Великий поход

Глава 7 ВЕЛИКАЯ ТОПЬ

Отряд шел мимо небольшого торфяного озера, берега которого кишели пернатыми. Косо поглядывая на людей, по топкой почве неровного берега важно шествовали дикие голуби, покачивая из стороны в сторону пепельными хохолками. В воде, имевшей в неровном свете свинцовый оттенок, плавали гуси.

Они встряхивали крыльями, обдавая себя сверкающей водяной пылью, и громко кричали, недовольные вторжением в свои владения. Две голенастые птицы, крылья которых снизу были ярко-зелеными, а сверху невзрачно серыми, ковыряли грязь крючковатыми клювами. По карликовому лесу из толстых изумрудных травинок и аспидно-черных цветов носились юркие бескрылые птахи, охотясь за сороконожками и первыми весенними пиявками.

Иир'ова нервно дрожал, глядя на столь ненормальное, по меркам жителя полупустыни, изобилие дичи. Желтый Ушан смотрел на птиц спокойно, только едва заметно для глаза подрагивающий кончик хвоста говорил идущему позади мутантов Вагру, что оба хищника с трудом сдерживаются, чтобы не броситься в сторону от тропы и не врезаться в кучу пернатых, творя смертоубийство. Однако и Ирм, и его похожий на большеухую лисицу сосед уже привыкли, что отец Вельд разрешает охотиться лишь тогда, когда в том есть настоящая нужда. Сейчас все члены отряда, включая весьма прожорливого Аграва, были сыты, а в дорожных мешках лежал изрядный запас еды. Удовлетворению хищнических инстинктов мутантов эливенер не отводил времени, стараясь увести своих спутников как можно дальше от занятой войсками Нечистого Северной Флориды.

Миновав водоем, отряд очутился в местности, где нормальная природа словно спорила с Великой Топью, дыхание которой ощущалось теперь повсюду вокруг: леса, рощи и озера омывались поросшими ряской болотами и целыми потоками жидкой грязи, неспешно струящейся к югу.

Чернобородый, смотревший вслед удаляющейся в сторону Северной Флориды дневной летучей мыши, опустил глаза и заметил, что идущий впереди побратим остановился, словно ударился в стену.

— Что такое? — спросил встревоженный Вагр, подбегая к рыжему.

Аграв растерянно осматривал трехпалые следы, глубоко впечатавшиеся в губчатый мох. Следы имели грандиозный размер: при желании, мужчина мог бы лечь в них и вытянуть руки, и все равно не достал бы краев ни пальцами, ни сапогами. Гигант, двигавшийся со стороны топей, пинком отшвырнул в сторону валявшееся на его пути бревно, совершил прыжок и исчез в омуте слева от тропы, над которым курился густой туман. На глазах изумленных членов отряда следы медленно заполняла влага. Похоже, титаническое существо пробегало здесь совсем недавно.

Из углубления, в котором лежало помешавшее таинственному существу бревно, медленно и грациозно показалась двухголовая змея. Вагр немедленно вскинул лук, но эливенер остановил его повелительным окриком.

— Оставьте ее в покое. Она зла из-за того, что лишилась уютного дома. Сейчас она обнаружит свое мертвое дерево и поползет к нему.

Змея некоторое время раскачивалась над эливенером, шевеля широкими капюшонами песочного цвета, но быстро стала терять интерес к маленьким двуногим тварям. Пока одна голова следила за отрядом, вторая ощупывала взглядом маленьких изумрудных глаз окрестности. Наконец тварь нашла дерево в камышах у самой воды, опустилась на жалобно хлюпнувший мох и заструилась к своему дому.

Вагр с досадой плюнул и опустил оружие, горящими глазами провожая медленно ползущую к далеко отброшенному бревну желтую змею. Отвернувшись от людей, она сдула оба капюшона, и теперь стало видно, что головы ее удивительно малы для столь могучего тела, толщиной в торс взрослого человека.

