном виде он совершенно не внушал мне того трепетного состояния, когда я впервые увидел, на что способен человек, облаченный в боевой костюм.

– Учитывая полный отказ от управляющих амулетов, придется создавать компактную, но мощную энергоустановку, – Борис Терентьевич отчаянно взлохматил свои волосы, лихорадочно ища ответ на нетривиальную задачу. – Думаю, с этим справимся. Аккумуляторы – единственный выход. Что дальше… За счет собственных приводов изделие облегчит передвижение и транспортировку грузов. Я имею в виду грузы как элемент экипировки. «Скелет» предлагаю дополнить баллистической защитой. У нее будет малый вес и высокая эффективность. Вариативность здесь весьма обширная, если использовать принципиально новые компоненты.

– А почему же раньше механику не задействовали в учебном процессе? – нахмурился Старейшина. – Считаете, что магическое управление выходит дешевле?

– Так с самого начала концепция ППД была именно такой, – пожал плечами инженер. – Зачем изобретать что-то, не идущее в серийное производство? Механика все же по себестоимости выше, сложнее в разработке.

– Давай дальше, Боря, – поспешил оборвать ненужный сейчас спор Иван Олегович. – Что еще необходимо для костюма?

– У «скелета» будет обычная, не магическая связь, которую нужно включить в единую систему управления тактического звена, – дядя Боря неожиданно ласково огладил хромированные части застывшего ППД. – Если мальчик вдруг захочет выступать в турнирах, эта связь обязана быть на борту. Проблема лишь в сопряжении различных характеристик передатчика и магических амулетов связи. Ну, а для полноты счастья я бы интегрировал в систему постоянный биомедицинский контроль за состоянием бойца и отслеживанием внешних условий. В обычных «скелетах» контроль ведут нужные магические кристаллы и амулеты. А нам нужна качественная замена магии, правильно?

– Правильно, – Старейшина, кажется, был впечатлен перспективой создания механического костюма, но вида не подал. Вредный, скрытый старикан. Хоть бы улыбнулся или показал свои эмоции.

– А как будет обстоять дело с защитой от огнестрельного оружия или ракетного удара? – заволновался Иван Олегович.

– Против магических плетений защита вас абсолютно не интересует? – в глазах дяди Бори мелькнули хитрые искорки.

– Лишнее это все, баловство, – буркнул старик.

– Ага, и в самом деле – необычный заказ, – хмыкнул инженер в который уж раз. – Что я могу предложить в таком случае? Бронежилет – наилучший вариант. Конечно, выстрелы от «Косы» он не выдержит, к сожалению. Но для обычного боя, где калибр патрона едва доходит до трех с половиной линий – вполне.

– Полицейский вариант, – закивал Старейшина, оживляясь. – Неплохо, неплохо. Или для телохранителей.

– А шлем будет? – заволновался я, внимательно слушавший речь дяди Бори.

– Куда же без шлема? – усмехнулся инженер. – Обязательно будет. Можно, я на несколько минут заберу отрока? Пиджачок без обмера как седло для коровы.

– Забирай, – Старейшина с интересом, как будто был здесь впервые, осмотрелся по сторонам, а потом сказал: – Пошли, Ваня. В контору заглянем, с людьми поговорим. Викентий, если тебя отпустят раньше, подождешь нас возле машины.

– Хорошо, Семен Игоревич, – я в нетерпении последовал за инженером в какой-то закуток, огороженный массивными ящиками. Здесь был длинный верстак, заваленный листами ватмана, чертежами, линейками и прочими атрибутами, нужными для конструирования «скелетов».

– Присаживайся пока, – показал на лавку дядя Боря и загремел замком металлического ящика. Потом распахнул дверцу и чуть ли не с головой нырнул внутрь. – Где же она? Кто забрал рулетку? Опять паразиты в моем ящике рылись!

Я с любопытством оглядел закуток. Помимо рабочего верстака в углу примостился столик с чайником и стаканами. Там же лежали кульки с конфетами и печеньем. Местечко для отдыха удобно отделялось от рабочей зоны, но отсюда хорошо просматривались входные ворота.

– Ага, нашел! Завалялась в углу, – дядя Боря торжествующе потряс рукой и закрыл дверцу. Пытливо посмотрел на меня. – Встань. Хм… Слушай, парень, мне безразлично, что на уме у хозяев. Сказали сделать опытный образец – сделаю. Но с твоими пропорциями и рыхловатым телом…. Ты спортом занимаешься?

– Да, – честно ответил я. – У меня есть инструктор. Три раза в неделю интенсивные тренировки.

– Кто?

– Сидор.

