Часть 9. Главы 35-37. Жители мха и могил
Глава 35. Шайин
- Держи, Фрисс, - Нецис усмехнулся и вложил в его ладонь нечто, замотанное в волокно хуллака, похожее на белый мох. – Не разворачивай, оно горячее.
- Что это? – Фрисс взял небольшой предмет и почувствовал ровное тепло.
- Ты говорил, что тебе нужна кей-руда. Х’са и Нахак дарят её тебе, - довольный Некромант отряхнул ладони и прислонился спиной к боку Гелина. Кроме демона, прислоняться в этом лесу было не к чему – всё остальное сочилось в лучшем случае водой. Сам воздух, напоённый влагой бездонных болот, ощутимо стекал по коже и только что не булькал. Тучи висели на вершинах гигантских папоротников, капли невыпавшего дождя струились по их раскидистым листьям и падали на путников и мощёную булыжником дорогу. Чёрные угловатые камни мостовой мало похожи были на плиты меанских дорог – казалось, что этот путь прокладывали в спешке и мостили чем попало. Такими же камнями были выстланы улицы посёлка под ветвями Чьонсы. Нецис косился на них и тихо вздыхал, шепча что-то на древнем языке Некромантов.
- Ух ты! – Фрисс растерянно усмехнулся. – Нецис, а ты точно не утащил её тайком? Нехорошо будет, если Х’са и Нахак на нас обидятся.
- По правде говоря, ты спас Х’се и Нахаку дом и отчасти жизнь, - слегка нахмурился Некромант. – Не бойся, они знают.
Дорога уходила на восток, в красно-зелёные дебри, медленно поднимаясь на насыпь. Внизу струились бесчисленные ручьи, и колыхалась подёрнутая зелёным мхом болотная гладь. Затопленный по колено край, называемый Чьеншу, отделял Чьонсу от приграничной крепости Шайин – или, как её упорно называл Нецис, Шалгон, или Папоротниковая Крепость. Фрисс знал уже, что Шалгон построили Нерси – в те времена, когда Нерси’ат простирался от моря до самой Айятуны, и вся Страна Дракона была частью его владений. И Шалгон, и величественный Ксиннирг у подножия Высокого Арлакса – тот Ксиннирг, камни башен которого пошли потом на мостовые и фундаменты для тростниковых хижин Чьонсы. И отчего-то вспоминать о тех разрушенных городах в Стране Дракона не любили.
Гигантские мхи встали вокруг стеной. Тонкий худосочный викасан с тёмными листьями-чешуйками, светло-зелёная волокнистая менесса, впитывающая воду, как губка, жёсткий пурпурный холг – безлистный мох, сплетающийся всеми ветвями в непроходимую сеть, разлапистый талхис, устилающий склоны и скрывающий под собой вязкую топь… Высоко над головой Фрисса, на ветвях папоротников и огромных деревьев с толстыми, словно раздутыми, ветвями ярким многоцветным огнём горели цветы – цвели ползучие лозы, и Речнику мерещилось, что некоторые из них медленно шевелятся. Чья-то икра свисала с веток холга, в кронах порхали дикие фамсы, вспугнутые микрины мелькали над дорогой, и ещё чьи-то глаза сверкали в зарослях – Фрисс уже не стал вглядываться.
- Тучи там или плотный туман? – Речник покосился на пелену, заслонившую небо. – Есть такая небесная тварь – хасен, хищная туча… Тут такие не водятся?
- Водятся, и в несметном количестве, - кивнул Некромант и посмотрел на Фрисса с радостным удивлением. – Хасен – малоизвестное существо… во всяком случае, к западу от Чьонсы. Ты сталкивался с ними раньше?
- Было дело, пришлось сразиться, - ответил Речник. Ему вспомнился огромный летающий корабль, строй Высоких Сосен вокруг, клубящийся туман и выводок хищных тварей, похожих на длинные бочки… и их предводитель, весь в острых плавниках и ореоле трескучих разрядов. Фрисс не хотел бы столкнуться с хасеном ещё раз.
Что-то липкое закапало сверху на замешкавшегося Гелина. Он затряс головой, желтоватая жижа полетела во все стороны. Фрисс посмотрел наверх и увидел проворно сползающую по всем стволам одновременно лозу с листьями-трубками. В приоткрытых кончиках трубок что-то сверкало.
- Тирикка! – молния вспорола тягучий воздух, разметала обрывки листвы. Разорванная пополам лоза вылила на путников не меньше ведра жёлтой дряни и быстро втянулась в укрытие. Нецис молча достал из сумки колбу, зачерпнул из лужи на спине Гелина и спрятал колбу обратно.
- Да, хороший лес. Недаром жителей не видно, - поморщился Речник, вытирая липкий сок со лба. Волосы Фрисса склеились, и к ним уже начали прилипать травинки и соринки. Где-то поодаль слышался стук и чавк – рубили сочный папоротник, а может, молодые побеги Чилонка. И то, и другое, как говорил Нецис, годилось на еду, если правильно сварить. Ничего более съедобного Фрисс вокруг не видел, как ни оглядывался. Впрочем, не видел он и едоков. Дорога вымерла – с тех пор, как Чьонса скрылась за деревьями, ни один всадник не поравнялся с путниками, ни один пеший не вышел им навстречу. Только мегины мелькали иногда среди ветвей – как видно, их наездники не боялись хищных туч.
- Жители не выходят за стены, - хмуро посмотрел на Речника Некромант. – Никто не хочет быть принесённым в жертву. Мне, признаться, тоже не по себе… не столько из-за жертвоприношения – тут всегда хватало жестоких безумцев – сколько из-за того, что оно было принято. Столкнуться с Джиланом, сыт он или голоден, я не хочу.
Фрисс открыл рот, чтобы спросить о Джилане, но промолчал и только покачал головой. Чем дальше он смотрел на пурпур и тёмную зелень вокруг и на серую муть сверху, тем менее реальным казался ему этот лес, и тем явственней моховые дебри напоминали окраину Кигээла. Да, отчего бы древнему богу тлена и не жить тут, среди папоротников и мхов, гниющих на корню, среди хищных лиан, ползучих грибов и летающих медуз…
- Ночевать нам придётся в лесу, - сказал Нецис, покосившись на сумрачное небо. – Здесь ещё нет большой опасности. Но я сразу попрошу тебя, Фрисс, ни в коем случае не отходить от дороги более чем на три шага, даже при свете дня, а тем более – в темноте. Пурпурный Лес очень недружелюбен к чужакам.
- Ясно, - кивнул Фрисс. «Да, завёл меня Аойген…» - думал он, срубая и выкидывая на обочину длинный колючий побег хищной лозы. «Но это ничего, мы с Нецисом выберемся. Хорошо, хоть Кесса в безопасности… её там, в Венген Эсе, никто не тронет. А попади она сюда, наверняка бы куда-нибудь влезла. Чёрная Речница…» Он задумчиво усмехнулся и погладил запястье, разрисованное волнистыми чёрными линиями – символами ожидания и надежды.
Сумерки подступили исподволь, стемнело незаметно – Фрисс всё думал, что тучи набухают водой и готовятся обрушить на путников ливень, и вдруг понял, что дело не в тучах – солнце ушло, и в лесу властвует мрак. Гелин улёгся прямо на дорогу – чёрные камни ещё хранили тепло. Фрисс спешился, прошёл немного по мокрой мостовой, вступил в чавкающий мох на обочине и со вздохом вернулся назад и сел на спину демона.
Костёр разводить не стали. Речнику отчего-то не хотелось тревожить мрак – он не удивился бы, если бы чёрные волны вдруг ожили и раздавили его светильник вместе с ним самим. В лесу стрекотали невидимые в темноте насекомые, что-то шелестело и булькало, летучие мыши с пронзительным писком проносились над дорогой. Фриссу казалось, что они слишком громко орут.
Речник ел вяленого фамса, завернув кусок в подсохшую лепёшку, и пытался представить, что он на Реке, и что жуёт он ирхек с Листовиком, но сладковатый привкус фамса – ягодами и нектаром, что ли, кормят этих рыб? – всё время напоминал Фриссу, что и Река, и Листовики бесконечно далеко. Он тихо вздохнул и погладил Алсага по тёплому боку. «Вот так мы и затерялись,» - с тоской думал он.
Некромант, торопливо проглотив свою часть еды, развернул странного вида книгу и что-то выводил в ней тростниковым пером в холодном свете Квайи, окутавшей его пальцы. Фрисс не мог вспомнить, чтобы эта книга раньше попадалась ему на глаза. Она была сшита из чего попало – рядом с тонкими листами светлого велата зеленели листья Улдаса, выпирали куски плохо выделанного пергамента, и белели тонкие листы вовсе неведомого материала, и многие страницы уже были исписаны. С переплёта из тёмно-серой потрёпанной кожи свисали костяные и каменные бусины и пластинки, а уголки книги были окованы нэйнской сталью. Вещь выглядела очень древней и далеко не безопасной.
- Тебе не темно? – нерешительно спросил Фрисс, пытаясь заглянуть в написанное из-под руки Некроманта. Нецис вздрогнул, покачал головой, торопливо вывел ещё несколько знаков и со вздохом облегчения захлопнул книгу.
- Ну вот и всё. Пусть лежит до утра. Надеюсь, он отзовётся… А, совсем забыл.
Он отодвинул стальные скрепы, в которых, как в оправе, поблескивала тройка обсидиановых пластин. Это были лезвия для небольших ножей, сложенные одно к одному, как лепестки цветка. Некромант осторожно повернул их, и они встали острыми гранями вверх.
- Гваль тэ ну вегел, - пробормотал он и легко провёл ладонью по лезвиям. Брызнула тёмная кровь, окропив переплёт. Не обращая внимания на порезы, маг поднял книгу раненой рукой и сделал странный жест. Книга вытекла туманом из его пальцев, как будто её и не было. Нецис подставил располосованную ладонь тёмному небу, и только теперь Фрисс разглядел крохотный разрыв в тучах – из его на лес глядела багровая звезда.
- Тут нет ничего опасного, Фрисс, - Некроманта явно смущал пристальный взгляд Речника. – Я отправил послание одному… существу. Дружелюбным его не назовёшь, но если кто и знает, что сейчас творится в доме Джилана, то это оно и ему подобные. Оно живёт там, Фрисс. И оно точно может сказать, кто принёс Джилану жертву, и где этот несчастный сейчас. Если повезёт, и оно ответит, то я смогу его найти. Да, наверное, это нужно сделать… до конца я не уверен, но…
Маг пожал плечами и плюнул на ладонь, вытирая присохшую кровь. Порезы уже затянулись, оставив тонкие белые шрамы.
- Когда ты пойдёшь искать убийцу, я пойду с тобой, - твёрдо сказал Речник. – Такие вещи не должны происходить, а таким людям в этом мире не место. А ещё лучше – скажи стражам Шайина, где им искать этого преступника. Они будут рады.
- Не уверен, - пробормотал Некромант и растянулся на спине Гелина, закутавшись в плащ. – Поздно уже, Фрисс. Ложись. Я посторожу.
- Разбуди меня через два Акена, - кивнул Речник и уткнулся лицом в бок Алсага. Кот давно спал, дёргая хвостом и шевеля ушами во сне. Наверное, он тоже слышал, как пронзительно пищат летучие мыши.
Утро встретило Фрисса туманом, вялым колыханием тёплого, не остывшего за ночь воздуха, немелодичными воплями каких-то птиц в ветвях папоротников и шумом крыльев мегина. Гигантская мышь промчалась над лесом, на мгновение замерла над дорогой и улетела прочь.
Гелин неспешной трусцой бежал дальше. Насыпь поднималась всё выше над болотистым лесом, путники всходили на пологий холм, всё чаще попадались следы вырубок, папоротники со срезанными мясистыми верхушками, выкорчеванный с корнями пурпурный холг. Нецис, не обращая внимания на тряску, рылся в своих вещах и звенел монетами.
- Та-а… Не так много, как мне казалось, - вздохнул он, закончив подсчёты. – Должно хватить, но в обрез. Но без Зеркала Владыки Мёртвых мы точно никуда не уедем. Не случись этого жертвоприношения, и будь я один, я бы рискнул пройти без амулета, но теперь, вчетвером… Так рисковать нельзя.
- Если не хватит, я добавлю, - пообещал Речник. – Это зеркало не даст Джилану нас сожрать? Не хотел бы я сражаться с богом…
- Если повезёт, оно нас скроет, - отозвался Нецис, думая уже о чём-то своём. Он рассматривал шрамы на ладони и прикидывал что-то в уме. Книгу с лезвиями Фрисс больше не видел – похоже, она потерялась в тумане.
Дорога резко выгнулась на краю обширной вырубки, вильнула ещё раз – и путники оказались на плоской вершине холма, и между ними и мрачными стенами Шайина оставалось шагов пятьдесят, не больше. Чёрная крепость выступила из тумана и зелёных пятен – и показалась Фриссу развалинами, не так давно отчищенными от земли и мха.
Много локтей чёрного базальта, глыбы, украшенные глубоко прорезанным узором из угловатых спиралей и звёзд с кривыми лучами, восьмигранные башни с едва намеченными ступенями-ярусами и едва заметными щелями бойниц… Местами в стене зияли проломы, заложенные стеблями Чилонка, а листья тростника стали навесом над стеной. Ворота – грубо вырезанная из камня звериная голова с разинутой пастью – были частично прикрыты тростниковой решёткой. Ни одного строения по эту сторону стены не было, ни один житель не попался путникам навстречу, только стражники в рыжей броне пролетели над стеной на летучих мышах и умчались дальше, к южной окраине. Фрисс вытряхнул из шлема чью-то икру – он не знал, когда она успела туда попасть – вытер его насухо и надел.
- Мир вам! – сказал Речник, высмотрев в тени ворот силуэты в рыжей броне. Рыжими были не только доспехи, но и волосы. Десятеро стражников-хольчей медленно и неохотно отвели в сторону копья. Командир отряда сверлил взглядом Некроманта, не обращая внимания на Речника.
- Я из Нэйна, - Нецис показал пустые ладони. – Приехал за амулетами. У вас, в Шайине, хорошие мастера…
- Ты вроде бы не с востока, - протянул хольча. – У тебя белое лицо, как у мертвеца. Я думаю, ты говоришь правду. Но вот Некромантия…
- Я приехал торговать, а не колдовать, - Нецис коснулся груди согнутыми пальцами.
- Мы – мирные путники, - сказал Речник и показал стражнику пластину-пропуск. – И я ручаюсь, что ничего плохого мы сюда не везём. А если кто-то захочет навредить вам, мы за вас вступимся.
Надежду в Речника вселяло то, что ни одного «изумрудника» или воина из Ордена Цу под воротами не было, и на стене он их тоже не углядел.
- Хороший знак, - стражник протянул руку к пластине – и тут же отдёрнул и схватился за меч.
Фрисс, выронив от неожиданности пропуск, успел выхватить лишь один клинок – и удар, принятый им, был так силён, что Речник еле удержал рукоять двумя руками. Красные искры брызнули ему в лицо, рядом взвыл Алсаг и с размаху ударил кого-то когтистой лапой.
- Та’гайя!!! – взревел предводитель отряда, что-то тяжёлое прокатилось по боку Гелина и свалилось на землю. Фрисс, уже с двумя мечами в руках, кое-как проморгался и увидел под воротами пару стражников, удерживающих за руки хольчу, одетого в тяжёлый неуклюжий панцирь из бугристой шкуры. Шлем из человечьего черепа, украшенный перьями, свалился с его головы и остался висеть на ремешке за спиной. На земле валялась длинная плоская палица, утыканная чёрными лезвиями и слегка обгоревшая от столкновения с мечом Речника. Ещё двое хольчей, одетых и вооружённых так же, переминались с ноги на ногу в плотном кольце стражи.
- Та’гайя! Совсем с ума слетел?! – предводитель отряда повернулся к вырывающемуся хольче. Тот сверкнул глазами. В его броне зияли глубокие прорези от когтей Алсага, костяной наплечник, принявший на себя самый сильный удар, треснул и покосился.
- Нерси! – хольча взглянул на Некроманта, скривился и попытался вырваться из рук стражи. – Мхар’ча, убийца из гнилых болот! Убить его и его прихвостней! Куда ты смотришь, Та’цийну?! Почему он ещё жив?!
На помощь двоим стражникам пришёл третий, и они оттащили упирающегося Та’гайю за ворота. Двое соратников Та’гайи, опасливо оглядываясь, пошли следом.
- Та’гайя, протри глаза, - досадливо поморщился хольча-стражник. – Это не Нерси. Он из северных земель, там Змею-с-Щупальцами не поклоняются. Если вы, Та’накаси, ещё раз нападёте на мирных путников, мы посадим вас на привязь.
- Все они – Нерси, все они – упыри! – Та’гайя уже не упирался, но воины держали его крепко, опасаясь подвоха. – Ты, мхар’ча, слушай меня! Я – Та’гайя Та’накаси. Эти дурни – Та’цийну, им нет дела до нашей беды, и они впустят в город кого угодно. Но мы, Та’накаси, будем следить за тобой, и если ты хоть словом, хоть взглядом…
- Довольно, Та’гайя, - нахмурился предводитель. – Та’накаси! Отведите его домой и проследите, чтобы он там и сидел. Да, странники, не такая встреча ждала в Шайине чужеземцев ещё неделю назад. Совсем не такая. Ты не ранен, воин?
- Нет, - покачал головой Фрисс, покосившись на Нециса. Тот смотрел поверх голов куда-то вдаль и медленно разжимал пальцы, с силой вцепившиеся в луку седла.
- Они из рода Та’накаси? Это их сородич недавно погиб в лесу? – спросил Речник, убирая мечи в ножны. Хольча протянул ему оброненный пропуск.
