Часть 8. Главы 31-34. Во имя Нуску – Сжигающего Ложь
Глава 31. Сон дракона
Небо, опрокинутое над высохшей степью, истекало пламенем. Золото, серебро, изумруд, - многоцветные сполохи озарили желтовато-серую равнину, редкие клочки мёртвой травы, кривые деревца, не дающие тени. Закат догорал, с востока струилась тьма, понемногу заливая небосвод. Кесса сидела у расщеплённого молнией ствола – молния ударила прошлой ночью, и почерневшее дерево ещё дымилось – и завороженно глядела на небо. Тучи разошлись ещё утром, так и не уронив ни капли воды, и погода обещала быть лётной.
- Фаррраррхх! – нечто среднее между фырканьем и рёвом вырвалось из пасти маленького, но далеко не безобидного зверька Эррингора. Он сидел на пне, пытался согреться в остывающих углях и смотрел на Кессу с нарастающим раздражением. Речница пожала плечами.
- Как только стемнеет, Эррингор, - вполголоса ответила она и поднесла к губам полупустую флягу. Той грозовой ночью ей поневоле пришлось сидеть на месте, только утром она отправилась в путь – и менее чем за Акен испепеляющее солнце загнало её в укрытие. Перед тем, как забиться в тень пня, Кесса решилась наколдовать немного воды. Магия отзывалась тупой болью в висках и ломотой в суставах, и всё же фляжка наполнилась. До утра хватит. А если они с Эррингором не ошиблись в расчётах, утром они напьются из большой реки.
Мрак над пустынями сомкнулся быстро – сверкнула зеленью последняя полоска вечернего неба, и всё утонуло во мгле, и огромные звёзды распустили лучи, как медузы – щупальца. Большая летучая мышь парила над низкорослой высушенной травой, ловя потоки прохладного ветра с далёкой реки, чувствуя кожей, как где-то неподалёку перекатываются в небе раскалённые «колёса» - кольцевые вихри, гнёзда небесных змей. В воздухе висела, хлопая плавниками, зазевавшаяся микрина. Кесса цапнула её на лету и уже привычным движением сунула в рот. Сырые микрины были не хуже сырых Листовиков, и ловить их и есть в мышином обличии было легко и приятно. Речница боялась иногда, что однажды захочет стать человеком – и не сможет, и останется летучей мышью навеки… Некроманты о таком не предупреждали, но здесь, в Кецани, пропитанной магией и окутанной миражами, могло случиться всякое.
Что-то оглушительно взревело, как показалось Речнице, совсем рядом. Кесса метнулась в воздухе, шевеля ушами. Тонкий слух обманул её – рёв доносился из-за горизонта, но летела Речница как раз туда. Тот же пугающий звук раздался снова, Кессу отнесло в сторону и немного назад, но пока она выравнивала полёт, всё стихло. А где-то на краю степи звуковые волны уже отразились от огромной стены из здоровенных глыб и чего-то очень большого в воздухе. Кажется, это существо было бронированным и крылатым.
Спустя Акен – мышиные крылья были слишком малы, чтобы домчать Кессу в один мах до края горизонта – Речница увидела золотисто-алый свет, дрожащим облаком окутывающий бесконечную стену. Мышь взлетела над ней. Сейчас эта ограда казалась ей исполинской, почти как здания Старых Городов… но слишком кривой и дико выглядящей для Тлаканты. Нет, её строили не древние…
Кесса взлетела повыше – маленькому зверьку трудно было разглядывать огромные вещи – и холодок пробежал по её спине. По ту сторону ограды распластались гигантские скелеты. В красноватом свете они казались чёрными, некоторые – багряными или розоватыми. Это не были мёртвые люди – Кесса видела остовы крыльев, длинные хребты, устрашающие острые зубы. Она легко могла бы спрятаться в глазнице любого черепа и пройти, не сгибаясь, под арками челюстей. «Драконы…» - тихо выдохнула она, оглядываясь с трепетом и восторгом.
Громадный крылатый силуэт выписывал круги над скупо освещённой долиной. Он был слишком далеко, чтобы заметить Кессу, и всё же она скользнула в сторону, уходя в тень ограды. Навстречу дракону летел ещё один, его броня золотилась в неярком алом свете. Это был Янтарный, и сейчас он казался Кессе огромным, как остров.
Один из драконов заревел, выдыхая пламя, тени испуганно метнулись и задрожали, Кессу отнесло за ограду, чуть не шмякнув о камень. Второй ответил, и Речница сложила уши и нырнула под стену. Ей показалось, что драконы её увидели и сейчас настигнут, но нет – крылатые стражи всё так же кружили над костями, ничего не замечая вокруг.
«Ни один Некромант сюда в жизни не проберётся,» - думала Речница, летя вдоль стены – её чутьё говорило, что этот путь ведёт на север, к Реке Симту. «Никто не потревожит мёртвых драконов, их сон вечен…»
- Фаррах! – притихший было Эррингор снова подал голос. – Драконы! Куда ты вечно лезешь, знорка?! Ещё немного, и они бы нас нашли…
- Они не ищут нас, Эррингор, - шевельнула ухом Кесса. – Они охраняют своих умерших, а мы их не беспокоим. Ты следишь за звёздами? Мы ещё на верном пути?..
Рассвет Речница встретила, свисая вниз головой со стебля Эммера и разглядывая созревающие колосья – непривычно тяжёлые, переполненные зёрнами. Из любопытства Кесса прокусила зерно – оно было ещё мягким, наполненным белой жижей, и Речница выпила её всю. Мышиное тельце постоянно требовало еды, но ещё сильнее становился голод, когда Кесса превращалась в человека.
Уже в обычном облике, спрятав скафандр в заплечную суму, Кесса выбралась из злакового леса на широкую мощёную дорогу. Мимо, задумчиво фыркая и помахивая хвостом, протопал анкехьо. Целая толпа жителей взгромоздилась на его панцирь и торопливо жевала какую-то снедь из корзины, привешенной к шипам. Те, кому на ящере места не хватило, шли следом. Кесса им помахала.
- Мир вам! – кажется, такое приветствие было здесь в ходу. – Далеко ли до города Ирту?
В этот день Кесса не превращалась больше в мышь, но белокаменные стены Ирту и его высоченные ворота были слишком велики даже для человека. Больше, чем Замок Астанена и крепости Некромантов, больше даже, чем золотая Венген Эса… Но жили здесь люди, и когда Речница увидела жителей и стражников, она облегчённо вздохнула. У многих тут были жёлтые или ярко-красные волосы, у некоторых – мантии цвета огня, но большинству хватало набедренной повязки, и Речница, задыхаясь от жары в кожаной броне, очень хорошо их понимала. А над белыми башнями, распластав широченные крылья, реяли Янтарные Драконы, и вид их наводил на Кессу оторопь. Блики на чешуях казались бесчисленными глазами, пронизывающими взглядом равнину. Речница даже поёжилась, когда дракон пролетел прямо над ней, накрыв полгорода чёрной тенью.
Ранним утром та половина ворот, через которую путники входили в город, была пуста, редко под ней проезжал всадник на ящере, или грохотала повозка. С той же стороны, где был выход из крепости, всадники и пешие двигались сплошным потоком, не давая стражам ни секунды отдыха. Хельские воины, из-за жары облачившиеся в белые балахоны поверх брони, с завистью поглядывали на пустую половину ворот, где скучали четверо копейщиков в блестящих кольчугах, рыжая крылатая кошка и красноволосый маг.
- Мир вашему городу! – Кесса остановилась в тени ворот. Стражники переглянулись и нехотя отделились от стены, окинув Речницу внимательными взглядами. Эррингор, восседающий на её плече, притворился статуэткой.
- И тебе мир. Три золотых зилана, - копейщик кивнул на сосуд для сбора денег, привешенный к его поясу рядом с кинжалом. – Ты маг?
- Да, - кивнула Речница, вытряхивая со дна сумки мелкие семена-монетки. – У меня есть три куны. Я с Великой Реки, знаю Магию Воды и Лучей.
- Три куны и четыре эла – столько это будет в ваших монетах, - мгновенно пересчитал стражник. – Инсаф, ты что-нибудь видишь в ней?
- Ничего опасного, - отозвался маг в алой мантии, снимая с плеча что-то зеленовато-синее, похожее на сумку странной формы. – Но проверка не повредит. Повернись сюда, дева…
Хвостатая «сумка» недовольно зашевелилась и извернулась в руке мага, вздыбив изогнутые шипы на спине, и Кесса изумленно взглянула на живого демона-Клоа, который позволил человеку держать себя за хвост. Существо повернуло к ней безглазую морду, на миг выпустив ротовые щупальца, и снова втянуло их и расслабленно повисло в руке чародея.
- Ничего опасного, как я и сказал, - пожал плечами Инсаф. – Я говорил, что драконы нагоняют панику, а нам – лишняя работа. Хорошего дня, путешественники, ведите себя тихо в стенах Ирту, и город вас не обидит.
Улица изогнулась спиралью, и ворота исчезли за стенами домов, выстроившихся стена к стене и сверкающих желтоватым и белым мрамором. Их узкие окна были плотно завешены – жители пытались сберечь утреннюю прохладу, в то время как в город вползал полуденный зной.
- Фрррх! Знорки! – Эррингор выпустил из ноздрей дым. – Мелкие слабые знорки!
- Тшш, - нахмурила брови Речница. – В этих стенах что-то живёт. Что-то весьма крупное и вовсе не слабое…
Жители домов, окна которых выходили на плавно извивающиеся улочки рыночных кварталов, обречены были жить в вечном сумраке – многослойные циновки, прикреплённые к жердям, перекинутым от стены к стене, преграждали путь солнцу и погружали улицу в прохладный полумрак. У стен на бесчисленных лотках и раскиданных по мостовой подстилках пестрели, блестели, светились и заманчиво пахли самые странные вещи. Над всеми запахами витал, сгущаясь с каждым мгновением, запах маринада – где-то поблизости кипятили кислый сок с пряностями.
Кесса выбралась из переулка, крепко прижимая к себе сумку и Эррингора, прислонилась к стене, облегчённо вздохнула и разжала кулак. На ладони лежали три яркие пуговицы – выплавленные из фрила цветы степного мака, с искусно прорисованными лепестками и тёмной сердцевиной. С перевязи Речницы рядом с кинжалом свисали палочки с нанизанными на них жареными микринами. Осторожно спрятав пуговицы на дно сумы и закинув её за спину, Кесса устроилась в неглубокой прохладной нише у стены, рядом с толстым полосатым котом, и с хрустом откусила половину микрины, закашлявшись от неожиданно острого вкуса – внутри микрины была спрятана ягода Камти.
- Уррффррхха, - Эррингор разинул пасть, выдыхая белый пар. – Знорка, что это за мусор ты тянешь в рот?
- Микрины, - отозвалась Кесса, и прозвучало это неразборчиво – она как раз жевала очередного Споровика. – Ешь. Другой еды у нас не будет до вечера.
- Фаррах! – клубы дыма и пламени коснулись стены, покрыв её копотью. Сонный кот вскочил, выгибая спину дугой, и умчался вверх по стене.
- Даже в знорочьем городке должны быть дома для странников. Не знаю, чем там кормят, но наверняка не мусором с обочин. Хватит шляться по подворотням, знорка, иди и ищи нормальный дом!
- М-м… Вкусно, - Кесса прожевала кусок и покосилась на пыхтящего зверька. – Ни к чему терять время, Эррингор. Впереди целый день – и сейчас мы идём к Элмаду, королю драконов.
Мелкий демон поперхнулся собственным дымом.
- Да, к Элмаду, - кивнула Речница, метко закинув обглоданные палочки в соломенный ящик у стены. – Помнишь, что чародей Тиллон рассказывал о нём? Великий владыка драконов, король огня. Если он тебе не поможет, то кому это под силу?!
- Хррх, - шумно выдохнул Эррингор. – Знорка, ты не в своём уме.
- Не исключено, - пожала плечами Кесса, решительно поднимаясь с камня. – Но я попробую с ним договориться. Видишь мага в жёлтом плаще? По-моему, он из Ордена Дракона. Я спрошу его, где найти Элмада, а ты сиди тихо и притворяйся мирным…
Маг в жёлтом плаще стоял к Речнице спиной и вполголоса обсуждал что-то невесёлое с другим чародеем, одетым в багряное. Кессе хорошо виден был дракон, вышитый на плаще. Из переулка неспешно выполз серебристый менн – на нём из одежды была только перевязь со стеклянными чешуями-подвесками, и он единственный на этой улице рад был жаре.
- Мир вам, - услышала Кесса. – Очень хорошая встреча, сыновья дракона. Я хотел узнать, какие сегодня новости.
- Ничего, что могло бы тебя порадовать, - покачал головой колдун в красном. – Огня всех драконов не хватило, чтобы морок рухнул. Страж Анхур ждёт помощи с востока…
Менн приподнялся на хвосте, озадаченно шурша чешуёй.
- А как же известия о том, что злоумышленник схвачен? И тот смелый сын мрака, Нерис… Разве он не обещал разрушить морок?
Красный маг громко фыркнул, жёлтый поморщился.
- У меня нет веры Нерису, - сказал он, пожимая плечами. – Злая тварь схвачена, и скоро её казнят, но, боюсь, гибельный сон владыки уже не развеет… Чего ты хочешь, колдунья с демонёнком?
- Как мне найти владыку Элмада? – выпалила Речница, вздрогнув от неожиданности. Все трое повернулись к ней, и взгляды их были очень странными.
- Ты недавно в стране, это видно, - сказал жёлтый маг, тщательно подбирая слова. – И пришла ты издалека. До ваших краёв, верно, не долетели ещё слухи о нашей беде. Ты не встретишься с владыкой Элмадом – ни ты, ни я, ни даже драконы…
…На крыше, под соломенным навесом, выстроились рядами пузатые бочонки с маринадом, до поры прикрытые листьями. Внизу блестящей улиткой завивалась в спираль улица. Кесса сидела на краю, сосредоточенно жуя лист Сетты, пропитанный острым соком. Таскать чаны с рассолом было тяжело, но Речница быстро поняла, как применить к кислой жиже заклятие «ал-лииши», и дело пошло быстрее – и у Кессы теперь был какой-никакой ночлег и ужин. Эррингор, свирепо сверкающий глазами, сидел на крыше поодаль от Речницы и смотрел на неё с нескрываемым презрением.
- Жрать траву… Только знорки, только они могут так упасть… - слышала Кесса невнятное бормотание, прерываемое шипением пара и рёвом огня. Она заглянула в Зеркало Призраков, прикрыв его ладонью от солнца. Там тоже бушевало пламя, и именно оттуда исходил непрестанный тихий треск. За огненным валом вроде бы проступали угловатые силуэты зданий и метались какие-то фигурки, но всё было затянуто багряной завесой.
- Сильным магом надо быть, чтобы усыпить дракона, - вздохнула Речница. – Тем более – такого могучего. Как только Элмад подпустил к себе злодея… Тут очень злое солнце, Эррингор, но тебе оно не повредит. Залезай в карман. Мы уже достаточно отдохнули. Пойдём посмотрим на тварь, которую поймали маги!
- Это ещё зачем?! – махнул хвостом зверёк. – Ты не поняла, что ли, кого они изловили?! Это же Гевахелг, мерзкий пожиратель разума! Хотя – верно, чего тебе бояться…
- Постой, - Кесса пропустила последние слова мимо ушей. – Думаешь, это наш Гевахелг? Гоэл э-Тинр? И правда… приметное существо, такое не потеряешь. Так их магия настолько сильна, что обморочит даже дракона?!
- Урррх, - неохотно кивнул Эррингор. – Они сильные. Проклятые твари! Никогда не поверил бы, что единственный знорк может такого поймать. Этот их Нерис Имлийн, верно, умеет колдовать…
- Он – чёрный маг, демонолог, - последнее слово Речница произнесла с опаской. – Жаль, что не умеет разрушать мороки. Пойдём, Эррингор. Если там Гоэл э-Тинр… надо исхитриться и поговорить с ним.
Око Згена пылало в зените, заливая землю прозрачным огнём. Тени укоротились, узкими кромками чернея под блестящими, будто оплавленными, стенами. Невысокое здание – точнее, четыре здания, соединённые меж собой в квадрат – облицовано было белым мрамором, тем же, что пошёл на украшение крепостных башен, но в жаркий полдень камень больше походил на древний стеклоподобный рилкар. За высокой узкой аркой и пеленой охранных чар виднелась зелень, цвело что-то нежно-розовое, и как будто журчал родник, - там была жизнь. Тут же, на испепеляемой солнцем площади, ничего живого не было. И стражники в белых балахонах, вышагивающие вдоль стены, мечтали только о том, чтобы уйти с солнцепёка.
Речница осторожно выглянула из-за гребня крыши. Воины, изнемогая от жары, пытались спрятаться в тени и с тоской смотрели на арку, запечатанную магией. В трёх шагах от них в мостовой чернел круглый пролом, прикрытый непрочной на вид решёткой.
- Эррингор, - прошептала Кесса, пытаясь сверху увидеть, что же там, на дне провала. – Стой на краю. Если увидишь стражников, рычи и дыши огнём.
- Фаррраррх! Знорка, с чего мне помогать тебе?! – из ноздрей зверька повалил дым.
