Великая Река: Долгое лето

Часть 14. Главы 49-50. На исходе лета

Глава 49. Возвращение

Весь горизонт полыхал зеленью, изумрудные и аквамариновые сполохи расцветили небосклон, подкрасив стаю облаков над степью. Прохладный ветер, несущий запах мокрой земли и травы, горьковатой пыльцы Мелна и гари летних пожаров, бил Кессе в лицо, и она вжималась в седло, прячась за спиной воина в жёлтой броне. Он короткими резкими возгласами подгонял летучую мышь, и она планировала на восходящих потоках, то поднимаясь к облакам, то опуская крыло к земле и боком ныряя за ним. Кесса цеплялась за воина, маленькая жёлтая кошка на её плече запускала когти в броню и жалобно мяукала, когда на виражах её уши бились друг о друга. Речница очень боялась, что зверёк упадет, но просить воина лететь ровнее было бесполезно. Он вообще, казалось, не замечал седоков и смотрел только на запад – как в полёте, так и на недолгих привалах. В последний раз они останавливались ночью, и Речница провалилась в сон, едва откусив кусочек пересушенной солонины. Остатки не без усилий доела Койя – когда Кесса проснулась, кошка, круглая, как болотный огонёк, довольно жмурилась, но не в силах была подняться на лапы. Сейчас бока её снова втянулись, и она уже косилась на сумку Речницы. Кесса с замирающим сердцем глядела вниз – там желтели бесчисленные цветки Мелна, пурпурный Орлис отцветал, высоко поднявшись на пепле пожарищ, тяжелели, наливаясь, колосья степных злаков, и листья Ивы серебрились в глубоких сырых оврагах. А по правую руку к облакам поднимались столбы дыма.

- Кильинчу! – крикнула Речница, преодолев желание ущипнуть воина за бок – может, так он быстрее её заметит?

- Что горит на севере? Я слышу там крики и звон мечей!

- Тегул, - не оборачиваясь, ответил воин. – Там резня. Если жизнь тебе дорога, иди своим путём на запад и не лезь в чужие свары.

- Тегул?! – Кесса тихо охнула. – Там же гвелы! Кто на них напал?!

- Это уже неважно, - отозвался Кильинчу, кивая на север. За стеной Высокой Травы взревели трубы, и вразнобой зазвенели гонги, но весь этот шум не смог заглушить тоскливый вой десятка глоток – это перекликались Войксы, серые падальщики, и голоса их доносились с севера. Кесса поёжилась и с силой ущипнула воина. Он не дрогнул – скорее всего, ничего не почувствовал сквозь прочную кожу доспеха.

- Вдруг там нужна помощь? Прошу, поверни к Тегулу! Дальше тебе лететь не надо – оставь меня там, а я сама найду, кому помочь!

- Сиди смирно, - Кильинчу так и не обернулся. Летучая мышь сложила крылья и камнем полетела к земле, уворачиваясь от стеблей злаков и листьев Стрякавы. У самой земли она извернулась и вцепилась лапами в поваленный колос Руулы, тяжело хлопая крыльями и клонясь то вперёд, то набок.

Кильинчу молча ждал, пока Речница выберется из седла и неуклюже перевалится через стебель злака, а потом бросил ей небольшой узел с припасами.

- Куда мы прилетели? – спросила Кесса, пригладив взъерошенные волосы и забросив тючок за плечи. Койя спрыгнула на землю и потянулась, помахивая крыльями. Её уши поворачивались из стороны в сторону.

- Туда, куда приказал тебя отвезти Ильюэ Ханан Кеснек, сын Згена, - с ничего не выражающим взглядом ответил воин Ти-Нау. – В земли кочевников-гвелов. Теперь ступай.

Мегин взмахнул крыльями и поджал лапы, отрываясь от травяного стебля.

- Спасибо! – крикнула Кесса вслед удаляющейся крылатой тени.

Войксы стонали вдалеке – где-то пролилась кровь демонов, серые падальщики чуяли её повсюду, и никакие травяные дебри не мешали им на пути. Койя недовольно вильнула хвостом и заглянула Кессе в глаза. Её усы дрожали.

- Это Войксы. Нас они не тронут, - уверенным голосом сказала Кесса и посмотрела на солнце. Оно уже наполовину вышло из-за зеленеющего горизонта. Длинные тени высоких трав путались на земле так же, как сами травы переплетались над головой странницы. Речница хмыкнула и пожала плечами.

- Тегул мы в этих дебрях не найдём, - вздохнула она. – Скверные всё-таки воины в Шуне… Пойдём на запад, Койя. Может, через неделю или две выйдем к Реке.

Она судорожно вспоминала карту местных земель, виденную когда-то в Замке. Припасов Речнице хватит на пару дней, а дальше предстоит кого-нибудь ловить – или искать стоянку гвелов, а кто знает, где они сейчас кочуют…

Чем дальше она шла, тем в большем беспорядке была трава вокруг. Словно буря прошла здесь, и стебли повалились друг на друга. Под выдранными корнями лежал пепел, и трещины змеились по земле, слишком уж сухой для конца лета. Перелезая через стебель, Кесса оскользнулась на чём-то хрустящем и шмякнулась на землю. Перед ней из чёрной почвы торчали червеобразные существа длиной чуть больше локтя. Жёлтая кольчатая броня покрывала их тела, из щелей в ней выглядывали красные ворсинки. Существа зарылись усатыми мордами в землю – да так и застыли, скованные трупным окоченением. Койя понюхала одну из них и сердито зашипела.

- Да’анчи… - прошептала Речница, поднимаясь с земли и стряхивая с себя ещё одну раздавленную личинку. – Вот как они закапываются… Хвала богам, что они тут и сдохли!

Койя громко заурчала и потёрлась о ногу Кессы.

Личинок было много – не иначе как целый рой выпал здесь, стремясь зарыться в землю, и остался тут навсегда. Кесса осторожно обходила их, Койя вовсе взлетела и металась над буреломом, к чему-то прислушиваясь.

Трава впереди расступилась – выгоревшая плешь чернела посреди зарослей. Огромный жёлтый червь неподвижно лежал в груде золы. Его панцирь, странно раздутый, словно лопнул изнутри – каждое кольцо брони было взломано. Желтоватая кровь уже застыла, её резкий запах не привлёк даже Войксов – червяк лежал нетронутый.

- Чем это он подавился? – невесело хмыкнула Речница, осторожно обходя мёртвую тварь. Голова, увенчанная страшными усами, была разможжена, след жёлтой жижи тянулся по земле на несколько локтей, а в его начале, среди обгоревших стеблей и серой золы, слабо шевелилось что-то серо-чёрное, блестящее, как стекло, и очень похожее на человека. Речница тихо вскрикнула и в два прыжка оказалась рядом, с ужасом и жалостью глядя на незнакомца.

Он лежал ничком, зарывшись лицом в пепел, и зола шелестела под его ладонями. Высокий, широкоплечий, он как будто пытался подняться, оттолкнуться от земли, но тело его не слушалось. Под упругой серо-стальной плёнкой с чёрными полосами, заменявшей ему одежду, что-то дрожало и временами набухало, как будто плоть теряла форму и обретала текучесть. В спине, чуть пониже рёбер, зияла глубокая рана, и белесая жижа шевелилась на её краях, временами закрывая отверстие, временами выползая наружу. Крови не было вовсе.

Желтая кошка сидела у его плеча, почти касаясь усами серой плёнки. Её уши опустились, хвост настороженно подрагивал. Кесса села рядом на корточки, протянула руку к лежащему – проверить, жив ли он, но дотронуться до него не успела. Он дёрнулся, упираясь дрожащими руками в землю, приподнял голову, поворачиваясь к Речнице. У него были красные глаза – полностью красные из-за полопавшихся сосудов, воспалённые и полубезумные. Кесса невольно шарахнулась и села в золу. Раненый глухо застонал, его руки затряслись и внезапно набухли странными узлами, и бесформенная плоть потекла вниз, обволакивая пальцы. Он повалился обратно, лицо исказилось от боли, и он остался лежать среди пепла, судорожно вздрагивая. Белесая плоть медленно уползла под рукав, «оплавленная» ладонь заблестела, сочась бесцветной жижей. Койя понюхала её и зашипела, замахиваясь лапой, но к раненому не притронулась. Кесса прикрыла рот рукой и очень осторожно коснулась серого плеча. Под покровом прочного скирлина было что-то вязкое и горячее.

