Венец судьбы

Глава 7

Синтия

Тюрьма Неблагих

Я уставилась в темноту, а затем снова посмотрела на вход в яму, в которую прыгнула. Дни проходили, превращаясь в недели. Я боролась каждый день, чтобы держать монстров в страхе, но сил у меня уже не было, не в этом месте ужасов. У меня не было магии, и как бы я ни тянулась к ней, не могла найти. Я чувствовала себя простой.

Сердце гулко забилось в ушах, когда я повернулась на звук в пещере, из тени на меня смотрели глаза, моргая. Монстры собрались, ожидая, когда я ослаблю защиту. Райдеру надерут задницу за то, что он оставил меня здесь. Через пару дней я поняла. Он был так зол, что я не смогла принять то, что предлагал мне его мир. Но я не знала, что сдерживало меня. Я была уверена, что проблема не в человечности. Меня вырастили люди, чтобы видеть мир с их точки зрения.

В течение нескольких дней я обдумывала всё, не потому, что он приказал, а потому, что знала — я упускаю магию, с которой была рождена. Богиня, да как стать единым целым с Царством Фейри? Это не так просто. Что, если я потеряю себя? Что, если превращусь в монстра и уничтожу мир, для спасения которого была создана? Или, если облажаюсь, и все, кто рассчитывал на меня, умрут, потому что я не смогла оправдать их ожидания?

Убивать тварей было легко, вероятно, поэтому Дану отдала меня в Гильдию, чтобы я выросла среди Наёмников. Я могла лопать магов, как мыльный пузырь, но не настолько сильна, чтобы быстро закончить бой.

Райдер… что, если он умрёт? Как бы я вписалась бы в этот мир без него? Никак. Я здесь из-за него; из-за людей, которых он заставил меня любить. Ладно, он не заставлял. Их легко было полюбить, как только прорвёшься через задумчивые, тупые, мудацкие интриги.

Я снова выкрикнула его имя, когда тени начали двигаться. Безумие. Я замёрзла, умирала с голоду, и болела каждая частичка тела.

Я видела, как он смотрел на меня несколько часов после того, как вернулся, говоря, что я для него ничто. Что я умру в этой яме, и никто никогда не узнает, и всем будет плевать, что меня нет.

Я не думала, что Райдер скажет такое или оставит меня здесь на несколько недель. Затем начала вспоминать разговоры с Ашером о тюрьме Благих, из которой он сбежал. У меня было стойкое ощущение, что не Райдер говорит со мной, и что время здесь движется по-другому.

Отступив в тень, я медленно повернулась, глядя в бесконечное количество пар глаз, которые наблюдали за мной. Ледяные пальцы скользнули по моей шее, и я задрожала от пронзивших ощущений.

Благие — это не то же самое, что Неблагие. Их сексуальная сила мощнее, всепоглощающая. В момент, когда что-то коснулось меня, я зашипела и попыталась бороться с соблазном. Не сработало.

— Такая красивая и брошенная теми, кто любил, — прошипел он сквозь зазубренные клыки. — Они не хотят тебя, но мы хотим. — Его пальцы скользнули ниже по шее, и я не в силах была пошевелиться. Другие выползали из теней, шепча и бормоча о том, как я прекрасна, пока это чудовище держало меня. Меня удерживал яд с ногтей, вонзившихся в меня. Он прижался губами к моим, и я вскрикнула, пока он наслаждался моим ртом и смотрел прямо в глаза. — Ты не чувствуешь боли, только удовольствие, — промурлыкало существо, нежно поглаживая моё лицо. Боль прекратилась. Его слова изменили всё. Другие монстры вышли из тени, присоединившись к нему, пока он пожирал и играл с моим телом.

Я их не остановила, потому что была парализована, не могла двигаться, но была в состоянии чувствовать. И переживала лишь удовольствие, смешанное с болью. Чудовище опустило зубы к моей обнажённой груди, разрывая её. Что-то тёплое и влажное толкнулось между моих бёдер, пока чужие руки держали их широко разведёнными. Я захныкала, а кровь потекла по моему лицу.

— Завтра мы будем действовать медленнее, но сегодня умираем с голоду, моя прелестная игрушка, — объяснил он, и я кивнула. — Мы так долго были без пищи, а ты слишком вкусное лакомство.

Всё это было неправильно. Что-то вошло в моё тело, и я уставилась вниз. Монстр злобно рассмеялся, наблюдая, как рука пронзила мой живот, разрывая. Другой рукой он обхватил мой подбородок, поднимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Тебе нравится, приятно, правда? — Другой Благой появился из тени, поглаживая мои волосы и обнимая лицо. Я посмотрела на него. — Я не буду питаться твоей плотью, как другие, нет. Мне нужны эмоции, и о, милая девочка, ты полна эмоций.

— Больно, — прошептала я, выплёскивая кровь, заполнившую горло.

— Потому, что он пожирает твои внутренности, и ты вот-вот истечёшь кровью. Видишь ли, мы так голодны, а ты такая сильная.

Рыдая, я звала Райдера. Канал связи, которым мы пользовались, казался пустым, и только хриплый смех встретил мои мольбы. Я осела на существо, которое поймало меня. Он оторвал меня от монстра, который пировал на моих внутренностях. Я посмотрела через его огромное плечо туда, где лежали мои ноги, отделённые от тела, когда мы уходили.

— Они мне нужны.

