Вестник и Весна народов

Глава 16

Апрель 1846 года. Северодвинск.

На одной из самых северных верфей страны дул розящий ветер, пока рабочие не попадали в огромный крытый док. В цеху нового судостроительного завода заканчивали монтировать арочный кран. Первый в стране гигнат перемещался по рельсам внутри, помогая перетаскивать детали к строящемуся кораблю. Здесь стоял теплый воздух и кораблестроители работали в легкой одежде. Главной проблемой при постройке завода стала доставка. Только с вводом новых речных кораблей вверх по Северной Двине пошли крупные грузы в типовых деревянных контейнерах с чугунным каркасом. Шесть метрово* в длину они позволяли перевозить станки, трубы, рельсы и инструменты. Бетонный завод построили в Северодвинске для возведения цехов и огромного эллинга, на котором сейчас и стоял крытый цех.

Вокруг завода возвели новый порт, административные здания и жилые дома из супербетонных блоков.

Есислав Васнецов мог наблюдать за всем процессом строительства лично, ведь он вложился больше всех в новый проект. Вадим заверил его, что уже тянет железную дорогу. От Петербурга в Петрозаводск и из Петрозаводска в Архангельск вышли геологоразведовательные группы. Они изучили местность, чтобы определить оптимальный путь и заодно подумать об отдельной ветке до Кольского полуострова. У Васнецова там началась добыча фосфора и металлов, так необходимых для судостроительного завода.

— Красивая, — князь Горынин, бывший адмирал Русского флота стоял у окна в цеха и наблюдал, как строился первый в мире ледокол "Горыня".

— Еще бы, — посмеялся князь Васнецов, так же известный как "бумажный миллионер".

Для полностью железного корабля из Петербурга привезли три семитысячных паровых двигателя с тройным использованием пара и генераторами тока. Помимо уникальной конструкции для пролома льда, инженеры заложили в носу небольшие каналы для пузырьков воздуха, они должны помочь снизить трение между кораблем и льдом.

— Двадцать одна тысяча лошадиных сил, три винта, чтобы крошить лед, — Горынин хлебнул коньяка и повернулся к другу.

Они сидели в кабинете начальника завода при свете электрической лампы и праздновали прошедший юбилей корпорации Вестник. По случаю праздника из головного офиса Петербурга им даже прислали пакеты с подарками.

— Я не хочу быть занудой, но мы с Архангельскими торговцами вложили уйму денег, и Владлен, прошу, не угробь корабль, — заметил Есислав, — у нас он один такой.

— Постараюсь, но ты лукавишь, — заметил Владлен и сел напротив друга, — я видел, что вы готовите еще пять корпусов. Куда столько?

— Вадим передал заказы от Норвежцев, Прусаков и Николая. На балтику нужно минимум два, для расчистки портов в зимнее время, — пояснил Есеслав.

— Темните вы, голубчики, — улыбнулся Горынин, разливая коньяк.

Васнецов же задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла и полез за бумагами.

— Вадим прислал один проект…

От этих слов, даже Горынину стало некомфортно, в отличии от рабочих и инженеров, он отлично знал от кого идут все планы строительства и чертежи новых кораблей. Молодой барон скрывал настоящего гения в инженерном деле, где-то у себя в Мариуполе.

На печатной папке крупными буквами было написано: "Совершенно секретно"

— Ее привезли вчера вечером, люди в сером, — пояснил Васнецов, — я сам только глазами пробежался.

Горынин же быстро открыл папку и погрузился в чтение, иногда спрашивая:

— А семь метров это сколько в аршинах?

— Ты еще не научился? — удивился Есислав, даже он, до мозга костей консерватор и сторонник всего русского оценил переход на метрическую систему, хоть и с большой болью, — почти десять.

— Вот это дура, — Владлен уважительно качнул головой, — а назвали то как, Софья. Шутники. А это что?

Адмирал продолжил изучать вооружение.

— Полурослик, — Владлен почесал пышную бороду, — название какое-то знакомое.