Раненый с большим трудом повернул голову, перекатываясь набок и цепляясь «расплющенной» рукой за угли. Кесса с ужасом смотрела на светло-серое, почти белое лицо с выступающими скулами, выпуклые дуги над глубоко ввалившимися глазами, странные бугры на черепе, едва прикрытом короткими, больше похожими на щетину, рыжими волосами. Она видела похожие лица под шлемами сарматских скафандров…

Сармат всем телом качнулся вперёд, его раскалённая рука вцепилась в плечо Кессы. Речница вскрикнула, попыталась подхватить его и еле удержала тяжёлое тело, плавящееся, как воск над огнём.

- Помоги, - выдохнул раненый, судорожно цепляясь за Кессу. Она, вдавленная в землю, не могла даже шелохнуться.

- Кто ты? Что с тобой? Чем помочь? – испуганно спросила она, вспоминая, чему учили её на уроках целительства. Если бы она посещала те уроки, а не моталась по Кецани! При такой ране, когда рассечены внутренности, воинский бальзам уже бесполезен, а что за напасть заставляет плавиться живую плоть – Речница и представить себе не могла…

- Колин… станция «Флан», - в кроваво-красных глазах мелькнул проблеск сознания. – Эа-мутация. Добей меня.

Рука разжалась, плечо Кессы, занемевшее было, взорвалось болью. Речница шарахнулась в сторону. Её трясло.

- Колин, - окутав ладонь холодным водяным туманом, она дотронулась до виска сармата. – Не бойся. Тебя ранили, нужен целитель, и я его приведу. Человек может тебе помочь? Если нет, я приведу помощь со станции. Тебя там, верно, ищут…

Сармат снова попытался встать, но размякшие мышцы уже ему не подчинялись. Он плавился, истекая жаром и прозрачной слизью. Койя неотрывно глядела на него, приоткрыв пасть. Мех под её глазами намок и слипся.

- Некому искать, - прошептал раненый. – Сними кольцо с левой руки. Отнеси им. Пусть знают – я уже мёртв. Это их… успокоит.

Расплющенные, разбухшие пальцы задрожали, странно изгибаясь – то ли в них уже не было костей, то ли суставы куда-то сместились. Кесса протянула дрогнувшую руку к тяжёлому перстню из стали и стекла – он прикрывал сразу три пальца сармата. Он не был сплошным – это было незамкнутое кольцо, и Колин пытался разжать его, иначе оно не снималось.

- Я отнесу, - кивнула Речница, сжимая перстень в руке. – Только ты не умрёшь, Колин. Как же станция без тебя?! Приподнимись, я перевяжу рану…

Сармат не шелохнулся. Он скрипнул зубами, глядя на Кессу с нарастающей злобой, так, что она подалась в сторону.

- Знорка, прошу… только не в хищную слизь, только не это… нет!.. Если бы ещё сутки времени… добраться до того знорка и… и свернуть ему шею… и его животному, которое… которое ело меня заживо… поселение Риогон… ты знаешь, где это поселение?

Кесса растерянно заморгала. Перстень, разогревшийся на руке сармата, обжигал ладонь.

- Я найду, - пообещала она. – Непременно найду. Кто был этот убийца? Я Чёрная Речница, и я найду его и убью за тебя.

- Знорк в красной тряпке… имя – Арфаксад Даакха, - с трудом выговорил Колин, повернув к Кессе теряющее форму лицо. – Он нанял меня… ему нужен был взрывник, разрушить камень над какой-то штольней… и я это сделал, а он… он ударил в спину, и я упал туда. Там было животное… огромное, червь с зубами, раскалённый червь… и оно ело меня, а потом выползло наверх. Они ушли вдвоём… я слышал слова «Риогон падёт»… Его имя – Арфаксад Даакха… и я не добрался до него… уже не доберусь…

Оплывающая плоть, задрожав, вернулась на место. Сармат опустил голову и мучительно закашлялся. Кошка, взглянув на Кессу, жалобно мяукнула.

- Он заплатит за твои страдания, - пообещала Речница, погладив серое плечо. – Клянусь Великой Рекой, он пожалеет, что вообще тебя тронул! Теперь приподнимись, мне кажется, рана неглубокая…

Пальцы Колина сомкнулись на её лодыжке, чуть не раздробив кости.

- От эа-мутации нет лекарств, - прохрипел раненый, и Кесса с ужасом увидела, как его ладонь слипается в белесую дрожащую лепёшку и заливает её ногу прозрачной слизью. – Убей меня, пока она не завершилась. Сердце должно остановиться до того, как умрёт мозг. Прошу… ради вашей Великой Реки и всех ваших божков… знорка!

Койя перелетела через дрожащую руку, бессильно цепляющуюся за угли, лапой тронула левый бок сармата и посмотрела на Речницу огромными перепуганными глазами. Кесса судорожно сглотнула и села рядом с ней, положив ладонь на спину сармата, чуть пониже лопатки. Растекающаяся плоть задрожала под её рукой, вскипая пузырями. «Это эа-форма… это живая хищная слизь,» - Кесса зажмурилась, просовывая вторую ладонь под грудь Колина. «И убить её можно только излучением…»

- В Пустошах Васка тебя встретят с почестями, - прошептала она. – Ты вернёшься на станцию. К самым мощным альнкитам… Ни-шэу!

Кесса думала, что её руки прикипят к расплавленному скирлину, но серый покров стёк по её пальцам, не причинив ни малейшей боли. Колин застонал, судорога прошла по его телу. Резкий запах окалины заставил Речницу отвернуться и задержать дыхание, Койя, расчихавшись, улетела подальше от дымящегося тела. Сармат уже не шевелился, только что-то пузырилось, переползало под его одеждой, но и эти трепыхания постепенно затихали. Речница отдёрнула руки, подняла оброненный в золу перстень, очень осторожно дотронулась до лица сармата.

Красные глаза помутнели, черты лица медленно разглаживались. Немного крови запеклось на губах. Кесса пригладила рыжие волосы и выпрямилась. Её всё ещё трясло. Койя запрыгнула к ней на плечо и ткнулась мокрым носом в ухо.

- Ему больше не больно, - прошептала Речница, глядя на сожжённую землю. – А у нас ещё много дел. Если бы я знала, где этот Риогон… Койя, ты ведь умеешь перемещаться? Ты никогда не была в таком городе?

Кошка мотнула головой и тихо пискнула, растерянно глядя на Кессу. Та вздохнула и погладила зверька.

- Ничего, мы его найдём…

Огонь, принесённый червями, опалил подножия стеблей, пожёг низкую траву, но Высокая только покосилась и плотнее сплела листья. Кесса, отчаявшись найти тропу, превратилась в летучую мышь и поднялась над травяным лесом. Солнце жгло глаза, Речница не видела ничего дальше ближайших колосьев – но издалека, с севера, доносился громкий треск, а сквозь него – истошные вопли. Кесса камнем упала вниз, поспешно меняя облик.

- На севере! – крикнула она и скользнула под переплетение тонких листьев. Койя молча бросилась следом, прижав крылья к спине.

Речница вылетела из зарослей и тут же шарахнулась назад. Перед ней свивались в огромный клубок тысячи тонких колючих лоз. Подвижные побеги опутали множество злаковых стеблей и стекали по ним к центру клубка, туже свиваясь вокруг чего-то невидимого, трепыхающегося в сердце их переплетения. За миг до того, как Кесса появилась на поляне, из травяного клубка долетел последний вопль, перешёл в бульканье и затих. Побег хищной лозы просвистел мимо Речницы, она отступила, но трава не прикоснулась к ней – лоза вернулась в клубок. Хруст и чавканье доносились из него, и Кессе в нос ударил запах свежей крови.

«Живая Трава, ужас степей!» - еле слышно вскрикнула Речница. «Кто ей попался?!»

- Ни-куэйя! – закричала Кесса, ткнув пальцем в тугой клубок. Ослепительный луч сверкнул и угас, запахло гарью и кипящим травяным соком. Волна Живой Травы качнулась, высвобождая обугленные побеги, они метнулись к Речнице – и отхлынули, просвистев мимо. Клубок расплетался, утекая в заросли, стебли распутывались и неспешно уползали. Кесса на миг оцепенела на месте – а потом увидела пустую поляну. Только из дебрей доносился удаляющийся шелест…

Она бросилась к тому, что выплюнула хищная лоза, наклонилась – и тут же отшатнулась, прикрывая рот ладонью. Трава обглодала жертву до костей, оставив разодранный красный балахон, пучок ярко-рыжих волос и залитую кровью дорожную суму среди жалких останков. Череп с клочьями мяса безмолвно вытаращился на Речницу, и она шагнула в сторону, борясь с дурнотой.