– А, этот может, – засмеялся дядя Боря. – Руки в сторону! Так… Объем талии, груди. Бедра…

Каждый результат измерений он записывал в потрепанную тетрадку и постоянно хмыкал. Закончив вертеть меня в разные стороны, он отбросил мягкую портняжную рулетку на верстак и хрустнул пальцами.

– У тебя сейчас такой возраст, Викентий, – инженер присел на табурет и задумчиво, в который раз окинул меня внимательным и заинтересованным взглядом. Ему хотелось что-то спросить, я чувствовал. – Организм растет, меняется. Неизвестно, что будет с тобой через два-три года. Вдруг выбросит вверх? Тебе нужно серьезно заниматься, качать силу, убирать рыхлость из тела. Ты, кстати, не толстый, и со своим ростом выглядишь вполне нормальным подростком. Но рыхлость…. Н-да. Ладно, сделаем так. Как только будет свободное время, прибегай сюда. Ты же у Ивана Олеговича живешь? Да про тебя тут многие знают, не делай такие глаза! Пробежаться до мастерских не проблема – я допоздна работаю, не переживай. Будем подгонять каждый элемент. Потребуется много комплектующих. Начнем через неделю, хорошо?

– А сколько времени займет конструктор? – робко спросил я.

– Не хочу тебя расстраивать, – почесал переносицу дядя Боря. – Минимум полгода. При самых благоприятных раскладах. А то и больше. Зато к тому времени мы уже будем видеть, насколько ты подготовлен к ношению «скелета». Предупреждаю, он будет несколько тяжелее, чем обычные.

– Можно спросить? – заерзал я на лавке.

– Валяй, не стесняйся.

– Для кого красный и желтый ППД?

– Красный – Григория, сына Василия Олеговича. Не знаком еще с ним? Он в этом году заканчивает гимназию и поступает в университет. Там есть хорошая турнирная команда. Гришка – пилот, частенько выступает за гимназию, но я подозреваю, что отец готовит его на инструкторскую должность. Будет обучать бойцов для сопровождения железнодорожных составов. А желтый для Ольги. Тоже любит пилотировать, спасу нет. Еле заставили отдать костюмы для технического обслуживания.

Про Ольгу я знаю. Это дочь Владимира Олеговича, двоюродная сестра Светы. Частенько про нее говорит, все уши прожужжала. Интересно, что ни разу еще не видел ее. Говорят, в каком-то институте учится, здесь в Москве. Как я понял, Булгаковы неохотно отпускают своих детей получать высшее образование в другие города, стараясь держать их в поле зрения.

Просьбу дяди Бори я передал Ивану Олеговичу, и с тех пор вредный голос Сидора стал звучать в доме моего опекуна каждый вечер….

…Чувствуя, что тело скручивает от напряжения, я достиг финиша, но не стал падать на колени, как в первые дни интенсивных тренировок. Теперь мне было достаточно походить по кругу, восстанавливая дыхание. Сидор, ухмыляясь в смолянисто-черные усы, записал результат в блокнот.

– Неплохо, новик, неплохо, – сказал он. – Но на мороженое не заработал.

Я со стоном согнулся, про себя проклиная этого молодого мускулистого парня, издевающегося над моим бренным телом. Сидор только и мог сочувственно похлопать по спине и сказать:

– Через десять минут жду тебя на магической площадке. Буду с Кочетом тебя проверять на выносливость.

И нагло позвенев ключами от машины, пошел к своему малолитражному «арсу», блестящему свежим серебристо-серым покрытием.

– Два километра пешком? – удивился я. Тренировочный полигон находился также за пределами жилого комплекса, как и магическая площадка, только в противоположной стороне, отделенный молодым ельником. Вот через него и предстояло бежать в ускоренном темпе, чтобы успеть. Предстояло провести еще час под градом магоформ, прыгая по площадке в невероятных движениях, словно сумасшедший акробат.

Домой я вернулся совсем измочаленный, и еле-еле поднялся по лестнице в свою комнату, где долго стоял под душем, совсем не понимая, кого из меня хотят сделать: то ли убийцу, то ли телохранителя для важного лица. Кстати, такая мысль не раз приходила в мою голову. И Старейшина нечаянно обмолвился. Но сейчас я знал только одно: мне нужно подкачаться физически, чтобы таскать на себе тяжелый каркас «скелета». Сам вызвался на такие муки, вот и расхлебываю. Впервые в своей жизни почувствовал ненависть к Дару Разрушителя. Вроде бы и магия, но в то же время нельзя ею пользоваться. Вернее, бесполезно. Ненужная опция.

– Ты плохо выглядишь, Вик, – с тревогой сказала Людмила Ефимовна за ужином, когда я вяло ковырялся в тарелке. – Дорогой, скажи, чтобы снизили интенсивность нагрузок. Вы же угробите мальчика. Он вместо развлечений по вечерам изматывает себя на полигонах. Да еще бегает в мастерские.