— Еще бы, — горько улыбнулся Есислав и положил на стол газету со статьей о войне в Северной Америке, где на первой полосе красовалось очень неприглядное фото.

— А, эта дрянь, — чуть не сплюнул Горынин, уж очень ему не понравилось то, как выглядел эффект от этого полурослика.

— Может о хорошем? — предложил Есислав.

— А что? Я конечно в шоке, но махина! Твердь! — постучал по папке Горынин, — у Вадима губа не дура. Я бы посмотрел на того, кто будет такой прелестью командовать и кто ее будет строить.

— Их, — поправил его Есислав.

— Не понял, что их?

— Не ее, а их. Их будет много, — пояснил Есислав и опрокинул в себя рюмку, — строить буду я, управлять ты.

Владлен перекрестился.

— Вадим, что воевать собрался?

— Так вроде уже воюет, — еще раз Есислав показал на газету.

— Дела. Ладно, хватит о делах, давай смотреть подарки, — волевым решением Горынин решил отложить работу на потом.

А посмотреть было чего. В аккуратных картонных коробках с гербом корпорации лежали наручные часы в черном корпусе, для Горынина с компасом, для Есислава циферблат сделали в виде листа из малахита.

Были там еще перьевые ручки с новыми перьями из нержавеющей стали, плотная японская бумага с Хоккайдо, гавайские сигары, инкрустированные дальневосточными алмазами запонки и новый морской бинокль.

Бинокль вышел увесистым, но с приятным шершавым корпусом и увеличением в невиданные двенадцать крат.

— А это что? — Васнецов достал очень необычную вещь, меньше стакана по размерам, похожую на мельницу для перца.

— А что на коробке написано? — заинтересованный Владлен даже отложил бинокль.

— Механический калькулятор… — прищурившись прочел Есислав.

— Вот ЭТО? — Владлен взял устройство и повертел в руках.

— В коробке есть инструкция.

Выселения были бичом современных инженеров, конструкторов, архитекторов и моряков. Появление сначала расчетных таблиц, а потом и логарифмических линеек помогло, но не координально. Расчеты приходилось долго делать на бумаге, часто ошибаясь и все переделывая. Вадим встретился с этим особенно остро, продвигая проекты новых паровых машин, паровозов, пароходов, станков и генераторов. Чтобы воплощать все идеи в металле он делал чертежи, проводя все расчеты в самом мощном компьютере в мире на ближайшие шесть столетий точно — своем мозге. Но все люди, которые руками воплощали задумки на местах нуждались в помощи, более того, с ростом задач Вадим выделял больше внимания главным проектам, оставляя текучку на конструкторские бюро при каждом из заводов. Да там были опытные инженеры, как отечественные, так и зарубежные, но с каждым годом коллективы пополнялись молодыми выпускниками институтов, их приходилось обучать, тратя драгоценное время. А с ростом сложности конструкторских работ, росло и затраченное на них время. Эпоха, когда делали на глазок, ушла безвозвратно. В России началась новая индустриальная эпоха и страна буксовала без вычислительных мощностей. Вот так в приоритеты и попали проекты по ручным, настольным и корабельным калькуляторам. Ручной выглядел как цилиндр с ползунками, числа на нем вводились большим или указательным пальцем. Сердцем устройства стал шаговый барабан с двумя наборами зубцов, один для сложения, другой для вычитания. Калькулятор так же нехитро переключался на умножение и деление, несколькими щелчками механизма.

Все это стало возможно только с новыми металлами и развившейся механической мастерской, отработавшей строгий цикл для наручных и карманных часов.

— Вот ЭТО вещь! — радостно воскликнул Горынин и принялся проводить испытания.

— Только не сломай!

— Ничего, там в подарках еще для меня есть.

На дне каждого подарочного калькулятора мастера выгравировали серийный номер и поздравления от лица компании.

***

За две недели до этого. Калифорния.

Война между Мексикой и США превратилась в настоящее болото. Президенту Хосе пришлось отстранить командующего и якобы лично принять руководство армией, на самом же деле ему помогали русские советники, управляющие батареями из новых облегченных орудий. Началось маневрирование армиями с постоянными перестрелками. Мексиканцы заманивали американцев вглубь континента, не давая высадиться десантом на побережье.