- Так и есть, - угрюмо отозвался предводитель. – Его звали Та’на. Скажу вам, чужеземцы, что все хольчи Шайина знают, как он погиб… и таких, как Та’гайя, тут больше, чем нам бы хотелось. Поэтому для вас же лучше будет не подходить близко к хольчанским кварталам… и заночевать здесь, у сторожевой башни, под нашим присмотром. Держи, воин. Это тебе, это твоему другу, а это – для твоих ручных зверей. Надевайте!
Он бросил Речнику четыре широких браслета из толстой кожи. К ним прикреплены были деревянные пластинки и необработанные пёстрые камешки.
- Если вы будете колдовать, мы об этом сразу узнаем, - сказал хольча, когда последний браслет сомкнулся на лапе Гелина. Демон один лишь раз покосился на диковатое украшение и уставился в землю. Алсаг подозрительно обнюхал полосу кожи и поморщился. Нецис молча кивнул и помог Речнику завязать ремешки на запястье.
- Как только мы найдём того, кто убил Та’ну, мы скажем об этом и вам, и Та’накаси, - пообещал Фрисс, поправляя браслет. – Он ещё попадётся нам – и навсегда перестанет охотиться на мирных жителей. Скажи Та’гайе, что…
- И я с ним говорить не буду, и вам не советую, - махнул рукой хольча. – Идите. Если к закату не приедете к сторожевой башне, мы разыщем вас и приведём силой.
Гелин ступил на чёрные плиты мостовой. Фрисс тронул стену из того же камня – она была прохладной и сырой. Солнце никак не могло пробиться сквозь белесую муть в небесах и сияло над Шайином вполсилы. Широкие улицы лежали перед путниками, и невысокие каменные гребни делили каждую из них натрое, ограждая кварталы символической стеной.
- Да, всякое мы видели, но это как-то чересчур, - тихо вздохнул Речник. – Хоть бы «изумрудников» тут не оказалось…
- Да, Орден сюда ещё не добрался, - прошептал Некромант, потирая ладонь. – Смелый воин этот Та’гайя. Как он не боится в костяном шлеме нападать на Нерси…
Четверо хольчей, несущих большие корзины с грибами, вышли из-за угла и остановились, глядя на чужеземцев. Фрисс усмехнулся и поднял было руку в знак мирных намерений, но жители уже шмыгнули в переулок с криком «мхар’ча!». Нецис покачал головой.
- Чуть левее, Фрисс. Иди на запах серы, - прошептал он. – Обойдём стороной хольчанские кварталы.
Речник, оставив попытки успокоить жителей, глазел по сторонам. Запах гари, серы и окалины, витающий над Шайином, постепенно усиливался и вскоре окончательно забил запахи сырой земли, грибов и папоротника. Грибы тут были повсюду – плоские, большие, как тарелки, и подобные кубкам и флейтам, и похожие на ветвистые рога, и увенчанные остроконечными шляпками… Неимоверно древние строения из серого и чёрного камня громоздились вокруг, взгляд Фрисса выхватывал то жутковатую фигуру-барельеф, то наклонные ступенчатые стены, то лестницу, вьющуюся вокруг дома и уводящую на крышу, под папоротниковый навес. А над чёрными основаниями зданий высились кое-как связанные из стеблей Чилонка и папоротниковых ветвей большие и маленькие хижины, а рядом с хижинами на земляных насыпях и трухлявых брёвнах росли грибы. Туман оседал на них, вода по сточным желобам сбегала на грядки. Жители – их Фрисс видел немало, и только двое из них были людьми… и то Речник не был уверен – он видел их издалека… жители с опаской смотрели на чужаков с крыш и террас, и многие тянулись к оружию, как ни старался Речник выглядеть дружелюбным. Отряд Хээ-нор Хеноо поравнялся с путниками и некоторое время шёл за ними, пока Гелин не вышел к высокой резной стене. За ней теснились немного другие дома – приземистые и длинные, крытые черепицей, и гарью пахло именно оттуда – и ещё Фрисс различил знакомый едкий запах раскалённой кей-руды.
- Отсюда начинаются форнские кварталы, - еле слышно сказал Нецис и спрыгнул на мостовую. – Фрисс, спускайся и бери Алсага на поводок. Гелин, тебе придётся сменить облик.
- Мрря-а?! – Хинкасса посмотрела на Некроманта с недоумением. Фрисс намотал поводья на руку, стараясь не сильно натягивать их. Алсаг громко фыркнул.
- Тут живут форны, - Нецис посмотрел в глаза Речнику. – Если ты не встречал их раньше – будь с ними так вежлив, как только сможешь, и ни в коем случае не ухмыляйся.
- Не бойся. Я о форнах слышал, - кивнул Фрисс. – Но как их заманили на поверхность?! Давно они живут в Шайине, и почему на Реке ничего о них не знают?
- Даже в Стране Дракона не все знают, кто живёт в Шайине, - хмыкнул маг. – Форны жили тут ещё в те времена, когда Шайин назывался Шалгоном, а на стенах не было уродливых заплат из тростника. Сейчас их меньше – но в Шайине ещё можно найти литейщиков, кузнецов и ювелиров. Ещё отсюда возят кей-руду… и в Чьонсу, и в Иньин, и в Рентун. Иди за мной, Фрисс, форнские ворота с непривычки трудно найти.
…Фрисс оглянулся – чёрная стена за его спиной медленно смыкалась, как тягучий олданский студень, из воздуха соткались каменные маски – жуткие барельефы, не то морды, не то черепа, и теперь только полукруг, выложенный из чуть более светлых камней, напоминал, что ворота были здесь. Речник пощупал стену – камень как камень, холодный и прочный, ни намёка на пролом.
- Хайя! – пронзительный визг заставил его обернуться. – Хайя, неместные знорки! Что вам тут надо?
Над стеной повис, расправив крылья, здоровенный мегин. Броня из кованых чешуй покрывала его брюхо. На спине летучей мыши, еле заметный в тени её крыла, стоял краснокожий карлик с самострелом.
- Хайя! – закричали с соседней крыши. Двое низкорослых воинов привстали, чтобы путники могли увидеть их – и причудливые арбалеты в их руках. Фрисс окинул беглым взглядом окрестные здания – невысокие, всего в один этаж, но на толстых постаментах. Зубчатые барьеры протянулись вдоль крыш, и за ними могла скрыться сотня лучников.
- Илкор ан Ургул! – Нецис выставил вперёд руки, показывая карликам пустые ладони. – Тише, воители-форны. Мы пришли ненадолго. Где здесь лавка с резными камнями?
- Ха! Белокожий Нерси, держи при себе свою магию! – крикнул форн со спины мыши. – Следите за ним, форнэй! Идите вдоль стены, знорки. Кхэйва с Крыши Мира продаёт опасные побрякушки таким, как вы. Форнэй, не спускайте с них глаз!
Мегин шевельнул крыльями, плавно поднимаясь над кварталом, и сгинул. Куда пропали воины с крыш, Речник не заметил, но взгляды их преследовали его, пока он шёл по пропахшей гарью улочке вслед за Некромантом.
На этих камнях не рос даже мох. Они были вытерты до блеска. Угловатые очертания древних барельефов сгладились, и чудища, изображённые на стенах, стали ещё страшнее. Речник косился на вытесанные из базальта колонны, выступающие из стен опоры для светильников-церитов, странные ниши в стенах, со дна которых скалились каменные черепа… Окон в домах не было вовсе, из труб валил дым, а иногда ветер выносил наружу снопы искр. Длинные дома тянулись вдоль стены, смыкаясь между собой, как второй крепостной вал. Прохожих не было, даже голосов Речник не слышал.
«Говорили мне, что форны не любят гостей…» - громко подумал он, надеясь, что Гелин не спит и передаст Нецису его мысли. Некромант усмехнулся краем рта и постучал пальцем по неотполированному камешку на браслете Фрисса. Пятнистый самоцвет неярко светился и мигал в такт мыслям Речника. Тот досадливо поморщился.
- Пусть их, - пробормотал он. – Скажи, Нецис, форны – хорошие кузнецы? Канфен говорил, что они не хуже Алдеров…
С крыши гневно фыркнули. Алсаг навострил уши и недобро сверкнул глазами.
- Некоторые считают – даже лучше, - спокойно ответил Некромант. – Но я далёк от кузнечного ремесла и не могу судить.
- Тогда они могут исправить мой меч, - сказал Фрисс уже в полный голос. – В этих зданиях у них кузницы?
- Ты не войдёшь в эти здания, Фрисс, - покачал головой Некромант и указал на очередную светло-серую арку. Она была Речнику по пояс – как раз по росту форнов. Вместо завесы под аркой темнели плиты чёрного базальта – столь же реальные и прочные, как кладка самой стены. Фрисс протянул к ним руку и еле успел отдёрнуть – ворота плюнули в него огнём.
- Форны в самом деле не любят гостей, - вздохнул маг, - особенно незваных. И очень не любят чужие артефакты. Та-а… вот и лавка Кхэйвы. И все остальные лавки.
Очередное длинное здание выгнулось полумесяцем, и широкие арки в стене – одна за другой – образовали ярко раскрашенный полукруг. На прочных деревянных дверях, окованных металлом и украшенных мозаикой, выжжены были знаки Шулани. Рядом с дверьми висели вырезанные из светлого дерева щиты, а на щитах – картинки, изображающие оружие, шлемы, посуду и инструменты. На ближайшем щите одиноко желтел настоящий череп – слишком большой для форнского и слишком беззубый для хольчанского. «Кхэйва с Крыши Мира и его камни» - выведено было на двери.
Дверь распахнулась с громким стуком – железяка, повешенная над притолокой, раскачивалась и колотилась о доски. Широкий барьер из оплавленного базальта отделял путников от полок с товаром и от пурпурнокожего торговца. Он был закован в броню, даже лицо скрывала стальная маска, но двигался он легко и ловко. Фрисс и глазом моргнуть не успел, как форн, раскладывающий пёстрые осколки самоцветов на верхней полке, спустился к барьеру и встал там, облокотившись на него. Длиннохвостый бирюзовый Клоа вылетел из-под прилавка, чуть не задев хвостом Речника, и прилепился к двери, водя по воздуху ротовыми щупальцами. Ещё один Клоа, зависнув под потолком, «обнюхивал» полку, скрытую под стеклянным щитом. По ту сторону загадочно сверкали яркие кристаллы в тонкой ажурной оправе.
- Что ты ищешь, Нерси? – неожиданно гулким и низким голосом спросил торговец, скользнув равнодушным взглядом по Речнику и спрятавшемуся под прилавком Алсагу. – Я – Кхэйва с Крыши Мира. Тут лучшие камни, какие можно найти на Крыше Мира, - морион и горный лёд, священный нерсийский нефрит и меанская оживляющая яшма, и медные раковины, и огненный сердолик, даже драгоценная каменная смола из холодных степей.
- Я – Нецис Изгнанный, - маг коснулся ладонью базальтового барьера, и Кхэйва медленно убрал свои руки. – Моё почтение, Кхэйва с Крыши Мира. Покажи мне все Зеркала Владыки Мёртвых, что у тебя есть. Все, из кости, из серебра, из стали и из камня, те, что вы сделали сами, и те, что купили у Нерси. Фрисс, отойди немного, как бы тебе не обжечься…
Речник попятился к двери. Форн молча вытащил из-под прилавка тяжеленный каменный ящик со множеством «гнёзд». Со дна каждого из них тускло подмигивал круглый медальон. Всё было так, как просил Нецис, - чёрно-серые агаты, отшлифованные до блеска, оправленные в кость, металл и даже камень. Речнику казалось, что каменные диски шевелятся и порой дымятся. Он пригляделся к оправам и поёжился – каждый камень окружали крохотные резные черепа, и кристаллы мориона чернели в их глазницах. Нецис улыбнулся и поднёс руку к медальонам.
- Илкор ан Кигээл-Рейкс, лас’ат мансог, лас’ат тин! – пальцы колдуна полыхнули зелёным огнём. Тонкие струйки дыма потянулись от камней к его руке.
- Все Нерси знают имя Кхэйвы с Крыши Мира, - прогудел форн, глядя на Нециса с явным одобрением, и вынул из-под прилавка гранитную шкатулку. – Взгляни сюда, чародей.
Серый дымок быстро таял, и камни один за другим тускнели и покрывались мутной пеленой. С каждым мгновением становилось холоднее. Речник вздрогнул и оглянулся на дверь.
- Взгляни. Это камни из ваших развалин, - сказал Кхэйва, с трудом открывая ларец. Из-под крышки сверкнула холодная зелень, Фрисса пробрало до костей ледяным ветром. Некромант усмехнулся и прикрыл сияние ладонью.
- Та-а… То-синхи, оссин та’ал, - пробормотал он, странно оскалившись. – Фрисс, право же, поберёг бы ты глаза. Снаружи и теплее, и безопаснее.
Речник подавил дрожь и жестом подозвал к себе Алсага. Кот и так отползал уже к двери, прижимаясь к полу и тихо шипя.
- Мы подождём на улице. Выбирай, Нецис, я вижу, дело это непростое, - сказал Фрисс и шмыгнул за дверь. Там, не обращая внимания на взгляды стрелков с крыши, он утёр ледяной пот, похлопал кота по загривку – тот вздрогнул от прикосновения – и задумчиво посмотрел на дым, поднимающийся из многочисленных труб.
- Нецис нескоро вернётся. Пойдём, Алсаг, поищем, где мне перекуют меч, - прошептал он и подобрал с земли волочащиеся поводья. Кот потёрся щекой о его бедро, чуть не уронив Речника на мостовую.
Фрисс подошёл к ближайшей маленькой арке и ударил рукоятью меча о камень. Базальт отозвался глухим звоном, арка плюнула огнём. Речник отступил, дуя на обожжённые пальцы.
- Хайя, форнэй! – громко позвал он. – Мастера огня и стали, помогите мне…
Фрисс был уверен, что с той стороны иллюзорного «камня» его внимательно разглядывают. Но никто не ответил на зов. Алсаг принюхался и фыркнул, мотнув головой. Запах калёной кей-руды был резким и не слишком приятным, тяжёлые испарения ползли невысоко над мостовой и лезли коту в нос.
- Я ищу хорошего кузнеца, и у меня есть чем заплатить, - с надеждой сказал Фрисс, глядя на следующую арку. От прикосновения она подёрнулась инеем, и Речник снова подул на пальцы, опалённые холодом.
- Зря вы прячетесь по норам, - вздохнул он и постучал в третью дверь. Кот громко чихнул и отскочил в сторону, да и Фрисс почуял едкий запах хашта прежде, чем кислотные пары изъели ему пальцы. Сунув руку в водяной шар, он пожал плечами и огляделся – открывать форны не хотели, может, кто-нибудь из прохожих проводит его в кузницу?
Он успел далеко уйти от лавки Кхэйвы. Чёрная стена тянулась по правую руку от него, бесконечное чёрное здание – по левую. Шагах в тридцати впереди зиял узкий проход, ведущий во двор, а из него, придерживая рукой перекинутый через плечо тюк тростниковых листьев, выходил красный мохнатый демон, слишком рослый для форна. Речник изумлённо мигнул и хлопнул ладонью по стене. Это существо, одетое лишь в штаны и вооружённое странным «ветвистым» клинком, могло быть только…
- Маас?! – охнул Фрисс, шагнув вперёд. – Маас – тут, на восточном краю мира?! Хаэй, истребитель Инальтеков!
Маас дёрнулся, чуть не уронил листья и крутнулся на пятках, поворачиваясь к Речнику лицом. Одно мгновение он ошарашенно смотрел на пришельца, потом закрыл пасть, стряхнул с плеча ношу и шагнул к Речнику.
- Ты – воин Астанена?! С самой Реки?! Помнишь Войну Пяти Кланов?
- Ещё бы, - Фрисс стиснул его руку и смущённо моргнул. – Ты был в отряде Фианнега?
- Да! – закивал обрадованный Маас. – Постой… я не мог тебя видеть в одной из битв? Как тебя зовут, Речник?
- Фриссгейн, - ответил тот и отвёл глаза. – А ты кто?
- Во имя Всеогнистого! – Маас отступил на шаг и прижал руку к груди, глядя на Речника с суеверным страхом. – Фриссгейн Кегин?! Тот, кто заставил все пять кланов удирать и вопить от ужаса?!
- Всё было не так, - вздохнул Речник. Его уши вспыхнули.
- Я был тогда в отряде Фианнега. Я помню, как всё было, - мотнул головой Маас. – Фриссгейн Кегин! Надо же… Благословишь меня на победу в любом бою?
- Я не жрец, - Фрисс разглядывал носки своих сапог. – Могу благословить на долгую мирную жизнь. Так вы всем племенем ушли сюда? И Фианнег здесь?
- Да, мы все тут, и он по-прежнему наш вождь, - кивнул Маас. – Уже второй год… Форны пустили нас в свой квартал. Тут полно места, в таких-то зданиях…
Он махнул рукой в сторону двухэтажного дома, чёрного и зловещего, с двускатной черепичной крышей и оскаленным черепом на фронтоне. От черепа расходились очень тщательно выточенные щупальца, завивающиеся в спирали. На свисающем с крыши тросе болтался, отчищая фронтон от зелёного мха, ещё один Маас, обвешанный мешочками с кей-рудой. Он сосредоточенно жевал камень, потом дышал на мох огнём и соскабливал то, что осталось. Речника он не замечал.
- Я боялся, что вы погибли, - покачал головой Фрисс. – Слишком много войн было на Реке… мы не защитили вас. Хорошо, что теперь у вас безопасный дом. Сюда Инальтеки точно не доберутся.
- Именно, - Маас оскалил небольшие, но острые клыки в жутковатой улыбке. – Они боятся этой страны до одури. Ну а если они победят свой страх, им ещё придётся победить нас…
Он фыркнул и положил руку на плечо Речника.
