Веер маскарада (СИ)

Глава 6

Собираясь на прогулку, леди прежде проверяет наличие веера, а не пятен на платье.

«Краткий курс придворного флирта, том первый»

Тирой сонно завозился, устраиваясь поудобнее у Вирены на руках, и только после этого приступил к трапезе, размеренно посапывая. Киашьярина улыбнулась и откинулась на высокую спинку кресла, нечаянно спихнув с подлокотника раскрытый томик книги.

Одна из библиотечных гэлл незаметно проникла сквозь пол и беззвучно вернула книгу на место, заботливо пристроив закладку на нужной странице. Вира улыбнулась созданию, хотя знала, что гэллы лишь порождение чар и не способны мыслить.

Внизу скрипнула лестница, поднимая кого‑то на один из уровней. Киашьярина задумчиво следила за возникающими в поле зрения ступенями, пока не показался стоящий на них Рэнд. Не сдержав улыбки, девушка счастливо вздохнула, чувствуя ни с чем несравнимое пьянящее тепло внутри.

— Что это вы тут затеяли? — пожурил их легард, присаживаясь на корточки перед женой.

Тирой, на миг оторвавшись от увлеченного посасывания, рассеянно посмотрел на отца и недовольно заворчал, когда тот вздумал пощекотать малыша.

— Он сегодня не в настроении, — объяснила Вирена, видя недоумение на лице мужа.

— Вот оно значит как? — хмыкнул легард и потрепал сына по хохолку темных волос на макушке. — Тоже полезно. Всех сразу ка — а-ак напугает, чтобы не…

Рэнд недоговорил — Тирой, оторвавшись от маминой груди, ловко схватил его за палец вмиг изменившимися зубками, прокусив кожу вокруг ногтя.

Вира хихикнула и встряхнула малышка, принуждая отпустить киашьяра:

— Выплюнь, папа у нас не вкусный. Выплюнь.

Тирой послушно разжал челюсти, позволяя обиженно шипящему легарду рассмотреть руку.

— Что вот ему так мой палец понравился? — спросил Рэнд, наблюдая за тем, как мелкие царапинки заживают, не успев закровоточить. — Третий раз уже.

— Это он так тебе дает знать, чтоб не расслаблялся. Тирой тебя любит, но тыкать в себя пальцем не позволит.

Рэндалл вновь расстроено засопел, наблюдая, как сын сосредоточенно посасывает грудь Виры.

Малыш, не смотря на несмышленый возраст, уже успел понять, что со всеми, кроме мамы, можно играть в опасные игры, свойственные новорожденным легардам. Кириа, Рэнд, Клант, Элеонора и даже сам король не раз упоминали, что Тирой нацеливал клыки на их носы и пальцы.

С матерью маленький легард никогда ничего подобного не проделывал, словно зная наперед, что Вирене будет не только больно.

Лет до трех малышам удавалось превращаться не полностью, используя лишь что‑то одно из будущего арсенала. Элеонора иногда рассказывала киашьярине, что Кириа любила отращивать лисью шубку во время сна, чтобы было не так холодно.

Клант тоже иногда обрастал, но короткая медвежья шерсть почти не грела. Зато лучшим способом уложить блондина спать было позволить ему засунуть собственную пятку в рот.

«И как только он изворачивался?» — часто повторяла Элеонора.

Про маленького Рэнда она не рассказывала, но Вирена смогла расспросить старую королеву. Клео долго отнекивалась, но потом вынуждена была поведать киашьярине о тех трех тяжелых годах, когда маленький Рэндалл почти не поддавался контролю.

«Все опасались, что он… перерожденный… немного. Не такой кошмарный, конечно, но все же… Его редко удавалось нормально уложить спать. Он очень любил не самые приятные для нянечек игры, прямо как Тирой. Так же как и менять ипостась каждые несколько минут, пробуя спалить все на своем пути!»

