Ведьмино отродье

Глава 27. Удавка тугов

Повесив трубку, Роберт ощутил себя отрезанным от всего мира. Вновь начал накатывать ужас: здесь, в его тихой заводи рукой подать до людных улиц, а он по-прежнему один-одинешенек.

Он вспомнил роковую ночь, когда в точно такой же тиши, как сейчас, ему наглядно показали его бессилие, подвергли опасности и рассудок, и жизнь; вспомнил, как бежал прочь от кошмаров, насланных на него обладающим сверхъестественными силами врагом.

Тишина двора пугала до жути: люди назвали бы ее покоем, но для Роберта она таила в себе угрозу. Феррара хотел ограничить его передвижения — заперев врага в его же доме, он развязывал себе руки и мог свободно действовать в любом направлении. Мысль об этом, при всем ее безумии, показалась Кеану правдоподобной. Тщательно спланированная встреча в Британском музее, после которой в руках полиции оказалась его визитная карточка; большая вероятность того, что в любой момент в дверь постучит детектив, его задержат и начнут допрашивать… Конечно же, все вполне могло оказаться тонко закрученной интригой, за которой стоял Феррара. Для других подобная цепочка заранее задуманных событий стала бы невероятной игрой ума, для Феррары она была обычным делом.

Что же все это значит? Отец давно предостерегал Роберта, а та жуткая ночь только подтвердила мудрость доктора Кеана. Молодой человек стал мишенью для таинственных злых сил, контролируемых Энтони Феррарой!

Время от времени тишину прерывали какие-то шорохи — каждый раз Роберт внимательно прислушивался к ним. Как же он ждал отца: во всей Англии лишь он один, сильный и спокойный, знал, как справиться с адским отродьем, проникшим в мир людей. На Роберта уже накладывали чары, он даже не сомневался в этом; помня, что однажды поддался им, он осознавал, что мог мгновенно покориться вновь, — эта мысль страшила его!

Кеан собрал волю в кулак, пытаясь сопротивляться: если он растеряется, все пропало; человека испуганного и встревоженного легче сломить, чем пребывающего настороже.

Били часы, но Роберт не посмотрел на них, ему было не до этого. Молодому человеку казалось, что он на дуэли с опытным фехтовальщиком — отвлечешься и тут же пропустишь смертельный удар.

Он так и не встал из-за стола, поэтому горела лишь настольная лампа и почти вся комната тонула в полумраке. Шелковый шнур, свернутый кольцами и похожий на змею, лежал у левой руки, справа Кеан держал револьвер. Было очень поздно, и шум уличного транспорта почти не слышался. Ни звука не нарушало ни покой двора, ни тишину квартиры.

Сделанные днем в музее записи по-прежнему оставались на столе, но Кеан все же решил закрыть блокнот, опасаясь, что и в них есть что-то способное отвлечь его напряженное внимание. Его жизнь, даже больше, чем жизнь, зависела от того, насколько упорно он станет сопротивляться коварным силам, без сомнения, таящимся в тенях вокруг освещенного стола.

Смелость бывает разная, не только физическая; самому отважному солдату иногда не хватает именно силы духа, которую сейчас призывал на помощь Роберт Кеан. Тот, кому угрожает потустороннее зло, вынужден подчас сталкиваться с ужасами, способными свести с ума многих из тех, что получили медали за отвагу; с другой стороны, неизвестно, как повел бы себя сильный духом борец со сверхъестественным в штыковой атаке. Кеан не боялся боли и смерти, но приближение кошмаров из Страны призраков требовало гораздо большего бесстрашия.

— Кто там? — голос Роберта звучал громко, но сгущающаяся тьма и пустота комнат придали ему некую потусторонность, что не могло не напугать.

Зажав револьвер в руке, он медленно и аккуратно встал, двигаясь как можно тише, опасаясь, что шум его собственных движений заглушит более опасные шорохи. Что же встревожило его?

Либо на Роберта вновь наслали кошмары, приведшие его когда-то с Флит-стрит в тайное святилище в Медуме, либо слух не подвел и он действительно слышал, как кто-то тихонько постучался. Будучи уверен, что квартира заперта и никого, кроме него, здесь нет, он отчетливо уловил, как костяшки чьих-то пальцев постукивают о полотнище двери, той самой закрытой двери в кабинет, в котором сейчас Кеан!

Выпрямившись, он осторожно повернулся и встал лицом к входу.

Свет, лившийся из-под абажура на столе, почти не достигал двери: порог и ее низ еще можно было как-то рассмотреть, но верхнюю часть покрывала зеленоватая тень.

Роберт напрягся, немного постоял, а потом шагнул к выключателю, собираясь зажечь лампу над каминной полкой и осветить все помещение. Он уже шагнул вперед, когда стук повторился.

— Кто там? — Кеан выкрикнул свой вопрос. Голос звучал довольно уверенно, что не могло не придать молодому человеку новых сил. Он подскочил к выключателю и нажал на кнопку. Лампочка не зажглась!