- Что я болтаю?! Идём, отведу тебя в квартал. Фианнег будет без ума от радости!
Речник оглянулся на дом-полумесяц – дверь так и не открылась – потом покосился на свой браслет.
- Не могу, - вздохнул он. – Я тут не один, а на хвосте у меня хольчанская стража, и после заката хольчи будут искать меня повсюду. Вам не нужна никакая помощь? У меня есть янтарь и ракушки, если что…
- Нам помогать не надо, - мотнул головой Маас. – А Листовика у тебя не осталось? Или цакунвы? Здешняя нийоматла на вкус хуже кей-руды, и жжётся так же, а цакунву сюда не возят.
- Бери, осталась последняя – не с Реки, миньская, немного не то, но вкус приятный, - Речник протянул хеску флягу с цакунвой, опустошённую уже на две трети. – Так вы друзья форнов теперь?
- Да мы никогда не ссорились, - Маас бережно прижал к себе флягу. – Вот спасибо!
- А вот мне нужна помощь, и именно от форнов, - вздохнул Речник. – Не поможешь пройти в их кузницу? Испортился меч, и никто не берётся исправить.
- Ничего проще, - фыркнул хеск, сделал несколько шагов вдоль стены и ударил кулаком по замковому камню очередной серой арки. – Хайя, Тинса с Крыши Мира! Ха-а-айя-а-а!
Чёрные камни под аркой растворились, выпустив клуб густого дыма. Из арки, сдвинув на лоб маску из кожи и тёмного стекла, выглянул сероволосый форн в измазанной робе.
- Чего надо? Я занят, говори быстрее! – сердито взглянул он на Мааса.
- Тебе выпала большая честь, Тинса, - невозмутимо ответил тот. – Победитель пяти инальтекских кланов, победитель самой смерти пришёл сюда – и ему нужна твоя помощь. Смотри, это Фриссгейн Речник, тот самый изыскатель…
…Чей-то взгляд упёрся Фриссу в спину. Алсаг, разлёгшийся у стены, навострил уши, но тут же вновь опустил голову на лапы. Речник оглянулся и увидел Нециса – Некромант сидел, привалившись к стене, грыз сушёную микрину и думал о чём-то своём. Поймав взгляд Речника, он усмехнулся и еле заметно покачал головой. Из-под серой арки вырвался ещё клуб дыма, куда более вонючий, а затем высунулись четверо форнов. Тут же, не успел Фрисс и рта открыть, они с возмущёнными криками исчезли под аркой. Тинса, ругаясь вполголоса на Вейронке, вышел к Речнику. Чёрный, как обломок базальта, меч, слишком большой для его рук, сыпал жёлтыми искрами и источал тепло.
- Забирай своё добро, - нахмурился Тинса. – Больше не приноси. Денег не надо, и помочь я не могу. Тут нужен не огонь. Иди к лучевикам, в Текиоу. Коль не испугаются взрыва – помогут. Бывай!
Каменные ворота захлопнулись. Речник подобрал меч, провёл ногтём по клинку. Тот ещё был острым, но тупел на глазах.
- Ничего не вышло? – Маас потрогал рукоять и пожал плечами. – Первый раз такое вижу. Вообще Тинса не из пугливых. Что-то сильно ему не понравилось…
- А мне-то оно как не нравится… - вздохнул Фрисс. – Ну что же, спасибо за помощь. Пусть вам не придётся искать себе новый дом, по крайней мере, тысячу лет…
…Здоровенная толстая и короткотелая ящерица с тёмно-зелёной бугристой шкурой топталась на месте и мотала головой, пытаясь дотянуться до своей поклажи или хотя бы до одежды погонщиков. Они, отмахиваясь на ходу, снимали с её спины тростниковые короба и корзины, от которых поднимался пахучий пар. Пахло мясом и печёным сладковатым папоротником. Стражники столпились вокруг корзин, разбирая куски, завёрнутые в обгоревшие листья. Нецис выскользнул из толпы, дуя на обожжённые пальцы, и положил перед Речником один из свёртков. Алсаг сунулся ко второму, прижёг нос и с обиженным видом отвернулся. Хольчи разбрелись по площади и как будто ничего, кроме еды, не замечали, но взгляды их Речник чувствовал кожей.
- Хорошо тут кормят, - хмыкнул Речник, разглядывая печёные клубни, толстый стебель папоротника и большой кусок жареного мяса. – Вот только я свою цакунву отдал… Нецис, а что такое «нийоматла»?
- Тоже еда, - невнятно отозвался Некромант – похоже, он сильно проголодался, пока выбирал амулет.
Чёрно-серая агатовая пластина – не очень большая, всего полмизинца в диаметре – на тонком кожаном шнурке болталась на его груди, и узкая серебряная оправа таращилась на Речника морионовыми глазами-глазницами. В агатовом зеркале скользили смутные тени, и вглядываться в них не хотелось. Некромант нежно гладил оправу и выглядел очень довольным, невзирая на то, что его кошель стал намного легче – насколько точно, Фрисс не знал, но боялся, что Нецис отдал всё до последней монетки.
- Занятная вещица – этот браслет, - пробормотал чародей, вытирая пальцы и забрасывая пустые листья в корзину у стены. – Вроде ничем не мешает, но попробуй-ка в нём поколдовать… Не хочется посвящать местных хольчей в тонкости моего искусства, а тем более – знакомить их с подданными Джилана. Пока не выйдем за ворота, в дневник мне не заглянуть…
- А если снять браслет? – Фрисс поддел пальцем кожаную полосу и не почувствовал ничего особенного. – Он же к коже не прирастает.
- Тогда он донесёт, что его сняли, - вздохнул маг. – И всем сразу станет интересно, зачем. На самом деле, Фрисс, в Шайине скучно жить – даже, я бы сказал, тоскливо. Ничем больше объяснить любопытство местных я не могу.
- Мхар’ча! – ком обгорелых листьев шмякнулся о стену рядом с головой Нециса. Хольчи оживились и обступили одинокого воина в костяной маске. Скрутили его быстро – Некромант не успел ещё выкинуть листья.
- Надо скорее найти того, кто убил Та’ну, - покачал головой Фрисс, - иначе тут покоя не будет. Знаешь, что сказал Маас? Та’на вышел в тот день через Грибные Ворота… это небольшая калитка в стене, запасной ход прямо в джунгли. Может, кровавая тварь ещё там, в чаще?
- Грибные Ворота… да, знаю эту тропу, - кивнул колдун, потирая порезанную ладонь – снова заныли шрамы, только на вид тонкие и безобидные. – Небезопасно, но может сработать. Только будь осторожен, Фрисс, тут всё-таки не Река…
***
Второй купол защитного поля с тихим шелестом сомкнулся, красноватой плёнкой размазываясь вдоль стен и немного не доходя до потолка. Наткнувшись на Гедимина, полупрозрачный пузырь выгнулся, упруго толкнув его в грудь, и послушно расступился, пропуская сармата внутрь.
- Герметичность? – отрывосто спросил Древний Сармат, повернувшись к Деркину. Тот стоял снаружи, за полем, пузырь оттеснил его к дальней стене. «Усы» дозиметра на руке Деркина слегка подрагивали, выдавая волнение исследователя. Младший сармат покосился на экран и утвердительно кивнул.
- Тогда приступим. Аттаханка! – выдохнул Гедимин, отворачиваясь и привычным движением убирая с висков ипроновые пластины.
Он поднял руки, и стальные захваты выдвинулись из стены и сомкнулись на его запястьях. Сармат уткнулся шлемом в полупрозрачную плёнку защитного поля и закрыл глаза.
Позади, под маленьким, но очень прочным куполом, непроницаемым почти для всего, лежал брусок свинцового рилкара, хранящий в себе пригоршню облучённого металла и малую толику ирренция. В другом месте и в другое время Гедимин сказал бы, что таким количеством ирренция можно пренебречь – даже имея в виду опасность облучения, не говоря уже о возможности цепной реакции. Но не сейчас…
«Самоподдерживающаяся цепная реакция деления ядер атомов ирренция происходит под действием ЭМИА-излучения,» - сармат не оглядывался, но знал, где именно лежит рилкар, и нашёл бы его с закрытыми глазами. «Расстояния между атомами при этом… не имеют значения,» - череп изнутри наливался холодной тяжестью. «Свинцовый рилкар… инородное вещество не способно создать помехи для начала и протекания такой реакции, является прозрачным для ЭМИА-излучения… в данном случае… может стать источником…» - кровь стучала в висках, и шум понемногу начинал причинять боль. Сармат глубоко вздохнул и приоткрыл глаза – не стоило так сильно зажмуриваться.
«Дополнительным источником делящихся ядер, и в таком случае…» - холод и давление на виски стали сильнее, тихий шелест на грани слышимости прозвучал под сводами черепа – Гедимин был полностью уверен, что ни один самый чуткий датчик не уловит этот звук, даже под шлемом. «Критическая масса делящегося вещества для начала цепной реакции будет равна…»
Что-то отчётливо щёлкнуло внутри черепа, чуть повыше переносицы, и холод вместе с давлением и невнятными шорохами сгинул бесследно. Тревожный сигнал дозиметра пронёсся по пустому хранилищу, а вслед ему раздался удивлённый возглас Деркина. Древний Сармат освободился от оков и обернулся. Он знал, что произошло под малым куполом, безо всяких сигналов. А Деркин мог бы уже и привыкнуть.
Малый купол трепетал и раскачивался, как готовый взлететь мыльный пузырь, и горел изнутри багровым и зелёным пламенем. Лужица расплавленного рилкара ещё булькала, медленно застывая на раскалённом докрасна полу. Гедимин кивнул и склонился над куполом, запуская под защитное поле чувствительные «усы» своего дозиметра.
- Если об этом услышат в Ураниуме – не поверят, это уж точно, - вздохнул Деркин, пробираясь сквозь внешний купол и зачарованно глядя на расплавленный рилкар. – Это же невозможно, Гедимин, совершенно точно – невозможно! Даже будь у нас ЭМИА-излучатель, даже если бы весь ирренций собрался в одном участке… Гедимин! Там нечему было реагировать, в самом деле – нечему!
Древний Сармат молча кивнул. Следовало порадоваться, что ни сарматы Ураниума, ни Деркин не слышали его мыслей в ходе эксперимента – после такого бреда его точно сочли бы сумасшедшим. Свойства ирренция, как знает любой сармат, совершенно иные…
- Были пробои внешнего поля? – спросил он. Усталость брала своё – веки отяжелели, и воодушевлённый Деркин, кружащий у малого купола, виден был как сквозь туман.
- Нет. Оно оставалось герметичным. Оно и сейчас полностью закрыто, - сармат кивнул на внешний купол, не потревоженный излучением. – Ты заметил зелёную вспышку? Где-то на сотую долю секунды раньше первых вспышек на внутреннем куполе… и довольно яркая.
- Нет, - качнул головой Древний. – Скорее всего, результат пробоя малого купола. Так и знал, что он недостаточно надёжен.
- Гедимин, не было никакого пробоя, - Деркину пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть глаза Древнего. – Купол не нарушался ни на долю секунды. И вспышка снаружи была до вспышек внутри. Ты убедишься, когда мы сверим показания. Когда же оно застынет…
Он покосился на расплавленный рилкар, сейчас совершенно безопасный, но всё же мешающий добраться до спрятанного под полом дозиметра. Прибор, как ни сомневался Гедимин в его надёжности, всё же пережил все эксперименты и ещё способен был что-то измерять. Оставалось только извлечь его.
Древний выпустил из-под брони короткие трубки генератора полей и разрушил внешний купол, в котором уже не было необходимости. Всё, что Деркин и Гедимин вдвоём открутили от скафандра, лежало у стены, - всё, что могло создавать излучение. Теперь следовало вернуть все детали на место.
На мгновение стена под рукой Гедимина сверкнула зеленью и нагрелась. Хранитель станции выглянул одним глазом из толщи рилкара и тронул ладонь сармата светящимся щупальцем.
«Командир? Что-то происходит?» - дух станции был спокоен, но немного удивился. Вообще странно, что он забрался в это хранилище – тут для подобных существ слишком холодно и очень скучно.
- Всё в порядке, хранитель. Помощь не нужна, - сармат посмотрел на броню на руке, дымящуюся от прикосновения раскалённого щупальца, но не отдёрнул ладонь.
«Вижу Деркина,» - сообщил хранитель, ускользнув из-под бронированной руки, и выглянул из пола рядом с малым куполом. Деркин слегка вздрогнул и подался в сторону, но «Идис» уже скрылась, ушла куда-то в сторону альнкитов.
- До сих пор не могу привыкнуть, - пробормотал Деркин. Он уже сидел на полу и щупал лужицу рилкара «усами» анализатора. Гедимин покосился на экран, но не увидел там ничего интересного. Состав рилкара изменился – так, как и должен был… теперь там почти не осталось ирренция, зато прибавилось продуктов его деления. Каких именно – Древний знал без анализатора, за пять тысячелетий выучил наизусть.
- Гедимин, - Деркин рывком поднялся. Он был явно взволнован, лиловые глаза расширились от изумления. Гедимин порадовался, что его собственное лицо не видно под тёмным щитком шлема.
- Этот купол был проницаем только для ЭСТ-излучения. Оно не может вызвать деление ядер, - сказал Деркин, сверля щиток взглядом. – Но даже если бы могло… ему неоткуда было взяться под внешним куполом. Если только ты…
- Помоги приделать всё это обратно, - попросил Древний, указывая на ворох деталей, выкрученных из-под пластин его брони. Снимать скафандр ему не хотелось, а иначе вернуть всё на место без посторонней помощи он не мог.
- Конечно, сейчас помогу, - закивал Деркин, забирая у Гедимина излучатели и внимательно их разглядывая. – И правда, я сам их вынул. Пусть даже мы что-то забыли… ЭСТ-излучение так не работает. Ни при каких условиях. Оно вообще не имеет отношения…
- Понятия не имею, почему все его недооценивают, - пожал плечами Гедимин, подавляя нарастающее раздражение. – Такая же загадка, как всеобщее хождение без шлемов. ЭСТ-излучение не влияет на ирренций непосредственно… оно только передаёт сигнал. Иногда – сигнал к изменению свойств. Как в этом случае…
Он отломил кусок рилкара и спрятал в контейнер.
- Изменение свойств… Да, иначе это не объясняется, - вздохнул Деркин, пытаясь заглянуть Гедимину в глаза. – Видели бы это в Ураниуме…
- Конар работал с этим ещё до Третьей Сарматской, и никого это не удивляло, - нахмурился Древний. – Все его записи в общем доступе в архивах Ураниума. Что сейчас творится с образованием?!
Деркин мигнул. Последние слова Гедимина со всей очевидностью просвистели мимо его ушей.
- Точно же! Я слышал, но не был уверен… Ты ведь работал с Конаром? Ещё тогда, до войны? Вот так же, как сейчас со мной?
Гедимин снова порадовался, что сквозь тёмный щиток не видно глаз. Странная штука – память. Если бы Деркин так же запоминал рабочие моменты, ему бы цены не было.
- Я очень хотел бы работать с Конаром, - бесстрастно сказал он. – Хоть до войны, хоть после. Но не вышло. Я и видел-то его всего один раз в жизни, и было тогда и мне, и ему совсем не до исследований. Ладно, хватит на сегодня. У меня впереди смена, а тебе нужен отдых. Как только освобожусь, найду тебя. Займёмся обработкой данных.
Деркин нехотя кивнул.
- Этот опыт… ты вернёшься к нему? – осторожно спросил он. – Если моя помощь понадобится, то я всегда…
- Приятно слышать, - ровным голосом ответил Гедимин. – Через три дня мы к нему вернёмся. Мне понадобится шесть подобных брусков. Проследи, чтобы содержание ирренция было вдвое меньшим… хотя нет – в первой паре уменьшь его вдвое, в последующей – ещё вдвое, а в третьей – сделай в два раза большим. Проверим, как ЭСТ-излучение влияет на свойства ирренция, и есть ли у влияния пределы. И… думаю, тебе самому пора встать на моё место. Последние бруски – для тебя.
Он повернулся и быстро пошёл к запертому люку. Двери у хранилища были прочные, да и стены тоже… то, что надо, для опытов с непредсказуемым результатом. Взгляд Деркина преследовал Древнего, пока люк не сомкнулся за спиной. Гедимину было слегка не по себе.
Глава 36. Текиоу
- Бездна! Да сколько тут этой менессы?! – Фрисс размахнулся не ко времени отупевшим мечом, чтобы разрубить сомкнувшуюся стену бледного и насквозь мокрого мха, но только наклонил её, и выпрямляющиеся стебли обдали его дождём воды, зелёных ошмётков и липкой медузьей икры. – Да иссохнут её корни! Нецис, ты где? Ты видишь тут тропу?!
- Нецис уже удррал, - с тоской отозвался из зарослей Алсаг. Кот утаптывал менессу лапами, весь перемазался и вымок, и медузы, не ведающие страха, кружили над ним, увешивая его гроздьями икры. Фрисс ударил ещё раз, и стена мха наконец упала, и рой микрин кинулся наутёк вслед за сотнями колючих жуков. Речник отряхнул их с себя, вполголоса помянув тёмных богов. Теперь, когда мох расступился, из зарослей показался кусочек тропы – протоптанной в зарослях колеи шириной с локоть, не более.
- Фрисс? – Некромант, срезающий какие-то грибы с поваленного трухлявого дерева, удивлённо оглянулся. – Заметил что-нибудь?
Нецис совершенно не перепачкался, и ни одно волокно менессы не прилипло к нему. Как он прошёл сквозь заросли, Фрисс так и не понял.
- Я заметил, что тут всё заросло менессой, пройти невозможно, - сердито ответил Речник. – Ты ничего не перепутал? Это хольчанская тропа?
- Да, это она, - кивнул Некромант. – Обрати внимание – только на ней не растёт пурпурный холг. Вот он сделал бы её действительно непроходимой.
