Верь

Глава 12. Дядя Зенон

Губы Кая касаются шеи, это даже можно назвать поцелуем. Так нежно, так желанно, как бы никогда не поцеловал тот, кого я помню и знаю. Мне хочется прямо спросить почему он так себя стал вести, до такой степени что непослушные губы немеют. По коже расходятся мурашки, сердце бешено бьется в груди, ему тесно в моем теле, а мне в его объятьях. Не потому, что не нравится, а потому что слишком боюсь услышать от него в этот раз что-то похуже.

«Жалкая», — слышу так небрежно брошенное им оскорбление из прошлого.

Руки подрагивают, еле касаясь его футболки. Мне так тяжело, так страшно, но я все равно сижу на месте и не двигаюсь. И кто из нас мазохист? Каждое его медленное движение рук заставляет оцепенеть и не двигаться, пускай он всего лишь обнимает. У меня даже на спине холодный пот выступил, пускай и приятная — это пытка. Жду чего-то плохого, с такой силой, что это уже похоже не на паранойю, а предвкушение.

Закрываю глаза, не для того, чтобы не видеть его, просто кажется, что, если не смотреть — будет легче. В этот раз я выдержу, в этот раз плакать не буду, скорее попробую его задушить подушкой.

Где там она, где? Пальцы соскальзывают по его спине в низ, сжимают ткань наволочки. Я серьёзно собралась его душить, или это просто способ не сойти с ума? Мне не должно быть больно, должно быть все равно, но сердце ноет уже сейчас, словно не моё вовсе.

Целует шею возле уха, что невольно дергаюсь, поддавшись инстинктам. Мне даже кажется, что теперь могу освободиться с его плена, но наоборот вязну ещё больше. Дернувшись прижала руки к груди и от неожиданности открыла глаза, зря я это сделала. Чёрная дыра — его глаза, засосала так сильно, что даже не смогла пошевелиться, когда он с улыбкой легонько поцеловал в щеку.

Это его животный магнетизм, связывание или магия какая? Мы смотрим друг другу в глаза, хотя он даже не подозревает, что я вижу только одним. Вздрагиваю, когда он левой рукой, кончиками пальцев неожиданно проводит от моего плеча к нижней губе и подбородку. То, что произойдет дальше вполне логично, но явно не для меня.

Ну и где, то что я жду? Когда он заставит меня снова себя ненавидеть? Ну же, быстрее, а то кажется, что с каждым мгновением мне будет все больнее потом, когда это все-таки случится. Его губы почти коснулись моих, когда дверь с грохотом открылась.

— Каша готова! — выдала Марго пнув дверь в комнату ногой и внеся поднос с кашей. — Тебе со сгущёнкой или черносливом?

Ещё никогда я не была рада видеть эту женщину настолько сильно! Даже вырваться с притяжения Чёрной дыры смогла, во как вскочила на ослабевшие ноги, от конечностей на талии избавилась. По идее должна была как-то все это пояснить ей увиденное, но возможность связно изъясняться и что-то понимать в данный момент отсутствовала.

— Марго, ты вечно появляешься не вовремя, — за то у Кая возможность высказаться была, и я кажется впервые за все время узнала эти иронические нотки в его голосе.

Он обычно так со мной всегда говорил, даже выражение лица было такое же — пренебрежительно снисходительное. Так что получается, он все время притворялся, что изменился? Зачем? Зачем эму все это надо? Прикусываю язык, не тот вопрос, который можно задавать при посторонних. Смотрю на него, но в данный момент, его больше заботит Марго пребывающая в праведном гневе.

— Вы что здесь за притон устроили?! Ты вообще-то больной! Ну ладно этот оболтус, а ты то Даша, о чем ты вообще думала?

Эта женщина кричит, но я не замечаю этого, ибо меня мучили вопросы куда поважнее. Их было так много, что мне казалось, задыхаюсь под ними. Мне тяжело здесь, в этом месте, с этими людьми.

— Даша? — слышу его голос, но хочу сбежать.

Его рука сжимает мою, не давая уйти, не понимаю этого, пока не становится больно. Смотрю на нее, ощущаю головокружение и слабость. Мои пальцы сжимают его руку в ответ, что бы успокоился и отпустил. Он делает это, возвращая мне ощущение земли под ногами. Теперь я кажется я снова его узнаю, но, как и прежде совсем не понимаю.

— Кушай, я потом зайду, когда приведу себя в порядок, — обещаю ему бережно кладя его руку обратно поверх одеяла.

Кай не отвечает, смотрит перед собой ничего не видя на самом деле, пока ухожу с комнаты в коридор. Там, по пути к своей комнате сталкиваюсь с Михаилом. Он что-то нес в руках и после этого оно выпало с его рук. Нагнулась что бы поднять это, но не увидела где именно оно упало.

— Правее, — подсказывает доктор, пока я словно слепой котёнок шарю рукой по полу.

Только после его слов нахожу пакет для капельницы. Как же стыдно, он заметил, что я не вижу? Да нет, наверняка не понял. Беру пакет, запоздно поняв, что по привычке делаю это правой рукой. Непослушные пальцы просто не могут удержать пакет, не то что его поднять, он выскальзывает с руки и падает снова на пол. То ли хочу себе что-то доказать, то ли Михаилу, снова пытаюсь поднять пакет правой рукой и снова не получается.

— Все в порядке, — говорит старший Дмитров, забирая пакет из моей ослабшей руки, — я сам подниму.

Мне настолько стыдно, за то, что такая беспомощная и горда ещё, что прячу руку за спину, а голову опускаю низко, что бы глаза не были видны.

— Подожди меня, я сейчас, — добродушно обращается он, похлопав по плечу.

Насколько же жалкой выгляжу сейчас? Переступаю с ноги на ногу, пока доктор вошел в комнату Кая, плотно прикрыв за собой дверь. Прошлые навыки в подслушивании подталкивают чуть ближе к двери, но я останавливаю себя раньше, чем подхожу слишком близко. Мне не стоит этого делать, нужно вернуть хоть капельку моей прежней гордости. Так я думала, прежде чем ступить последний шаг к двери и склоняла голову, чтобы подслушать.

— … что скажешь? — слышу вопрос старого оборотня.

— Как так получилось? Это они ее так, или та тварь? Ребёнка инвалидом сделали! — взволнованный высокий голос Марго слышно лучше, чем остальные голоса.

— Марго! — шипит на жену муж из-за чего-то.

Он им рассказал? Шикарно, теперь все на меня будут смотреть снисходительно, а это явно не то, чего я добивалась. Прощай гордость и здравствуй роль вечно побитый собаки, как же это надоело. Мне уже казалось, что доросла до уровня хотя бы человека. Почему я вечно такая слабая и беспомощная?

— А что я такого сказала? Тебе не кажется, что с нее уже хватит вашего мира? Не кажется, что мы ей должны?

