Вера и пламя

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Император Человечества с высоты взирал на коленопреклоненную Мирию. Не мигая, пристально вглядывался в женскую фигуру, облаченную в кроваво-красное одеяние. Из-под складок багровой ткани виднелись черные как обсидиан доспехи, и оба цвета резко контрастировали с желто-коричневым каменным полом часовни. Свет, отраженный от божественного лика Императора, освещал женщину. Лишь благодаря Его воле она стала тем, что есть.

Губы Мирии еле заметно двигались, шепча молитву. С ее уст срывались слова литании божественного наставления и растворялись в тишине. Одно за другим слова рождались быстро и непринужденно, словно дыхание. С кульминацией молитвы в сердце воцарилось тепло праведности; так было всегда, с того самого момента, как Мирия сбросила плащ послушницы и принесла клятву.

Она позволила себе взглянуть на Него. Мирия разрешила себе эту вольность в качестве награды. Ее взгляд блуждал по алтарю, омытый величием возвышающегося золотого идола. Император смотрел на нее, сложив руки на эфесе громадного пламенеющего меча. По левую руку от Него стояла статуя святой Селестины, державшей в сложенных чашей ладонях двух каменных голубей, будто хотела преподнести их в дар. Одесную Императора находилась статуя святой Катерины — дочери Императора и основательницы родного ордена Мирии. Мгновение она изучала лицо Катерины: волосы статуи ниспадали с висков и прикрывали татуировку с геральдической лилией у левого глаза. Неосознанно Мирия отвела черную прядь назад, приоткрыв собственную лилию, вытатуированную темно-красными чернилами.

Броня каменной святой разительно отличалась от доспехов Мирии по внешнему виду, но не по своему назначению. Катерина была облачена в древний образец снаряжения, и там, где у нее находился символ пылающего сердца, Мирия несла святой крест, увенчанный черепом. Когда святая являлась госпожой своей секты, их знали как орден Пламенного Сердца, но это было за десятки лет до ужасной кончины Катерины на Мнестее. С того дня уже более двух тысячелетий они назывались орденом пресвятой Девы-мученицы. Сестре Мирии из Адепта Сороритас посчастливилось внести свою лепту в наследие, служа Императору.

С этой мыслью она взглянула на статую. Посмотрев в каменные глаза, Мирия представила, как Повелитель Человечества на далекой Терре одаряет ее бесконечно малой долей своей божественной заботы, благословением, помогая выполнить нынешнее задание. Приложив руки к груди, Мирия сотворила знамение святой аквилы.

— Во имя Твое, — произнесла она вслух. — Во служение свету Твоему, ниспошли мне мудрости и силы. Позволь увидеть колдовство и ересь, покажи их мне. — Мирия опять склонилась. — Дай мне сил исполнить волю Твою и избавить Галактику от врагов человеческих.

Мирия встала с колен и направилась к купельному сервитору, протянув искусственному рабу свой богато украшенный плазменный пистолет. Гибридное существо вытянуло руку с аппаратом в виде латунной чаши вместо кисти и оросило оружие мелкими брызгами святой воды. Ленты освященного пергамента, свисающие с его безгубого рта, задергались с невнятным металлическим гудением.

Мирия повернулась и увидела в тени сестру Иону. Молчаливая и замкнутая Иона… Ее и без того впалые глаза оттенял постоянно наброшенный на голову узорчатый капюшон красного одеяния. Некоторые Сестры Битвы недолюбливали ее. Иона редко проявляла эмоции, никогда не позволяла себе кричать от боли при ранении и ни разу не повысила голос в радостном ликовании во время ежедневного пения церковных гимнов. Многие считали ее неполноценной за холодный ум, который не слишком отличался от полумеханического разума в черепе сервитора с купелью. Однажды Мирии пришлось наказать двух послушниц, дерзнувших высказать эти мысли вслух. Тот, кто говорил такие вещи, не знал сущности Ионы. Она была благочестивой Сороритас, как и все остальные, и если ее манеры заставляли кого-то из старших сестер брать Иону в отряд с большой неохотой, так тому и быть. Они потеряли то, что приобрела Мирия.