- Будет лёгким путь в Кигээл, - прошептала она и с трудом отвела взгляд. Что-то заставляло её смотреть на останки снова и снова. «Знорк… в красной… тряпке,» - медленно всплывало в памяти. «В красной тряпке…» - Речница посмотрела на обрывки мантии и замотала головой. «Не может быть…»

- А по мне, так всё закономерно, - спокойный голос за спиной напугал Речницу сильнее, чем клубок Живой Травы, и она, подпрыгнув, обернулась и вскинула руку. На краю поляны со свитком в руке стояла Скрийт, и бесчисленные кисточки и бусинки свисали с её одежды, не цепляясь за траву. Кесса изумлённо заморгала.

- Арфаксад Даакха думал, что может сжечь мои свитки и уйти живым и невредимым, - продолжила Скрийт, глядя на окровавленные останки, и голос её не дрожал. – Не знаю, кто внушил ему такой бред. Если Колина ещё волнуют дела знорков, он порадуется.

Кесса мотнула головой, пытаясь собраться с мыслями.

- Скрийт! – выдохнула она. – Колин… Он умер недавно, и если…

- Об этом не думай, - взгляд Скрийт был спокоен и ясен. – Ему уже очень давно было не помочь.

- Книга Вольта, - продолжила Кесса, распутывая клубок мыслей, - меня не пустили к ней.

- Напрасно, - кивнула Скрийт. – Уже весной вспыхнут пожары, и я мало что смогу сделать.

- Куда ты идёшь? У тебя есть дом? – Речница шагнула к мировидице, та неторопливо развернула свиток и занесла над ним перо.

- Сейчас – в Риогон. Ему помощь не помешает, - глаза Скрийт на мгновение вспыхнули, перо опустилось на лист.

- Впиши меня в свой свиток, - выпалила Кесса, прижимая к себе жёлтую кошку. Койя молча смотрела на Скрийт большими круглыми глазами.

- Хорошо, - кивнула мировидица, и Речница, мигнув, открыла глаза посреди пустой улицы. Она села в дорожную пыль, с трудом разжала онемевшую руку – в ладони был стиснут чёрный от крови ремень дорожной сумки Арфаксада. Она опрокинулась рядом с Кессой, на дорогу высыпались звенящие подвески из золота и кварца.

- Риогон, - прошептала Речница, поднимаясь с земли и закидывая чужую тяжёлую сумку за спину. – Это их. Надо вернуть. Пойдём, Койя. Тут должны быть люди.

Город был пуст и жуток, ветер трепал дверные завесы, всё пахло пылью и запустением – и страшная красноватая полусфера, мерцающая на верхушке зеленью, притягивала взгляд Кессы, куда бы Речница не пыталась смотреть. «Сарматское защитное поле,» - озадаченно подумала она, остановившись посреди дороги. «Откуда?! Может, скафандр надеть…»

Койя протяжно мяукнула и ткнула лапой налево. Она первой учуяла жареное мясо и пряную похлёбку – и первой, слетев с плеча Речницы, устремилась на вкусный запах. Кесса быстро пошла следом, три поворота – и она остановилась на краю широкого двора. Он был разгорожен чёрными камнями – остатками рухнувшей стены. Справа пахло мясом, там кипели огромные котлы, поставленные у больших навесов, там суетились люди, и Кесса с замирающим сердцем услышала гвельскую речь. По другую сторону обломков, напротив Речницы, на камнях сидели четверо в тяжёлой сарматской броне, чёрной как смоль, и многоцветные гвельские узоры переплетались на их руках. Пятый, огромный и грозный, стоял поодаль, приоткрыв небольшой экран на предплечье, и трое – люди и земляной сиригн – смотрели на прибор, вполголоса переговариваясь и водя травинками по экрану. Яркие угловатые узоры выписаны были на чёрной броне и сверкали на руках сармата, как узкие драгоценные браслеты. Кесса охнула.

- Гедимин! – крикнула она, едва опомнившись, и все, кто был тут, встали и повернулись к ней. – Гедимин, это правда ты?!

Он оказался рядом с ней раньше, чем она успела заметить его движение. Тяжёлая бронированная рука опустилась на плечо Речницы. Четверо сарматов обступили её. От них веяло едкими растворами, плавленым фрилом и горячим металлом. Койя громко чихнула и прижалась к ноге Речницы. Кесса вскрикнула и подалась назад.

- Нет, не трогай меня! – мотнула она головой, выворачиваясь из-под руки сармата. – Я трогала эа-форму…

Сарматы расступились. Гедимин замер, слегка повернул голову в сторону – и прозрачный купол защитного поля накрыл и Речницу, и его руку.

- Знорка, задержи дыхание и закрой глаза, - спокойно сказал огромный сармат. – Огден, газовая дезинфекция.

- Да, - послышалось сбоку. Странный горький запах коснулся ноздрей Кессы. Она зажмурилась, стараясь не дышать. Рука на её плече разжалась, защитное поле тихо свистнуло, разрываясь на клочки и исчезая.

- Самка второго командира? – неуверенно спросил кто-то из сарматов. Гедимин покосился на него, кивнул и снова тронул Кессу за плечо.

- Гедимин! – выдохнула Речница, с отчаянием глядя на сармата. – Колин со станции «Флан»… он превращался… он умер сегодня… он говорил…

- Эа-мутация, - прошелестело сбоку. На Кессу из-под шлема смотрели удивлённые оранжевые глаза. Она мигнула.

- Кэрс Рахэйна со станции «Флан»! – криво усмехнулась она, поднимая руку. Тяжёлое кольцо тянуло ладонь к земле. Гедимин сжал перстень двумя пальцами – и он соскользнул, оставшись на бронированной перчатке. Кэрс, покосившись на Речницу, взглянул на него и кивнул.

- Колин, - сказал он. Гедимин молча протянул ему перстень.

- Знорка, где ты видела эа-форму? – спросил Древний Сармат. – Можешь указать хотя бы направление?

Кесса растерянно замигала.

- Я… это было в степи, там лежит огнистый червь с разорванным телом, а дальше… где-то к югу, меня сюда переправила Скрийт, вот она… - Речница огляделась, но никого, похожего на мировидицу, вокруг не было. – Она, наверное, знает…

Сарматы переглянулись. Гедимин отпустил огорчённо вздохнувшую Речницу и посмотрел на одного из них.

- Тихо, знорка, - сказал Древний. – Стой и не двигайся. Деркин, держи её, только осторожно. Огден, сканер. Самый мягкий режим.

- Да, - один из сарматов встал на его место, приспосабливая к левой руке коробку, собранную из тускло блестящих пластин и перетянутую металлическими ремнями. Она открылась, выпуская изогнутые ветвящиеся «усы». Свободной рукой сармат прикоснулся к вискам и лбу Речницы, протирая кожу чем-то пахучим и очень холодным.

- Огден, осторожнее, - покосился на него Гедимин. Сармат кивнул. Кесса посмотрела на направленные на неё стальные «усы» и зажмурилась. Сзади её обхватили, прижимая к чему-то твёрдому и тёплому, жёсткая ладонь легла на затылок.

Тонкие «ветви» обхватили голову Речницы, холодом обожгли виски и лоб, что-то легонько закололо по коже, и Кесса широко распахнула глаза – ей показалось, что на макушку обрушилось что-то тупое и тяжёлое. Череп заныл изнутри, сначала слабо, потом – сильнее, резкая боль пронзила виски, иглой пройдясь под глазами. Речница дёрнулась, её схватили крепче, сквозь туман она услышала сердитый возглас, боль пропала, оставив туман в глазах и слабость во всём теле. Речницу усадили на камень, стальная хватка разжалась, как-то незаметно пропали и холодные щупальца с висков. Кто-то придерживал Кессу за плечи. Тонкая игла вошла под кожу, распространяя жжение. Что-то горячее запрыгнуло на колени, стало тереться о куртку Речницы с жалобным писком.

- Знорки плохо переносят сканирование, - бесстрастно пояснял где-то за туманной завесой Гедимин. – Огден, приведи её в чувство. Остальные – на взлёт.

За туманом замелькали тени. Кто-то подхватил чужую сумку, лежащую у ног Речницы. Зазвенели украшения, послышались удивлённые возгласы. Кто-то произнёс имя «Арфаксад», сопроводив его красочными проклятиями. Кто-то упомянул Чёрных Речников. Ещё одна игла вонзилась в руку Речницы, оставив ощущение тяжести, пропавшее несколько мгновений спустя – вместе с туманом перед глазами.

- Огден, - прошептала Кесса. – Что с Гедимином? Где они все?