— Марго, прошу тебя…

— Я же говорила тебе, она слишком слабая для всего этого. Если вы оба не оставите ее в покое, то я…

Сначала у меня вырвался смешок, а затем он перерос в полноценный смех. Не сдерживала себя, мне хочется, чтобы они услышали это, потому прислонилась к косяку спиной и только слегка прикрываю ладонью рот. Дверь открывается, я встречаюсь взглядом с Марго, кроме нее никого не вижу, не могу увидеть.

— Если бы, — смотрю на нее с иронией, — я была настолько слаба, как вы говорите, то осталась бы там, со своими новыми «друзьями».

Моя фраза производит целый взрыв эмоций на лице женщины, одна краше другой.

— Даша, она не то имела в виду, — мямлит господин Дмитров.

Выдавливаю из себя смешок, а затем засунув руки в карманы спортивных штанов делаю несколько шагов от комнаты.

— Чего вы стоите? Мы идем, или как?

— Что? Да, сейчас. Только укол сделаю и пойдем.

Господин Дмитров задергался, словно уж на сковородке, роясь в пачках с медикаментами.

— Я не к вам обращалась. Марго, поехали.

— Куда?

— Туда, где мне место, — улыбаюсь с иронией, — вы же мои коробки так с машины и не убрали?

— Н-нет, — подтверждает женщина чуть запнувшись.

— Даша, — слышу, как он зовет меня.

— Прости, но я приду к тебе в гости завтра, сейчас у меня другие дела.

Надо же, как легко и беззаботно сорвалась эта фраза с моих уст, и не скажешь, что так, я просто бегу от тебя. Марго права в своих рассуждениях, я все такая же жалкая, просто теперь прячу настоящие чувства лучше.

— Пойдем, уже темнеет, а вы и так плохо водите.

Поворачиваюсь спиной, собираясь с гордым видом удалится, но не срослось. Марго сдавленно выдохнула, после того, как что-то скрипнуло. Сильная рука, сжала моё запястье и повернула обратно.

— Что ты делаешь? Ложись обратно в кровать, пока не свалился.

Марго попыталась взять его за локоть, но он вырвал руку. Маленький вдох для меня, прежде чем окунутся в озеро голубых глаз. Если ему так нравится играть со мной и дурачить, так почему же мне не сделать так же. Вовремя я вспомнила о словах Марго, очень вовремя.

— Ну чего ты встал, — кладу свою вторую руку поверх его, нежно ее поглаживаю, — бедненький? Иди ложись, я завтра тебя навещу, обещаю.

Он резко вдохнул, как будто я его под дых ударила, жаль, что не сделала это на самом деле. Мне даже интересно, сломаю ли пальцы, попробовав его ударить? Кем он здесь себя считает? Моим спасителем, благодетелем? Он же просто играет со мной, опять…

— Не притворяйся, — слышу от него всего одну фразу и начинаю смеяться.

Это кто из нас притворяется больше? Он что и правда думал, что может меня обмануть снова? Пускай я на мгновение и захотела обмануться, но это была всего лишь моя слабость, моя ошибка о которой он не должен знать. Другой человек? Изменился? Да кому он такой нужен? Не мне, точно не мне.

— Смешно, и правда смешно, — убираю от него свои руки, чтобы ногтями в кожу не вцепится.

— Дашенька? — слегка заторможено бормочет Марго.

— Поехали, мне ещё разобрать коробки нужно.

— Даша, а как же капельница? Тебе нужно обследоваться и получить лечение.

— Я заеду завтра в больницу к вам, все равно по делам там буду, — отвечаю спокойно, как и махаю рукой на прощание.

У меня больше не кружится голова, когда радостной походкой чуть ли не в припрыжку спускаюсь на первый этаж. Только там понимаю, что действительно рада, только признаться почему себя не могу.

— Ты же не хотела уходить, так зачем? — останавливает меня за руку Миссис Тактичность.

Смотрю в ее подведенные темной подводкой глаза и позволяю себе быть откровенной, сжимая рукой ручку двери.

— Потому, что ему это не понравилось, — шепчу с дикой радостной улыбкой.

Спидометр показывает в районе шестидесяти километров в час, это в понимании Марго ехать со скоростью черепахи. Женщина молчит, только нервно бьет пальцем по рулю, смотря на дорогу.

— У вас эпидемия?

— Что? — рассеянно переспрашивает она.

— Я спрашиваю у вас эпидемия? Почему вы все ведете себя не так как обычно. Что-то случилось разве?

— Случилось? Тебя не было полгода, разве по твоему возвращению так много изменилось? — кажется она только и ждала, когда я спрошу первой, не знала, как начать разговор.

— «Не было» — какое емкое описание моих приключений, — не стараюсь скрыть свою иронию.

— И что же с тобой случилось? Кирилл сказал, что ты была в охотников, как там? — теперь она не пытается скрыть своего любопытства.

— Хорошо, — стучу пальцами по коленке, — очень хорошо.

Молчу, смотря себе под ноги. Вечно я натворю дел, а затем не знаю, что с этим делать. Вот кто меня тянул за язык? Сидела бы там, в тепле и уюте, теперь же сама себя на улицу выгнала. Женская логика она такая, лишь бы сделать больно мужчине, а плевать что свой собственный зад на морозе. Было ли ему больно вообще?

— Правда?

— Ага, — киваю своим мыслям.

— Так чего ты там не осталась? — Марго смотрит на меня вместо дороги, пока на спидометре увеличивается скорость.

— Где? — переспрашиваю рассеянно.

— В охотников конечно же. Почему ты там не осталась, раз там тебе было хорошо?

Смеюсь с ее вопроса, какую глупость она говорит. Хорошо? Как оборотню может быть хорошо в охотников? Что там могло быть хорошего? Ее мировоззрение порой меня ужасает, в каком свете она меня видит, раз все время говорит такие вещи?

— Они бы его убили, а без меня он бы не ушел.

Самый простой ответ — честный самый. Пускай мне и хотелось сначала ответь совсем по-другому, возможно даже высказаться, рассказать хоть кому-то обо всем, но увы Марго явно не тот человек, который для этого подходит.

Кажется, Миссис Тактичность удовлетворил мой ответ, потому что больше вопросов она не задавала. Мы приехали на знакомую площадь совсем скоро, но выходить с машины не спешили.

— Марго…

— Михаил вколол ему снотворное, что бы не натворил глупостей в таком состоянии. Браво оно действует сейчас, пока отрава все ещё в крови. Так что не беспокойся, он к тебе среди ночи еле живой не заявится.

— Вообще-то я о другом спросить хотела, — кашлянув перебываю ее.

— Ну тогда это так, мысли в слух. В любом случае, вам бы стоило уже решить все раз и навсегда.

— А не вы ли сегодня говорили мне, совсем о другом? — не скрываю своего сарказма, хотя просто тяну время.