— Иона, — обратилась она. — Можешь говорить.

— Время пришло, сестра, — ответила Иона, хмурясь. — Ведьминский корабль приближается.

Рука Мирии непроизвольно стиснула рукоять плазменного пистолета.

— Я готова.

— Как и все мы, — кивнула сестра Иона, сжимая в перчатке небольшой талисман, представлявший собой обломок иконы священного шпиля конвента Санкторум на Офелии-Семь. Этого неприметного жеста хватило, чтобы Мирия поняла: Иона встревожена.

— Я волнуюсь так же, как и ты, — призналась Мирия, обходя алтарь и направляясь к стальному люку в стене часовни.

Иона открыла его, и они вошли в гулкий коридор. Там, где заканчивался камень церкви, начинался железный каркас звездолета. Некогда построенная на холмах планеты системы Витус, часовня ныне располагалась в металлическом корпусе имперского фрегата «Меркуцио» под стать пересаженному чужеродному органу.

— Это не дает мне покоя, старшая сестра, — сказала Иона, снова нахмурившись под своим капюшоном. — Что мы должны совершить, если не призвать этого псайкера к ответу за колдовство и тем самым показать гнев Императора? — казалось, она собирается сплюнуть. — Меня тошнит от одной мысли, что нам приказано… связаться с этим мутантом. Какая-то часть меня хочет немедленно вызвать капитана и приказать ему сбросить эту мерзость с небес Императора.

Мирия одарила соратницу резким взглядом.

— Спокойнее, сестра. Мы можем ненавидеть эти создания, но служители Трона в своей мудрости видят возможность использовать их во славу Императора. Какое бы недовольство мы ни испытывали, не можем нарушить приказ, поступивший с самого верха Экклезиархии.

Ответ явно не удовлетворил Иону.

— Я имею в виду, как вообще такое допускают? Псайкеры — наши потенциальные враги…

Командир Ионы подняла руку, прерывая ее рассуждения.

— Ведьмы — наши враги, не псайкеры. Псайкеры — всего лишь инструмент. Только неподготовленные и неконтролируемые способны навредить Империуму, — глаза Мирии сузились. — Ты никогда не служила там, где я. Целых два года я была надзирательницей на одном из таких душных кораблей. И то, что я там видела, до сих пор преследует меня темными ночами…

Усилием воли Мирия прогнала воспоминания и добавила:

— Так Император проверяет верующих, сестра. Он ставит нас перед нашими величайшими страхами и заставляет их преодолевать.

Некоторое время они шли молча, пока Иона вновь не заговорила:

— С самых ранних дней нашего воспитания мы должны были хорошо усвоить, что те, кто наделен проклятьем психических способностей, есть живые врата в царство Хаоса. Все, старшая сестра, а не только те, что бегут от почитания Золотого трона. Ускользнет один, и даже самый благочестивый падет, а затем откроется путь в варп!

От удивления Мирия приподняла бровь. Она только что была свидетелем, наверное, самого сильного всплеска чувств этой суровой женщины.

— Именно потому мы здесь. Со времен Эры Отступничества мы и другие сестры Сороритас охраняли врата преисподней и вставали на пути ведовства. Как падет мутант, так погибнет и предатель, колдун. — Она положила руку на плечо Ионы. — Спроси себя, сестра, кого еще могли бы призвать сделать то, чем нам предстоит сегодня заниматься? — Лицо Мирии исказила усмешка. — Люди из Имперского Флота или Гвардии? Они сразу умрут от потрясения. Адептус Астартес? Эти недочеловеки охотно включают псайкеров в свои ряды. — Она печально покачала головой. — Нет, Иона! Только мы, Сестры Битвы, можем стоять на страже.

Похлопав по кобуре своего пистолета, она добавила:

— Помяни мое слово, если хотя бы один из этих порочащих природу мерзавцев перейдет черту, мы покажем им всю обжигающую чистоту нашего гнева.

Голос Мирии привлек внимание ее отряда, когда две сестры оказались достаточно близко. Никто не стал обмениваться лаконичными кивками и приветствиями, что было обязательно в других отделениях Сороритас. Сестра Мирия не требовала этого от своих воительниц, ставя боевую выучку выше строевых тонкостей.