- Сиди тихо, знорка. Ещё одна доза, - отозвался сармат, перемещая на ладони пластины и блестящие стеклянные сосудики. – Эа-форму следует уничтожить до последней клетки. Командир увёл отряд туда, где ты оставила Колина. Когда тело сожгут излучением, будет уверенность, что зараза не распространится.

- Это хорошо, - вздохнула Кесса, глядя на серебристый знак на шлеме Огдена – символ станции «Идис». – А почему вы в этом городе? Это из-за «Скорпиона», той аварии?

- Мы исследуем технологии знорков, - сармат выпустил под кожу Кессы ещё порцию чего-то жгучего и выпрямился. – У тебя хорошая выносливость. Как только пройдёт слабость, иди к лагерю. Там раздают зноркскую пищу.

Речница осталась сидеть на камне, растерянно глядя то на шумный лагерь и толпу людей, перемазанных в саже, которые пришли за едой, то на высокий переливающийся купол, вознёсшийся над домами. Что-то ужасное случилось здесь – но давно, и прямо сейчас всё восстанавливалось, выкапывалось из-под обломков и строилось заново. Земляной сиригн подошёл к Речнице, молча опустился на колени и коснулся рукой земли у её ног. Кесса, не успев попросить объяснений, проводила его ошарашенным взглядом. Рядом робко хмыкнули. Койя встрепенулась, подняв уши. Кесса встала с камня и попыталась улыбнуться.

- Эсен-ме, - прошептала она, с трудом вспомнив гвельское приветствие.

- В глубокой реке дна не видать, - с заминкой ответили ей. На богатой тёмно-синей одежде с недавно наложенными заплатами зазвенели стеклянные висюльки. Смуглая девушка-хелийка склонила голову перед Кессой, прижав руку к груди.

- Как радостно видеть Чёрную Речницу… всех Чёрных Речников, посетивших Риогон! – усмехнулась она, кивнув на сармата с узорами на руках – он отошёл к котлам и беседовал сейчас с кем-то из гвелов, и ему отвечали негромко и почтительно. – Моё почтение Чёрной Речнице Кессе, убившей самого Арфаксада! Гнусный был человек, злой и неумный. Чем-то я должна одарить тебя, но, кроме того, что на мне, у меня ничего не осталось. Подождёшь до осени? Вернусь в Хэнгул, встречусь с сестрой, раздам все долги.

- Арфаксад съеден Живой Травой, - покачала головой Кесса, не зная, что и думать. – Трудно сказать, нужны ли ей подарки. Скажи, кто ты, и откуда меня знаешь?

- Твоё имя назвал Чёрный Речник Огден, - с лёгким удивлением ответила хелийка. От неё пахло водой и магией – более сильной магией, чем у Речников или воинов Вегмийи.

- Я Вайта Элвейрин из Хэнгула, - снова прикоснулась к груди она. – Командир Гедимин спас меня из темницы повелителя червей. Ты тоже из отряда командира Гедимина? Мне показалось, ты хорошо его знаешь…

Услышанное не прибавило ясности. Кесса замигала.

- Вайта Элвейрин! Чародейка, очищающая любую воду! – воскликнула она, отчаявшись распутать клубок догадок. – Ты была в темнице?! Но кто и за что… и что тут вообще творится?

***

Чёрные и серебристые пряди тумана текли вокруг, клубясь и переплетаясь. Фриссу казалось, что он по пояс утонул в холодной воде, и вязкое дно дрожит под ногами. Нецис выпустил его руку, негромко вскрикнув:

- Та-а!

Хинкасса, скинув костяную лапу Киты Элвейрин со своего загривка, нервно лизнула плечо и затрясла ушами. Фрисс сел рядом и погладил кота по мохнатому боку. Он не видел, на чём сидит – везде был лишь туман, и везде был холод.

- Туманы Маровита… Вот она какая, граница жизни и смерти, - задумчиво сказала Кита, переступая с лапы на лапу. Волны тумана заглушали и слова, и костяной треск.

Поодаль клубы тумана взорвались, разодранные чем-то огромным и сердитым. Гелин, приняв обычный облик, взревел и ударил по бокам хвостом. Нецис повернулся к нему, молча поманил его к себе – и Иджлан присел на задние лапы, горящими глазами глядя на людей.

- Туманный Страж сегодня гостеприимен, - заметил Некромант с кривой усмешкой. – Полдела сделано. Теперь поговорим о дорогах. Значит, Фрисс, Река ждёт тебя и чародейку Киту?

Фрисс выпрямился и молча кивнул.

- Для Туманов это небольшое расстояние, - Нецис протянул к Речнику ладонь, на которой дымился агатовый медальон. Туман зашевелился, обдавая всех холодом. Алсаг прижал уши – ему тут очень не нравилось. Не по себе было и Речнику, и Кита, невзирая на костяную броню, незаметно отступила и спряталась за его плечом.

«Колдун!» - мысленный возглас Гелина был громок и сердит. «Ничего не забыл?»

- Я помню, Гелин, - кивнул Нецис, поворачиваясь к нему. – Ты не изменил своё решение?

«Открывай портал, и быстро!» - взревел демон, окутываясь чёрным пламенем. Нецис криво ухмыльнулся и высоко поднял руку с дымящимся камнем.

- Не хочешь попрощаться с Фриссом? Он подобрал тебя там, где ты остался бы навеки, и он заботился о тебе в мире людей, - голос Некроманта оставался спокойным. Гелин сморщил морду и ударил хвостом по бокам, поднимая волны серого тумана.

- Фрисс, Гелин решил, что наш мир для него нехорош, - сказал Нецис, повернувшись к Речнику. – Он уходит домой, в Фаайдинн. Будет искать выживших из своего отряда.

- Ты решился?! – радостно усмехнулся Фрисс и хотел погладить демона, но тот оскалился и подался назад. – Лёгкого тебе пути, Гелин, и пусть тебя встретят с радостью и почётом!

Гелин смерил его долгим взглядом и подался назад, погружаясь в вихри тумана. Нецис повернул к нему камень, и пряди чёрного дыма против всех законов протянулись над головой демона. Туман заколыхался, стремительно меняя цвет и очертания – и в белесых сполохах сквозь мутную дымку протянулся коридор. Гелин развернулся в прыжке и с торжествующим воем помчался по туманному туннелю. Чёрная пелена закачалась, клубы тумана вновь пришли в движение, закрывая зыбкую тропу. Нецис опустил руку и покачал головой.

- На что он обижен? – растерянно спросил Речник. – Не помню, чтобы кто-то из нас навредил ему. Давно он захотел уйти?

- Окончательно определился в Гвескене. Я говорил с ним об этом на гвескенском полигоне, - вздохнул Некромант. – Ну что же, приятно помогать существам, знающим, что им нужно. Вот дорога в Фаайдинн. Если не помешает излучение, путь в Наксатехин откроется так же легко.

Он снова поднял руку, белый дым взметнулся над камнем, необычно тёплый ветер поднял туманные волны… и Нецис согнулся пополам, прижимая камень к груди и шипя от боли. Фрисс резко развернулся и изумлённо уставился на Алсага. Кот с горящими глазами прижался к невидимой «земле», веер на его хвосте развернулся наполовину и ярко светился.

- Алсаг, ты что творишь?! – Речник шагнул вперёд, крепко схватил демона за шкирку и прижал к «земле». Кот сдавленно зарычал.

- Аххсса… Алсаг, обычного «нет» было бы достаточно, - Некромант с трудом распрямился, ощупывая живот. Чёрная чешуя его кольчуги слегка дымилась.

- Пррости, чарродей, - Алсаг с трудом приподнял голову. – Я погоррячился. Но уходить в Наксатехин я не собирраюсь. Ты очень добрр, но это излишне.

- Что?! – Фрисс от растерянности даже выпустил загривок демона. – Алсаг, там твой дом. Крепость Куэннов, место великого могущества… Там тебя ждут. Ты не хочешь вернуться?

Алсаг склонил голову, голос его прозвучал смущённо.

- Я ничего не помню о своём доме, Фррисс. И не знаю, вспомню ли когда-нибудь. И я по-пррежнему боюсь неизвестности. Когда я буду знать, куда иду – я найду доррогу. Пррости, Некрромант, но твоя трропа никуда меня не прриведёт…

- Тебе виднее, Алсаг, - вздохнул Нецис, вглядываясь в черноту камня. – Та-а… одной дорогой меньше. Осталось проложить только две. Теперь твоя очередь, Фрисс… Кита и Алсаг пойдут за тобой. Не бойся туманов, держи глаза открытыми. Когда сумрак развеется, ты будешь стоять на золотой пристани под щитами из чешуй Уэй Киаукоатля. Ты рассказывал о многих местах на Великой Реке, но это – самое приметное.