- Не хочешь? Тогда помоги хотя бы себе, - в свою очередь фыркнула Кесса и замолчала, прижавшись к крыше. Внизу стражники переглянулись и вдоль стены прокрались под полог заклятия, к вожделенной тени и воде. Чёрный нетопырь сорвался с крыши и опустился на край колодца, приникнув к решётке.
Светло-серая шерсть Гевахелга как будто светилась в полумраке, столб солнечного света, падающий на дно ямы, зажигал её белым огнём. Существо лежало на полу, тщетно пытаясь спрятать глаза от солнца. Его руки были скручены за спиной.
- Гоэл! – тихо окликнула Речница. – Гоэл э-Тинр!
Гевахелг дёрнулся, как от удара, и попытался свернуться в клубок. Длинные ветвистые «усы» на его макушке были, как разглядела Кесса, связаны вместе и плотно обмотаны жгутом, отчего напоминали толстую косу. Хвост существа – самый его конец, с парой коротких шипов – зачем-то вмуровали в ком глины. Воздух вокруг Гевахелга странно мерцал и иногда как будто сгущался, но никакие силуэты в нём не появлялись.
- Стой на страже, Эррингор. Я спущусь, - прошептала Речница, покосившись на арку. Бояться пока было нечего.
Яма была просторнее, чем показалось Кессе сверху. Речница вернула себе человеческий облик и прислонилась к стене, скрываясь во мраке от чужих взглядов. Гевахелг с тихим воем корчился на земле, пытаясь не то встать, не то порвать путы, воздух вокруг светился всё ярче, и в нём пробегали зеленоватые искры.
- Не бойся! – еле слышно сказала Кесса. Она встретилась взглядом с демоном, и её передёрнуло. Для чего-то пленившим его нужно было, чтобы он не мог закрыть глаза, и его веки удерживала тонкая полоса ткани. Взгляд выпученных глаз, налившихся кровью, был мутным и почти безумным.
- Эти люди очень жестоки… - прошептала Речница и подошла вплотную, склонившись над хеском так, чтобы её тень скрывала его голову. Сейчас пригодился бы плащ…
- Знорка! А-аррх… знорка, - Гевахелг резко дёрнул головой и нехорошо оскалился. Кесса поёжилась.
- Ты ведь из Вайдена, правда? – быстро и тихо сказала она. – Элогеф и Валейл просили тебя найти. Они не знают, что с тобой, и почему ты пропал. Они не говорили, что ты злой, и что ты убиваешь мирных драконов…
- А-аррх! Я… я никого не убивал, - Гоэл яростно замотал головой. Кесса, забыв об осторожности, обхватила его за плечи – она хотела помочь хеску сесть, чтобы он не бился о землю, но демон оказался слишком тяжёлым.
- Ты зачаровал Элмада, короля драконов, - прошептала Речница. – Он спит гибельным сном. Я не думала, что вы враждуете с драконами…
- У-ух! Знорка, знорка, - Гевахелгу наконец удалось сесть, и он шумно вздохнул. – И ты о том же… Все говорят одно! Я не хотел ему вредить – я же сказал это тем зноркам, и другим, и всем, кто спрашивал. Я не хотел! Это был спор, просто спор… А-арррх… Где же Нерис, где он…
Существо странно дёрнуло плечами, путы впились ему в руки, и оно тихо завыло. Речница попыталась оттянуть верёвки и ослабить их немного, но хеска связывали на совесть…
- Нерис Имлийн? Тот чародей, что взял тебя в плен? – переспросила Кесса. – Ты не шевелись, я немного растянула верёвки, они не будут так врезаться…
- Аррх, - Гевахелг качнул головой так, что ударился подбородком о грудь. – Нерис, Нерис… Где он?! Он говорил – это ненадолго. Он выведет меня, и я разбужу дракона. Этой ночью… или прошлой? Арррх… это время, я не знаю, как оно течёт… Тут всегда холодно и жарко, темно и светло!
Он замолчал, хватая ртом воздух. Его дыхание было горячим и сухим, как пустынный ветер.
- Этот Нерис обманул тебя, - прошептала Кесса, сжимая пальцы в кулак. Водяной шарик соткался из воздуха и коснулся носа Гевахелга.
- Он жестокий и лживый человек. Он хвалится, что победил тебя… Так вы с ним были друзьями?
Гоэл слизнул сгусток воды одним движением языка и склонил голову на плечо, тяжело и часто дыша.
- Победил… Теперь я вижу, знорка. Да, хорошо вижу… чем я смотрел раньше?! Мы не друзья… он маг и я маг… он говорил – так интересно видеть магию Гевахелгов… и что я умею – это удивительно… и я много показал… а потом мы поспорили. Хватит ли у меня сил… и я согласился. Он говорил – это неопасно, все удивятся – и только… и я сниму чары. А потом они связали меня. Я говорил им… много говорил, впустую.
- Пей ещё, - Кесса сотворила большой водяной шар, но и его хватило ненадолго. – Нерис сказал им, что дракон проснётся, если тебя казнят. Они злы на тебя…
- Аррх… да, да, - Гоэл кивнул. – Не удивлён. Они так думают, да, это видно. Нерис не сказал им… никто не сказал… Я умру – дракон умрёт. Нерис его не разбудит. Только… только тот, кто творил чары, никто больше. Или боги…
Кесса нахмурилась. Её ногти впились в ладонь, но она не замечала боли.
- Он очень дурной маг, - прошептала она. – Верно, он хочет, чтобы дракон умер. А ты? Если бы ты был свободен… если бы Вайден тебя ждал… ты вернул бы дракона к жизни? Ты зол на него?
- Аррх… Знорка! – Гевахелг оскалился. – Нерис говорил… теперь ты говоришь… знорки много болтают, аррх… Я не зол. Я не хочу убивать. Скажи им – я разбужу его! Если вернусь в Вайден, не выйду оттуда никогда. Скажи им…
- Боюсь, они не поверят, - покачала головой Речница. Сверху донеслось невнятное шипение, и Кесса вздрогнула и подалась назад.
- Стража! Послушай, Гоэл э-Тинр. Я вернусь, когда стемнеет, и я вытащу тебя отсюда. Никто больше не будет мучить тебя. Дождись темноты!
Сверху застучали по решётке. Летучая мышь молнией вылетела из колодца, промелькнула над ошеломлёнными стражниками и скрылась за гребнем крыши. Фиолетовый зверёк болтался в её лапах, плюясь искрами.
…Тусклый зеленоватый огонёк дрожал в полумраке над опустевшей улицей. Кесса держала его на ладони, вглядываясь в сияние. Фиолетовый зверёк сидел рядом на краю крыши и молча дымился. Речница старалась не смотреть ему в глаза – там полыхало злобное пламя.
- Нуску, повелитель вечного света, - шептала Кесса, покачивая огонёк на ладонях, - помоги нам не сбиться с дороги. Да развеется мрак, да истает туман, да отступят наваждения…
Сияние задрожало и медленно угасло, оставив слабый светящийся след на ладонях. Речница сунула руку в бочонок и, вытащив лист Сетты, едва-едва просолившийся, впилась в него зубами. Негоже Чёрной Речнице лазить по чужим бочкам, но полеты в мышином облике наводили на Кессу дикий голод, и, даже дрожа от волнения, она не могла забыть о еде. Эррингор презрительно фыркнул.
- Ты плюнешь огнём, - тихо сказала Речница, пальцем в пыли вычерчивая линии улиц и очертания домов. – Вот сюда – там магическая завеса и каменные стены. Ничего не загорится, может, обуглятся кусты под аркой, но это ничего… а шуму будет много. Если повезёт, стражники отвлекутся. Только плевать ты будешь на лету, и постарайся не пожечь мне крылья.
- Фарррарррарррх! – Эррингор взмыл в воздух, на лету превращаясь в огненный шар.
- Не надо шуметь, - Кесса не обернулась. – Если нас поймают, тебя увидят маги и драконы. А ты им не нравишься…
…Магическая завеса от удара чуть подалась назад и полыхнула на полгорода, огласив окрестности громовым раскатом. Мгновение спустя никого уже не было у закрытого решёткой колодца – никого, кроме бесшумной крылатой тени.
Эррингор вывернулся из мышиных лап и повис на прутьях решётки – Речница увидела, как сверху мерцают его багровые глазки. Она окликнула его и услышала собственный писк – она всё ещё была летучей мышью… Эррингор сверкнул глазами и отмахнулся.
- Знорка? – прохрипели снизу. Гевахелг лежал на дне колодца и скрёб когтями землю, пытаясь подняться. Кесса бросилась к нему, на лету меняя обличие.
- Ни-шэу, - прошептала она, касаясь пальцем пут на руках Гоэла. Тряпка, мешающая ему закрыть глаза, оказалась обычной, не зачарованной, Кесса просто разрезала её. Ремни на руках вспыхнули багрянцем, на мгновение стали нестерпимо горячими, и шерсть Гевахелга начала тлеть, но тут же путы рассыпались, и существо небрежно стряхнуло пламя.
- А-арррх, - Гевахелг зажмурился и прикрыл глаза одной парой ладоней. Ещё две его руки распутывали ремешки и ткань на «усах». Кесса осторожно помогала, поддевая ножом плотно прилегающие ремни.
- Аррх, - «усы» бессильно упали на плечи, и Гоэл мотнул головой, пытаясь расправить слипшиеся «веточки». – Ты кто, знорка? Имя у тебя есть?
- Я Кесса, Чёрная Речница, - прошептала она, прижимая палец к губам. – Не шуми, стража близко. Сейчас уберу глину с хвоста…
- Глина не удержит, - Гевахелг посмотрел на замурованный хвост, и комок глины с треском разлетелся, пылью засыпав дно ямы и запорошив белесый мех демона. «Усы» распушились и слегка приподнялись над плечами, а потом неярко засветились. Гоэл снова зажмурился – у него болели глаза, веки опухли. Речница обхватила его и упёрлась плечом в его грудь, чтобы помочь подняться. Гевахелг стоял на ногах нетвёрдо, тихо хрипел и шипел что-то непонятное.
- Гоэл, ты не падай, - прошептала Кесса и попробовала прислонить его к стене. – Тебе сейчас станет лучше. Пить хочешь?
Гевахелг мотнул головой и потёр запястья – его пальцы сгибались с трудом, так отекли за время неподвижности. Кесса покосилась наверх – там снова что-то громыхнуло, закричали, ругаясь на все лады, люди, заревел разбуженный дракон-стражник. Эррингор свесился в колодец и махнул лапкой, поторапливая Речницу.
- Гоэл, не пугайся – мы сейчас превратимся, - вздохнула она и осторожно взяла его за руку. Гевахелг не сопротивлялся, его ладонь была вялой, будто из неё исчезли кости. Кесса повернулась к нему спиной и схватила вторую его руку, а потом вскинула над головой, словно крыло.
- Одно тело, одни крылья, - прошептала она, зажмуриваясь, и почувствовала пустоту под собой, жар в крови и ломоту в костях. Суставы неприятно, но уже привычно вывернулись, зашелестели, срастаясь, перепонки меж руками и телом, и здоровенная летучая мышь повисла на решётке, растопырив крылья и оторопело глядя на себя.
«Ничего себе мышка…» - думала Кесса, рассматривая белесое крыло с жуткими крючьями там, где должен был быть всего один коготок, мохнатый хвост с двумя зубцами и слабое, но заметное белое свечение. «Интересно, где такие летают…»
Что-то задело её ухо, потом рвануло Речницу в сторону, будто хотело разделить её надвое. Она повернула голову и увидела ещё одну пару глаз, наполненных страхом и отвращением. Вторая голова летучей мыши отчаянно крутилась и тянула тело на себя.
- Гоэл э-Тинр! – слова Речницы превратились в писк, но Гевахелг их, кажется, понял – и трепыхания прекратились. – Мы в одном теле сейчас. Не бойся и не шевелись, и ничего не делай, пока не станешь снова собой! Мы полетим к Элмаду!
- Знорка, мы не останемся такими навечно? – с опаской спросил Гоэл, шевельнув крылом. – Тут хуже, чем в оковах.
- Ничего не поделаешь, - вздохнула Речница. – Закрой глаза, так будет легче.
- Никогда больше не выйду из Вайдена… - пробормотал демон. Кесса взмахнула непривычно длинными крыльями и еле успела подхватить Эррингора на краю колодца – это тело летало слишком быстро, невзирая на лишнюю голову и нелепые крючья.
«Вверх… надо подняться над городом, тогда я найду Элмада. Он где-то в самом сердце, в драгоценном гнезде…» - думала Кесса, и тёплый ветер подхватывал её под крылья и нёс к звёздам. Внизу горели тысячи огней, огненные цепи завивались спиралями. Эррингор рыкнул и задёргался так, что Кесса еле удержала его. И она теперь видела то же, что и он, – слиток тёмно-синего стекла в кольце багрового пламени.
Речнице казалось, что летит она уже целую вечность. Сверкающий край огромного гнезда промелькнул внизу, и мышь опустилась на камень, оплавившийся от страшного жара и намертво прилепивший к себе самоцветы. В широком кратере, свернувшись гигантским клубком, лежал самый большой в мире дракон – таких огромных Кесса не видела нигде, ни в Хессе, ни в сумрачном Нэйне. Она уже не была мышью, но и сейчас дракон нависал над ней – Речница была крохотной рядом с ним. Она чувствовала жар, исходящий от его брони, и видела, как чешуи врастают одна в другую – от древности пластины, покрывавшие тело дракона, стали неподвижными и неразделимыми. Кесса протянула руку и потрогала тёмно-синюю чешую. Жар под ладонью медленно угасал, сменяясь прохладой, а затем и холодом.
- Гоэл э-Тинр… - Кесса повернулась к Гевахелгу. Он кивнул. «Усы» уже не падали на спину – они поднялись почти вертикально и окутались белым сиянием.
- Сдохнете оба, - фыркнул Эррингор с края гнезда. Он вскарабкался на оплавленный гребень и теперь балансировал там, размахивая хвостом, с риском упасть, и пребольно - только бы не подходить близко к дракону.
- Отойди, - прошептал хеск, подходя к ящеру вплотную. Кесса попятилась. Четыре ладони прикоснулись к броне. Теперь весь Гоэл светился, и сияние расходилось от него волнами.
- Ты, знорка, совсем сдурела, - прошипел Эррингор, источая клубы дыма. – Гевахелг! Страшная тварь! Ты что, освободила его?!
- Тихо, - прошептала Кесса, шлепком сметая фиолетовую «мышь» себе на ладонь и стряхивая в карман. Над кратером взвилось белое пламя, а потом мельчайшие серебряные искры посыпались с неба. Гевахелг на подгибающихся ногах отходил к краю гнезда, Кесса поймала его, когда он оседал на камень. Он привалился к оплавленному поребрику, дрожа всем телом и прикрывая глаза всеми четырьмя руками. Речница осторожно погладила его по плечу и поднялась, и её взгляд встретился с двумя снопами багрового света из-под тяжёлых бронированных век.
- Чёрная Речница, - задумчиво пророкотал Элмад, медленно разминая окостеневшие лапы. – Я не сомневался, что вы рано или поздно вернётесь. Отрадное зрелище! Ради такого пробуждения стоило попасть под чары Гевахелга.
- Владыка Элмад! – Кесса встала между драконом и Гоэлом, которому всё же удалось подняться на ноги. – Не злись на него! Его обманом заставили навредить тебе. Он сам по доброй воле снял заклятие. Не трогай его!
- По слову Чёрной Речницы любой проявит добрую волю, - дракон шумно выдохнул, опалив Кессу жаром. – Иди сюда, Гоэл э-Тинр, маг из Вайдена.
Гевахелг встал рядом с Кессой, запрокинув голову. Он смотрел дракону в глаза и молчал, только «усы» непрерывно вспыхивали. Речница глядела на существ с опаской. Они говорили сейчас, она это чувствовала, но не слышала ровно ничего. Она покосилась на Зеркало Призраков – оно стало синим, как вечернее небо.
- Нерис Имлийн получит своё, - прогрохотал Элмад, слегка тряхнув головой. – В Ирту его уже нет, но мы его отыщем. А куда теперь пойдёшь ты, Гоэл э-Тинр?
- Назад, в Вайден, - выдохнул Гевахелг. – Как можно дальше от знорков.
- Будь по-твоему, - взгляд дракона скользнул по горе самоцветов, виднеющейся под его лапами. – Ты тоже кое-что заслужил. Вот кристалл кварца, он проясняет разум – и тебе он, как кажется мне, очень пригодится…
Друза прозрачного кварца заблестела на ладони Гевахелга. Существо замерло, вглядываясь в бесцветные грани. Потом его «усы» качнулись и зажглись синеватым огнём, и воздух вокруг поплыл и завихрился, и Кесса на миг отвела взгляд.
- Всегда отрадно было смотреть на Вайден, пролетая над пустыней, - заметил дракон, обвивая лапы хвостом. – В последние годы я редко там бываю, но это можно исправить. Ты спасла две жизни, Чёрная Речница. Говори, чего ты просишь взамен?
Кесса вздрогнула и растерянно улыбнулась.
- Я прошу исцеления для Эррингора, - уверенно сказала она, вылавливая зверька на дне кармана. – У него отняли облик. Пусть он станет таким, каким его создали боги!
