Веер маскарада (СИ)

Глава 1

Сложенный веер на поясном шнуре не означает ничего, до тех пор, пока его не возьмут в руки.

«Краткий курс придворного флирта, том первый»

Солнце, проникая сквозь прорези в панелях, припекало макушку, особенно сильно стараясь над уже основательно покрасневшим ухом, но Вирена не думала сдвинуться или хотя бы повернуть голову. После долгой зимы, с лютыми ветрами и долгими снегопадами, когда даже крыши города внизу разглядеть не представлялось возможным, приход весны встречался с радостью и благодарностью. Дороги и поля еще полнились не успевшей впитаться или уйти в вышедшие из берегов реки водой, но все говорило о том, что весна во всю празднует победу. Девушка блаженно потянулась, впитывая тепло, по которому успела соскучиться, когда услышала неясную возню в комнате.

Уходить с террасы не хотелось. Здесь вкусно и знакомо пахло цитрусами и нежными цветами, хотя на белесых шипастых побегах еще только появлялись свежие листочки. Не привыкшие к холодным зимам Легардора, апельсиновые деревья долго сопротивлялись такому самоуправству, но Рэндалл был не преклонен, решив подарить супруге такой необычный живой подарок.

Корни деревьев прятались в специальные ниши под мраморными полами. Каждое утро слуги поливали плодородную почву, дабы сочная зелень не переставала радовать Виру. Прямолинейные и непреклонные стволы Рэнд магией заставил куститься и тянуться, как виноградные лозы, оплетая многочисленные резные колонны, между которыми повесили разнообразные стеклянные фонари. За почти четырнадцать лет апельсиновые деревья разрослись и полностью скрыли поддерживающие опоры. К немалому удивлению даже замкового садовника, служившего в Лессе не один десяток лет, лозы даже давали плоды, не смотря на высоту расположения террасы над уровнем земли и тяжелый климат севера.

Оранжевые солнышки по размерам и цвету уступали своим привозным собратьям, но сладость и сочность их мякоти компенсировала этот недостаток. Вечерами Вирене нравилось сидеть на террасе, разглядывать далекие светлячки городских огней и любоваться необычным зрелищем, которое представляли отбрасываемые на листву тени от фонариков.

Еще один неясный возглас из комнаты заставил девушку расстроено замычать, но добродушный щебет Алии успокоил девушку. Появившаяся у распахнутых стеклянных дверей беловолосая легарда с нежностью улыбнулась маленькому созданию, которое с мало скрываемым трепетом держала на руках.

— Что случилось, Алия? Опять есть захотел?

— Куда там! — закатила глаза служанка. — Тирой к мамочке захотел. Мамочка нашему киашьяру должна быть доступна каждую минуту! Он еще не знает, что стоит его папочке из наследника стать королем, и у нашего мальчика появится целый список новых дел. Тут уж не до мамочки будет!

Вира хихикнула, слушая Алию:

— Ну, ты скажешь! Тирой пока не знает ничего, кроме добрых рук и милых улыбающихся лиц.

Маленький легард на руках у служанки, увидев маму, радостно завозился, пустил пару мыльных пузырей и расплылся в счастливой улыбке.

— Ня! — довольно провозгласил он и потянулся ручками к объекту своей неистовой любви.

— А кто у нас тут такой улыбательный? Кто это у нас такой сладенький? — Вира приняла сына у служанки и подбросила вверх, после чего с чувством поцеловала в животик, подышала минуту, дождавшись веселой возни, и с широкой улыбкой на устах покачала Тироя взад — вперед, а потом подбросила вновь.

Как и любой полуоборотень, малыш развивался совсем не так, как человек, пока чуть — чуть опережая. В свои два месяца он уже уверенно держал голову и щеголял первым зубом, заставив Виру перейти на подкорм из рожка и на растертые в мелкую пыль кашки. Приглашенную подготовленную кормилицу — легарду Тирой отверг, предпочтя неизвестную массу из рук мамочки сомнительной соске, на маму не похожей.

— Как быстро он подрос… — пробормотала Алия, стараясь улыбаться не слишком явно. — Такой здоровый и сильный малыш!