Дымок над агатом замерцал, наполняясь зелёными и синими искрами, потом вспыхнул тёмным золотом. Туман выгибался волнами, и коридор тянулся сквозь полумрак – и казалось, будто вокруг вздымаются тёмные воды. Нецис посмотрел на Речника и кивнул, указывая на тропу. Фрисс растерянно мигнул.

- Подожди… Нецис, ты что же, не идёшь с нами?!

Некромант покачал головой. Фрисс мигнул ещё раз.

- Но почему? Ты не поверил мне, тому, что я говорил о Реке? Или опасаешься Короля Астанена, что он будет мстить за прошлогоднюю войну и за Чёрную Бурю? Даже не думай об этом. Никто не посмеет тебя обидеть! Моя пещера для тебя всегда открыта, хоть на зиму, хоть на десять лет… и я сам отведу тебя к Астанену и расскажу, что ты – благороднейший из магов…

- Я ценю твои старания, Фрисс, но тем не менее… - Нецис вздохнул и отступил на шаг, кутаясь в туман. – Прощай, Красный Речник. Если повелитель случая сведёт нас вновь на дорогах живых, я буду очень рад встрече. Надеюсь, Фрисс, ты будешь вспоминать меня и это лето не с ужасом и без отвращения.

Фрисс мотнул головой и шагнул к нему. Туман путался в ногах, как хищная лоза, но Речник подошёл к Некроманту и протянул ему руку.

- Я тоже буду очень рад. Спасибо за этот путь… и за мою жизнь, - Фрисс бережно прижал к груди ледяную белую ладонь. – Это было славное лето – и славный поиск, и легенды о нём ещё сложат. Множество легенд о тебе, Нецис Некромант. Если Аойген всё-таки выведет тебя к Реке – моя пещера по-прежнему ждёт тебя и будет ждать, пока не обрушится.

Нецис высвободил руку, несколько мгновений смотрел на неё, а потом тихо вздохнул и прижал Речника к себе. Холодом тянуло от чёрной кольчуги и серебристо-белой кожи, но Фрисса этот холод уже не обжигал.

- Тебе пора идти, Фрисс, - сказал Некромант через пару мгновений. – Тебя ждут. Отправляйся, пока путь свободен. Я же пойду туда, где меня не ждёт никто. И в этом единственная моя надежда. Илкор ан Ургул!

- Мирных тебе зим, - прошептал Речник, глядя на сомкнувшийся туман. Что-то мелькнуло пару раз за сплетением белых и чёрных волокон, но мгла быстро скрыла путника.

- Речник Фрисс… - Кита осторожно тронула его за рукав, и ткань затрещала в костяной клешне. – Тут очень опасно. Пойдём быстрее…

- Ничего не бойся, Кита Элвейрин, - Речник глубоко вдохнул и выпрямил спину. – Не отходи от меня. Скоро мы увидим Реку.

***

- И какой результат? – Гедимин выжидающе посмотрел на Огдена. – Образцов хватило для изучения?

Сармат кивнул. Его глаза были темнее, чем обычно.

- Да, командир. Опыт можно считать завершённым, образцы я уничтожил. Результат… предположения подтвердились, Гедимин. Кровяные тельца подопытных знорков - это эа-клетки. Отличия очень малы. Думаю, правильно будет называть их эа-тельцами…

Ликвидаторы, обступившие их, чтобы ничего не пропустить, встревоженно переглянулись.

- Они образуются при поражении костного мозга ЭМИА-излучением… сходные процессы вызывают образование эа-клеток, - продолжил после недолгого молчания Огден. – Но в организмах знорков они не объединяются и не заражают и не пожирают здоровую ткань. Я провёл опыты… эа-тельца очень неустойчивы, срок их жизни мал, вне организма носителя они не выживают. Но… это эа-клетки.

Он покачал головой. Гедимин кивнул, задумчиво глядя на экран его передатчика. Пара «усов» прибора была погружена в передатчик Древнего Сармата, с тихим свистом они обменивались информацией.

- Архивы Ураниум-Сити, - негромко сказал Гедимин, не выходя из задумчивости. – Но насколько они доступны… Я не силён в биологии, но такое сходство должны были заметить раньше. Если были исследования, то Кронион Гварза обязан был в них участвовать. Когда он прибудет…

Сарматы сгрудились теснее, нетерпеливо прислушиваясь, но Древний замолчал, покосился на них и спросил уже ровным голосом:

- Что со зноркой? Интересный объект для исследования?

Огден нахмурился.

- Командир, это не объект для исследований. Газовая дезинфекция недостаточно надёжна. Я настаиваю на нейтронной – как для знорки, так и для её животного.

Ликвидаторы снова переглянулись. Кэрс Рахэйна попытался качнуть головой, и пластины его шлема громко заскрежетали. Огден вздрогнул и сердито посмотрел на него.

- Уверен? – отрывисто спросил Гедимин. Сармат-медик молча кивнул.

- Нет, - Древний поднял руку, пресекая возражения. – Это неоправданная мера. Достаточно изолировать их до весны. Эа-клетки за такой срок наверняка погибнут. Чтобы никто из вас не подвергался опасности заражения, я сам доставлю знорку и её животное на Восточный Предел. Сегодня же.

- Командир, - Кэрс Рахэйна слегка оттеснил Огдена. – Ты нужен здесь. Я донесу их до ближайшего поселения Реки.

- Нет, Кэрс Рахэйна, - качнул головой Гедимин. – Моя защита более надёжна. Вернусь так быстро, как только смогу. Кто и где в последний раз видел этих знорков?

Глава 50. Воды смыкаются

- Астанен вечером заходил на ужин, - сказал менн Морнкхо, покачиваясь на хвосте, и праздничные стеклянные чешуи и капли, нанизанные на десятки нитей, звенели в его волосах. Рядом с ними сверкали блестящие многоцветные перья – перья древесных змей из далёкого Нерси’ата.

- Как он? – встрепенулся Речник, забыв на время даже о полном блюде печёных ракушек и о последнем куске жареного Листовика. Прошло уже девять дней с тех пор, как ледяные туманы мира мёртвых расступились, и Фрисс шагнул на золотую набережную Венген Эсы, и его лица коснулся мокрый речной ветер… но до сих пор ему казалось, что вот-вот туман сомкнётся, и Листовик превратится в пропахшую болотом солонину, а кислуха в чаше – в гнилую воду Нерси’ата. Под столом растянулся Алсаг, такой сытый, что едва мог шевельнуться, и осушивший три полные чаши – но он вздрагивал, если нога Фрисса переставала касаться его бока, и Речник старался не отстраняться.

- Ему лучше, - качнулся на хвосте Морнкхо. – Это заметнее с каждым днём. Ты видел – он снял почти все повязки?

- Хорошо! – радостно усмехнулся Речник. – Да не коснутся его болезни!

Он поднял чашу и отпил, сколько смог. Алсаг под столом согласно муркнул. Трое Речников на соседней скамье зашевелились и потянулись было к Фриссу, но сердитый взгляд менна заставил их сесть обратно.

Фриссу повезло – он прибыл в Замок, когда все Речники были на участках… но и Астанен проявил милосердие – он не объявил общий сбор. Фриссу предстояло ещё рассказать о своих путешествиях множеству Речников, всем, кто соберётся на Острове Аста в середине осени. Но сейчас только начинался месяц Элани, и у всех были дела… у Фрисса – тоже.

- Немного грустно, что Чёрная Речница не сидит с нами за столом, - заметил Морнкхо, подвинув Речнику плошку со свежей цакунвой. – Уже доходят слухи, что она этим летом тоже отличилась…

- Да уж, - кивнул Фрисс. Кессе нескоро суждено было сесть с ним за один стол – Фрисс понадеялся было, что её отпустят в Фейр на свадьбу Алисы Нелфи и Йора Скенеса, её брата, но нет – Речник Салафииль был суров. «Симу Нелфи я отпустить могу,» - сказал он, хмурясь. «Она, по крайности, усвоила в этом году всё, что следовало ей усвоить. Кесса же пропустила почти весь год – и ей повезёт, если за осень она наверстает упущенное. Лети в Замок, Фриссгейн, не отвлекай Чёрную Речницу от занятий!»