Фрисс ещё раз помянул бездну и огляделся, подтянувшись на ветвях соседнего папоротника. Повсюду, где можно было хоть что-то различить в мешанине тьмы, света и цветных пятен, багровел переплетающийся холг. Он превратил весь лес в лабиринт, и светло-зелёная колея, заросшая менессой, выделялась на красном ковре, как узкая и длинная прореха.
- Ты прав, - нехотя согласился Речник, стряхивая с плеча медузу. – Но рубить менессу – утомительное занятие. Может, вернём прежний облик Гелину? Он тут проложил бы дорогу.
- Мы хотели тихо изучить лес, - напомнил Нецис, погладив пальцем здоровенного нетопыря, повисшего на его поясе. – Не надо корчевать мох и ломать кусты. Иди за мной и ступай только туда, где наверняка есть место.
- Здесь нет места для меня, - вздохнул Фрисс, снимая ленту икры со спины Алсага. – И для него тоже нет. Теперь понятно, почему никто не ходит в этот лес…
Икра улетела в кусты, по дороге зацепилась за ветку и повисла на ней – и тут же нечто, длинное, гладкое, пятнистое, распахнуло пасть с кольцеобразными рядами острых зубов и втянуло в себя ленту, заглотив её в один миг. Крошечные круглые глазки вокруг открытого рта уставились на Речника – и он не удивился бы, если бы тварь пустила слюну.
- Река моя Праматерь… - пробормотал Фрисс, шагая вперёд и замахиваясь. Как надлежит убивать таких созданий, он пока не знал, но думал, что порубить это на кусочки – мысль неплохая.
- Та-а! – ледяная рука Нециса сомкнулась на запястье Речника с такой силой, что Фрисса развернуло назад, и он чуть не уронил Некроманта. Гигантская пиявка без единого звука ускользнула в кусты. Фрисс вырвал руку из холодной хватки и потёр запястье.
- Эта тварь – твой давний друг? – поморщился он, рассматривая заросли. Да, всякой ползучей дряни тут было немало. И как Фрисс не разглядел её раньше… «Такая прицепится – за секунду высушит, одни кости останутся,» - опасливо подумал он. «А там, вверху, с крылышками – это что? Змеи?!»
- Нет, но это был бессмысленный поступок с твоей стороны, - вздохнул Нецис. – Ни одно животное и ни одно растение в этом лесу не причинят нам вреда – мы все под заклятием, я сотворил его ещё у ворот. Ничего не бойся, Фрисс, и не отвлекайся на ерунду. Тут есть вещи похуже.
- Не сомневаюсь, - Речник выловил из зашевелившегося вдруг кармана лягушку и закинул в моховые дебри, потом выпутал из волос медузью икру и тяжело вздохнул. – Тут до вайнеговой бездны всякой дряни, липкой, склизкой и кусачей. Скажи, Нецис, тут реки есть? Или ручьи, такие, чтобы можно было окунуться? Так скоро у меня из кожи слизь потечёт.
Он посмотрел под ноги – земля была мокрой, лапы мха, напитавшиеся влагой, пружинили и чавкали, но Фрисс не чувствовал родников – эта вода как будто никогда не текла в земле и никогда не выпадала с дождём, она просто сочилась из мха, из шкуры местных тварей, из всего вокруг. И это была нехорошая вода.
- Реки? – взгляд Некроманта внезапно стал растерянным и виноватым. – Ох, когти Каимы… Я и забыл совсем, Фрисс. Реки этой земли… да что я говорю – ты сам всё чувствуешь, и получше меня! Да, тут всё во власти Джилана, и нет ничего, что бы он не испортил. Это касается и рек… Потерпи, Фрисс. Мы будем в городе к вечеру – и я найду купальню. С горячей водой, с мылом, с благовониями…
- Поверю на слово, - вздохнул Речник. – Идём?
Он пробивался сквозь запутанные волокна мха, расталкивая пружинистые мокрые стебли, отряхивался от змей и лягушек, поминал бездну и шёл дальше. За спиной мох снова смыкался, и Фрисс старался не смотреть назад. От земли тянуло гнилой листвой, от цветов – приторной сладостью и едкой горечью, вода не смывала пот, а прилипала к телу зелёной слизью. Гигантские пиявки провожали Речника голодными взглядами. Одна почти дотянулась до его руки, когда Фрисс застрял в колючем кустарнике и не мог вырваться. Речник видел, что дёргаться в этом кусте нельзя, и медленно распутывал цепкие ветки, и только стиснул зубы, когда полосатая «кишка» повисла над его ладонью, жадно раздуваясь. Но, едва коснувшись его руки, она замерла и неуловимым движением втянулась обратно в кусты.
«Если такая тварь присосётся, только и найдут, что пустую шкурку. Может, того хольчу не убили, а сожрали?» - подумал Фрисс, оглядываясь в поисках Нециса. Некромант, избежавший колючей ловушки, бесследно исчез. Речник переглянулся с Алсагом – кот уже позеленел от лиственного сора и ни на что не хотел смотреть.
«Нецис!» - подумал Фрисс так громко, как мог. Вокруг был лишь мох, выросший на остатках упавшего гигантского папоротника. Выжившие папоротники маячили поодаль, огромные и туманные, как горы на горизонте, и их перистые листья погружали весь лес в полумрак. Догнивающие остатки гиганта хрустели под ногами, корни тысячи кустов и травинок растаскивали их по кусочку, а внизу, в тени и влаге, белели мясистые округлые грибы. Их тут было полно – на целый хольчанский квартал… пахли они непривычно, но отравы Речник не почуял.
- Фррисс, не ешь всякую дррянь, - вполголоса проурчал хесский кот и подтолкнул Фрисса к кустам, в которых исчезала призрачная тропа. В кустах, а также за ними, тоже росло немало грибов, и на одном из них Речник всё-таки споткнулся и, пытаясь удержать равновесие, сквозь стену мха вывалился к корням гигантского папоротника. Ухватившись за выступ корня, Фрисс поднялся на ноги и тут же встретился взглядом с пустыми глазницами.
Совершенно целый, даже не рассыпавшийся, и вместе с тем лишённый даже клочка мяса, скелет лежал на корнях, раскинув руки. Вся его одежда, невредимая и куда более чистая, чем доспехи Речника, была на нём – Фрисс мог бы при желании рассмотреть каждую кисть на ярком кушаке и каждый стежок на длинной накидке из непонятной ткани. На вид это был обычный холст из грубого волокна, но почему-то он блестел, как скирлин, и вода каплями скатывалась по нему.
- Дела… Смотри, Алсаг, что делают с людьми любимые Нецисом пиявки, - вздохнул Фрисс, скрывая дрожь. Что-то не так было с этим скелетом. Речник не чувствовал жалости, не слышал отголосков страха, - его корёжило от омерзения, хотя от останков даже не пахло тухлятиной, только немного – кровью и соком трав.
«Фрисс!» - неслышный вопль заставил Речника вздрогнуть. «Ничего не трогай. Очень медленно отходи в заросли. Медленно и осторожно, шаг за шагом.»
«Нецис, ты где?» - Фрисс завертел головой, но не увидел ничего, кроме смутной тени, шелестящей кустами. На человека она была непохожа.
«Отходи!» - судя по голосу, Некромант был не на шутку напуган. Речник шагнул назад, и мох качнулся перед ним, а потом кто-то дёрнул его за ногу, и Фрисс грохнулся в ворох трухлявой древесины.
«Тшш…» - Нецис зажал ему рот. Речник от души заехал ему локтём по рёбрам, вырвался, бросил взгляд на поляну и скелет… и сам лёг обратно.
По корням проворно ползла, накрывая собой полполяны, розовато-красная плоская тварь. Она была бы похожа на бесформенное одеяло, если бы не вырастающие из её краёв короткие тонкие щупальца, подтаскивающие её всё ближе к костям. Она замерла на мгновение, собираясь в комок, потом поднялась вверх, как гриб на толстой ножке, изогнулась гусеницей и накрыла костяк копошащимся покровом, заползая под одежду. Там, где она прошла, осталась голая земля – растения сгинули, только непонятная белесая жидкость пузырилась, быстро впитываясь в почву.
«Ну, костями она не наестся!» - Речник не сдержал усмешку.
«Она не ест,» - немедленно откликнулся Нецис. Он сжимал недавно купленный амулет в кулаке и неотрывно смотрел на скелет, накрытый красной массой.
Речник, содрогаясь от омерзения, посмотрел туда же. Бесформенная жижа успела обволочь весь костяк равномерным слоем и стремительно меняла форму. Когда Фрисс понял, что она делает, он едва сдержал крик.
Масса превращалась в плоть и покрывалась кожей. Из шевелящегося месива проступили дрожащие от напряжения руки, потом шевельнулись, сгибаясь в коленях, ноги… существо, обретающее новый облик, как будто проверяло, в порядке ли его тело. Рука ощупала бок, похлопала по груди, потом упёрлась в корень, и существо с булькающим вздохом село. Из месива, быстро обрастая смуглой кожей, проступило широкое скуластое лицо с зажмуренными глазами, блестящее от пота. На голом черепе обозначились чёрные и красные линии татуировки – щупальца неведомой твари и разинутая пасть среди них. Щупальцев было девять.
Существо дрожащей рукой вытерло пот со лба и на ощупь вытащило из-под корней широкую повязку. Теперь его было не отличить от человека. Оно что-то шептало и пыталось подняться. Нецис надавил на плечо Речника, заставляя его лечь, - от любопытства Фрисс уже почти выполз из зарослей.
Кусты затрещали. На поляну вышел ещё один скелет в длинной серой накидке, куда более потрёпанной и даже драной, за ним – второй. Они несли на паре коротких шестов огромную, в рост человека, корзину с крышкой. Склонив голову перед «человеком» - Фрисс не успел заметить, что тот сделал со своей лысиной, но теперь на ней были волосы – мертвяки поставили корзину у дерева. Там уже стояли такие же, эта была шестой.
Вслед за мертвецами из кустов выбрался человек, одетый так же, как существо, сменившее облик, и что-то спросил у превратившегося. В его голосе была тревога. Существо ответило коротко и покачало головой. Человек пожал плечами и поманил за собой из зарослей ещё пару ходячих скелетов. Их корзина была без крышки, и из неё сыпались мелкие зелёные стручки. Человек рявкнул на мертвяков, они замерли, попятились было в чащу, но второй вопль заставил их донести корзину до дерева. Нецис тронул Речника за руку и указал направо, где между тонких ветвей пурпурного холга темнел узкий проход. По нему уже уползал подальше от нежити и странных тварей ошарашенный Алсаг.
«Там дорога. Ползи за ним, Фрисс,» - Некромант подтолкнул его к кустам.
«Что это за тварь?» - спросил Речник, протискиваясь в лаз. Он успел заметить, что глаза Нециса горят белым огнём, и ему это не слишком нравилось.
«Тот, кого мы ищем. Жрец Змея-с-Щупальцами,» - без малейшего промедления ответил маг. «Ты обратил внимание на татуировку? Он же почти не скрывается…»
Речник остановился и поймал за хвост Алсага, возмущённо мявкнувшего.
«Возвращаемся,» - выдохнул он.
«Та-а! Фрисс, не так быстро,» - Некромант поравнялся с ним и вдавил его в ползучий мох. «Он не один. Это сборщики пряностей, он в их отряде. Если мы на него нападём, они заступятся. Я не хочу убивать мирных Нерси и не хочу, чтобы нас по всему Нерси’ату разыскивали, как убийц.»
«Бездна! Но он же сам – убийца, жрец кровавой твари!» - стиснул зубы Речник. «Нерси что, поощряют таких выродков?!»
«Ни в коем случае, Фрисс. Но как ты докажешь им, что он – выродок?» - Нецис тихо вздохнул. «Поэтому я и хотел схватить его в лесу, где не будет посторонних. А теперь придётся высматривать его в городе и ждать оплошности… Пришёл бы второй сборщик на пять секунд раньше!»
Речник выполз за огороженную каменным бордюром насыпь и сел на чёрный камень, ощупывая мостовую. Он ещё не верил, что выбрался на дорогу. Нецис легко поднялся и встал рядом, вытряхивая из-за пазухи летучих мышей. Гелин, вытащенный из укрытия, неохотно сменил облик и сердито рявкнул на Алсага, путающегося под ногами. Кот взлетел в седло и уселся там, с ужасом глядя на лес.
- Ещё немного, и мы в городе. Еда, ночлег и много, очень много материала для опытов… - мечтательно улыбнулся Нецис. Таким довольным Фрисс никогда ещё его не видел. Он хмыкнул и хотел о чём-то спросить, но взглянул на одежду мага повнимательнее – и осёкся. Она всё-таки превратилась в чешуйчатую чёрную броню, и белые полоски, обозначающие рёбра, пролегли по груди. Шнурок амулета незаметно превратился в костяную цепь, желтоватые пластины на широком поясе оскалились резными черепами неведомых тварей. Те же твари глазели с бело-чёрных наручей с еле заметными костяными шипами. У пояса, сжав пальцы в кулак, висела шипастая перчатка из переплетённых тонких костей, а может, белёных прутьев. В руках мага снова был окованный сталью дневник, и Некромант быстро чертил на листе тонкие знаки Шулани. Закончив, он сунул перо в волосы, и оно застыло там, чуть пониже макушки, причудливым костяным украшением. Дневник растёкся лужицей серого тумана и исчез, оставив еле заметный запах тлена.
- Ингалт Цин’отлакати, - негромко, но внятно сказал Нецис, глядя Речнику в глаза. – Это его имя. Тайный жрец из Текиоу, очень хорошо знакомый с созданиями Джилана. Он не первый раз их кормит. Я оставил для него послание… смотри, Фрисс, следующей ночью нам едва ли дадут поспать. Будь настороже и держи оружие под рукой. Я постараюсь справиться сам, но если что-то пойдёт не так…
- Не бойся. Я эту тварь не просплю, - пообещал Речник, погладив рукоять меча. – Хорошая у тебя кольчуга. Прочная?
- Как твои доспехи, - усмехнулся маг. – Я сам её сделал. Из костей, праха и всякого сора. Как и всё остальное… Скорее бы добраться до полигона! Столько заклятий лежит без использования, столько Квайи застоялось в жилах… Илкор ан Сарк!
Он метнул шар зелёного огня в моховые заросли у дороги, и облако серо-зелёного тумана, выпуская извилистые щупальца, рванулось в небо. Нецис щёлкнул языком, и сгусток праха распался, обрывками зелени осыпаясь в кусты.
- Прошу прощения, - смутился маг. – Наверное, Фрисс, мы с тобой по городу будем бродить поодиночке. Моя магия тебя не обрадует… а ты пойдёшь к лучевикам, к народу Кваанр, общение с которым не обрадует уже меня. Ничего дурного нет в Магии Лучей, но лучше ей быть от меня подальше.
Фрисс кивнул. Он уже видел за изгибами дороги высоченные стены из чёрного базальта, покатые грани мощных башен, пояс из золотых пластин на самом верху, под костяными зубцами, и окованные золотом ворота – гигантский каменный череп с горящими багровыми глазами…
…Узкие дверные створки зашелестели, расцепляя серо-жёлтые зубцы, которыми они соединялись, и расползлись в стороны. На пороге появился скелет в длинном балахоне. Костлявые руки были скрыты перчатками, только выбеленный до блеска череп и горящие зеленью глазницы указывали, что пришелец давно мёртв. Скелет уважительно поклонился Нецису, растянувшемуся на высоком ложе, и поставил у изголовья корзинку с парой фляжек, оплетённых травой. Балахон прошелестел рядом с Фриссом, едва не зацепив его руку, и Речник отдёрнул её и невольно потянулся к поясу. Оба меча в ножнах преспокойно лежали под шкурами и слоем мха, укрывающими постель, и Фрисс вспомнил об этом с досадой, когда нащупал лишь пустоту. Мертвяк вышел, и Речник проводил его неприязненным взглядом. Тут, в Текиоу, было слишком много нежити, а за год Фрисс вовсе не стал относиться к ней лучше…
- Попробуй, Фрисс. Это хсайок, он согревает кровь, - сказал Нецис, открыв фляжку и принюхиваясь к содержимому. Алсаг, лежащий на циновке у стены, поднял голову и зашевелил усами. Некромант покосился на него и залпом опустошил флягу.
- Аххсса… Хороший хсайок, - кивнул он, продышавшись от острого и пряного зелья. Фрисс пригубил и замер – густая тягучая чёрная жижа была нестерпимо жгучей, от неё темнело в глазах, а в затылке начинался гулкий звон. Из темноты медленно проступали очертания ступенчатых башен, заросших ползучим мхом и похожих на холмы, белые пятна таинственных цветов, перистые листья папоротника и белесо-чёрная гладь болот, затянутая туманом. Речник потряс головой, отгоняя морок. Этот хсайок был, похоже, коварнее любой кислухи, темарина и кайцана…
За окном стремительно темнело, часто и громко стучали деревянные башмаки – Некроманты загоняли подручную нежить в ночные укрытия, и она торопилась. Фрисс сел на кровати и выглянул в окошко – мертвецы с корзинами, шестами и черпаками быстро шли куда-то и нещадно при этом топали. За ними, приглядывая за колонной, летел рэйлинг, увешанный бусами. Пролетая мимо Речника, он заглянул в окно и приветственно завопил. Фрисс дёрнулся и запоздало помахал ему.
Перекинутые над мостовой навесы – светло-серые, очень похожие на широкие листья папоротника, вырезанные из кости – зашевелились, выгибаясь и сворачиваясь, как настоящие листья. В наползающем сумраке виден был слабый зеленоватый свет, скользящий по ним. Что-то замерцало и шевельнулось рядом с Речником, он покосился на ставни – тростниковые пластины, по краям снабжённые серо-жёлтыми выростами-зубцами. Зубцы неуверенно подрагивали, а пластины раскачивались.