Вирена счастливо ответила служанке широкой улыбкой. Она и сама была несказанно рада, что малыш, стоивший ей стольких волнений, тринадцати месяцев ожидания и мучительных родов, появился на свет настолько сильным и крепким.

— Совсем тебе отдохнуть не дает, — вздохнула Алия.

— Как и его отец, — хитро протянула Вира, быстро покраснев.

Тирой согласно икнул, глядя на маму большими нереально синими глазами.

Последние годы народ Легардора медленно, но верно начинал верить в то, что беда, висевшая над ними столетиями, миновала. Постепенно с лиц жителей исчезали тени страха и опасений, семьи с надеждой заводили детей, не веря, когда появлялись здоровые малыши. За все четырнадцать лет, что прошло со свадьбы Вирены и Рэндалла, не родилось ни одного перерожденного. И, хотя в горах и необитаемых долинах еще встречались монстры, теперь их участь не пугала. Магия, бывшая самой сутью легардов, через Оракул повлияла на будущее всего народа.

Самые приближенные знали, что капля крови Виры по случайности уже попала в воды Оракула, но для знати и простого люда обряд провели по всем правилам еще раз.

Вирена осторожно потерла запястье. На коже давно не осталось и следа произошедшего, но в памяти все еще всплывали красочные образы. За подготовкой к свадьбе и обряду соединения с народом Легардора, девушка не замечала, как пробегали дни. Даже ее собственный день рождения стал почти неожиданностью. Его она справляла дома, рядом с отцом и сестрами. Эвила приехала из Ленисина, оставив маленькую дочь на попечении кормилиц и нянек.

Свадьбу сыграли через неделю после Алорийских торжеств, уже здесь в Лессе. Для королевства это был важный момент, давший легардам возможность забыть о восстании и нападениях. Свадьба положила начало новой спокойной жизни, в которой не было места древнему проклятию.

Организацией свадьбы занималось так много народу, что Вира не могла сообразить, что же происходит. Со стороны это мельтешение вокруг напоминало общую истерию. Но потом наступил важный день. Девушку облачили в серебристо — белое платье, расшитое мелкими кристаллами. Идти в нем оказалось тяжело, но по обряду легардов к жениху невесту провожали двенадцать девушек, одетых так же в белые, но совсем простые платья, так что весь путь невеста проделала почти по воздуху. Нескольких девушек Вира не знала, но были здесь и родные лица. Ольма и Эвила улыбались уверенно и ободряюще, Эмма все время хихикала и в какой‑то момент начала громко икать, Кириа величаво и торжественно ступала по ковру в числе остальных.

И только Алия, долго противившаяся подобной чести, беззвучно прорыдала, пока исполняла возложенные на нее обязанности, не веря, что ее допустили в круг знатных и родовитых. Саму свадьбу Вирена пыталась вспомнить в деталях, но все слилось в один единый смазанный момент, в котором успокаивало только то, что у нее была возможность опираться на руку Рэнда. Кажется, свадебный обряд проводил сам король, но девушка не могла за это поручиться, а уже какое‑то время спустя глупо было уточнять подробности.

Главное, что все состоялось, и никто не помешал. Она так волновалась, представляя, как в зал врывается Джеймен, что просто думать не могла ни о чем другом. Об этом безумном Изгнанном никто ничего не слышал с той поры, как подземное убежище Изгнанных обвалилось. Возможно, он погиб, но девушка слабо в это верила.

Не смотря на смазанные в чехарду неясных образов события нескольких месяцев, Вира как‑то незаметно для себя освоилась с положением киашьярины. Давало о себе знать воспитание, за которое так боролась тетя Севиль.

Какое‑то время Вирена опасалась, что не сможет нормально существовать в мире легардов, да еще и по их законам. Но вскоре убедилась, что ничем особенным быт супруги будущего короля не отличается от ее прежней жизни в Алоре. Как и для любой знатной особы, для нее существовали свои правила и нормы, на соблюдение которых напирала Элеонора, мать Кирии, но старая королева Клео, как и Вира происходившая родом из княжеств людей, и сам будущий правитель по секрету на разные лады сообщили девушке, что делать она может, что угодно и как угодно. Воспользовавшись этой свободой, Вира отказалась от обязательных двенадцати фрейлин, оставив при себе только Алию.

