Глава четвертая. Поцелуй четвертый

После целого дня тряски в конном экипаже не выспавшиеся накануне девицы оказались неспособны воспринимать красоты имперской столицы. Величественные здания, парки и бульвары проплывали по краешку утомленного сознания, чтобы, возможно, присниться ночью.

К жилищу Вайореля добрались почти в сумерках. Балерун оказался владельцем уютного двухэтажного особнячка, прячущегося за фигурной кованой оградой. Широкий двор был украшен клумбами разнообразных форм и размеров. Какой-то местный аналог душистого табака издавал резкий цветочный аромат, от которого у Аглаи закружилась голова.

Встречать хозяина вышла целая толпа слуг. Уставший не меньше подружек, Вайорель отрывистым голосом начал раздавать команды:

— Приготовить гостевое крыло. Двух горничных туда. Ванна. Ужин. Постель. Экипаж в городские конюшни. Не платить — расчеты сделаны при найме. До обеда я никого не принимаю.

— Вайорель, а зачем тебе отдельное гостевое крыло? — спросила Аглая немного позже, когда отмытые до хруста путешественники сидели в гостиной этого самого крыла за поздним ужином.

Вайорель отечески взглянул на щкольницу, и на мгновенье ей померещилось, что рука балеруна тянется погладить ее по голове.

— Аглая, а ты никогда не замечала, что у столичных жителей на порядок больше, чем у провинциалов, всяких друзей-приятелей и разных родственников, желающих воспользоваться их гостеприимством? Этакий налог на жизнь в столице?

— На море в этом смысле тоже жить хорошо, — подтвердила Полина.

— Вот, — продолжил Вайорель, — ты понимаешь. И отказать всяким троюродным тетушкам я не могу, но и развлекать их круглыми сутками не имею возможности. Выход один — гостевое крыло. Могу себе позволить. Тут, кстати, даже отдельный вход имеется. И окна выходят в сад.

— А мы? — глаза Аглаи округлились от обиды. — Мы тоже "тетушки"?

— Ну что вы, девчонки, — Вайорель приобнял подруг за плечи, — вы всегда мои самые желанные гостьи. Сколько я от вас идей почерпнул, вы даже не представляете. А в гостевое крыло поселил — чтобы друг друга не стеснять. У нас в театре распорядок дня такой… своеобразный. Приходить буду поздно, ложиться еще позднее. Сейчас сразу всякая светская канитель начнется, визиты, поклонники. Еще и государственный праздник — День коронации — через четыре дня. У вас же, насколько я понимаю, своя программа. Живите, сколько потребуется. Моя конюшня в вашем распоряжении. И мои связи тоже в вашем распоряжении. Осмотритесь, скажете, чем я смогу помочь в ваших таинственных планах.

Вскоре Вайорель пожелал гостьям спокойной ночи и отправился к себе. Вслед за ним, забрав с собой грязную посуду, упорхнули горничные.

Оставшись наконец без лишних глаз, утомившиеся девушки отправились в спальню и живо забрались в кровати. Спать, впрочем, они пока не собирались. Полина извлекла со дна рюкзака справочник-путеводитель. Воспользоваться им не удавалось довольно давно, а вопросов накопилось немало. Полина открыла шкатулку, вынула, согласно инструкции, листок бумаги, записала вопрос, положила листок обратно, закрыла, открыла…

Ответ обескуражил.

— Ни одного, — прочитала поднырнувшая под руку Аглая. — Ты спрашивала, сколько в городе принцев, да?

— Да! А ведь в Зале Ожидания нам пообещали, что в столице империи их будет целая куча! Они якобы приедут поучаствовать в состязании лучников, мечников и менестрелей на приз императора в День коронации Зотика Третьего, а это через четыре дня! И еще в это время в городе должны выбирать принца воров!

— Погоди, погоди, не горячись. Если принца воров еще не выбрали, значит, его в столице и нет.

— А прошлогодний?

— Ну мало ли? Уехал или повесили.

— Гм. А эти, лучники-мечники?

— Еще не добрались до столицы, не гони ты лошадей. Давай лучше посмотрим, что там за приз императора, который получит победитель. И кстати, ты уверена, что праздник коронации у них через четыре дня? Что-то местный календарь мне доверия не внушает.

— Уверена. — Полина отправила в справочник-путеводитель очередной вопрос. — Вайорель же сказал. Ты что, совсем не слушала? Государственный праздник, День коронации. Почему, думаешь, он так торопился в столицу? Его труппа выступает. В программе также состязания для аристократов, в которых примут участие интересующие нас принцы. А чернь будет выбирать принца воров.

— А как будут выбирать? Ну, по каким критериям?

— Сейчас спрошу. Пока почитаем про приз императора.

Полина вынула из шкатулки листок с ответом, заложила туда новый вопрос и принялась читать вслух: "Государственный праздник День коронации учрежден в честь вхождения на престол нынешнего императора Зотика Третьего. Отмечается ежегодно. Приз победителю состязаний лучников, мечников и менестрелей — драгоценный кубок. По обычаю его вручает юная аристократка, последние два года это дочь императора Лаодика. В прошлом году ей исполнилось 16 лет".

— Моя ровесница, а уже принцесса! — вставила Аглая. — А кстати, брата у нее нету?

— Нет, в путеводителе написано, что она единственный ребенок.

— Жаль, жаль. Дай-ка я почитаю дальше про награждение. "Победитель опускается перед высокородной девушкой на колено, она вручает ему кубок, гирлянду из живых цветов и дарит поцелуй. Цветочную гирлянду победитель может подарить понравившейся даме. Это стороны ни к чему не обязывает, просто знак внимания". Здорово! Романтично!

— Мне больше нравится затея с поцелуем, — прервала ее восхищения Полина. — Победит, конечно, один из принцев. Вот бы суметь просочиться в свиту принцессы! Не сама же она держит все эти кубки-гирлянды. Я бы ухитрилась под шумок тоже чмокнуть принца. Как бы в порыве чувств.

— Мечты, мечты, — проворчала Аглая. — Гораздо легче, я думаю, будет добраться до принца воров. Посмотри-ка, что там про него выдал справочник.

— Оп-па! — Полина с азартом уткнулась в новый листок с информацией. — Да у воров не выборы, а тоже состязания!

— Читай уже!

— Читаю. "Принц воров выбирается ежегодно во время празднеств в честь Дня коронации". Так, это мы уже знаем. "Претенденты, в число коих может попасть любой желающий, должны суметь сделать три вещи — украсть, убежать и спрятаться. В первую очередь участнику необходимо извлечь как можно больше помеченных монет из карманов надетого на манекен сюртука. Сюртук густо расшит колокольчиками. Вынимать монеты разрешается до первого звяканья".

— Где-то я такое уже слышала, — протянула Аглая.

— Конечно. Так тренировали малолетних воришек в "Оливере Твисте". Я, между прочим, несколько лет играла в детской театральной студии Джека Ловкого Плута. Эх, было времечко! Ладно, читаю дальше.

"С украденными у манекена деньгами надо убежать от погони. В ней могут поучаствовать все желающие зрители, в том числе и стража. Те претенденты, которым удалось оторваться от преследователей, должны суметь надежно спрятаться. Это непросто, поскольку состязания по традиции проходят в центре столицы. Убегать далеко бессмысленно — поиски участников прекращаются всего за четверть часа до окончания состязаний. За то время претенденты должны вернуться и предъявить судьям монеты. У кого монет больше — тот и принц".

— Да, непрост, оказывается, путь к успеху у преступного элемента на Альтре, — удивилась Аглая.

— А вот и нет. Не обязательно у преступного элемента, — пояснила Полина. — "Принцем воров нередко становится какой-нибудь добропорядочный гражданин. Обыватели таким образом показывают свою удаль, а их участие в состязании маскирует присутствие настоящих воров, которые иначе не осмелились бы открыто показаться публике". Об этом написано в примечании. Щекочет нервы, конечно, такой расклад. Так, что тут еще? "Выборы принца воров заканчиваются закрытой вечеринкой, куда допускаются только участники состязаний". Ну, и как я туда попаду, чтобы губоцеловать победителя?

— Ясно же как. Кто тут у нас Джек Ловкий Плут?

— Ты что, предлагаешь мне участвовать??

— Почему нет? Побеждать же необязательно. Как это говорят на Олимпийских играх? Главное — не победа, главное — участие. Вот в турнире лучников-мечников тебе точно ничего не светит.

"Прав, ох прав был Вайорель, поселивший нас в отдельное крыло, — думала на следующий день Аглая, сопровождая подругу на запись участников воровского турнира. — Вот как бы мы объясняли гостеприимному хозяину, почему занимается всякой фигней вместо того, чтобы бегать по городу в поисках ангажемента?"

Полина, рассудившая, что участвовать в сомнительных состязаниях в юбке будет несподручно, раздобыла у невозмутимой горничной слегка поношенный лакейский костюм и сейчас удивляла напарницу совершенно изменившейся походкой. Жабо, перчатки, парик, мешковатая ливрея и толика актерского мастерства преобразили гибкую девушку в нескладного парня. Аглая впервые заметила, что нос у подруги, оказывается, длинноват, да и размер ноги великоват. И куда-то пропала грудь.

— Как ты это делаешь? — восхищенно спросила она.

Полина взглянула на спутницу снисходительно.

— Солнце мое, я актриса или погулять вышла? На сцене мне не раз придется изображать парней. Ты думаешь, после окончания кулька я поеду к Михалкову сниматься в "Утомленных солнцем"-10? У него своих дочек навалом. Я пойду работать в областной ТЮЗ и буду там играть Конька-горбунка, Чиполлино и Джельсомино. И мне это нравится.

Знаешь, кто такая травести? Да не трансвестит! Это актриса, играющая в театре подростков и роли, требующие переодевания в мужской костюм.

Помнишь, как Гекльберри Финн тренировался изображать девочку? А вот я делаю все наоборот. Марк Твен. Как не читала? А что ты последнее читала? "Сумерки"?! Аглая, ты меня убиваешь! Все, я берусь за твое воспитание.

— Может, не надо?

— Может, и не надо. — Полина с превосходством взглянула на подружку. Вот чему их в школе учат, а?

При этом будущая актриса даже и не вспомнила, как ей самой не давались в школе ни физика, ни химия, ни алгебра. Ха! Ну что такое, в самом деле, математика? Нашлась, тоже, царица всех наук. Кому она нужна!

Покладистая Аглая с восхищением глядела на будущую звезду областного ТЮЗа. Надо же, Чипполино! Советский еще мультфильм про мальчика-луковку она помнила хорошо.

Записывали желающих побороться за звание принца воров прямо на улице, в открытом всем ветрам сквере, который уже показался из-за угла. Отнимать монеты у звенящего манекена завтра будут тоже здесь.

Все эти подробности девушки выяснили еще с вечера — Аглая предусмотрительно запросила у справочника-путеводителя схему местности, где будут проходить состязания. При этом обнаружилось, что воровской турнир проводится всего в трех кварталах от императорского дворца.

— Это говорит о чем? — спросила школьница сама у себя, разглядывая схему вместе с подругой. — Это говорит о том, что, во-первых, состязания действительно рассчитаны на чистую публику, желающую раз в год поиграть в жуликов. Во-вторых — прятаться негде, кругом парки и административные здания. На дерево разве что залезть. Вайорелев особняк хоть и близко, но за пятнадцать минут нет, не добежишь. Надо думать.

Думать вчера получилось не очень, через несколько минут утомившиеся девушки уже спали. И вот теперь оглядывались по сторонам, недоумевая, как же участники воровского турнира скрываются от погони на этих широких проспектах. А ведь состязания проходят на этом месте не первый год.

С трудом поспевая за длинноногой подругой, которой, ко всему прочему, не приходилось путаться в длинной юбке, маленькая брюнетка смешно морщила бровки. Школьной учительнице по математике было хорошо знакомо такое выражение лица любимой ученицы. Означало оно, что через минуту Аглая выдаст "на гора" решение сложной задачи.

— Полина! Насколько быстро ты можешь сменить костюм?

— Быстрее, чем одевается солдат в армии после команды "подъем!" Я же, солнце мое…

— Актриса, а не погулять вышла, я помню. Вот так мы тебя и будем прятать.

