Верь

Эпилог

Только в книгах вся история заканчивается на «…и жили они долго и счастливо», в реальной жизни все иначе. Трудности не заканчиваются, после финальной фразы, потому что такова жизнь. Иногда от них хочется кричать в голос и рвать на себе волосы, но это только мгновенное желание. Ведь если и стоит жить, так ради счастливых моментов, которых в разы больше.

За любое счастье нужно платить цену, и я свою заплатила. Ничто не дается просто так, особенно у меня. Мой зверь оказался в разы сильнее меня, с самого момента перехода она захватила контроль над телом и отодвинула меня на второй план, оставив только беспомощным наблюдателем. Сколько я не пыталась освободиться, вернуть себе человеческую ипостась, у меня не получалось. Так продолжалось не день и не два, а почти полтора года. За это время я пропустила слишком многое, например, рождение сына. Это, пожалуй, самое странное что со мной произошло за всю мою жизнь. Быть зверем само по себе не сладко, но, когда даже не можешь контролировать ее, все в разы усложняется. Все девять месяцев она делала что и хотела, то бегала по лесу, а то нападала на Кая. Причем вполне серьёзно, чуть горло не перегрызла, когда он попытался договориться что бы Михаил ее, то есть нас, осмотрел. И все это при том, что она Кая просто обожает, такие перепады настроения становились все сильнее, как только приближалось время родов. Когда начались схватки она сбежала с нашего дома в лесу, в горы и там все и случилось. Это были самые трудные роды, волчица психовала от боли, а я, казалось бы, мысленно пыталась ее успокоить. В конечном итоге спустя сутки Кай нас все-таки нашел, хотя она и специально заметала следы. Похоже до того момента, когда он увидел волчонка с белой шерстью и коричневыми пятнами, он думал, как и все остальные, что родится обычный ребёнок. Но собственно, кто мог родиться у волчицы, кроме волчонка? После родов инстинкты зверя усилились, она месяц никого не подпускала к себе и волчонку, даже Кая. К тому моменту он тоже перестал превращаться в человека, почти все время проводил рядом с нами. Может мы бы и жили как «счастливая» волчья семья, если бы волчонок в один день не превратился в мальчика. Ему тогда исполнилось месяцев семь, была зима, Кая рядом не было, ушел охотится, а тут такое случилось. Волчица растерялась, такого она, как и я, явно не ожидала. И вот когда эта зараза пушистая принялась облизывать голое дите на морозе минус двадцать, уже у меня снесло крышу от материнских инстинктов настолько, что спустя такое долгое время я снова стала сама собой.

С того дня прошло много времени, Марку, так мы назвали сына, уже скоро семь лет, и только теперь я могу вспоминать историю его появления на свет без слёз и ярости. Думаю, теперь даже у Кая со своим зверем лучше отношения, чем у меня со своим. Я почти год не превращалась после этого, боялась, что в следующий раз эта пушистая тварь уже не вернет мне моего тела. Вот только во второй раз волчица уже пустила меня порулить, и больше не забирала контроль, даже когда я во второй раз забеременела близнецами Аней и Таней. Даже сейчас, когда жду четвертого ребёнка, не пыталась даже намекнуть, что она сильнее меня. Только особенное отношение к Марку у нее осталось, она считает его своим волчонком и тянется к нему, как только я превращаюсь. Михаил говорит, что это нормально, и со временем привязанность к ребёнку пропадет, но я сомневаюсь. Марк, он… особенный, не только для нее и меня, а для всех. Больше зверь, чем человек, ему с таким трудом дается все что трёхлетние Аня и Таня уже научились делать сами. Только став матерью, я поняла, что родитель любит всех детей одинаково, просто некоторые дети нуждаются в большем внимании и заботе. Я стала больше понимать своих родителей и кажется простила их за все что было в прошлом.

— Может хватит уже? — Кай обнимает со спины и поглаживает по животу, пока закрываю контейнеры с едой. — Они конечно много едят, но зачем столько самой готовить? Нужно было в ресторане просто заказать.

— Что бы Дарья в очередной раз намекнула, что я готовлю так же, как и выгляжу? — шиплю зло сквозь зубы, пряча последний контейнер с едой в сумку.