— Докладывайте, — скомандовала она.

Ее заместительница, сестра Лета, прочистила горло:

— Мы готовы, старшая сестра, ждем ваших приказаний.

— Хорошо, — быстро ответила Мирия, опережая любые вопросы относительно приказов. — Задание простое: необходимо принять заключенного на борту другого судна.

Лета оглядела других членов своего отделения. Сражающиеся на передовой селестинки были элитой Адепта Сороритас, и такое простое дело, как эскорт преступника, вполне могло обойтись без них. Они жили для боя в самом сердце стычек с еретиками или восстаний мутантов, но никак не для выполнения обязанностей строевого офицера силовиков.

Мирия прочитала эти мысли в глазах Леты и других сестер. Ее саму не покидали опасения с того момента, как она получила астропатическое сообщение от адъютанта канониссы Галатеи.

— Любое дело, совершенное во имя Императора, является честью для нас, — твердо сказала она. — Зная это, мы выполним задание достойно.

— Конечно, — ответила Лета. — Мы подчиняемся команде.

— Я разделяю ваше беспокойство, — призналась Мирия, понизив голос. — Наше отделение никогда не пользовалось особой благосклонностью… — среди женщин прошла волна мрачного веселья, — но мы поступим так, как должны.

— Вот он, — воскликнула сестра Кассандра, вглядываясь в прозрачный иллюминатор в стене коридора. — Я его вижу!

Мирия подошла ближе и посмотрела через толстое стекло. Мгновение она была уверена, что ее боевая сестра ошиблась, но затем поняла, что тьма за корпусом «Меркуцио» была не пустотой космоса, а бортом другого судна. На нем отсутствовали какие-либо источники света, знаки и вымпелы. Лишь слабое свечение иллюминаторов и сигнальных огней фрегата Сестры Битвы выделяло его. Чуть позже свет озарил судно сильнее, но только малые участки.

— Черный Корабль, — выдохнула Иона. — Император, защити нас!

С болтерами на изготовку, прикрывая друг друга, отделение Мирии парами двинулось по рубчатому стыковочному рукаву, протянувшемуся от одной из внешних шлюзовых камер «Меркуцио». Во главе отделения шла старшая сестра; ее оружие покоилось в кобуре, но она держала ладонь на рифленой деревянной рукояти. Воспоминания вновь нахлынули, возвращая к тому дню, когда она впервые ступила в темное железное нутро судна Адептус Телепатика.

Никто не знал, сколько всего существует Черных Кораблей. Одни рассказывали о секретной базе на Терре, откуда флотилии черных как смоль звездолетов отправлялись на поиски псайкеров по всей галактике. Другие говорили, что эти корабли действуют поодиночке, подчиняясь лишь телепатическим приказам самого Императора. Мирия не знала правды, да и не хотела знать.

Где бы ни объявлялся потенциальный псайкер, за ним обязательно прибывал Черный Корабль. Те, чьи сердца были крепки, а воля достаточно сильна, чтобы выдержать приготовленные испытания, становились служителями Инквизиции или отправлялись в школы Астра Телепатика. Большинство из них умерщвлялось тем или иным способом либо было принесено в жертву Императору, дабы Он мог поддерживать сияние великого маяка Астрономикона.

Сестры Битвы вошли в овальный зал приемов, на железных стенах которого были выведены гексаграммные обереги. Слабый желтый свет биолюминесцентных полос освещал центр пространства и укутанные в плащи фигуры, которые еле слышно кружили в помещении на самой границе света. Лета и остальные машинально построились в круговой боевой порядок с оружием на изготовку, охватив все возможные векторы атаки. Мирия напряженно всматривалась в окружавшие ее неясные силуэты. У Адептус Телепатика имелись собственные вооруженные силы, но имперский указ запрещал использовать их в качестве надзирателей на своих кораблях: опасный псайкер мог легко переманить на свою сторону другого телепата. Вместо них роль охраны на борту Черных Кораблей выполняли штурмовики Инквизиции или Сестры Битвы, чей несокрушимый щит веры укрывал от происков плененных колдунов и ведьм.