Эррингор, ухваченный за шкирку, замер на ладони Кессы и даже хвостом не махал. Элмад наклонил голову, глядя на существо одним глазом. Потом глухо зарычал.
- Нет, Чёрная Речница, - сказал он, смежив веки. – Я не оставлю тебя без награды – но этого ты не получишь никогда. Ты спасла мою жизнь, и ради твоего спасения я оставлю это создание таким, какое оно сейчас. К сожалению, не навечно.
- Н-но… - смотреть на громадного дракона было жутко, выдержать его взгляд – почти невозможно, и всё-таки Речница шагнула вперёд. – Владыка Элмад, мы…
- Этот год отмечен странными встречами, - сам себе сказал дракон, укладывая голову на лапы. – Кто ещё меня навестит, пока не кончится лето… Иди с миром, Кесса Кегина. Ты – истинная Чёрная Речница, и ты заслужила награду. Возьми её и оставь меня.
Сумка за плечами Кессы зазвенела и слегка потянула Речницу назад. Что-то брякнуло в кармане. Кесса отпустила Эррингора – он проворно забрался в сумку, только хвост мелькнул – и вынула из кармана тяжёлый пёстрый камешек с дыркой. Многоцветная яшма холодила ладонь и пульсировала, как живое сердце.
Глава 32. Защитники Мекьо
- Чушь! – Эррингор сердито вильнул хвостом и отвернулся. – Гевахелги – злые, коварные твари. Надо было убить его! Теперь он у своих, и они отомстят нам.
- За что?! – в недоумении пожала плечами Речница. – Странные мысли у тебя, Эррингор. Мы помогли мирным существам и спасли невиновного от мучений и казни. Нам нечего опасаться!
- Фарррах… знорка, глупая знорка, - надулся зверёк и перебрался подальше от Кессы – на тюки с припасами, привязанные к панцирю ящера-анкехьо. Речница покачала головой и уселась поудобнее на куске мелнока, расстеленном на жёсткой броне. Ехать на спине ящера было удобно, куда лучше, чем идти пешком по раскалённой дороге, и всё же от жары и плавной качки Кессу всё время тянуло в сон. Она протёрла глаза и взглянула направо – слева в желтоватом мареве таяли паутинниковые поля, изрезанные неглубокими канавками, а за полями золотилось песчаное море, и смотреть туда совсем не хотелось.
Справа, в тени раскидистых Тикоринов, громко скрипели водоподъёмники, рассохшиеся от жары. Кесса пригляделась и увидела, как мутная влага струится по дну канавок. Она высыхала прямо на глазах, будто её выплеснули на раскалённую сковороду.
- Свирепый небесный огонь… - прошептала Речница и поёжилась. Белое небо дышало жаром, жар струился и от камней мощёной дороги. Никого не было на ней – малочисленные жители прятались под Тикоринами. Кто-то из них украдкой выбрался из-под дерева и поспешил к подъёмникам – анкехьо, которые приводили их в движение, тоже изнемогали от жары, и люди решили увести их с солнцепёка. Речница поднялась во весь рост – говорили, что справа, под обрывом, течёт полноводная Река Симту, и Кесса очень хотела её увидеть. Она увидела лишь розовое пламя – строй цветущих Олеандров на берегу.
«Хорошо, если Гоэл за ночь добрался до Вайдена… или нашёл, где спрятаться! Врагу не пожелаешь путешествовать под таким солнцем,» - Речница вздохнула и поправила белое покрывало, ремешком закреплённое на голове. Такие покрывала носили тут все – полуденное солнце могло и череп прожечь…
- Сто-ой! – донеслось из «головы» каравана, и следом раздался треск и перестук палок по панцирям анкехьо. Ящеры дружно фыркнули и остановились, переминаясь с лапы на лапу и покачивая хвостами. Кесса, не желая быть расплющенной парой бронированных хвостов, отодвинулась на край и привстала, держась за шипы и вытянув шею. Впереди случилось что-то, достойное внимания.
- Ничего. Едем, - буркнул, покосившись на Речницу, синдалиец-погонщик, восседающий на загривке ящера. Анкехьо вылез на обочину.
Ящеры цепочкой брели вдоль дороги, а Кесса смотрела на широкую и глубокую борозду, протянувшуюся через южное поле. Мостовая просела и вздыбилась углами плит, и два десятка жителей с лопатами, ящером и повозкой сейчас пытались её выровнять. А на краю поля в окружении четырёх воинов свернулся в клубок огромный огнистый червь, разрубленный на несколько частей.
- Смотри, Эррингор! И здесь они! – охнула Речница.
Взрытая дорога осталась позади. Караван подошёл к раскидистому Тикорину, и ящеры медленно вползали под его сень и укладывались в ряд. Настало время привала, и Кесса спрыгнула на землю и развязала узел с припасами. По такой жаре есть ей не хотелось, но Эррингор, как всегда, был голоден…
Из-под дерева видны были серо-жёлтые паутинниковые поля. Вся трава уже полегла, по спутанным волнам бродили жители и топтали стебли. Двое вытаскивали из зарослей большую сеть, и Кесса подошла поближе – что можно ловить сетью в поле?!
В неводе, вымазанном чем-то липким, трепыхались микрины, маленькие летающие рыбы, один здоровенный паук – и что-то желтовато-красное, с двумя парами тонких усов и кольчатым жёстким телом. Жители, увидев странную добычу, бросили сеть, один побежал к дороге и подобрал большой булыжник, другой крикнул людям под деревом, чтобы они бросили ему палку. Двое караванщиков подошли к сети, вынесли её на дорогу, и Кесса смотрела в недоумении, как люди вчетвером бьют и топчут непонятное существо, пока от него не остаётся только шкурка.
Торговцы вернулись под дерево. Один из них держал шкурку за усы, подняв над головой. Все, оставив свои дела, потянулись к нему, и по лагерю прошёл опасливый шёпот.
- Да’анчи, - кивнул своим мыслям погонщик-синдалиец. – Почти готовый червяк. Только им сейчас не срок! Что их разобрало?!
- Злое солнце, - суеверным шёпотом ответил ему другой погонщик, хел с ярко-красным пучком волос на макушке. – Зген гневается. Злой свет рождает чудищ.
Синдалиец шевельнул бровями, но промолчал, только провёл пальцем по знаку, вышитому на халате. Кесса не могла разобрать, что это – не то сдвинутые вместе чаши, не то растение, не то «усы» мачты, возносящейся над сарматской станцией. Речница слышала что-то о безымянном божестве синдалийцев, которое не терпит поклонения иным богам, но символ такой видела впервые… и спрашивать ей было боязно.
- Огромные черви вырастают из таких вот летучих жуков? – Кесса подошла, чтобы рассмотреть убитое существо поближе. На неё поглядели странно.
- Они закапываются, - неохотно ответил синдалиец. – Лежат внизу и растут. Когда вырастают, земля начинает сохнуть, а потом горит. Хаэй! Ящеры остыли, задай им теперь воды.
…С тех пор, как караван вошёл в селение, Кесса только и успевала вертеть головой. Эта местность была ей близка и понятна – вот хижины из сухой глины, вот запасы дров, вот колодец, прикрытый крышкой, вот коптильня – разве что здесь в дыму висят не Листовики, а микрины… и вокруг стоят, присматривая за огнём, не люди, а жёлтые хвостатые ящеры. Одна красная ящерица на четырёх лапах смотрела на Кессу с крыши, и взгляд её был диковатым, но разумным.
Караван пошёл быстрее – сзади подгоняли. Кесса не успела рассмотреть крепостные стены, башни, внушающие трепет, стражу на гребне стены – её вместе с анкехьо и притихшим Эррингором поглотило прозрачное пламя, плёнкой натянутое в городских воротах. Речница на всякий случай зажмурилась, но огонь её не тронул.
- Тебе не туда, - сказал, махнув Кессе рукой, рослый ящер в бронзовой кольчуге. – Иди наверх, на запах гари. Ещё успеешь – до полудня время есть.
- Мир тебе! – крикнул, обернувшись, кто-то из караванщиков. Кесса помахала в ответ, подобрала полупустой узел с припасами и поспешила вверх по улице, то и дело превращающейся в крутую лестницу с широкими ступенями. Куда эта дорога ведёт, Речница не знала, но вместе с ней туда же спешили, кажется, все прохожие – и жёлтые иприлоры, и красные Алдеры, сменившие кожаные робы на праздничные расшитые накидки, и даже менн, ловко переползающий со ступени на ступень. В волосы менна были вплетены низки стеклянных чешуй, и за их звоном Кесса шла, пока улица, поднявшаяся высоко по склону холма, не нырнула в огромную «чашу».
Тут дома с плоскими крышами, громоздящиеся друг на друга, выстроились в кольцо, и на каждый из них забралась толпа ящеров, и внизу, на дороге, столпилось не меньше. Все они были выше Кессы, и намного, и за их спинами она совсем ничего не видела.
- Куда! Ты меня так сспихнёшшь! – один иприлор оттеснил другого к стене. – Тишше, тишше, ссейчасс вссе ссоберутсся, и будет видно.
- Шшсин… говорила же – раньше надо приходить! – зашипел кто-то с крыши.
- Мэшшу! Ссадиссь, за тобой тоже ссущесства! Ссдвигайтессь, ссадитессь тесснее, ни у кого нет глаз на сстебельках! – в голосе Алдера, наводящего порядок наверху, слышался треск молний.
Кесса, зажатая толпой, протиснулась к стене. «Расплющат, как пить дать,» - с опаской подумала она и с трудом высвободила руки. Превращаться днём, на глазах толпы, возможно, не стоило, но Речница уже не думала об осторожности. Летучая мышь вспорхнула над двумя ярусами крыш и приземлилась на краешек третьей, высоко над площадью. Там ещё было местечко – двое Алдеров потеснились, и Кесса втиснулась между ними, плечом к чешуйчатому плечу. Алдеры как будто не заметили превращения Речницы – они смотрели вниз, на пустую площадку, огороженную огненным барьером. Кесса облокотилась на край крыши и тоже поглядела вниз.
- Видишшь? Метхалф уже на ссвоём мессте! – один ящер толкнул в плечо другого, протянув руку над головой Речницы. – Ссейчасс сскажет сслово.
- Бысстрее бы, - хмуро отозвался второй. – А лучшше дал бы ссказать Хифинхелфу. Он здессь нечасстый госсть, а от Метхалфа сспассения нет.
- Хссс! – первый щёлкнул языком. – Это ты у насс не бываешшь. Сслышал бы ты почтеннейшшего… Мэшшу!
Тишина упала так внезапно, что у Кессы зазвенело в ушах. Внизу, на краю огненного поля, стоял ящер в накидке с яркими кистями и похлопывал по ладони увесистым посохом, окованным бронзой.
- Мэшшу! Вссе, кто живёт здессь, в сславном Мекьо, - я, Метхалф из квартала ссолеваров, приветсствую васс. Ссегодня посследний день, когда нашш город одинок и беззащитен. Ссегодня мы сскажем, кто будет охранять его сстены и его обитателей. Трое ссущесств ссейчасс всстанут рядом ссо мной. Три народа пришшли на помощь нам. Ссмотрите и решшайте, кто осстанетсся сс нами жить. Да не осставит насс Кеосс!
- Да не осставит, - слаженно прошипели двое Алдеров. Кесса молча кивнула. Эррингор сидел так тихо, что Речнице показалось на миг, что он остался внизу.
Второе кольцо огня разошлось по площади – теперь Метхалф стоял меж двух огненных барьеров, и места ему оставили немного. Из расступившейся толпы к нему спускались трое – большущая Красная Саламандра, высокий ящер, закованный с ног до головы в синюю броню, и Скхаа, медленно парящий над ними в воздухе. С его оперённого хвоста сыпались искры.
- Здессь Хезкар - поссланец от народа Сскхаа, небессных воинов, пьющих молнии, - Метхалф ударил посохом о камень. – Здессь Ульрин, воин из народа Ингейна, он пришшёл из ссеверной пусстыни. И здессь Джавейн из Ирту, оттуда же, откуда прилетели к нам на помощь хранители-драконы. Ссмотрите и решшайте!
Он на мгновение склонил голову и передал посох другому иприлору. Тот одет был в кожаный доспех и из украшений носил только пояс со множеством кистей. Теперь второй Алдер толкнул в плечо первого.
- Ссмотри! Хифинхелф! Как думаешшь, мы к нему ссможем подойти?
- Ссомнительно, - отозвался первый.
Хифинхелф перехватил посох поудобнее и раскрутил над головой. Языки пламени, опоясавшие площадь, поднялись в рост человека и переплелись меж собой, оставив лишь узкий проход.
- Мы уже знаем о васс – о вашей доблессти, и о дарах вашших народов, и о том, как вы живёте ссейчас, - негромко сказал ящер, обращаясь к троим демонам. – Это исспытание – последнее. Ессть опассность, и она вссё ближе. Покажите, как вы сс ней ссправитессь.
Он снова раскрутил посох и подбросил его, поймав на раскрытую ладонь. Навершие указывало на Скхаа, неподвижно повисшего в воздухе.
- По воле Аойгена первым о ссебе сскажет крылатый воин Хезкар, - Хифинхелф склонил голову и шагнул в сторону, пропуская летучего демона в центр огненного кольца. Едва Скхаа пересёк круг, пламя за ним сомкнулось.
Одна из плит мостовой с громким скрежетом отползла в сторону, и из-под неё вылетел огненный сгусток. Речнице показалось, что это пчелиный рой… только пчёлы были слишком уж крупными, да ещё и горящими. Рой рассыпался, и десятки огненных шаров устремились к Хезкару.
Крылатый демон махнул хвостом, раскручиваясь вокруг своей оси, и взорвался россыпью ослепительно-белых искр. От громового раската дрогнули стены, и все невольно пригнулись. На площадь оседали хлопья пепла и красноватые светящиеся ошмётки.
- Весь рой уничтожен, - странным потрескивающим голосом сказал Хезкар, взлетев чуть повыше.
Под мостовой что-то загудело, и над уже открытым проломом взметнулась пара длинных блестящих усов, рассекающих воздух, как плети. Скхаа отлетел в сторону, выгибая кончики крыльев, чтобы не влепиться в огненную стену. Мгновение спустя из дыры выбрался огромный жёлтый червяк. Пламя металось по его кольчатому панцирю, он свивался в кольца и неустанно шарил усами в воздухе. Речница даже не могла их рассмотреть – она видела только рябь над червём и то, как мечется, уклоняясь, Хезкар. Почему-то он не мог подняться выше.
Белая вспышка и оглушительный грохот слились воедино, и Речница зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела слегка закопчённого червя, изрыгающего пламя, и Хезкара, мечущего молнии во все стороны, но неумолимо подтягиваемого к голове твари. Разряды оставляли чёрные пятна на боках червяка, он подёргивался, но жертву не отпускал.
Хифинхелф ударил посохом о камень и метнулся к огненному кольцу, и в тот же миг опустил тяжелое оружие на «шею» червяка – чуть пониже усов. Броня твари с хрустом расплющилась, усы развернулись. Хифинхелф ударил снова, разрубив червя пополам. Подоспевшие стражники добили тварь и столкнули в дыру. Хезкар кое-как взлетел с мостовой. Он истратил заряд и из светло-розового стал малиновым, и отчётливо видны были чёрные рубцы на его крыльях.
- Мы не сражаемся поодиночке с такими врагами, - сказал он, выбираясь из круга. Хифинхелф кивнул и повернулся к Ульрину и Саламандре. Посох вновь завертелся на его ладони.
- Там, где живут Сскхаа, нет огнисстых червей, - прошептал один Алдер другому. – Трудно высстоять против незнакомого врага.
За его шипением Кесса не расслышала слов Хифинхелфа, но увидела, как в круг, разминая руки, входит демон-Ингейна. Речница прикусила губу. Этот хеск очень похож был на другого – того, кого Кесса знала под именем Ингейн. Вот только Ингейн погиб – Волна убила его…
Под мостовой что-то щёлкнуло. Огненный рой, выпущенный из-под земли, ещё внизу разделился, и теперь вокруг Ингейна кружили мелкие, но опасные твари, медленно подбираясь к нему. Кесса наконец смогла их рассмотреть – такое существо она уже видела в сетях на окраине Мекьо.
Ульрин выхватил из-за плеча булаву и взмахнул ей наугад. Сочный хруст возвестил о том, что одним врагом стало меньше. Летучие личинки рванулись вперёд, но тут же сильнейший вихрь разметал их – Ульрин кружился на месте, не выпуская оружие из рук, и личинки, затащенные в смерч, бестолково метались вокруг, всё ближе подлетая к огненному барьеру. Через долю мгновения пламя взревело, ветер раздул его и добавил ему жару, - и личинки полопались в огне. Площадь затянуло зловонным дымом.
- Мы стараемся не злить да’анчи. С них нечего взять, а такой рой может обглодать до костей, - гулким басом сказал Ульрин и убрал оружие.
- Он из Чундэ, из города мертвецов, - Алдер пихнул товарища в бок, чуть не смахнув Кессу с крыши. – Там и не такое летает.
Кессе послышалось знакомое название, и она навострила уши, но тут внизу загудело, и из-под мостовой выпустили огнистого червя – и все замолчали.