- Уймитесь, - сердито прошептал Фрисс. Шелест прекратился. Нецис одобрительно усмехнулся и опустил голову на подушку. Смотрел он куда-то за окно – скорее всего, на потемневшее небо и едва заметные силуэты мегинов и рэйлингов в вышине. Ночная стража облетала город круг за кругом, переговариваясь неяркими зеленоватыми вспышками.
Фрисс отошёл от окна и сел на кровать. Череп у изголовья, разрисованный, как маска, мигнул глазницами. Красноватый свет залил комнату, разгоняя тени. Речник вздохнул.
- Кесса рассказывала мне, как вы в Нэйне живёте… сколько у вас мертвяков в каждом доме, - сказал он, заползая под покрывало. – Вот не думал, что сам попаду к вам. Так ты сказал тому трупу-управляющему, что я – твой ученик?
- Увы, иначе тебя сюда не поселили бы, - усмехнулся маг. – Это дом для странников-Некромантов, и больше ни для кого. А управляющий тут – обычный ирн, и вполне разумный. Я обещал тебе найти хорошую купальню, и я её нашёл. Купальня тебе понравилась?
- Да, - кивнул Речник и понюхал руку, пахнущую каким-то незнакомым растением. Купальня реку не заменяла, но всё же Фриссу приятно было окунуться в тёплую воду, пусть в ней и плавали какие-то лепестки, и пахла она не водой. Грязь и слизь мохового леса он смыл, но кожа осталась тёмной, выгоревшей до черноты под солнцем Кецани… почти такой же тёмной, как у самих Нерси. Фрисс посмотрел на полустёртые линии на запястьях и потянулся за сумкой – их следовало подновить.
- Что рисуют на себе странники, явившиеся в Нерси’ат? – спросил он, не надеясь на ответ, - обычаи Нэйна предписывали белить кожу, а не разрисовывать… а Нецис, похоже, от природы был мертвенно-бледным.
- Если ничего не путаю – пурпурные линии между пальцами, - к удивлению Речника, Некромант ещё не спал и решил ответить. – И ещё тебе нужны будут цветные перья. Но этого добра тут хватает.
…Утренний свет удивил Фрисса – он был молочно-белым. Зелёные сполохи рассвета угасали в белесых тучах над Текиоу и не дотягивались до города. Алсаг, такой чистый и мохнатый, каким он не бывал чуть не с самой Реки, под рассеянными лучами казался не песчаным, а совершенно белым, и на него оглядывались все, кроме нежити. Нежить замирала, усмотрев пустыми глазницами Нециса – замирала и склонялась в почтении. Фрисс глазел по сторонам и очень старался ни к чему не прикасаться. Тут, на его взгляд, было слишком много мертвяков.
«Говори на языке иларсов,» - посоветовал ему Нецис, уверенно пробираясь по запутанным переулкам, мимо нежити, спешащей к воротам. «Или на Вейронке. Нерси не любят, когда чужестранцы понимают их речь…»
«Ну, тогда я их не обижу,» - еле слышно хмыкнул Фрисс.
«Мы выходим сейчас на Площадь Разделения,» - Некромант остановился под плотно сомкнувшимся навесом-листом и повернулся к Речнику. «Тут есть два храма… один – в ночной половине города, другой – в дневной. Я поверну к храму Смерти, к полигону, и до вечера буду там. А ты пойдёшь на дневную сторону, к торговцам и кузнецам… твой храм посвящён Нуску, богу сияния. Встретимся мы на закате, у священной чаши Кетта. В одиночку на ночную сторону не заходи. Надеюсь, ты найдёшь помощь – тут я бессилен, и от моей компании тебе ничего, кроме вреда, не будет…»
«Кто живёт на дневной стороне?» - Фрисс покосился на здоровенную белую крысу, оседлавшую пупырчатого ящера-менхсина, и отряд нежити, строем идущий за ней. «Нерси? Или все они – Некроманты?»
«Много кто – люди, Призыватели, хольчи, Кваанр…» - пожал плечами Нецис и кивком приветствовал крысу. «Те же, кто и на ночной. Кто-то почитает Богов Смерти, кто-то – Нуску и Кеоса…»
Здесь повсюду был базальт – чёрный, тёмно-серый, лиловый, плотно пригнанные друг к другу камни в стенах домов и плиты мостовой, стройные обелиски – опоры для светильников, развешанных по белесым «ветвям», каменные чаши источников и огромные желоба закольцованных каналов. На краях чаш и желобов, у самой воды, рос мягкий зелёный мох, по стенам сползали плети широколистных пёстрых лоз – Фрисс видел чёрные, красные, белые листья, не менее красивые, чем цветы тех же лиан – пышные грозди мелких цветков, или длинные изящные «кубки», или широкие «чаши» развёрнутых лепестков… Речник остановился на краю площади – ему показалось, что одна из лиан шевелится и выпускает из листьев острые шипы. Так и было, и Фрисс только хмыкнул, подумав, что Нерси – очень смелые люди. Надо же додуматься – держать такое в городе…
Нецис на прощание крепко сжал запястье Речника и ускользнул в тенистый переулок. Фрисс вышел на залитую странным белым светом площадь. Чаши прудов, окружённые обелисками, отделяли его от двух огромных ступенчатых башен, увенчанных острыми шпилями. Одна из них была построена из чёрного камня, другая – из багрового, но зубцы, торчащие из камней, лестницы, вьющиеся по стенам, и страшные морды на стенах были одни и те же. Речнику вспомнилось всё, что он слышал от Кессы о храме Богов Смерти, и он внимательно посмотрел на площадки под шпилями, где завершались все лестницы. Нецис ничего не говорил о жертвоприношениях, но, может, для него это самое обычное дело?..
- Ину! – шепнул он, подзывая Алсага, и решительно направился к красной башне. Сверкающие кристаллы в глазницах барельефов следили за ним бесстрастно, но пристально.
У подножия широкой лестницы, взбирающейся по всем ступеням к самой вершине, на невысокой гранитной плите стояли две каменные чаши, и над ними высоко поднималось золотисто-белое, ослепительно-яркое пламя. Ещё за полсотни шагов Фриссу в лицо дохнуло жаром – обычный огонь не мог быть столь сильным, тут Речник был уверен.
На краю плиты, время от времени подпрыгивая, чтобы увидеть пламя за краем чаши, сидело семейство крыс-Призывателей, увешанных побрякушками из цветных перьев и чьих-то зубов. «Ух!» - Речник не сдержал усмешку. «А что… Тут полный лес зубастых тварей. Надо купить побольше клыков и всяких шипов, пригодятся Гедимину на цацки… да, и перьев, перья тоже пригодятся. А где тут жрец?»
Одинокий житель, измученный жарой – он даже снял накидку, остался в одной набедренной повязке – подошёл к краю плиты и склонил голову перед свирепым пламенем. Крысы расступились. Навстречу ему из раскалённого дрожащего марева вышел рослый демон в чёрной чешуе. На его коротких, отклонённых к затылку рогах дрожало белое пламя, такое же, что бушевало в каменных чашах, и оно же окутывало большую колючую клешню на хвосте, раскачивающуюся в такт движениям. Широкое ожерелье из цветных перьев сверкало на груди хеска, на синевато-серой гладкой чешуе. Фрисс мигнул, быстро огляделся по сторонам – ещё несколько фигур в чёрной шкуре, по обычаю хесков разгуливающих без одежды, виднелось на площади. Речник неуверенно улыбнулся и шагнул к помосту.
- Кваанрр? – вполголоса предположил Алсаг, глядя на демона во все глаза. Судя по взгляду хесского кота, он что-то припомнил из своего прошлого.
- Кваанр, чёрные Вестники, - прошептал Фрисс, вспоминая извилистые дороги Хесса, долину огненных гейзеров, красную чешую и изогнутые рога демонов-Гларрхна… Это были их ближайшие родичи, менее склонные знаться с людьми, скрытные, сильные в магии… В роду Фрисса были Гларрхна, а значит, его родичами были и Кваанр. Но едва ли их обрадует такая новость.
Речник поднялся на помост – житель уже ушёл, крысы успели занять его место, но всё же расступились снова. Жар с двух сторон накрывал Фрисса, слишком яркий свет бил в глаза, и вспоминалось что-то о Гиблых Землях, Пустошах Васка и звёздном огне. Жрец стоял ещё дальше – и как только не плавился? Он наклонил голову, вопросительно взглянул на Фрисса, потом взгляд его соскользнул на Алсага, и Кваанр негромко вскрикнул.
- Хинкасса! – сказал он и добавил ещё что-то на быстром щелкающем наречии. Крысы юркнули под помост, пропуская к Речнику ещё десятерых демонов. Судя по шагам за спиной, там тоже кто-то подошёл. Фрисс принял самый дружелюбный вид, Алсаг прижался к помосту и вздыбил шерсть на загривке.
- Силы и славы вам, жрецы Хранителя Огней, - сказал Речник, склонив голову. – Надеюсь, вы не собираетесь нападать. Мы пришли с миром, и мы не проявили неуважения к вам. Алсаг – мой друг, и я бу…
Кваанр с ожерельем поднял руки, прерывая речь Фрисса.
- Никто не нападает, - сказал он на Вейронке, и заметно было, что на этом языке он говорит нечасто. – Его имя – Алсаг? Твоё?
- Фриссгейн, - Речник гордо вскинул голову. – Я посланник Великой Реки и её воин.
- Нуску видит вас и радуется, - Кваанр тронул край раскалённой чаши, и пламя взвилось ещё выше. – Мы коснёмся Алсага и возьмём его шерсть для Нуску. Мы видим в тебе тоже сильное пламя. Ты несёшь… ты трогал негаснущий огонь, тот, что ярче всего. Мы возьмём твои волосы для Нуску.
- Всю шеррсть?! – Алсаг оскалился и прижал к голове уши.
- Я трогал… Ты ведь говоришь о Кьюнне, так?! Вы знаете, что это, и вы знаете, кто такой Уран?! – Речник, будь у него подвижные уши, тоже прижал бы их к голове. Кваанр стояли вокруг, и белое пламя дрожало на их чешуе.
- Знаем, - кивнул жрец. – Опасный, могущественный хранитель, самое сильное пламя во всех мирах. Ты его трогал, и ты пришёл сюда живым. Оно в твоих костях, в твоей крови. Небольшая доля отойдёт Нуску.
- Река моя Праматерь… - выдохнул Речник и в самом деле ощутил жар в костях – а он давно этого не чувствовал, с тех пор, как в последний раз прикоснулся к Кьюнну. Он понятия не имел, где сейчас это вечно раскалённое кольцо серого металла, способное взорвать полпланеты.
- М-да, надеюсь, сюда Уран не явится, - пробормотал он, туго скручивая прядь волос и перерезая её. Алсаг неохотно расстался с парой клочков шерсти и теперь шипел на демонов, вознамерившихся выдрать ещё по клочку. Их было слишком много на одну Хинкассу.
- Хватит его ощипывать, - вступился Фрисс, закрывая кота собой. Пламя в чашах вспыхнуло вдвое ярче, когда Речник проморгался и смог что-то видеть, хоть и через красное марево, из всех Кваанр рядом остался только жрец. Призыватели выбрались из-под помоста и глазели на Алсага, взволнованно перепискиваясь.
- Хинкасса… - Кваанр покачал головой, пламя на его рогах заметалось. – Никогда не видел Хинкасс. Так зачем ты пришёл сюда, хранитель Кьюнна?
- За помощью, - твёрдо сказал Фрисс, отстёгивая от перевязи почерневший меч. – Я ищу очень сильное пламя – то, в котором горят проклятия…
…Волны белого и алого пламени перекатывались по клинку, серебристо-белому и острому, как осколок обсидиана. Фрисс подбросил в воздух листок лозы и взмахнул мечом – лист распался надвое, обугливаясь на лету. Речник рассмеялся и бережно вложил клинок в ножны, а потом уселся на мостовую рядом с Алсагом и крепко обнял его. Кот удивлённо мявкнул, но вырываться не стал – он вообще был вял и грустен с тех пор, как его ощипали.
- Теперь Нуску за нами присмотрит, - усмехнулся Фрисс, приглаживая шерсть на боках кота. – Боги, как же приятно, когда оружие в порядке…
- Рад слышать такие слова, - прошелестело над головой. Нецис протянул Речнику руку, мимоходом почесал кота за ухом и блаженно вздохнул. Глаза Некроманта ещё светились зеленью, холодные искры бегали по рукам, а на плечах появились наплечники из зубастых черепов. В глазницах тускло блестел дымчатый кварц.
- Ох ты! Теперь ты великий чёрный маг, аж жуть берёт, - покачал головой Фрисс, с опаской глядя на черепа. – Как колдовалось?
- Замечательно, Фрисс. Замечательно, - Некромант прикусил губу, чтобы улыбка не растягивалась до ушей. – Нерсийские полигоны неизменно прекрасны, нерсийские маги радуют при каждой встрече, но всё же… всё же, Фрисс, что-то им надо делать с молодёжью.
Нецис вздохнул и снял с пояса короткий широкий нож в простых ножнах из серой кожи, вынул и показал Речнику желтоватое костяное лезвие, сплошь покрытое странными значками.
- При столь малых познаниях в Лар-Илри, скверной концентрации и неумении как собирать энергию, так и правильно использовать, - Некромант снова вздохнул, - явные излишки самомнения и агрессии. К тому же склонность бить в спину. Пришлось проучить. Взял это, как плату за труды, от их наставника. Не люблю учить чужих учеников, но иногда приходится. Не бойся, Фрисс, все живы и почти здоровы…
- Ох, Нецис, по-моему, ты нашёл свой город, - усмехнулся Речник. – Хорошо, что тебя не ранили и не прокляли. И нож хороший. Там, на углу, разносчик с фляжками – не знаю, что внутри, но пахнет хсайоком. Выпьем?
Алсаг с надеждой навострил уши. Некромант вздохнул.
«Хсайок хорошо навевает сны. А этой ночью нам поспать не дадут. Жрец Змея-с-Щупальцами ещё не пойман,» - напомнил чародей и похлопал Речника по руке. «Будь настороже, Фрисс. Не прощу себе, если ты пострадаешь.»
С закатом поднялся ветер, где-то за горизонтом заворчал гром – с севера, озаряя лес белыми сполохами, ползла гроза. Лёгкие ставни раскачивались на ветру, костяные зубцы, мерцая зеленью, тревожно пощёлкивали – им хотелось сцепиться и преградить путь ночному сквозняку. В багровом свете ночника-черепа Фрисс разложил на одеяле разноцветные мелкие перья, очень похожие на пёструю чешую. Их собирали с перистых змей, а этих тварей в Пурпурном Лесу водилось немало, и все разноцветные, - и Речник насмотреться не мог на многоцветное сокровище. Рыже-чёрно-белые перья, покрупнее, даже, возможно, птичьи, он воткнул в волосы, по местному обычаю. Остальное, столь же пёстрое, предназначалось тем, кто остался на Реке – и Фрисс надеялся довезти перья целыми.
Ставни зашуршали громче. Речник ссыпал перья в кошель и подозрительно посмотрел на окно. Нецис недавно вышел – захотел навестить скучающего в ящерятне Гелина. Алсаг крепко спал в углу, обнимая лапами блюдце из-под хсайока. Речнику тоже хотелось спать.
«Не дай Река, я и в этот раз усну в карауле…» - он вспомнил давнее путешествие на запад, тёмно-красную траву, короткую, но страшную ночную битву, вздрогнул и подошёл к окну. Что-то шевелилось за подоконником, и это непохоже было на шутки теней.
- Хаэй! – крикнул Речник. – Кто здесь?
Тишина была ему ответом. Он отошёл на шаг, пожал плечами и отвернулся от окна. Что-то тихо чавкнуло за спиной, а потом Фрисса с силой дёрнули назад. Липкая красная масса струилась по его плечам, быстро обвивая руки, и хватка её была стальной.
- А-а-а-ай!!! – заорал в голос Речник и рванул массу на себя, разворачиваясь к окну лицом. Она подалась, как тягучий скирлин, перекрутилась полотном и на миг ослабила объятия. Фрисс намотал плоское щупальце на кулак, сдирая массу с правой руки, и чуть не завопил от боли. Она жглась, как едкий хашт.
Бесформенная тварь подтянулась на подоконнике и накинула на Речника ещё полсотни тонких щупалец. Они елозили по броне в поисках отверстий, одно скользнуло по шее, оставив ожог, и полезло за шиворот. Фрисс рванулся, но существо только плотнее наматывалось на него. Кажется, оно нашло в броне прорехи. Теперь Речнику казалось, что его целиком засунули в кислоту. Он взвыл от боли, дёрнулся, пытаясь левой рукой дотянуться до огненного меча, ещё не похороненного под алым месивом. Ладонь нестерпимо горела, но рукоять охладила её и как будто умерила боль.
- Эа-форма, Вайнег тебя жри! – вопль Фрисса и булькающий вой твари слились воедино. Красное полотно, рассечённое огненным клинком, бессильно затрепыхалось, его края дымились. Фрисс поднял меч и провёл ребром вдоль своей груди, уже не заботясь об осторожности. Он резал липкую красную массу, обрывал куски и швырял в окно – она уже не шевелилась, висела тряпкой, но Речнику ещё мерещилось, что она ест его заживо. В глазах мелькали багровые пятна, в голове шумело.
- Хаэй! Куда?! – движение на подоконнике напомнило Фриссу о втором куске красной массы – и он прыгнул к окну, волоча за собой ошмётки существа, и с размаху опустил меч на подоконник. Он увидел в зелёном свете уличных светильников, как багровое полотно стекает вниз, на мостовую, беспомощно хлопая вырастающими по краям щупальцами. Внизу стоял, баюкая в ладонях сгусток холодного пламени, Нецис.