— Да знаю я, знаю, как сильно ты жалеешь, что пули были не ядовитыми, а обычными, Ванька и тот иногда жалеет, но что поделать? — глумится надомной, помогая убирать с тумбы грязную посуду.

— То есть, по-твоему, я и правда плохо выгляжу? — прищуриваюсь не хорошо, составляя руки под грудью.

У Кая вырывается смешок, а затем он убирает с моих рук ещё один контейнер, обнимает осторожно, чтобы не задавить никого в пузе.

— Ты очень милый бегемотик, — отвечает через мгновение, за что получает ложкой по лбу.

— А кто меня им сделал? — зло шиплю, нахмурив брови.

— И ещё раз сделаю с удовольствием, но чуть попозже, когда дочка родится, — чмокает меня в лоб, поглаживает по волосам, словно ребёнка.

Натужно стону и закатываю глаза, показывая, что об этом думаю.

— Ты сама хотела пять детей, так что перестань нить, — насмехается с меня, подхватывая пакеты.

— Это тебе Марго рассказала? Да кто ее все время за язык тянет? — возмущаюсь, моя руки в раковине.

С прихожей послышался его смех, и у меня тоже появляется улыбка. Снимаю фартук и иду в прихожую, где поправляю выбравшиеся пряди с прически. Опять вес набрала, но для меня это теперь нормально, такой худой, как я была после охотников мне уже и не быть никогда. По лестнице на верхний этаж с шумом сбегает светловолосый мальчик, подбегает ко мне и дергает за юбку.

— Мам, — зовет, мой маленький ангелочек и я нагибаюсь к нему, пускай уже трудно это делать.

— Что такое, Марк? — провожу по его щеке рукой, он улыбается, так что в сердце рождается тепло.

— Аня и Таня снова дерутся, — жалуется мой маленький мужчина и я натужно вздыхаю.

Ох, уж эти разбойницы, всегда что-то не поделят, да ещё характером в папочку пошли, упрямые обе.

— И чего ты их не разнял? — вздыхаю, раздумывая самой пойти, или Кая попросить.

— Папа сказал не лезть в женские споры, а то окажусь крайним, — доверчиво пересказывает слова своего папы оболтуса, сынок.

Совсем не умеет врать и отнекиваться, иногда мне кажется он просто не понимает зачем это делать. И правда, настоящий ангел, пускай кое-кто обзывает его монстром. Закрываю на мгновение глаза, давя зверя, ей, как и мне не нравится, когда моего ребёнка обижают.

— Я же правильно сказал, чего ты вздыхаешь? — вернулся с улицы Кай и потрепал сына по волосам, проходя мимо наверх, чтобы разнять своих маленький принцесс, а на деле обычных хулиганок. — Нормальная мужская позиция!

Со второго этажа послышался звонкий смех, теперь все трое неверное резвятся, пока я не вижу и не ругаю.

— Мам, — слышу, как зовет Марк.

Не могу стоять нагнувшись, потому сажусь в кресло, притягиваю его себе на колени.

— Что такое? — ободряюще глажу его по щеке.

— Мам, мне надеть линзы? — делает он миленькую рожу, так что сразу понимаю, какой он ответ хочет услышать.

Из-за того, что он родился волчонком, а уже потом превратился в человека, глаза у Марка слегка отличаются от человеческих формой зрачка, он у него вытянут, как у зверя. Но вот цвет зрачка голубой, даже красивее чем у папы.

— Можешь не надевать, там будут все свои, никто тебя обижать не будет, — обещаю ему, поглаживая по волосам.

— И баба Люба тоже? — недоверчиво прищуривается ребёнок.

— И баба Люба, ты ее ещё ни разу не видел, но это не значит, что она страшная такая. К тому же там будут твои дедушки, тетя Кристина, дядя Ваня, кто тебя при них посмеет обидеть, ты же их любимый крестник!

— Я знаю, просто…

Он надул губки, так что сразу же обнимаю его и глажу по спине, чтобы успокоить.

— Я знаю, что тебе не нравятся линзы. Мы что-то с этим придумаем, ты только не переживай. Бабушка Люба хорошая, просто слегка инфантильная, как тетя Марго, как только вы познакомитесь поближе, и вы друг другу понравитесь.