Ус и булава затрещали, столкнувшись, Ингейна шагнул назад, и второй удар пришёлся вскользь по его плечу. Червяк чуть приподнялся и метнул туловище, как аркан, на мгновение встав на голову. Послышался громкий хряск – Ингейна, откатываясь в сторону, успел ударить, и панцирь червя треснул. Потом затрещала броня Ульрина, червь отбросил его к огненному барьеру и снова качнул головой, как будто примерялся. Ингейна шагнул к нему, странно покачиваясь. Кесса видела яркие вспышки – усы червяка вспыхнули и метались из стороны в сторону, но их удары были слишком слабы, а потом Ульрин перехватил их и рванул на себя. Червь вскинул голову, рывком подтягивая туловище. Ингейна быстро шагнул вперёд и ударил, куда дотянулся, а потом ещё, разделяя кольчатое тело на две неравные части. Голова, ухваченная за усы, потащилась за демоном. Он раздробил её и отшвырнул, осторожно обходя вокруг туловища. Оно ещё извивалось, но с каждым мгновением становилось яснее, что червяк мёртв.
- Черви бьют хвостом, если позволить им свернуться, - пробормотал Ульрин, потирая бедро. По синей броне стекали чёрные капли, и демон заметно хромал. Стражник помог ему выйти из огненного кольца и усадил на мостовую, расчистив место в толпе. Речница потянулась было за сумкой и стала прикидывать, как ей лучше спуститься, но к хеску очень быстро подошли целители, и Кесса успокоилась.
- Хорошо! С такими воинами червяки нам не навредят, - прошептал один из Алдеров, покачивая головой.
- Ингейна – очень сильные и очень храбрые, - тихо сказала Речница. – Один из них спас наше селение.
- Ты не из Шшуна, сслучаем? – удивлённо покосился на неё Алдер, но снизу на них зашипели, и Кесса промолчала. В огненнный круг уже вошла, подвернув хвост под лапы, Красная Саламандра.
- Мне бы в печь такую, у них хороший огонь, - с завистью прошептал второй Алдер, не отрывая взгляда от Саламандры.
Огненная личинка вылетела из пролома и закружилась, как пчела, над ящерицей, высматривая, куда вцепиться. Саламандра, высунув язык, едва заметно переминалась с лапы на лапу, но ничего не предпринимала. Над проломом полыхнуло багровое пламя, и весь рой вывалился наружу – и тут же огненная волна из пасти Саламандры накрыла его, а красный хвост звонко шлёпнул по мостовой, раздавив последнюю личинку. Вонь сгорающих да’анчи была ещё сильнее, чем в прошлый раз, внизу закашлялись, сверху замахали руками.
- На вкус они тоже скверные, - заметила ящерица, хвостом выметая раздавленную личинку за барьер, и попятилась к краю площади. Из дыры уже выползал, скручиваясь в спираль, огромный червь, и пламя хлестало из странных трубок на его морде, а трубки эти на глазах удлинялись и расширялись. Хифинхелф перехватил поудобнее посох и шагнул к кольцу, неотрывно следя за червём. Саламандра пригнула голову и выдохнула пламя в ответ.
Площадь исчезла под огненной завесой, охранный барьер вспыхнул с утроенной силой, из кольца раздалось громкое шипение, потом шкворчание, а потом – грохот. Кесса закашлялась от нестерпимой вони. Площадь полыхала, какие-то сгустки взрывались в воздухе, раз за разом затягивая всё вокруг чёрным дымом.
- Ал-лийн, - прохрипела Речница, утирая слёзы. Куда попала вода, она так и не увидела. Один из Алдеров сунул ей в нос лист Тикорина, и Кесса уткнулась в него и так дышала, пока вонь не развеялась. Когда она снова взглянула на площадь, там уже не было ни огня, ни пролома, ни чудовищ, из него выползающих. На мостовой сидели трое хесков – раненый Ульрин и обожжённый Хезкар устроились на принесённых им подушках, Саламандра взобралась на камень.
- Трое воинов ссказали нам о ссвоей ссиле, - посох снова был в руках Метхалфа, Хифинхелф отступил на край площади, и Кесса едва могла разглядеть его в толпе. – Вссе они проявили ссебя досстойно. Теперь сслово за сстарейшшинами Мекьо. На рассвете они его сскажут. Теперь же пуссть вссе вернутсся в ссвои кварталы. Утром мы ссойдёмсся в общем зале.
Он повернулся к хескам, из толпы выбрался Хифинхелф, а за ним – ещё несколько ящеров и даже один человек. Кесса удивилась, когда его увидела, - последнее время ей казалось, что в Мекьо вовсе нет людей.
- Вссё, - вздохнул Алдер. – В общем зале, говоришшь… Я подойду до рассвета. Ссестра твоя не думает прийти?
- Она и ссегодня где-то здессь, - неопределённо махнул лапой второй ящер. – Ладно, осставайсся, я сспущуссь – может, усспею поговорить сс Ссаламандрой… Что тебе, знорка?
- Я ищу, где переночевать, - смутилась Речница. Ящер пожал плечами.
- В Мекьо не живут чужаки. До темноты уходи из города. Там, в засстенье, кто-нибудь пусстит тебя. Тут не город знорков. Посстой, я уже сспусскаюссь…
Алдеры оттеснили Кессу и спустились во двор. Речница осталась на крыше, с опаской глядя вниз. Толпа рассеивалась, ручейками утекала в переулки и подземные ходы. Кесса смотрела вокруг – во всех этих домах кто-то жил, но ни один из них не был похож на дом для путников.
- Хаэй! – окликнули её с нижней крыши. – Знорка, иди в засстенье. Сскоро ворота закроютсся.
Там стояли двое стражников с копьями. Речница кивнула им и спустилась с крыши, растерянно озираясь по сторонам.
- Неужели в Мекьо нет постоялого двора? – спросила она у воинов. – Тут не любят чужих?
- Тут не живут знорки, - ответил ящер, глядя на Кессу уже с подозрением. – Ты найдёшь дорогу к воротам?
Кесса кивнула и пошла вниз по склону, и не останавливалась, пока стражники не скрылись из виду. Там, за поворотом, она села на мостовую и растерянно посмотрела на Эррингора.
- Тут всюду живут иприлоры и Алдеры. Они – мирные существа. Почему они выгоняют чужеземцев? – прошептала она и пожала плечами. Зверёк выдохнул струйку дыма.
- Хаэй! – из-за дверной завесы, прикрывающей соседнюю дверь, выглянул иприлор. – А, тут ты, знорка. Ты потеряла дорогу? Поспеши, ворота закроются на закате.
- В застенье тоже нет постоялого двора, - вздохнула Речница. – А в степи меня сожрут. Если примешь меня на ночь, я приведу в твой дом хороший родник.
- Хссс… Нет, знорка. Иди к воротам. Тут вам ночевать нельзя, - мотнул головой иприлор. Дверная завеса опустилась. Кесса пошла дальше, с недоумением и обидой глядя на пустынную улицу. «Странные они тут все,» - думала она.
- Делать нечего, Эррингор, - прошептала Кесса, остановившись у глухой стены. На высоте человеческого роста была ниша – не то для фонаря, не то для гнезда ласточки, но сейчас в ней ничего не было. Речница подсадила зверька, и он забрался в укрытие. Спустя мгновение туда залезла и Кесса, кутаясь в крылья. Уменьшенный и превращённый в кожистые складки тюк с припасами перевешивал и мешал летать, но летать Речница и не собиралась.
- Надеюсь, летучих мышей они из города не гонят, - вздохнула она и закрыла глаза.
Утром её разбудил оглушительный лязг и последовавшее за ним гневное шипение.
- Шшсин шиэши! – громко и сердито шипел кто-то на разные лады. Несколько голосов вразнобой отвечали ему. Кесса вскочила, споткнулась обо что-то очень горячее и села на пол.
Она уже не была мышью – это Речница поняла, когда протёрла глаза. Сердито пыхтящий Эррингор сидел на её ноге и размахивал хвостом. Сверху нависал белёный потолок, от глиняного пола, кое-как прикрытого циновкой, тянуло прохладой. С вороха циновок, лежащего у стены, Речница только что скатилась. Больше в каморке ничего не было – только дверная завеса, крест-накрест перечёркнутая мерцающими лентами охранных чар. Они и освещали комнату.
- Знорка-Некромант? – завеса отодвинулась, в каморку заглянул Алдер. Он был одет как стражник, и бронзовые пластины его брони тускло блестели – не так давно их хорошенько начистили. Ящер бросил Кессе узелок, свёрнутый из листа. В комнате запахло жареной рыбой.
- Постой! – очнулась Речница, но стражник уже скрылся. Она развернула узел – кроме большого жареного фамса, там были лепёшки.
- А вот и вода, - подумала вслух Кесса, обнаружив среди циновок фляжку из плода Кими. Там действительно была вода, и фляжка эта была не из вещей Речницы.
- Эррингор, ты помнишь, как мы сюда угодили? – шёпотом спросила Кесса. – Что это за место?
- Арррах! – зверёк пыхнул пламенем. – Стража как-то увидела нас в той щели. Они схватили меня за шкирку, как паршивого котёнка! Фарррх! Я сжёг бы их дотла, не будь я в этом теле…
- Нуску Лучистый! Так мы в тюрьме… - Речница поцокала языком и измерила каморку шагами. – Вот уж где я не думала оказаться. Ну что же… Вроде бы мы не ранены и не закованы. Забирайся на плечо, Эррингор. Может, иприлоры не будут к нам жестоки.
Ленты охранных чар мигнули в последний раз и погасли. За дверью послышались тяжёлые шаги. Алдер, закованный в броню, стоял на пороге. Входить он не стал – потолок каморки был слишком низким для ящера.
- Идём, Некромант, - кивнул он Речнице. – Вещи забирай.
- Я не хотела ничего плохого, - сказала Кесса, приободрившись, и выбралась из комнатки, волоча за собой полупустой тюк с припасами. Давно пора было вытрясти из него всё и переложить в сумку…
Идти оказалось недалеко – пустой коридор закончился дверной завесой, а за ней была комната побольше, и яркий светильник-церит горел на её стене, над низеньким столом и разложенными вокруг подушками. У стола стояли двое – большой, грузный иприлор в броне, держащий в руках шлем, и ящер в кожаных доспехах – судя по поясу с кистями, Хифинхелф. Оба выглядели усталыми и озабоченно хмурились, Хифинхелф украдкой тёр глаза.
- Ну вот, - сказал иприлор со шлемом и зевнул. – Ещё день, и я свободен. Идёшшь в общий зал?
- А то, - вздохнул Хифинхелф. – Третий день, как бешшеный шакал, ни ссекунды покоя… Ну что, Ишшхиф, на этом всё?
Алдер придержал Кессу за плечо и тихо зашипел. Иприлоры обернулись.
- А, вот ещё, - кивнул Ишшхиф. – Знорка-Некромант со сстранным зверьком, поймана ночью на улице. Ты же и поймал.
- Помню, - Хифинхелф равнодушно посмотрел на Речницу. – Обычное дело. Сстоит на день оставить ворота открытыми, ночью весь город в знорках. Куда ссмотрели вечерники?!
- Вечерники говорят, что видели её идущей к воротам, - снова зевнул Ишшхиф. – В такие дни сстражу надо учетверять, а не удваивать… Знорка, сс тебя два золотых зилана за ночлег… и кому-то придётсся проводить её до ворот.
- Я провожу, - сказал Хифинхелф и протёр глаза.
- Вы были очень добры, - сказала Речница, высыпая на стол медные монеты. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь остался в обиде на меня. Если вам нужен родник…
- Ничего не нужно ссверх двух золотых зиланов, - перебил её Ишшхиф. – Иди. Куда ты шла до того, как потерялась в Мекьо?
- Я иду к убежищу Уангайя, - ответила Речница, с надеждой глядя на ящеров. – В земли Шуна.
- Хссс… Пуссстыня Ашшша, гиблое месссто, - шевельнул хвостом Хифинхелф. – Не шшшути сссо ссстражей Уангайи. Отведу тебя к восточным воротам, дальшшше – дело твоё. Перейдёшь реку за Икатланом, там переправа.
Они шли по пустынной улице, круто спускающейся к крепостной стене. Ящеры ещё только просыпались, из-за дверных завес тянуло дымком, те, кто тёплой ночью устроился спать на крыше, сонными глазами смотрели вслед.
- Хифинхелф, ты знаешь, кто победил вчера? Кто теперь станет защищать Мекьо? – осторожно спросила Речница. Ящер пожал плечами.
- Сстарейшшины решшат.
Четверо стражников быстро прошли мимо, но успели прошипеть иприлору что-то приветственное. Он кивнул в ответ.
- Хифинхелф, - снова подала голос Речница, - а как ты понял, что я – человек?
- Некроманты ссюда заходят, - равнодушно ответил иприлор. – Мы относсимсся к твоей гильдии сс уважением, но закон расспросстраняетсся и на неё.
- Я вовсе не Некромант, - вздохнула Кесса. – Я Чёрная Речница с Великой Реки. Мой проступок не навредил жителям Мекьо?
Иприлор замедлил шаг и внимательно посмотрел на Речницу.
- Великая Река… Я думал, все вы носите красную броню и мечи. Ну да я видел немногих Речников…
Теперь остановилась Кесса.
- Хифинхелф! Тут был кто-то из Речников? Ты встретился с ним? Это был не… не Речник Фриссгейн?!
Ящер кивнул.
- Да, он называл это имя. Не знаю, кто ты ему, и кто он тебе, но с ним Аойген, а он разберётся. Вот восточные ворота, знорка. Иди и не оставайся тут больше на ночь. Ишшхиф не всегда такой добрый.
- Не тревожься, - вздохнула Речница. – Мир тебе и твоему городу!
Огненная плёнка на воротах обняла её и расступилась вновь, не опалив ни волоска. Речница закинула тюк на плечо, прошла мимо стражников и ускорила шаг. Ей хотелось быстрее добраться до тенистого Тикорина – он виднелся на горизонте, там, где кончались ряды глиняных домишек. Но отдалённый драконий рёв заставил её остановиться и обернуться.
Янтарный Дракон кружил над холмом, выискивая, где сесть, и на его спине что-то вспыхивало и шевелилось. Кесса вглядывалась до боли в глазах, но так и не разглядела «поклажу». Ей упорно казалось, что дракона оседлали Красные Саламандры.
- Значит, победил Джавейн, - прошептала Речница самой себе и усмехнулась. – Вот не думала, что огнистых червей можно сжечь…
Глава 33. Макул
- Сто-ой! – от зычного возгласа даже невозмутимые анкехьо слегка прижались к земле. Караван медленно сворачивал на дорогу, уводящую вправо, к большому дому посреди поля, сплошь устланного листьями Меланчина. Широколистная лоза распласталась по грядам, и подпорки её уже не удерживали, и огромные, в человеческий рост, плоды виднелись под каждым листом. Кто-то заботливо подложил под них циновки.
- Хорош, слезай, - махнул Кессе молчаливый погонщик-синдалиец. – Здесь берём большой груз, для тебя места не будет.
- Спасибо за лёгкий путь, - кивнула Речница, спрыгивая на обочину. – Далеко до Икатлана?
- К закату дойдёшь, - отозвался синдалиец и постучал палкой по панцирю замешкавшего анкехьо. Ящер махнул хвостом и неохотно повернул на узкую дорогу в зарослях Меланчина, чуть не снеся хлипкую ограду. Кесса утёрла пот со лба. Броню она давно сняла и несла теперь на плече, и уже второй день шла босиком, благо до города было ещё далеко, а жители домов, разбросанных в полях, сами ходили в одних набедренных повязках. Как только не обугливались под местным-то солнцем…
- Фаррх! Ну хоть сегодня потеплело! – выдохнул струйку пламени Эррингор. Кесса согнала его с плеча – сквозь рубашку когти зверька больно царапали кожу – и он восседал на заплечной суме.
«Хоть кому-то нравится жара,» - вздохнула Речница и побрела по обочине – земля тут была горячая, но всё же не такая раскалённая, как камни мостовой, а те листья Меланчина, что склонялись над дорогой, давали хорошую тень.
Полуденный зной был чрезмерным и для местных жителей – из живых существ Кесса видела только микрин, стаями пролетающих над полями, да высоко в небе висел, распластав крылья, какой-то летучий падальщик. Здесь их называли полуденниками и считали, что они в дружбе с Богом Солнца; Кесса, щурясь на раскалённое добела небо, думала, что без Бога Солнца там не выжил бы никто.
Из пустыни тянуло жаром. На южной кромке неба Речнице мерещились тучи, но небосвод так ослепительно сиял, что Кесса ничего не могла толком разглядеть. Где-то слева, под обрывом, по слухам, текла река, но верилось в неё с трудом. Вдоль обрыва строем выстали ярко цветущие деревца, их тень манила прохладой, но Речница уже знала, что их выращивают ради яда, и смотрела на них издалека.
Что-то чёрное мелькнуло в небе. Кесса удивлённо мигнула.
- Мегины! Летучие мыши-мегины! – она покачала головой. – Вот уж кому в этом небе не место. Эррингор, ты ещё не проголодался?
- Арррах! А у тебя есть еда? Я говорю – еда, а не всякий сор и трава… - сверкнул недобрыми глазками фиолетовый зверёк. С листа над его головой, напуганные клубами дыма, взлетели микрины. Эррингор плюнул вслед огнём, но промахнулся.