Тирой довольно угукнул, прежде чем зевнуть и зарыться носом в складки приспущенного платья Вирены. Рэндалл ловко перехватил малыша, пока тот не успел окончательно заснуть, удостоившись обиженного ворчания, но через пару секунд Тирой вздохнул и приготовился спать не смотря ни на что.

— Удивительно, что уже сейчас он вовсю проявляет свой характер, — усмехнулась киашьярина. — Страшно представить, каким он будет в будущем.

— Все еще может поменяться, — осторожно пожал плечами Рэнл, любуясь кружением гэлл под потолком библиотеки. — Когда дело касается легардов ничего нельзя загадывать наперед!

Вира тихо расхохоталась, поправляя шнуровку платья, и поднялась.

— Ты за ним присмотришь? — строго спросила она после минутного раздумья. — Я хотела подняться наверх, в Гнездо.

— А почему Тирою туда нельзя? — удивился легард.

— Там довольно холодно, да и питирины…

— Глупость! — перебил жену киашьяр. — Мы там уже были, правда, малыш?

Тирой сонно угукнул.

— Рэнд! И ты мне не сказал? — ошарашено воскликнула Вира. — Ты таскал нашего сына наверх… И ни словом об этом…

— Вирена Эллина! — строго шикнул легард. — Что ты переполошилась так? Ничего особенного не произошло… Ну, познакомился Тирой с питиринами. Ну, потрогал мерцающий огонь. Ну, пальнул со страху немного по драконам пламенем, так они этому только обрадовались, жутко малыша испугав и удивив. Чего ты?

— Ты. Без. Меня. Туда. Ходил! — раздельно вымолвила девушка, немного напугав нескольких легардов на нижнем уровне библиотеки. — Вот что!

Рэндалл расхохотался и приобнял жену за плечи, не обращая внимания на ее попытки увернуться.

— Знаешь, ничего сильно интересного ты не пропустила.

Вирена недоверчиво покосилась на киашьяра и недовольно хмыкнула, выражая этим все свое отношение.

— Ты даже не сказал! — не дождавшись от супруга слов раскаяния, произнесла девушка. — Это же очень важное событие!

— Знакомство с питиринами? — удивился Рэнд. — Не важнее, чем сам факт появления у нас драконов! Ты слышала про «драконье время»?

Вирена не хотела, чтобы ее отвлекали от справедливого гнева, но ухмылка Рэнда заставила киашьярину вздохнуть и улыбнуться в ответ.

Про нововведение она услышала еще полгода назад, когда выбралась с Кирией к мастеру Джу за нарядами взамен тем, что стали ей малы из‑за беременности.

Именно болтливый портной и рассказал им о том, что придумали легарды столицы. На всех солнечных и на больших магических часах, на башнях в центре города, заменили две разметки на циферблатах на стилизованное изображение драконов. С начала Вира не поняла, почему было решено переделать отметку «шесть» и «восемь», но потом мастер все объяснил.

С самого первого полета питиринов над Элессоном жители с удовольствием наблюдали это диковинное зрелище. Многие выходили из домов или выглядывали в окна каждый раз, хотя питирины неизменно облетали круг над долиной дважды в день, в шесть утра и в восемь вечера. Даже спустя годы никому не надоел этот ежедневный ритуал.

И в какой‑то момент решено было установить «драконье время». Повелось даже назначать встречи, отталкиваясь не от солнца, а от полета питиринов.

«Сам слышал, как одна моя клиентка назначала встречу подруге… „На час до вечерних драконов“! — расхохотался мастер Джу тогда. — Я сразу не понял, но мои помощники все объяснили. Представляете, дорогие леди, как теперь у нас здесь?!»

Виру очень позабавили новые порядки, а король Эдин на это снисходительно заметил что‑то про то, что в Крайделе, он слышал, так же переняли эту часовую норму, хотя там драконы и не летали.

— Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем легарды по всему королевству начнут пользоваться этой модой? — спросила киашьярина, возвращая книгу на полку.