«Перегорела», — пробормотал Роберт.

Он боялся все сильнее и сильнее, совсем как ребенок, оставшийся один в темноте. Но ему удавалось сохранять остатки самообладания, пока не внезапно, как обычно гаснут лампы накаливания, а постепенно, жутко, необъяснимо не начала тускнеть настольная лампа.

В полной темноте Кеан повернулся к окну. Ночь выдалась безлунная, поэтому света с улицы падало мало.

В дверь громко стукнули трижды.

Никогда до этого Кеан так сильно не пугался — он достиг самых глубин своих страхов и теперь, как ныряльщик, пытался выплыть со дна на поверхность.

Не обращая внимания на темноту, не думая о том, какие сверхъестественные силы могли послужить ее причиной, Роберт распахнул дверь и выставил дуло револьвера в коридор.

Он приготовился к встрече с самими жуткими кошмарами, теми, что описаны в «Маге[81]». Но не увидел ничего. Повинуясь инстинктам, он смотрел прямо перед собой, ожидая предстать лицом к лицу с врагом в человеческом обличье. Коридор же оказался пуст. Через входную дверь проникал тусклый свет лампы, висящей на лестнице в парадном, но его было достаточно, чтобы убедиться, что Роберт по-прежнему один.

Кеан вышел из комнаты и собирался выскочить в подъезд. Он только и думал о побеге, отказавшись от мысли сражаться с невидимым противником, но неожиданно прямо на уровне глаз обнаружил две белые руки, цепляющиеся за стену, — было похоже, что кто-то пытается забраться по ней вверх.

Изящные кисти словно принадлежали женщине, а на одном из тонких пальцев тускло мерцал зеленый камень.

Роберт истерически захохотал — разум начал покидать его. Ведь две белые руки скользили по стене, направляясь в комнату, из которой только что ушел Кеан, сами по себе, без тела: две мертвенно бледные руки — и больше ничего!

Молодой человек больше не сомневался, что он в смертельной опасности. Чуть раньше он почти покорился злой воле Феррары, но тогда телефонный звонок спас его. Теперь же нападение возобновилось.

Вдруг руки исчезли.

Роберт слишком хорошо помнил, при каких обстоятельствах погиб сэр Майкл, чтобы не быть уверенным, что в этот раз они явились за ним.

Тут он услышал мягкий свист рассекаемого воздуха, раздающийся со стороны письменного стола.

Удавка!

Во время разговора с отцом он достал ее из ящика и оставил лежать на блокноте с промокательной бумагой.

Роберт попятился к входной двери.

Что-то пронеслось мимо лица, заставив в ужасе повернуться. Жуткие руки без тела ощупывали темноту между ним и выходом!

Кеан смутно осознал, что опасности скорее всего можно избежать. Он весь покрылся ледяным потом. Положив револьвер в карман и закрыв горло руками, молодой человек начал продвигаться к двери спальни.

Пока левой рукой Роберт нащупывал ручку, до него дошло — вот тогда-то он и испытал истинный ужас! — что он ошибся. Отступая, потерял свой последний, свой единственный шанс.

Призрачные руки, туго натянув удавку, быстро приближались к нему!

Кеан наклонил голову и с диким криком бросился по коридору. Натянутая веревка ударилась о подбородок. Кеан попятился. Веревка поймала его за горло!

— Боже мой! — задыхался Роберт, бешено отдирая ее от своей шеи. Но удавка уже заполучила жертву в свои стальные объятия, сжимая их все туже и туже…

Отчаявшись, Кеан начал сдаваться.

— Роб, Роб, отопри! — послышалось снаружи.

Молодой человек напрягся из последних сил. Скинуть шнур было невозможно. Поэтому Роберт перестал цепляться за него, а просто с усилием наклонился и потянулся по направлению к входной двери.

Защелка оказалась прямо над его головой.

Он вновь потянулся, но его отбросило назад. К счастью, Роберт успел схватиться за дверную ручку. Когда его оттаскивали прочь, он словно прилип к ней… и упал. Вся его сила сосредоточилась в пальцах, цепляющихся за медный диск, и сам дьявол не смог бы справиться с ним.

Дверь распахнулась, отбросив Роберта в глубь коридора. Молодой человек потерял сознание и растянулся на полу. Доктор, переступив через него, вбежал в квартиру.

Роберт открыл глаза и обнаружил, что лежит в кровати, а отец обрабатывает его воспаленное горло.

— Все в порядке, мальчик мой! Слава богу, все обошлось…

— Руки…

— Понимаю. Но лично я не видел ничьих рук, кроме твоих собственных, Роб. Если бы дело дошло до суда, я бы ни за что не смог доказать, что ты не покончил жизнь самоубийством.

— Но я же открыл дверь!

— Они бы сказали, что ты вдруг одумался, но было слишком поздно. Хотя кажется невероятным, что человек сам себя задушил таким вот образом, ни один суд присяжных не поверит, что здесь замешан Энтони Феррара.