— А если нет, можешь ее съесть, — добавляет Кай под смех двух разбойниц у него на плечах.

— Папа шутит, — говорю нехорошо сощурившись.

— Ничуть, съежь ее, — заставляет Марка смеяться наглый волк, опуская дочек на пол, — а то уже весь мозг съела своими нотациями.

— Кай, — нехорошо прищуриваюсь, пока девочки наперегонки бросаются ко мне и чуть снова дерутся, пытаясь занять место на моих коленях, даже Марка столкнули. — Я все маме расскажу.

— Все, понял, удаляюсь до объявления войны, — смеется с меня и берет сына за руку, выходя на улицу, — пойдем машину заведём?

— Мам, у меня же платье красивее чем у Тани? — лепечет Аня, ерзая на моей правой ноге, пока на левой дуется вторая дочка.

Они похожи, как две капли воды, только в одной глаза голубые, а во второй серо-голубые. Кудряшки тёмно-коричневые, заплетены в косички, на Ане розовое платье, на Тане голубое. Да и характеры у них разные, если Аня вспыльчивая, то Таня обидчивая, так где они, там всегда шум и гам, после спокойного и ласкового Марка эти девчонки словно взрыв мозга.

— Ну что вы опять не поделили? — спрашиваю недовольно. — Вы сами выбрали эти платья, и они вам очень идут, вы обе красивые, так что хватит обижать и обижаться на друг друга. Вы меня поняли?

— Да, мама, — недовольно хором отвечают, а затем слезают с моих колен.

Останавливаю Таню, пока Аня убегает на улицу к папе и брату.

— Тань, — стараюсь говорить по тише и так что бы ребёнок понял, чего я хочу от нее. — Помнишь того дядю Диму?

— Тот что очень хорошо пахнет? — хлопает серо-голубыми глазами дочка.

— Да, того, — с раздражением соглашаюсь с ней. — Сделай маме одолжение и не говори о нем так, хорошо?

Ребёнок смотрит на меня с непониманием, пока я пытаюсь скрыть всю неловкость ситуации за улыбкой. Для тебя же стараюсь дочка, жаль ты поймешь только когда повзрослеешь.

— Можешь с ним играть, сколько хочешь, но называй его просто дядей Димой и про запах ничего не говори, особенно при папе. Хорошо?

Девочка пару раз моргнула, а затем замотала утвердительно головой, чем вызвала у меня вздох облегчения. Боже, только бы эта поездка не вышла никому боком. Дочка побежала на улицу, где нас уже ждут. Закрыла дверь нашего дома, посреди леса и прошла к машине, возле которой уже ждет муж.

— О чём вы там шептались? — спрашивает, помогая сесть в машину.

— Женский секрет, — улыбаюсь, целуя его в губы.

— Знаю я ваши секреты, после них обычно на моей моем счете не хватает несколько нолей, — бурчит, закрывая дверь и садясь за руль машины.

Дети на заднем сидении воюют, пока папа их самолично не пристегивает, поцеловав в лоб. Раньше мы встречались с остальными чаще, добирались до замка в форме оборотней, но, когда появились девочки это стало невозможным. Они тоже волчицы, но их переход ещё впереди, так что они обычные девочки. Сегодня мы впервые приедем на сходку всех стай за многие годы. Стаю Кая так вообще видели только год назад, когда они к нам ненадолго приезжали в гости, тогда Таня толком ещё не разговаривала, но не слазила с колен Димы. Даже Аня не могла понять такого интереса своей сестры к дяде, не то что я. Только неделю назад, когда я сказала детям о поездке и о том, что они впервые увидятся с бабушкой и дедушкой, Таня отвела меня в сторонку и спросила, будет ли дядя, что хорошо пахнет. Хоть дочки и обычные люди пока, но обоняние у них куда сильнее чем в обычных людей, волчье. Не сложно догадаться, о чём я подумала при этих словах, и о чём подумает Кай, когда их услышит и где Димку закопает.