- Микрины – это еда, - безмятежно отозвалась Речница и устроилась под листом Меланчина, на краю циновки, подложенной под один из огромных плодов. Кесса уже пробовала эти плоды – здесь их готовили на сотню ладов, и Речнице они были по вкусу, но воровать с чужого поля она не собиралась. Связка копчёных микрин, упрятанная в сумку, уменьшалась с каждым Акеном, но до заката еды должно было хватить, и Кесса отделила от связки два куска и протянула один Эррингору. Зверёк неохотно взял еду и стал её грызть.
- Мы сейчас на земле народа Ти-Нау, - заметила Речница, устраиваясь поудобнее под листом. Она прилегла на прохладный плод Меланчина и уже думала, не задремать ли, но бросила взгляд на Зеркало Призраков – и сон с неё тут же слетел.
Серое марево рассеялось, и в пластине зеркального стекла отразилась степь, а может, и пустыня, - какая-то серо-зеленоватая травка стелилась там по земле. На травке, разбросав по окрестностям куски брони, непонятные стекляшки и спутанные провода, лежал развороченный небесный корабль с короткими изогнутыми крыльями – одним сбоку, одним сверху. Бок его был светло-серым, почти серебристым, с многочисленными вмятинами и трещинами. Кесса видела всё ясно, будто корабль был шагах в пяти – подойди и дотронься рукой.
Рядом с кораблём, опустившись на одно колено, возился с обрывками стальных и фриловых листов кто-то, одетый ярко и странно – такую плотную плёнку из скирлина носят под скафандрами сарматы. Кесса не видела лица – только затылок, серую кожу и тёмно-красные, очень короткие волосы. Несомненно, рядом с кораблём был сармат – и, когда он выпрямился, поднимая с земли полусобранный кусок брони, Кесса решила, что это Древний. Внутри корабля ему, наверное, приходилось пригибаться!
Он поднёс стальной лист к краю пробоины. Что-то неярко сверкнуло под его ладонью, закованной в странную перчатку из тусклого металла. Кесса смотрела, как он ведёт рукой вниз, соединяя листы обшивки, потом отходит и задумчиво смотрит на пробоину. Дыра почти исчезла, не хватало, может, двух-трёх небольших пластин. Сармат подбирал обломки, заделывая последние щели. Время от времени он останавливался и трогал блестящую труху, выпадающую из щелей меж двумя слоями брони, потом пожал плечами и поднял толстую косу проводов, одним концом уходящую под броню. Второй конец, как видно, оторвался.
Сармат запустил ладонь под внешнюю, собранную из фриловых пластин обшивку и слегка её надломил – она скрывала что-то нужное. Кесса смахнула с Зеркала упавший на него листок и почти уткнулась носом в стекло. Этот призрак погибшего мира был спокоен и деловит, и он не был похож на тех существ, что бесконечно воевали в глубине Зеркала, и Речнице очень хотелось окликнуть его.
- Длины, кажется, не хватает, - прошептала она с сожалением, глядя на пучок проводов. Сармат тоже это заметил и теперь высматривал на земле подходящие обрывки. Речнице казалось, что он вот-вот обернётся и посмотрит на неё.
- Фарррарррах!!! – взревели за спиной Кессы, и она подпрыгнула и резко обернулась. Эррингор – мохнатый шар, окутанный пламенем и дымом – плевался огнём в заросли Меланчина. Там что-то тихо шуршало, убегая прочь. Кесса успела увидеть золотистый кончик пушистого хвоста – не то кошачьего, не то лисьего.
- Вайнег бы тебя побрал! – не выдержала Речница. – Хватит жечь грядки! Этот кот давно сбежал. И он не собирался на нас нападать!
- Фрррх, - взгляд Эррингора был наполнен презрением. Зверёк отвернулся, выдохнув напоследок чёрный клуб дыма, но огнём плеваться перестал. Кесса посмотрела вокруг – овощи не слишком пострадали, жители пока не спешили с оружием выяснить, что за дракон тут завёлся… Она вздохнула и подобрала Зеркало, так и оставшееся лежать на боку меланчина.
Стекло уже мутнело, чёрная дымка затягивала его, но сквозь густеющий туман и неясные сполохи Кесса различила пылающий небесный корабль, неподвижное тело в странной яркой одежде, ещё два, гораздо меньших, поблизости, смутный силуэт в блестящей броне, выдирающий что-то неразличимое из руки мёртвого сармата, ещё несколько таких силуэтов у корабля… Летающая машина нещадно чадила, чёрный пепел ложился на стекло изнутри. Кесса закашлялась – запах жжёного фрила резал ноздри, обдирал горло.
- Всё-таки война… - прошептала Речница, и её голос дрогнул. – Война, и ничего кроме…
К закату зной не ослаб, теперь, казалось, сама земля горела жарче солнца, и дымка струилась от каждого камня. Кессе было очень жарко, и каждый шаг давался ей с трудом. Но она видела могучие стены Икатлана, выстланные золотыми пластинами – взаправду, не в легенде! – видела грозные башни и наводящие страх ворота – три гигантских драконьих черепа с пылающими глазами… и она, сойдя с дороги, надела броню и обулась. В такой город надлежало входить в полном одеянии, как Чёрная Речница из легенд, а не как заплутавший и потерянный странник.
Трое ворот-черепов скалились на толпу пеших жителей и на сверх меры навьюченных ящеров. Под двумя клыкастыми арками было не протолкнуться, третья была свободна, и четверо краснокожих демонов в блестящих золотистых доспехах стояли рядом с ней со скучающим видом. Кесса, поглядев на толкотню под двумя воротами и послушав заунывные крики стражи, наводящей порядок, выбралась из толпы и тихо пошла к третьему черепу. Воин в ярко-жёлтой броне преградил ей путь.
- Мир Икатлану и его жителям, - сказала Кесса, поднимая взгляд. Здесь были рослые люди – любому из них Речница макушкой доставала только до плеча. Рослые и темнокожие, со сверкающими глазами… у этого воина глаза были зелёные – такие же яркие, как у Речника Фрисса, но взгляд – холодный и жёсткий.
- Ты из нашего рода, я вижу, - сказал он, поднеся руку ко лбу. – Из нашего рода, но не чистой крови. Хурин Кеснек или Мениа?
- Ты обознался, воин, - покачала головой Кесса. – Я – Чёрная Речница, и я пришла издалека. Я из рода Скенесов.
- Род Згенекса? – медленно повторил стражник. – Дальняя ветвь Хурин Кеснек, о такой я не слышал. Так или иначе, дева, в Икатлане ты желанный гость. Но я вижу и то, что ты одета не как подобает. Деве из Хурин Кеснек или даже Мениа не пристало ходить так.
- О чём ты, воин… из Хурин Кеснек? – озадаченно спросила Речница.
- Из Мениа. Гваман Мениа из Вегмийи, - стражник снова коснулся лба, потом ткнул пальцем в лоб Кессы. – Ты не носишь знак. Это непристойно.
Речница наконец поняла, на что он указывает. Из-под шлема виднелась бахрома широкой налобной повязки – такие носили в Венген Эсе… и в толпе, стремящейся войти в Икатлан, такая была у каждого, кроме, разве что, навменийских гостей-торговцев.
- Но у меня нет такого знака, могучий Гваман, - вздохнула Кесса. – Я не Ти-Нау, и это не мой знак…
- Ты из нашего рода, и знак должен быть, - сдвинул брови стражник. – Входи. Жрецы за воротами благословляют странников на мирную ночь. Возьмёшь знак у них. Твоё имя?
- Кесса Кегина, - растерянно мигнула Речница. – И всё же…
- Входи, - Гваман шагнул в сторону, и четверо демонов в воротах расступились, не глядя на Кессу. Она глубоко вдохнула и быстро прошла под зубастой аркой. Окаменевший череп изнутри был холоден, но гнилью не пропах, хоть жутью от него и веяло. «А если Некромант поднимет такую нежить, кто с ней справится?» - мелькнуло в голове Речницы. Она шагнула на освещённую закатным солнцем улицу, к торопящимся прохожим и взволнованным ящерам с поклажей, быстро убегающим по узким переулкам куда-то вдаль.
Слова на непонятном языке раздавались над головами жителей, Кесса посмотрела вверх и увидела человека в жёлтой мантии. Нити цветных бус и гранёных кристаллов свисали с его одежды. Двое с дымящимися жаровнями стояли рядом, и запах горящих щепок Тикорина разносился по улице. Жрец стоял лицом к заходящему солнцу и обращался к нему, склонив голову. Кесса не понимала ни слова… впрочем, она заметила, что и из речи прохожих понимает немногие слова. Здесь говорили на языке Ти-Нау, а его Речница изучить ещё не успела.
- Почтенный жрец, - обратилась она к человеку в мантии поскромнее, вставшему с жаровней внизу, у лестницы, ведущей на крышу. Он шевельнул ладонью, направив на Кессу благовонный дымок. Эррингор громко чихнул. Глаза жреца слегка сузились, взгляд стал пронзительным.
- Я из рода Хурин Кеснек, - продолжила Речница, чувствуя себя очень странно, - и… и мне нужен знак.
Она дотронулась до лба. Жрец молча кивнул и достал из поясной сумы сложенную во много раз ленту, тёмно-красную с жёлтой бахромой. Кесса растерянно усмехнулась и сняла белое покрывало, прикидывая, как эту ленту повязать. Жрец передал другому служителю жаровню, забрал повязку у Речницы, скрепил концы и надел её на Кессу, по-прежнему храня молчание.
- С-спасибо, - сказала Речница, дотронувшись до повязки. – Почтенные жрецы… может, вы знаете, где в Икатлане можно заночевать?
Жрец молча указал на плоские крыши окрестных домов. Над некоторыми из них курился дымок, и на каждую вела лестница – небольшие ступени, выбитые прямо в стене. Кесса мигнула.
Она отошла от ворот недалеко – только до двора, который виднелся сквозь арку, пробитую в одном из домов. Оттуда пахло тушёными меланчинами и ещё какой-то снедью, и все жители, устроившиеся там вокруг костра, встали и взглянули на Кессу с уважением и опаской.
- Мир всем, - сказала она самым уверенным голосом и улыбнулась. – Мы – я и мой спутник – хотим есть и ищем ночлег. Вы приютите усталых путников?
Из жителей по-хельски понимали двое, и некоторое время люди перешёптывались, но очень скоро Кесса обнаружила себя растянувшейся на циновке на тёплой крыше, с горячими свёртками из обгоревших листьев в руках и с прикрытой листом чашей у изголовья. В чаше был травяной отвар, в свёртках – печёные овощи. Эррингор презрительно фыркнул, Кесса только отмахнулась.
- Хороший город, - прошептала Речница, глядя на темнеющее небо. – Но странный. Ты заметил, они все отказались от денег? Ты знаешь что-нибудь об обычаях Ти-Нау?
- Только мне разбирать ваши обычаи, - сверкнул глазами Эррингор. Его мех стоял дыбом с тех самых пор, как он вдохнул благовония из жаровни жреца, и он был не в духе. Речница пожала плечами и скосила глаз на Зеркало Призраков. Нет, сегодня оно не баловало её видениями. Сквозь серую дымку, клубящуюся в нём, просвечивали золотистые лучи, но больше оно не показывало ничего.
На рассвете Кесса учуяла сквозь сон запах благовоний и открыла глаза. Усталость и боль в ногах куда-то сгинули, и солнечный свет не выжигал более глаза, а нежно гладил кожу. Речница расправила смятую бахрому на повязке и взглянула с крыши – жрецы задержались в переулке, окуривая отряд стражи. Стражники в сверкающих шлемах обступили их. Больше никого на чисто выметенных улицах не было, разве что одинокий житель во дворе раздувал угли.
- Почтенные жрецы! – Кесса склонилась над переулком, опираясь руками о край крыши. – Помогите нам. С моим спутником случилась беда…
Она посадила ошеломлённого Эррингора на ладонь и показала всем, кто стоял внизу. Они все сейчас смотрели на неё, спокойно, почти без удивления и уж точно без злости.
- Его заколдовали, превратили в зверюшку, - вздохнула Речница. – Может, в храме великого Згена ему помогут расколдоваться?
Жрец в самом пёстром одеянии дал остальным знак расступиться и принял у одного из них жаровню. Белый дым столбом взвился над крышей, и Эррингор, пыхтя и чихая, спрятался за спину Речницы. Она потянулась за ним и отдёрнула руку – зверёк пребольно обжёг её.
Дым развеялся. Лицо жреца словно окаменело. Он переглянулся с командиром стражи – тот хмурился и похлопывал по ладони коротким раздвоенным посохом. Меж зубцов посоха ярко сверкал золотистый кристалл.
- Если ты в самом деле этого хочешь… - ни взгляд, ни голос жреца ничего не выражали. – Макул Цин’хагоси. Найди его. Он согласится.
В городе, разрезанном прямыми улицами на равные части, нетрудно было найти что угодно – главное было не сбиться со счёта, высматривая нужный поворот. Икатлан уже проснулся, и все, кто хотел уйти в поля, толпились сейчас у ворот, а улицы, ещё недавно переполненные, почти опустели. Кесса смотрела во все стороны, но чаще – на пару каменных жёлобов, неимоверно древних на вид, которые тянулись вдоль улицы, и на их узкие «притоки» и «рукава», утекающие во дворы. По желобам струилась вода, чистая и прохладная, и Речнице радостно было смотреть на них. В этой каменной реке была добрая магия.
- Привет тебе, всесильный в водах, - прошептала Кесса, глядя в прозрачную воду, - привет и тебе, Река-Праматерь.
Гладь воды дрогнула, и мокрый ветер коснулся лица Речницы. Она благодарно кивнула и быстро пересчитала повороты – пришло время сворачивать в очередной переулок, оставив «реку» позади. Эррингор на плече шипел и раздувался от нетерпения, и Кесса пошла быстрее. Если повезёт, зверёк избавится от проклятия… может, тогда он немного подобреет.
Солнечный диск с шестнадцатью лучами, выложенный на стене из мелких красных церитов, ярко горел в утренних лучах. Дом из жёлтого местного камня от соседних зданий отличался не слишком… не выше и не шире, с такой же плоской крышей, разве что стоял немного наособицу – от других домов его отделяли узкие переулки. Плотная завеса из плетёной коры, выкрашенная в ярко-алый, висела в дверном проёме, и пара широких ступеней вела к ней. На верхней ступени, скрестив руки на груди, задумчиво оглядывал окрестности краснокожий хвостатый демон с белой грудью. Кесса мигом вспомнила картинку из Списка Вольта – это был, несомненно, Гларрхна, прирождённый Маг Лучей и дальний родич Речника Фрисса.
- Силы и славы! – радостно усмехнулась Речница. – Здесь живёт чародей Макул Цин’хагоси?
- Здесь его дом, - кивнул Гларрхна и спустился на нижнюю ступень, из-под навеса выйдя под солнце. – Силы и славы, Маг Лучей. Пришла учиться?
- Нет, - покачала головой Кесса. – Ищу помощи. Я Кесса, Чёрная Речница, со мной Эррингор Джейгихейн, а на нём зловредные чары. А кто ты, чародей?
- Из меня неважный чародей, - качнул головой Гларрхна. – Я Раласк… можно сказать – ученик, а можно – постоялец. Не поможешь мне в несложном опыте? У тебя получаются сильные лучи?
- Нет пока, - смутилась Кесса. – А чем нужно помочь?
- Пошлёшь в меня луч, а я постараюсь перехватить его, - Раласк потёр ладони и встал в боевую стойку, его хвост изогнулся, повернувшись к Кессе приоткрытой клешнёй. Меж её створками что-то сверкало зловещим багровым огоньком.
- Так ты поранишься, - помотала головой Речница. – Или я поранюсь.
- Если не хочешь, я не буду в тебя ничего кидать, - пожал плечами Раласк. – Это простой опыт, я уже проводил его. Совсем никакой опасности…
- Разумеется, - прогрохотало из-за дверной завесы, и она качнулась, как от сильного ветра. – А шрамы по всему телу ты себе нарисовал. Раласк, уймись хотя бы на неделю! Ты что, опять вышел под солнце?
Гларрхна опустил хвост, с опаской покосился на дверь и поднялся на верхнюю ступеньку.
- Вовсе нет. Я просто беседую с гостями. Почему мне нельзя ставить опыты? Не такой уж сильный был ожог…
- Посадить бы тебя на привязь, изыскатель, - завеса снова колыхнулась. – Иди в дом и зови сюда гостей. Кто к нам пришёл?
- Кто-то из рода Хурин Кеснек, - отозвался демон, - и с ним ручная огненная мышь. Мне сходить в погреб?
Кесса молча накрыла Эррингора ладонью и смахнула за плечо, на сумку. На руке вздулся волдырь, зато Раласк не получил в спину огненный шар.
- Куда хочешь, только уйди с солнцепёка, - ответили из дома. – И поскорее! Входите, пришельцы. Мой дом открыт для всех гостей.
Раласк поднял завесу, пропустил Речницу в прохладный полумрак и вошёл следом. Эррингор, источая огонь и дым, вскарабкался на плечо Кессы. Она отвела в сторону волосы, чтобы не вспыхнуть факелом, и с любопытством огляделась по сторонам.