В Калифорнию конгресс отправил полноценную армию, потому что неудачи там шли одна за другой. После первой битвы под Сан-Франциско американцы откатились и захватили Лос-Анджелес. Но мексиканцы подняли там восстание и американцам пришлось идти к границе на перегруппировку. Мексиканское ополчение поддержало две русские крепости и несколько племен индейцев, устраивая набеги на караваны с припасами.

Американцы спрятались и не показывались до десятого апреля когда к западному побережью подошла американская эскадра. Пять фрегатов под пушечным огнем с берега приблизились и вступили в бой с Сан-Франциско. В залив они не смогли зайти, Захарченко так разозлился, что приказал снять всю артиллерию с подступов к городу для обороны на острове Алькатрас. Он удобно запирал единственную дорогу в бухту, хоть и стоял в уединении.

Зато как русские сняли артиллерию с передовых укреплений подошла американская пехотная армия.

— Господе Боже, где же вас столько хоронить, — заявил Захарченко, рассматривая четыре пехотных полка с целым батальоном артиллерии и тремя отрядами кавалерии.

С другой стороны разворачивающегося поля битвы на русские укрепления смотрел бригадный генерал — командующий западной армией США Стивен Карни, после первой неудачной битвы, он выступил перед конгрессом и заявил, что у него есть план. Русские хорошо окопались, подготовив три ряда траншей и несколько укреплений для артиллерии, только артиллерию они убрали.

Для борьбы же с вооруженными револьверами и карабинами русскими егерями, Карни подготовил Техасских рейнджеров, вооруженными револьверами системы Кольта.

— Знаете, вашблогородь, ну и морды у этих американцев, — заметил Студент.

Он подготовил себе телегу с парой лошадей и смелым извозчиком, чтобы поставить фотоаппарат на мощную треногу в кузове и снимать с разных ракурсов.

— Да что мне их морды, вон сколько пушек везут, а у нас, — Захарченко сплюнул, — два пулемета и то, на одном станина сломалась. Вот что делать с этой артиллерией теперь? Только на нашу кавалерию и надеяться.

— Сочувствую, — сказал Студент примеряясь оптикой к американской армии и щелкнул камерой.

И тут у Захарченко тоже щелкнуло, только в голове. Он конечно материл Вадима за всунутые в последнюю очередь пулеметы, но бойцов погонял. Результаты оценил и орг выводы сделал.

— А сколько камера весит? — с невозмутимым лицом спросил полковник.

— Ну, кило семь-восемь, — ответил Студент, не заметив подвоха.

— Значит так, по законам военного времени, государство изымает у тебя телегу в хозяйственное пользование.

— Нууууу, ваше благородие!

— И треногу тоже!

— А ее то зачем? — не понял Студент.

— Военная тайна.

Через час, американцы пошли в атаку. Именно что пошли, без артиллерии русские могли огрызаться только с трехсот метров, на большее револьверных карабинов не хватало. Столбы пыли от взрывов поднялись среди траншей. Американские ядра и полые бомбы пролетали над шеренгами пехоты и вспахивали землю вокруг укреплений. Гремело так, что защитники не могли и головы поднять.

Синяя масса американской пехоты приблизилась на расстояние двух сотен метров и побежала в атаку, нарушив строй. Ту-ту-ту-ту, на возвышении, среди мешков с песком заговорил одинокий пулемет. Мощные винтовочные пули насквозь пробивали человеческие тела и кроша кости. Пулеметчик крутил рукоять, пока заряжающий менял плоские магазины, еще двое рядовых из расчета поливали стоволы водой, чтобы дополнительно охладить их и прибить поднявшуюся пыль.

— Стреляйте по этой чертовой штуке! Она нам всех положит, — приказал генерал Стивен Карни своим артиллеристам. Они перевели шестерку орудий для огню по пулеметы, вот тут и начался весь балет. Из траншей показались защитники ощетинившиеся *плотным огнем. Американцы останавливались на поле перед укреплениями, чтобы хотя бы с колена сделать выстрел и перейти в штыковую. Те, кому удалось сбежать после прошлой битвы многое рассказывали о тесных битвах в траншеях и синие мундиры подготовились.