Иван Олегович только хмыкнул, увлеченно поглощая ужин.

– У Ромки есть велосипед, на котором он практические не ездит, – сказал он, почувствовав на себе пристальный взгляд жены. – Пусть на нем катается.

– Не дам! – возмутился Роман. – Вик сломает его! Как только сядет – раздавит его своим весом!

– Ты давно с Виком встречался? – спросила Света, незаметно от родителей показывая младшему брату кулак.

– Не понял! Вон же сидит! Рядом с тобой!

– Ну так еще раз погляди! Знаешь, сколько он веса сбросил? Тебя бы так погоняли, ветром снесет! Жадюга!

– Рома, ты не прав! – покачала головой Людмила Ефимовна. – Мне кажется, ты должен в некоторых случаях делиться своими вещами. Велосипед относится к такой категории.

– А мне дашь покататься? – тут же оживилась Ленка. – Если не дашь, обзывать буду!

– Кругом одни шантажисты! – засмеялся Артем. – Как там дела со «скелетом», Вик?

– Нормально, – я пододвинул к себе тарелку с супом и нехотя стал хлебать. Аппетита не было. – Сделали гибкий каркас, по нему будут собирать костюм. Нужны композиты, легкие сплавы и прочая ерунда. Дядя Боря говорит, все зависит от Главы. Как пошевелится, такая и отдача будет.

– Твой дядя Боря излишне ершист, – не преминул заметить опекун. – Но гений от Бога. В его руках даже мертвый металл оживает.

Булгаковы говорили еще о чем-то, но я уже их не слушал. Быстро подчистил свою тарелку, хоть и через силу, поблагодарил хозяев, не забыл горничных, получив от женщин улыбки, и поднялся к себе в комнату.

А ночью я уже метался в постели от жара. Странно, что недомогания вообще не почувствовал; оно настигло меня неожиданно, в жутком сне. Я так же лежал в кровати посреди пустого огромного помещения, часть которого терялась в темноте, а потолок нависал одной массивной глыбой, сдавливая мне дыхание. Захотелось подтянуть к себе одеяло и закрыться с головой. Настолько все вокруг дышало иррациональным ужасом, что поневоле мой взгляд рыскал по комнате, подсвеченной сумрачным серым светом.

Вдруг из серой мглы выступила фигура в белом. Это была женщина. Она медленно ступала босыми ногами по полу, приближаясь ко мне. Лицо ее оказалось закрыто какой-то легкой накидкой навроде фаты невесты, колыхающейся от едва уловимого дыхания. И это колыхание привело меня в панику. Женщина оказалось живой, с тонкой фарфоровой кожей, с прожилками вен на запястьях. На пальцах тускло блестели массивные перстни из серебра.

Почему-то вспомнился умирающий Пашка Тихий. А ведь он, наверное, точно так же метался, сжираемый внутренним огнем. Неужели это все? Я тоже умру? С моих губ слетел тонкий скулеж.

Незнакомка-призрак подошла к моей постели и остановилась. Я замер, беззвучно открывая рот. Хотелось заорать и проснуться, но не получалось. Пришелица как будто держала меня невидимыми путами. И самое страшное, она вообще не шевелилась, не говорила. Просто стояла и смотрела на меня сквозь полупрозрачную кисею накидки. Долго стояла, а потом вдруг встрепенулась, подняла голову и прислушалась к чему-то.

– Ви-ииик! – послышался шелестящий, едва слышимый зов. – Вик!

Призрак – а это был он, я твердо в это верил – сделал несколько шагов назад и пропал в сером мареве.

– Смерть! – я взвился на постели, вытаращив глаза. – Она приходила сюда! Зовите кощуна! Пусть остановит ее!

– Вик! Все хорошо, нет здесь никакой смерти! – ласковый и встревоженный голос Людмилы Ефимовны слегка остудил мой порыв бежать сломя голову из комнаты. Ее очень холодная ладонь легла на мой лоб и требовательно надавила, чтобы я вернулся в исходное состояние.

– У него сильный жар, – откуда-то наплывал мужской голос, слегка усталый, но уверенный. – Не могу понять причину болезни. Вроде бы все органы в норме, аура спокойная, но почему-то белая. Не могу идентифицировать проблему. Но налицо элементарный жар. Я мог бы выправить ауру, но не вижу, что делать. Ты знал, Иван, что у мальчика необычный эфирный контур?