Полина даже остановилась от такого предложения. Прямой, как стрела, проспект, застроенный парадными зданиями, не предполагал никаких кабинок для переодевания. Тесных биотуалетов и тех предусмотрено не было.

— Хочешь, чтобы я устроила прилюдный стриптиз? То есть, что я говорю, просто стриптиз!

— Полина, ну какой стриптиз?! Тут же будут толпы народа. Толпы! Нырнешь в самую гущу. Сорвать парик и ливрею — минутное дело. Внизу у тебя будет платье с юбкой в пол, заправленное в штаны. Расправишь юбку — она закроет брюки и ботинки. И все! Был Джек, стала Салли. А снятые вещи я сразу же у тебя заберу. Возьму с собой какую-нибудь корзинку.

Полина ненадолго задумалась, что-то прикидывая.

— Забавно. Может получиться. Только для верности лучше забежать за угол. В толпе мы можем не найти друг друга, и хороша же я буду с кучей одежды в руках!

За разговором девушки добрались до сквера и пристроились в хвост небольшой очереди. Полина, вытянув шею, заглянула в список, который составлял старичок, сидящий за потертым выносным столиком, и невольно присвистнула.

— Что, парень, не ожидал, что у тебя будет столько соперников? — обратился к Полине конопатый верзила в клетчатом сюртуке, подошедший следом. — В прошлом году тоже было полно участников, выставляли одновременно аж по десять манекенов. Ну и куча мала получилась, когда ворье побежало от погони! Я потом две недели с фингалом ходил.

Полина, которой почему-то резко расхотелось вносить свое имя в списки, спросила у верзилы, в который раз он пытается стать принцем, много ли на манекене карманов, легко ли из них вынимать монеты, сколько человек гналось за ним в прошлом году, и где он прятался. Парень нисколько не удивился такой любознательности, и степенно сообщил, что в прошлом году он был среди преследователей и поэтому ответов на последние четыре вопроса не знает.

— Больше одного раза участвовать нельзя, — проскрипел старичок за столиком, и Полина обнаружила, что подошла ее очередь. — Карманов на манекене восемь, вынимать монеты сложно, в прошлом году за каждым участником гналось не менее пятидесяти человек. А прячутся воры — хи-хи-хи — чаще всего на деревьях.

— Я так и знала! — воскликнула Аглая.

— И имейте в виду, молодой человек, — как, кстати, вас записать?..

— …Джек Ловкий Плут…

— монеты могут быть не только в карманах.

Старичок со значением подмигнул и посоветовал подходить завтра не раньше десяти.

— Не только в карманах. Где? Где еще могут быть монеты? — бормотала Полина, влекомая подругой прочь из сквера. Думала она в этот момент, правда, о погоне, состоящей из полусотни крепких горожан.

— В банке! — Аглая дернула ее за рукав. — Ну чего ты тормозишь? Монеты засунуты за обшлаг рукавов или зашиты под подкладку. Или провалились за подкладку, если карман дырявый. Нам нужна бритва!

— Возьмем у Вайореля.

— Да? А ты видела, чтобы он хоть раз брился? У вампиров, по-моему, вообще борода не растет. А помнишь, какая мужественная "трехдневная" щетина была у Эберхарда?

— Эберхард, душка! Гномы! У них точно есть бритвы. Пойдем искать какой-нибудь их магазин.

— Или для них магазин.

— Или просто магазин.

Подруги двинулись по проспекту прогулочным шагом.

Имперская столица поражала своим размахом. Перед глазами по очереди проплывали широкие улицы, парки, площади, скверы, административные кварталы. Девушки принялись читать вывески. Вот министерство внешних отношений, таможенный приказ, департамент внутреннего порядка. Дипломатические представительства Дофера, Сигошара, Штуккенбрюккена, Каракумата. Какой-то никому не известной Тарии. Эльфиона, Зеленогорья. Руасии!

Магазины, правда, все не попадались. Навстречу сплошняком шли важные господа, по виду, как минимум, министры, и Полина застыдилась потертого лакейского костюма. Обратиться к ним с прозаическим вопросом как пройти в библиотеку, то есть, в скобяную лавку, не представлялось возможным.

Из ворот посольства Зеленогорья вышли двое мужчин. Один из них щеголял в военной форме, и хотя подругам неоткуда было знать знаки различия зеленогорской армии, сразу стало ясно, что перед ними высокий чин. Генерал, не меньше, а то и маршал.

До народного дуэта донеслись обрывки разговора.

— И что, по-прежнему никаких следов принца? — спросил маршал у спутника.

Полина сделала стойку. Еще один, неучтенный, принц! Хотя и, судя по всему, в розыске.

— Златомира определенно видели в столице, — отвечал штатский. — Наш агент допустил ошибку, окликнув его на улице. Мальчишка скрылся и, скорее всего, теперь и отсюда пустится в бега. Надо отправить людей в сопредельные государства.

— Учти, что он для маскировки может найти себе в попутчики самую неожиданную компанию, — предупредил маршал, — парня хорошо готовили к военной академии.

Зеленогорцы свернули в переулок, и красться за ними по людным улицам, чтобы дослушать интересный разговор, конечно, было плохой идеей. Хотя и очень хотелось.

Впрочем, подслушанного оказалось достаточно, чтобы сделать некоторые выводы.

— Вот хорошо, что мы решили идти в Дофер, а не в Зеленогорье, — похвалила себя Полина. — Принц-то у них — тю-тю! Ищут пожарные, ищет милиция, — актриса мазнула взглядом по спинам зеленоргских дипломатов, — а вот мы искать не будем! За двумя зайцами погонишься — известно что!

Потихоньку подруги дошли до парка, окружающего императорский дворец. Аглая сразу же сунула голову между прутьев фигурной ограды.

— Пролезу! — радостно сообщила она Полине. — А ты?

— И я, наверное. Только зачем? Там дальше есть вход, через который, по-моему, всех пускают. До второй, внутренней ограды. Я вчера читала в путеводителе.

Действительно, чуть дальше девушки обнаружили открытые ворота, по бокам которых, правда, стояла охрана.

— Фейсконтроль, — прошептала Полина, наклонившись к уху подруги. — Видишь, как зыркают по сторонам.

В парке по широким дорожкам, не торопясь, прогуливалась чистая публика. Лакеев среди нее не наблюдалось, и Полина впервые пожалела о своем маскараде.

— Ладно, потом зайдем, — успокоила ее Аглая. — Пошли лучше искать магазин!

Через пару часов девушки, окончательно стоптав ноги, плюхнулись на широкую скамейку у какого-то фонтана. К этому времени они обнаружили: две дорогущих кондитерских, аптеку какого-то магистра медицины Агафония, четыре ювелирных и один шляпный магазин.

— А пойдем домой? — провокационно предложила Аглая. — Тебе завтра еще монеты воровать. А бритву или что-нибудь режущее раздобудем у Вайореля в особняке. Сам-то он не бреется, а слуги — очень может быть.

— Или кто-нибудь из них убийца и у него имеется сюррекен, — продолжила Полина, блаженно вытянувшая ноги. — Я отмою его от крови и попрошу дать попользоваться.

— Что за фантазии? Тебе хочется кого-нибудь убить?

— Себя. Это самое дурацкое лето в моей жизни. Пойми, мужчины всегда сами добивались моего внимания. С детского сада, ага. А сейчас я гоняюсь за каким-то, прости господи, вором в надежде украсть у него поцелуй. За какими-то незнакомыми мне мужиками.

— Полина, они же принцы! Это так романтично!

— Да, особенно Тонат. И еще этот вороватый, нечистый на руку — и хорошо, если только на руку, — принц воров.

Аглая встревожено взглянула на подругу.

— Послушай, если тебе настолько неприятно, давай оставим эту затею. Попытаемся пробиться на состязание лучников-мечников.

— И туда тоже. — Полина решительно поднялась со скамейки. — Извини за нытье. Кажется, дождь собирается. В смысле, женские дела на подходе. Пойдем-ка, поищем какой-нибудь транспорт. Что-то я действительно нагулялась.

До дома в наемном экипаже народный дуэт добрался за какие-то полчаса. В гостевом крыле девушек ждал обед. И сообщение от Вайореля — сегодня он вне зоны доступа. Репетиции, репетиции.

Проблема с бритвой решилась до обидного просто — расторопная горничная, та самая, добывшая Полине лакейский костюм, принесла на выбор целых пять — разных размеров и конфигураций. Полина сразу ухватилась за обломочек, попросила наточить его как можно более остро и принести ненужной старой одежды. Горничная, назвавшаяся Делией, позволила себе скорчить недоуменную гримаску, но просьбу выполнила в точности.

В ближайший час весь секонд хенд украсился разрезами, а бритва снова отправилась на заточку.

— Не буду я по карманам лазить! — упрямо бормотала девушка себе под нос. — Разрежу, и все, монеты выпадут. Что не запрещено, то разрешено.

— Конечно, конечно, — поддакивала ей Аглая, которой настроение подруги решительно не нравилось. — У тебя, кстати, прокладки есть?

Полина ойкнула, извлекла из гномьего рюкзака свою объемистую сумку и принялась в ней рыться.

— Всегда ношу с собой несколько штук на случай атомной войны. Где же они? О, надо же, шоколадка! Нет, пустая обертка. Студенческий билет! Посмотри, какая я здесь страшная. А вот и прокладки. Не хватит, конечно. Придется воспользоваться дедовскими способами.

— Хочешь сказать, бабовскими? Так вот для чего ты столько лоскутов накрошила.

— Ну, надеюсь, у местных найдется что-нибудь получше. — Полина выглянула в коридор в поисках горничной. — Сейчас допросим Делию.

— Ага, и скажем, что в свои годы все еще не знаем, чем пользуются при женских делах.

— Нет, просто попросим принести то, что требуется.

— Думаешь, у Вайореля есть? Может, троюродные тетушки все привозили с собой.

— Сейчас узнаем. Бритвы же у него в доме нашлись.

Как оказалось, хранились в доме и предметы женской гигиены, не слишком, кстати, отличающиеся от привычных — принцип, во всяком случае, был тот же. Полина сразу же распихала парочку по карманам лакейского костюма — в правый заначку из дома, в левый — местного производства. Аглая порывалась указать на некоторую неуместность подобных предметов в мужских карманах, но, поразмыслив, решила лишний раз подругу не дергать. Пусть развлекается, если ей так спокойнее.

Сама она никак не могла решить, с какой сумкой идти страховать Полину. Туда должны были поместиться ливрея, жабо, перчатки и парик. И если последние три предмета много места не занимали, ливрею никак не получалось свернуть достаточно компактно. Да ведь в толпе ее не сворачивать придется, а комкать и быстро прятать! Лучше всего для этой цели подошел бы какой-нибудь хозяйственный баул, да только не вызовет ли он ненужных подозрений? В конце концов Аглая остановилась на шляпной коробке, которую тут же затребовала у безотказной Делии.

…Вечером в лакейской вторая горничная, Легда, пораженно качала головой, разглядывая гору располосованной в хлам одежды и слушая увлекательный рассказ Делии о запросах хозяйских гостий. И это еще прислуга не видела, чем народный дуэт занимался вечером, за закрытыми дверями. Горничные бы весьма удивились, глядя на то, как Полина раз за разом срывает надетую прямо на платье ливрею и выдергивает из брюк заправленный туда подол, а Аглая коршуном кидается на уже изрядно помятый предмет гардероба и запихивает его в шляпную коробку.

— Неплохо, а теперь давай повторим с полным облачением, — наконец решила запыхавшаяся Аглая,

— Хорошо, но только один раз, — покладисто ответила Полина, в очередной раз натягивая парик. — У меня от этих бесконечных сними-надень на голове уже мочало.

— Тяжело в учении, легко в гробу! — поучительно произнесла Аглая, в сотый, наверное, раз заталкивая барахло в шляпную коробку. — Мы порвем это жулье! Кстати, а куда ты будешь складывать уворованные монеты?

— Да в свою косметичку, сейчас ее освобожу. Она удобнее, чем местные кошели на завязках. Все, отбой, позови, пожалуйста, опять Делию, надо отдать погладить ливрею, а то мы совсем ее затрепали.