— Говорила, пока не поняла, что это бессмысленно.

Женщина вздыхает, отстегивая ремень безопасности и роется в своей дорогой сумочке.

— Почему бессмысленно? — спрашиваю ее, хотя и сама знаю ответ.

— Просто Михаил оказался прав, вы разберетесь в себе куда быстрее чем, когда это сделает кто-то другой. Раньше думала, что ты в этих отношениях жертва, но сейчас так не думаю. Ты ведь стала сильнее, не так ли?

Последнюю фразу она сказала, не скрывая гордости, словно она мой учитель, а я ученица. Странное сравнение, но у меня такое ощущение. В нас куда больше общего, чем думала раньше.

— Не для него, не из-за вашей фразы, что слишком слаба и никогда не буду ровней ему. Я просто хотела жить настолько, что не могла иначе. В какой-то момент гордость отходит на второй план и тогда…

Отстегиваю свой ремень, потому что неприятные воспоминания заставляют спину укрыться холодным потом. Чужие руки на груди, губы на губах. Не скажу, что мне было ужасно противно, или меня выворачивало на изнанку. Просто я не хотела этого, не с ним, не ради собственной свободы. Ощущения ужасные, но я не испытываю к Раду и половину той ненависти что ощущала, когда Кай бросил меня на той кухне. Моё сердце не болит по этому поводу, так, как болело тогда. Не знаю точно почему: потому что я изменилась или потому что это был не Кай?

— И тогда жить становится проще. Ты забиваешь кем была раньше, как жила, или делаешь вид что забыла. Такова человеческая природа, в особенности женская — приспосабливаться. Вот почему большинство замужних женщин терпят измены и пьянство мужей — привыкают. Мне казалось ты на это не способна, слишком принципиальна, но я ошиблась, и это к лучшему.

Она открыла дверь и вышла на улицу, я последовала за ней, хлопнув дверью.

— И тогда становится все равно на то, что с тобой случится дальше. Остаются только спрятанная глубоко внутри растерзанная гордость и грязь, которую не отмыть. Вы не ошибались, для меня мои правила всегда были важнее всего остального. Чувства могут лгать и ошибаться, только прошлое показывает всю правду. Люди и их поступки не меняются.

— Люди меняются, Даша.

— Пускай, но прошлое — нет. То, что было уже не изменить.

— Но можно забыть, — Марго открыла багажник с кислим выражением лица.

— Некоторые вещи стоит не забывать, сколько бы боли не приносили эти воспоминания. Они делают нас сильнее и осторожней, именно прошлое зачастую спасает от повторных ошибок.

Как она компактно запаковала все моё барахло, а все равно получился весь багажник и заднее сидение в коробках. Беру сразу несколько, что много раз обратно не ходить за ними, это если меня ещё с квартиры не выпрут. Мы поднялись на нужный этаж, а затем остановились перед дверью.

— Даш, вот слушаю я тебя, и не могу понять, кто именно из этих парней сделал тебя такой? Кто заставил тебя не доверять мужчинам? Кай? Юра?

Тяжело дышу, с моей спиной тянуть сразу четыре коробки — явный перебор. Что там такое тяжелое? Все к чертям выброшу, но увы надо ещё с пол десятка принести для этого.

— Какой? — выдыхаю, пока Марго найдя в сумочке ключ, открывает дверь.

— Мне казалось раньше ты была такой милой девочкой, доверчивой и доброй. Кто сделал тебя такой? Женщина смотрит так на отношения только после того, как ее сильно ранили.

— Это вы по собственному опыту говорите? — давлю на больное место, затаскивая коробки в квартиру.

Темно, похоже никого нет, чувствую облегчение по этому поводу, да и то что нужно спускаться за остальными коробками хорошо. Мы выходим снова в коридор, Марго закрывает дверь связкой ключей и отдает их мне, затем роется в сумке и достает оттуда коробку.

— Что это?

— Твои ключи и мобильный телефон, что бы до тебя можно было дозвонится, — поучительно отвечает она.

Прежде чем я успеваю пикнуть сует коробку мне в руки и спускается в низ. Неужели нельзя была отдать мне ее до того, как закрывать дверь? Пыхчу пытаясь нащупать в полумраке коридора знакомый ключ, на связке их много, куда больше чем было на моих. Да и пушистый брелок в виде плюшевого волка на моих ключах никогда не висел. С горем пополам ключ нашла и вкинула уже ненавистную коробку в одну из принесённых нами. На улице уже было прохладно, да и стемнело совсем. Марго ждала возле багажника с остатками коробок.

— Почему на этой связке так много ключей? — спрашиваю, звеня связкой в руках.

— Там все нужные тебе ключи, от этой квартиры, от дома, от своей комнаты, комнаты Кая, гаража, нашей дачи…

Чем длиннее становился список, тем больше мои глаза вылезли из орбит.

— Зачем мне все эти ключи, если вы меня выгнали?

— Ты не так поняла. Никто тебя не выгонял, к тому же ты ушла сама, тебя никто не заставлял.

— Но вы же сами сказали…

— Но ты же не согласилась сначала, а затем сама решила вернуться.

— А зачем мне эти ключи тогда? Это что такое издевательство? — шиплю, тряся ненавистной связкой.

Марго берет мои руки в свои и сжимает ими ключи в моих ладонях.

— Это что бы ты знала: что бы не случилось, тебе есть куда вернутся. Это ведь самое главное в жизни, знать, что как бы не было плохо — тебе есть куда пойти, есть место, где тебе будут всегда рады.

Ее руки уже давно оставили мои, а она сама ушла, неся большую часть коробок, но я все ещё сжимаю в руках крепко связку. Мне бы так хотелось, чтобы это сказала моя мама, что бы она сделала для меня такую связку. Пускай не от реальных квартир, дач и домов, только символичную, но что бы я знала, что у меня есть такое место. Место где меня в любом случае любят и ждут. Резкий всхлип получился сам собой, я вытерла рукой лицо, хотя слёз там не было.

Если бы я не поехала к родителям, если бы папа не отвез меня силой обратно, как проданную кобылу, если бы не они, все не закончилось так. Я бы не убежала непонятно куда, напуганная до чертиков. Так просто во всем обвинить их, смотря на эту связку, так просто сделать кого-то виноватым в своем поступке. Если подумать у меня никогда не было этого места, даже вот так, на словах. Мне чаще хотелось уйти куда подальше из дома, чем возвращаться в него. Вздохнув наконец прячу связку в карман, беру остальные коробки, а то Марго уже заждалась.

— Я буду звонить тебе, так что держи мобильный телефон включенным, — говорит Миссис Тактичность, уже у двери.

— Вы уже уходите? — слегка растерянно опускаю коробки на пол.

— Конечно, поздно уже. Ложись спать пораньше, отдохни хорошенько.

— Но…

— Кристина ещё в больнице, так что тебя сегодня никто не побеспокоит.