- Фрисс, назад! – крикнул он, и Речник отшатнулся. Ледяной ветер пронёсся мимо, Фрисс зажмурил слезящиеся глаза и с размаху сел на пол, на мягкие обрывки алой плоти. С подоконника падал зловонный пепел. За окном захлопали огромные крылья, кто-то заорал по-нерсийски, снизу ему ответил пронзительным воплем Нецис. Речник помотал головой и поднёс обожжённую руку к глазам. Всё запястье было в нарывах. Из-под ошмётка красного полотна сочился гной.
- Да лишь бы не напрасно, - прошептал Фрисс, щелчком сбросил с себя обрывок, пахнущий сырым мясом, и откинулся назад, проваливаясь в беспамятство.
Он спал целую вечность – на миг открывал глаза, выпивал пахучие снадобья, неохотно съедал что-нибудь и снова засыпал. Кормил его, кажется, Нецис, и он же прижигал язвы и мазал кожу чем-то холодным и липким. У Фрисса не было ни сил, ни желания говорить с кем бы то ни было. Иногда его рука, свесившаяся с кровати, касалась спины Алсага – кот вздрагивал, приподнимался и пристраивал голову на грудь Речника.
- Алсаг, - прошептал Фрисс, когда марево в глазах потускнело, и он смог разглядеть кота. Тот шевельнул ухом.
- Алсаг, там, в храме Нуску… - Фрисс помнил, что это важно, но слова куда-то разбежались. – Кваанр… они были бы рады взять тебя к себе. Они здесь очень уважают… твоих сородичей. И здесь… тебя никто не заставил бы драться… с чем-нибудь вот таким…
Речник слабо шевельнул рукой, указывая на окно. Алсаг тихо фыркнул.
- Что ты несёшь, Фррисс?! Я не останусь у Кваанрр. И так я из-за них в прроплешинах, а тут совсем облысею.
Однажды – скорее всего, это был день, но какой по счёту, Речник не сказал бы и под присягой – дверь распахнулась, пропуская смущённого и взволнованного хольчу. Из снопа его рыжих волос торчала чья-то кость, в руках хольча держал яркий жёлто-чёрный свёрток.
- Я Та’кама из рода Та’никуйю, - сказал он, склоняясь над постелью Фрисса, - и я только что вернулся из Шайина. Череп и руку жреца Джилана я отнёс Та’гайе Та’накаси. Весь род Та’накаси, и весь род Та’цийну, и весь род Та’никуйю, - все мы благодарим тебя, великий воин. Ты убил эту страшную тварь, и больше она не прольёт ничью кровь. Та’гайя Та’накаси просил, чтобы я отдал тебе этот плащ. Его ещё никто не носил… и он освящён в храме Кеоса. Он принесёт тебе силу и удачу в сражениях.
- Спасибо, - прошептал Речник, прижимая свёрток к груди. Ремешок развязался, и узорчатый плащ, вышитый по краям мелкими чёрно-красными перьями, накрыл Фрисса с головой.
- А как… как нашли его череп? – спросил Речник, проклиная свою беспомощность. Он хотел сесть, но руки дрожали и подгибались, а голова кружилась. Нецис забрал у него плащ и снова перевязал ремешком.
- Осторожно, Фрисс. Вот, выпей, это отвар папоротника… Все кости были в его доме, прямо на кровати. Трансформация отнимает много сил, и у него было всё предусмотрено. Городская стража была там вместе со мной и с Та’камой. Он – посланник хольчей Текиоу… может, станет старейшиной. Я бы не взялся беседовать с Та’гайей, даже с черепом убийцы в руках.
- А как узнали… где живёт этот… жрец? – Фрисс покосился на дверь и с огорчением увидел, что хольча уже ушёл. Слизистый отвар папоротника с трудом пролезал в глотку, Речнику хотелось кислухи.
- Я назвал страже имя Ингалта Цин’отлакати, а стража нашла его дом, - ответил Некромант, забирая у Фрисса чашку. – Ничего сложного. Я не знаю одного – почему он напал на тебя. Я сам ждал его…
- А… видно, я на вид вкуснее, - ухмыльнулся Речник. – Мерзкая была тварь. Охота же человеку таким становиться… А какое сегодня число?
- Десятое Неракси, - отозвался Нецис и ледяными пальцами коснулся висков Фрисса. – Я сам не понимаю почитателей Змея-с-Щупальцами…
- Десятое… - прошептал Речник и нахмурился. – Середина лета… Нецис, нам пора ехать дальше. По Реке течёт гнилой яд… Я поеду завтра утром. Ты… наверное, ты останешься в Текиоу?
- Та-а… Один ты никуда не доедешь, - покачал головой Некромант. – Я с тобой. И мне кажется, эти джунгли нас надолго запомнят…
Глава 37. Талкеннор
- А-а-о-о-ой! – протяжный переливчатый вой пролетел над моховыми дебрями и оборвался раскатом визгливого хохота. Фрисс стрелой вылетел из спального кокона и встал над телами спящих спутников, сжимая в руках мечи. Тварь в зарослях снова захохотала и зашелестела ветками, удаляясь от дороги, но не прекращая хихикать и подвывать.
- Ца’ан! – Речника передёрнуло от омерзения. – Нецис! Ты это слышал?
- М-м-м… - Некромант неохотно открыл глаза, и они зажглись холодным зелёным огнём во мраке ночного леса. – Да, там ца’ан. Спи спокойно, Фрисс. Никто из немёртвых не выйдет на эту дорогу.
Речник покачал головой, вглядываясь в переплетения мхов и ползучих лоз. Они подступили вплотную к дороге, влезли на насыпь, оплели каменные шпили по краям мостовой. Сверху над дорогой тянулись друг к другу, почти смыкаясь, кроны папоротников и разлапистых толстоствольных Самун – деревьев, похожих то ли на бочонок, то ли на небрежно увязанный сноп. Жёсткие листья Самуны и хрупкие побеги папоротника падали на мостовую и медленно гнили в вечном тёплом тумане, и базальтовые плиты уже почти скрылись под слоем земли и лиственного сора. Поверх, прижимаясь к обочине, тянулись тонкие волокна белесого мха. Мху не давали разрастаться – по этой дороге ещё ездили. Не ночью, конечно… с закатом, когда мрак стал непроницаемым, путники остановились на ночлег прямо посреди дороги, и Нецис пообещал, что до рассвета их никто не потревожит. Никто из живых…
В паутине пурпурного мха что-то шевелилось и щёлкало костями, горящие зеленью круглые глаза таращились на Речника. Он высоко поднял фонарь и направил луч на кусты. Потемневшие от времени и сырости черепа исчезли в зарослях, свет пустых глазниц померк. Фрисс помянул вполголоса тёмных богов и подобрал спальный кокон. Тихий монотонный вой долетел издалека, и Речник поёжился, как от порыва холодного ветра.
Утро встретило Фрисса костяным перестуком и дождём росы с соседнего дерева. Толстая ветка Самуны протянулась над дорогой, почти соприкасаясь с широким листом папоротника, и по этой ветке полз, цепляясь когтистыми лапами, костяной голем – огромная тяжёлая многоножка. Обломанные трубки стреломётов торчали из её рассыпающихся боков. Это был очень старый голем, его кости почернели, местами прогнили насквозь, пряди мха свисали с его спины, а из просветов между костями пробивалась трава.
- Нецис, если оно спрыгнет – нам мало не покажется, - прошептал Фрисс, доставая мечи. – Отойди за меня…
- Не стоит беспокойства, Фрисс, - Некромант, усевшийся на боку Гелина и сосредоточенно жующий лепёшку с мясом, даже головы не поднял. – Прискорбно, что творение сильных магов находится в таком скверном состоянии, но оно найдёт покой и без нас, и очень скоро. А для нас эта тхэйга полностью бесполезна.
Ветка Самуны затрещала. Голем был слишком тяжёл для неё – но он продолжал ползти вперёд, даже не замедлив движения. С оглушительным треском сук надломился и повис на лианах над мостовой, и костяная махина с размаху грохнулась на камни. Речник поднял мечи, готовясь отражать нападение, но многоножка разлетелась на части и осталась так лежать, судорожно подёргиваясь. Зелёный свет дрожал на её останках, медленно тускнея. Гелин замотал головой и вскочил, брезгливо отряхиваясь. Перистые змеи, напуганные падением, замелькали в ветвях, вниз посыпались мелкие медузы и толстые белые многоножки длиной с ладонь. Гелин взревел и затопал лапами, разгоняя живность. Нецис подобрал одну многоножку, посмотрел, как она сворачивается в клубок, а затем сунул её в рот. Фрисс отвернулся, борясь с тошнотой.
- Тут есть своеобразное соление – эти вот существа вместе с ягодами Чинпы и Матлы. Туда ещё кладут стручки норага. Необычный вкус, мне по молодости нравилось, - заметил Некромант и потянулся за второй многоножкой, но тварь оказалась слишком шустрой, и Нецис разочарованно вздохнул и вытер пальцы.
- У тебя была нелёгкая молодость, - пробормотал Речник, неотрывно глядя на разбитого костяного голема. – Он не оживёт? В том году они так легко не умирали…
- Эта дорога очень хорошо заклята, Фрисс, - Некромант коснулся его плеча и тихо вздохнул. – Немёртвые на неё не допущены, и они тут не будут существовать. Не сходи с дороги, и ничто враждебное тебя не тронет.
- Хочется верить, - пожал плечами Речник и забрался в седло. – Алсаг, стряхни с ушей медузу. Они, похоже, принимают тебя за куст.
- Мррау, - с тоской отозвался кот и затряс ушами. В последнее время он был неразговорчив.
Дорога – широкая, вымощенная каменными плитами, на высокой насыпи поднимающаяся над болотом – рассекала джунгли надвое и упиралась в зеленоватый туман. Удушливый пар висел над моховыми дебрями, ручьями стекал по листьям и дождём стучал по мостовой. Волосы Фрисса промокли насквозь и слиплись от папоротникового сока и медузьей слизи, потрёпанная в битве с бесформенной тварью броня покорёжилась и запотела, к шлему, давно сброшенному и болтающемуся на ремне рядом с сумкой, прилипли волокна мха. Нецис выглядел не лучше – из-за серебристо-белой кожи он вовсе казался умертвием, выползшим из болота. Алсаг, ещё совсем недавно золотисто-белый, извалялся в лиственном мусоре и позеленел. Лес тянулся к дороге, к путникам, нарушившим его покой, и Фриссу в каждом кусте мерещились зелёные щупальца.
- Пурпурный Лес – прекраснейший полигон, обширный и многообразный, - Нецис глядел на заросли и щурился от удовольствия. – Даже здесь, у дороги, внимательный Илриэн мог бы многое пронаблюдать. Я обучался здесь – и до сих пор жалею, что не успел толком исследовать хотя бы один древний город. Развалины Нерси… тебе трудно понять меня, Фрисс, но туда, куда мы едем, мечтает попасть любой Илриэн Нэйна. Талкеннор – очень необычный город, даже для Нерси’ата, и был необычным до своего разрушения. Столько высшей нежити в естественных условиях не найти, наверное, нигде по эту сторону Зелёного Моря. Столько несработавших заклятий, свободной Квайи, интересных артефактов, материала для работы… Очень жаль, что мы в Талкенноре не задержимся, но для тебя пребывание там небезопасно. Да и умертвия могут высказать недовольство…
- Умертвия?.. – Фрисс извлёк меч из ножен и стал искать точильный камень. Водяная взвесь облепила клинок, и он заискрил, издавая негромкий прерывистый треск. Из кустов вылетела огромная стрекоза с полосатым бело-красным туловищем, раздутым к концу, зависла в воздухе в паре шагов от путников, испустила облако трескучих искр и метнулась под полог ветвей. Речник покачал головой.
Дорога дважды вильнула, закладывая длинные петли, и оборвалась на плато, замощённом базальтовыми плитами. Побеги пурпурного холга местами уже взломали мостовую, мощные корни Самуны, как узловатые пальцы, впились в разломы и поставили плиты дыбом. Тут и там валялись обломки базальта, обросшие мхом. Вытоптанная колея между ними, достаточно широкая, чтобы две Двухвостки на ней разминулись, вела прямиком к чёрной стене, высокой и мощной, как крепостные стены Текиоу. Могучие четырёхгранные башни, испещрённые вмятинами и изрядно обкрошенные и замшелые, глядели на пришельцев сотнями еле заметных прорезей-бойниц. Фрисс чувствовал этот взгляд кожей, и был он куда менее приятен, чем равнодушные, но неотступные Глаза Стен. Этот мёртвый город был не просто безлюдным – он был заселённым такими существами, каких людям лучше не встречать.
Тут когда-то были ворота, за ними – два коридора вдоль стены, две ловушки для вражеской армии, по ту сторону – широкая и почти плоская башня стражи с сигнальным маяком. Сейчас всё это валялось вокруг огромными каменными глыбами и мелким крошевом. Надвратные стены, развороченные каким-то чудовищным взрывом, разлетелись по всему плато, покрылись землёй и обросли мхом и ползучими хищными лозами, подстерегающими жертву. Гелин пробирался по узкому коридору меж обломков, мимоходом обрывая те лианы, что осмеливались напасть, и сердито порыкивая на злобную зелень. Потревоженные его шагами трескучие стрекозы, сидевшие на прогретых солнцем камнях, взлетели, разбрасывая вокруг жгучие разряды.
За холмами из обломков стены, в тени покосившихся, но устоявших зданий с проломленными крышами, возвышались ветвистые «деревья», искусно собранные кем-то из костей. Кости потемнели от сырости, но мох на них не вырос – даже подножия «деревьев» кто-то тщательно очистил и от мха, и от травы. «Ветви» - рёбра, загнутые кверху – еле заметно покачивались.
«Здесь оставляют подношения,» - Нецис тронул Фрисса за плечо, указывая на костяные сооружения. «Умертия собирают разные вещи в своих укрытиях. Те, кто ходит по этой дороге, платят за проезд. Это пошлина в пользу владык Талкеннора.»
«У них нет другой дороги?» - откуда-то из-за шеренги ступенчатых башен, обвитых крутыми лестницами, долетал тихий заунывный вой, и чем дольше Фрисс его слушал, тем крепче была его уверенность, что он эти руины объехал бы по болоту. Он тряхнул поводьями, указывая Гелину остановиться.
«Да, только эта,» - криво ухмыльнулся Некромант. «Почему ты остановился?»
«Мы не заплатили умертвиям пошлину,» - нахмурился Речник и полез в сумку.
«Ни к чему,» - остановил его Нецис. «Я бывал тут раньше… Надеюсь, что Кэйшес из Тухлой Заводи ещё не забыл меня. Сделай вид, что ты – мой ученик.»
«Попробую,» - вздохнул Фрисс. «Этот Кэйшес – мертвец?»
«Та-а… то-синхи,» - кивнул маг, указывая Гелину, куда поворачивать. «Предводитель всех Квайет в Пурпурном Лесу, повелитель умертвий. Если вам не повезёт встретиться… Кэйшес из Тухлой Заводи – так он любит называться. А его настоящее имя – Нгварра Нор’хецаран. Он был норси, южанином из-за Зелёного Моря. Сильнейший из магов своего времени, а сейчас он стал ещё сильнее. Встретитесь – будь с ним учтив.»
Речник поперхнулся.
На перекрёстке, у перевёрнутой каменной чаши – когда-то из неё вытекал чистый ручей – обхватив её корнями, высилось раскидистое дерево с широкими резными листьями, прозрачными, как у папоротника. Его крона казалась пылающей от бесчисленных больших цветков, ярко-алых, пахнущих сильно и сладко. В густой тени дерева шевельнулось что-то чёрное – призрачный силуэт поднялся с опрокинутой чаши и выбрался из-под ветвей навстречу путникам. Фрисс отпрянул. Существо, укутанное во мрак, излучало холод и тоску. Гелин оскалился и глухо зарычал, Речник потянулся за мечами.
- Та-а! – голос умертвия, еле слышный, впивался в уши ледяными иглами. Оно высунуло из-под чёрного полога костлявые полупрозрачные руки. С них капала вода, светящаяся серебристой зеленью. Спустя мгновение Речник понял, что оно показывает пустые ладони.
- Хшшш… Чую тепло… - просвистела нежить, запрокинув голову и глядя Речнику в глаза горящими белыми прорезями под чёрным капюшоном. Сквозь рваный кокон черноты Фрисс видел осунувшееся лицо цвета позеленевшей бронзы и мокрые спутанные волосы. Казалось, что умертвие недавно выловили из ручья.
- Тёплые… видите как живые, - немёртвый подошёл ближе, Речник схватился за меч, Нецис вцепился в его плечо. – Ожерелье из жёлтых перьев… видели вы его? Может, лежит в камнях… я потерял, не могу найти… не бойтесь, я не трону вас! Если видели – скажите. Не могу найти… как мне идти в храм?
Когтистая рука судорожно прижалась к ключицам, умертвие ощупало свою грудь и горько вздохнуло.
- Скоро великий день, праздник плодов Чинпы. А меня не допустят в храм, даже к подножию лестницы. Как теперь быть?! Где же оно осталось, нэйн а-хцар…
Нежить покачала головой, из-под чёрного капюшона долетел тяжёлый свистящий вздох. Фрисс молча смотрел на умертвие. Оно, кажется, уже забыло о чужаках, белые глаза потускнели, покров мрака сгустился и намотался на нежить плотным коконом.
- Мы не видели твоего ожерелья, - сказал Речник так спокойно, как только мог. – Если я найду его – отдам тебе. Ты кто?