— Очень немного, — уверенно отозвался Рэндалл.

— Думаешь?

— Уверен. Для всех в королевстве питирины это такой же атрибут новой жизни, как и знание о том, что проклятия больше нет. К тому же это позволяет легардам выказать тебе дань уважения, — убедившись, что Вира забрала одеяло Тироя, Рэнд направился к лестнице.

— Уважение? — с сомнением переспросила киашьярина.

— Конечно! — хмыкнул Рэнд. — Легарды многим тебе обязаны. К тому же за тобой с самого начала признали статус старшей киашьярины, что очень почетно.

Вирена тихо зашипела сквозь зубы, услышав эти слова.

— И ты бы видела лицо мамы! Она орала, как пострадавшая, когда я видел ее в последний раз!

— Ты не говорил, что видел Сарелию, — заметила Вира.

— Это была не самая приятная встреча. Ты же заешь ее… — простонал легард. — Моя мать чаще всего невыносима. И не считается с правилами королевства.

Вира промолчала, не желая высказывать свое мнение по поводу королевы.

Она видела ее всего раз, когда специально ради этого ездила вместе с Рэндаллом в Ррою. Им пришлось некоторое время погоняться за Сарелией по всему северу королевства, чтобы представить ей Виру.

Увидев невестку, королева лишь недружелюбно хмыкнула и с брезгливостью позволила провести рядом с собой несколько минут. Вире тогда не хотелось думать о матери Рэндалла и Кланта плохо, но встреча девушке совершенно не понравилась.

По возвращению в Лесс, киашьярина ничего не сказала мужу, но не могла не обсудить произошедшее хоть с кем‑нибудь. Первым, упомянувшим имя королевы, оказался Клант и, опасаясь обиды блондина, Вира высказала ему наболевшее.

«Ха! Это еще не самое плохое! — ответил ей на это легард. — Наша мать особа очень и очень своеобразная. Она недолюбливает людей, кстати, так что тебе еще повезло. Последние события и то, что стало нам известно о Джеймене, наводят на выводы о причастности Сарелии к Изгнанным, но, думаю, это маловероятно. И, конечно же, сейчас никто не может понять, как так вышло, что отец ради нее пошел против деда. Дед до сих пор в обиде и не желает никого видеть, а мать уже давно не любит отца, как и он ее. Сарелия очень своевольна, нетерпима, себялюбива и взбалмошна. Не обращай на нее внимания!»

Вирена и рада была бы последовать совету Кланта, но как такое возможно, если раз в полгода из разных уголков королевства приходили длинные и пространные письма от королевы, которые бабушка Клео непременно зачитывала, собрав все семейство в своей гостиной. Ее Светлость сдабривала такие моменты порцией собственных замечаний, с которыми все в тайне были согласны, хотя в слух никто и ничего не говорил, чтобы не обижать короля. Эдин старался сдерживаться больше других, не без дрожи подписывая приходящие счета.

На верхнем уровне многое изменилось за эти годы. От лаборатории остались лишь стены. В центре зала соорудили огромное гнездо из магического огня, в котором питирины проводили большую часть дня, прижавшись друг к другу.

Драконы подросли, размером напоминая взрослую кошку, но куда тяжелее. Когда Вира поднималась на верхний уровень, кто‑то из десяти младших обязательно норовил взобраться к ней на колени. Проворнее всего оказывалась голубенькая малышка. Дракончики или сворачивались в клубок, или вытягивались во всю длину, свешивая непомещающийся хвост до самого пола.

Из всех питиринов только старший, синенький, редко спал в общем гнезде. Он даже на общий вылет появлялся редко, всем своим видом показывая, что он уже взрослый. Днем дракон охотился на равнинах недалеко от города, а по вечерам возвращался в Лесс, в гнездо на дальнем краю террасы Виры и Рэнда, где ночевал не глядя на погоду.