– Олаф, я знал об этом с тех пор, как привез его сюда, – голос Ивана Олеговича плывет, искажается и куда-то проваливается, а я оказываюсь в черной пустоте, ощущая себя крошечной точкой, вокруг которой вертится купол мироздания. – Магию применять бессмысленно. Она будет неэффективна.

– Н-да, я слышал о вашем опекаемом от Старейшины. Жаль мальчика. Лечение затянется. Вот список лекарств, которые необходимо купить, если их нет в вашем доме.

– В моем доме, кроме ягодных настоек ничего нет, – усмехнулся Иван Олегович.

– Лечить будем обычными методами, мирскими, – хмыкнул в ответ Целитель. – Давненько мне не приходилось выписывать лекарства! Ну, что ж, тогда посылайте кого-нибудь в аптеку. Антибиотики, уколы в филейную часть два раза в день в течение недели. Так мы лучше достигнем результата. Обильное питье, витамины. Вот, все здесь написал. Кто-нибудь умеет ставить уколы?

– Найдем, это не проблема.

– Олаф, а может, это не болезнь? – женский голос успокаивает, а ее ледяная ладонь такая приятная…

– Не понял, Людмила Ефимовна. Вам что-то известно?

– Вдруг это инициация Дара?

– У Вика Дар инициирован несколько лет назад, Люда, – напомнил Булгаков. – Забиякин спровоцировал инициацию. Но это плохая версия. Почему именно сейчас?

– Почему? – голос доктора вплетается тяжелой вязью в мои уши, причиняет беспокойство. – Дар Разрушителя уже активирован. Думаю, зажигается искра. Тогда антимагия покинет мальчика в течение нескольких недель.

– Проклятье, – Булгаков, судя по расстроенному голосу, сильно взволнован.

– Дорогой, сначала нужно убедиться, что именно так и будет, а потом переживать, – Людмила Ефимовна вздохнула. – Вам всем нужно от Викентия только одно. Боюсь представить, что вы с ним сделаете, если способность исчезнет.

– Люда, прошу тебя, не говори так! Надеюсь, ничего страшного не произойдет.

– Пожалуй, я пойду, – заторопился Целитель. – Список готов. С утра пошлите кого-нибудь в город. Все расписал, когда и что давать. До свидания!

– Спасибо, Олаф, что откликнулся на просьбу!

– Пустяки! Мне уже самому интересно, что происходит. Если не против, я завтра вечерком загляну в гости.

– Обязательно заходите.

– И еще, – голос невидимого Олафа уплывает. – В случае ухудшения срочно вызывайте. Днем или ночью. Весьма интересные симптомы. Мне, как Целителю, будет полезно понаблюдать за течением болезни.

Голоса стихли, а в мои губы ткнулось что-то жесткое.

– Пей, это брусничный морс, – голос смутно знаком. Кажется, это одна из девушек-горничных. Имя у нее забавное.

– Ванда? – разлепляю губы, потрескавшиеся от жара.

– Я, я, – раздалось в ответ. – Эка тебя корежит-то, болезный. Потихоньку давай, вот молодец! Я тебе сейчас мокрую тряпку на лоб положу. Не понимаю, почему господин Олаф не стал лечить тебя магией! К утру был бы свежий, как огурчик!

Неторопливое бормотание и холод, остужающий голову, опрокинули меня в беспамятство. Но женщина в белом ко мне больше не приходила, и я закачался на зыбких черных волнах, как будто снова очутился на палубе «Ушкуйника». Только теперь я успокоился и крепко, без сновидений, заснул.

С постели я встал через четыре дня. Поддерживаемый под руку Вандой, я спустился с лестницы и попросился на улицу. Осень уже прочно вступила в свои права, задувая холодными ветрами. Солнце то и дело ныряло в темные облака, напитанные влагой. Где-то за Москвой свинцовое небо грозило опрокинуться многодневными дождями.

– Тебе нельзя на улицу, – твердо проговорила девушка.

– Ну, Ванда, – протянул я. – Я ненадолго. Прикроюсь пледом и посижу на лавочке.

– Ванда, отведи его на веранду, – раздался голос Людмилы Ефимовны, неслышно подошедшей к нам со спины. Она куталась в огромный шерстяной платок и озабоченно вглядывалась в мое лицо. – Ты в порядке, Вик?

– Голова кружится, – признался я. – И слабость.

– Больше никаких изменений? Все по-прежнему?

– Наверное, – я недоуменно пожал плечами. – Сразу и не скажу. Ну и пить хочется много.

– Хорошо, – улыбнулась Светина мама и кивнула Ванде, показывая, что меня можно конвоировать на открытую веранду и дать возможность подышать свежим воздухом.

И все же интересно, с чего вдруг я заболел? В луже на полигоне искупался, ну так не в первый раз! Да и погода в тот день была нормальной: солнышко светило, тепло. Хоть и осень.