Как раз в тот момент упомянутая Делия, хихикая, рассказывала Легде, что хозяйские гостьи, судя по их манерам, глубокие провинциалки и даже не приучены пользоваться колокольчиком для вызова прислуги.

— Представляешь, они каждый раз выходят в коридор, чтобы позвать меня! — проворковала Делия, крутанулась на стуле и столкнулась взглядом с незаметно подошедшей со спины Аглаей.

"Ну и змеи, — поразилась школьница. — В глаза — сама услужливость!" Впрочем, национальный характер, нашедший отражение в поговорке "Назови хоть горшком, только в печь не сажай", не позволил ей зацикливаться на болтовне, в сущности, посторонних людей.

— Пожалуйста, пойдемте со мной. Надо привести в порядок ливрею. К завтрашнему утру.

Горничная поднялась со стула и с очень независимым видом отправилась вслед за Аглаей. Вернувшись через пять минут, она молча продемонстрировала Легде донельзя измятую, будто жеваную ливрею со слегка оттопыренными карманами — в каждом лежало по гигиеническому пакету. Весь вид Делии как бы вопрошал: "Ну и что они с ней делали?" Высказывать свое мнение вслух она, впрочем, поостереглась. Кто их знает, этих провинциалок, вдруг пожалуются хозяину.

Редко какую ночь на Альтре народному дуэту удавалось отоспаться спокойно. Если не беготня, так думы окаянные не давали покоя. Казалось бы, роскошная спальня в особняке у Вайореля как нельзя лучше располагала к ночному отдыху, да и набегались за день подружки знатно — но нет, Полина пол ночи проворочалась на накрахмаленных простынях, а Аглая как проснулась в пять утра по зову организма, так больше и не сумела уснуть. В результате к завтраку обе вышли заторможенные, молча напихались сдобренной кусочками фруктов кашей и отправились одеваться к состязанию.

— Чувствую себя, как это у нас, воров, называется, щипачем, — пожаловалась Полина, размышляя, куда пристроить завернутую в тряпицу бритву. В конце концов она сунула воровское орудие труда в косметичку и в очередной раз возмутилась: — И что за дурацкая идея выбирать принца из отбросов общества!

— Средневековье! — важно пояснила Аглая. — Вспомни, как выбирали папу шутов в "Соборе парижской богоматери".

— Вот еще с Квазимодо меня только не сравнивали!

— Горбун отверженный с печатью на челе! Я никогда не буду счастлив на земле! — пропела Аглая строки из знаменитой арии, уворачиваясь от подзатыльника и выскакивая во двор.

Полина, придерживая парик рукой, погналась за подружкой, петляющей между Вайорелевых клумб, как заяц. Между ними трепыхалась, удерживаемая Аглаей за веревочки, пустая шляпная коробка.

Делия и Легда, прилипнув к стеклу, наблюдали за передвижением гостий из окна лакейской. Когда за теми захлопнулась створка ворот, горничные облегченно вздохнули.

— А знаешь, я уже успокоилась, — сказала через некоторое время Полина. Девушки приближались к скверу, около которого сплошной стеной толпились зеваки. — Подумаешь, состязание жуликов. Делов на три часа.

— Ты их порвешь! — с готовностью поддержала ее подруга.

Полина завертела головой по сторонам. Толпа, в которую намечено нырять, в наличии имелась, и это хорошо, но как она будет искать в человеческом лесу Аглаю, которая ниже любого аборигена как минимум на голову?

— Дерево! Нет, фонарный столб. Деревьев много, а столб здесь один, — пробормотала будущая воровка.

— Ты вообще о чем? — подозрительно посмотрела не нее школьница.

— Будешь стоять наготове около столба. Я с наворованным стану пробиваться к тебе. Иначе нам в толпе друг друга не найти.

Аглая с уважением посмотрела на подругу. Сама она о таких сложностях не подумала. Хороши бы они были, потеряв друг друга в толчее! Обидно, конечно, что не удастся понаблюдать за тем, как претенденты будут тягать монеты из карманов, но дело прежде всего.

Девушки торжественно пожали друг другу руки, после чего Аглая начала протискиваться к столбу, а Полина решительным шагом направилась к судейскому столу.

— Джек Ловкий Плут, — давешний старичок сверился со списком. — Ваш номер шестнадцатый. ("Кто бы сомневался", — скривилась актриса). — Проходите во второй ряд.

Полина направилась к соседней аллее, где действительно в два ряда — в каждом по десять — стояли обыкновенные портняжные манекены. Точно такие, над какими совсем недавно изгалялся Алки, приспосабливая по ее заданию к деревянному торсу руки, ноги и голову. Полина ностальгически вздохнула, вспомнив оставленных друзей, и прошла по рядам, отыскивая номер 16. Манекены были расставлены с интервалом, достаточным для того, чтобы участники не мешали друг другу. Четыре устойчивые ножки не допускали случайного покачивания. Во всем чувствовалась отработанная годами система. И что денег на развлечения в столице империи не жалели.

Сюртуки на манекенах оказались пошиты из богатой ткани, похожей на бархат. Разной расцветки, но абсолютно одинакового фасона. Как и обещал старичок, на них было по восемь карманов, а колокольчиков, наверное, по восемьсот.

Девушка некоторое время понаблюдала за уже приступившими к делу соперниками. Соседний к Полине парень с удивительно гибкими, "хирургическими" пальцами, как раз в очередной раз ввинтил кисть правой руки в верхний карман малинового с золотыми искрами сюртука за номером пятнадцать. В левой руке он держал несколько крупных, золотых на вид, монет с отчетливо выделявшимся оттиском короны, перечеркнутой решеткой, по центру. Полина заворожено наблюдала, как парень осторожно, по миллиметру, начал вытягивать руку из кармана. Между указательным и средним его пальцами была зажата очередная монета.

Отчетливый перезвон колокольцев отвлек ее от этого завораживающего зрелища. Крупный мужчина в первом ряду растерянно смотрел то на свой манекен, то на две золотые монеты, зажатые в горсти. Колокольчики и не думали успокаиваться, и толпа, стоящая в отдалении за деревьями и отгороженная от участников состязания секциями невысокого переносного заборчика, сделала стойку. Неудачник затравленно огляделся по сторонам и тяжело затопал в глубину сквера по огороженному коридорчику, дающему беглецам небольшую фору.

Полина оглянулась на соседа. "Хирург" никак не отреагировал на провал одного из соперников и так же сосредоточенно вынимал из манекенова кармана уже следующую монету. "Ну, с богом! — подбодрила себя девушка и запнулась. — Только с каким? Есть ли на Астре боги — покровители жуликов? В земной истории такие были только у язычников — славянский Велес, скандинавский Локки, греческий Гермес. Или этот индийский бог с трудно запоминающимся именем, с шестью головами и двенадцатью конечностями, который передвигался исключительно верхом на павлине. А потом все, лавочку прикрыли. Десять заповедей. Воровать, конечно, меньше не стали".

Полина перевела взгляд на свой манекен. Темно-зеленый, в светлую полосочку сюртук был буквально усыпан множеством крошечным колокольчиков. Прикреплены они оказались и на карманы. Подкладка и обшлага рукавов немного отвисали — похоже, Аглая права и там действительно зашиты монеты.

Девушка глубоко вдохнула. "Ну, с богом! Только с каким?" У нее вырвался истерический смешок. Все эти теологические измышления явно всплывали в голове лишь для того, чтобы потянуть время. "Ну уж нет, дорогая. Взялся за гуж, не говори, что ингуш". Полина достала из кармана сложенную вдвое косметичку, аккуратно ее расправила, вынула бритву и, затаив дыхание, сделала тоненький разрез по краю чуть выступающей по низу подкладки. Круглая золотая монета послушно вывалилась в предусмотрительно подставленную емкость. "С почином вас, Полина Геннадьевна!"

Слева раздался нежный перезвон колокольцев. Засмотревшись на бритву, "хирург" неосторожно задел свой манекен и теперь бессильно хватал ртом воздух. Со злостью взглянув на Полину, парень запихал добытые монеты в карман, развернулся и бросился бежать. За ним устремилась хорошая такая группа преследователей. Девушка пожала плечами и примерилась бритвой к карману.

Минут через двадцать пять сюртук на манекене за номером шестнадцать превратился в лохмотья и категорически отказывался поделиться еще хоть одной монетой. Полина застегнула заметно потяжелевшую и раздувшуюся косметичку, сунула ее за пазуху и бочком-бочком отступила к аллейке.

Как ни странно, на ее исчезновение никто из зрителей не отреагировал. Уже на выходе из сквера она заметила в кроне цветущей акации подошву чьего-то ботинка. Присмотревшись, Полина узнала бывшего соседа по состязанию, номера пятнадцатого, и легкомысленно помахала ему рукой. Парень состроил ей зверскую рожу.

— Джек Ловкий Плут закончил выступление, — тощий мужнина средних лет, сидящий за судейским столом на председательском месте, сделал пометку напротив номера шестнадцать.

— Действительно, ловкий плут, — усмехнулся соседствующий с ним старичок. — Кажется, у нас уже есть победитель.

— Не опережай события. Ему еще нужно скрыться от погони.

— От кого? Эти болваны даже не заметили, что парень ушел. Они обращают внимание только на звон колокольчиков.

Полина спокойно обошла толпу с тыла и начала пробираться к фонарному столбу. На нее никто не обращал внимания. Хитроумный план с переодеванием, казалось, потерял свою актуальность.

— Эй, а где лакей, выступавший под номером шестнадцать? — спохватились в передних рядах. Народ оживленно закрутил головами. Полина затравленно пригнулась и, не прекращая движения в толпе, в мгновенье ока стянула с себя парик и ливрею. Юбку она расправляла, уже стоя впритык к Аглае, которая, чтобы ее не унесло толпой, все это время провела, крепко вцепившись в столб. Полина поправила прическу, и девушки в четыре руки принялись быстренько прятать ее одежду.

— Ты что, прихватила с собой кирпич? — недовольно пискнула Аглая, наблюдая за тем, как изящная шляпная коробка деформируется под весом напиханный туда вещей. — Раньше твое барахло столько не весило.

— Это монеты! — возмутилась Полина. — Полная косметичка. Их, между прочим, потом меняют на настоящие. Я в толпе услышала.

— Ах, вот почему в этом дурацком конкурсе столько участников! — озарило Аглаю. — Ну, мы-то уже отстрелялись. Пошли, посидим, что ли, где-нибудь на лавочке.

Девушки неспешно побрели по проспекту в сторону дворца. На самой высокой его башенке издалека были видны знаменитые императорские часы с четырьмя циферблатами, повернутыми во все стороны света. Каждую четверть часа под циферблатами распахивались окошечки, и механические куклы представляли патриотическую сценку из истории империи. Создатель этого чуда механики мастер Норберт из Билефельда лично получил из рук императора грамоту на дворянство и полтысячи золотых монет.

История создания эпических часов была увековечена на одной из украшающих ограду дворцового парка табличек. Аглая принялась вслух зачитывать ее подруге, маявшейся рядом с перекошенным лицом. Не дождавшись ровным счетом никакой реакции, школьница наконец обратила внимание на ее состояние.

— Что?

— Живот заболел. Кажется, началось. Подложиться бы, но где?

— Да, этого в толпе не сделаешь. А давай пролезем в парк? Помнишь, вчера мы проверяли — между прутьев вполне можно протиснуться.

— Может, пойдем через ворота?

— Ага, и целый час будем искать укромный уголок. А тут сразу — заросли.

Оглядевшись по сторонам и не обнаружив в опасной близости прохожих, подруги пролезли сквозь ограждение и быстренько, пока их никто не заметил, углубились в какой-то декоративный кустарник, усыпанный мелкими голубенькими цветочками.

— Стара я стала — по кустам лазить, — делано ворчала при этом Аглая. Шляпная корзинка в ее руках норовила зацепиться за каждую ветку. Полина с целеустремленностью кабана, пробивающегося через камыши, преодолевала заросли где-то впереди.

Наконец девушки сочли, что отошли достаточно далеко от дороги. Полина уже собиралась распотрошить шляпную коробку, когда Аглая заметила в нескольких шагах впереди вторую, внутреннюю ограду, а за ней на небольшой проплешинке кустарную, на двух чурбачках, скамейку. Переглянувшись, подруги устремились к новой цели и уже скоро с удобствами расположились на широком деревянном сиденье. Аглая немедленно принялась качать ногами, а Полина, открыв шляпную коробку, наконец извлекла из кармана ливреи вожделенную прокладку.