- Хшшша-а… - глаза умертвия снова вспыхнули. – Моё имя – Алхор, Алхор Цин’метхалэн… Могучий Владыка Мёртвых – мой бог, если ты поможешь, я попрошу его быть к тебе снисходительным… Где же оно, где… А ведь праздник совсем скоро…
Умертвие отступило в тень и, судя по звукам, стало выцарапывать что-то из-под корней дерева. Фрисс поёжился и тряхнул поводьями, подгоняя Гелина. Демон даже не зарычал. Он шёл быстро, но тихо, и долго ещё из-за полуразрушенных зданий доносились причитания Алхора. Нецис молча сжал плечо Речника и тут же отпустил.
Тут было немало цветущих деревьев с ярко-алыми кронами – они росли, взломав корнями мостовую, и красные лепестки заметали сумрачную улицу, ложились на мягкий моховой покров на древних ступенях, падали на утопающие в грязи и щебне черепа. Талкеннор был засыпан лиственным сором и костями. Вскоре Фрисс перестал вздрагивать, встретив в тёмном углу взгляд пустых глазниц или наткнувшись на обломок ребра, торчащий из моховой «подушки».
«Всё истлело,» - неслышно вздохнул Нецис, мимоходом проводя пальцем по подоконнику. Окна, когда-то прикрытые резными ставнями, теперь медленно затягивала сеть лиан, и мох взбирался по барельефам и грубо вытесанным базальтовым колоннам, испещрённым трещинами и ямками. Этому дому не слишком повезло в тот день, когда Талкеннор пал – половину колоннады вообще выворотило и повалило страшным взрывом, под камнями виднелись расколотые черепа, уже почти поглощённые зелёным мхом. Мох в Талкенноре лез из каждой щели – даже на крышах, даже посреди мостовой, залитой дневным светом… Речник посмотрел на освещённую стену и вздрогнул – ему показалось, что он не отбрасывает тени. Перевёл взгляд на затянутое хмарью небо, потом всё же нашёл тень, полупрозрачную и сливающуюся со стеной. Да, неудивительно, что мох тут привольно растёт… нечасто, наверное, здесь бывают солнечные дни.
«Город Ши-Илана, город мха…» - прошелестел Некромант с усмешкой. «Когда-то Змей-с-Щупальцами являлся сюда во плоти. Сейчас в его храме – курган Кэйшеса. Если повезёт, я тебе покажу это сооружение. Самое прочное во всём Нерси’ате…»
«Бездна! И что, он и сейчас может явиться?!» - Фриссу, перед глазами которого всплыли видения недавних встреч со жрецом Джилана, было не до красот Нерси’ата. Менее всего он хотел бы встретиться с богом, создавшим эти джунгли и превращающим почитателей в такую ползучую мерзость.
«Это его страна,» - Нецис пожал плечами. «Та-а-а… Фрисс, у нас есть немного времени на поиски ночного укрытия. Если я правильно помню, вот здесь нужно свернуть налево, и в конце улицы… Синхи! Так и есть, Фрисс. Скоро мы отдохнём.»
Гелин молча прыгнул на сто шагов вперёд, потом ещё и ещё раз. Длинный мягкий мох, свисающий с крыш, шлёпал Речника по плечам, а если тот не успевал увернуться, то и по лицу. Над этим переулком створки резного полога, закрывающего прохожих от солнца, были сомкнуты, мох вырос на них и потянулся вниз, а в нём свили гнёзда какие-то твари. Одна из них упала прямо перед Фриссом на загривок Гелина, и на Речника уставились чёрные провалы глазниц – тварь была полугнилым костяным пауком с телом из почерневшего черепа и лапами из мелких костяшек. Фрисс ударом кулака сбил её на мостовую, тварь вспыхнула на лету и разлетелась в пыль – кольцо из самородного серебра по-прежнему поражало нежить наповал. Речник усмехнулся.
Гелин не рассчитал прыжка и на лету ударился грудью в перекошенные и провисшие створки резной завесы. Мох, кости и комья грязи полетели во все стороны, из окна выпорхнула здоровенная летучая мышь и с сердитым писком исчезла в проломе, зияющем в одной из стен. Гелин, брезгливо отряхиваясь, остановился перед пологим курганом.
Это определённо был курган, а не простой холм, и Фрисс поёжился, глядя на резные каменные плиты, выложенные на его склонах. Над каждой из плит возвышалась причудливая опора, поддерживающая чашу негасимого пламени. На самой вершине тянулась к хмурому небу старая замшелая Тунга, и дым курился над её листьями-чашами.
«Что это?» - с опаской спросил Фрисс, наблюдая за Некромантом. Тот спрыгнул со спины Гелина прямо на склон холма, постучал по ближайшим плитам и склонился над одной из них.
«Наш дом на эту ночь,» - отозвался колдун, нащупывая и очищая от земли выступ, очень похожий на рукоятку. «Помоги немного, Фрисс. Берись с той стороны и тяни на себя…»
Речник неохотно потрогал мох, окружающий плиту, и обнаружил под ним каменный рычаг. Плита медленно приподнялась и с еле слышным скрежетом поползла вверх по склону, открывая чёрную, обложенную базальтовыми плитами яму. Яма была не слишком глубокой – всего по пояс Речнику – и совершенно пустой.
«Собирай всё, что можно постелить на дно,» - велел Некромант, выметая из ямы каменную крошку и волокна мха. «Алсаг, подойди ко мне…»
Кот неохотно приблизился. Мгновение спустя его уже не было, но на руке Нециса висела летучая мышь, хлопала крыльями и пронзительно пищала. Некромант поцокал языком.
«Пока вы в этом облике, никто из немёртвых вас не обидит,» - пояснил он, протягивая руку к Гелину. Демон, сменивший обличие, повис на рукаве мага рядом с сердитым Алсагом.
«А вот с тобой, Фрисс, так не получится,» - покачал головой Нецис, раскладывая по дну ямы спальные мешки, кошмы и пустые бурдюки. Речник очень неохотно перебрался через край ямы и сел на дно.
- Нецис… - ему очень хотелось услышать живой голос, хотя бы собственный, в этом городе мертвецов. – Мы будем спать… в кургане?!
«В Талкенноре говорить небезопасно,» - нахмурился колдун. «Не бойся, это не место погребения. Тут много пустых гробниц, в них никого не успели похоронить… так что не волнуйся, владелец могилы не придёт выгонять нас. Это курган Куэсальцина… ты его знаешь под именем Кеоса Всеогнистого, жрецы из его храма покоятся тут. Умертвия не любят здесь гулять. Мне это укрытие показал Зелган… я учился у него когда-то. Укрытие очень хорошее…»
Некромант загрустил и молча указал Фриссу на пол гробницы, устланный всем, что только нашлось в тюках. В углу, предназначенном для Речника, подстилок было много, и они отчасти прикрывали не только пол, но и стену. Нецис лёг напротив, на спальный мешок, почти на голый камень, и упёрся руками в плиту над головой. Она медленно поползла вниз, ложась в пропиленные в камне пазы. Фрисс подтолкнул её, и гробница закрылась с гулким грохотом. Рука Речника задела что-то мягкое и пушистое – две летучие мыши свисали с крышки и жались друг к другу. Фрисс завернулся в кошму, пытаясь унять дрожь.
Речник боялся, что задохнётся, но откуда-то в гробницу сочился воздух. Зато в ней было холоднее, чем зимой на пороге пещеры. Холод и тишина… Фрисс протянул руку и потрогал плечо Нециса. Оно было таким же холодным, как камень. Некромант спал и на время сна переставал прикидываться живым. Почувствовав прикосновение, он застонал во сне и опрокинулся на спину, прижимаясь боком к Фриссу. Тот вздрогнул от ледяного прикосновения и попытался отползти, но упёрся в стену.
- Ничего себе, как ты замёрз… - пробормотал Речник, вытаскивая из-под себя подстилки и накрывая ими Некроманта. Сквозь ткань и мелнок тело мага уже не казалось таким нестерпимо-ледяным. Фрисс снова укутался в кошму и вытянулся на спине, плечом к плечу с Некромантом. «Ну и дрянь же мне сегодня приснится…» - обречённо подумал он, закрывая глаза.
Его разбудил резкий пряный запах из фляги с хсайоком, подсунутой прямо под нос. Он расчихался и дёрнулся, вырываясь из цепких холодных рук. В грудь ему ткнулось что-то горячее и мохнатое, и Фрисс с трудом разлепил веки.
- Выпей, - Некромант протянул ему флягу, и Алсаг, против обыкновения, даже не сунул в неё нос, а только теснее прижался к замёрзшему Речнику. Фрисс благодарно кивнул и залпом осушил тростниковый сосуд. В голове застучало, из глаз брызнули слёзы, но мир вокруг стал менее туманным, а руки и ноги наконец оттаяли и разогнулись.
- Чтоб я ещё раз уснул в кургане… - пробормотал Речник, разминая окоченевшие пальцы и переминаясь с ноги на ногу. Он замёрз так, как не замерзал, выбираясь из пещеры по пояс в снегу, и даже проваливаясь в полынью на оттаявшей не ко времени Реке. На всякий случай он ущипнул себя – было больно, значит, умертвием он ещё не стал.
- Выбирайся, Фрисс, - Некромант снова наклонился над могилой, протягивая Фриссу руку. Его бледное лицо словно окаменело, глаза сверкали холодной сталью. Речник посмотрел на него и, забывшись, тихо засвистел.
- Что-то случилось? – осторожно спросил он и только сейчас понял, что Нецис говорит вслух и во весь голос.
- Ночью к нам приходили, - Некромант ткнул носком сапога плиту, опустившуюся над пустой могилой. На чёрном базальте, поверх угловатых змей, спиралей и туманных прядей, высеченных в камне, поблескивали глубокие свежие царапины. Кто-то располосовал твёрдую плиту, как листок велата.
- Это следы от когтей умертвия, - Нецис провёл пальцем по рубцу. Фрисса передёрнуло.
- Учуяли, - поморщился он. – Но… им же не удалось сдвинуть плиту? Я думал, мертвяки сильные.
- Аххса… Если бы умертвия хотели, они бы легко открыли гробницу, - покачал головой Нецис, - и проснулись бы мы уже в Кигээле. Но Кэйшес, при всех своих недостатках, великодушен. Это было предупреждение… а теперь нам, Фрисс, придётся идти и говорить с Кэйшесом. Как я ни хотел этого избежать… Странно, что он меня не вспомнил. Мне казалось, он не лишён благодарности…
Маг тихо вздохнул и жестом поманил к себе Хинкассу.
- Там не самая приятная местность, Алсаг. Ни к чему тебе пачкать лапы.
Фрисс посмотрел на кота, превращённого в летучую мышь, и про себя позавидовал ему. Речник бы сейчас не отказался стать чем-нибудь незаметным, но шустрым.
- Может, уйдём отсюда? – нерешительно сказал он. – Нам не нужно ничего от этих руин. Умертвия не погонятся за нами…
- Погонятся, Фрисс, - качнул головой Некромант. – И будут идти по следу, пока не застанут врасплох. Иди за мной, будь учтив со всеми и не хватайся за оружие, пока не увидишь, что всё потеряно. Мы постараемся разойтись с Кэйшесом мирно.
…Это была не площадь – скорее, равнина меж оплывших, занесённых грязью и поросших талхисом холмов. Из-под слоя влажной, проседающей под ногами земли и лап ползучего мха насмешливо скалились догнивающие черепа, кое-где над серо-чёрной гладью вздымались остатки толстых каменных стен, разбитые статуи, опоры из-под светильников. Под ногами Речника – не слишком глубоко в грязи – были широкие ступени. Он спустился на дно расколотой на части гигантской чаши – и мшистая равнина теперь лежала перед ним, неестественно широкая, как одна из площадей Старого Города.
Впереди – в пяти, а то и в шести сотнях шагов от Фрисса – над грязевой топью возвышалась оплывшая громада чёрной ступенчатой пирамиды. Она не была очень уж высокой – куда ниже вытянутых в высоту башен Текиоу – но Фриссу казалось, что это строение, перенесённое на любой участок Реки, закрыло бы собой его от края до края, а Реку – от берега до берега. В огромных чёрных ступенях зияли квадратные проломы с торчащими по краям шипами. На некоторые шипы были нанизаны черепа, украшенные яркими лентами. По стенам, прорастая сквозь камень, стелился разноцветный мох, древняя башня тонула в нём. Фрисс вспомнил, где он такое видел – на границе Кигээла, на берегу Озера Мшистых Гор…
- Это Гинэт, - вполголоса пояснил Нецис, указывая на залитую грязью равнину. – Тут лежит много костей. Великолепный полигон и лучшее место для раскопок во всём Талкенноре.
Он шёл по грязи и мху легко, не чавкая и не оставляя следов. Речник пробирался следом, утопая по колено в чёрной жиже. Она пахла гнилой травой и кровью… и всё же под ней Фрисс уловил тихий шелест чистой воды. Где-то совсем рядом были родники, берущие начало из подземных озёр – таких глубоких, что ни мертвякам, ни Змею-с-Щупальцами не добраться до них и не осквернить их.
- Ахххса! – вскрикнул Некромант, оскальзываясь на незаметном под слоем мха черепе и с размаху падая в грязь. Речник утёрся и подхватил его под руки. Он хотел что-то сказать, но маг до боли стиснул его запястья и кивнул в сторону. Фрисс поднял взгляд и обомлел. Вокруг клубился мрак, а в нём горели белым огнём неживые глаза. Умертвия сомкнули кольцо, их теневые плащи переплетались, и пересчитывать их Речник не стал – и так было ясно, что мертвецов слишком много на двоих живых.
- Ксатот ил тэнэх, - произнёс Некромант, склонив голову. Фрисс, запинаясь, повторил за ним. Губы не слушались, и не от страха – их сковал холод, невыносимый холод, исходящий от орды нежити.
- Кэ ил тэнэх ксатэйри, - прошелестело несколько голосов. Одно умертвие шагнуло вперёд, подняло костлявые руки – длинные изогнутые когти сверкнули на пальцах – и сняло капюшон, обнажив череп, обтянутый высохшей бронзовой кожей, и седые волосы, перетянутые яркими нитями и сколотые перьями. Чёрные полосы пересекали неподвижное лицо, в глазницах плескалось белесое пламя.
- То-инх тарниат у-Кэйшес, - спокойно сказал Нецис, повернувшись к мертвецу. – Иллонур шэн венгэйя, та-а?
- То-венгэйя, - высохшие губы едва заметно шевельнулись. – Инэх ферот ину.
Умертвие накинуло капюшон и отвернулось. Нецис тронул Речника за руку – пора было идти.
Нежить расступилась, кутаясь в плащи мрака и тая вместе с ними. Двое немёртвых подошли к путникам. Фрисс стиснул зубы, когда ледяная полупрозрачная рука легла ему на плечо, и с трудом сдержал вопль, когда умертвие ладонью закрыло ему глаза. Он медленно брёл на ощупь, дрожа от холода. Под ногами чавкала грязь, потом подошвы коснулись твёрдого камня. Неподалёку дрогнула земля, и жалобно заскрипели какие-то механизмы. Речник шёл, направляемый мёртвой рукой, и ему казалось, что идёт он уже целую вечность. Откуда-то нестерпимо воняло тухлым мясом и запёкшейся кровью, чем дальше, тем запах становился сильнее.
Когда мертвец убрал ладонь с его лица, Фрисс заморгал от хлынувшего в глаза света и только через несколько мгновений понял, что стоит посреди сумрачного зала, едва-едва озарённого неживым свечением серебристого мха. Мох свисал с потолка и причудливыми узорами расползался по базальтовому полу. Среди мерцающих ковров на циновках, совершенно не тронутых тлением, лежали самые разнообразные вещи.
Фрисс изумлённо мигнул. Золотые и серебряные ожерелья искусной работы подмигивали ему гранями самоцветов, идеально наточенные клинки из стали и иприлорской бронзы лежали рядом с плоскими палицами Нерси, утыканными каменными лезвиями, среди странных, бесполезных на вид костяных цепов и жезлов. И тут же были разложены черепки неведомых сосудов, облезлые шкуры и обрывки тряпья, поломанные перья, кое-как скреплённые цветными нитками, и рыболовные крючки из тройных шипов какого-то местного куста. Всё вместе напоминало любой из рынков Кецани… разве что даже в Кецани не стали бы торговать битыми горшками.
- Аххсса… - прошипело умертвие, подтолкнув Речника в спину. Он сердито оглянулся – оно указывало куда-то в полумрак. Там на длинных костяных цепях раскачивались светильники-черепа, расплёскивая зелёное пламя, а меж них, у стены, лежала корма погребальной ладьи, со всех сторон окружённая скреплёнными костями, - не то лодка, не то костяной голем. В мертвенном свете черепов Речник разглядел чёрный силуэт – Нецис уже был там и нетерпеливо оглядывался на Фрисса. Он судорожно сглотнул и нехотя подошёл к Некроманту и тем, кто молча взирал на него.
Их было трое. Двое – с ног до головы в костяной броне, сквозь щели в которой сочился мрак. Оружия у них не было, но из скрещённых на груди рук во все стороны торчали каменные лезвия, а по костям брони неспешно ползали зелёные сгустки Квайи. Третий, кутаясь во мрак, сидел в ладье, как в глубоком кресле.
- Ксата тил тэнх, - кое-как выговорил Речник заковыристую фразу. Нецис покосился на него. Лицо Некроманта ничего не выражало.
- Ахххса-а… - прошелестел тот, кто сидел в ладье, и тяжело поднялся, цепляясь за её борта. – Ил тин то х’кан тх’ур, фэ’эйя…
- Белая луна в небе, - отозвался Нецис, переходя на язык иларсов, и склонил голову. – Ты по-прежнему могущественен, властитель Кэйшес, и все это признают. Что тебя встревожило?