С помощью Ванды – как маленького обихаживает! – я уселся в кресло-качалку, и накрытый пледом, стал созерцать окрестности. По дороге проехало несколько автомобилей в сторону КПП, пару раз мелькнул бронированный борт Старейшины. Раскатываются туда-сюда. Вот проехал школьный автобус. Значит, скоро Светлана с Ромкой и Ленкой заявится. Размеренно покачиваясь, я прислушивался к своему состоянию.

Странно как. Легкость в теле необычайная, и если бы я оставался обычный человеком, не заморачивался произошедшим. Что же со мной произошло? Неужели еще одна инициация? Специально этим вопросом я не интересовался, но кое-что читал. Магические способности, активированные необычайно сильной искрой, провоцируют выплески Дара, могут менять направленность. Например, получил человек способность управлять Стихией Воды, а при повторной инициации меняет ее кардинально. Не получилось ли так, что моя антимагия разрушилась, и я стал нормальным одаренным? Было бы очень здорово!

– Привет! – гаркнул над моим ухом Ромка. Стервец, как только пробрался незаметно? Неужели я так отвлекся? – Сидишь со стеклянными глазами! Светка даже испугалась за тебя!

Послышалась смачная затрещина.

– Эй, чего дерешься! – завопил пацан.

– Вали отсюда, – голос у Светы с угрожающими нотками. – У меня рука тяжелая, сам же знаешь.

– Подумаешь, овладела техникой «воздушного удара», теперь можно на мне испытывать? – заныл Ромка, но благоразумно исчез.

Рука Светы взлохматила мои волосы на затылке.

– Тебе лучше? – спросила «сестра». – Ты так странно смотрел на нас, словно действительно остекленел. Я испугалась.

Я задрал голову и посмотрел на Светлану. За эти несколько дней, что я провалялся в постели и не видел ее, успел соскучиться. Глубокая чернота глаз со знакомым прищуром; на голове косицы сложены в замысловатую конструкцию, закрепленную массивной серебряной заколкой в виде какой-то мифической птицы. Почему мифической? Я не орнитолог, но таких в природе не бывает. Сквозь полуоткрытые губы поблескивают жемчужины ровных зубов. Мне стало жарко и отчего-то стыдно. Поспешно опускаю голову.

– Да вот, призадумался, – бормочу тихо и яростно тереблю край пледа. – Как дела в школе?

– Ой, о тебе все время спрашивают! – Света вышла из-за спины и встала напротив меня, прислонившись к перилам веранды, скрестив руки на груди. – Хотели даже всем классом приехать, да я запретила. Ты же еще слаб! Представляешь, что они здесь устроили бы! Да ну! Сам скоро придешь.

– А как Самсон Яковлевич? Интересовался?

Перед болезнью я успел посетить несколько занятий по ненужным – в чем был твердо уверен – мне танцам. Руководитель специально выделил помощницу, с которой пришлось отрабатывать всевозможные движения. Если бы не Тучкова Наташа, я бы даже на второе занятие не пришел. Она такая забавная, все время смеется над каждым моим словом, как будто я конферансье в цирке шапито. Но мне нравилось повторять за ней движения, очень пластичные, точно отмеренные и скупые. Это… это как будто наблюдать за ртутью, перетекающей из одного сосуда в другой.

Жаль, что Наташа старше меня на два года, и у нее есть целая группа воздыхателей, ждущих девушку после занятий, чтобы подвезти на своих машинах до дома. И это не считая двух верзил-телохранителей, привозящих ее на таком же огромном вездеходе, как и они сами. Ежедневно, в половине девятого полувоенный «фаэтон» заезжает на автостоянку, распугивая тучи наглых и жирных голубей, ворующих пищу у сторожевого пса, и телохранители сопровождают гибкую, с горделивой осанкой красавицу до гимназических дверей, после чего возвращаются к машине. С территории заведения трудно смыться невидимым. Но я подозреваю, что у Наташи есть следящий маячок, а один из рынд – точно боевой маг.

Короче, я влюбился в эту девушку, но показывать свои чувства счел ненужным, боясь подвергнуться насмешкам со стороны одноклассников. Я же младше Наташи. Понимаю, что мне ничего не светит. Тучковы – известный боярский род, не одно поколение из их Семьи сидело в Думе, воевало за страну, приносило пользу императору. Наташку готовят к блестящей партии, а я кто такой? Сильно похудевший после болезни нескладный подросток с дурацкой антимагией, которая нужна только для разрушения коварных магоформ и для защиты клана Булгаковых.