Иногда синенький возвращался глубоко за полночь. В такие вечера Вира всегда дожидалась его прилета, сидя на террасе и закутавшись в плед. Дракончик устраивался у нее на коленях, и они вместе смотрели яркие невероятные места, будто придуманные питирином. Затем выходил Рэндалл и уносил Виру в спальню, в тепло, позволяя синенькому большой довольной кошкой шуршать углями в камине.

С возрастом их чешуйки поблекли, став серовато — синими, тускло — зелеными или вовсе окрасились в россыпь черных, серых и коричневых отметин, что позволяло питиринам прятаться в листве или среди камней. Но их называли как и раньше, когда они мало чем отличались от камешков — яиц, из которых вылупились.

Вира и синенький не оставляли попыток разбудить кого‑то еще из дракончиков, но пока все попытки оказывались тщетны.

Готовясь к вечернему вылету, питирины дружно ворчали, обмениваясь прикосновениями, словно обсуждая какой‑то план своим особенным способом общения. Увидев Вирену, дракончики зашумели, позабыв обо всем, наперегонки заковыляли к ней, стремясь оказаться впереди остальных. Киашьярина хихикнула и присела на корточки, позволяя каждому из зверьков коснуться клювом или крылом ее руки и щеки.

Не смотря на жесткие пластинки чешуек и кинжально острые когти, питирины вели себя осторожно, словно боясь причинить девушке вред. Глядя на них сверху, Рэндалл не мог ни улыбнуться, вспомнив, как ему досталось несколько месяцев назад от когтей этих, таких ласковых сейчас малышей.

— Сколько еще они с нами пробудут, как думаешь? — с сожалением вздохнула Вира, глянув на супруга.

— Не знаю, — тот пожал плечами, сделал Тирою большие глаза и устроился на полу рядом с гнездом.

Огонь сквозь толстое стекло приятно согревал спину, опаляя щеку теплыми потоками жара.

— Я искала ответ в книгах, но пока мне все еще сложно понимать письменный язык легардов, — задумчиво протянула киашьярина. — Но кое‑что я все же нашла! В книгах ясно указано, что питирины хоть и стайные создания, но жить предпочитают в горах, среди расселин в скалах.

— Из‑за этого дракончики решат отсюда улететь? — усомнился в словах девушки легард. — Думаю, они слишком разумны для этого! Лесс стал их домом, в Элессоне их почитают, как чудо. У драконов есть свое место и удобная площадка для старта.

Вира улыбнулась, вспомнив, как жаловались маги, занимаясь переустройством верхнего уровня. Созданная ими невидимая стена, защищавшая замок от влияния погоды, оказалась огромной проблемой, мешавшей заниматься Гнездом. Потоки воздуха, отталкиваемые магической преградой, поднимались круто вверх, создавая на уровне лаборатории и над замком шквальные ветра.

Когда кто‑то из магов попробовал изменить форму башенок, то его просто унесло в полет над городом, благо он смог успокоиться и создать себе воздушную подушку и без происшествий приземлился на одну из крыш на противоположной от Лесса стороне города.

Обдумав два десятка способов решить проблему, маги были вынуждены на три дня снять с замка отводящие чары, перед этим укрепив непробиваемой защитой стекла. Как на зло, именно в это время теплые летние деньки сменились проливными дождями, не осушавшими свои серые небесные перины почти две недели. Обитатели замка с содроганием следили за непривычно серым небом за окном, боясь подниматься на верхние уровни, где влияние погоды ощущалось даже сквозь прочные стены.

Неровные выступы балконов и террас создавали оглушительную какофонию звуков. По ночам начинало казаться, словно на Лесс напала стая огромных прожорливых монстров — камнеедов. Эмма, привыкшая, что в гостях у сестры с ней ничего не может приключиться, додумалась открыть окно, оглушив служанку, напугав половину знати и перепугавшись до дрожи в коленках.