Элеонора кричала и жаловалась Эдину, но король только усмехался и пожимал плечами, отшучиваясь тем, что не мужское это дело, в числе юбок вокруг Виры разбираться. Даже Клео похохатывала, глядя на это сражение.

Два месяца после свадьбы Элеонора выстраивала у дверей в спальню Вирены толпу не выспавшихся и злых девушек, одетых, как подобает фрейлинам. Девушки скучали, хныкали и не желали служить толпой сопровождения. Элеонора покрикивала и раздавала задания. Кому‑то следовало подхватить киашьярину под белы ручки, чтобы вытащить из‑под одеяла, кому‑то смешивать воду в ванной комнате и добавлять ароматные масла и соли. Четверым полагалось мыть Виру с головы до пят.

Но стоило всей этой толпе ворваться в спальню, на цыпочках подкрасться к кровати и попытаться нашарить там княжну, как оказывалось, что Вирена, будто назло Элеоноре, сладко почивает в покоях новоиспеченного мужа, пригревшись у того под боком. Вира, вспомнив первые два года замужества, сдавленно хихикнула и покраснела.

Они с Рэндом тогда сделали все, чтобы Элеонора оставила ее в покое, не добившись никакого толку. Беспокоить сон киашьяра, как выяснилось, желающих не нашлось. А после по настоянию самой Виры их комнаты объединили, снеся между ними стену и соорудив общую ванную, гардероб и перенеся защитные сосуды. Занимайся этим строители, дело заняло бы много недель, при помощи же магии с задуманным управились за один день, никак не побеспокоив дневные занятия кого‑либо в замке.

Особых занятий у Вирены, как киашьярины, не оказалось. Только томительные скучные чаепития в компании знатных легард, пожелавших записаться к девушке на прием. Каждая из них долго ходила вокруг да около, выпивала по чайнику дорогого рубинового отвара и только потом сообщала о цели визита. Чаще всего все оказывалось довольно прозаично и нудно, но Вирена иногда соглашалась помочь, если чувствовала симпатию к гостье. В какой‑то момент она поняла, что все эти визиты — своего рода признание ее, как будущей королевы, поиск помощи и защиты.

— Ты старшая киашьярина, это нормально, — объяснила происходящее бабушка Клео.

— То есть, как это, старшая? — хмыкнула тогда Вира. — Младшей я что‑то не вижу, а и Рэнда, и Кланта называют просто киашьярами, не разделяя на старшего и младшего.

— Так то они! — развеселилась Ей Светлость. — А то ты! У каждого свой взгляд на это, но запомни: женщины всегда внимательнее смотрят на королеву и слушают ее охотнее. Это правило Легардора. Каждая знатная особа, даже жена лорда лэрда, предпочтет обратиться с просьбой к женщине, а не к мужчине. В данный момент только ветра знают, где носит мою невестку. Последнее письмо от нее мы получили из какой‑то захудалой деревеньки на юге. Неудивительно, что легарды решили избрать тебя, как силу и опору. К тому же проклятие снято, что не может не радовать. Ты знаешь, сколько новых кристалликов заполнило зал Оракула? Сколько новых судеб появилось? За пару лет больше, чем за десятилетия до этого. Через тебя они получили свободу, вот и стремятся насладиться ею в полной мере.

Проходили недели, месяцы, годы в мелких заботах, в счастливых минутах и веселых торжествах, а потом Вира с удивлением взглянула на приехавшую погостить на лето Эмму. Из семилетней девочки вымахала высоченная восемнадцатилетняя девица, но за эти десять с лишним лет сама Вирена почти не изменилась. И хуже того, она никак не могла понять, куда же делись эти годы. Обряд обмены кровью с Оракулом и с Рэндом не сделал ее полновесной легардой. Превращаться она не научилась, магия не появилась. Всех даров и досталось, что продолжительность жизни.