Снаружи донеслись звуки приближающихся шагов. Глаза Мирии уже привыкли к темноте, и она сразу заметила фигуры, появившиеся из люка в форме цветка ириса у дальней стены. Две из них оказались воздаятельницами с массивными мультимелтами в руках, третья, как и сама Мирия, являлась селестинкой. Эти сестры носили серебристые доспехи и белоснежные мантии, а на наплечниках был изображен черный череп в ореоле. Еще несколько сестер стояли позади вошедших, предпочтя оставаться в тени. Селестинка отдала честь Мирии, и она ответила таким же жестом.

— Мирия, из ордена Пресвятой Девы-мученицы, рада встрече, сестра.

— Диона, из ордена Серебряного Покрова, — прозвучал ответ, — рада встрече, сестра.

Мирия поразилась усталости, отразившейся на лице Дионы: напряжение буквально вытравилось у нее под глазами. Ее соратница тоже взглянула на воздаятельницу, последовал миг их безмолвного общения.

— Заключенный готов. И я с удовольствием от него избавлюсь. — Диона махнула людям в балахонах, подзывая их, и ее оружие мигом развернулось в ту сторону.

Адепты внесли кубическую раму, внутри которой был закреплен высокий цилиндр из зеленого стекла. Внутри находился человек: голый и мертвенно-бледный в желтоватом свете. Его голову скрывала металлическая маска, утыканная датчиками и штырями.

— Торрис Ваун, — произнесла Мирия имя преступника, и тот вздрогнул, будто услышал ее. — Блестящий улов, сестра Диона.

— Могу заверить, что это было непросто. Он убил шестерых моих друзей, прежде чем мы смогли его усмирить.

— И он до сих пор дышит. — Мирия изучила громадную колбу, зная, что человек внутри изучает ее с не меньшей тщательностью своим сверхъестественным восприятием. — Будь моя воля, этот колдун уже отправился бы в сердце звезды.

Диона решительно кивнула:

— Наши желания совпадают, сестра. Но, увы, мы подчиняемся приказам Министорума. Ты должна доставить этого преступника лорду Виктору Ла-Хайну, в Норокский Лунный Собор на планете Нева.

Хромая, подошел сервитор с сургучом и свертком пергамента. Диона взяла документ и поставила свою печать сверху.

— Властью, данной мне Экклезиархией, да будет так.

Мирия продолжила процедуру, приложив к капле сургуча свою печатку командира отделения. Она услышала, как позади нее Лета подумала вслух:

— Он выглядит таким ничтожным. Какое преступление должен совершить человек, что за ним требуется такой контроль?

Диона резко вздохнула. Очевидно, она не позволяла, как Мирия, говорить подчиненным без разрешения.

— Те шесть убитых были его последними жертвами. Этот человек сеял беспорядки и ужас во многих мирах по всему сектору. И все ради удовлетворения низменных потребностей. Ваун — животное, сестра; беспощадный лицемер и пират. Он упивается своими зверствами. — Ее лицо помрачнело. — Мне противно находиться в одном помещении с этим выродком.

Мирия бросила взгляд на Лету.

— Я ценю твою искренность, сестра Диона. Мы проследим, чтобы преступник был доставлен на Неву без промедления.

Несколько сервиторов подняли тюремную капсулу с заключенным и двинулись к туннелю в сторону «Меркуцио». Как только Вауна унесли, Диона немного расслабилась.

— Лорд Ла-Хайн убедительно просил, чтобы колдуна казнили при его дворе. Насколько мне известно, для этого почтенному диакону пришлось задействовать свои связи в Адептус Терра.

Мирия кивнула, вспоминая сообщение Галатеи.

— Канонисса ждет нашего прибытия в городе Нороке. Этот Ваун родом с Невы, верно? Значит, он будет предан мечу на земле родного мира, где устроил столь ужасные беспорядки. — Она мельком взглянула на свою заместительницу Лету, и та выстроила остальных селестинок по обе стороны от заключенного, которого тут же увели через стыковочный туннель.

Развернувшись, Мирия бросила через плечо:

— Аве Император, сестра.

Ее запястье неожиданно сдавила бронированная перчатка Дионы.