То и дело по коридорам сновали бесконечные сквозняки, пользуясь закрепленными переходами между этажами. Ее Светлость каждое утро начинала с жалоб о боли в суставах, хотя все знали, что королева лукавит. Фрейлины королевы, неожиданно вспомнив о своих обязанностях, спешно упаковали вещи и отбыли разыскивать госпожу на юг королевства. Кириа, воспользовавшись приглашением, переехала к одной из подруг, сделав вид, что не знает о родстве той с лордом Ангусом. Рэнд и Вира остались в Лессе, наслаждаясь пусть и не тишиной, но хоть покоем, таким непривычным здесь.

— Но ведь рано или поздно они захотят создать собственные пары, — задумчиво поделилась мыслью Вирена. — Это же нормально. В старых записях есть пометка, что питирины начинают искать себе партнера на двадцатом году после вылупления из яйца, когда у них сменятся последние чешуйки на внутренней стороне хвоста…

Нахмурившись, киашьярина перевернула пристроившегося у нее на руках дракончика, с серьезным видом заглянув ему под хвост. Питирин на миг замер, не понимая, что произошло, а потом громко заверещал, разбудив спящего Тироя. Вира дернулась, заваливаясь на спину, а зверек живо улепетнул к остальным, с ужасом на него зашипевшим.

— Напугала ты их, — усмехнулся Рэндалл, покачивая Тироя, решившего, что здоровый сон важнее опасностей мира.

Киашьярина обиженно проворчала что‑то неразборчивое, но питирины уже не обращали на нее внимание, дружной толпой пробираясь сквозь полупрозрачную магическую стену, отводящую от гнезда ветер из открытой башенки.

Еще когда дракончики только учились летать, бесстрашно спрыгивая вниз с любой возвышенности, будь то камень или перила террасы покоев Виры и Рэнда, легарды обнаружили интересную особенность этих созданий. Они могли не только прятаться внутри живых объектов, но и сливаться с камнем. Если питиринам хотелось попасть куда‑либо, то они бесстрашно использовали стены Лесса, исследуя коридоры гомонящей толпой. В один из таких походов они и нашли лабораторию, тут же определив, что это их пещера. Даже не появились на кормление, чего с ними раньше не бывало.

— Когда мы оставили малышей с ремесленниками, я думала им там будет хорошо, но они меня разыскали, — покачала головой девушка, проводив взглядом последний черненький хвост. — Спрятались в каменных коробах, в которых перевозили лампы в Элессон, а в Лесс их уже горожане принесли.

Дружно захлопали крылья, перекрывая вой ветра, и небо огласил радостный многоголосый квак.

— Они не могли тебя бросить, — усмехнулся киашьяр. — Ты же их мамочка!

— Бу — бу! — скорчила рожицу Вира и, как была на коленках, поползла к легарду.

Переложив Тироя поудобнее, Рэнд подхватил киашьярину за ворот платья, подтаскивая к себе поближе и слыша ее довольное сопение. На миг прижавшись губами к шее мужа, Вирена повернулась, устраиваясь у него под боком.

— Как думаешь, мы… — осторожно начала она нарочито безразлично.

— Посмотрим, — хмыкнул легард, поцеловав жену в макушку. — Возможно… Но, так же возможно и то, что торопиться не стоит.

Вира вздохнула и пошевелила плечами, плотнее ввинчиваясь в кокон между боком и рукой киашьяра.

— Ты Кланта видел? — после нескольких минут молчания спросила девушка.

— Он вернулся? — нахмурился Рэндалл.

— Не совсем… — протянула Вира. — Он появился всего на несколько часов. О чем‑то пошептался с Клео и опять исчез.

— А! — неопределенно отозвался брюнет, большим пальцем пощекотав Тирою пятку.

Малыш зевнул и с недовольством разлепил один глаз, серьезно вперившись взглядом в отца.

— Я не понимаю, что с ним происходит… — пробормотала Вирена.

— С Тироем? — усомнился в словах жены Рэнд.