Проводив грациозную и медлительную тварь, отряд двинулся дальше. Тропа, которой иногда пользовались пастухи, становилась все более нехоженой на вид. Исчезла сочная трава, из-за которой флоридяне приводили сюда коз, зато появились черные ползучие растения, то и дело пересекавшие дорожку. Слева и справа теснились обломки черных камней, словно бы выраставших со дна торфяников, на которых тускло светились грибы, жадно впитывающие солнечный свет. Некоторые из них уже начинали переползать вниз, чтобы двинуться в весьма не близкий для таких тихоходов путь в трясину Внутренней Флориды, где солнце ядовито и опасно для всего живого, а густой облачный покров — величайшее благо.

— Стоп, — скомандовал Аграв, и отряд сгрудился на практически неразличимой в островках мха тропе. — Надо изготовить зонты.

— Это зачем? — спросил колдун, с интересом разглядывающий большой гриб, спешащий мимо его сапога на сотнях белесых ножек.

— А затем, лысая твоя голова. — Аграв надел рукавицу и схватился за черный ползучий стебель. — Что хуже солнечного света в топях нет ничего. Не дай нам Вечное Небо, которого там не видно из-за облачного купола, попасть под открывшееся оконце. Красный световой поток, льющийся сверху, быстро превратит нас в слепых призраков, блуждающих по трясине и сдирающих с себя клочьями омертвевшую кожу.

Пока лесоруб старался перепилить неподатливый стебель ползучего растения, один из отростков вдруг хлестнул его по груди. Аграв лишь недобро ухмыльнулся, наступил на бьющееся растение ногой и в два рывка оторвал от него длинный хлыст. Оставшаяся часть перестала вибрировать, на мгновение замерла и вдруг поползла куда-то вдаль. Вскоре она исчезла за ближайшим камнем.

— Ловите их, иначе все разбегутся, и придется делать зонтики из шкур. Они тяжелее, да и на охоту нет времени. — Вагр стрелой метнулся к шевельнувшемуся черному канату и наступил на него сапогом, словно на змею. Немедленно на его штаны и подол рубахи обрушились мясистые ветви, но лесоруб, не обращая на них внимания, стал отрезать ножом нужный ему кусок.

— Как ни прискорбно, но флоридяне правы, — сказал эливенер, наступая на медленно отползающее щупальце растения. — Солнце, действительно, — самый страшный враг, поджидающий нас в топях. Все живое прячется от него и боготворит потоки низких облаков, не дающих Небесному Убийце уничтожить внизу все и вся.

— Так там царит вечная ночь, — спросил метс на северном наречии, отсекая ударом сабли схватившее его за руку растение, на которое наступил колдун.

— Нет, мой мальчик. — Эливенер уже плел из растения нечто, подобное корзине. Навык у отца Вельда, без сомнения, имелся: его руки мелькали с невероятной быстротой и точностью. Даже привычные к такого рода работе Аграв и Вагр справлялись медленнее. — В топях царит полумрак, слегка расцвеченный этими вот бегающими грибами и другими светящимися растениями. Некоторые озера также светятся, не говоря о множестве пород животных и бактерий, вырабатывающих свет, которые встречаются лишь во Внутренней Флориде, да на самом дне океанов.

При этих словах колдун хмыкнул, дескать, много ли знает на самом деле старый эливенер о положении дел на дне океанов. Отец Вельд повернулся к нему и сказал тихим голосом:

— Мой лысый друг, если ты не соблаговолишь сделать себе зонт, то рискуешь потерять навеки даже кожный покров своего черепа. Не спорю — от этого вид твой, с точки зрения сил Тьмы, станет только внушительнее, но лично меня голый оскаленный череп может вогнать в оторопь. Так что…

— Как же я могу плести с завязанными руками, старик? И как я понесу зонт?