— Ни в коем случае не недооценивай его, — прошипела она, блеснув глазами во мраке. — Я совершила ошибку, и шесть достойных женщин заплатили за это своими жизнями.

— Разумеется.

Диона разжала пальцы и отступила обратно во тьму.

«Меркуцио» лег на новый курс и полетел прочь от места встречи, направившись к Неве. Черный Корабль исчез с экрана сенсориума, как утренний сон, — так быстро, словно его никогда здесь не было. Фрегат вошел в эмпирей не совсем удачно: краткий спазм поля Геллера убил нескольких матросов на орудийных палубах. Аккуратно подбирая каждое слово, члены команды тихо перешептывались за спинами боевых сестер. Никто не знал, что или кто перешло с Черного Корабля на борт их судна вместе с отделением Мирии, но все боялись.

В последующие дни молиться в часовни фрегата приходило намного больше людей, а на нижних палубах стали чаще транслировать гимны по вокс-сети. Большая часть экипажа никогда раньше не видела живьем Сестер Битвы. Во многих портах по всему сектору офицеры и матросы слышали занятные истории о них. По большей части это были вещи, которые недалекие мужчины могут думать о таких женщинах. Истории разнились от простых похотливых фантазий до мрачных и жестоких бредней. Некоторые говорили, что сестры питаются плотью убитых ими мужчин, как богомолы в джунглях. Другие клялись, что они одновременно наложницы и солдаты, могут доставлять излишне доверчивым в равной степени небывалое удовольствие или кошмарную боль. Члены экипажа настолько же боялись Сороритас, насколько восхищались ими. Однако были среди них и те, кто наблюдал за женщинами с темным и недобрым вниманием.

Лета подняла глаза на вошедшую в грузовой отсек Мирию, которая проследовала мимо двух оружейных сервиторов у люка и направилась туда, где они с Кассандрой стояли на страже стеклянной капсулы.

— Старшая сестра, — кивнула Лета. — Какие вести от капитана?

Недовольный взгляд Мирии вполне мог сойти за ответ.

— Он сказал мне, что навигатор встревожен. Путь через варп неспокоен, но он надеется, что мы прибудем на Неву через день или около того.

Лета покосилась на капсулу, заметив, что Кассандра сделала то же самое.

— Узник тут ни при чем, — ответила Мирия на немой вопрос. — Подавляющая маска мешает любому проявлению колдовства, — она постучала пальцем по толстому стеклу.

Пальцы сестры Леты скользнули к цепочке серебряного розариуса, который сестра всегда носила на шее. Убеждение на нее не подействовало.

— Как бы то ни было, чем быстрее это путешествие закончится, тем лучше. У меня душа стонет от бездействия.

В ответ Мирия согласно кивнула. Из всего отделения они с Летой служили вместе дольше всех, и младшая часто была одного мнения со своим командиром.

— Мы переживали и худшее, разве нет? Орочьи набеги на башню Иакова. Зачистка Старлифа.

— Да, но ожидание все равно гнетет меня. — Лета отвела взгляд. — Сестра Диона была права. Присутствие этого преступника марает душу. Когда выполним это задание, мне нужно будет омыться в святых водах.

Кассандра внезапно напряглась, и это привлекло внимание остальных.

— Что такое? — спросила Мирия.

Сестра Битвы подкралась к груде металлических балок в углу грузового отсека.

— Что-то… — рука Кассандры метнулась вперед и выдернула из темноты извивающийся силуэт. — Нарушитель!

Сервиторы-стрелки мигом среагировали, с жужжанием приведя оружие в боевую готовность. Мирия ухмыльнулась, когда Кассандра выволокла извивающегося матроса в центр отсека.

— Кто ты, во имя Императора, такой? — требовательно спросила она.

— М-мичман. Ах! Ворго. Мэ-эм… — Человек моргнул влажными глазами-бусинками. — Пожалуйста, не ешьте меня.

Лета и Кассандра переглянулись.

— Не есть?

Мирия жестом призвала их к тишине.

— Что ты здесь делаешь, мичман Ворго? Кто тебя послал?