— Нет, с Клантом! — воскликнула киашьярина. — Да и с Эммой. Эти двое какие‑то странные в последнее время! Ну, Клант ладно. Он всегда со своими жучками в голове, но моя сестра. Она так… со мной разговаривала… И Клео намекала, что у Эммы какие‑то проблемы. И, знаешь, что? На празднестве я половину вечера ее не видела! Понимаешь, что это значит?

— Неа, — беспечно отозвался Рэндалл.

— Эмма явно натворила какую‑то глупость, вот что! — уверенно промолвила Вирена. — Не удивлюсь, если она провела ночь празднества не одна. Алия для меня расспросила слуг — Эмма в ту ночь ночевала не у себя в комнате!

— Удалось выяснить, где именно? — усмехнулся киашьяр.

— Нет. Но в замке было не так много гостей, с которыми она смогла бы… — Вира поперхнулась.

— Провести ночь, — подсказал Рэнд. — Да не так много, но не забывай и о женатых, ты же их отбросишь обязательно. Я тебя знаю.

— Рэнд!

— Это легарды, — примирительно пожал плечами киашьяр. — Всякое может быть. Хотя странно, я думал, твоей сестре нравится Клант.

— Да сколько ж можно? — невесело спросила Вира. — Не думаешь же ты, что это чувство могло жить в ней вечно без расчета хоть на капельку взаимности?

Как и следовало ожидать, на сборы в дорогу ушло не так много времени, чтобы у меня не осталось возможности вновь и вновь прокручивать в мыслях события последних дней и недель, так и эдак обдумывая произошедшее. Порой даже возникала мысль все бросить, отправиться в Лесс и рассказать хотя бы Вире грызущие меня изнутри секреты.

По подписанным преподавателями векселям я получила в казначействе Академии совсем небольшую сумму, радуясь, что мои подработки и поддержка отца всегда могут спасти наш маленький отряд во время путешествия. На Карра я особо не рассчитывала, хотя не раз видела мага в деле. Но одно — смотреть, как он превосходно изгоняет чужие чары на экзамене, и совсем другое — устроить настоящую охоту на искусно наложенное проклятие за пределами Академии.

На закрепленного за мной коня без боли и сочувствия смотреть было тошно. Так что я забрала его из казенной конюшни задолго до отбытия, уговорив трактирщика ниже по улице от пансиона подержать у себя, оплачивая животному достойный корм и теплую попону.

За неделю такой жизни серый мерин заметно изменился. Его бока чуток отлипли от хребта, а на морде проступило новое выражение взамен скорбной мине. Теперь конь казался очень удивленным, каждого к нему подходившего встречая отчаянно выпученными карими глазами.

Я навещала его ежедневно, чистила и подсовывала то хлеб, то морковку, постепенно приучая к себе. Будь на моем месте сестра, мерин давно бы превратился в довольного кота, ластящегося к хозяйке с радостным сопением. Ко мне конь привыкал медленно, постоянно с тревогой осматриваясь, когда я проходилась по его бокам плоским металлическим скребком.

Вскоре шкуру удалось очистить от присохшей грязи, вычесав зимний подшерсток и белые хлопья застарелого пота. Кузнец, к которому мы отправились на пару с Ройной, обтесал излишне отросшие копыта и сменил подковы, добавив коню уверенной поступи. Несколько дней мы дружно под уздцы водили животных по городу, давая тем возможность привыкнуть к новой обувке, а самим лучше узнать характер казенного транспорта.

Кобылка Ройны, более молодая и крепкая, все норовила броситься вскачь, снеся хозяйку с ног, но прохожие пугали животину куда больше, так что она все время стригла ушами и громко сопела.

Серый мерин посматривал на кобылку чуть покровительственно и величаво, уверенно выгибая шею и размахивая хвостом.

Нагрузив на коня сумки и хорошенько пристегнув их к седлу, я попрощалась с Ройной и хозяйкой пансиона, не представляя, что меня ждет прямо за воротами города. С Карром мы договорились встретиться в Жминьках — маленьком селении в паре километров от Столла ближе к обеду, а ночь провести уже в Лененцах, на малом восточном тракте.