— У нас нет возможности приставить к тебе носильщика, так что придется развязать руки, когда придем в опасные области. А пока… — Эливенер слегка прикоснулся к ремню, стягивающему запястья некроманта, и хитрый узел распался. Кен завистливо посмотрел на Вельда, дав себе зарок выведать конструкцию узла. Растерев онемевшие кисти, некромант с неохотой принялся за работу, искоса поглядывая на усевшегося напротив Аграва.

Вскоре колдун оказался поглощен плетением. Он шипел от злости, кусал себя за пальцы и смотрел волком на Вельда и Вагра, заканчивающих свои зонты.

Тем временем иир'ова и Ушан, лапы которых были не приспособлены для тонкой работы, отправились к ближайшему озерцу на охоту.

— Сделайте и для них парочку, — сказал эливенер флоридянам, указывая на спины мутантов, растворяющиеся в тумане. Аграв просто кивнул головой, не отрываясь от работы, а Вагр насмешливо спросил чернокнижника:

— А тебе, порождение мрака, не нужна помощь? Это тебе не кошек мучить и не жабьи лапки в ступе толочь, да?

Некромант позеленел, а руки его скрючились в бессильной ярости, словно лапы совы, вцепившейся в древесный сук. Он некоторое время смотрел на ухмыляющегося лесоруба, потом высокомерно отвернулся и принялся плести дальше. Когда он последним из всего отряда закончил свой зонт, отец Вельд одобрительно сказал, глядя на корзинку неправильной формы:

— Браво, мой лишенный совести и волосяного покрова друг, ты делаешь успехи! Не правда ли, кое-какие навыки смертных весьма…

Колдун буркнул сквозь плотно сжатые губы, словно плюнул, перебивая неторопливую речь эливенера:

— Дурное дело не хитрое. Тоже мне, навык.

Эливенер удивленно поднял брови. Вагр и Аграв так же весело переглядывались, глядя как колдун, явно гордящийся своим изделием, пытается приделать к нему дорожный посох старика.

— Ну что за манеры у служителей Тьмы, — притворно расстроился эливенер, когда некромант приладил клюку к корзине и поднял ее над головой. — Мог бы спросить разрешения.

— Еще чего! — Колдун разглядывал глубокую синеву неба сквозь многочисленные дырки своей корзины. — Ну и как, по-вашему, это изделие защитит нас?

— Очень просто. — Эливенер указал пальцем на возвращающихся иир'ова и Ушана. Сын Ветра нес в каждой лапе по большой белой птице, а желтый мутант тащил за задние ноги огромную розовую жабу, едва ли уступающую ему в весе.

— Я это есть не стану! — категорически заявил Аграв, с нескрываемым омерзением следивший, как желтый связывает конечности брыкающейся земноводной твари веревками.

— Никто тебя и не просит им питаться. — Эливенер обошел розового пленника, копошащегося в грязи. — Кроме того, мясо самки красных кваков весьма ядовито по весне. Эта красавица нужна нам совсем для другого.

С этими словами старик опустился на колени и стал поглаживать покрытое слизью розовое брюшко, что-то тихо бормоча.

— Ну и что он делает? — спросил Аграв, левое веко которого начало нервно подергиваться, когда под ладонью эливенера брюхо квака стало расти, а на коже выступила темно-зеленоватая слизь.

— Помолчи, Рыжий. — Вагр, сообразивший, что происходит, спросил у своего побратима: — У тебя что, есть с собой древесная смола, или пчелиный воск?

Не успел лесоруб ответить, как самка квака издала облегченный вздох, и вдруг прямо на сапоги Аграва полетела струя прозрачных ярко-желтых икринок. С проклятьями рыжий кинулся к лягушке, норовя пнуть ее в бок, когда эливенер встал на его пути. Понурившись, лесоруб стал отряхиваться.

— Не порть икринки! — Эливенер стал бережно подбирать желтые шарики величиной с голубиное яйцо. Вагр кинулся ему помогать. Тем временем иир'ова и Ушан, получившие телепатическую команду от старика, схватили квака за ноги, и потащили в сторону озера. Розовое существо облегченно вздыхало и издавало такие звуки, словно собиралось разразиться каким-то варварским песнопением.