— Никто! — Он словно обезумел. — Я сам! Я просто… хотел посмотреть… — Ворго протянул руку к стеклу и едва коснулся поверхности.

Старшая сестра хлопнула его по кисти, и мичман зашипел от боли.

— Идиот! Я вполне могу вышвырнуть тебя за это в космос!

— Простите, простите! — Ворго упал на колени и сотворил знамение аквилы. — Я пролез через вентиляцию… Троном клянусь, просто из любопытства!

— Однажды оно тебя убьет, — сказала Лета, и ствол ее болтера оказался в опасной близости от головы мужчины.

Отступив на шаг, Мирия махнула рукой.

— Выставьте этого болвана отсюда и скажите технопровидцам, чтобы прислали илота запечатать все вентиляционные отверстия в этой камере.

Кассандра поставила человека на ноги и начала выталкивать из грузового отсека, не обращая внимания на его протесты. Лета пошла за ней, но у порога люка задержалась.

— Старшая сестра, мне остаться?

— Нет. Изабель сейчас подойдет.

Фигура ропщущего Ворго извивалась между боевыми сестрами, пока они не закрыли за собой люк. Грузовой отсек погрузился в тишину. Мирия слушала слабые, неритмичные поскрипывания металла, подрагивающего под мощью двигателей фрегата, жужжание механизмов сервиторов и тихое журчание пузырьков в баке. Внезапно челюсть свело судорогой. Мирия почувствовала резкий маслянистый запах, разлившийся в воздухе.

— Наконец-то одна.

На мгновение она подумала, что голос ей почудился. Мирия развернулась на месте и вытаращила глаза на двух оружейных сервиторов. Неужели говорил один из них? Оба в ответ направили на нее пустые, словно кукольные, взгляды своих сенсорных отверстий, пуская при этом нити слюней со своих сшитых губ. Невозможно: каким бы интеллектом ни обладали ранее эти механические рабы, сейчас они были всего лишь автоматами, не способными на такие разговоры.

— Кто со мной говорит?

— Сюда, — раздался напряженный голос. — Подойди сюда.

Мирия повернулась на месте. Прямо перед ней стояла капсула, закованная в раму вороненого металла, а внутри плавал нечеткий и скрытый силуэт человека. Боевая сестра выхватила пистолет, нажала на руну активации и прицелилась в стеклянный бак.

— Ваун! Как ты посмел коснуться меня своим колдовством?

— Спокойнее, сестра. Несладко тебе придется, если тронешь меня, — слова вылетали прямо из воздуха, как если бы псайкер заставлял атмосферу в отсеке вибрировать, подобно мембране вокса.

Лицо Мирии перекосила гримаса отвращения.

— Ты сделал глупость, мерзавец, подняв на меня руку.

Она подскочила к скоплению циферблатов и тумблеров на боку стеклянного контейнера. Стрелочки и рычажки были установлены на отметках, показывающих уровень жидкости, притупляющей чувства, и противоментальных транквилизаторов в капсуле Вауна. Не будучи техножрецом, Мирия видела сдерживающие конструкции схожего вида ранее и знала их примерное назначение: невропатические зелья закачивались в легкие и поры опасного псайкера, подавляя его мутантные способности. Она дернула несколько рычагов, и свежий поток мутной жидкости поступил в резервуар.

— Это тебя угомонит.

— Подожди, стой! — Тело Вауна задергалось в судорогах внутри капсулы, мертвенно-бледная ладонь прижалась к толстому стеклу. — Ты не поняла. Я просто хотел… поговорить…

Она повернула другой тумблер, и разряд электричества прошел через содержимое бака.

— Для тебя здесь нет аудитории, псих.

Слова потеряли ясность и затихли.

— Ты будешь… сожалеть… о своей ошибке…

Мирия приставила плазменный пистолет к стеклу.

— Учти, еще хоть одно слово из этого отстойника, хотя бы одна попытка проникнуть в мое сознание, и я сварю тебя, как кусок тухлого мяса.

Ответа не последовало. Торрис Ваун вяло повис в мутном растворе. Дрожа, сестра Мирия забормотала литанию мужества и прикоснулась к печатям чистоты на своих доспехах.