– Интересовался, – помрачнела Света, поняв, зачем я задал этот вопрос. – Ждет, когда ты вернешься. Кстати, весной в Москве пройдет императорский турнир по акробатическим и спортивным танцам. А так как в группе нет мальчиков, тебе придется встать в пару с одной из попрыгуний.

– Нет! – воскликнул я.

– Да! – мстительно произнесла Светлана. – И знаешь, кто твоей партнершей будет?

– Думаю, знаю, – мои губы дрогнули. – Тучкова?

– Спортивные танцы – это не руками плавно по воздуху круги рисовать! – «сестра» сложила руки на груди и вызывающе посмотрела на меня. – Ты попал!

– Мне конец, – упавшим голосом проговорил я. – Теперь все будут ржать надо мной, и придется бить морды.

– Даже не вздумай! – всполошилась девчонка.

– Я могу отказаться?

– Чтобы разочаровать Кирша? – Светлана покачала головой. – Бесполезно дрыгаться. Он хороший человек, и отказ воспримет как личное оскорбление. У него еще никто не отказывался от предложений. Просто в этом потоке не оказалось мальчишек, и за тебя Самуил Яковлевич будет держаться до последнего. Ты знал, что мы последние пять лет занимали призовые места по танцам? В основном, по акробатике, а вот по спортивным чуть хуже.

– Ладно, поживем-увидим, – мудро рассудил я. – А ты разговаривала с Елизовым? Возьмет он меня в техническую команду?

– Разговаривала, но ты вдруг заболел, – Света вздохнула. – Мне кажется, ты немножко надорвался. Целый день учишься, потом вечером занимаешься на полигоне, бегаешь в мастерские. Вот и подцепил простуду. Организм ослаб. Я специально смотрела, твоя аура даже поблекла.

– Что он сказал? – я нетерпеливо заерзал.

– Ты имеешь представление о технической службе? – с жалостью посмотрела на меня Света. – В команду техников берут одаренных ребят и тех, кто без искры, но умеющих работать с артефактами. Вик, ты представляешь, что произойдет с учебными «скелетами», если приблизишься к ним? Все амулеты выжжешь своей антимагией! И сразу возникнет куча вопросов!

Последние слова она произнесла чуть ли не шепотом, наклонившись ко мне. Я пробормотал:

– И здесь обломилось!

– Да и нет для тебя места, Вик. Туда, знаешь, сколько ребят рвется! Многие так же хотят через техническое обслуживание выбиться в пилоты.

Бедовая моя голова! Иногда я настолько забываю о своем Даре, что начинаю планировать жизнь без него. Как можно было забыть, что все УПД работают на магических артефактах! Действительно, сожгу все к чертовой матери! Потом меня не только парни в асфальт закатают, но и спецслужбы подсуетятся. Начнут выяснять, что во мне такого интересного… Но я могу сказать кодовое слово: «категория „К“». И меня отпустят, да еще пылинки сметут с одежды с извинениями. Забиякин советовал так поступать, если спецы, не сведущие в ситуации, схватят за жабры. Правда, о доверии и опекунстве со стороны Булгаковых можно будет забыть. Я гарантированно попаду в кадетский корпус, где проведу несколько лет, обучаясь военному делу согласно своему специфическому Дару.

– Ты не расстраивайся, – по-матерински погладила меня по голове Света. – Есть один вариант…

– Какой? – я с надеждой поглядел на хитрую мордашку девчонки. Сердце словно живой водой окатило.

– На турнирах можно выступать не только в команде, но и в одиночку. Только мало кто рискует заявиться индивидуально.

– Почему?

Света неопределенно пожала плечами.

– Большие затраты на обучение, обслуживание «скелета». Кроме этого, все равно нужен Целитель. Никто не будет лечить чужака. Или за деньги. И техник тоже нужен. Заявка подается за два месяца до начала турнира с полным описанием характеристик УПД, а если ты одаренный – предоставить судьям свои техники. Так положено.

Ну и залог внести. За нашу гимназическую команду платит Попечительский Совет. Финансовая нагрузка с участников полностью снимается.

– А сколько нужно платить?

– Не знаю, Вик. Хочешь, спроси у папы.

У меня мелькнула сумасшедшая мысль. Что-то царапнуло меня, когда вспомнил разговор Старейшины и Ивана Олеговича.

– Ты можешь поговорить с Ольгой? – я закачался в волнении, отчего кресло возмущенно заскрипело.

– С Ольгой? – засмеялась Света. – С сестрой?

– Есть еще какая-то Ольга? Она же пилотирует «скелет»?

– Да. А-ааа! Ты у дяди Бори ее костюм видел?

– Видел. Так поговоришь?

– Может, тебе устроить встречу с ней и Гришей? Они как раз оба увлекаются управлением ППД, – предложила девочка. – На воскресенье можно договориться. Все остальное от тебя зависит.