— Макси. Должно хватить на все церемонии, — довольно прокомментировала она.

Аглая обнаружила у ближайшего куста старое ведро, сломанные грабли, пустую литровую бутылку и вполне приличную лопату и предположила, что этот чудный уголок — тайный приют садовника.

— Надеюсь, он сюда не явится, — рассуждала она, продолжая болтать ногами. — Хорошее местечко. Мы могли бы посидеть здесь пару часов, пока не придет время выдвигаться за принцем воров. И за твоим призом. Как все прошло-то?

— Ты представляешь, когда мне ведущий объявил, твой номер, мол, шестнадцатый, я так и ожидала, что он добавит — и ты в пролете.

Аглая захихикала.

— Вот так повезло. Кстати, ты не знаешь, откуда это взялось — про шестнадцатый номер?

— Знаю, конечно, я такие фишки просто обожаю. Это какие-то старые футбольные заморочки — раньше на игру можно было заявлять пятнадцать игроков. Ну а у кого номер шестнадцатый — тот, соответственно, в пролете. Хорошо еще, что я в приметы не верю. Ну, то есть, верю, но не во все. У нас, артистов…

— Ну и слава богу, — прервала ее Аглая, не желая выслушивать еще одну офигительную историю про какую-нибудь Марину Мнишек. — Я тоже, знаешь, как в этой толпе переволновалась! Стояла и все время прислушивалась, не видно же ничего было. Так на что, ты говоришь, меняют монеты? Неужели на золото?

— На серебро, но и это немало. Знаешь, сколько у меня монет?

— Боюсь даже подумать.

— Все! Все до одной, сколько их было у манекена. Правда, я их там не считала, но ничто не мешает мне сделать это прямо сейчас.

— Подруга, ты крута! Доставай косметичку, будем считать добычу. В толпе говорили, что монет в сюртук зашивают сорок восемь.

Полина вознамерилась было высыпать монеты прямо на скамейку, но вдруг услышала отдаленные голоса и с ужасом подумала, как они будут объяснять садовнику свое присутствие в закрытой для посещений части императорского парка.

Однако это оказался не садовник.

Голоса приблизились, и стало ясно, что принадлежат они двум дамам, которые обсуждали третью. Народному дуэту из их тайного приюта было абсолютно ничего не видно, но зато все отлично слышно. Дамы говорили нарочито громко, как будто старались, чтобы каждое их слово донеслось до неизвестного адресата.

— Ах, милая Дидона, — сказала первая высоким противным голосом, — до состязания лучников, мечников и менестрелей осталось всего два дня! Я вся в нетерпении. Как думаешь, приедет ли в этом году принц Папилайн? Он такой красавчик.

— После того, как в прошлом году получал приз из рук Лаодики? — невидимая глазу Дидона мерзко захихикала. — Сомневаюсь. Высокородная аристократка! Три раза ха-ха. Высокородная уродина. Бедный принц от неожиданности чуть не сунул цветочную гирлянду ее пажу!

— Но, может, в этом году она выйдет награждать победителя в своей любимой вуали?

— Не дозволено регламентом. Поцелуй через вуаль — это скандал. Надеюсь, на этот раз победитель окажется не слабонервным и не испугается нашей принцесски. Говорят, на состязания ждут самого Батбаяра Неудержимого из Багангхая… Эти орки, они такие… такие…

Голоса сплетниц удалялись, и скоро стало невозможно что-либо расслышать, кроме неопределенного бу-бу-бу. Однако и услышанного кому-то с лихвой хватило, и через некоторое время до народного дуэта стали доноситься чьи-то из-за всех сил сдерживаемые всхлипывания.

— Это не задворки дворцового парка, а проходной двор какой-то! — шепотом возмутилась Аглая.

— Пойдем посмотрим, — неожиданно предложила Полина. — Эти стервы, кажется, кого-то достали. Ненавижу таких! Зато знаю много способов, как поставить их на место.

Девушка убрала косметичку назад в шляпную коробку и решительно поднялась со скамьи.

Принцесса Лаодика сидела в своем тайном убежище в императорском парке с раннего утра. Она обустроила его еще в 14 лет, через полгода после того, как с ней случилось несчастье.

Небольшая полянка, надежно укрытая со всех сторон деревьями. Кресло-качалка, легкий переносной столик на одной ножке, корзинка с вязанием. Вязание успокаивает нервы, так сказал придворный лекарь. Принцесса выверенными до автоматизма движениями вязала бесконечное полотно, вязала и распускала, совсем как царица из другого мира. Но, в отличие от Пенелопы, ее не осаждали 108 женихов. Честно сказать, жениха пока не было ни одного, и это начинало беспокоить ее венценосного отца. Год назад он, не взирая ни на какие протесты, отправил дочь вручать приз победителю состязания лучников, мечников и менестрелей. И в этом году не собирался освобождать ее от тягостной обязанности.

— Ты принцесса, и ты обязана быть сильной, — заявил император в ответ на ее робкие возражения. — Какой бы ни была твоя внешность, ты самая знатная девушка в империи и самая завидная невеста. Поверь, найдется мужчина, который сумеет оценить твой внутренний мир. Но для этого надо не прятаться от жизни.

"Мужчина, который сумеет оценить мой внутренний мир? Скорее, мое происхождение, да, папочка?" — Лаодика, застыв в кресле-качалке, мысленно продолжала спорить с отцом.

Неожиданно она услышала громкие голоса придворных дам. Баронесса Дидона и графиня Сосипатра, не стесняясь, перемывали ей кости. Ближайшая аллея находилась довольно далеко от ее тайного убежища, и хорошая слышимость объяснялась только одним — дамы старались говорить как можно громче.

Что ж, выходит, ее убежище раскрыто, и сплетницы специально явились сюда, чтобы безнаказанно поиздеваться. Ну сколько же можно! Ей ведь и так совсем, совсем не просто! Лаодику расстроили не столько гадкие слова, сколько понимание того, что отныне ей больше негде прятаться. Стало невыносимо обидно, и девушка, безуспешно пытаясь взять себя в руки, несколько раз всхлипнула.

Неожиданно рядом затрещали кусты и на принцессину поляну выбралась необычная парочка: высокая взлохмаченная блондинка в слегка измятом по подолу платье и маленькая брюнетка, прижимающая к груди скособоченную шляпную коробку.

— Мы все слышали, — серьезно сказала блондинка, — и хотим тебе помочь.

— Да! — храбро поддержала ее брюнетка. — Зло должно быть наказано.

— Кто вы такие и почему считаете, что можете помочь мне? — принцесса быстро взяла себя в руки, промакнула концом вязания глаза и попыталась оценить, могут ли незнакомки нести опасность. Ведь их присутствие во внутренней части парка, скорее всего, незаконно.

Девушки заметно растерялись. Глаза их блуждали по стройной фигурке принцессы, ее нежной коже, пышным светло-каштановым волосам. Привыкшая наблюдать за людьми Лаодика поняла, что ими двигал порыв и теперь незнакомки не знают, что сказать и как себя повести. Да они, кажется, вообще не подозревают, в чем ее проблема и почему знатные стервы называли ее уродиной!

— Вуаль! — низенькая девушка толкнула высокую локтем, чем слегка насмешила Лиодику. Иностранки, точно иностранки, а может, и простолюдинки.

— Мы артистки, народный дуэт "Поля и Глая", в парк попали случайно, мне надо было кое-что поправить в одежде, — протараторила высокая девушка, не сводя глаз с Лаодики. — Услышали разговор, возмутились и решили помочь.

— И что же, вы способны переубедить императора, который приказал мне вручать приз победителю состязания лучников, мечников и менестрелей? Или можете исправить вот это?

Принцесса величественно поднялась с кресла, откинула расшитую золотой нитью коротенькую вуаль, до сей поры закрывавшую верхнюю часть ее лица, и народный дуэт увидел то, что давно не являлось секретом ни для кого в столице — Лаодика отчаянно косила! Уплывающий к виску левый и глядящий в небо правый глаз производили на неподготовленного зрителя пугающее впечатление.

— Один глаз смотрит на нас, а другой — в Арзамас, — пробормотала маленькая брюнетка и смутилась.

— Всего-то! — с каким-то непонятным облегчением произнесла растрепанная блондинка. — Дай мне руку. Любую.

Лаодика как загипнотизированная подошла к артистке и протянула ей ладонь. Та провела рукой сначала по своему, а потом по ее запястью, слегка нажала пальцем, причем ощущение при этом было такое, будто к коже прикасается не живая плоть, а камень, потом проделала все в обратном порядке. Голова у Лаодики внезапно закружилась, и все предметы вокруг приобрели давно забытую четкость. Принцесса покачнулась и ухватилась за плечо брюнетки со шляпной коробкой. Та заботливо подвела ее к креслу.

— Зоркий глаз! — со значением сказала блондинка своей подруге.

— Да поняла я, — нетерпеливо откликнулась та, — вот только насколько стойким будет эффект?

— Если что — выломаю камень, — решительно ответила ей блондинка и ласково обратилась к принцессе: — Ты как?

— Голова кружится, — как-то по-детски пожаловалась Лаодика. — Но вижу все четко. Как ты это сделала?

— Семейный артефакт.

— Теперь я ваша должница. — Принцесса торжественно поклонилась девушкам — насколько это было возможно, не вставая с кресла, — и, немного замявшись, спросила: — А у вас нет зеркальца?

— К сожалению, нет, — сказала черноволосая обладательница шляпной коробки, — но ты не беспокойся, глазки встали на место. Вот только оставаться тебе одной сейчас не стоит, все-таки вмешательство в нервную систему, то да се. Надо бы полежать. Если мы тебя сейчас проводим до твоих покоев, стража нас не задержит?

— Со мной? Ну что вы, конечно, нет!

— Тогда… Полина, сколько у нас есть времени?

Высокая девушка высунула голову из кустов, отыскивая взглядом башенку с императорскими часами.

— Ну, минут сорок еще в нашем распоряжении. А потом придется выдвигаться. Опаздывать нам нельзя.

— Лады, — сказала брюнетка и, вдруг спохватившись, обратилась к принцессе: — Ой, а как же нам правильно, ну, по этикету, к тебе обращаться? Чтобы не привлекать лишнего внимания?

— Если мы, например, подруги детства, а познакомились… Где мы могли познакомиться?

— В пионерлагере, — не совсем понятно сказала блондинка и тут же поправилась, — на отдыхе на море. Тебя же возили в детстве к морю?

— Да, в халифат, на курорт Марсалам. Там было много детей знати со всей империи. — Лаодика с сомнением посмотрела на новых знакомых и тактично добавила: — И из семей зажиточных горожан и ремесленников тоже дети были.

Полина не стала заморачиваться местными сословными сложностями.

— Отлично. Мы твои старые знакомые из Руасии, Полина и Аглая.

— Тогда вы можете называть меня просто по имени — Лаодика.

Беседуя таким образом, девушки выбрались из кустов и неспешно двинулись в сторону дворца. Народный дуэт слегка придерживал принцессу с двух сторон под локти. Аглая о чем-то напряженно думала, покачивая из стороны в сторону шляпной коробкой, а потом неожиданно спросила:

— Лаодика, а у тебя есть брат?

Задав вопрос, девушка перегнулась через принцессу к подруге и принялась интенсивно подмигивать ей и строить зверские рожи. Полина, которая собиралась было саркастически намекнуть на проблемы с памятью у некоторых школьниц — позавчера же только читали в путеводителе, что Лаодика единственный ребенок! — призадумалась, а потом подхватила игру.

— Так ты одна в семье? Какая жалость!

— Простите, я не понимаю, почему бы иностранкам жалеть о том, что у меня нет брата? — несколько напряженно спросила Лаодика. Все-таки оказавшие ей неоценимую услугу девушки были очень, очень странными.

— Тут такое дело, — как бы замялась Полина, — дома, в Руасии, я поспорила с одной очень противной дамой, — навроде твоих Дидоны и Сосипатры, только сильно старше, — что поцелую настоящего принца. Однако принцы, знаешь ли, просто так по улицам не ходят!