«Меркуцио» вырвался из варпа и на полном ходу помчался во внутреннее пространство системы Нева так, будто сам корабль отчаянно пытался поскорее выгрузить то, что нес в трюме. И пока столичная планета, движущаяся по орбите бело-желтой звезды и четвертая по удаленности от нее, увеличивалась на гололитах фрегата, маленький и тихий бунт вспыхнул на нижних палубах «Меркуцио».

Люди из обслуги торпедных аппаратов пришли к карцеру Ворго и в полной тишине перебили вооруженную охрану. Освободившись, Ворго не спешил кого-либо благодарить. По большому счету, он вообще ничего не сказал, кроме нескольких отрывистых фраз о расположении боевых сервиторов в грузовом отсеке, да о том, как с ним обращались Сестры Битвы.

Освободители Ворго вовсе не были его друзьями. Некоторые из них люто ненавидели мичмана в прошлом, подкарауливали в темных коридорах и вытряхивали все деньги. Сейчас же между ними было что-то общее, хотя ни один не мог сказать, что именно. Они просто разошлись в разные стороны с безмолвной целеустремленностью и ни о чем не говорящими лицами.

В генераториуме «Меркуцио», где духи машин хлопотали под оболочками реакторов, передавая энергию во все корабельные системы, несколько молчаливых людей подошли к служебным порталам. Перед ними вращались огромные шестерни массивов охладителя. Пережидая по десять оборотов, группами по три люди бросались прямо под зубья механизма. Разумеется, тела перемалывало вмиг, но жуткое месиво из костей и мяса заставило машину запнуться и наконец полностью встать. Тут же прекратилась подача хладагента к реакторам, и взвыли сирены.

Ворго с основной частью бунтовщиков направился к грузовым палубам. Новые потоки людей пополняли толпу со всех сторон. Новоприбывшие несли в руках герметичные банки с химической смазкой из хранилищ техножрецов, которые отвечали за исправность лазерных пушек. Используемая в вакууме, вяжущая жидкость была пригодна для обработки широких стеклянных линз орудий, что препятствовало появлению царапин из-за микрометеоритов и прочих повреждений, но при контакте с воздухом смазка вступала в более интенсивную реакцию.

После происшествия с мичманом сестра Мирия запросила и получила для охраны узника третьего боевого сервитора из штатного комплекта фрегата. Теперь она следила, чтобы никто из членов команды не оставался с Вауном один на один. Пары селестинок посменно сторожили заключенного круглые сутки.

Лета и Иона стояли на часах, когда взрыв выбил люк внутрь. Механические рабы оказались сбитыми с толку: их авточувства вывел из строя оглушительный хлопок взрывной волны. Дула оружия сервиторов бесполезно задвигались из стороны в сторону, не в силах найти и зафиксировать цель.

Для Сестер Битвы это не стало препятствием. Люди, что проталкивались через рваную дыру в стене, не обращая внимания на ожоги от горячего металла, были встречены болтерным огнем. Оружие Леты модели «Годвин-Де'аз» задергалось в латных перчатках. Блестящая филигрань и гравировка отражали вспышки выстрелов, катехизисы наказания вспыхнули на стволе и казеннике болтера. Ручной огнемет Ионы взревел, изрыгая через весь отсек струю оранжевого пламени, облизывающего захватчиков и сжигающего их. Но люди все прибывали и прибывали. У одних были примитивные дубинки, другие сжимали в руках запечатанные банки. Иона заметила в этой толпе Ворго, метнувшего одну такую стеклянную банку в сервитора. Она разбилась о грудь илота, и содержимое полыхнуло белизной магния. Струйки едкого серого дыма взвились следом за кислотой, проедающей как плоть, так и имплантированные механизмы.

— Сестры, к оружию! — крикнула Лета в вокс, закрепленный на горжете доспеха, но ее голос заглушил вой главного казарменного клаксона «Меркуцио». Находясь здесь, в глубине корабля, Лета не могла знать, что фрегат дал крен, когда из-за накопившегося в двигателях жара вышли из строя когитаторные системы корабля.