Загремел рог, и из Сан-Франциско пыльной лавиной пошла русская кавалерия, стоящая из индейцев и казаков. Они неслись в стороне от американской пехоты, чтобы добраться до артиллерии и снести ее.

— Проклятые твари! — заорал Стивен Карни и обнажил саблю.

Американский генерал держал кавалерию из мексиканских рейнджеров для прорыва к русской артиллерии, если бы таковая осталась, а сейчас же он поехал встречать индейцев, возглавив отряд.

За ордой индейцев и казаков мчалась пара телег. На одной лежал Студент с камерой и снимал. На другой же стоял полковник Захарченко за ручкой пулемета на треноге и его заряжающий. При сближении техасцев и индейцев обе телеги развернулись. Захарченко закрутил рукоять адской машинки высыпая смертоносный град во фланг вражеской пехоте. Над пулеметом крутился большой барабан с двенадцатью коробчатыми магазинами, а металлические поддоники от гильз сыпались на дно телеги. Глаза полковника залила кровь, он как одержимый водил стволами, следя, чтобы все кто мог стоять получили свою долю. Пули уманского проходили через ноги, руки и тела, лопали головы как спелые арбузы гидроразрывом от тяжести и скорости пули. С синих мундиров как солома из чучел фонтанчиками била кровь вперемешку с пылью.

Очередь докатилась до траншеи, подняв султанчики земли прямо перед защитниками. Им пришлось спрятаться, называя полковника нехорошими словами, а Захарченко все крутил и крутил, пока раскаленные стволы не выдали долгую серию механических щелчков.

Заряжающий вынул пальцы из ушей и облил пулемет водой.

— Сейчас перезарядку, ваш благородие, — сказал он Захарченко.

Михаил даже не сразу понял, что это обращались к нему. Перед глазами как картина на стене стоял последний день Помпеи, с агонией и паникой на лицах умирающих и реки, реки крови. Крови было так много, что она натекла в первую линию траншей.

Щелк, щелк, рядом фотографировал Студент, не в силах оторваться.

— Полковник, смотрите! — заряжающий поменял барабан и показал на прорвавшихся к американским орудиям казаков. Техасцы же столкнулись с индейцами, орудия саблями и отстреливаясь револьверами. И тут Захарченко поплохело, среди американской конницы в синем мундире, украшенном золотыми эполетами бился генерал Карни, и у него светились глаза.

— Готово! — заряжающий похлопал Захарченко по плечу, и пооковник отмер.

Рукой в перчатке он плотнее сжал ручку пулемета и навелся так, чтобы не зацепить индейцев в разноцветных перьях. Ту-ту-ту-ту, заиграла похоронная музыка малорослика по американцам, и кавалеристы посыпались. Их срезало как косилкой пшеницу на поле, и в голове Михаила даже заиграла рабочая песня, которую он слышал в Мариупольских полях, когда гонял солдат. Под монохромный ритм механического стука проворачиваем шестеренок гибли люди, вставали на дыбы кони и вращались стволы.

Генерал успел заметить Захарченко, прежде чем первая очередь сбила его из седла. Захарченко точным огнем отрезал нечеловека от армии, как гвозди в гроб, вколачивая выстрел за выстрелом в синий мундир с золотыми эполетами. Карни закричал в бессилии, не способный убежать, он как загнанный зверь дергался на земле, пока с его тела слетали куски серой кожи. Пулемет рвал его на кусочки. Прежде чем у генерало как маска отвалилось лицо, обнажив черный череп, Карни выкрикнул проклятие, и пуля пробила ему голову прямо между глаз. С раскаленными добела стволами пулемет заглох. Человеческое оружие, придуманное человеком, сделанное человеком, победило тварь.

П.С в доп материалы добавил картинку калькулятора. И еще всем желающим советую посмотреть новую книгу про попаданца: https://author.today/reader/301139