— Всего-то! — Лаодика счастливо рассмеялась, найдя способ отблагодарить своих благодетельниц. — Я могу пригласить вас, как подруг и временных фрейлин, на награждение победителя турнира, а им наверняка окажется принц. Ну а там уж не зевай!

Аглая незаметно для принцессы показала подруге большой палец.

Лаодика провела новых знакомых в свои покои. Идти пришлось через длинные дворцовые коридоры первого этажа. На девушек обращали внимание, но никто не пытался их остановить. Хотя Аглае и показалось, что высокий, средних лет, придворный как-то по-особому кивнул на их живописную группу двум ближайшим стражникам.

Впрочем, если дворцовая стража и замышляла какую-то проверку новых лиц в окружении принцессы, то попросту не успела это сделать. Народный дуэт поджимало время, и девушки вылетели из дворца буквально через десять минут. Все это время принцесса разговаривала с гостьями, стоя к ним спиной. Фасад ее, как не трудно догадаться, был обращен к зеркалу, и первая фраза звучала так:

— Наконец избавлюсь от этой ненавистной вуали!

— Не спеши, — мягко проговорила Полина. — Во-первых, надо убедиться, что болезнь не вернется. Завтра мы на всякий случай еще раз на тебя посмотрим. А, во-вторых, разве ты не хочешь преподнести сплетницам сюрприз? Представляешь, подходит к тебе победитель турнира, преклоняет колено, ты откидываешь вуаль… Мы тебе еще и с макияжем поможем.

К сожалению для собеседниц, обсудить столь милую девицам тему собственного прихорашивания уже не позволяло время. Уговорившись с принцессой встретиться завтра в полдень на прежнем месте, народный дуэт стремглав помчался по коридору на выход. По дороге девушки чуть не сбили с ног двух явных стражников в штатском, которые, как бы прогуливаясь, приближались к покоям принцессы.

— Все-таки стерегут нашу Лаодику, — пробормотала Полина, сворачивая за угол.

Аглая молча семенила за ней, прижимая к груди мятую шляпную коробку. Девушкам предстояло еще одно переодевание, и желательно было произвести его подальше от чужих глаз. Знакомая полянка подходила для этих целей как нельзя лучше.

— Расставшись с принцессой, неизвестные девушки направились в глубину парка, — докладывал часом позже своему начальству старший дознаватель Андроник. — Забравшись в кусты, блондинка закатала подол, — при этих словах дознаватель неожиданно покраснел, — и заправила его в оказавшиеся под платьем брюки. После чего брюнетка раскрыла шляпную коробку и извлекла из нее целую груду вещей, оказавшихся полным лакейским костюмом. Шляпная коробка, оставленная объектами наблюдения на месте, прилагается. Помимо костюма, который блондинка тут же надела на себя, в коробке была небольшая яркая сумочка без ручек, по виду, плотно набитая монетами. Ее блондинка сунула за пазуху.

Потом девушки дважды пролезли через решетки ограды и ушли. Догнали мы их только через два квартала — наши наблюдатели сквозь решетку не протиснулись.

"Надо набрать на такой случай агентов посубтильнее", — отметил про себя глава императорской тайной службы Мназон Линос.

— Как оказалось, переодетая девица участвовала в выборах принца воров, — продолжил доклад Андроник. — Она отправилась на закрытую вечеринку в кабачок "Сытый весельчак", куда допускаются только участники состязаний, и находится там по настоящее время. Компаньонка осталась ждать ее под дверью. Наблюдение за кабачком ведут агенты Кадмус и Павлос.

Не подозревая о том, что оказалась под колпаком у местных спецслужб, Полина сдала монеты судьям, примостившимся в подсобке кабачка, получила взамен горсть серебра и несколько внимательных взглядов и направилась в общий зал. Он постепенно наполнялся участниками, и девушка быстро присмотрела себе столик, занятый наименее криминальными, на ее взгляд, личностями.

Сосед слева, непоседливый белоголовый крепыш, тут же принялся знакомиться. Полине пришлось назваться и пожать крепкую, шершавую от мозолей руку. "Пожалуй, этот не жулик", — решила она для себя. Мужчина, назвавшийся Актеруном, лучился довольством, причину которого тут же сообщил Полине:

— У меня девять монет. Прошлогодний победитель добыл всего семь. Так что, возможно, ты сидишь за столом с будущим принцем. А как твои успехи, Джек?

— Сорок восемь, — растерянно произнесла Полина, которая начала кое-что подозревать.

Сидящие по другую сторону стола и занятые разговором парни дружно повернули к ней головы. Полина узнала среди них своего соседа по выступлению, номера пятнадцатого. "Вот этот точно жулик, и друзья у него, наверное, тоже того", — встревожено подумала она, вынула из кармана какую-то тряпицу, которую уже некоторое время нервно там комкала и на автомате промокнула ею мгновенно вспотевший лоб.

Парни с другой стороны стола уставились на нее еще пристальней. Актерун хохотнул: "Ну, Джек, ты и затейник!" Полина посмотрела на тряпицу у себя в руке и с ужасом узнала гигиеническую прокладку местного производства, которую сама же вчера положила в карман. Спрятав прокладку в карман и сделав вид, что ничего особенного не происходит, она с преувеличенным вниманием стала смотреть в центр зала, куда как раз сейчас выходили мужички, судившие воровские соревнования.

— Дорогие друзья! — торжественно начал самый старший из них. — Итак, все участники нашего состязания в сборе! Восемнадцати из вас удалось скрыться от погони, и у целых шести участников в этом году оказалось больше десяти монет! Но есть и абсолютный победитель. Поприветствуем же нового Принца Воров!

Тем временем Аглая нарезала круги на небольшой площадке перед "Сытым весельчаком". Памятуя о скандале, случившемся в питейном заведении Сигошара, она строго-настрого наказала подруге не брать в рот ничего горячительного. Полина клятвенно ей это пообещала, но на душе у школьницы все равно было неспокойно. Полный кабак жуликов — это вам не шутки шутить.

Рядом с Аглаей маялись два непонятных типа. Девушка со скуки принялась выдумывать причины, по которым они могли бы здесь находиться. Постоянные клиенты, которых не пускают внутрь, поскольку заведение закрыто на спецзаказ? Телохранители кого-нибудь из участников? Вышибалы? Полицейские, тайно следящие за "малиной"? Аглая хихикнула. Уж больно граждане не походили на полицейских. Спросить, что ли?

— Простите, вы тайные агенты?

Агент императорской тайной службы Кадмус подскочил на месте и некрасиво вытаращил глаза. Нет, ему не почудилось. Незаметно подошедший вплотную объект слежки глядел ему прямо в лицо, застенчиво хлопая ресницами и ковыряя носком туфельки землю.

— Девочка… э…понимаешь…

Агент Павлос, который как раз в этот момент в очередной раз поднялся на крыльцо и пытался что-либо разглядеть в небольшое мутное стекло, вмонтированное во входную дверь в качестве глазка, резко обернулся. Не может быть, чтобы их, лучших агентов, так походя раскрыли! Внезапно распахнувшаяся дверь едва не сбила его с ног, однако Павлос успел ухватиться обеими руками за перила. Аглая сразу же потеряла всякий интерес к мужчинам и жадно обратилась к появившейся на крыльце подруге:

— Что, принца уже выбрали?

— Выбрали-выбрали, пойдем теперь отсюда!

Полина ухватила подругу за руку и потащила за собой. Глаза у нее были шальные, парик слегка съехал на бок, на груди, поверх жабо, на толстой позолоченной цепочке болталась какая-то массивная блямба.

— В кабачке "Сытый весельчак" блондинка, переодетая лакеем, пробыла около сорока минут. Компаньонка все это время ждала ее под дверью. Оттуда девушки пешком направились в особняк звезды императорского балета Вайореля Великолепного и находятся там по сей момент, — докладывал на следующее утро главе тайной императорской службы Мназону Линосу старший дознаватель Андроник. — По сообщению агентов Кадмуса и Павлоса, обе они были чем-то взбудоражены. Опрос горничных господина Вайореля показал, что девушки — провинциалки из Руасии Полина и Аглая, которых их хозяин привез с собой из отпуска с неизвестной целью и разместил в гостевом крыле. Нет, он с ними не спит.

Горничные также сообщили, что гостьи господина Вайореля все время ведут себя странно. Так, вчера вечером Полина — это блондинка — думая, что, кроме подруги ее никто не видит, сначала несколько раз поцеловала кисти своих рук, потом свое отражение в зеркале. При этом она все время косилась на запястье правой руки. Нет, на запястье она не носит украшений. Потом достала из шкафа гномий рюкзак, из рюкзака — объемную сумку, а из сумки — крохотную бардовую книжечку, размером в половину своей ладони. На первой странице книжечки оказался размещен чей-то миниатюрный портрет, который она тоже несколько раз поцеловала. Чей это был портрет — горничные, подглядывающие в щелку двери, не разглядели.

После этого блондинка долго бегала по комнате и ругалась, а затем запулила в открытое окно массивный кулон на толстой цепочке желтого металла. Кулон с изображением короны, перечеркнутой решеткой, попал в агента Павлоса, который вел наблюдение за особняком из сада. Украшение приложить к отчету не удалось, поскольку сразу после броска блондинки во двор вышла черноволосая девушка и принялась его искать. Агенту Павлосу пришлось оставить вещдок на месте и скрыться в кустах. Вернувшись в комнату, брюнетка отдала кулон подруге, которая не глядя сунула его в рюкзак.

В тот же день Павлос попросил неделю отпуска на основании того, что не может исполнять обязанности тайного агента с такими запоминающимися приметами, как шишка на лбу и некрасивая ссадина на скуле. Я перевел его на время во внутреннюю охрану дворца.

Опросить самого господина Вайореля не представилось возможным, так как домой он вчера не возвращался, и в настоящее время находится на репетиции. А господин директор театра Елевферий Дион на просьбу вызвать господина Вайореля для беседы отреагировал очень нервно и заявил, что плевать он хотел на наши шпионские надобности. Вот отыграют программу на Дне Коронации, и тогда мы можем записаться на прием у его секретаря. Да, так и сказал.

Поздним утром невыспавшаяся Лаодика — ночью она несколько раз вставала, чтобы посмотреть на себя в зеркало — готовилась к встрече с новыми подругами и благодетельницами. Принцессе показалась привлекательной мысль устроить в своем тайном убежище что-то вроде прощального пикника — все равно место уже раскрыто. Она велела служанке собрать корзину с завтраком на троих, прихватить теплый плед и отнести все добро туда, куда она покажет. "Ого! — подумала служанка, — наша уродина решила рассекретить свою нору. Не иначе как во дворце то-то назревает".

Лаодика, улыбаясь миру из-под вуали, буквально летела по дорожкам парка. Сзади нее, перекосившись на одну сторону из-за довольно-таки увесистой корзины, поспешала служанка. В некотором отдалении за ними следовали два агента — глава тайной службы считал своим долгом контролировать все контакты принцессы, тем более неожиданные и подозрительные.

Неизвестно откуда взявшиеся подруги детства, о которых Лаодика вчера с восторгом рассказала сначала своей воспитательнице госпоже Аврелике, а затем и отцу, относились как раз к такой категории.

В том же самом направлении мелкими шажками двигались баронесса Дидона и графиня Сосипатра, заметившие, что принцесса направилась к своему тайному убежищу.

Народный дуэт явился к месту встречи тоже не без свиты — следом за подругами протискивались сквозь прутья ограды и продирались через кусты спешно привлеченные Мназоном Линосом "субтильные" агенты. Встретившись, девушки немного пообнимались, попрыгали и повизжали от избытка чувств. Потом ограбили садовника, притащив на полянку его скамейку. Причем принцесса принимала в этом безобразии самое деятельное участие. Скамейку застелили пледом, служанка накрыла на одноногом столике завтрак и отправилась во дворец сплетничать с товарками, а агенты притаились в кустах. Лаодика немедленно сняла вуаль. Аглая залюбовалась ее лицом, светящимся от счастья. "Принцесса!" — с тайной завистью подумала она.