Мерин, которого за спокойный нрав я назвала Молчун, неторопливо отошел от дома, держать посередине улочки. Ройна помахала рукой и широко зевнула, собираясь еще часик — другой поспать. Миссис Дросс горестно всплакнула, прижимая к щеке кружевной платочек.

— Как она будет там? — донесся до меня ее обеспокоенный вопрос. Ответ Ройны я уже не разобрала, понадеявшись, что подруга успокоит хозяйку, расписав нашу практику в лучших красках.

У меня не было иллюзий на счет предстоящего года. Учащиеся со второй ступени, проводившие у нас многие практические занятия, ясно дали понять, что не стоит ждать от заданий Академии особого разнообразия и полезности. Хорошо, если нас заставят при помощи магии изводить тараканов в затхлых подвалах какого‑нибудь дома, а не раскапывать древние могилы в поисках чего‑то, что привиделось подслеповатой старушке на семейном кладбище.

Немногочисленные по раннему времени прохожие косились на меня, как на странную диковинку. Оно и понятно! Даже Ройна для себя выбрала жесткое женское седло, словно не представляя, что ей предстоит провести в нем не один день. Я же, плюнув на глупые предрассудки, купила на свои деньги удобное новенькое седло с мужской посадкой, потник и всю остальную сбрую, не рассчитывая на удобство казенных вещей.

Карр собирался выехать еще вчера вечером, за какой‑то надобностью собираясь заскочить к кому‑то в Жминьках. Я даже не стала уточнять к кому и зачем. Всю дорогу сначала до ворот города, где меня проводили недоуменными взглядами заспанные стражники, а оттуда и до селения, вокруг которого раскинулись многочисленные свежевспаханные поля, я проделала в молчаливом раздумье, подбадривая себя незатейливыми песенками.

Никуда не спеша, в селение я прибыла аккурат к завтраку, нагуляв аппетит и не отбив себе ничего на разъезженной дороге. Единственная придорожная едальня по раннему времени пустовала. Девчонка, протиравшая у стойки глиняные кружки, сонно клевала носом, ни на что не обращая внимания. Мое появление на пороге она прозевала, за что и получила тычок от высоченной светловолосой дамочки в заляпанном переднике.

— Изволите чего? — протараторила девица, зайцем подскочив ко мне.

Я хмыкнула, выбрала стол почище у окна, застелила лавку пустой сумкой и только после этого посмотрела на девушку, быстрым цепким взглядом осмотрев заведение и прикинув, что здесь можно получить за те деньги, которые я была готова заплатить. Хозяйка едальни смотрела на меня с не меньшим подозрением, явно признав во мне ученицу Академии.

— Молока, хлеба, самого белого, что у вас есть, и…

Хозяйка, закончив меня рассматривать, обежала стойку и, оттеснив служанку в сторону, елейным голосом затараторила:

— Мясо есть свежайшее, яичницу, блины с припеком можно, каши разнообразные, салат…

Дальше я уже не слушала, лишь пару раз кивнула на более — менее привлекательные яства. Хозяйка довольно улыбнулась и услала девчонку готовить завтрак, а сама изваянием радушия и доброты замерла за стойкой.

Как и любой житель окрестных мест, эта женщина быстро разобралась, кто перед ней, так что не стоило рассчитывать на дешевую кормежку. Как‑то так повелось, что увидев знак Академии или уловив в повадках человека принадлежность к магам, трактирщики, купцы и обычные прохожие считали своим долгом хоть немного опустошить карманы ученика — бедолаги от лишних монет. С настоящими магами подобное проходило редко, а вот еще толком не оперившиеся птенцы безропотно отдавали свои деньги.

Моя внешность долгое время вводила в заблуждение всех в Столле, в отличие от Элессона. Люди, по некой природной особенности, не теряли надежды обдурить молоденькую девчонку. Легарды, более спокойные и проницательные, с первого раза улавливали во мне непреклонных характер и предпочитали не связываться.