Вскоре икра оказалась собранной, и эливенер стал давить ее в руках, поливая остро пахнущим соком плетеные зонтики. Желтые потеки удивительно быстро мутнели и засыхали, создавая между прутьев непрозрачную пленку.

— Извели целую генерацию существ, но теперь солнце нам не страшно, — провозгласил старик, разглядывая плоды своих трудов. — Теперь можно двигаться дальше.

— Лет двадцать назад, после того как ополчение колонистов отбило крупнейший набег Людей Хвоща, в пух и прах разбив их конницу, охотники начали ходить до самой границы Великой Топи, — рассказывал эливенеру Вагр. — Их интересовала шкура Ластоногого, из которой получались великолепные лодки. Вот тогда и заметили, что солнечный свет тут ядовит — звероловы лысели, рано умирали, у них начинали гноиться раны. Пришлось начать пользоваться зонтами. Но все равно, несколько раз за сезон посетившие Внутреннюю Флориду люди становились больными.

— Ясное дело, — буркнул колдун свысока. — В древние времена люди понимали, что над миром есть штука, именуемая озоновым щитом. Радиация, которую дикари именуют Лучами Смерти, создает дыры в этом слое, и свет становится вредным для несовершенных творений.

— Много они понимали, твои древние, — кинул на ходу Аграв. — Довели мир до погибели. Только такие нелюди, как ты, и могут восхищаться их познаниями.

— Видно, ты, лысый, как существо «совершенное», лишился скальпа где-нибудь в Запретных Землях, — добавил Вагр. Некромант ничего не ответил, считая, что его врагам не обязательно знать, что адепты Темного Братства получают посвящение в очередной ранг иерархии, посетив тот или иной разрушенный в давнюю войну город. Он в душе ликовал, подозревая, что пленившие его люди доведут его до города на юге полуострова.

«Удача, если я окажусь в Великом Месте, куда ни разу не забредал ни один из высших Братьев. Я автоматически стану на ранг выше, и кое-кому в Зеленом Круге придется потесниться. В городе повсюду должна быть разлита сила Великой Пустоты. Погрузившись в нее, я легко скину ментальные путы старика», — подумал некромант.

Идущий впереди вытянувшегося в цепочку отряда Вагр вдруг остановился и удивленно посмотрел налево. Лежащий на островке лилового мха кусок глины подмигнул ему, или это только показалось? Нет, действительно, серая глыба, величиной с бычью голову, имела глаза. Присмотревшись, лесоруб заметил перепончатые лапки, сложенные под торсом отлично замаскировавшегося существа, и короткий серый хвост, свесившийся в лужу.

— Что такое? — Аграв остановился и непонимающе уставился на глиняный валун.

— Он сейчас закрыл глаза. — Вагр говорил неуверенно. Сейчас ему показалось, что хвостатое существо ему попросту померещилось.

— Сейчас откроет, — решительно сказал рыжий и шагнул за границу тропы. В следующий миг одновременно до него долетел предостерегающий крик эливенера и истошный визг серого комочка. Он замер, схватившись за топор, заткнутый за пояс. Сзади подбежал запыхавшийся старик:

— Если он начнет плеваться ядом, да еще и попадет в цель, будет настоящая беда. Твои раны я не залечу и в пять дней, а его не смогу воскресить. Самцы кваков, защищаясь в меру своих сил, часто погибают. Пока я усыпил его. Давайте побыстрее минуем это место. Вон там и вот здесь, за папоротниками, притаились еще двое.

Отряд быстрым шагом и едва ли не на цыпочках прошел мимо безобидного на вид куска глины, один только колдун вышагивал гордо и независимо, пока Аграв грубо не рванул его за плечо.

— Шевелись, лысый, а не то придется подгонять тебя пинками!