Она старалась не думать о том, в чем будет отличатся ее прежнее существование от нового, опасалась просто сойти с ума от долгих и тоскливых лет в Лессе, а оказалось, что не заметила, как они промелькнули. При этом внешне сама не стала старше. С ужасом и неверием, Вира смотрела на младшую сестру, которая, не глядя на разницу в одиннадцать лет, смотрелась ее ровесницей. Эмма к происходящему относилась проще и журила Вирену, что скоро они поменяются местами.

— Зато представь, каково Ольме! Ее сын скоро станет взрослым, а там и папа передаст ему титул князя. Ты видела, как скривилась наша старшая сестра, поняв, что между вами уже не четыре года разницы, а куда больше?! Ольма теперь похожа на нашу мамочку.

Воспоминания шутливых реплик сестры заставили Вирену улыбнуться и со счастливой улыбкой посмотреть на сына. Тирой, уютно устроившись у нее на руках, уже давно посапывал и причмокивал во сне губами.

— Опять ему что‑то снится, — хмыкнула Алия, поправляя подушки в пустых плетеных круглых креслах. — Молочные реки.

— Малыш любитель хорошо покушать, — с нежностью согласилась киашьярина. — Это хорошо. После еды его не слышно и не видно!

— Так оно и понятно. От большой любви родятся счастливые дети! Что ему нужно? Мамочка рядом, папочка целыми днями готов на ручках таскать.

Вира рассмеялась, вспомнив, как перепугалась неделю назад. Она решила провести день в компании Кирии, погулять и поискать в библиотеке что‑нибудь интересное при помощи гэлл, а когда девушка вернулась, то узнала, что дражайший супруг утащил младенца в легалдиры — загоны и стойла для легалов обитателей замка, смотреть на рождение нового скакуна. От картины, которую она успела застать, у Виры ушло сердце в пятки. Рэндалл, без каких‑либо опасений, позволил маленькому Тирою трогать новорожденного крылатого жеребчика. Только натренированная годами выдержка заставила девушку промолчать и не выговорить киашьяру всего того, что она хотела. Но Рэнд пожурил, что ей и говорить не нужно — мысли на лице написаны.

Вира немного обиделась тогда и молча ушла, вынудив супруга целых два дня уговаривать ее не злиться. Сама девушка знала, что не права, но ей в какой‑то миг стало так обидно, что остановиться она не смогла. Сдерживаясь, чтобы не наговорить лишнего, она часами стояла, взявшись руками за перила на террасе, и вспоминала. Оказалось, ей много чего нужно было вспомнить.

Она сама не поняла, когда перестала мыслить, как прежняя Вира, хотя очень долго переживала по разным глупостям. Даже теперь, столько лет спустя, ей все еще было стыдно за свое поведение в первые годы замужества. Старая королева ее журила, если Вира заводила разговор о том, что не может забеременеть.

Слова бабушки так и отдавались в голове киашьярины:

— Глупости. Ты просто еще очень молода и не готова.

— С чего вы взяли? — Вире тогда было столь обидно и жалко себя, что порой она начинала разговаривать язвительно и недовольно.

— Не я. Рэнд. Он легард и знает, кто такие легарды. Не торопись. Еще успеешь понять, — хихикала многоопытная королева.

— Разве младенцы людей и легардов отличаются?

— Еще как! Еще как! Когда я носила Эдина, то думала, что он порвет меня изнутри! С Киреваром все было куда проще, — поделилась Клео.

К своему ужасу Вира только тогда поняла, что эта женщина мать короля Легардора.

— Еще успеешь, — повторила Клео. — Я горжусь внуком. Он правильно делает, что дает тебе время привыкнуть и освоится.

Больше Вира никого не спрашивала об этом. Да и все вели себя так, будто знали наперед, что надумал Рэнд. Сама девушка долго обижалась и расстраивалась, не понимая, почему за нее решают столь важное. И только потом, проснувшись утром со странной рвотой и словив настороженный взгляд Рэндалла, успокоилась, осознав, насколько он за нее взволнован. Они даже поговорили по душам. Киашьяр признался, что хотел бы отложить рождение ребенка еще хотя бы на десять лет, а то и на двадцать, но раз уж все само произошло…

Вира поняла, во что ввязалась, месяце на шестом, когда единственным ее желанием был сон, еда и руки мужа на неспокойном обитателе ее живота. В отсутствии Рэнда малыш вел себя шумно, брыкался и сучил ножками. К тринадцатому месяцу выносить это стало совершенно не возможно.