— А…

— Пока, увидимся завтра! — не выслушав меня эта женщина убежала.

Я так и не спросила ее, когда вернется Юра. Будет очень нехорошо, если ему никто не сказал о моем временном приезде. Я конечно понимаю почему он не приехал поздороваться со мной, все-таки из-за меня чуть не умерла Кристина, но все же мог хотя бы Кая больного навестить. Хотя я же спала, может и навещал?

С такими мыслями затащила в квартиру коробки, щелкнула выключателем, закрыла за собой дверь и чуть не схватилась за сердце. Я конечно не любитель порядка, но вот это даже я считаю — откровенным бардаком. Как они здесь жили, в этой клоаке грязи и пыли? Грязная одежда повсюду, фантики, наушники, тетради, еда повсюду. Скрипя зубами скинув свои старые тапки пошла босиком на кухню.

Включила там свет и первое чему удивилась — столу, такому же как там стоял раньше, такому который я разломала. Владелиц квартиры заменил? Постойте это же я владелец. Пока набрала в чайник воды все время на него оглядывалась, как будто он взгляд мозолит. На кухне более или менее в порядке все, видно сразу что никто здесь не готовил. После того, как кое-что случилось на том столе, на кухне я не то что, не готовила, даже входить туда лишний раз не могла. Похоже Кристина решила продолжить мою традицию и существенно не пользоваться этой комнатой, только мусору забыла под завязку.

Я занималась уборкой большую половину ночи, свою старую спальню оставила на конец. Уже уставшая раздумывала куда делся Говерла и почему его до сих пор нет дома, включив свет зашла туда, чтобы сразу выйти. Мне не хватило духу что бы зайти снова туда, чтобы выключить свет. Так и спустилась по стенке на пол и тихо заплакала. Они же перемонтировали ее в детскую комнату, там мебель новая и кроватка. Оставшись одна просто не могу лицемерить, не могу порадоваться за Кристину, как сильно бы это неправильно было. Они ждут ребенка, моя сестра и человек которого я раньше многие годы любила. Не могу заставить себя, не могу порадоваться за них. Мне просто очень горько от понимания что только моя жизнь на эти полгода как будто остановилась. Они же жили дальше и судя по всему были счастливы, что я исчезла.

Уснуть в той квартире я так и не смогла, как и войти в их детскую. Интересно, если это квартира моя, почему они уже устроили там детскую? Не думали, что я вернусь или, не знали, что она моя? На каком сроке Кристина? Может они ребёнка заделали ещё раньше, до всей той истории? Не хотелось бы, от одной мысли что из-за меня чуть ли не умерли Кристина и ее ребёнок, подкашиваются ноги. Мне даже спрашивать страшно об этом, не хочу правой оказаться. Не хватало, что бы из-за меня ещё не рожденный человек умер, совсем кроха. После этих мыслей становится стыдно до такой степени, что чувствую безумно себя виноватой перед Кристиной и её крохой. Возможно поэтому так и не распаковала свою коробки, сгрузила сбоку в прихожей. На утро, когда убрала везде и уже не знала, чем себя занять, начала обыскивать коробки в поисках денег на автобус к больнице. Квартира — есть, а мелочи на автобус не наблюдается. В конечном итоге собрала мусор и решила пойти пешком, благо уже рассвело. По полупустым улицам было от чего-то необычно идти, после охотников вообще все необычным казалось. Там не было магазинов, я ни одного не видела, только приезжали автолавки и раздавали еду по заказам, как будто не маленькой город — а своя собственная страна, а точнее секта фанатиков. Да, охотники больше всего походили на секту с двумя правящими лидерами — Председателем и Радом.

До больницы я дошла где-то за час с небольшим, пока что приема у врачей не было, так что со спокойной душой осталась посидеть в одной из беседок. В это утро специально одела старую спортивную курточку с капюшоном, а волосы связала резинкой. Капюшон закрывал моё лицо, не хотелось, чтобы меня кто-то узнал, особенно врач и медсестра, которым я наврала с три короба в прошлый раз.

В беседке было прохладно, так что я ежилась в ней, время от времени поглядывая на главный вход, ожидая, когда Михаил приедет на работу. Время тянулось бесконечно долго и к моменту, когда он приехал, я уже замерзла и слегка себя накрутила, пожалев, что вообще сюда пришла. Держать свое слово — непозволительная роскошь, лучше уж все время лгать. На роскошном чёрном БМВ, припарковался далеко от входа, чтобы не загораживать место перед больницей. Выглядит каким-то нервным и напряженным, держит рукой мобильный, эмоционально с кем-то разговаривает. Догнала его и осталась немного позади, чтобы подслушать разговор.

— Медлить нельзя! — рыкнул Михаил, так что я подпрыгнула.

Вот точно был альфой, какие командные нотки в голосе проявляет. Без своей жены он и правда кажется более сильным что ли. По мобильному телефону ему что-то отвечали, но расслышать было невозможно.

— Как ты не понимаешь к чему это все ведет? Это война, настоящая! Если мы будем сидеть сложа руки, все закончится все очень плохо. Наших детей пытаются убить, а ты что мне говоришь? Успокоится? Не лезть в чужое дело? Ты в своем уме, Зенон?

— Зенон? — повторила эхом знакомое имя.

Может это совпадение? Почему мне недавно снился человек с похожим именем, это как-то связано? Что происходит со мной? Почему я вспоминаю такие странные вещи и давно забытые воспоминания? О глупом обещании маленькому мальчику я бы с удовольствием, например, забыла снова, но не забывается.

Тем временем господин Димитров даже остановился от того что услышал в ответ на свои слова по телефону. Чуть не врезалась в его спину, в последний момент среагировала и остановилась у него за спиной.

— Как скажешь, но ты делаешь ошибку, — отвечает он со вздохом и дальше что-то слушает.

Решаю в какой момент стоит показать, что я все-таки здесь, но пока не решаюсь. Оглядываю только по сторонам, а то картина довольно странная: девчонка в обвислой одежде стоит за спиной в разговаривающего по телефону мужчины.

— Все с ней в порядке, тебе не стоит волноваться, она далеко отсюда.

Это о ком он говорит? Почему у меня такое ощущение, что это тот дядя Зенон, с которым у мамы были непонятные отношения.

— С кем вы говорите? Кто этот Зенон? — вопросы срываются с губ сами, достаточно громко что бы доктор повернулся на них.

— Даша, — выдыхает он со строгим выражением лица. Словно я его застукала на чем-то очень гнусным.

Человек, с которым он говорил, что-то сказал в трубке, от чего Михаил помрачнел.

— Тебе не стоит, я же говорил тебе…

Он разговаривал по телефону со слегка обреченным видом, а затем протянул мне свой мобильный телефон. Вот этого я совсем не ожидала, и, если бы он не вложил его в мою левую руку, я бы взяла правой и уронила телефон точно. Поднесла аппарат к уху с легким придыханием, не понимая, что здесь происходит.