Тут была не комната, а целый зал, со стенами из гладкого камня, с высоким потолком и парой узких окон высоко над землёй. Каменным был и пол, только поодаль, у стены, громоздилась груда соломы, сухих листьев и циновок – то ли гнездо, то ли чья-то постель. Под потолком, отражая утренний свет, кружили гранёные хрустальные шары, большие и поменьше. Центр зала огорожен был стоячими камнями, странные знаки светились на них.
- Силы и славы, Чёрная Речница, - гулкий голос исходил из каменного круга. – Таких гостей я не ожидал.
Раласк тронул Кессу за плечо, указывая на трёхногий стул, сколоченный из настоящего дерева, и сам плюхнулся на такой же, обмотав хвост вокруг ножек. Стул заскрипел, но выдержал.
- Силы и славы, чародей Макул, - склонила голову Речница. – Моё имя – Кесса. А это – Эррингор Джейгихейн, мой спутник, и вовсе он не мышь.
- Это заметно, - ровным голосом отозвался невидимка. – Раласк, сходи-ка ты в погреб. Принеси соленья, принеси копчёности и отвар яртиса. И скажи Румингьяви – я его зову.
- Румингьяви? Тогда, может, я кликну Чами? Она ведь… - Раласк неохотно поднялся со стула, уходить ему не хотелось. – Ну, всё-таки…
- Не Чами, а Румингьяви, и не спи на ходу, - голос невидимки прошёл по залу громовым раскатом. Кесса даже поёжилась. Гларрхна ускользнул в соседнюю комнату, но очень скоро Речница вновь увидела его силуэт под дверной завесой. Демон сгорал от любопытства и ничего не хотел пропустить. «Ох, что-то он знает…» - настороженно подумала Кесса и перевела взгляд на каменный круг. Из него, плавно шевеля щупальцами, выплывало нечто странное.
Подобных существ Речница ещё не видела, даже с медузой его сравнить было трудно – это был просто диск размером с большое блюдо, с круглыми горящими точками по краям, с блестящим узором с двух сторон и с тремя длинными тонкими щупальцами, непрестанно извивающимися.
- С такими, как я, ты раньше не встречалась, - спокойно сказал всё тот же голос. – Это неудивительно. Я Сингъя, единственный Сингъя в вашем мире и самый любопытный в своём. Так что можешь смотреть на меня со всех сторон… но сначала посади Эррингора Джейгихейна на соседний стул, благо Раласк его освободил. Я правильно понял, что ты пришла из-за него?
- Д-да, - кивнула Речница, стараясь не таращиться на Макула. Это было трудно. Эррингор молча и без лишнего дыма спрыгнул на её ладонь и устроился на стуле, сверкая глазками.
- Эррингора заколдовали, и я не могу найти, кто бы вернул ему прежний вид, - вздохнула Кесса. – Может, ты, чародей Макул…
- Не исключено, - щупальца замерли в воздухе. – Но сначала я на него посмотрю.
Щупальце протянулось к зверьку. Он замер, не шевелясь, только дым валил от него столбом, а стул медленно обугливался. Раласк высунулся из-за дверной завесы.
- Скарс, - сказал Макул, отводя щупальце в сторону. – Да, Скарс из Эрингула. Кого и как долго ты изводил, чтобы попасть в это тело?
- Фаррах! - Эррингор уже превратился в огненный шар, теперь этот сгусток пламени медленно распухал. – Не твоё дело, колдун. Мне нужно моё тело!
- И это тоже заметно, - голос Макула не дрогнул. – Но что потом?
- Харррх! – за бушующим пламенем зверёк исчез, и Кесса невольно отодвинулась. – Что потом?! Мне нужно только моё тело, колдун, остальное тебя не касается! Я – Эррингор Джейгихейн, Высочайший-из-Вулканов, и я намерен вернуть себе и облик, и силу!
- И больше ничего? – диск с щупальцами качнулся в воздухе. – Ну что ж, поверю тебе на слово. Входи в круг, Эррингор Джейгихейн. Скоро ты станешь прежним. Раласк! Я тебя очень хорошо вижу. Где там Румингьяви?
- Он наверху, сейчас подойдёт, - Гларрхна выбрался из-под занавеси и подмигнул Речнице. – Там пчёлы влетели в окно, и он гоняет их. А у Чами уже готово жаркое. Можно ей подать его?
- Пусть подождёт, - отозвался Макул. – Постой в дверях, раз никого не привёл. Чёрная Речница, встань рядом с Раласком.
- Эррингор! – Кесса тихонько окликнула зверька и попыталась разглядеть его среди камней. – Вот видишь, не зря мы сюда пришли. Удачи тебе!
Из-за камня поднялся столб дыма. Кесса встала у двери, Гларрхна шагнул вперёд, прикрывая её плечом.
- Хорошо, что Чами пожарила мясо, - прошептала Речница, тронув его за лапу. – Эррингор его очень любит, а после превращения он наверняка проголодается.
Раласк странно посмотрел на неё и опустил лапу ей на плечо, не сводя глаз с каменного кольца.
Сверкающие шары медленно спустились из-под потолка и кружили теперь над камнями. Сингъя направлял их щупальцами, зависнув над кругом, пока они не спустились до самого пола и не замерли там. Пол дрогнул, несколько плит встали на ребро, заслоняя проходы в кругу камней.
- Смотри вниз, - шепнул Кессе Раласк. – Будет вспышка.
И вспышка была – такая, что Речница зажмурилась, но всё равно видела красное зарево, и долго ещё багровый огонь дрожал перед глазами, заслоняя всё вокруг. Треск пламени, грохот лопающегося камня и оглушительный рёв слились воедино. В покосившейся ограде – сейчас она ему не доходила и до пояса – стоял, расставив руки, огромный красный демон. Его тело ощетинилось чёрными шипами, широкие, как у летучей мыши, уши с бахромой из подвижного пламени развернулись и встали торчком, хвост, увенчанный обоюдоострым лезвием, метался из стороны в сторону. От алой чешуи валил дым. Горячий ветер опалил Кессу, и она сделала шаг назад, глядя на сменившего облик Эррингора с восторгом и страхом.
- Эррингор! Ты очень большой и очень сильный Скарс, - заметила она. – В самом деле Высочайший-из-Вулканов. Тебе не больно после такой переплавки? Наверное, лучше…
Договорить она не успела. Скарс запрокинул голову и с торжествующим воем вскинул руки. Нестерпимый жар ударил Речнице в лицо, она отлетела за дверную завесу, отброшенная Раласком, почувствовала боль в обожжённых ногах, а затем услышала грохот и оглушительное шипение.
- Вставай-ка, - незнакомая девушка в длинной жёлтой накидке протянула Кессе руку. – «Пусть подождёт»! Опять всё кончилось без меня. Сильно обожглась?
- Н-ничего, - прошептала Речница, держась за стену. Сапоги выдержали, не разлезлись на обугленные клочья, но идти Кессе было больно. Девушка вывела её в комнату, придерживая под руку, переглянулась на пороге с Раласком, отряхивающимся от пепла и сдержанно шипящим от боли, и поцокала языком.
Над разгромленным залом в окружении хрустальных шаров парил, распластав щупальца, чародей Макул. На полу, там, где раньше был каменный круг, а теперь валялись вывороченные глыбы, распростёрлось ярко-красное чешуйчатое тело. Демон лежал на спине, запрокинув голову, его кожа ещё слегка дымилась. На его груди сидел, вытряхивая из длинной разукрашенной трубки что-то мелкое и блестящее, коренастый парень в длинной, до колен, рубахе с закатанными рукавами. На его иссиня-чёрной коже извивались причудливые красные узоры, короткие чёрные волосы топорщились, как иглы ежа. Кесса увидела в его руке тонкие оперённые шипы. Такая же крохотная «стрела» торчала из груди поверженного Скарса. Едва ли она воткнулась глубоко – стрелок попал демону в грудину, почти весь шип выступал наружу, и всё же Эррингор не шевелился, только дым, поднимающийся из его пасти, намекал, что демон ещё жив.
- Скарсы! Дождь зимой предсказать – и то труднее, - проворчал Макул, укладывая своё плоское тело на самый крупный шар. – Хороший выстрел, Румингьяви. Никто не обгорел?
- Кроме Раласка, - откликнулась девушка в жёлтом. – А гостье попортили одежду. Так… два стула и постель Раласка обратились в пепел, и каменный круг тоже разворотили. М-да, недёшево обходится нам эта благотворительность. Макул, что же ты меня не позвал-то?!
- С тобой мы ещё и стен недосчитались бы, - отмахнулся щупальцем чародей. – Теперь у нас есть очень большой Скарс…
- Да, таких здоровенных я ещё не видел, - сказал, осторожно складывая стрелы в разукрашенную коробочку, Румингьяви. Как и все здесь, он говорил на Вейронке, но выговор его был очень странным, совсем не знакомым Кессе и как будто не вполне человеческим.
- И не страшно тебе было такое носить на плече? – хмыкнула Чами, заглянув Речнице в глаза. – Не огорчайся. У всех Скарсов туго с благодарностью. Он бы всех тут убил, если бы дотянулся.
- Но боги были не с ним, - ухмыльнулся Румингьяви и наступил на поверженного Скарса, задумчиво разглядывая его. – Иди сюда, Чами, и ты, Раласк, помоги мне, один я долго провожусь. Этой шкуры хватит нам всем на доспехи.
Он достал из-за пояса короткий нож и опустился на одно колено, упираясь ладонью в шею демона. Кесса бросилась вперёд с несвязным воплем, и только щупальца Макула остановили её.
- А? – Румингьяви повернул голову на крик, его ярко-жёлтые глаза горели недобрым огнём.
- Оставь его, - сказал Макул, постукивая щупальцем по плечу стрелка. – И его, и его шкуру.
- Нехорошо, - покачал головой Румингьяви, неохотно выпрямляясь и слезая с груди Скарса. – Столько полезного пропадает. Может, лапу ему отрезать? Мясо у них вкусное… Ты не бойся, сестрёнка, через месяц он новую отрастит. Но хотя бы в этом месяце никого не убьёт…
- Не надо есть Эррингора, - прошептала Кесса.
- А он бы тебя сожрал, - вздохнул стрелок, с сожалением глядя на добычу. – Ну да как знаешь…
Он подошёл к слабо трепыхающемуся хвосту Скарса. Демон уже начинал шевелиться, его пальцы подрагивали, под кожей перекатывались мышцы, но управлять своим телом он ещё не мог. Румингьяви наступил на хвост чуть повыше лезвия и ловким движением перерезал его. Скарс застонал, тёмная кровь разлилась по камням. Стрелок подобрал золотистое лезвие – настоящий широкий клинок – проверил ногтем, заточена ли кромка, и довольно ухмыльнулся.
- Годный будет меч. Макул, я тебе ещё нужен?
- Задержись ненадолго, - буркнул маг, придерживая Речницу парой щупалец. – Так ты, Кесса Хурин Кеснек, настаиваешь, что это отродье Вайнега должно выжить и вернуться домой?
- Да, - кивнула Речница. – Не мучайте его больше. Пусть идёт домой. Он плохого мне не сделал, а за разрушенное у вас я могу заплатить.
- Было бы за что, - махнула рукой Чами. – Закиньте его в Эрингул. Он нас и так на всю жизнь запомнит. Может, научится хоть чему-то…
- Скарсы! – Макул смотал щупальца и вновь улёгся на шар. – Румингьяви, достань из него стрелу. Раласк, ты готов?
- Нуску! – воскликнул хеск и вскинул руки. Яркий луч ударил из клешни на его хвосте в бок Скарса, зелёный свет разлился по телу огненного демона. Тот, избавленный от стрелы, уже пытался перевернуться и сдавленно рычал, кровь ещё текла из перерубленного хвоста, и Румингьяви в двух шагах от дрожащего света сидел на полу и собирал её на тряпку, а потом выжимал в горшок. Речницу передёрнуло.
- Ха-айи, Нуску! – ещё громче крикнул Раласк, и Эррингор исчез в яркой вспышке. Зелёные сполохи долго метались по камням, и Румингьяви недовольно косился на них, вытирая с пола кровь.
- Годное противоядие, - пояснил он, поймав взгляд Речницы. – Ты не пугайся так. Скарсы – дрянные создания, хуже зверей, им помогать – зря время терять. А вот кровь у них полезная.
Кесса судорожно вздохнула.
- Ну и разгром, - проворчал Макул, вместе с шаром перелетая к двери. – Чами, забирай всех и открывай второй зал. Раласк пусть лечится и попусту не бегает. Изыскатель, ты хоть еды принёс из погреба?
- Во втором зале всё разложено, - ответил Гларрхна, ощупывая обгоревшую шкуру. – На всех хватит. Может, по кружке ицина? После таких-то опытов…
- Наливай, только разбавляй вчетверо. До вечера далеко, ещё что-нибудь случится, - буркнул маг с щупальцами. - Румингьяви, как закончишь – приходи.
- Ага, сейчас, - даже головы не повернул стрелок. Дверная завеса опустилась за спиной Раласка – он пропустил всех перед собой. Кесса смотрела на магов и растерянно усмехалась.
- Даже не думай куда-то уходить на ночь, - Чами тронула её за руку. – Ты немного не в себе сейчас, но это быстро пройдёт. Конечно, обидно вот так попасться. Макул Цин’хагоси помогает всем, но если у кого не хватает благодарности – им же хуже. Он очень сильный маг, да и нас не в канаве нашли. А ты из какого рода? Не могу понять – то ли Хурин Кеснек, то ли Мениа…
- Я из рода Скенесов, - вздохнула Речница, - и я не Ти-Нау. Ты – Маг Лучей?
- Мы все – Маги Лучей, - усмехнулась Чами. – Хоть и слабые перед Макулом, но он хороший учитель. А ты не ищешь ученичества? Дар у тебя есть…
- Я? Хм… если это возможно, - неуверенно сказала Кесса, вспоминая, сколько медяков у неё в сумке. – У меня всего пятьдесят зиланов мелочью.
- Этого вполне достаточно, - остановился на лету Макул. – Если хочешь учиться, оставайся тут. Как надоест, уйдёшь. Ты, как все мы видели, любишь поискать приключений? Тогда ты тут со всеми уживёшься. Что из Магии Лучей тебе знакомо?..
Глава 34. Чьонса
- Река… - с сожалением вздохнул Фрисс, оглядываясь на узкий и медленно струящийся поток. Позади остался ещё один древний мост из чёрного камня, с резными перилами, так источенными временем, что узор уже не читался. Под мостом распластались на воде округлые листья Зелы, а в оплетающей их тине шевелилось что-то блестящее и зубастое. Фрисс бросил с моста кусочек солонины, и утыканные шипами щупальца тут же сцапали добычу и ушли в глубину. Речник вздохнул. Местным рекам очень не хватало Речных Драконов и божественного присмотра – они скорее напоминали сточные канавы, прибежище для всякой живой мерзости. Даже Фрисс не решался опустить руку в эту воду.
По эту сторону реки пахло сладким соком, стекающим по листьям папоротника, вечно сырым мхом и мокрой землёй. Вдоль дороги, в тени высоченных побегов Чилонка и его длинных листьев, поникших под собственной тяжестью, выстроились изящные деревца в два-три человеческих роста. Их тонкие стволы покрыты были чешуёй из блестящих тёмных листков, а на самых вершинах багровели огромные ягоды, а может, кем-то повешенные на дерево горшки. Речник присмотрелся к деревцам, к разлапистому светло-зелёному растению, обволакивающему своими побегами землю на обочине, и тихо свистнул.
- Моховой лес, - прошептал он. – Нецис, мы что, уже в пурпурных холгах?
- Не пугайся, это ещё дальняя опушка, - усмехнулся Некромант. – Когда начнётся Пурпурный Лес, ты не спутаешь его ни с чем. Но отныне солнце нам докучать не будет… и безводье тоже.
Он тронул лист гигантского мха, тонкий ствол качнулся, обрушив на путников град крупных капель, всяких жучков и чьей-то икры. Алсаг громко фыркнул и стал отряхиваться.
- Нецис! – Речник посмотрел на мага. Он не заметил, когда Некромант успел принять человеческий облик. Он сидел в седле, как ни в чём не бывало, словно по его следам не шли два могущественных ордена, и его глаза мерцали зеленью.
- Тебе не опасно так разгуливать? Мы ещё в Стране Дракона, - напомнил Речник и потянул Гелина в сторону с дороги. Навстречу неторопливо топала большущая Двухвостка с четырёхцветным панцирем, а на ней, прижимаясь друг к другу и придерживая поклажу, для которой не нашлось места, теснились три десятка миньцев. Двухвостке было не разойтись с огромным демоном, и Гелин неохотно отступил в моховые дебри. Что-то чавкнуло под его лапой – это треснул лист локка, стелющегося растения, которое в последний раз встречалось Фриссу в дальнем-дальнем Хессе…
- Ничего страшного, Фрисс. Мы приближаемся к Чьонсе, - краем губ улыбнулся Некромант. – Город этот не без странностей, но вот «изумрудников» и Цу не подпускают к нему на полёт стрелы. Я слышал, что когда-то орден пытался преследовать местных магов… знаю, что «изумрудники» вспоминать об этом не любят. Не скажу, что мы, Илриэйя та-Сарк, там желанные гости, но прятаться уже ни к чему.