Некромант презрительно плюнул в сторону. В том месте, где слюна некроманта попала на серебристый цветок, произошло движение: листья стали съеживаться и опадать, а лепестки свернулись в сверкнувшие металлом колючки. Вагр, видевший эту сцену, расхохотался:

— У нашего пленника слюна не менее ядовита, чем у кваков. Пожалуй, следует обмакнуть в нее наконечники стрел. Думаю, свалит и очень пьяного Волосатого Ревуна.

Колдун никак не отреагировал на насмешку, а лишь втянул лысую голову в плечи и зашагал быстрее. Бездонные провалы его глаз наполнились золотистым яростным огнем, губы шептали проклятья. Но пленный некромант был бессилен: эливенер прочно спеленал его ментальными полями, словно смирительной рубашкой. Ему оставалось лишь шипеть и пинать подвернувшиеся валуны и коряги тяжелыми подкованными сапогами.

В бездонной глубине ослепительно-синего неба появились похожие на прозрачные цветы подснежников мелкие облака. Их стайки кружились в медленном чарующем хороводе вокруг совсем не грозного, а теплого и как-то по-особенному улыбчивого солнца. Природа Северной Флориды, словно нарочно, постаралась предстать перед ними во всей своей красе, перед тем как они погрузятся в мир полумрака и крадущихся теней Великой Топи.

Отряд на некоторое время задержался, потеряв тропу. Вернее, как объяснили изредка охотившиеся в этих краях флоридяне, они достигли того места, где напоенные влагой мхи и глинистая влажная почва после каждого дождя стирала протоптанные козами и пастухами дорожки.

— Дальше ходят лишь совсем свихнувшиеся звероловы, — сказал Аграв, широким жестом указывая в южном направлении. — Здесь иной раз шастают дозорные Народа Хвоща, и можно упокоиться в грязи со стрелой в башке. Попадаются и другие чудища, с которыми не сладить ни топором, ни рогатиной.

— Да, — согласился с побратимом Вагр, — началась Внутренняя Флорида, пограничье между южными охотничьими угодьями колонистов и всадниками на спрутах. Сам я дальше не заходил никогда.

Слева расстилались сплошные унылые торфяники, над которыми кружили редкие птицы. Справа — холмистые островки, на которых попадались деревья и кусты. Островки омывались грязевыми потоками, из которых возносились вверх черные стволы голых пальм, на их теряющихся в выси верхушках колыхались огненно-красные цветы. Флоридяне знали, как опасен пух этих цветов, что летом начинал разноситься ветром по окрестностям. Попадая на кожу, он вызывал страшный многодневный зуд, от которого не спасали никакие отвары и даже верное местное средство — лепешки из белой глины, замешанные на меду диких ос, вытягивающие гной из самых безнадежно запущенных ран.

— Огненный пух нужно обойти, — сказал Аграв, с ненавистью глядя на темные пальмовые стволы. — Придется брести по грязи, прыгая с кочки на кочку.

Изготовив слеги из длинных ветвей поваленного ветром дерева, они двинулись на юго-запад. Иир'ова и Ушану дорога показалась не слишком длинной и трудной. Они перемахивали с одного мшистого бугорка на другой, радуясь возможности размяться: их тяготила манера людей идти шагом. А вот флоридянам, старику и колдуну, пришлось несладко. Аграв едва не вывихнул лодыжку, соскользнув с мокрой коряги, а эливенер дважды проваливался по пояс, и его приходилось вытягивать веревками. Однажды на них спикировали три или четыре дневные летучие мыши, но как только Вагр подбил стрелой одну из них, стая ретировалась в молочную стену тумана, клубящуюся над топью. Шлепнувшуюся в грязь хищницу тут же схватил шустрый кайман, терпеливо притворявшийся мертвым бревном. Волоча истошно пищащую мышь за крыло, охотник засеменил прочь, шумно упал в грязь и поплыл к ближайшему озерцу.