— Мне кажется, или Лаодика перестала косить? — потеряв всякую осторожность, спросил агент Павлос (на скуле у него красовалась здоровенная ссадина) у агента Кадмуса. С другой стороны поляны ахнули "субтильные" агенты. Никогда еще цвет тайной службы империи не был так близок к провалу. Однако на их счастье как раз в этот момент на ближайшей аллее появились баронесса Дидона и графиня Сосипатра.

— Ты слышала, дорогая, — из-за всех сил повышая голос, проговорила Сосипатра, — принц орков Батбаяр Неудержимый все-таки приехал на турнир. Вчера он победил всех в отборочных состязаниях.

— Что ты такое говоришь! — немедленно откликнулась Дидона. — Что, если он выиграет турнир и от неожиданности огреет палицей нашу принцесску, когда она выйдет вручать ему кубок. Орки, они такие простодушные!

— Кстати, ты знаешь, что у Батбаяра на гербе дикий кабан? Как бы с Лаодикой еще чего не случилось!

Аристократки мерзко захихикали. С лица Лаодики медленно сползла улыбка.

— Так вот почему принцесса ходит такая грустная, — пробормотал, сжав кулаки, Кадмус. — Ее травят эти сучки. Наверное, есть и другие. И ведь не пожалуется никогда. Сегодня же доложу обо всем начальству.

— Лаодика, не обращай внимания, завтра ты поставишь их на место, — поспешно сказала Полина. — Лучше расскажи, у тебя ведь это было не врожденное? Ну, с глазами.

— Нет, не врожденное., - слегка заторможено начала рассказывать принцесса. — Я начала косить в четырнадцать лет, после сильного испуга. Я тогда в первый раз поехала с отцом на охоту. Давно просилась… Обычная, в общем, история — лошадь понесла, веткой меня выбило из седла. Какое-то время лежала оглушенная. А когда открыла глаза — из-за деревьев в мою сторону несся разъяренный вепрь. Нет, он даже не задел меня — отец его убил. Но сильно напугал. И вот…

— А почему эти аристократки так с тобой обращаются?

— Они обе наша очень дальняя родня. Несколько поколений назад их предки могли даже претендовать на престол. Сейчас в этих родах осталось не более половины капли королевской крови, но гонор, гонор…

— Почему ты не пожалуешься отцу?

— Стыдно перед ним. Я принцесса, и сама должна справляться с недоброжелателями. Сегодня это просто две напыщенные стервы, завтра могут появиться заговорщики. Понимаете меня?

— Вполне, — задумчиво произнесла Полина. — И все же на твоем месте я давно бы рассказала об их проделках отцу. Ведь это тоже своего рода способ справиться с недоброжелателями. А если ты годами терпела неуважение, то и себя загнала в угол, и этих баб распустила донельзя. Завтра натянем им нос, а потом — немедленно к отцу.

— Я подумаю, — улыбнулась Лаодика, которую развеселила горячность провинциалки. Принцесса не привыкла, чтобы жизненные советы ей давали с таким напором. — Как считаешь, косоглазие ко мне не вернется?

— Не знаю, — честно ответила Полина. — Я впервые использовала артефакт подобным образом. Но, полагаю, раз причиной недуга был испуг и никаких серьезных нарушений организм не имел, ты излечилась полностью. Рискну даже предположить, что излечиться до сей поры тебе не удавалось как раз из-за твоих замечательных придворных дам, которые постоянно дергали тебя за нервы. Но покажись-ка все-таки после турнира придворному медику.

— А ведь действительно, доктор говорил мне, что для излечения нужно обрести душевное равновесие, — призадумалась Лаодика. — Смотрите, вот моя корзина с вязанием. Я связала в этих кустах для успокоения нервов полотно длиной до моря, а надо было всего лишь пожаловаться отцу на нескольких дур. И кто я после этого?

"И кто после этого мой начальник", — подумал агент Павлос.

— А давайте все-таки позавтракаем! — разрядила обстановку Аглая — Пироги пахнут уж очень аппетитно.

И девушки принялись за поздний завтрак.

Состязание лучников, мечников и менестрелей оказалось не столько занимательным, сколько утомительным. "А ведь я предупреждала", — отметила через четыре часа сидения на солнцепеке Лаодика.

Нет, с утра еще было весело. Полина и Аглая, явившиеся во дворец за два часа до празднеств — через центральный вход, охрана которого, к великому удивлению девушек, им едва ли не кланялась — замечательно провели время, прихорашиваясь сами и прихорашивая Лаодику. Девушки надели свои выходные платья, еще в Вупперпале одобренные Вайорелем. Аглая щеголяла в темно-зеленом, Полина — в золотисто-бежевом. На принцессе было платье насыщенного синего цвета в комплекте с вышитой золотом вуалью.

— Мне все последние годы шили платья с этим аксессуаром, — принцесса показала подружкам шкаф с нарядами.

— На твоем месте я бы продолжала их носить — это же настоящие произведения искусства, — налюбовавшись и кое-что примерив, заявила Полина. — Вуали а-ля Лаодика еще войдут в моду!

— Я подумаю, — Лаодика озорно улыбнулась, — теперь, когда в вуалях нет никакой необходимости, они мне даже нравятся!

— А давайте все наденем вуали, — предложила Аглая. — Положим, так сказать, начало новой моде!

Новая идея так увлекла подружек, что госпоже Аврелике, воспитательнице принцессы, пришлось чуть ли не силой выковыривать их из гардеробной, где красотки немного заигрались в показ мод.

Зато на трибунах девушки произвели фурор. Три стройные фигурки в нарядных платьях и легких вуалях, кокетливо прикрывающих верхнюю часть лица, притянули многие взгляды.

— Смотри-ка, наша принцесса, кажется, нашла себе подружек под стать, — не понижая голоса, заявила соседкам по ложе графиня Сосипатра. — небось, такие же уродины.

Баронесса Дидона радостно захихикала.

Глава тайной императорской службы Мназон Линос, стоя в верхнем ряду практически за ее спиной, перекосился от злости. Вчерашний доклад старшего дознавателя выбил у него почву из-под ног. Никому не в радость внезапно обнаружить, что он плохо исполняет свои обязанности. И теперь Мназон явился лично проверить, насколько далеко зашло неуважение к императорской семье. Кажется, кое-кого после его доклада императору будет ждать опала. И этот доклад глава тайно службы не собирался откладывать ни на минуту.

Если бы Аглаю попросили охарактеризовать состязания лучников и прочих одной фразой, она бы ответила так: "Ничего не видно". К сожалению, никто не позаботился повесить над ристалищем несколько больших экранов, демонстрирующих достижения участников крупным планом. Впрочем, у устроителей состязаний было оправдание: видео в этом мире пока не изобрели. В результате девушки, недолго понаблюдав за крохотными фигурками участников в двух дальних концах поля, откровенно скучали.

Не прибавило радости и известие, что вместо четырех ожидаемых принцев в состязаниях принимают участие только двое — орк Батбаяр Неудержимый и эльф Бондюэль Благочестивый.

("Да, ты не ослышалась, Бондюэль. Полиглот для нас старается, подбирает имена, похожие на эльфийские, а ты, неблагодарная, смеешься!")

Понятно, что разные именитые рыцари, в избытке прибывшие на турнир, народный дуэт вовсе не интересовали.

К радости Полины и неудовольствию Аглаи, значительная часть публики развлекалась тем, что наблюдала за императорской ложей, где, кроме них и принцессы, сейчас находились госпожа Аврелика и две служанки. Полина воображала себя примой знаменитого театра, за каждым жестом которой следят восторженные поклонники и, жмурясь от удовольствия, принимала выгодные позы. Не привыкшая к вниманию масс Аглая казалась себе преступником на эшафоте. Лаодика — сказывалась многолетняя закалка — на разглядывание своей персоны никак не реагировала.

Изредка трибуны объезжал конный глашатай, рассказывая в рупор, что происходит у лучников и мечников.

— Сейчас будет оживленнее, — через некоторое время обрадовала подруг Лаодика. — Лучники и мечники по традиции состязаются в удалении от императорской ложи — из соображений безопасности. Только отец все равно там. И заканчиваются состязания в разное время, чтобы император смог увидеть сильнейших. А в центре ристалища соревнуются менестрели. И вот их мы прекрасно увидим. И услышим, хоть это и не всегда к лучшему.

Что имела в виду принцесса, народный дуэт понял уже через полчала, когда на установленной напротив императорской ложи сцене начались выступления менестрелей. Придирчивое жюри, засевшее в первом ряду, мгновенно забраковало десятерых из первой дюжины певцов. Принцесса с улыбкой сообщила подружкам, что у императорской ложи есть право заступиться за кого-нибудь из участников. Но пока такого желания у девушек не возникло. Скорее наоборот.

Прошли следующие полчаса.

— И я еще ругала нашу попсу! — воскликнула Полина в сердцах, заслышав заунывное пение очередного дарования. — Над ней, по крайней мере, можно было посмеяться. Хоть выходи сама и пой частушки.

— Что такое частушки? — заинтересованно спросила принцесса.

— Это озорные куплеты. Мы же народный коллектив, забыла?

— Спойте! Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

— Лаодика! — Аглая почти сумела притвориться шокированной. — Тебе что, не хватает музыки?!

— Ладно, — наконец решила Полина, которой тоже было скучно, — мы споем для тебя в перерыве. Ты же не хочешь, чтобы мы устраивали кошачий концерт с этими трубадурами? Только пошли кого-нибудь во дворец за гитарой какой-нибудь, что ли.

— У меня есть лютня.

— Ну не знаю, — Полина с сомнением покачала головой, — ладно, пусть несут, попробую.

— Ты только посмотри, кто появился! — перебила ее Аглая, показывая на подмостки.

Полина внимательно осмотрела высокого крупнотелого юнца, поднимающегося на сцену с мандолиной в руках. Она определенно его уже видела. Но только где?

— Ну, вспоминай, Вупперпаль, гостиница "Уютный дворик". У парнишки этого еще лось был такой здоровенный. Вайорель подумал, что парень сбежал на войну, а он, оказывается, подался в артисты. Ой, я не могу!

Парень между тем неспешно поклонился публике, задержал взгляд на императорской ложе и неожиданно густым басом запел героическую балладу о деяниях какого-то Миролюба. Несмотря на такое обнадеживающее имя, герой баллады крушил несогласных с политикой партии персонажей направо и налево.

— Богатый голос, — задумчиво сказала Полина. — Ему бы репертуар другой. Надоело слушать про убийства.

— И другой музыкальный инструмент, — подхватила Лаодика. — А то мандолина как-то слабо сочетается с героическими балладами.

— И сценический костюм неплохо бы поменять, — присоединилась к критикессам Аглая. — В этом он больше не на барда, а на барчука похож. А вообще, девочки, он мне нравится. Давайте за него проголосуем.

Подружки проказливо заулыбались.

— Давайте!

— Давайте!

Судьи, поначалу проявившие интерес к экзотическому исполнителю, на шестнадцатом куплете как-то скисли. Однако повелительный взмах платка из императорской ложи заставил их дослушать юного певца до конца и допустить его к заключительной части состязаний, где выступят сильнейшие. Парень спускался со сцены, счастливо улыбаясь и всеми силами стараясь сохранить солидность.

— Вообще-то поменять репертуар никто не имеет права, — спустя двух выступающих объяснила народному дуэту принцесса. — На состязаниях лучников, мечников и менестрелей всегда исполняются героические баллады.

— Ничего, сейчас мы им эту традицию поломаем, — заявила Полина, картинно потирая руки. — Лютня, я вижу, уже прибыла.

Слегка запыхавшаяся служанка с поклоном подала музыкальный инструмент своей госпоже. Лаодика протянула его Полине. Будущая актриса слегка потренькала по струнам.

— Сойдет. Ну, когда там перерыв?

Избалованная столичная публика потом еще долго обсуждала неожиданное дополнение к любимым, но привычным зрелищам.

Для начала, принцесса, всегда сидевшая в глубине ложи, перебралась к самым перилам, и горожанки смогли беспрепятственно оценить все детали ее туалета, а горожане — еще и фигуру.