- Чьонса… - Фрисс повторил слово, прислушиваясь к его звучанию. Что-то он слышал об этом городе – не так много, как о славном Иньине или Мекьо, но всё же…
- Чьонса! – воскликнул он, когда отгадка всплыла в памяти. Нецис посмотрел на него с удивлением.
- Чьонса! Здесь для хиндиксы выращивают сердце… - Речник замолчал и растерянно пожал плечами. – Я это слышал от властителя Канфена. Но где у хиндиксы сердце… Всегда думал, что это печь.
- Я не знаток устройства хиндикс, - покачал головой Нецис. – И склонности к воздухоплаванию у меня никогда не было. Но ты не ошибаешься, тут делают движители для живых кораблей. И для летающих, и для плавающих. Так ты никогда не вытаскивал из корабля движитель, не пытался его разобрать?
- Что я, сармат?! – растерянно усмехнулся Фрисс. – Нас учили эту штуку не трогать…
Да, немало лет прошло с тех пор, как Гес Моско, Старший Речник, учил отряд новобранцев управлять кораблём и не давать ему развалиться. С тех пор многое переменилось – Фриссу довелось, к примеру, на хиндиксе вести воздушный бой, сбрасывать с неё бомбы и даже идти на таран, и не без успеха, а ведь Гесу Моско такое и в кошмаре не приснилось бы! Но вот расковырять движитель Фрисс ещё не успел. Он видел, конечно, этот большой и тяжёлый короб тёмного речного стекла, с четырьмя толстыми и короткими трубками – в них, как в пазы, входили основания крыльев, и если они из трубок выпадали, крылья висели бессильно и бесполезно. Фрисс осторожно вытаскивал стеклянный ларь каждый раз, как разбирал хиндиксу перед зимовкой… или когда, по давнему совету Геса Моско, раз в месяц вливал в движитель кувшин воды и чашку рыбной выварки… иногда он кормил корабль растаявшим олданским студнем. Только хиндикса, кажется, и не возражала против этого студня, все остальные воротили нос. Иногда, извлекая из пазов крылья, Фрисс видел на них чёрную липкую грязь или мутную нечистую водицу. Но об этом Гес Моско предупреждал, и Речник спокойно вытирал крылья и затыкал дыры в движителе сухой травой. Он никогда не видел стеклянный ларь разобранным – казалось, эту штуку так и отливают в печи Стеклянного Города.
За строем мхов, со стороны моста, послышался топот десятков лап и недовольный рёв, заглушаемый тонкими сердитыми воплями. Нецис вздрогнул и положил ладонь на спину Гелина.
- Та-а! Пора в путь. За нами угольный караван из Иньина, пропустим его вперёд – на полдня застрянем.
Моховой лес то сгущался, то редел, микрины сновали в ветвях, и Фрисс видел мелких летающих рыбок над мокрой землёй – они выглядывали из дебрей, зависали ненадолго, трепеща плавниками, и снова улетали.
На дороге рубили Чилонк – огромный стебель тростника упал на мостовую, и жители столпились вокруг, разбирая его на куски. Гелин легко перемахнул через них и помчался дальше. Фрисс, подпрыгивая в седле, мечтал уже доехать хоть куда-нибудь, пока он ещё способен сидеть.
Когда лес окончательно расступился, и на дорогу упала тень, пронизанная солнечными лучами, а под лапами Гелина захрустела галька, и чавкнула грязь, Фрисс поднял взгляд – и тихо присвистнул, забыв об отбитом копчике.
- Это и есть Чьонса?
Речник бывал в Опалённом Лесу, видел города на ветвях Высоких Деревьев, видел и сами деревья – громадные, верхушками протыкающие облака, раскинувшие ветки на полдня пути. Но таких огромных деревьев он ещё не встречал. Это был Высокий Арлакс с сотней сотен стволов, вырастающих из густой чёрной жижи, на которую уже тысячи лет не падал дневной свет. На стволах, увешанные бахромой воздушных корней, ещё не дотянувшихся до земли, покоились ветви – широкие, как улицы Старых Городов, и столь же тесно застроенные. Округлые дома-гнёзда, галереи из переплетённых прутьев, платформы и гигантские чаши, укреплённые на ветвях… Фрисс запрокинул голову, чтобы увидеть весь древесный город, но тот был слишком велик. Странные здания спускались вниз по воздушным корням, усеяли каждый ствол, сами поросли жёсткой блестящей листвой. Речник видел летающие корабли – крошечные, как мотыльки, они мелькали в ветвях, видел, как размеренно извиваются и сгибаются ветви и корни – гигантская живая «лестница» между землёй и городом в поднебесье, видел ширококрылых Изумрудных Драконов – они кружили над Арлаксом, и солнце зажигало их чешую зелёным огнём, и даже они казались маленькими рядом с городом. Он был огромен и наполнен жизнью, и Фрисс, глядя на него, чувствовал, что кровь быстрее бежит по жилам. Странный травянистый запах, витающий под кроной Арлакса, въедался во всё, но не резал ноздри. Фрисс подумал, что пахнет само дерево… но запах Арлакса, хоть и необычный, всё-таки был другим.
- Хаэй! – раздался оклик где-то у головы Гелина, и демон, на удивление, послушно остановился и прижал уши. Последовал возглас по-миньски, и Речник наконец перевёл взгляд с ветвей на землю.
Разглядывая древесный город, он не заметил, что Гелин уже давно пробирается по кривым улицам обширного поселения. Сотни длинных хижин, выстроенных из тростника и крытых листьями, чем-то напоминали военный лагерь. Тут кипела суматоха – десятки навьюченных и свободных от груза Двухвосток, анкехьо, каких-то странных существ с буро-зелёной бугристой шкурой теснились среди зданий, а вокруг них, между тюков, мешков и ящиков, ходили мохнатые древесные сиригны. Они переносили всё, что привезли караваны, в тростниковые дома. Некоторые, напротив, грузили на ящеров большие кожаные бурдюки с рядами значков-букв. Буквы Речнику были знакомы, но что значили надписи, он понять не мог.
- Хаэй! Странник! – голос, вновь окликнувший Фрисса, стал сердитым. Речник встряхнулся и посмотрел на тех, кто стоял рядом с Гелином.
Среди них был один земляной сиригн. Широкоскулые, плосконосые, с пронзительно-синими глазами лица остальных могли бы показаться человеческими, человеческими были и тела, скрытые под полосатой бронёй Хээ-нор Хеноо. Только подвижные мохнатые уши, сильно заострённые и лишённые мочек, людям принадлежать не могли.
- Мир вашему городу, стражи Чьонсы, - учтиво сказал Речник, видя настороженность и тревогу в синих глазах. Он чуть не фыркнул, увидев багровую веточку цветов Гьос, воткнутую в пук рыжих волос ближайшего стражника, но всё же сдержался. Цветение священного дерева, как видно, было праздником не только для жителей Айэну…
- Тебе того же. Откуда и куда? – хмуро спросил один из рыжеволосых. Взгляд его между тем с Фрисса, равнодушно скользнув по Алсагу и Гелину, перешёл на Нециса, и стражник помрачнел.
- С Великой Реки. Хотел увидеть могущество Чьонсы, - ответил Речник, скрывая тревогу. – Хээ-нор Хеноо дали мне пропуск.
Он показал дощечку из дерева Гьос. Стражники переглянулись.
- Ты выглядишь миролюбиво, - заметил один из них, с резным украшением на груди. – Значит, о тебе речь не пойдёт. А что скажешь ты, Некромант?
Отряд обошёл Гелина и собрался вокруг Нециса. Речник насторожился, маг оставался спокойным.
- Вы очень быстро меня забыли, о храбрые хольчи, - отозвался он. – Я – Нецис Изгнанный, и мой друг, Х’са из рода Х’сати, живёт здесь, и я принёс ему привет от Алсека Сонкойока и Хифинхелфа. Если вы забыли и их, придётся обвинить вас в неблагодарности.
Стражники переглянулись снова. Земляной сиригн, до того стоявший в тени, вышел вперёд.
- Теперь я узнал тебя, Нецис. Ну да, изыскатель Х’са ещё в городе. Может быть, он будет тебе рад. Но другие жители – едва ли.
- Что случилось в Чьонсе? – голос Некроманта еле заметно дрогнул. – Неужели Орден Изумруда добился-таки благосклонности ваших владык, и Некромантов здесь начали преследовать, как поганую нежить?!
- Йи-каагенгу! – на лицах рыжеволосых стражников промелькнуло отвращение. Сиригн слегка оскалил клыки, призывая отряд к порядку.
- Пока нет, хвала Чареку, - хмуро сказал он, - но ещё один такой случай – и владыки призовут сюда Орден Цу. Один из хольчей Шайина пропал на днях, а потом в лесу нашли его кости, изъеденные тленом и кислотой. На них рос мох. Ты понимаешь, что это означает, и для кого он стал пищей…
Нецис молча кивнул. Фрисс заметил, как сжались его пальцы в кулак, и ногти впились в ладонь, раздирая кожу.
- Здесь, в Чьонсе, никто пока не пропадал, хвала Чареку, - продолжил сиригн, - наши горожане благоразумны. Но все волнуются, и все с опаской смотрят на восток. Если Нерси, хоть и по важному делу, приедут сейчас в Чьонсу или в Шайин, их не впустят, а то и прогонят. Ты, что очевидно, не Нерси, но всё-таки ты Некромант. И дружелюбия ты не встретишь. Но не пустить тебя в Чьонсу мы не можем. Не заводи разговоров с мирными хольчами – они сейчас не рады таким, как ты.
- Благодарю за предупреждение, воин, - кивнул Нецис. – И сожалею о случившемся. Да ускользнёт дух убитого из щупальцев кровавой твари…
Толстые воздушные корни, спиралями намотанные на один из неохватных «стволов» Арлакса, тихо потрескивали, и грузовая платформа проворно переползала с извива на извив, поднимаясь всё выше над чёрной топью. Она омывала корни Высокого Дерева, и Фрисс видел сверху пузыри на чёрной глади, рваный белесый налёт на поверхности и гигантские корни, свисающие над топью, чуть не касаясь её. Там, внизу, висели огромные чаши, прикрытые навесами из листьев Арлакса. Из чаш прорастали причудливой формы ковши, время от времени черпающие из болота чёрную жижу и прячущиеся под навесом. Сверху к чаше спускались переплетённые подвижные корни – и то и дело из-под навеса появлялся прицепленный к корням тюк, с которого стекала тёмная вода. Фрисс пытался проследить, куда их поднимают, но нижние ветви Арлакса, обвешанные со всех сторон домами и платформами «воздушных садов», заслоняли обзор.
- Обрати внимание, Фрисс, - Некромант оглядывался по сторонам со странной блуждающей ухмылкой. – То, что внизу, - омут Тикоси, и его ил так же ценен, как речное стекло или сталь Иньина. Я не знаю, где ещё в этом мире существует нечто подобное.
- Неприятное болото, - поёжился Речник, - но видали и похуже. И пахнет не отвратно. А если такое дерево растёт в этом иле, стало быть, он очень плодородный. Этим он ценен?
- Та-а-а… Си-меннэль, - покачал головой Нецис. – Это он приводит в движение ваши корабли. Вернее, водоросли тикоси… это удивительные растения, Фрисс, очень восприимчивые к магии и на редкость неприхотливые. Оставаться в живых без света и воздуха, на подкормке олданским студнем… ни одно растение так не живёт, только водоросли тикоси. Их создание было… Та-а! Гелин, слезай с подъёмника. Нам, если я не ошибаюсь, вон на тот переносчик. Да, именно тот, что везёт стебли Чилонка. Где-то в той стороне к среднему ярусу подвешены сушильни. Нам туда.
Полог жёсткой листвы сомкнулся окончательно, путники ехали в полумраке, озарённом белесым светящимся мхом. Мох свисал со всех сторон, но Фрисс заметил, что ему не давали разрастаться привольно, - он прицепился только к кускам коры, специально для мха подвешенным к ветвям.
К ветке, обмотанной корнями-переносчиками, спускались сверху верёвочные лестницы, на вид прочные, но Речник не рискнул бы таскать по ним мешки с углём. Над ползучей дорогой, уже без лестницы, бродил по тонким веткам житель и разбрызгивал по светящемуся мху содержимое большого кувшина. Фрисс следил за жителем, пока сверху на охапку тростника, прикрученную к корням, не сигануло что-то большое и рыжее. Речник вздрогнул. Ещё один житель – рыжеволосый и мохнатый хольча, одетый лишь в длинную юбку – проверил, надёжно ли привязан тростник, и с места взлетел обратно на ветки, в зелёную мглу, на три человеческих роста вверх. Речник тихо и протяжно свистнул. Теперь он заметил, что хольчи вовсе не подходят к лестницам – вот один перемахнул с яруса на ярус и пошёл дальше, вот другой мчится вниз по воздушным корням, против хода подъёмника, проворно, как белка. Большая стая мегинов пролетела под веткой, на которой задержались путники. В лапах мегины несли уже знакомые Фриссу тюки. Вода с них уже не капала.
- Движитель хиндиксы – это… болотные водоросли?! – Фрисс посмотрел Некроманту в глаза, пытаясь понять, не шутит ли он. – Река моя Праматерь…
- Я не могу вспомнить, кто открыл свойства тикоси первым, - вздохнул маг. – Надо спросить у Х’сы, он местный – он скорее своё имя забудет. Да, это болотные водоросли – и это смесь, в которой они живут. Непростая смесь, и точный её состав тебе никто не скажет. Равнинные хольчи работали с ней тогда, когда Чьонса носила другое имя, а это дерево было в три раза меньше. А создали её Нерси… Я вижу справа красное зарево, Фрисс. Ты разглядел над ним обрезки Чилонка? Если да – это наша сушильня. Вообще странно, что Х’са обретается там, - весь род Х’сати работает со смесью, а не с тростником. Выгнали они его, что ли…
…Алсаг сунул нос в чашу с зеленоватой жидкостью и обиженно фыркнул, обнаружив там всего лишь настойку на листьях Арлакса – чаша предназначалась для омовения рук, и вода в ней уже пропахла сажей, болотным илом и древесной трухой. Фрисс по привычке пробормотал очистительное заклинание, изгоняя лишнюю муть, и передал чашу Некроманту. Тот слегка омочил ладони и отставил сосуд к стене.
- Хрум-хрум… ничего, уже ничего. Хорошие грибы, - прочавкал с дальнего края платформы широкоплечий и округлый хольча, помешивая длинной палкой в здоровенном котле, и хлопнул по лбу Алсага – кот уже и туда сунул нос. Фрисс подошёл, подобрав на ходу разветвлённую рогульку, - пора было вытаскивать котёл из глубокого очага, больше похожего на земляную печь… вот только была она устроена не в земле, а во влажном дереве, и как оно не загоралось, Речник не понимал до сих пор.
В котле были грибы, коренья и пряности – странные зёрна, белые и красные, весьма острые и жгучие, и на вкус довольно схожие, но Фриссу незнакомые. «Это малик, нерсийская приправа,» - неслышно пояснил Некромант, стряхивая зёрна в отдельную маленькую чашку, свёрнутую из листа. Фрисс сделал так же – кажется, пряность малик была слишком ценной, чтобы выкинуть её, использовав лишь единожды.
- Угощайтесь, - Х’са Х’сати щедро добавил варева в каждую миску. – Вы приехали издалека, разумеется, вы голодны. Нецис, для тебя ещё один черпак – если повезёт, увижу тебя сытым, хоть раз в жизни. Жаль, выпить нам нечего, кроме воды.
Он тронул белый шнурок с привешенным к нему простым серым камешком – этот знак, привязанный к его руке, говорил о том, что Х’са дал обет и выполняет его.
- Не огорчайся, - усмехнулся Некромант. – Я здесь не за тем, чтобы испортить тебе пост или нарушить ваши обычаи. Долго тебе ещё осталось тут тосковать?
- Ещё месяца три, пока накоплю на выкуп, - шевельнул ушами хольча. – Но у нас уже всё оговорено. Её родичи будут мне рады, а мои – рады ей.
- Лучше не бывает, - кивнул Нецис. – Эта смелая дева знает, что ты из Айгената?
Х’са еле заметно вздрогнул и посмотрел на мага в упор.
- Да, и она знает, что это означает, - тихо сказал он. – И всё же она согласилась. Ул’куа Ул’тамайни согласна быть женой того, кто повинуется Аойгену, чем бы это ни грозило нам. А что скажешь ты? Говорил ты уже с Аманкайей Сонкойок?
- Х’са, если я сказал не то – прости, - поморщился Нецис. – Что касается Аманкайи… Это невозможно, Х’са, и я говорил это и тебе, и Алсеку, и ей самой уже двести раз. Вы с Ул’куа смелее, чем я, и я это признаю. Скажи лучше, что в очередной раз случилось под Шалгоном. Стражники в нижнем посёлке были немногословны…
Фрисс вздрогнул и подался чуть назад, по привычке потянувшись за мечом, когда услышал сердитое шипение и фырканье. Хольча оскалил зубы и странно мотнул головой, его волосы встали дыбом, как кошачья шерсть.
- Нецис! Я же просил не называть Шайин Шалгоном! Шалгон давно разрушен, стёрт с лица Страны Дракона, никакого Шалгона уже тысячу лет как нет!