Белый клубящийся туман постепенно приближался, и люди уже гадали, как они станут прыгать в нем по кочкам, когда в болоте наметился разрыв. Бредущий первым эливенер после очередного прыжка с радостью приземлился не на зыбкое основание, а на твердую землю, поросшую жесткой синей травой.

— Привал! — Эливенер с наслаждением сел на гнилой пень, и указал на курящуюся хмарь. — Прощайтесь со светом и небесами, мы погружаемся в царство полумрака. Может быть, нам еще попадутся островки нормальной растительности и относительно твердой почвы, а может, и нет.

— Что, в этой белесой дряни нет разрывов до самой южной оконечности полуострова? — спросил колдун, немигающими желтыми глазами уставившись в туман.

— Конечно, есть. Дымкой затянута лишь сама Великая Топь, а до нее нам еще идти и идти, — охотно начал пояснять старик, прихлебывая из деревянной баклаги, пока остальные рассаживались на коряги и камни вокруг него. — Сейчас мы свернули к западу, для того чтобы миновать торфяники, где охотятся Люди Хвоща. Договориться с ними ни о чем нельзя — они защищают свою землю с невиданной яростью, а вести боевые действия с всадниками в этом молоке я не собираюсь.

— Куда же мы топаем? — спросил набитым ртом Аграв. Он и Вагр принялись раскладывать на лишенных рукояток зонтах, снедь. Неслышно подошел Ушан и протянул лапу за вяленой рыбой. Недобро посмотрев на него, рыжий придвинул к себе поближе медовые лепешки.

— Вдоль Лантика тянется самое таинственное и нехоженое место Внутренней Флориды, так называемое «сердце болот». Это весьма странное место, которое не посещают даже лихие всадники на спрутах. — Эливенер взял протянутую ему Вагром лепешку, разорвал на две части, и протянул одну колдуну.

Тот шумно принюхался, скривил губы, но молча взял и принялся торопливо есть. Стараясь не смотреть на громко глотающего непрожеванные куски некроманта, Вагр взял рыбину, положил ее на хлебец и подсел к эливенеру, спросив:

— Что же странного в этом «сердце»?

— Это, мой мальчик, невозможно описать. Здешнее болото похоже на любое другое на континенте, разве что — большое. Великая Топь, конечно, не имеет аналогов. Даже Пайлуд на севере не подвергся такому опустошительному и длительному влиянию Лучей Смерти, как она. Там попадаются самые странные формы жизни, родившиеся во влажном сумраке и умеющие прятаться от ядовитых солнечных лучей. А «сердце» — это самое настоящее море.

— Как так? — Вагр казался сбитым с толку. Уши некроманта сейчас шевелились не меньше, чем у желтого мутанта, увлеченно уплетающего рыбу. Колдун внимательно слушал.

— Это затопленный много веков назад участок полуострова. До Смерти Флорида была намного шире, чем сейчас. Кораллы, облученные упавшими на юге бомбами, создали барьер, навсегда отделивший «сердце» от Лантика, а солнце стало убивать мелких рачков и бактерий, создав из них за века толстую пленку.

— По ней мы и пойдем? А мы не провалимся? — Вагр вздрогнул и поперхнулся, когда рядом с ним, как из под земли, возник перемазанный в тине иир'ова с черным извивающимся угрем в зубах. Мутант, предпочитавший свежую добычу людским запасам, растянулся на траве и принялся кормиться, порыкивая в сторону проявляющего интерес к угрю Ушану.

— Нет, пленка достаточно толстая, правда, она колышется при каждом шаге. Но я, в свое время, приноровился, привыкнете и вы. Зато там нет крупных хищников и Людей Хвоща. В Топь мы войдем с юга, минуя гигантский тростник, в котором обитают всадники на спрутах. Пройдя еще дальше, мы найдем мою старую стоянку, где я работал со своим учеником, стараясь сделать из лемутов нормальных животных. А дальше — как получится. Насколько я понимаю, наш желтый провожатый не против моего плана, но сказать наверняка, где мы найдем моего сбившегося с истинного пути ученика, я не могу.