— Алло? — нерешительно спросила, смотря на мрачного мужчину, напротив.

— Ну здравствуй, доченька моя. Как же давно я не слышал твой голос.

— Что? Кто? Кто вы? — поток вопросов вырвался сам.

Голос был не знаком, с легкой хрипотцой и иронией словно само общение со мной вызывает у него смешенные чувства. Отставляю мобильный в сторону, прижав к груди.

— Кто это? — задаю вопрос господину Димитрову, поскольку собеседник по мобильному телефону не отвечает.

Старый оборотень тоже решил играть в молчанку, только слегка вздохнул, как будто ему тяжело мне все объяснить. Снова поднимаю трубку, подношу к уху.

— Вспомнила? — раздается вопрос на той линии.

— Дядя Зенон? — неуверенно переспрашиваю.

— О, какая молодчика! Наверное, совсем повзрослела? На кого стала похожей, на маму или это ничтожество?

— На папу, — отвечаю зло, мне не нравится, когда кто-то отзывается плохо о моих родных.

— Жаль, — отвечают на той стороне с откровенной иронией, — ну тогда рассказывай, кто тебя обидел? Дядя Зенон со всем разберётся, как с тем мальчишкой, что тебя обижал. Как там его звали? Владимир?

— Володя. Что значит разберется? Что вы с ним сделали? Кто вы такой? То, что вы знали мою маму, не означает что…

— Ну зачем ты ко мне на «вы» обращаешься? Можешь считать меня своим крестным отцом. Так что, дочка моя, кто из охотников тебя обидел? Крестный папочка со всеми разберётся если надо, или с кем-то конкретным — только скажи.

Кажется, моя реакция читалась на лице, ибо Михаил забрал у меня трубку с рук. Что с этим дядей не так?

— Я тебе перезвоню, — бросил старый оборотень, нажимая отбой и пряча мобильный в карман сумки.

— Кто это? — повторяю свой вопрос со слегка открытым ртом.

— Зенон, оборотень одиночка, — отвечает Михаил со вздохом поворачиваясь ко мне спиной, — пойдем лучше.

— И что это должно значить? Почему вы так разговаривали с ним, а он со мной? — задаю вопрос уже в холле, стараясь опустить голову пониже, что бы никто не заметил меня.

— Он похож на Марго, не правда ли? — спросил мужчина вместо ответа с легкой улыбкой.

— Это да, есть что-то такое наглое и детское в его поведении, но кто он такой? Откуда мама его знает?

— Без понятия, откуда знает его твоя мама, но мы с ним давно знакомы, Зенон часто путешествует, навещает разные стаи.

— И что его никто не трогает? У вас же территория и другие неприятности.

— Он самый старый из живущих оборотней, думаешь кто-то в своем уме пойдет против его опыта и силы?

— И сколько ему лет?

— Никто не знает, да и зачем? — фыркает безучастно Михаил, пока мы поднимаемся по лестнице.

— Не понимаю, как он с мамой связан? К тому же…

— Что к тому же? — заинтересовался мужчина.

Пожала плечами вместо ответа, не говорить же, что у меня сложилось впечатление, что у него с мамой что-то было, очень личное. Да и папу моего он как-то очень откровенно недолюбливает. Похоже пошла фантастика в моих приключениях, что там ещё ждет меня впереди?

— И где же этот дядя Зенон был все это время?

— В Австралии, я так, полагаю.

— Почему там?

— А кто его знает. Он редко интересуется делами стай, одиночка же.

— Он сказал, что мой крестный отец и что избавился от мальчика, который меня в детстве обижал.

— Значит так оно и есть, он не из тех, кто бросается словами.

— Он что и правда его…

Мы как раз вошли в какой-то кабинет, так что я застыла, не зная, что делать. В центре комнаты знакомый прибор РМТ называется, в правой стенке большое окно, за ним видны компьютеры.

— Даша, мы не трогаем детей, наверное, он просто дал денег его родителям. Не будь так к нам строга. Вот там сорочка, переодевайся и ложись.

— Но все же, я не понимаю, если этот мужчина не лезет в дела других стай, то о чём выговорили? Да и какое ему дело до меня и охотников?

— Даша, переодевайся, — он остановился возле самой двери.

— Ответьте мне хоть на это, хватит отмалчиваться!

— Он сам мне позвонил на днях, спрашивал о тебе, я ему рассказал о текущих делах. Все-таки ко мнению Зенона прислушиваются, даже Ринат.

— Почему он обо мне спрашивал?

— Думаю с ним связалась твоя мама, но не знаю точно. Мне узнать? — спрашивает доктор, на что я только утвердительно мотаю головой. — Ложись, нужно тебя обследовать, как следует.

Кто же знал, что обследование займет целый день, при том, что господин Дмитров повсюду водил меня без очереди, почти что за ручку. На моем лице до сих пор застыла маска беспринципности, бабки в очередях нам в след плевали. Хорошо, что сейчас я могу спрятать все свои чувства за этой маской.

Мы сидим в кабинете главврача, в его кабинете. Все здесь дорого, даже стул для посетителей кожаный и с регулированной спинкой. Уже и вечер, а я так до Кристины и не зашла. А хочу ли выполнять это обещание?

— У тебя есть шансы, — в который раз повторяет господин Димитров, смотря мои рентгеновские снимки.

Неужели это так интересно, смотреть мою медицинскую карту? Сейчас он так похож на Андрея, может даже опыты на мне планирует ставить, но мне все равно.

— Шансы, — повторяю без эмоционально.

— В столице прекрасные специалисты, самое новое оборудование, тебе стоить съездить хотя бы на консультацию.

— Консультацию, — повторяю за ним снова.

— Операцию лучше проводить заграницей, хотя есть несколько отличных офтальмологов и в нашей стране. Например, профессор Ульянов…

Он говорил и говорил свою монотонную речь, но я не слушала, мои мысли были где-то очень далеко. Какая-то пустота заставила молча выслушать все советы главврача, но так и не запомнить и слова. Все время его монолога я смотрела на Михаила и при этом куда-то мимо него.

— Так они и правда сделали меня калекой? Ради опытов, для забавы? — задаю этот вопрос через какое-то время.

— Даша, понимаешь, — он замялся, пытаясь смягчить острые углы, — просто…

— Они просто сделали меня своей подопытной крысой, не так ли? — говорю это спокойно, вулкан в груди ещё не взорвался болью. — Ведь это написано в той книге?

— Даша…

— На какой странице? — тяну руки через весь стол, чтобы забрать ежедневник, но Михаил прячет его в ящик и закрывает ключом. — Так вот значит, как…

— Это могла быть просто врачебная ошибка…

— Они лечили перелом со смещением, как обычный, без операции. Даже не заикнулись мне об этом, а когда рука перестала слушаться — только руками развели! — сорвалась, поднимаясь на ноги. — Проблема в суставах, слишком сильно разбиты кости, говорили они мне, пока я даже ручку в руку взять не могла!