Толпа матросов набросилась на другого сервитора-стрелка; они повалили его на пол и придавили телами оружие, подставляя свою плоть под выстрелы дробовика. Лицо Леты скривилось от отвращения, ведь только сейчас она обратила внимание на то, что люди не говорили, не кричали от боли и не вопили от ярости. Они умирали безмолвно, с наивным выражением на лицах и одной целью — завалить своими телами охранников арестанта.

Еще один химический взрыв известил о гибели последнего сервитора, и нападавшие хлынули вперед, перешагивая через трупы товарищей; десять или двадцать человек двигались как единая масса, одна мощна волна. Сестра Лета увидела, что Иона покачнулась, задыхаясь в клубах ядовитых испарений из самодельных кислотных бомб. Незащищенное лицо быстро покрылось химическими ожогами, а глаза распухли. В отличие от супервоинов Астартес, Сороритас не обладали генными модификациями, которые позволили бы спокойно продолжать бой в таких условиях.

Вдох горького дыма сказался в груди Леты острой болью, а во рту появился привкус меди. Молчаливая толпа надвигалась на нее, позволив Сестре Битвы выпустить весь магазин в удобную мишень. Когда магазин опустел и раздался холостой щелчок, они схватили ее и прижали к полу, заставив опуститься на колени.

Время расплылось в зловонном тумане едких испарений, затуманивающих разум. Ядовитый дым путал мысли. Иссохшими, потрескавшимися губами Лета беззвучно шептала литанию божественного наставления, умоляя Императора поддержать в ее сердце пламя веры.

Лета заставила себя подняться на ноги. В какой-то момент оружие выскользнуло из ее рук, и теперь сестра пыталась понять, где оно может быть, но дым делал все неестественным и расплывчатым. Каждый вдох тупым ножом проходился по горлу, а мысли ползли со скоростью ледника.

Она сфокусировала взгляд. Ворго держал в руках пучок кабелей и несколько металлических деталей. Зеленоватая жидкость стекала с них. Ворго тяжело дышал, но глаза его были равнодушны и влажны. Позади полного матроса голый мужчина одевался в грязный комбинезон, проведя зарубцованной рукой по седеющей шевелюре. Почувствовав на себе взгляд Леты, он развернулся и взглянул на нее.

— Ваун, — выдавила она. Ответом была холодная ухмылка и кивок в сторону разбитой капсулы, из трещины в боку которой вытекала густая нейрохимическая жижа. В воспаленные глаза Леты словно насыпали песка, она с трудом моргала. — На воле…

— Да, — от его уверенного голоса веяло холодом. — При должных обстоятельствах ситуация бы выглядела весьма потешной, даже чарующей.

Он похлопал Ворго по плечу и указал на пробитый вход.

— Отличная работа.

— Предатель, — просипела Лета.

Ваун покачал головой.

— Не злись, сестра. Он не знает, что творит, — его губы искривились в слабой улыбке. — Как и все остальные.

— Скоро сюда прибудут другие сестры. Ты умрешь.

— Меня здесь уже не будет. Все спланировано, сестра. — Псайкер подошел к Ионе. Женщина лежала, с трудом хватая воздух маленькими глотками.

Лета попыталась подняться на ноги, чтобы помешать Вауну сделать то, что он хотел сделать, но матросы набросились на нее и повалили на пол, стуча сапогами по ее доспехам.

Псайкер прошептал что-то Ионе на ухо, поглаживая рукой ее белокурые волосы, и Сестра Битвы судорожно зарыдала. Потирая руки, Ваун встал, явно довольный собой.

— Тебе не уйти, — хрипло сказала Лета. — Нас не остановишь. Мои сестры верны своему долгу. Они ни за что не дадут тебе сбежать с корабля!

Он кивнул.

— Да, они верны. Я это видел.

Злоумышленник взял у одного из своих спасителей зазубренный нож и подошел ближе. Ворго и остальные держали Лету в ожидании.

— Верность ведет к фанатизму. А он в свою очередь делает человека эмоциональным и склонным к безрассудству. — Он повернул нож в руке, чтобы поймать блик. — Как раз это я и собираюсь использовать себе во благо.

Лета попробовала что-то возразить, но Ваун одной рукой отклонил ее голову назад, а другой вонзил в ее горло нож.