Пристроив на стол перчатки, я с самым невозмутимым видом глядела в окно, когда девчонка — подавальщица притащила полный поднос, быстро расставив его содержимое.

— Два сребра, госпожа, — прощебетала девушка, склонив голову.

Я ничего не ответила, позволив себе мысленную ухмылку, обвела еду на столе взглядом и вперила оный в хозяйку едальни, не оставляя той сомнений, что перед ней не глупенькая девочка — цветок.

Даже если бы из моих глаз сверкнули молнии, эффект не получился бы столь действенный. Тяжело сглотнув, хозяйка подбежала к нам и залепила подавальщице звонкую затрещину:

— Что ты мелешь, дура! Простите ее, госпожа. Племянница моя, с самого детства с головой не в ладах. Наговорила вам ерунды. Какие два сребра? Двадцать медью тут, не больше.

Я расплылась в улыбке, в которой было что угодно, но не добродушие.

«Держать их в узде нужно! — заметил мне как‑то Клант. — Это ж как с маленькими детьми — дай волю и останешься без единой нитки на теле!»

«Прекрати!» — велела я себе, но уголки моих губ уже дрогнули и улыбка сама собой начала стекать с лица. Поскорее расплатившись с хозяйкой, я отвернулась к окну, не желая демонстрировать вмиг изменившееся настроение.

— Привет! — За окном возник Карр и издали помахал мне рукой. — Я сейчас.

Беззвучно крякнув, я уткнулась в свои тарелки, надеясь, что парень здоровался не со мной, но через несколько секунд, привязав коня у коновязи, Карр ворвался в едальню, плюхнувшись напротив меня.

— О! Вкуснятина! — возликовал он с таким лицом, словно последний раз ел несколько дней назад.

Я не успела ничего сделать или отодвинуть от него свой завтрак, как Карр подхватил тарелку с вяленым мясом, перевернул ее на пару ломтей хлеба, счастливо улыбнулся и налил в кружку моего отвара малиновых листьев.

Желая спасти хоть что‑то, я накинулась на еду с другой стороны стола, с сопением запихивая в себя ломтики овощей, картофель, куриную ножку и блинчики, запивая это остатками отвара.

Всего через несколько минут еда на столе закончилась. Карр сыто хмыкнул и утер лицо рукавом. Я вяло ухмыльнулась, попыталась закинуть ногу на ногу и сесть поудобнее. Забыв, что моя попа пристроена не на стуле, а на лавке, я с воплем оказалась позади оной, перекулившись через голову.

— Ты не ушиблась? — Карр даже не потрудился приподняться, чтобы задать мне этот вопрос.

— Все нормально! — рыкнула я, опять взгромоздившись на злополучную лавку. — Все нормально! Что это ты так рано? Обещал же лишь к обеду.

— А ты? — передернул парень. — Явилась ни свет ни заря.

Говорить о том, что мне хотелось побыть наедине, в дали и от него, и от всех остальных, не хотелось, поэтому я просто неопределенно пожала плечами, как часто делала в таких случаях.

— Не твое дело. Я свободный человек!

Карр чему‑то хихикнул и с серьезным лицом покивал в ответ, при этом в его глазах отчетливо виделось веселье.

— Так что? — я перевела тему. — Отправляемся в дорогу?

— Конечно… Если через часок выедем, то даже раньше будем в Лененцах. Или, если хочешь, попробуем успеть прискакать в Дольную, это еще дальше по тракту.

— Я знаю, — прошипела я. Карр в своей обычной манере опять вел себя так, словно он лучше других все знает.

— Ну и?..

При мысли, что я могу отбить пятую точку еще до прибытия в пункт назначения, радости не возникало, так что я, сделав задумчивый вид, изрекла:

— Давай придерживаться плана, Карр.

Парень секунду удивленно на меня таращился, а потом хихикнул, покивав.