По щекам покатились злые слёзы, теперь мне совсем не хотелось сдерживать свою злость и обиду. Ну, как так? Как вообще так можно с человеком, да даже со зверем? На что они надеялись, что перебитые кости магическим образом соединятся? Моя кровь, регенерация и клетки меня не слушаются! Если я сажу, что мне срочно нужно вылечить кости этого не случиться. Раздробленные кости не могут стать на место просто так, по команде. Чуда из ничего не бывает, мне стоило это помнить, чтобы жить было легче.

— Все исправимо, — говорит Михаил и я понимаю, что он сильно в этом сомневается.

— Мой глаз, он…

— Заменим кристаллик, сделаем пересадку если не поможет, и полноценное зрение вернется к тебе. То же самое о руке, понадобится серия операций, но все будет в порядке. Спину тоже подлатаем, это и к лучшему что раны заживают быстрее. Какие-то полгода, и ты сможешь восстановиться полностью. Даже шрамов не останется, медицина творит чудеса.

Он говорил и говорил, усаживая меня обратно в свое кресло, пользуясь тем, что молчу. Что я должна сказать? Спасибо? Возразить что у меня нет денег не то что на операцию, но и на автобус? Кого на самом деле интересует моё нынешнее состояние? Родителей, брата? Теперь я кажется понимаю, почему это заботило Кая, судя по тому как упрямо господин Димитров пытался меня затащить к гинекологу. Это что они в своих испорченных головах себе придумали? Когда я категорично отказала, Михаил принял это, но помрачнел, как будто заподозрил «самое худшее». Что это именно не знаю, но зная Марго думаю далеко ее муж от нее не укатился. Но это так, мелочи на общем фоне моего негодования. За этот день я узнала новые степени стыда и разочарованности. Мне почему-то казалось, что это просто — восстановить мой глаз и руку, может просто мечтала об этом.

— Мне надо подумать, — все же произношу в конце нашего затянувшегося диалога.

— Хорошо, а пока поехали, Кай наверняка уже ждёт тебя, — сказал господин Димитров поднимаясь со своего стула.

— Не могу пока, мне нужно к Кристине, я обещала ее навестить сегодня.

— Ну хорошо, пойдем, проведу тебя.

Мы вышли в коридор, прошли мимо любопытно секретарши к лестнице. Лифт здесь тоже был, но Михаил им не пользовался, а я сама не хотела.

— А что будете делать вы, со всем этим, с охотниками? — спрашиваю у него, пока мы спускаемся ниже.

— Не знаю, думаю соберем совет и там уже решим все, сложно говорить о том, где ты ничего не решаешь.

— Это точно, — подтверждаю, смотря на свою руку.

— Не печалься, все наладится, пока ты будешь лечиться, — улыбнулся старый волк.

Что значит наладится? Как оно может наладится? У меня чувство, что эти все операции только предлог что бы убрать меня куда подальше отсюда? Как же они похожи на охотников, только есть надежда, что мотивы отличаются.

В гинекологию зашла на полном автомате и почти сразу столкнулась с Кристиной. Сестра сидела на коридоре, на лавочке и болтала ногами, как маленькая.

— Привет, — улыбнулась ей через силу.

— Тебя где носило? Я вчера весь день ждала! — возмущается она, даже не поднявшись с лавочки.

— Я и не уточняла, когда именно приду, — сажусь с ней рядом на лавочку.

— А где передача? Кто так больных встречает? — продолжает зло бубнить сестрица.

Ее животик выпирает небольшим мячиком из-под футболки и от чего-то так и манит положить на него руку. Что бы не смотреть на поправившуюся сестрицу, отворачиваюсь к окну. На улице вечереет, уже прохладно даже.

— Ну извини, у меня нет денег, — безразлично пожимаю плечами.

— Квартира у нее есть, а денег на бананы нет! В блондина своего чего не попросила? — бурчит всё ещё недовольно.

На этот вопрос мне нечего ответить, в этот раз не собираюсь обещать, что приду ещё.

— Я там поживу, ты не против?

— Где?

— В своей… в вашей квартире. Это не на долго, как только найду что-то получше — съеду.

— Что-то я не понимаю, зачем тебе жить в своей квартире, если ты померилась с блондином? Вы что из замка решили съехать? Ну так что ты у меня спрашиваешь разрешение? Это же твоя собственность, мне то какое дело? Я все равно собиралась уезжать домой после выписки.

— Домой? — слегка рассеянно переспрашиваю, не понимая зачем тогда та комната.

— Ну да, мамке на поруки сдаваться. Ой чувствую, прибьет она меня, когда это пузо увидит. Может ты со мной поедешь, а? — Кристина подняла на меня полные слёз глаза.

— Но почему я? Почему сразу прибьет? У твоей мамы характер тяжелый, но думаю Юрка тебя защитит. Не волнуйся ты так, все будет хорошо.

Говорить об этом неловко, потому опять отворачиваюсь к окну и не замечаю, как сестра на долго замолчала.

— Не говори мне о нем больше.

— О ком?

— Не говори его имя при мне! — резко вскрикивает Кристина, так что все медсестры оглядываются на нас.

— Что такое? Что случилось? — беру ее руку в свою, но она вырывается.

— Этот гад, это мерзкое ископаемое, бросил меня четыре месяца назад и укати в свою Испанию веселится, — прошептала Кристина, кладя руку на свой животик, пока второй сжимала сидение.

— Юра бросил тебя беременную? — у меня от шока чуть глаза на лоб не вылезли.

— Я же просила!

— Прости, но я не могу даже себе это представить, — признаюсь ей.

Что бы Говерла, парень из многодетной семьи, бросил беременную девушку? Он? Нет, не могу просто поверить. Я же была уверена, что знаю его, и что он хороший парень.

— Знаешь, что он мне сказал на прощание? Он хочет свободы, поэтому и уезжает! Бросил меня заделав ребёнка! Вот же скотина!

— Успокойся, — прошу ее, обняв, а то мало ли что случится с ней может в таком состоянии.

— Никому не говори, об этом. Никто не знает и не должен узнать, поняла?

— Почему? — спрашиваю, отпуская ее.

— Как думаешь, что будет со мной, если узнает его дед? — она выразительно погладила собственный живот. — Никому лучше не знать, одна ты догадалась, кто отец с первой попытки, другие думают я в клубе от кого-то залетела.

— И они поверили в это?

— У меня не такая чистая репутация, как у тебя, — с гордой улыбкой додает сестра. — За тобой уже приехали, так что иди.

— Приехали? — смотрю туда же куда и она — в окно.