До волчьего замка под названием Аркан мы добрались по дороге, года два назад Марго что-то в голову выстрелило, и она решила сделать с него отель, причем для обычных людей, так что даже дорогу на гору сделала и парковку перед замком. Стоило нам выбраться с машины, как перед замком собралась целая толпа.

— Таня, надень свитер, — кричу, надевая второй на Аню, а то на вершине прохладно даже в летнюю жару.

Вот только вторая дочка не слышит, уже бежит к Диме и с разбегу запрыгивает на ничего не подозревающего дядю.

— Ну привет, моя принцесса, — смеется оборотень, подхватывая на руки.

— Привет, дядя, который хорошо пахнет! — выдает Таня и Кай роняет пакет с едой на землю.

Димка пока не понимает масштабы своих проблем и удивленно улыбается, продолжая держать вредную разбойницу.

— Дима, — утробно рычит Кай медленно надвигаясь в сторону парочки.

Волк все ещё не понимает глубины своих проблем.

— Дима, беги! — кричу, почему-то еле сдерживая смех.

Посмотрев сначала на меня, а затем на альфу, Дима сделал правильные выводы и решил ретироваться в дом. Проблема в том, что ретироваться он решил вместе с нашей дочкой, ещё больше взбесив мужа. Оба убежали в дом и судя по звукам решили там устроить перестановку мебели. Все ещё хихикая беру детей за руки и подвожу к остальным. Мама и папа стоят чуть в сторонке, за эти годы они так постарели, что у меня сжимается сердце. Но я не могу расплакаться перед своими детьми, хотя бы потому что они тоже начнут плакать.

— Мам, пап, познакомьтесь, это ваши внуки, — начинаю говорить, попутно вытаскивая сына из-за спины, куда он спрятался. — Марк и Анна, та что убежала Таня.

Аня почти сразу отпускает мою руку и протягивает моему папе руку, чтобы поздороваться, как взрослой. Мало кого это оставит равнодушным и папу, в том числе, он пожимает ей руку, а затем обнимает, вручая одного из одинаковых плюшевых зайцев. С Марком дела похуже, он испугано даже зажмурился.

— Привет, Марк, я твоя бабушка Люба, — мама нагнулась к нему и осторожно поглаживает его по голове, пока мальчик не открывает глаза. — У тебя очень красивые глаза.

Сын недоверчиво и насторожено смотрит на нее, пока мама его не обнимает осторожно.

— Кушать хочешь? — задает она вопрос, на который для нее не требуется ответа, ибо она уже достает с пакета пирожки и всучивает внуку.

Вот теперь она его точно приняла, у меня на лице появилась счастливая улыбка вместе со слезами.

— Ну, как тут у вас дела? — интересуется Кай, возвращаясь с дома с недовольным видом.

— Все хорошо, — комментирую, пока мама пытается уговорить Марка съесть ещё один пирожок. — Максимум что ему грозит — это переедание. Ну, что, поймал их?

— Да где там, в прядки решили поиграть, сейчас как найду этого гада ползучего…

— Ой, да успокойся, она маленькая, может это ничего не значит и все очень безобидно, — стараюсь успокоить мужа, поглаживая его по руке.

— Что ничего не значит? — вставил свои пять копеек Кирилл, обнимая нас по очереди.

— Да так, решаем умрет Димка или нет, — с улыбкой отказывает Кай, хлопая друга по плечу.

— Да? А что он натворил? — улыбается во все зубы узкоглазый, пока мы что-то неразборчивое мямлим в ответ.

— Мама! — слышу окрик Ани и резко разворачиваюсь, потому что была уверена, что она с дедушкой сейчас. — Я тоже нашла дядю, что хорошо пахнет!

Моё сердце пропускает удар, а затем вырывается нервный смешок.

— Твою мать, — куда более красноречив Кай. — Анька, а ты то куда лезешь?

Наша вторая дочка повисла на шее еще одного оборотня, так и хочется спросить, как она вообще забралась на двухметрового мужика?

— Ваша зверушка? — интересуется Ильнар, пытаясь оттащить за ногу от себя брыкающуюся девочку.

— Аня! — рычит мой муж, пытаясь, сделать то же самое.