- Хса-а… И ты не утратил сссилу, Нециссс Изгнанный, - глаза умертвия сверкнули яркой зеленью. Оно откинуло чёрный капюшон, и сначала Фриссу показалось, что его лицо вымазано сажей. Оно было тёмно-серым, почти чёрным. Выцветшие жёсткие волосы торчали пучками в разные стороны, узкий ремешок из белой кожи кое-как стягивал их, но они всё равно топорщились, и мерещилось, что на голове умертвия растут иглы. Под плащом мрака проступили очертания костяной брони, не менее надёжной, чем у мертвецов-стражей. Глаза Кэйшеса, светло-зелёные, необычайно яркие, без намёка на белок и зрачок, странно блестели в дрожащем свете. Речник вгляделся и понял, что в глазницах умертвия – драгоценные камни.
- Этой ночью я получил твоё послание, - сказал Нецис. – И оно удивило меня. Мне почудилось, что ты, властитель Кэйшес, не узнал меня – видно, я давно не заходил в Талкеннор…
- Ссс… Ассссинхи, - с трудом качнуло головой умертвие – высохшее тело плохо слушалось. – Я помню тебя, Нецисс, и помню прекрасссно, и видеть тебя – чесссть для ссстен Талкеннора и вссех, кто его насселяет. Меня сссмутили другие… живые, что вошшли в Талкеннор, не заплатив пошшлины. Мне видитссся в этом неуважение, и оно рассстраивает меня и моих сссоратников…
Обжигающий холодом взгляд нежити остановился на Речнике, и тот еле удержал руку, потянувшуюся к мечу. Нецис нахмурился.
- Фриссгейн – мой ученик, и на этом основании ты не можешь требовать с него платы.
- Ахххсса… Ученик Илриэна, полноссстью нессспосссобный к Лар-Илри… - бескровные губы Кэйшеса презрительно изогнулись. – Он не кажетссся мне учеником, Нециссс. Он кажетссся мне… пищей.
Умертвие усмехнулось, обнажив тонкие длинные клыки. Его стражи шевельнулись, захрустев костями. Фриссу показалось, что ледяные когти впиваются в его сердце. Он дотянулся до огненного меча и глубоко вздохнул, прогоняя наваждение.
- Илкор ан Сарк… Кэйшес, однажды я привёл тебе достаточно… пищи, - Нецис неприятно усмехнулся, и Речник увидел, как его клыки вытягиваются и заостряются. – Более чем достаточно. Этот человек – не еда. Отойди!
- Хссс… Пусссть он сссам докажет, - Кэйшес поднял руку и повернулся к Фриссу. – Пусссть покажет мне, как он уважает законы Талкеннора! Что ты принёссс мне, ученик Фрисссгейн?
Речник переступил с ноги на ногу. Тут сам воздух, ледяной и пропитанный запахом крови, ложился на тело невидимыми оковами… а от взгляда Кэйшеса руки и ноги просто цепенели.
- Я не ученик Нециса. Я Фриссгейн Кегин, Речник с Великой Реки, и я здесь по воле Короля Астанена, - Фрисс нащупал в сумке Верительную Грамоту и поднял её над головой. – Я уважаю законы твоего города, повелитель умертвий. Король Реки прислал тебе в дар драгоценные раковины и янтарь.
Он зачерпнул и то, и другое полной горстью и протянул мертвяку, заранее содрогаясь от мысли, что высохшая когтистая лапа дотронется до него. Кэйшес не шелохнулся.
- Хссса… Король Реки ничего не знает обо мне, - покачал он головой, - и ему незачем присссылать мне дары. Говори за сссебя, чужессстранец. Шшшто ты можешшшь мне поднесссти?
Речник мигнул. Чтобы кто-то в здравом уме отказался от ценнейших ракушек и священного янтаря?! Хотя… откуда здравый ум у тысячелетнего мертвеца?!
- Как хочешь, Кэйшес, - пожал он плечами. – Возьми тогда этот плащ. В ваших ледяных подземельях вещь не лишняя.
Он развернул перед мертвяком многоцветный плащ, расшитый блестящими перьями. Отдавать эту вещь, чтобы она гнила тут, среди мха и плесени, ему очень не хотелось – но ещё меньше хотелось сражаться против целого города нежити.
- Аххссса… - Кэйшес прижал руку к груди и мелко задрожал. Речник не сразу понял, что он смеётся.
- Я не ссстрадаю от холода, сссмертный, поссследние двадцать два века, - покачало головой умертвие. – К тому же это ссслишшшком новая вещь. Её сссделали сссовсссем недавно, и никто ещё не носссил её. У неё нет прошшшлого. Не годитссся.
«Фрисс… Боюсь, он намекает на твоё оружие,» - прошуршал в мозгу встревоженный голос Нециса. Речник недобро сверкнул глазами.
- Вещь с прошлым, говоришь… Тогда возьми мой шлем. Он видел многое.
Фрисс снял шлем и протянул мертвяку. Осколок тёмного оникса, закреплённого между двумя плавниками над стеклянными пластинами, подмигнул Речнику на прощание, потом руку обожгло холодом – умертвие взяло подарок и поднесло к разгоревшимся глазам.
- Хорошшший дар, Речник Фрисссгейн, - Кэйшес медленно склонил голову. – Он украсссит мой ссскромный курган. Я отпуссскаю вассс, пришшшельцы. Вы проявили ко мне уважение, и я отвечу вам тем же. Ссступайте… мой город отныне открыт для вассс, и всссе другие города – тоже. Рад буду новым вссстречам, Нециссс Изгнанный. Не забывай навещать меня…
Неестественный белесый свет лился с пасмурного неба на бескрайнее топкое болото у подножия храма. Речник сел на прогретый солнцем обломок стены, с досадой содрал с камня мокрый мох и зашвырнул в грязь. Удушливый воздух прилипал к лицу, как паутина. Фрисс провёл ладонью по мокрым волосам и покачал головой.
- М-да. Кестоту лучше не знать, куда делся его подарок…
- Я сожалею, Фрисс, - со вздохом отозвался Некромант. – Тебя утешит, что теперь мы можем не спешить и задержаться на полигонах Талкеннора столько, сколько захотим?
- Я бы тут лишней ночи не провёл, - нахмурился Фрисс. – Пойду к кургану Кеоса, разведу огонь – может, согреюсь. Дышать тут нечем, а город – ледяной.
- Постой, Фрисс, - Некромант тронул его за плечо, и Речник вздрогнул от холода. – Мы на полигоне Гинэт. Тут похоронено много воинов… и много всякой всячины. Если нам повезёт в раскопках, ты купишь себе шлем лучше прежнего. Смотри…
Он запустил пальцы в чёрную жижу и пошарил на дне. Что-то лежало на его ладони, когда он поднял руку. Грязь медленно стекала, и из-под неё проступали очертания костяшек… и неяркий золотистый блеск. Нецис небрежно отбросил кости, потёр находку о край одежды и показал Фриссу. Маленькая золотая чешуйка с обломанным краем блестела в его пальцах.
- Если тут что и лежит, оно принадлежит мёртвым, - покачал головой Фрисс.
- Мёртвым уже ничего не нужно, - Некромант посмотрел на чешуйку, вздохнул и спрятал её в карман Речника. – Мы поищем немного, и если тебе ничего не понравится, уйдём.
- Ох, Нецис… - тяжело вздохнул Фрисс и слез с камня. – Но как тут копать, посреди болота?
…Водяной шар забурлил, окрашиваясь чёрной мутью, и выплюнул на подставленный плащ Речника пригоршню всякой дряни – полусгнивших щепок, обломков костей, потонувшего мха. Некромант разворошил кучку находок, встряхнул кусок тростника и показал Фриссу ещё одну золотую чешуйку.
- Вторая, - хмыкнул Речник. – Нецис, ты не кладоискатель. Дай мне зачерпнуть – и хватит уже купаться в грязи.
- Ты прав, Фрисс, - кивнул маг и стряхнул весь сор с плаща, отойдя в сторонку. Маленький костяной паук тут же вынырнул из грязи и уцепился за его сапог, вопросительно пощёлкивая лапами. Череп со срезанной крышкой, заменивший мелкому токатлю туловище, был неважным ковшом, но больше черпать было нечем.
- Иди сюда, нежить, - пробормотал Речник, ловя паука двумя пальцами и с отвращением опуская «ковш» в болото. Что-то хрустело там, на каменном дне. Фрисс поморщился, повозил сопротивляющегося паука по бывшей мостовой, собирая со дна всё, что там лежало, и вывалил ком грязи в чистый водяной шар.
Вода возмущённо заклокотала и плюнула в Речника мутью. Он молча утёрся, обнаружил, что держит в руке токатля, и зашвырнул его подальше, метя в одно из заделанных «окошек» храма.
- Спасибо Кэйшесу за очередную кучу грязи, - поморщился он, разгребая ворох мусора на плаще. Гнилой мох, обрывок чего-то вроде циновки, скрученная почерневшая жила с нанизанными на неё невнятными обломками – и позеленевшей бронзовой застёжкой из кольца и перемычки… Фрисс выхватил её из груды мусора и озадаченно уставился на то, что с неё свисало.
- Бездна… Это что, было перьями?!
Он потёр серо-чёрную «подвеску» меж пальцев. Не помогло – грязь въелась намертво, былой радужный окрас стёрся, но это несомненно было перо древесной змеи, потрёпанное, но узнаваемое. Их немало было на чудом уцелевшей жиле, некоторые оторвались, некоторые сломались, но одно, освобождённое от грязи, сверкнуло ярким золотистым краем.
- Река моя Праматерь… Эту штуку ищет Алхор! Это его ожерелье, - охнул Фрисс и поднял взгляд на Некроманта. – Нецис, ты посмотри…
- Илкор ан Ургул… - маг, устроившийся на камне в окружении токатлей, не замечал ничего вокруг. Небрежно скомканный мокрый плащ лежал на его коленях, а на ладони Некроманта тускло блестело нечто металлическое, смятое и покорёженное, с осколками чёрного стекла и нанизанными на искривлённые зубцы костяшками.
- Илкор ан Хцар… Только взгляни сюда, Фрисс… - Нецис повернул комок металла другим боком к Речнику и осторожно расправил помятый зубец. На тонкой серебристо-зелёной планке темнели выгравированные значки. Фрисс мигнул.
- К-э-р… Кэран или Кэррэн, - неуверенно прочитал он. – Изящная была вещица… Это серебро и морион?
- Такой амулет мы называем Звездой Ши-Илана, - покачал головой Нецис. – Да, серебро и морион, и очень сильный удар, разбивший кристалл вдребезги. Здесь написано «Кэррион», Фрисс. Это талисман Кэрриона Искателя. Он погиб здесь, у храма Джилана. А это его кости… он держал Звезду в руке в миг своей гибели. Какая честь для меня, Фрисс…
Он бережно снял проколотые костяшки с зубцов серебряной звезды и каждую завернул в тонкий листок, а всё вместе – в мягкий мелнок. Токатли с камня полезли к нему на колени, чтобы увидеть находку ещё раз. Нецис судорожно вздохнул и уткнулся лицом в чешуйчатый рукав.
- Хаэй! Нецис, ты чего?! – Фрисс встряхнул его за плечи. – Эта штука поломалась, да? Я думаю, её можно починить. Вернёмся в Шайин, к форнам, и они её исправят в один миг.
- Есть другие города, Фрисс. Конечно, я починю её, - голос Некроманта уже не дрожал. – Спасибо тебе. Что же… на этом можно закончить поиски?
- Да, пока на нас мох не вырос, - кивнул Речник, пытаясь поймать взгляд мага. – Костяные пауки по мне ползают. Ты их, надеюсь, с собой не повезёшь?
- Прости, Фрисс, - маг поднял руку, и токатли с плеском посыпались в грязь. Они ещё провожали его ничего не выражающими взглядами, когда путники взобрались на край разбитой каменной чаши – бывшего пруда – и остановились на твёрдой земле, вытирая ноги от болотной жижи.
- Д-да… - Некромант обхватил плечи руками и поёжился. – Древние родники всё ещё питают Гинэт… Ты прав, Фрисс, костёр нам не помешает. Алсаг, хватит на мне висеть…
Хесский кот, вернувшийся в прежнее обличие, сердито фыркнул и отвернулся от колдуна. Фрисс усмехнулся.
- Нецис, разводи огонь, доставай припасы. Мы с Алсагом скоро вернёмся. Алсаг, айга!
В этот раз Речник не полетел кубарем со спины хеска. Тот шёл по пустынным улицам неспешно и плавно, вертя головой во все стороны. Перекрёсток с ярко цветущим деревом, чья крона как будто пылала, а корни цепко обвивали разбитую чашу источника, Фрисс нашёл без долгих блужданий. Тут всё было по-прежнему, и лепестки ложились на мостовую, укрывая полусгнившие кости.
- Алхор Цин’метхалэн! – негромко окликнул Речник. Он был уверен, что умертвие здесь – и в тени дерева что-то зашевелилось, а потом сгусток мрака выполз на свет.
- Посмотри, что я нашёл, - Фрисс повесил полуистлевшее ожерелье на кончики пальцев и протянул мертвецу. Лишний раз прикасаться к умертвию он не хотел – ещё от встречи с Кэйшесом не прошло оцепенение в запястьях…
- Та-а… - немёртвый прижал руки к груди, потом неуверенно протянул когтистую лапу к Речнику. С неё капала вода, и когда одна капля упала на сапог Фрисса, Речник отпрянул в сторону, ожидая шипения разъедаемой кожи.
- Та-а… Моё ожерелье из жёлтых перьев… - умертвие бережно подцепило застёжку когтями и опустило истрёпанную вещицу на ладонь. – Ты нашшшёл его, сссмертный, ты нашшшёл его! Теперь меня пуссстят в храм. Ссснова зазвенят гонги Владыки Мёртвых, ссснова всссе сссойдутссся к великой лессстнице… ссснова мы сссоберёмссся на праздник! Плоды Чинпы уже сссозревают, сссмертный. Приходи к нам. Будет большшшой пир, мы зажжём всссе огни на ссступенях и на вершшшине… Я попрошшшу Владыку Мёртвых о благосссклонносссти, когда вссстану у жертвенных чашшш. Я исссполню ссссвоё обещание, сссмертный. Сссспасссибо тебе…
Алхор низко склонил голову, комкая ожерелье в полупрозрачной руке, и шагнул назад, в тень. Фрисс переглянулся с сердито шипящим Алсагом, пожал плечами и пошёл обратно по мёртвому городу.
- Праздник… пир… да кто к ним придёт сюда, в город мертвецов?! – усмехнулся Речник, когда перекрёсток и красное дерево надёжно скрылись за чёрными стенами. – Кто сойдётся к его храму?! И что им сейчас за дело до плодов какой-то Чинпы…
- Пусть их, Фррисс, - муркнул Алсаг и оглянулся. – Померрещилось…
У кургана Куэсальцина горел маленький костёр, огромный демон и Некромант сидели у огня. Выйдя на площадь, Фрисс услышал тихий голос мага – и не сразу понял, что Нецис поёт.
- Нас верховный жрец приглашал на пир… пили мы вино из каменных чаш… оказалось оно чересчур хмельным… и лежим мы во мху, не дойти домой… такой мягкий мох на чёрных камнях… мох покроет дороги, стены разъест… такой мягкий мох на гнилых костях… не дойти домой нам, лежим мы здесь…
Фрисс поёжился и окликнул Некроманта – громко, во весь голос, отгоняя липкий страх и шевелящиеся тени. Стая летучих мышей взвилась над домом с просевшей крышей и унеслась прочь.
***
Лужица помутневшего свинцового рилкара лениво булькала под полыхающим куполом защитного поля, медленно растекаясь по полу. Излучение ослабевало, сходило на нет, и пронзительный писк дозиметра становился всё тише. Гедимин привычным жестом запустил «усы» анализатора под купол, сомкнул на застывающей массе рилкара и удовлетворённо кивнул. Ничего неожиданного не происходило – а значит, он не ошибся в своих предположениях.
- То же, что в прошлый раз. Следовые количества и осколки распада, - отрывисто сказал он, глядя на экран. – Сверимся. Деркин?
Не услышав ответа, Гедимин рывком поднялся на ноги и шагнул к стене.
- Деркин?!
Сармат в тяжёлом скафандре так и стоял там, не в силах сойти с места. На ногах он держался только потому, что крепления, приковавшие его к стене, мешали упасть. Он висел, облокотившись на них и подперев голову руками, и тяжело дышал.
- Эх-х… - Гедимин тяжело вздохнул и сдвинул пластины на плече сармата, другой рукой вскрывая ампулу с флонием. Деркин даже не вздрогнул от укола, только резко выдохнул и склонил голову на другое плечо.
- Ни к чему, - еле слышно сказал он, шаря по креплениям в поисках замка. – Это… это не облучение.
- Посмотри на меня, - Гедимин разомкнул оковы и повернул Деркина лицом к себе. – Назови моё имя.
- Командир, не надо, - сармат высвободился из рук Древнего и прислонился к стене. – Мой разум ясен. Ты – Гедимин Кет… и я никогда не видел ничего, похожего на это.
Он указал на застывающую лужу рилкара и неуверенно усмехнулся, убирая тёмный щиток с лица.
- Управление ЭСТ-излучением без подручных устройств… В Ураниуме в это ни за что не поверят, - покачал он головой. Гедимин сузил глаза.
- В Ураниуме знать не должны, - тихо сказал он. – Эта серия опытов прошла успешно. Заканчиваем. Можешь идти? Что ты чувствовал перед тем, как тебе стало плохо?
- Резкую боль в глазах… и в висках, будто мне прострелили череп, - прошептал Деркин и криво ухмыльнулся. – Я был уверен… это невозможно, этот опыт должен был закончиться ничем. Излучение невозможно…
- Спокойно, - Гедимин придержал его за плечо и снова повернул лицом к себе. – Это навык, поддающийся тренировке. Мы изучим его досконально, изучим и будем использовать во благо «Идис» и всех сарматов. Береги голову. Через три дня продолжим эксперимент.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