– Отлично! – я засверкал как новогодняя елка. – Спасибо тебе, Светочка! Ты прелесть!

Она фыркнула раздраженно, но щеки мгновенно разрумянились. Вот же стеснительная особа! Могла бы и сообразить, что я немножко подшучиваю.

– С тебя пирожное, – предупредила она.

Я вздохнул. Придется поделиться своим бисквитом за ужином. Я ведь тоже сластена, не хуже Светланы.

– Ну, здорово, приемыш, – усмехнулся Григорий, шестнадцатилетний крепыш с обритой головой, отчего череп его был похож на яйцо. Крепкий не по годам, с отчаянным взглядом лихого любителя помахать кулаками, он широко расставил ноги, не торопясь вытаскивать из карманов куртки свои руки.

– Здравствуйте, Григорий, – вежливо ответил я, осторожно прощупывая, как вести себя с этим парнем. – Спасибо, что согласились встретиться со мной.

Стоящая рядом с ним в тонкой кожаной куртке черноволосая девушка заливисто рассмеялась, и первая подала мне руку.

– Ты брось так разговаривать с Гришкой, – предупредила она. – Не заслужил забияка и драчун такого обхождения. На «вы» его называть! А я Оля!

– Очень приятно, – я осторожно сжал ладонь девушки и обнаружил, что хватка-то у нее ого-го! Не хуже, чем у мужика! – Вы очень красивы. Я даже засмущался.

Светка со всего размаху шлепнула меня по спине. Она стояла чуть позади и сердито шипела. Не понимаю, зачем так реагировать? Женская логика иной раз ставит меня в тупик.

– Будем на «ты», Викентий! – решила Ольга, улыбаясь. – За комплимент спасибо. Учись, Гришка, как разговаривать с девушками. Деревня неотесанная!

– Ты поговори еще, утонченная леди, – пробурчал Григорий. – Он же примазывается!

Молодые Булгаковы примчались на учебный полигон после обеда, как с ними и договаривалась Света, на красной малолитражке, принадлежавшей девушке. Она сейчас стояла за забором, выделяясь ярким пятном на фоне желтеющего леса и пожухлой луговины. Нам же пришлось добираться сюда на велосипеде. Я крутил педали, а Света сидела на багажнике, крепко вцепившись в него руками. Так всю дорогу ойкала и ныла, что я сейчас уроню ее и расшибу.

– Чего хотел, пацан?

– Хочу, чтобы вы обучили меня пилотированию УПД, – я сразу взял быка за рога. Смысл тянуть разговор? Согласятся – отлично. Не захотят – все равно найду учителя.

Гришка присвистнул. Ольга задумчиво смотрела на меня, и легкая улыбка тронула ее губы.

– Так вот для кого Кобылкин мастерит «скелет»! – воскликнул парень. – Ты в своем уме, пацан? Я как узнал, что он хочет сваять – чуть в осадок не выпал! Как можно пилотировать без артефактов? Да там весу будет килограммов восемьдесят, не меньше! Ты башкой соображаешь, на что подписываешься?

– Без артефактов? – хлопнула ресницами девушка. – Подожди, а зачем тебе такой геморрой? Есть же магические амулеты, позволяющие снизить вес костюма.

– А ты не знаешь еще? – подпрыгнул на месте Григорий. – Ему нельзя находиться в окружении магических артефактов! Их просто вырубает!

– Гриша, за языком следи! – вдруг выступила вперед Света. – Это, вообще-то, тайна Рода! Брякнешь кому за пределами усадьбы – тебя Старейшина нарежет на кусочки и сожрет!

– Да ладно, понял я все! – махнул рукой Григорий. – Никому не собираюсь трепаться!

Интересно, откуда ему стало известно про мою уникальность? По прищуренному взгляду Светланы я понял, что и она тоже задалась этим вопросом.

– Подожди, – Ольга машинально поправила воротник моей куртки как заботливая мамаша. – А я слышала, у тебя нет Дара. По логике тебе очень даже стоит использовать артефакты! Магия сама за тебя сделает остальное! Есть одаренность от Источника, чем мы и пользуемся. А тем, кого не коснулась искра, помогают амулеты и артефактные предметы! Получается, ты разрушаешь основы магии?

– Ты еще не поняла, что Викеша – антимаг? – хохотнул Гришка, глядя на оторопевшую Ольгу. – Заучилась совсем, красавица!

– Где мне? – возмутилась девушка. – Я же целыми днями на учебе! В голове одни формулы и теоремы, которые вызубрить! Приходится с помощью артефактов запихивать огромные объемы информации! Это ты у нас уши греешь, когда к нам Старейшина или Глава в гости приходит!