— Не хочу, он пахнет хорошо! Отпустите! Мой дядя! — орёт моя трёхлетняя дочь, пока ее папа все же отдирает от волка.

— Странная она у вас, — комментирует все происходящее альфа диких, пока они своей небольшой стаей не уходят в дом.

Аня заливается слезами на плече у Кая, тяня ручки к «дяде», пока тот не скрывается с виду в доме. Не можем ее успокоить никак, пока не появляется хозяйка этого уникального отеля.

— И чего плачет моя крестница? — возмущается женщина, пока хитрая Аня перебирается к крестной, которая все время выполняет ее прихоти.

Закатываю глаза, иногда в глазах Ани так и читается «пускай тетя Марго будет моей мамой». Ну, конечно, она на прошлое день рождение девочкам по живой лошадке подарила. Потом ещё две недели близняшки повторяли тетя то, тетя сё, даже не догадываясь, как нас с Каем это напрягает. Мы ее не простили, да и крестной делать не хотели, Дима попросил вместе с Михаилом. Вот и сейчас, Кай скрипит зубами, пытаясь скрыть свою злость, а женщина делает вид, что не понимает нашего настроения.

— Дядю хочу, а они не дают, — лепечет Аня сквозь слёзы.

— Аня, — пытаюсь поговорить с дочкой, но женщина перебывает.

— Что ты руки тянешь, тебе сейчас о другом ребёнке нужно думать, а тетя Марго позаботится о маленькой звездочке, — отмахивается Миссис Тактичность подбрасывая смеющуюся Аню в воздух. — Что ты там хотела, а эти жлобы тебе не дали? Ты только скажи, я все тебе достану.

Кай сжимает мою руку, не сомневаюсь у него в голове сейчас тот же вопрос, что у меня: почему охотники ее просто не пристрелили? Можно было бы просто закатить скандал, вот только портить лишние нервы себе не хочется, как и пугать Аню, так что молча наблюдаю, как ещё одну мою дочь уносят в дом.

— Кай, — бурчу, смотря в спину элегантно одетой женщине, и поглаживая живот, — это ведь тоже будет девочка.

— Ага, — подтверждает в том же настроении муж, — может мне сразу всех свободных оборотней поубивать?

— Успеешь ещё, — слегка улыбаюсь, прижавшись к нему, — но может переедим куда-нибудь, где они нас не найдут?

— О чём шушукаетесь, голубки? — подкрадывается со спины брат, за что и получает подзатыльника от Кая.

— Давно не виделись, — улыбаюсь, пока он осторожно обнимает меня.

— А то, я как вижу вы как всегда времени не теряли, — иронизирует Ванька.

— Да не то что вы, — говорю сквозь зубы, когда появляется его жена.

Дарья и Ваня почти сразу после заключения договора ушли обратно в восточную стаю, и за эти годы хорошо там обосновались, вот только детей так и не завели. Именно из-за этой причины выражение лица альфы с каждой моей беременностью становится все кислее, как и ее неуместные шуточки.

— Боже мой, ты опять телепузик, — взмахивает она руками. — Вы что деток, как щенят скоро продавать будете?

Вот почему пули были обычными, а? Сдерживаю злость, как и желание двинуть ей рукой по лицу.

— Там мама с папой приехали, идите поздоровайтесь, — полностью игнорирую невестку.

— Мам! — зовет Марк и пробирается к нам, чтобы взять меня за руку.

Вечно он словно чувствует, когда я испытываю сильные эмоции. Прижимается ко мне сбоку и очень нехорошо смотрит на Дарью, так что та даже ежится и отступает за спину Вани.

— Кто это такой большой уже? — улыбается брат, протягивая руку мальчику. — Давно не виделись, Марк. Я дядя Ваня, помнишь меня?

— Да, — деловито отвечает сынок, сжимая руку дяди. — Вы мамин брат, который женат на плохой тёти, что постоянно маму обижает, потому что сама родить деток не может.

Вот оно родительское счастье, одновременно с Каем зажимаем сыну рот, а то его и так понесло. Он конечно же сразу же убирает руки и смотрит на нас с удивлением.

— Тетя, — обращается он к багровой от злости Дарье, — если вы ещё раз обидите мою маму, я превращусь и перегрызу вам горло.