Сима Нелфи, если попутная хиндикса не сбилась с пути, давно уже была в Фейре – и там же был прилетевший из Нэйна на костяном корабле Ильгис Те’иррелин, и Фрисс далеко не был уверен, что застанет их на участке – Сима на месяц улетала в замок Ильгиса. Речник пожелал ей всяческой удачи и подарил цветные перья и кошель с красильными порошками…

Дорожная сума Фрисса изрядно полегчала за эти дни. Что-то лежало сейчас на Складе, под присмотром Кимлана, что-то он вручил Астанену. Сыновья Астанена вместе с Силитнэном были сейчас далеко, на востоке, там, где две чародейки избавляли притоки Реки от чёрной гнили. И Фрисс хотел бы там быть – но разорваться он не мог. Его ждал Фейр… а потом – Кровавый Берег. Он очень надеялся не опоздать.

Двери столовой были открыты настежь, тёплый ветер метался по зале. Вдали призывно ревели драконы – им принесли утреннюю еду. Ещё дальше перекатывался гром – мимолётная гроза промчалась над Рекой, слегка смочила землю, озарила небо белыми сполохами и унеслась на восток. Тучи быстро таяли, погода ожидалась лётная. Фрисс доедал ракушки и думал, что «Остролист» заждался его у причала. Ещё раз взглянуть с высоты на прекраснейшую из рек… Нецис Изгнанный сам не знал, от чего отказывался!

- Колосок к колоску над обрывом!

Фрисс даже вздрогнул от неожиданности. Морнкхо, до сих пор оберегавший его от любопытных, ускользнул на другой край залы, а у стола остановился Старший Речник – светловолосый сингел. Переложив шлем в левую руку, он протянул Фриссу правую.

- Это рыжий день, - условной фразой ответил Речник, поднимаясь из-за стола. – Что слышно на Реке?

- Всё тихо, время собирать урожай, - усмехнулся Старший. – Ты Фриссгейн Кегин? Много о тебе слышал… Я Мавэн Рилгис.

Фрисс смущённо покачал головой – имя он вспомнил, самого Речника – нет.

- Ешь ракушки, - он подвинул блюдо к Мавэну и оглянулся в поисках кувшина с кислухой. – Морнкхо уполз, пока он вернётся…

- Я уже поел, - качнул головой Старший Речник, опускаясь на лавку рядом с Фриссом и пристально глядя на него. От этого цепкого взгляда Речнику вдруг стало не по себе, и он уставился в тарелку. Алсаг зашевелился под столом – видно, пришелец задел его хвост или лапу.

- Фриссгейн Кегин, значит… Я давно хотел с тобой встретиться, - Мавэн заговорил первым. – Даже у нас, на Синдалии, рассказывают о тебе легенды. Это ведь ты – тот Речник, что нашёл Старое Оружие? Слышал, как же. Это великое деяние… и как жаль, что его плодами Река не воспользовалась! Наш Король отказался от такого могущества… и ради чего?!

Мавэн покачал головой. Фрисс поёжился – против воли по спине ползли мурашки, хотя ничего опасного вокруг как будто не было.

- Это восхитительное оружие, Фриссгейн, - мечтательно вздохнул Старший Речник. – Лучшее творение наших предков. Знаешь, в том году я очень жалел, что Астанен не оставил его себе.

- Многие жалели, - коротко ответил Фрисс. Вспоминать о Старом Оружии он не хотел – до сих пор перед глазами вставала обугленная долина Энергина и гора полусожжённых изувеченных тел, а ведь он был на самой кромке зоны поражения, там, куда едва докатилась ударная волна…

- Многие… и ты в их числе? – взгляд серых глаз стал колючим, но Фрисс не дрогнул перед ним.

- Только не я, - он покачал головой. – Нечего жалеть о нём. Это ужасающая сила – и ей место в сарматских хранилищах. Сарматы не позволят ей вырваться и выжечь всё дотла, а мы её не удержим. Мавэн, я видел, что она творит с существами и землёй. Можешь не верить мне, но Астанен поступил мудро.

- Ты так думаешь? – нахмурился Мавэн. – Река могла бы стать могущественнейшей из стран, внушить страх всем своим врагам… а теперь мы утешаемся своим мнимым благородством. Разве мы, Речники, настолько глупее сарматов? Почему ты решил, что мы не управимся с сарматским оружием? И главное – почему так решил за нас Король Астанен?!

- Он знал, что делает, - тихо сказал Фрисс. – Это оружие не для наших рук. Я не хочу больше говорить о нём.

Мавэн молча посмотрел на него. Что-то странное скользило в его глазах – тени мыслей, лихорадочно сменяющих друг друга… Спустя мгновение Старший Речник кивнул и поднялся из-за стола.

- Ешь и отдыхай, Фриссгейн. Я не буду тебе докучать. Мирных дней!

Фрисс покивал и снова уткнулся взглядом в тарелку с остывающими ракушками. С трудом заставил себя взять одну, вырезать из раковины и обмакнуть в цакунву. «Старое Оружие…» - он покачал головой. «Знать бы тогда наперёд… Надо было сразу его спрятать, чтобы никто, кроме сарматов и Короля, не видел!»

…Солнечные блики дрожали на волнах. Река, тёмная и величавая, неспешно катила свои воды к югу. Ветер покачивал ветви Кенрилла, и подвески на них шуршали и звенели. Блестящая красная черепица на четырёхскатной крыше храма, совершенно новая, ещё не потемневшая от непогоды и степной пыли, рыжим маяком освещала путь. У бывшей пещеры жреца… хотя – теперь она не была «бывшей», её вход прикрывала новенькая дверная завеса с нарисованным огненным котом, а вдоль обрыва сушились связки луковиц Хелтори – обитатели пещеры не ленились собирать урожай… у пещеры выстроились в ряд летающие корабли, и голоса людей доносились из башни Аойгена. Фрисс радостно усмехнулся, переступая порог древнего храма.

Тёплый свет струился со стен, узоры на них сверкали, от жертвенной чаши пахло свежей кислухой. Жрец, сметающий пыль с алтарного камня, вздрогнул и повернулся к Речнику. Меховой шлем – огненно-рыжая кошачья голова – скрывал почти всё его лицо, чёрно-рыжая мантия спадала до пят и золотилась полосками нашитого меха. Жрец склонил голову и протянул руку к статуе кота.

- Кто бы ты ни был, путник, повелитель случая знает твоё имя, - сказал он, глядя на Речника с уважением. – И он рад тебя видеть.

- Я рад видеть и его, и тебя, - кивнул Фрисс, останавливаясь у алтаря. – Ты отважен, если живёшь тут, под взглядом Воина-Кота. Да не иссякнет сила Аойгена!

Он выложил на алтарь припасённую снедь – фаршированную рыбу, вымоченную в цакунве, и большой кусок икеу. Сосуд из тростникового стебля, оплетённый травой, опрокинулся над чашей, пролив последние капли пряного нийока. Огненные блики на спине глиняного кота задрожали, превращаясь в язычки подвижного пламени. Фрисс молча стоял у жертвенной чаши, вспоминая бесконечные летние дороги… и Некроманта, который проложил для него путь.

- Сюда никогда не вернётся забвение, - тихо сказал он. – Хвала тебе, повелитель случая. Не оставляй нас и впредь… нас, странников и искателей, и тех, кто мечтает о мире и покое… и всех, кто живёт на берегах Великой Реки…

Винсент из Сароо-Кема, жрец Аойгена, проводил Речника к причалу. Фриссу даже неловко было – с таким почтением глядел на него служитель Воина-Кота. Для украшения храма он отдал Винсенту зуб Болотного Дракона и несколько самых ярких змеиных перьев… и пустую флягу из-под нийока – одному Вайнегу ведомо, зачем она понадобилась жрецу. Хиндикса стрелой взмыла в небо, радостно хлопая застоявшимися плавниками и разминая их, пока из трюма не перестал слышаться хруст. От недавнего тёплого дождя не осталось и следа, на небе не было ни облачка – и Фрисс, глядя сверху на тёмно-синюю воду, тихо засмеялся от радости и подбросил в печь охапку сухой травы. Придётся спрямить дорогу, чтобы заглянуть в Стеклянный Город прежде, чем пролетающий корабль заметят в Фейре. На участок он прилетит уже не с пустыми руками…

…Огромная тяжёлая сигнаса, прилетевшая из Леса, зависла над гранитной пристанью, ожидая, пока малые корабли освободят для неё место. Скайот на носу сигнасы отчаянно трубил в сигнальный рог, служители метались между причалов, подбирая корабельные канаты и поторапливая владельцев хиндикс. Хиндиксы одна за другой поднимались в воздух, выныривая из-под брюха лесного корабля, и он медленно опускался на свободное место. Десятки его длинных шаров трепетали на ветру, втягивая и выпуская воздух с громким шипением. «Остролист», неловко снизившийся и попавший в воздушный поток сигнасы, раскачивался вперёд-назад и хлопал плавниками, пытаясь выровняться и улететь подальше от огромного корабля. Фрисс не сразу нашёл, кому бросить канат – все служители пристани суетились вокруг сигнасы – но один из прохожих увидел его замешательство и сам привязал хиндиксу к каменному кольцу.