- И именно поэтому там до сих пор исчезают жители, - склонил голову Нецис, недобро сверкнув глазами. – Поэтому камень осыпается под корнями мха, а плоть стекает с костей, и поэтому из болот вылезает нежить, и вытекает Квайя. Потому что Шалгона давно нет, и Ксиннирга давно нет, и Нерси’ата нет… Нелепые слова, Х’са. Шалгон ещё там, а Ксиннирг ещё тут. И одного несчастного принесли в жертву богу Шалгона и Ксиннирга…
- Синхи, - прошептал хольча, неохотно кивнув. – Так и есть. И это омерзительно. Он из рода Та’накаси, ещё юнец… ушёл за грибами и не вернулся. Лес вокруг Шайина уже прочесали, никто не выходит за ворота без оружия. Это Нерси, больше некому. Только они поклоняются этой тлетворной твари…
- Это отщепенцы, - покачал головой маг. – Среди Нерси уже нет почитателей Змея-с-Щупальцами. Это редкие безумцы… и не думаю, что они пересекли полстраны в поисках жертвы. Ты смотри за окрестностями Чьонсы… мало ли, вдруг это выползло из камней Ксиннирга… а я посмотрю, чем пахнет в лесах Шалгона и Текиоу. Надеюсь, больше никто не пострадает.
Фрисс слушал и переводил взгляд с одного изыскателя на другого и чувствовал себя гостем на собрании Чёрных Речников. «По всей Кецани земля сочится Квайей, и отовсюду лезет пакость,» - размеренно подумал он. «Видимо, и сюда в этом году дотянулась та тварь из пустыни… Ангахар?»
«Си-меннэль,» - голос Некроманта даже в мыслях был шелестящим. «Не надо всё валить на Ангахара. Это местная, нерсийская, пакость, плоть от плоти Пурпурного Леса, и здесь всегда так – что в этом году, что в прошлом. Змей-с-Щупальцами явился сюда гораздо раньше людей, а может, и всегда жил тут…»
- Ахмер ди-Нхок прислал мне недавно весть, - Х’са, вытерев жирные лапы о циновку, уже копался на полках. – Ты ведь был у него на днях?
- Был, но погостить не удалось, - кивнул Нецис. – Ничего дурного с ним не случилось?
- Не уверен, - Х’са нашёл сложенный вчетверо обрывок листа и снова сел на циновки. – Ахмер пишет, что своими глазами видел в Отикке личинок да’анчи, меняющих форму. Я бы не сказал, что с ним всё в порядке…
- А мы с Фриссом видели их в Тиэну, - ровным голосом ответил Некромант. – Огромный рой на пике трансформации. Если моих слов мало – спроси Ратханканара и Нгат’тарку, они уничтожали этих личинок вместе со мной. И я не поручусь, что другой рой не летит сейчас к Чьонсе. Личинки расселяются, Х’са. Это год, когда пустыни выходят из берегов. И в этом году личинки разлетелись очень далеко.
- Та-а! – хольча выпрямился, упирая руки в бока. – В то, что нежить лезет из омута, я поверил бы. В ползучую гниль, в водяную лихорадку – сколько угодно. Но пустынные личинки под Тиэну… Что-то ты напутал, Нецис, хоть я тебя и уважаю.
- Мне не нужно, чтобы мне верили, - пожал плечами уязвлённый Некромант. – Просто смотри по сторонам, и чем внимательнее, тем лучше.
Хольча хотел что-то ответить, но не успел. Маленькая платформа качнулась, и под невысокий лиственный навес просунул голову рэйлинг. Двулапый «дракон» устроился на самом краю, и платформа перекосилась под его весом. Увидев Некроманта, он уважительно выгнул длинную шею. Фрисс рассмотрел на ней бусы из мелких костей.
- Нахак! Ты вовремя прилетел, - хольча подвинул к себе самую большую миску и вылил в неё последние остатки варева. – Пролезай сюда и угощайся. У меня сегодня гости, из таких далей, что вы, рэйлинги, там и не летаете.
Чёрный крылатый ящер протиснулся в хижину, чуть не расплющив Алсага, и устроился у общего стола, обмотав хвост вокруг лап и свернув кольцами шею. Фрисс не имел ещё дела с рэйлингами, но слышал многое, и глаза ящера, вспыхивающие холодной неживой зеленью, не удивили его. Наверняка это существо подняло уже не одного скелета, и неудивительно, что Нецис ему интереснее, чем все Речники Великой Реки.
- Нецис Изгнанный? Это честь для меня, - неожиданно тонким голосом сказал рэйлинг. – Х’са столько о тебе рассказывал… Я пока начинающий Некромант, но однажды – если боги будут со мной – достигну твоего могущества.
- Не сомневаюсь, Нахак, - невозмутимо кивнул Нецис. – А что привело тебя сюда среди ночи?
- Ох… - рэйлинг, забывшись, всплеснул крыльями и чуть не снёс хижину. Х’са поймал падающий кувшин и нахмурился.
- Ты летел в сушильню, увидел у меня свет и решил заглянуть. Хорошо, Нахак, а теперь лети в сушильню и вспоминай, что хотел сделать. Угощение вынесу тебе во двор, а гостям моим нужен отдых, и не донимай чародея Нециса своими разговорами…
Фрисс смущённо посмотрел вслед Нахаку. Рэйлинг летел бесшумно, и мрак скрывал его – только видно было, когда чёрное крыло на миг заслоняло гигантскую сушильню, окутанную алым пламенем. Огромные брёвна Чилонка и тонкие планки, подвешенные над ней, блестели в темноте гладкими боками и отражали красные сполохи.
- Твой друг? – Нецис кивнул на ночное небо. – Намерен вступить в Айгенат? Насколько тверда его решимость?
Х’са опустил взгляд.
- Нецис, я не тяну в Айгенат всех, кто живёт рядом со мной. Нахак знает о нашем сообществе, но вступать в него не собирается. Он думает, что здесь Айгенату нечего делать… то есть – нет тут дела для нас, везде мир, покой и скука.
Алсаг громко фыркнул. Фрисс вздохнул.
- Хорошо, если так, - прошептал он. Хольча шевельнул ушами.
- Да если бы так! Редкий год тут обходится без какой-нибудь ерунды. Но всё-таки… - он покачал головой. – Всё-таки личинки из пустыни – это перебор. Я постелил вам у той стены. Спите спокойно, Нахак скоро вернётся, но будет сидеть тихо-тихо.
Фрисс накрылся с головой плащом – сквозь листву навеса пробивался багряный свет сушильни, навевающий воспоминания о куда более сильном и грозном огне. Справа от Речника устроился, положив морду на лапы, Алсаг. От него веяло жаром. Нецис, запустив ледяную руку в мех на его боку, уже спал – ему не мешал ни свет, ни жар, ни туман, поднимающийся от омута Тикоси. Речник перевернулся на другой бок. Ему казалось, что его обмотали полотном, вымоченным в кипятке. Воздух Пурпурного Леса мало подходил для дыхания – ещё немного воды, и в нём можно было бы плавать…
Речнику снилось, что он пробирается по Старому Городу, по колено увязая в битом рилкаре, и горячий сухой ветер бьёт ему в лицо. За ворохом обломков медленно проступают очертания блестящего купола, выкрашенного в алый, белый и чёрный, и ветвистая мачта над ним пылает багровым огнём, луч за лучом посылая в пустое серое небо. Речник сделал ещё шаг, и купол обрушился с оглушительным лязгом, в лицо Фриссу хлестнуло пламя, и он вскочил уже с мечами в руках, глядя вокруг ошалелыми глазами и пытаясь разобрать, где он, и что так громыхает неподалёку, во тьме, озарённой алыми вспышками.
- Нахак! – заорали в пяти шагах от Речника, платформа качнулась под ногами, чёрная тень на миг заслонила огонь – и тут же раздался вопль боли, а за ним повеяло ледяным ветром. Речник выскочил из хижины, едва успев накинуть броню, и замер на краю бездонной черноты. Что-то холодное просвистело рядом с ним, и красное зарево сменилось зелёным, а потом – белым.
- Мррря?! – Алсаг выгнулся дугой у входа в хижину, веер перепонок на его хвосте поднялся вверх и сверкнул золотом. Луч вспорол воздух, распространив волну жара, и ударил туда, где метался огромный рой багровых вспышек. Они облаком накрыли пылающую платформу-сушильню, и свет её стал вчетверо ярче. Крылатая тень носилась вокруг них, разбрасывая зелёные искры, но мгновение спустя ей пришлось взмыть вертикально вверх – рой, расступившись, распался надвое, и одна его часть полетела следом.
- Ал-лийн! – закричал Фрисс, тыкая пальцем в летящее багровое облако. Громко зашипела испарившаяся вода, а затем Речник почувствовал сильную боль в ноге – будто её проткнуло раскалённое жало. Штанина дымилась. Несколько брызг огня попали на броню, запахло палёной кожей.
- Ал-лийн! – заорал Речник во всю глотку, раскинув руки, и тонкая стена воды встала перед ним за миг до того, как огненный град накрыл и его, и хижину. Вода зашипела, поглощая раскалённые плевки. Рэйлинг, скинув с хвоста смертоносное облако, пробил в водяной стене дыру и плюхнулся на платформу, чуть её не обрушив.
- Нахак, ты что?! – хольча, перемазанный в саже, спрыгнул с его спины и дёрнул рэйлинга за крыло. В перепонке зияли рваные дыры.
- Да’анчи! – крикнул Фрисс, указывая на красное облако. Оно вернулось к сушильне и клубилось над ней, и Речнику мерещилось, что оно пухнет с каждым мгновением, как будто личинки размножались на лету.
- Х’са, лети за подмогой! Кто охраняет город?! – он тряхнул хольчу за плечо. – Быстрее! Они пьют огонь – а потом они закопаются!
- Знаю! – Х’са вырвался из рук Речника. – Я лечу к омуту. Подмога сейчас будет. Где Нецис?
Речник оглянулся – в хижине уже не было никого. Даже Гелин в облике здоровенного нетопыря перебрался на крышу и глазел на огонь.
- Ал-лийн! – крикнул Фрисс – он зазевался, и водяная стена рассыпалась, и руку ему пребольно обожгло. – Х’са, Нахак, не мешкайте – они так дерево сожгут!
- Держись, - кивнул хольча и оседлал рэйлинга, тот неуклюже хлопнул пробитым крылом и канул во мрак. Огненный рой, снова слившись воедино, облепил сушильню. Пара личинок, плюющихся в Речника огнём, медленно отступала к общему облаку.
- Фррисс! – Алсаг попятился к хижине, прижался к доскам и зашипел в досаде. – Фррисс, я не допррыгну туда!
- Не надо, - мотнул головой Речник. – Подманить бы их… Алсаг, ударь лучом в дальний угол той штуки! Докинешь?
- Ничего прроще, - взмахнул хвостом демон. Золотая вспышка развеяла мрак, красное облако взорвалось потоками искр и медленно сползло с сушильни, клубясь и выбрасывая струи огня. Фриссу ошпарило руки, водяная стена помутнела. Алсаг метнул ещё один луч, тот пронизал облако насквозь и погас в густой листве. Личинки на мгновение замерли между сушильней и Речником, их облако бурлило – твари выстраивались в боевой порядок. Речник щёлкнул пальцами, растягивая водяную завесу так широко, как только мог. Хесский кот спрятался за ней, свирепо шипя, вся его шерсть стояла дыбом.
- Сюда, червяки, - прошептал Фрисс, медленно отводя руку назад. Белые искры затрещали на его пальцах. Облако вздулось, будто пыталось вывернуться наизнанку… и взорвалось хлопьями зловонного пепла.
Водяную стену Речник не удержал – воздушная волна уронила её на него, и он растянулся на пороге хижины, выплёвывая воду и протирая глаза. В луже плавал пепел пополам с осколками хитина и какой-то вонючей маслянистой жижей. Горячий ветер, поднимающийся над сушильней, подхватил хлопья и понёс к небу, и они мелькали перед глазами Речника, вспыхивая на лету. Алсаг хрипел и тёр морду лапами. Снизу, от корней Арлакса, слышались встревоженные крики, там что-то вспыхивало и тут же гасло. Нецис выскользнул из темноты, опустился на корточки рядом с Речником. Зелёное пламя стекало по его рукам и капало в лужу, источая холод. Стряхнув лишнюю Квайю, Некромант подхватил Фрисса под мышки и прислонил к хижине. Речник закашлялся и утёр слюну. Во рту была горечь.
- Червей больше нет? – прохрипел он. Нецис кивнул и ледяными пальцами сдавил Фриссу виски. Тот мигнул, наблюдая, как пляска багровых пятен перед глазами понемногу утихает.
- Спасибо, что прогнал их с сушильни, - сказал Некромант, - мне их там было не достать – не хотел ломать платформу. Теперь дело за воинами Чьонсы… не исключено, что две-три личинки успели спуститься. Тут им закапываться трудно, и их наверняка найдут раньше. Тебя сильно потрепали, Фрисс. Где ты бросил банку с зельем?
- Я – ничего, - мотнул головой Фрисс и посмотрел вниз сквозь щель в платформе. – Нахак… ему порвали крыло. Жив ли…
- Да, не бойся, - кивнул маг. – Я видел его внизу, с остальными. М-да… Тишина, покой и скука, Нахак… И никакой работы для Айгената… Совершенно никакой.
***
Створки круглой тёмно-серой двери, расцвеченной знаками опасности, были накрепко сомкнуты, и едва заметная плёнка красноватого защитного поля дрожала над ними. У двери ярким жёлтым огнём горел предупреждающий сигнал – в цех переработки отходов не рекомендовалось входить без веской причины и тяжёлого скафандра. Гедимин на секунду задержался у двери, оценивая надёжность защиты, одобрительно кивнул и прошёл мимо.
Вторая дверь, поскромнее, была открыта настежь. За ней светился небольшой экран – щит управления этого цеха был невелик и умещался в комнату, отгороженную от большого зала полупрозрачной рилкаровой стеной. У щита никого не было. Гедимин заглянул за угол и тут же шагнул обратно – Деркин, дежурный, стоял за поворотом в окружении сарматов-новичков, и шлем его лёгкого скафандра был откинут за спину. Древний Сармат слегка сузил глаза, но оставил свои мысли при себе.
То, что он видел на экране, интересовало его куда больше. Он тронул пальцем кнопки щита, прочитал новые надписи и задумался на секунду. Да, это ему подходит, вот только немного изменить концентрацию…
Он опустил руку на щит. Древний механизм послушно засвистел, отдавая команды машинам цеха. Там, за толстым барьером из рилкара, кеззия и защитных полей, готовился к отправке в хранилище облучённый металл – став хрупким и радиоактивным, отчасти превратившись в ирренций, он более не был ни на что пригоден. Теперь эту стальную труху оставалось только смешать с расплавленным свинцовым рилкаром, отлить в блоки и сложить в угол малого хранилища – до тех пор, пока станция не наберёт достаточно таких блоков, чтобы корабль, везущий их в Змеиные Норы, не летел порожняком и не жёг топливо попусту. Топлива было в обрез, Ураниум-Сити не спешил выдавать ресурсы станциям Восточного Предела… Гедимин досадливо сощурился – мысли об Ураниуме сейчас были совсем некстати.
Цех переработки простаивал пять тысяч лет, и крысы успели многое разломать и растащить по норам, но в позапрошлом году его удалось ввести в строй. Сейчас Гедимин не видел изъянов в его механизмах и их работе. Щит управления уже мигал ему красной искрой – то, чего хотел командир, было выполнено, и три небольших бруска свинцового рилкара ждали его в одной из стенных ниш. Сармат запустил туда руку, одновременно выпуская из-под брони ветвистые «усы» анализатора.
Запакованные отходы, как и следовало ожидать, слегка фонили. Содержание ирренция в них было невелико – большего Гедимин и не хотел – но следовало позаботиться о безопасности. Сармат убрал анализатор и закутал бруски в защитное поле. Оно сомкнулось с еле слышным щелчком, и Гедимин подобрал куски рилкара и повернулся к двери. Там стоял Деркин и поспешно закрывал зазоры между скафандром и шлемом.
- Не следует оставлять оборудование без присмотра, - бесстрастно сказал Гедимин, возвращая механизмы в привычный режим работы. – Происшествия были?
- Нет, - отозвался Деркин, разглядывая бруски рилкара в руках Древнего. – Всё работает, как положено.
- Хорошо, - кивнул Древний и пошёл к выходу. Комната была невелика, и огибать Деркина, застрявшего в дверях, надо было очень осторожно – Гедимин всегда боялся расплющить кого-нибудь из сарматов о стену или сбить с ног. Они были слишком мелкими для Древнего, он уже и забыл, когда ему не приходилось склонять голову, чтобы посмотреть другому сармату в глаза…
- Командир, - Деркин, так и не ушедший с дороги, поднял руку. – Ты ставишь опыты с облучённым металлом?
- Допустим, - недовольно покосился на него Древний. Между стеной и дежурным было слишком мало места для громоздкого сармата в тяжёлом скафандре, пришлось остановиться.
- Моя смена скоро закончится, - промолвил Деркин и уставился в пол. – Если тебе нужна помощь в опытах, то я…
Он не договорил. Гедимин задумчиво посмотрел на стену. Нет, бруски не поместятся под скафандром, спрятать их не удастся…
- Да, - сказал он. – В третьем малом отсеке хранилища. Наденешь тяжёлую защиту.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