Объяснялось перемещение просто — актерские инстинкты не позволяли Полине выступать спиной к ристалищу, и Лаодике пришлось передвинуться, освобождая ей площадку для выступления. Затем публика услышала странные музыку и пение, которые никак нельзя было отнести к героическим балладам. Народ начал привставать на трибунах и вытягивать шеи, пытаясь получше разглядеть и расслышать происходящее в императорской ложе. Графиня Сосипатра и баронесса Дидона продолжали сыпать гадостями, не подозревая, что решение об их отлучении от двора уже принято, и вопрос был только в том, как это сделать поизящнее.

Глава тайной службы Мназон Линос, перебравшийся в ложу, отделенную от императорской тяжелой бархатной занавесью, внимательно следил за неожиданным концертом. И видно и слышно ему было не в пример лучше, чем прочей публике, несмотря на то, что наблюдать приходилось в небольшую щелку. Высокая блондинка Полина извлекала из лютни примитивную мелодию, а маленькая брюнетка Аглая, звонко притоптывая каблучками на месте, — вуаль колыхалась из стороны в сторону — пела коротенькие корявые песни со странными словами:

Полина скосила глаза на слегка качнувшуюся занавесь и подхватила:

Мназон Линкос поперхнулся в своем укрытии. Полину сменила Аглая, заметившая ее внимание к занавеске.

Последнюю фразу Аглая допевала, глядя на стремительно входящего в ложу высокого и широкого мужчину. Принцесса поднялась ему навстречу. Концерт пришлось прекратить.

— Лаодика, дочка, это и есть твои подружки из Руасии? — прогудел Зотик Третий, внимательно разглядывая девушек. "С таким голосом ему надо петь дуэтом с тем юным менестрелем", — машинально отметила Полина, отставляя лютню в сторону и неловко кланяясь императору. Аглая последовала ее примеру.

— Да, папа. Это Полина, а это Аглая. Во время перерыва девушки показывали мне, как поют у них на родине озорные куплеты.

— Я вижу. Кажется, вы привлекли больше внимания, чем самые маститые менестрели, — глаза императора смеялись. — Не желаете получить ангажемент в императорском театре?

Юные артистки переглянулись: "Опять двадцать пять! Или император шутит?"

— Благодарим вас, ваше величество, мы подумаем, — чопорно ответила Полина.

Император двумя пальцами подцепил дочкино кресло, которое девицы тащили к перилам втроем ("Силен мужик!", — восхитилась Аглая.), вернул его на место, и жестом предложил всем рассаживаться. За его плечом непонятно откуда — только снова качнулась занавесь в соседнюю ложу — материализовался крепкий кареглазый субъект, по всему виду, с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками.

Разговор, как оказалось, еще не был закончен.

— А для чего, милые девушки, вы все обрядились в вуали? — спросил Зотик Третий, причем слово "обрядились" прозвучало как "напялили".

Император знал, как дочь расстраивала необходимость закрывать лицо, и недоумевал, почему Лаодика не только не избавилась от вуали при первой возможности — если, конечно, ошеломляющая новость о ее излечении была правдой — но и нарядила по своему подобию подружек.

Ответ дочери удивил.

— Мы решили ввести новую моду, — легкомысленно прощебетала принцесса. — Вуали в стиле Лаодики. Девушкам очень понравилось, и я им подарила несколько. Полина, повтори, пожалуйста, для отца твой "показ мод", ну, как в гардеробной.

— Ну вот, весь вечер на арене, — пробормотала себе под нос будущая актриса. Впрочем, не сказать, чтобы ей это не нравилось. Девушка решительно подобрала лютню и протянула ее Лаодике:

— Только под музыку!

Принцесса начала наигрывать легкую танцевальную мелодию. Полина отошла к левому краю перил и двинулась вдоль них походкой от бедра.

Легкую, в тон золотисто-бежевого платья, кружевную вуаль она сначала откинула назад на свои светлые локоны, полностью открывая лицо. Затем чуть-чуть приспустила вниз, закрывая лоб и брови, и начала из-под нее стрельбу глазами по площадям. Потом опустила вуаль еще ниже, полностью закрыв верхнюю половину лица и акцентируя внимание на губах, и подарила публике несколько самых обворожительных своих улыбок. Затем залихватски развернула вуаль задом наперед, так что декоративный витой шнурок оказался на лбу, а кружева невесомой фатой прикрыли затылок, и так прошлась в обратном направлении.

Публика на трибунах, наблюдавшая за представлением, выразила свое одобрение топотом ног, громкими аплодисментами и свистом.

Мода рождалась прямо на глазах.

Когда аплодисменты замолкли, из ложи для аристократов раздался оглушительный треск — графиня Сосипатра со злости переломила веер.

Зотик Третий ошеломленно смотрел на веселящуюся дочь. Такой он не видел Лаодику очень, очень давно. "Устроить, что ли, на самом деле этих провинциальных певиц в императорский театр? — размышлял счастливый отец. — Музыка у них, конечно, более чем своеобразная, но чего не сделаешь ради дочери!"

Тем временем перерыв в состязаниях менестрелей закончился, и они подошли к заключительной части. Лучший мечник, принц орков Батбаяр Неудержимый, и первый среди лучников принц эльфов Бондюэль Благочестивый поднялись на трибуну, чтобы исполнить героические баллады своей родины.

Оба принца показались Аглае немного покоцанными. И если пара разрезов на одежде Батбаяра вполне объяснялась природой состязаний, из которых он вышел победителем, то происхождение широкой ссадины на безупречной лепки лбу Бондюэля оставляло вопросы. Не луком же, в самом деле, он заехал себе по лбу! Немного стесняясь, школьница спросила об этом у императора, и узнала, что в названии состязаний не перечислены все их виды, которых на самом деле гораздо больше. И что участники для разминки успели пометать копья, поучаствовать в джигитовке и сойтись в спаррингах по гоблинской борьбе.

Аглая вслух пожалела, что все эти замечательные состязания были совсем не видны из императорской ложи, и тут же услышала от воспитательницы принцессы Лаодики госпожи Аврелики, что схватки разгоряченных азартом боя мужчин не предназначены для девичьих глаз. А вот сейчас они будут петь, пожалуйста, и любуйтесь.

Кроме принцев, зрителям предстояло услышать шестерых прошедших отбор менестрелей.

Среди них был и юный протеже императорской ложи.

По правилам состязаний, кубок достанется одному из принцев, а лучшему менестрелю из числа не участвовавших в силовых видах вручат сертификат победителя. Который даст право на выступление в любом городе империи в течение года.

— Что, девушки, вы уже выбрали фаворита? — поинтересовался Зотик, разглядывая вставших в шеренгу восьмерых претендентов.

Принцы стояли в центре, немного выступив вперед из общего строя.

Каждый по-своему был хорош.

Бондюэль, разумеется, длинноволосый блондин, не уступал в росте своему мощному сопернику, но был значительно изящней. Его породистое лицо резко контрастировало с грубоватыми чертами орка.

Лаодика, засмотревшаяся на эльфа и не услышавшая вопрос отца, с недоумением уставилась на подруг, с жаром обсуждавших стати Батбаяра.

— Что я, кривляк-метросексуалов не видела? — отмахнулась от нее Аглая. — Ты посмотри, какой экземпляр!

Зотик Третий остро взглянул на шепчущихся отроковниц. Про непредсказуемые и местами неаппетитные сексуальные предпочтения Благочестивого по империи ходили разные слухи. Впрочем, Мназон Линос не всегда зря ел свой хлеб и Зотик обладал на этот счет исчерпывающей информацией. Восхищение дочери лицемерным эльфом было ему неприятно.

А вот ее нелепые подружки из Руасии сразу отсекли Бондюэля как предмет для девичьего поклонения и на два голоса расхваливали принцессе орка. Заинтересованный в добрых отношениях с Багангхаем император уже готов был вручить каждой из них по медали "Благодетель империи" Первой степени.

— Впрочем, послушаем, как принцы поют! — поставила точку под жаркой девичьей дискуссией Полина.

Девушки устроились в креслах поудобнее и впились глазами в сцену. Про юного менестреля, стоявшего в шеренге вторым слева, увы, никто из подружек и не вспомнил.

Бондюэль, на которого первым указал жребий, вышел на середину помоста и запел, помогая себе игрой на цитре. Полина и Аглая, в одночасье ставшие полиглотами с помощью безотказного артефактника, с интересом вслушивались в слова. Речь в балладе шла, как поняли девушки, о пятисотлетней междоусобице между шестью эльфийскими кланами.

— Всемилостивые боги, у него же контр-тенор! — воскликнула Полина парой минут позже и вскочила с кресла.

Подруги смотрели на нее с недоумением.

Необычайно тонкий и высокий для мужчины голос не очень вязался с мужественным обликом лучшего лучника и где-то даже раздражал.

Видя, что ее восторгов не разделяют, Полина с возмущением посмотрела на Аглаю и решила ее просветить:

— Самый высокий мужской оперный голос. Они могут петь даже арии, написанные для кастратов!

Аглая захихикала, Лаодика, не знакомая с членовредительскими изысками итальянской вокальной школы, наивно хлопала глазами. Полина, демонстративно отвернувшись от подружек, благоговейно шептала:

— Огромная редкость… сказочное удовольствие…

Развеселившаяся Аглая внезапно обратила внимание на музыкальный инструмент в руках эльфа.

— Ой! Сколько же у него на гуслях струн?

— Темнота! — немедленно откликнулась разгневанная Полина. — Это не гусли, а цитра, а сколько струн на ней, я отсюда не вижу, но по канону их может быть до сорока пяти, и уж никак не меньше тридцати шести.

— Ничего себе! А сколько же у него пальцев?

— Цыц!

Зотик Третий, для которого высокие эльфийские голоса были не в диковинку, снисходительно смотрел на восторженную провинциалку. Мназон Линос, с предубеждением относящийся ко всему эльфийскому, кривил тонкие губы. Госпожа Аврелика, которой эльфы безумно нравились, впрочем, как и подавляющему большинству женщин, включая тех, кто эльфов и в глаза не видел, восторженно закатывала глаза.

Банбаяр Неудержимый вышел на сцену, аккомпанируя себе на диковинном музыкальном инструменте с длинным грифом и всего двумя струнами

— Ну и принцы у вас, — влезла со своим замечанием неугомонная Аглая. — У одного на инструменте сорок струн, а у другого две.

Но тут Батбаяр принялся петь, и школьница открыла от удивления рот.

Багангхаец оказался мастером знаменитого оркского горлового пения. Исполняемая им героическая баллада, насколько можно было разобрать это гудение, повествовала о богатыре Джигырстае, который долго и нудно охотился, ловил рыбу, убивал чудовищ и воевал с бесчисленными врагами.

— А у вас в Руасии есть орки? — поинтересовалась принцесса, когда Батбаяр закончил свое выступление.

— Есть, конечно, — не моргнув глазом, ответила Полина. — И живут они в городе Орске Оренбургской волости, который, стоит, кстати, на реке Орь.

Аглая, у которой в Орске жила двоюродная тетя, взглянула на подружку с упреком, но ничего не сказала.

Восемь судий из десяти отдали предпочтение Батбаяру. Возможно, в силу экзотичности его выступления, а, возможно, и по тайному распоряжению императора.

Если бы голосование провели в королевской ложе, исход был таким же. Бондюэль получил бы полтора голоса против четырех с половиной, отданных Батбаяру. Ибо Полине понравилось пение орка тоже.

Эльфийский принц принял поражение с надменным и скучающим выражением лица.

— А нельзя ли и Бондюэлю вручить какой-нибудь приз? — спросила Полина императора, алчно оглядывая собирающегося удалиться эльфа. "Воистину, — думала при этом девушка, косясь на свой браслет, на котором по-прежнему горели только три бусины из восьми, — близок локоть, да не укусишь. Такой жирный принц буквально в шаговой доступности! То есть стройный, конечно, да какая разница!"

Зотик, ошибочно заключивший, что девица все-таки пала жертвой эльфийского обаяния, посмотрел на нее с жалостью и покачал головой.

На сцену по очереди принялись выходить менестрели. Народный дуэт, уже приготовившийся поскучать еще часа два, с удовольствием обнаружил, что финалистам дозволялось пропеть только по три куплета. Их юный протеже, окрыленный первым успехом, пел великолепно и вновь заставил девушек обратить на себя внимание. Судьи, виртуозно уловив знак свыше, отдали юноше победу и сертификат.