- Хаэй! Речник! Славные сапоги, кто их сшил? – скайот свесился с борта сигнасы и помахал Фриссу рукой. Речник помахал в ответ.

- Мастер из южных болот, где мостят гать костями! – крикнул он в ответ и ступил в тень городской стены, на гранитную мостовую. Пусть она была не столь гладкой, как мостовые Кецани, но идти по ней было гораздо приятнее.

Звон и блеск стекла, круглобоких чаш, гранёных бус, острейших лезвий, прочных, как сталь… Торговая улица как будто стала вдвое длиннее за последний год – и у Речника глаза разбегались. Он приглядывался к разукрашенным вывескам из тонкой сосновой коры, пока не нашёл ту, на которую когда-то давно указал ему Старший Речник Гес Моско. Вывеска была невелика, дом бронников, казалось, сплющился меж двумя соседними строениями и старался занимать как можно меньше места… и светлая комната за тяжёлой дверной завесой была невелика, но солидная деревянная дверь в дальней стене, для верности окованная медью, давала понять, что комнаткой всё не ограничивается.

- Речник Фриссгейн? – мастер, невысокий и тонкокостный скайот-полукровка, посмотрел на пришельца, по-птичьи склонив голову набок. – Как же, слышали. Пока что своего отряда у тебя нет… но ведь дело только в желании, так?.. Не беспокойся. В том году стекло было отличное, а в этом – и того лучше: ни скола, ни пузырька, гибкое и ковкое, как хорошая сталь. Прилетай через неделю, шлем твой будет уже готов. Хочешь – оставь камешек сейчас, хочешь – прикрепим его к готовому шлему на твоих глазах. Хм… а камешек непростой. Из Кецани?

- Да, подарок одного чародея, - кивнул Речник. – Возьми.

- В Кецани хорошие маги, - скайот тронул тонкими пальцами осколок гематита и положил его в ларец, обитый изнутри мелноком. – Стекло у нас недешёвое, но ты не пожалеешь. Даже если боги оставят тебя, речная броня не подведёт.

В ближайшей лавке, порывшись в сумке и кошелях, Фрисс купил семь стеклянных топоров без топорищ, семь наконечников для острог и горсть блестящих стеклянных бусин – внутри каждой будто рассыпалась жёлтая, красная или серебристая пыльца. Толстая трубка с боковой ручкой и колпачком – «держатель» для некрупного церита – нашлась поблизости, среди алхимических сосудов, и там же Фриссу помогли укрепить на ней обломок раскалённой кей-руды. Речник проверил самодельную зажигалку – торговец не соврал, стекло слегка грелось, но пальцы не обжигало. Подарки для тех, кто ждал Речника на свадьбу, да так и не дождался, не без труда вместились в его сумку. Закинув её за плечи, Фрисс направился к ветвистой мачте, увенчанной ярко-красными огоньками.

Мачта подстанции видна была с любой улицы, сомкнувшиеся стены ненадолго закрывали её – за первым же поворотом она загоралась вдалеке, как зовущий маяк. Речник слышал, как говорят о ней на улицах – говорят, намереваясь зарядить тепловые пластины, чтобы хватило на всю зиму. Уже бродила вдоль домов Двухвостка с коробами на спине, собирая пластины и кольца – возница-сиригн, одетый в негорючий хуллак, нанят был самим Драганом Тсекой, чтобы избавить подстанцию от очередей вокруг неё, а жителей – от опасности обжечься о перегретую пластину. Фрисс радостно окликнул его и получил уважительный поклон. Но Двухвостка брела неспешно, ещё не все короба наполнились – и Речник легко обогнал её и подошёл к серебристой башне подстанции, когда вокруг неё не было никого.

Искры на ветвистой мачте перемигивались, отражаясь в серебристых стенах. Тяжёлая дверь была приоткрыта, на пороге стояли двое – сармат в жёлтом скафандре станции «Флан» и притаившийся в тени силуэт в сером балахоне с капюшоном, закрывающим лицо. Увидев сармата, Фрисс остановился. Сердце на миг замерло. Что-то не так с подстанцией?!

- Кэрс Рахэйна, проверка поста, - отрывисто сказал сармат, протягивая руку серой тени. – Происшествия за смену?

- Орина Кейнова, пост «Фриссова Башня», - женщина в сером схватила его ладонь двумя руками, и её голос дрогнул. – Всё тихо.

Фрисс прикрыл рот рукой – ему хотелось завопить от изумления. А потом ещё и укусил себя за палец, чтобы убедиться, что не спит. Сармат крепко обнял Орину, и она прижалась к его груди.

- Не тяжело тебе отбывать смену? – негромко спросил Кэрс, гладя её по спине. Она тихо всхлипнула и мотнула головой.

- Вовсе нет. Я неделями бы не выходила отсюда, - отозвалась она, выровняв дыхание. – Жаль, что я ничего не понимаю в устройстве этой штуки!.. Кэрс, тебя не хватятся? Не опасно тебе тут бывать?

- Хвоста за мной не было, - пожал плечами сармат и неожиданно поднял Орину на руки – легко, как куль с сухой травой. Она обхватила его за плечи и тихо засмеялась.

- Хм… а ты подросла, знорка, - усмехнулся и он. – Давно не виделись. Это не дело. Надо будет выбраться к тебе ещё раз до зимы. Так тебе интересно, как эта штука устроена?

Орина не ответила. Её глаза расширились, и она выскользнула из рук сармата и попятилась к двери.

- Сата!

Фрисс вздрогнул, обнаружив внезапно, что Орина смотрит прямо на него – и сармат разворачивается, прикрывая её своим телом, и медленно опускает руку к отсутствующему у пояса бластеру. Речник понял, что медлить ему нельзя. Злить или пугать Кэрса он совсем не хотел.

- Уран и торий! – кивнул он сармату, глядя на него с неподдельной тревогой. – Что-то случилось? Подстанция не взорвётся?

Кэрс задумчиво посмотрел на него и качнул головой.

- Незначительная неисправность. Меня прислали для её устранения. Для паники причин нет, - ответил он ровным голосом. – Возвращайся к своим делам, знорк.

Он вошёл в башню и захлопнул за собой дверь. Фрисс успел заметить предостерегающий взгляд Орины, направленный на него. Он быстро отошёл за угол, снова посмотрел на подстанцию – дверь оставалась закрытой, и ничего не было слышно из-за неё. «Странные дела,» - пожал плечами Речник. «Не знал, что Орина работает на подстанции. Халан-то, наверное, знает. Рассказывать или нет?..»

…Кромка неба только начинала светлеть, самые стойкие ещё не добрались до пещер – из-под Дуба доносились песни и смех, кто-то невпопад играл на дудке и колотил палкой о палку, изображая барабан. Фрисс растянулся на плоту, брошенном у кромки песка, и вылил пригоршню воды себе на голову. Вода была тёплой – как и ветерок из степи, но от песка тянуло холодом. Речник толкнул в бок Алсага – кот молча оскалил зубы, но так и не открыл глаз. Фрисс покачал головой, взял Хинкассу за шкирку и рывком подтащил к воде. Кот, вымокший до последней шерстинки, возмущённо взвыл и хватил Речника лапой, по счастью, когти он догадался втянуть раньше. Фрисс, не успевший увернуться, потёр лодыжку и вполголоса извинился, оглядываясь на тихие пещеры.

Некому было выскакивать на шум. Те, кто не был стойким, давно видели десятый сон. Вчера было выпито немало кислухи и дорогой хумики, Эрик Айвин не поскупился, когда готовился к свадьбам – двое из его внуков счастливо женились этим летом. Двое чародеев – Хельг Айвин и Сит Наньокетова – заселились отныне в «пещеру колдунов», не так давно покинутую семейством Фирлисов… и Авит Айвин, один из героев Фейра, привёл в бывшую пещеру Аймиа вторую жену, Майю Мейнову. Сьютар Скенес слегка хмурился из-за этого – первой женой Авита была его внучка, Кирин Скенесова, но быстро успокоился – родство с Мейнами ему не помешает. Он даже выставил от себя бочку хорошей кислухи. Не исключено, что ею и упился прошлым вечером Алсаг. Теперь ему было худо, и Фрисс ничем не мог помочь.