Роды начались ночью. Элеонора радостно запаслась полотенцами, горячей водой и взялась за дело. Но к утру, как планировалось, малыш еще не покинул утробу. К родам подключили других легард, но и это не ускорило дела. Мужчин в комнату не пускали, хотя Рэнд бранился и грозил Элеоноре.

К обеду все стало совсем плохо. Ребенок перекинулся в звериный облик и наотрез отказался выползать. Вира помнила те часы, как в тумане. Боль заглушали снадобья, но легче от этого не было. В конце концов, Рэнд ворвался в комнату, растолкал женщин, поцеловал изможденную Виру в висок и с самым хмурым видом начал воспитывать своего не рожденного сына. Тирой быстро присмирел, послушно превратился обратно и без проблем уже через четверть часа был на руках киашьяра. Элеонора ворчала, но Рэнд не слушал ее. И Вира тоже понимала, что без мужа не смогла бы родить и к вечеру.

Следующие два дня Рэндалл от жены не отходил, поддерживая ее своей силой. Она оказалась настолько уставшей, что все время спала, а регенерация легардов действовала медленно.

Именно из‑за тяжелых родов праздник решили отложить до полного восстановления киашьярины, чему Вира была несказанно рада.

Нежно покачивая Тироя на руках, она расслабленно откинулась в кресле, вновь подставляя щеку солнцу. Вдруг вместо ласкового лучика лица коснулось что‑то прохладное и легкое, как перышко птицы.

— Письмо от Эммы! — воскликнула Алия, пытаясь изловить нервно мечущуюся золотистую птичку.

— Читай скорее, — улыбнулась Вира.

— От кого письмо? — Рэнд, как обычно, появился неожиданно, с трагическим вздохом развалившись в круглом кресле.

Вирена улыбнулась супругу, на миг залюбовавшись его точеным профилем. С годами Рэндалл почти не изменился, лишь подевалась куда‑то свойственная ему напряженность и сосредоточенность. Вире нравилось ловить его мягкие улыбки по утрам и среди дня, когда легард не видел, что она за ним наблюдает.

Тирой завозился у киашьярины на руках, с сопением пытаясь дотянуться до папы ручками.

— От Эммы, — ответила девушка довольно. — Она собиралась к нам приехать.

— Да, малышка не пропустит праздник, — пробормотал Рэндалл, поудобнее растянувшись в кресле. Тирой требовательно вякнул и, покраснев от натуги, посильнее наклонился вперед у Виры на руках, не теряя надежды схватить отца за край камзола или штанины.

— Она выросла, Рэнд, — вздохнула Вирена. — Так быстро выросла. И перестала быть малышкой.

— Для нас всех она останется малышкой Эммой, — пожал плечами легард и перехватил у жены ребенка: — Давно не виделись, карапуз.

Тирой радостно заголосил, размахивая ручками и ножками, будто что‑то рассказывая.

— Она не хочет, чтобы ее называли малышкой, — покачала головой Вира. — Обижается на меня немного.

— Странно, а Кланту она эту вольность прощает… — удивился Рэндалл, подбрасывая сына вверх.

Киашьярина, привыкшая к подобным играм мужа, только хмыкнула, подобрала подол платья и подставила солнцу другую щеку, удобнее устроившись в кресле.

— Она ему очень многое прощает… — промолвила Алия и тут же прихлопнула рот ладошкой, с опаской глянув на Рэндалла, но легард будто не обратил внимания на ее слова.

— Так что там Эмма пишет? — перевела тему Вирена.

Служанка пробежала по исписанному пергаменту взглядом и начала быстро читать:

— «Обожаемая моя сестричка! Как у вас там дела без меня? Я жутко соскучилась! Много новостей! Много планов! Я на пару денечков заглянула к Эвиле и папочке, но скоро буду у тебя! Готовь пироженки! Я голодная!»

Не удержавшись, Вирена захохотала:

— И в этом вся Эмма!