Розовое Бентли стоит под больницей, рядом с ним Марго и господин Дмитров о чём-то оживленно болтают. Попрощавшись с сестрой побежала вниз, так хоть пешком домой не придется идти. Только на выходе из больницы вспомнила куда именно меня собрались вести после больницы и остановилась. Они отвезут меня к Каю, потому что я дала обещание. Обещания нужно исполнять, но хочу ли я его видеть сейчас? Мне так страшно, что я снова попадусь на его уловку. Может просто сбежать? Пойти другим путем, а потом соврать что мы разминулись? Поворачиваюсь обратно и сталкиваюсь с кем-то на входе.

— Простите, — говорю тихо, замечая, что это мужчина и пытаюсь обогнуть его.

— Давно не виделись, дочка моя. Солгала мне: ты, вылетая мать в твои годы. Такая же красавица!

Мужчина улыбнулся, пока я сочетала его внешний вид с воспоминаниями о дяде Зеноне. Высокий, плечистый, но не такой мускулистый, как Кай или Рад, но почему-то сразу внушил мне страх. Волосы черные, коротко постриженные, небольшие усы на виде ему лет так тридцать пять, не меньше. Как он вообще здесь оказался? Михаил говорил, что он в Австралии, мы по телефону утром говорили.

— Здравствуйте, — слегка натянуто улыбаюсь, отходя назад. Совершенно забыла, что там ступеньки и чуть не упала, но оборотень схватил меня за руку.

Они у него по-прежнему ненормально горячие, даже для оборотня. С кривой улыбкой поблагодарила его, убрав его руку от своей.

— Что с глазом и рукой? Кто-то посмел тронуть мою дочурку? Скажи мне, я его убью.

Он говорил эти слова так легко и искренне, что у меня шли мурашки по спине. Мне по быстрее хотелось оказаться куда подальше от этого человека.

— Боюсь вы слегка опоздали. Прошу прощения, — резко поворачиваюсь и почти что бегу к не заметившим меня Марго и Михаилу.

— Даша, ты представляешь…

Миссис Тактичность попятилась мне что-то рассказать, но замолкла, увидев кого-то за мной.

— Рита, давно не виделись. Ты так постарела, просто ужас, — выговорил Зенон с улыбкой, стоя почти что за мной.

— Что ты здесь делаешь? Не называй меня так, я Марго.

Миссис Тактичность отошла к мужу сжимая в руках свою сумку с такой силой, что кожа сморщилась. На ее лице неприятные эмоции, она явно не ожидала увидеть этого человека, я кстати тоже.

— Здравствуй, Зенон, — господин Димитров пропустил слова жены сквозь уши, или просто сделал вид.

Мужчина цыкнул языком, на прутяную руку Михаила и демонстративно не стал ее жать. Муж Марго ничуть этому не удивился, как будто такое поведение этого странного мужчины для него в норме.

— Куда ты спрятал мою Любовь? — выдал в свою очередь самый старый альфа, смотря на Михаила холодным взглядом.

Повисла неловкая пауза, во время которой, мужчины играли в гляделки, пока Марго пыталась задвинуть меня себе за спину. «Моя Любовь» — что-то очень знакомое, где я это могла слушать раньше? У этого странного дяди есть женщина и Михаил ее прячет? Что тут происходит?

— С чего ты вообще взял, что мы знаем где она? В любом случае, тебя это не касается, так что будь добр, возвращайся в ту дыру, откуда пришел!

После этой пламенной речи Марго, заступила своего мужа, скрестив руки на груди. На эту картину я смотрела с легкой кислинкой, возможно потому что вспомнила, как я Кая заступила перед Артуром вот так же. Нет, кто же знал, как это комично выглядит со стороны, когда хрупкая женщина защищает взрослого и сильного мужчину. Наверное, в нашей ситуации, это смотрелась ещё хуже. Как же стыдно то, но Кай хотя бы не продолжал стоять за моей спиной, как Михаил. Мне даже за него стыдно больше чем за себя. Мужик он или нет? Под каблуком Миссис Тактичность слишком комфортно?

— Ты стала такой смелой, Рита, даже не скажешь, что когда-то очень давно умоляла меня на коленях об одной маленькой услуге, — мужчина улыбнулся, словно знает о ней абсолютно все.

— Ты ее все равно не исполнил, так нечего об этом вспоминать. Убирайся, тебе здесь не рады.

— Правда? А твой муженёк так не думает, не так ли? — с хитрой улыбочкой из-под усов поинтересовался мужчина.

— Михаил?! — резко развернулась к мужу женщина, и тот похоже понял, что попал.

— Он нужен для решения важных вопросов, другие его обязательно послушаются и тогда…

Чем больше господин Димитров говорил, тем комичней становилась ситуация.

— А ещё я у вас поживу некоторое время, — с гаденькой улыбкой добавил мужчина.

Только после этой улыбки, поняла кого мне этот старый мужчина, он же вылитый Боярский в молодости. У меня даже в голове прозвучало «тысячу чертей» и захотелось дать ему шляпу для полного соответствия. Голос конечно не столь интересный, как у знаменитого актёра, но и так сойдет. Как бы ему хорошо пошел костюм с голубой ткани с белым крестом и шпага, как в моем любимом фильме. Так сильно замечталась, что и не услышала, когда ко мне начали обращаться.

— Даша, ты меня слышишь? — переспросила Марго, слегка дергая меня за руку.

Смотрю на эту троицу с непониманием, а от меня что они хотят?

— Что? — слегка рассеянно переспрашиваю у них.

— Я поживу у тебя, дочь моя? — с улыбкой выдала копия знаменитого актёра.

— Дочь?! — выдала Марго с таким визгом, как будто мы в бразильском сериале снимаемся, и сейчас открылась тайна всего сериала. Даже момент словно с того сериала взят. Где-то я подобный бред уже слышала, кажется подобное чувство у меня вызвали слова Марго о том, что она теперь мама Вани. Эти двое слишком похожи, меня даже выворачивает от них одинаково.

— Почему вы меня так называете? У меня есть отец, это точно не вы. Так что прекратите так говорить, мне это не нравится.

Усатый снова улыбнулся знакомой улыбкой и сделал шаг ко мне, давя своим ростом, может потому отступила назад, к машине господина Димитрова.

— Если бы не Рита и ее драгоценный муж — это было бы правдой. Запомни мои слова, деточка, не перечь моим словам, иначе это закончится очень плохо для тебя.

При первой фразе Марго фыркнула, но промолчала. После второй пришла моя очередь фыркать, этот дядя с усами явно лезет не свое дело. Если все оборотни становятся такими в пожилом возрасте, возникает желание пристрелить их всех ещё в молодом возрасте, что бы и себя не мучили и остальных.

— Зенон, она не твоя очередная игрушка, оставь ее! — закрыла уже меня собой Марго, словно и правда мне нужна ее защита.