Впрочем, теперь на менестрелей мало кто обращал внимание. Наступал торжественный момент награждения победителя состязаний.

Принц Багангхая Батбаяр Неудержимый, успевший переодеться в светло-бежевый парадный костюм, щедро украшенный бахромой и вышивкой, был уже на пути в императорскую ложу. Зотик Третий поднялся, готовясь приветствовать гостя. Лаодика сосредоточилась на том, чтобы не выронить увесистый драгоценный кубок. Полина и Аглая, стоя слева от нее, держали длиннющую гирлянду из свежесрезанных цветов, которую доставили в ложу под личным руководством императорского садовника. Гирлянда была тяжелая, слегка кололась и одуряюще благоухала.

Принц уже показался на пороге, когда Полина опомнилась:

— Девочки, вуали!

Батбаяр Неудержимый, на родине которого об увечье принцессы ходили разные слухи, приготовил самое каменное лицо из всего своего небогатого мимического арсенала. Однако его спокойствия хватило ровно на две секунды.

В ложе его встретили не одна, а три юные девушки. Все они были в вуалях, которые тут же, как по команде, сорвали и отбросили в сторону. Снимая вуаль, самая красивая из девушек, несомненно, принцесса, с трудом удержала в одной руке тяжелый кубок, — ее даже чуть повело в сторону. Принцесса тут же выровнялась, перехватила кубок уже обеими руками и для устойчивости прижала его к груди. Прядь слегка растрепавшихся светло-каштановых волос упала ей на лицо, от волнения, а может, от натуги, она раскраснелась, синие глаза сияли, как звезды. Орк молча опустился перед принцессой на одно колено.

— Принц, сильнейший из сильных, прими этот дар как знак твоей блистательной победы! — звонким голосом произнесла Лаодика. — Счастлива та страна, что рождает подобных тебе сынов!

Принцесса протянула кубок все еще коленопреклоненному Батбаяру и невесомо коснулась губами его щеки. Для этого Лаодике почти не пришлось нагибаться — рослый орк, даже опустившись на колено, был почти с нее ростом. Батбаяр не сводил глаз со смутившейся принцессы и, казалось, забыл обо всем на свете.

Затянувшуюся идиллию тут же нарушили две другие девушки, видимо, фрейлины Лаодики. Они вручили Батбаяру объемную цветочную гирлянду и неожиданно чмокнули его с двух сторон в щеки, явно нарушая протокол. Батбаяр очнулся, поднялся на ноги, сжимая в одной руке кубок, а в другой гирлянду, с которой явно не знал, что делать.

Зотик Третий вышел к перилам и обратился к народу:

— Слава победителю турнира принцу цветущего Багангхая Батбаяру Неудержимому!

Трибуны ответили восторженным ревом. Император продолжил:

— Сейчас по обычаю победитель вручит цветочную гирлянду самой красивой девушке из присутствующих здесь.

Батбаяр посмотрел на гирлянду у себя в руках, на императора, на народ на трибунах и наконец решился.

— В империи нет девушки прекрасней принцессы Лаодики!

Мназон Линос придирчиво оглядел скопившуюся в императорской ложе публику. Все были счастливы. Лаодика, в три ряда замотанная в цветочную гирлянду, наслаждалась своим триумфом, Батбаяр — победой и ее обществом, Зотик Третий — оказавшимся явью чудесным исцелением дочери и перспективой торгового договора с Багангхаем, императорский садовник, жмущийся у стеночки — близостью к значительным персонам. Госпожа Аврелика со слезами счастья на глазах радовалась за свою воспитанницу.

Однако довольнее всех гляделись странные провинциалки из Руасии — они счастливо попискивали, подпрыгивали на месте и не спускали глаз с голого запястья высокой девушки. Но на запястье этом, как отчетливо видел глава имперской разведки, ровным счетом ничего интересного не было.

Вечером звезда императорского балета Вайорель Великолепный, уже в костюме и гриме, оглядывал публику через щель в театральной занавеси. Торжества по случаю годовщины коронации Зотика Третьего традиционно завершал классический балет в императорском театре. Сегодня это был "Вампир-варвар", и на Вайореле красовалась памятная меховая набедренная повязка. С утра балерун с посыльным отправил гостившим у него девушкам билеты в свою личную ложу — в эти суматошные дни он не выкроил ни минутки, чтобы забежать лично, — и теперь, внезапно вспомнив о долге гостеприимства, пытался высмотреть их в зале. До начала представления оставались считанные минуты, но ложа была пуста.

Внезапно Вайореля посетила неожиданная мысль. Пробормотав "да нет, не может быть", он перевел взгляд на императорскую ложу. Голубушки были там! Уютно устроились в мягких креслах между Зотиком Третьим и его дочерью и что-то бойко обсуждали, вовлекая императора в свое чириканье.

Лаодика в общем разговоре не участвовала. Вниманием принцессы полностью завладел какой-то громила в светлом костюме, втиснувшийся в кресло слева от нее. Приглядевшись, Вайорель узнал сегодняшнего победителя турнира принца Батбаяра Неудержимого. Аглая, что-то доказывая, бесцеремонно тянула императора за рукав. "И почему я не удивлен?", — устало подумал балерун и поплелся готовиться к выходу на сцену.

— Вайорель, ты просто гений. Я не ожидала, что это будет настолько красиво. Прости меня за ту ерунду, что я тебе наговорила, ну, тогда, в Сигошаре, — выпалила Полина на одном дыхании. Эмоции переполняли ее и уже начали переливаться через край. — Помнишь, ты рассказывал о балете "Вампир-варвар", и мне показалось забавным его содержание. Но когда ты в прыжке обратился в туман, а потом приземлился на другом конце сцены, а твой партнер-оборотень Гару реально перекинулся на сцене в медведя, и вы завертелись в смертельном танце-схватке, я поняла, почему этот балет считается у вас классическим. Да я весь вечер не могла прийти в себя от восхищения! И до сих пор не могу. Только теперь я осознала, что ты действительно звезда, и почему тебя прозвали Великолепным.

Будущая актриса выражала свои восторги за вечерним чаепитием в гостевом крыле Вайорелева особняка. Праздничная суматоха осталась позади, и балерун смог наконец уделить внимание своим гостьям. И, надо сказать, вовремя — девицы засобирались в дорогу. С утра они по совету незаменимой Делии сбегали на местную дорожную ярмарку, где все желающие могли нанять экипаж или подыскать себе попутчиков, и сговорились отправиться в путь вместе с надежным человеком.

— И что, Зотик Третий даже не предложил вам бессрочный ангажемент в императорском театре? — с некоторой долей ехидства поинтересовался балерун в ответ на это известие.

Девушки смущенно переглянулись

— Вообще-то, предложил. Но мы твердо решили отправиться в этот, как его? — Полина прищелкнула пальцами, вспоминая название халифата — географические названия никогда не были ее сильной стороной.

— Каракумат, — подсказала Аглая.

— А, ну да, — рассеянно произнесла актриса и вдруг, что-то вспомнив, рассмеялась. — Аглая, забыла тебе рассказать, я вчера в театре случайно услышала, как графиня Сосипатра жаловалась баронессе Дидоне, что ее мужа, графа Агазона Кэйфаса, отправили на дипломатическую службу в этот самый халифат. И представляешь, что баронесса ей ответила? У нее в Дофере заболела тетушка, и император в приказном порядке велел ей отправиться ухаживать за престарелой родственницей! Похоже на то, что подружек-сплетниц изящно отставили от двора!

— О, я вижу, вы успели познакомиться не только с принцессой, — оживился Вайорель. — Ну и как вам придворные дамы?

— Кошмар и ужас, ужас и кошмар, — всплеснув руками, ответила Аглая. — А вот принцесса вполне симпатичная. И император тоже — такой простой мужик.

Вайорель усмехнулся. Зотика Третьего могли назвать опасным, могли — изворотливым, но никто пока не додумался называть его простым. Хотя, возможно, иногда и императору хочется побыть простым мужиком. Хотя бы для приятельниц дочери.

Полина тем временем решила задать Вайорелю мучивший ее уже несколько дней вопрос.

— Как ты считаешь, принца воров можно считать настоящим принцем?

Вайорель несколько удивился, но все-таки попытался ответить.

— Давай рассуждать. Принц — это сын монарха. Чьим сыном является принц воров? У них есть король?

— Насколько я понимаю, короля нет, — растерянно сказала Полина. — Принца воров каждый год выбирают. Значит, он ненастоящий? Вот Филипп Киркоров называет себя королем российской эстрады…

— Руаской, — поправила осторожная Аглая.

— королем руаской эстрады, — послушно повторила Полина. — Но является ли он королем на самом деле?

— Так вот почему поцелуи не подействовали! — воскликнула Аглая.

Вайорель округлил глаза.

— Девочки, вы что, целовались с ворами?!

— Что ты, нет, — поспешила успокоить его Аглая. — Только с зеркалом.

— Зачем??

— Ну, это обряд такой актерский, на удачу, помогает в исполнении желаний, — принялась выкручиваться Полина. Потом посмотрела на заинтересовавшегося балеруна и поспешно добавила: — Только девушкам.

— Ну и как, помогло?

— Не особо. Столько времени даром потеряли!

— Не скажи, — попыталась опровергнуть ее Аглая. — Ненастоящий принц привел нас к настоящему.

— Кто-то слишком много болтает!

Вайорель переводил взгляд с одной девицы на другую. Еще в Вупперпале он оставил попытки разобраться в загадочных делах подружек, неизменно приводящих их к особам королевской крови. Завтра они увезут свои меленькие тайны в халифат, а ему остается только помахать вслед шелковым платочком. Что ж, балерун и так немало почерпнул из общения с народным дуэтом. Свой будущий балет с немыслимым прежде персонажем гномом он посвятит им.

На следующее утро Вайорель ни свет ни заря вышел проводить народный дуэт в дорогу. Несмотря на ранний час, к окнам особняка прилипла почти вся наличная прислуга. Горничные Делия и Легда собирали ставки на то, отчебучат ли что-нибудь беспокойные гостьи на прощанье.

И те не обманули ожиданий.

К воротам подкатила изящная лакированная бричка с запряженным в нее огромным, диковатого вида, лосем. На которой провинциалки, по всей видимости, собрались отправляться в путь.

Личность сидящего на козлах возницы показалась Вайорелю смутно знакомой.

— Да это же тот парень, которого мы видели в Вупперпале! Пацан, сбежавший из дома совершать подвиги.

— Мирик сбежал не за подвигами, а чтобы стать артистом, — заступилась за попутчика Аглая. — Между прочим, он выиграл состязания менестрелей.

— Да? И отчего же тогда уезжает из столицы империи?

Аглая беспомощно взглянула на подругу. Действительно, почему бы Мирику не начать карьеру там, где он так блестяще дебютировал? Но нет, ему понадобился халифат. На дорожной ярмарке, где они встретились, юный менестрель весьма красноречиво расписывал свои планы по покорению Каракумата, ловко обходя вопрос, чем ему не угодила имперская столица. Ну, у них-то с Полиной, понятно, для отъезда имеются причины. Выходит, есть причины и у пацана. Загадки, загадки.

Полина чужими проблемами не заморачивалась и вообще сияла довольством. В ее объемистой сумке хранилось два рекомендательных письма ко двору халифа — от Эберхарда Штуккенбрюккенского и Зотика Третьего. Перспективы охоты на нового принца вырисовывались самые блестящие.

Наконец гномьи рюкзаки утолкали под сиденье брички, Вайорель расцеловался с подружками, пожал руку Мирику и вынул-таки шелковый платочек. Народный дуэт в последний раз пообещал не забывать, писать и навещать, Мирик тронул поводья и огромные лосиные копыта застучали по мостовой.

— Кстати, как называется эта замечательная столица? — спросила Аглая через полчаса, с удовольствием вертя головой по сторонам и разглядывая шедевры имперской архитектуры. В свою очередь, на бричку не глазел только ленивый, а таких среди прохожей публики оказалось мало. До южного выезда из города оставалось еще часа полтора пути.

— Ну ты, мать, спохватилась, — развеселилась Полина. — Не знаю и знать не хочу. Хватит с меня Вупперпаля. До сих пор язык в узел завязывается.