– Так используй «накопитель» для запоминания! – Григорий повертел шеей, отчего где-то в районе затылка у него захрустело.

– Нельзя! Преподаватели сразу просекут! Его надо использовать за пару месяцев до экзаменов! Остаточные следы как раз полностью распадаются, как и искусственно вложенная информация. А мне такие побочные эффекты не нужны, – Ольга посмотрела на меня и вдруг открыто и мило улыбнулась, заиграв ямочками на щеках. – Надо же, кто в нашем Роде объявился. Где твой папаня его нашел, Светка?

– Я его нашла! – отрезала Света. – Меня благодарите!

– Вы не ответили на мой вопрос, – вежливо напомнил я о себе.

– Костюм еще не собран, – сказал Григорий. – Я только позавчера забегал в мастерские. Кобылкин, кстати, тебя спрашивал. Эскиз «скелета» готов, ожидают, когда привезут детали для сборки. Сервоприводы, мышцы, аккумуляторы, направляющие…

– В принципе, пока можно начать теоретические занятия, – неожиданно сказала Ольга. – Я помогу на примере своего костюма показать, что и как работает. Идет?

– Конечно! – обрадовался я. – Спасибо, Оля! С меня подарок!

– Какой подарок? – опять засмеялся Гришка. – Котенка в корзинке? Для такой капризной красавицы у тебя кошелек худой!

И тут же охнул от сочного удара локтем по ребрам. Ольга, мало что высокая, так и на руку тяжела. Умудрилась пригнуть Григория к земле.

– Слушай, а тебе зачем? – поинтересовалась девушка, вцепившись в шею двоюродного брата, не давая тому разогнуться. – Ну, в смысле, ради чего тебе приспичило овладеть управлением «скелета»? Есть цель?

– Хочу участвовать в индивидуальном турнире пилотов УПД, – признался я. – В гимназическую команду меня не берут. Да я и сам сглупил, когда захотел туда пробраться в качестве техника. Я же все артефакты сожгу.

– Да, такая опасность существует, – подтвердила Ольга, – если у тебя способность «вырубать» магию.

– Шею отпусти, – пропыхтел Гришка. Мог бы давно выскользнуть из капкана. Сил-то хватает. Или ему нравится? Мазохист, наверное.

– Ты сумасшедший, парень, – вздохнула девушка, разжимая пальцы на шее Григория. – В индивидуалке выступают просто звери. Там один Дубровский чего стоит. Постоянно одни и те же люди. Шуйский, Глинской, Тучков. Это чудовища, а не пилоты. Только и делят между собой призовые места. Уже несколько лет подряд. Тебя размажут по площадке.

– Чем? – с любопытством поинтересовался я. – Боевое оружие запрещено, используются только световые пушки и пулеметы. От них можно найти защиту. Магия против меня бессильна. Получается, что в рукопашной схватке у меня появится преимущество. Механические приводы дадут усиление «мышцам», а это уже половина успеха. Расшвыряю всяких Дубровских как котят.

– А ведь может получиться, – засверкал глазами Гришка. – Я в деле, пацан.

– Н-да, – покусала нижнюю губу Ольга. – Риск будет оправдан, если до турнира о твоей способности никто не узнает. Как только информация уйдет на сторону – ты ничего не добьешься.

– Так об этом пусть служба безопасности беспокоится, – я пожимаю плечами и переглядываюсь со Светой. – Наше дело простое: подготовить костюм, протестировать его и обкатать. Я уже и команду подобрал. Вы мои инструкторы, дядя Боря – техническое обслуживание, вот только Целителя нету.

– Ушлый-то какой, – удивился Гришка. – Все продумал. А как не получится со «скелетом»?

Я только развел руками, словно говоря: «не получится – зато попробовал».

– Ладно, хватит лясы точить, – Ольга встрепенулась и отдернула рукав куртки, обнажая запястье, на котором у нее поблескивали золотом часики. – У меня времени не так много, чтобы с вами тут зависать. Я насчет Целителя узнаю и скажу при следующей встрече. Предлагаю в среду собраться в мастерской и провести первое теоретическое занятие. Викентий?

– Обязательно буду, – подтвердил я свое участие.

– А мне можно? – с мольбой спросила Света.

– Если не будешь вмешиваться в процесс обучения, – я назидательно поднял палец вверх.

– Обещаю!

Старшие родственники Светланы попрощались с нами, сели в машину и умчались, оглашая ревом движка осеннюю тишину леса. А я со вздохом закрутил педали, снова выслушивая стоны и плач своей симпатичной пассажирки. И честно, хотелось ее сбросить с багажника. Пусть на своих ногах топает до дома.