— Конечно нет, как дочь моей Любви может быть игрушкой? Не говори глупости, Рита.

Мужчина нагнулся ко мне и потрепал волосы, словно я все ещё маленький ребёнок. В этот раз я не отступила, только постаралась выглядеть более уверенной в себе. Он говорит о моей маме странно, пускай ее имя Любовь, но в таком ключе ее и папа никогда не называл.

— Не называй меня так! — зло зашипела Марго, стоя рядом со мной.

— Откуда вы знакомы с моей мамой?

— У нас было весьма бурное прошлое, она рассказывала тебе обо мне? — мужчина расслабленно улыбнулся.

— Нет, никогда, — говорю, как можно более равнодушно.

Самый старый оборотень на этот вопрос только и дальше улыбался, но в глазах промелькнуло что-то очень интересное. Вот представить не могу свою маму рядом с этим человеком, даже молодую и красивую, просто не могу. Она же никогда не смотрела на других мужчин, да и на папу тоже. Мама с тех женин, которым для счастья нужны дети, а не мужчины.

— В таком случае и я не буду. Ну так что, поехали, покажешь где ты здесь живешь. Надеюсь твой «папочка» обеспечил мою дочурку пристойным жильем.

— Зенон! — выкрикнула Марго резко.

— Вы не будите со мной жить, я не пускаю к себе мало знакомых мужчин. То, что было у вас с мамой меня не касается, так что, если вам негде переночевать в городе есть гостиница. Всего хорошего. Марго, поехали.

С гордо поднятой головой, схватив крепко женщину за руку пошла с ней к ее розовому Бентли. Кто этот мужчина такой, чтобы вот так отзываться о моем отце? Что моя мама в нем находила раньше, не понимаю. Но думаю это хорошо, что у них с этим «Боярским» ничего не сложилось. Мы с Марго быстро сели в машину и уехали от больницы. Господин Димитров и загадочный Зенон остались стоять на парковке.

Миссис Тактичность гнала под сотню и это в городе, улицы мелькали быстро, я их не замечала. Только когда мы остановились на площади перед магазином мобильных телефонов поняла хоть что-то с их странного разговора.

— Вы знаете мою маму? — спросила у нее, оставаясь сидеть на сиденье.

— Конечно знаю, ты же сама нас познакомила, — улыбнулась женщина с натяжкой.

С ней говорить в лоб бессмысленно, будет все время искать какие-то отмазки.

— Когда я приезжала к родителям в последний раз, мама сказала мне интересную фразу: ты так похожа на Риту, из-за вас постоянно умирают люди.

От этого воспоминания стало как-то очень мерзко на душе. Мама сравнила меня с Марго, хотя мы совсем непохожи и сравнение явно не в нашу пользу.

— Люба сказала это? На нее вполне похоже. Мне казалось ее болезнь совсем затуманила разум.

— Шизофрения не стирает воспоминания, только меня меняет человека до неузнаваемости. Она только иногда приходит в норму, совсем не на долго. Расскажите мне все как есть, я хочу знать причем здесь моя мама и кто этот мужчина.

Она посмотрела мне в глаза, почти начала говорить, но замолчала. Как будто вспомнив, о чем — то вздохнула резко.

— Сейчас не время.

— А когда оно настанет? Я хочу знать сейчас, разве я не имею на это право? — касаюсь ее руки, но она убирает ее, словно ей стыдно за что-то перед мной.

— Потом, сейчас нужно найти Кая, — вздыхает Марго.

Если ещё недавно мне хотелось ее трясти, только бы ответила на мои вопросы, то теперь я почувствовала, как моё сердце упало куда-то вниз с глухой болью и громким звуком.

— Кая? А причем здесь он? Разве он не у вас дома?

— Он ушёл, как только действие снотворного кончилось. Я подумала он к тебе подался, так нет, у больницы его никто не видел. Столько раз тебе звонила, ты чего трубку не взяла? Где твой телефон?

— В коробке.

— А коробка?

— В доме, — отвечаю по инерции, потому что пока не могу мыслить связно, — а что?

— Иди возьми его, может он тебе звонил или сообщение оставил? — женщина тяжело вздохнула, сейчас она казалась матерью блондина куда больше чем раньше.

Мне даже ее жалко стало, такое впечатление что она вся на нервах в ожидании, когда он вернется. Обычно моя мама так нервничала, когда брат поздно возвращался домой с прогулки в детстве.

— Чего вы переживаете? Куда он мог уйти? Пошел, наверное, в клуб какой, развлекаться. Погуляет и вернется.

Стараюсь говорить с насмешкой и уверено, что она не поняла, что и я теперь переживаю. Куда он пошёл раненый?! Нужно было остаться в доме, уберечь его от подобной глупости! О чем я только думала?

— В последний раз, когда я так думала, его не было неделю, а затем его братья притащили на грани жизни и смерти. Так что нет! В клубе или где ещё — мне плевать, хочу знать, что в порядке, что жив и цел. Если бы ты его любила, а не чувствовала просто вину — тоже себе места бы не находила.

Это что камень в мой огород? Ничего ей не отвечаю, только громко хлопаю дверью машины, когда выхожу. Любила? Почему я должна любить этого эгоистичного мерзавца? Что в нем такого особенного? Ничего! Драный характер, симпатичная мордашка и багаж замашек тирана. Мне оно надо, переживать и тем более любить такого? Он меня и так совсем за дуру считает, обмануть снова пытался. Нет уж, я больше не буду этого терпеть. Вот увижу его снова и скажу ему абсолютно все что накипело, а после с любовью побью, даже если он сейчас дохнет в какой-то канаве. Найду и добью, вот честно, сейчас же найду его!

Открыла дверь своим ключом, щелкнула выключателем и еле прикрыв дверь начала рыться в коробках в поиске мобильного телефона. Ну и куда его закинула? Перебрала верхние — нет, затем принялась за остальные, и вот когда начала рыться в коробке со своими старыми плюшевыми игрушками услышала вопрос. В тот момент как раз показалось, что нащупала на дне знакомую коробку, так что не обратила внимание на то, кто мог у меня что-то спрашивать.

— Что ты ищешь?

— Мобильный, не помню куда его дела, — ответила на автомате, выбрасывая игрушки на пол.

Взялась за другую коробку, когда услышала мелодию. Застыла пытаясь прислушаться откуда она идет и сняла самую нижнюю коробку. Наверное, когда одежду утром искала, коробки местами поменяла. Вытащила с маленькой коробки модель и прочитала название контакта, который так удачно мне позвонил в слух.

— Прекрасный неотразимый принц.

Похоже и в этот раз адресную книгу мне любезно заполнил Кирилл, надо будет сделать ему что-то похожее.

— Так рад, что ты меня так ценишь, но я право стесняюсь, — услышала глумливые слова за спиной, прежде чем вызов прекратился. — Можешь называть меня просто Каем, как раньше.