— Ты исцелишься. Здесь не умирают. Завтра мы начнём с тобой сначала. Ты привыкнешь, и, в конце концов, станет всё равно. Тебе, может, даже понравиться, что они тебя едят, хотя это не будет иметь значения. Теперь ты моя.

Его звали Малахия, и он не ошибся. В конце концов, я научилась жаждать смерти и блаженства, которое она предлагала, чтобы избежать реальности этого адского места. Он перестал унимать боль, когда другие ели меня. Они пировали моей плотью, а он питался воспоминаниями и эмоциями, пока я не поддавалась блаженной смерти, ночь за ночью.

Я сражалась с ними, но вскоре узнала, что они наслаждались борьбой и охотой на своих жертв, поскольку поняли, что коридор лабиринтов бесконечно безнадёжен. Туннели шли на мили, извивались и заканчивались комнатами-ловушками. Это целый мир лабиринтов без видимого выхода. Но Ашер нашёл способ сбежать.

Вскоре, я начала на стенах отмечать дни. Недели превратились в месяцы, месяцы — в годы, и я поняла холодную реальность того, что произошло. Райдер оставил меня на произвол чудовищ, которые бесконечно мучили меня. Если хочу выбраться, должна спасти себя. Он гарантировал, что я никогда не вернусь к нему, и те слова, которые он прошептал со скал, эхом отдавались в голове.

Кто-нибудь ещё заметил, что меня нет? Неужели все ненавидят меня настолько, чтобы оставить здесь, внизу? Неужели Адам не понял, что я пропала, или Райдер и от него избавился?

Наконец в самую страшную ночь десятого года заключения, я сломалась. Мой позвоночник был сломан пополам, и я лежала в луже крови, пока Малахия рисовал на моей плоти. Пальцами он вернул ощущение, которое очень хорошо знал. Другой Благой ел меня, говоря, как сильно я буду наслаждаться им, и на мгновение так и было. Я кончила с монстром, а Малахия наблюдал из тени. Моё тело, наконец, сломалось, давая то, от чего я отказалась. Я отдала Благому частичку себя. Они брали всё больше и больше, и каждую ночь нежными прикосновениями монстры уничтожали меня. Малахия разрушил меня, позволив чудищам использовать моё тело, а сам забирал воспоминания. Его эмоции питали меня, а я кормила его частями разума, которые он жадно поглощал. Мне было всё равно, что он позволил другим изуродовать тело. Меня волновало, что он изнасиловал мою душу, позволила забрать её у меня. Поэтому всё во мне изменилось. Я искала его, просто чтобы почувствовать или вспомнить, что потеряла.

Я зависела от Малахии, желая ощутить боль, которая больше не была моей, когда Райдер не вернулся за мной через пятнадцать лет. В итоге, Малахия забрал все радостные воспоминания, сделав их неуловимыми в сознании, будто они вне моей досягаемости.

Я сделала всё, о чём он просил, жаждая прикосновения других Благих, чтобы найти похищенные Малахией воспоминания. Я охотно пошла к ним, только чтобы увидеть золотистые глаза, которые прожигали душу, или то, что осталось от души.

Так я, наконец, сбежала от них. Я скакала на монстре, которому нравилась моя плоть, и Малахии не было рядом, чтобы наблюдать, копаться в эмоциях и воспоминаниях, ища какие хотел забрать на этот раз. Я наклонилась и поцеловала горло монстра, зная, что ему нравятся мои губы на его пульсе, и зубами я разорвала его горло. Он так славно истекал кровью, которая окрасила моё лицо. Я потащила его к входу, оставив труп там, прежде чем вернулась за другими, которые забрали части меня, включая Малахию.

На двадцатый год мне хватило тел врагов, чтобы построить лестницу, и я сделала это, добавив свои трупы в конструкцию. Я делала всё медленно, лелея каждую косточку и связку, которые Благие так охотно пожертвовали на моё дело.

Я когтями прорыла себе путь, достигая середины. Там сквозь грязь я прокопала туннель к магическим рунам, которые размещены вокруг ямы. Я убирала их, одну за другой, день за днём, пока сила, которая удерживала нас, монстров, в яме, не исчезла, позволив мне сбежать из тюрьмы, в которой оставил меня муж.

Стоя на краю ямы, я смотрела в бездну, на безглазые трупы, сваленные на земляном полу. Я потянулась к их силе, но не её получила, а нечто совсем другое. Что-то… бесконечное. У меня когти удлинились, и гигантские крылья раскрылись из позвоночника. Я стояла, вспоминая, зачем была создана, и кем теперь стала.

В голове появилась идея мести, но не этого я хотела. Я отомщу всем, кто сделал мне больно или пытал. Сердце заколотилось в груди, а в голове всплыло воспоминание о золотистых глазах. Чьи это глаза я не знала, но от них у меня буквально сердце сдавливало тисками.

Я вонзила когти себе в грудь, вытаскивая сердце, которое не переставало болеть при воспоминании о порочно красивых глазах. В голове бесконечно прокручивались слова, но я так и не смогла вспомнить, кто и зачем их произнёс. Лишь знала, что я одна, и нахрен неприкасаемая. Я — Сорха, Богиня Фейри, и чертовски голодна.

Расправив крылья, я начала писать пальцем на стене. Я писала собственной кровью, оставляя послание тому, кто кинул меня в эту яму. Я писала о том, что далеко не слаба. Я — Богиня. А тот, кто кинул меня в эту дыру, заплатит своей кровью.