Как он это спокойно говорит, как констатирует факт, вот такой у меня ангелочек. Вздыхаю, не зная, ругать его или хвалить. Дарья смеется, не понимая, что это совсем не шутка, и мальчик говорит вполне серьёзно.

— Не переживай, Марк, тетя больше так говорить не будет, а то тети больше не будет, — поддерживает его точку зрения Кай, поглаживая ребёнка по голове.

— Ваня! — зло шипит на своего мужа волчица.

— Успокойся, пошли с мамой познакомлю, — забирает ее отсюда братец, перед уходом тоже погладив Марка по голове.

— Сына, сколько раз я тебе говорила, что нельзя угрожать людям? — устало вздыхаю, от части понимая, что его мышление сейчас очень податливо такому влиянию, как похвалы и ругань. Вот Кай и хвалит его там, где нужно ругать.

— Мам, я тебя люблю, — говорит этот маленький волчонок, стараясь, заслужить моего прощения одним своим милым видом.

Вздыхаю, когда он был совсем маленький, тогда каждый раз целовал меня, пока не перестану злиться. Он как отец, знает ключик к моему сердцу. Не удерживаюсь и с улыбкой целую его в макушку.

— Даша, Кай, Марк, — кричит с порога Михаил в домашней одежде, — идите к нам, пора за стол.

Внутри замка людно, в большой гостиной, теперь уже столовой, накрыт большой стол. Много оборотней здесь, но главное и много детей, чему все больше всего рады. На противоположном конце стола от выхода Кристина отчитывает Юру вместе с их вторым сыном — Юлием, их старшая дочка — Настя, сразу же подбегает к Марку и утаскивает его за детский стол. Настя обычная девочка, Юлий же оборотень, шалопай, которых поискать. Юрка окрикивает Кая и показывает на два стула за взрослым столом, рядом с ними. Правда добираемся мы до них не скоро, пока со всеми поздороваешься, перекинешься несколькими словами проходит целая вечность.

— Что, решила пойти на мать героиню? — смеется Кристина, пока мы обнимаемся.

— Вот видишь, они уже четвертого ждут, а ты на третьего никак решится не можешь, — возмущается кудрявый, отправляя Юлия за детский стол. Там вместе с детьми сидит Марго и увлеченно рассказывает детворе сказки. Даже Дима, которого затащили за детский стол, оккупированный близняшками, слушает ее историю.

— Что она им рассказывает? — спрашиваю у Кирилла, он сидит ближе к детскому столу.

— Сказку о вас, — отвечает узкоглазый с улыбкой.

— О нас? — удивленно поднимаю брови. — И как она называется?

— Плакса и белый волк, — отвечает вместо него Кай со смехом и обнимает меня.

Вот такие моменты нужно ценить больше всего на свете, они бывают часто, но мало кто замечает, что по-настоящему счастлив именно в этот момент. Когда рядом собрались все родные, те кого ты любишь, а иногда и просто терпишь, мир кажется проще и светлее.

— Мам! — слышу крик Вани в коридоре, а затем пробегает мимо и сам братец. — Остановись!

— Я тебе остановлюсь! Семь лет прошло! Семь лет! А ты все меня завтраками кормишь, как и эту бедную девочку. Где, чёрт побери, мои внуки?!

После весьма внушительного крика мамы, в сторону Ваньки по коридору что-то полетело и судя по всему разбилось. За столом взорвался хохот, когда мама приказала Ване: «иди делай их сейчас же», махая собственной туфлей.

— Мам, — дернул меня за руку Марк, — ты говорила, что баба Люба не страшная, а на самом деле…

— Страшная, страшная, аж жуть берет, — кивает Кай доверчивому ребёнку давясь смехом. — Подойдешь ближе, закормит до несварения.

— Ты что внуку про меня наплел, затёк? — услышала его высказывание мама и забыла о дорогом сыне.

Вот после этого начался такой конкретный бедлам, на фоне застолья и анекдотов про тёщу и зятя в исполнении моего папы. В общем смеялись много, даже ссорились в шутку, но не серьёзно, что бывает только в настоящей семье.

Больше книг на сайте — Knigoed.net