Речник отогнал кота и вытащил плот на берег – вчера его забыли в воде, только чудом течение не уволокло его. Огляделся по сторонам, довольным взглядом окинув луковицы Хелтори и пучки Усатки, развешанные вдоль обрыва. Этот год был похуже прошлого, но урожай собрали неплохой – и ещё было что собирать. Почти достроенная хиндикса семьи Наньокетов стояла на свадебном помосте – Фрисс смутно помнил, как её под шумок перетащили туда из-под Дуба, чтобы гуляющие не поломали корабль. Другие хиндиксы тяжело покачивались на ветру с полуспущенными шарами, их не разбирали – ближе к полудню все жители Фейра намерены были лететь в степь. Там ещё осталось немало луковиц, семян и стручков, налилась пряным соком Усатка, подходило время сбора зёрен дикой Кемши, твёрдых, как гранит, но годных на вкусную похлёбку… Речник покачал головой. Его хиндикса повернулась носом на юг, как будто зная, куда её владелец собирается лететь.

Никто не проснулся, никто не вышел, чтобы отвязать корабль от каменного кольца. Фрисс быстро распутал узел и ухватился за борт, неуклюже перевалившись на палубу. Алсаг помогал ему, придерживая зубами за рукав и встревоженно шевеля ушами. Корабль накренился на один борт, но быстро выровнялся и взмахнул плавниками. Пламя в печи разгоралось быстро, уже пожрало охапку сухих листьев и добралось до настоящих дубовых дров, Фрисс кинул ещё пук травы и повёл корабль вверх.

Позади, прямо на стремнине, чернел неосвещённый Остров Струйна. Огни в его окнах давно погасли – его жителям по душе был сумрак. Фрисс всмотрелся в тёмные улицы, надеясь увидеть красный парус «Коршуна», но и Речница Сигюн, и её корабль надёжно затерялись в городе хогнов. Речник думал, что застанет её в Фейре, когда вернётся. Ему было о чём рассказать ей, и подарок – свёрток сушёного Яртиса – дожидался её на дне сумки. Свёрток Яртиса, обломок кей-руды и склянка зелья «Кийольти», целебного бальзама, подобного которому на Реке не сыщешь…

…Мея въедается глубоко – весной белый камень на обрыве ещё был бледно-розовым, но к осени дожди отмыли его. Тёмные воды Кровавого Залива омывали полупрозрачный купол защитного поля, красные сполохи перекатывались по его бокам. Трава над обрывом с весны поднялась в полный рост, но, как видно, излучение поразило её ещё в семенах – листья, скорее серые, чем зелёные, причудливо закручивались и врастали друг в друга. Кесса, прячась за лиственной сетью, подползла к краю обрыва и залегла там, завороженно глядя сквозь прозрачный щиток сарматского шлема. Золотистая кошка, прикрывшись широким листом, притаилась рядом с ней. Поодаль, в самой густой траве, прятался костяной корабль. За него бояться не стоило – даже в одиночку он легко пересёк степи и вернулся в Венген Эсу, где его и держали до возвращения Речницы. А собирались продержать до поздней осени! Кесса уже и не надеялась выбраться на Кровавый Берег. Хорошо, что властитель Халан уговорил Речника Салафииля отпустить-таки её. Иначе пришлось бы сбежать ещё раз.

Внизу, на краю глубокого залива, земля зашкворчала и вздулась мерцающими пузырями. Они лопнули, развернувшись в слипшиеся диски защитного поля. Трое сарматов в чёрной броне стояли у воды, на руках одного из них ещё пестрели яркие угловатые узоры. Кесса плотнее прижалась к камню, надеясь, что снизу её не видно.

…Энергостанция «Скорпион» прекратила существование три года назад, и в тот же день она исчезла со всех карт. Всё, что осталось от неё сейчас – фрагменты подвальных конструкций и горнодобывающих механизмов – лежало на дне глубокой шахты под застывшим озером свинцового рилкара. То, что собирались сделать на этом месте командиры трёх станций, было не более чем формальностью. И всё же Гедимин снова – впервые за этот год – чувствовал, что дышать ему стало труднее, и скафандр неприятно сдавил грудь. С досадой пошевелив плечами, Древний решил, что из первой же партии собственного ипрона добавит к броне новые пластины – это неудобство уже начинало его раздражать.

Чёрный фрил на боку и плече перегрелся и понемногу оплавлялся, зелёное сияние дрожало над ним – хранитель мёртвой станции незаметно вытек из реактора и устроился на броне Гедимина, глядя на остатки «Скорпиона». Альгес и Гвеннон, повисшие в воздухе над куполом защитного поля, старались не приближаться к командиру «Идис» и украдкой посматривали на дозиметры. Древний осторожно притронулся к плечу, умерив свечение хранителя, и положил обе руки на купол. Они продавили насквозь толстую прозрачную плёнку. От близости хранителя она немедленно вспыхнула зеленью, но радиоактивный дух был снаружи и повлиять на показания приборов не мог. Два экрана открылись, четыре пары перистых «усов» выдвинулись из-под брони и развернулись. Гвеннон просунул руку под купол и посмотрел на свой дозиметр.

- Чисто, - сказал он, сверив показания. Гедимин повернулся к Альгесу. Тот повторил действия Гвеннона и кивнул.

- В пределах нормы.

Сверху, с обрыва, на сарматов глазели напуганные, но не утратившие любопытства знорки. Древний чувствовал их взгляды на броне столь же отчётливо, как раскалённую лапу хранителя. Весь обрыв был усеян знорками, и Гедимин с тревогой скользнул взглядом вдоль известняковой стены – достаточно ли она прочна, чтобы не просесть под ними… Гвеннон с громким треском провёл пальцем по его броне, и сармат мысленно одёрнул себя и вынул руки из-под купола.

- Затопление считается возможным. Начинаем разрушение купола.

Прозрачный барьер натянулся, выгнулся в три стороны и бесшумно лопнул, оставив тающее свечение по своей кромке. Вода с рёвом устремилась в котлован и в одно мгновение наполнила его и ударилась о стену обрыва. Тёмные волны кипели и пенились, наметившийся водоворот быстро утих и сгинул. Трое сарматов без опоры стояли над новым заливом.

Гедимин в последний раз посмотрел на дозиметр, с громким щелчком задвинул пластину брони и протянул соплеменникам руку ладонью вверх.

- Ликвидация завершена, - сказал он, склонив голову. – Это была непростая работа. Очень давно я ни с чем подобным не сталкивался и не хотел бы столкнуться ещё раз.

- Приятно было работать с тобой, - с трудом кивнул Альгес – тяжёлый скафандр был ему непривычен. – Надеюсь, следующие наши совместные проекты будут более… созидательными.

Рука Альгеса опустилась на ладонь Древнего. Чуть помедлив, Гвеннон положил свою руку рядом.

- Должен признать, Гедимин, что в своей области ты специалист – и это достойно уважения. Наши разногласия по несущественным вопросам не должны помешать выполнению нашего договора. Я по-прежнему надеюсь, что ты не забудешь о своей части условий.

- Завтра на рассвете, - отозвался Древний, глядя на руки сарматов. Скафандр ещё крепче сдавил грудь… похоже, в этом году подготовка организма к зимней спячке началась раньше обычного. Странно, причин для этого нет…

Гвеннон, убрав руку, покосился на обрыв и громко хмыкнул.

- Гедимин, обрати внимание – твоя подопытная крыса тоже там.

Древний вскинул голову – так и есть, командир «Флана» не ошибся. Тёмно-синий рукав скафандра и рукоять меча рядом с ним были очень хорошо видны в побелевшей до срока траве.

- Знорк Фриссгейн – второй командир «Идис», - бесстрастным голосом заметил Гедимин и дождался, пока Гвеннон неохотно отведёт взгляд. – Как и полагается, он прибыл на последний этап ликвидации, чтобы за ним проследить. Показания его приборов тоже требуют сверки. Ждите меня здесь.

- Уран и торий… Гедимин, не хочу мешать твоим опытам, но участвовать в них не возьмусь, - передёрнул плечами Гвеннон и сам же вздрогнул от громкого хруста пластин. Тяжёлая броня очень мешала резким жестам…

Полсекунды спустя Древний Сармат стоял на краю обрыва, на надёжной твёрдой земле за спиной знорка. Тот крутил головой, высматривая что-то у воды, и не обращал на Гедимина ни малейшего внимания. Сармат тихо отклонил в сторону пучок гигантской травы и подошёл поближе. Ещё ни разу появление ликвидатора Фриссгейна не оставалось без последствий, иной раз очень странных. Интересно, с чем он прилетел на этот раз…