Ведьмино отродье

Глава 11. Каир

Зачастую очень сложно предвидеть, как умственное напряжение скажется на физическом состоянии человека. Когда Роберт Кеан покидал Оксфорд ради места в лондонской газете, он был просто взволнован; столкновение же с чередой сверхъестественных событий привело к глубокому стрессу и подорвало здоровье молодого мужчины, что явилось неожиданностью: такое мог бы с легкостью перенести и менее сильный и энергичный человек.

Те, кому довелось пережить подобную бурю эмоций, знают, что выздоровление в этом случае похоже на долгожданное пробуждение от кошмара. И в самом деле, состояние Роберта напоминало нахождение между сном и реальностью. Когда Кеан рассказал о своем самочувствии отцу, тот не на шутку обеспокоился и решил, что сыну стоит отдохнуть где-нибудь на курортах Египта.

— Я все уладил с твоим начальством, Роб, — сообщил доктор. — Недели через три в Каире получишь указания, какие именно статьи о стране ты должен написать. А до той поры, мальчик мой, отдыхай и ни о чем не беспокойся, слышишь, не беспокойся. Нам с тобой довелось повидать много ужасного, но я к такому привык, а ты сломался. Что неудивительно.

— Где Энтони Феррара?

Доктор Кеан покачал головой, а в глазах промелькнула злость:

— Бога ради, даже не упоминай при мне этого имени! Тема под запретом, Роб. Единственное, что я могу сказать, — он уехал из Англии.

В таком полусознательном состоянии, лишь одной ногой находясь в реальном мире, Кеан ощущал себя инвалидом, только лишь вчера бывшим здоровым человеком: вот его на корабле доставили в Порт-Саид, вот на поезде привезли в Каир, вот одетый в красное носильщик из отеля выводит его из вагона на платформу, но в то же время началось и пробуждение, живой интерес к особенностям Египта постепенно побеждал существование в кошмарном сне.

Проехав немного по своеобычным каирским улицам, на которых Восток встречается с Западом и они растворяются в фиолетовых сумерках Нижнего Египта, Роберт оказался в шумном и многолюдном отеле «Шепард».

А там уже был Сайм, флегматик Сайм, с которым он не встречался с тех пор, как покинул Оксфорд. Приятель извинился за то, что не смог встретить Роберта на вокзале, объяснив все чрезвычайной занятостью: он временно исполнял обязанности врача при археологической экспедиции. Этот похожий на быка силач выглядел полной противоположностью истощенному болезнью Кеану.

— Десять минут назад вернулся из Васты,[25] Кеан. Ты просто обязан поехать со мной в лагерь — воздух пустыни мгновенно поставит тебя на ноги.

Сайм не был особо эмоционален, но в голосе звучала настоящая забота — он явно видел разительную перемену, произошедшую с другом. Хотя он знал что-то, пусть и немногое, о происшествиях в Лондоне, о жутких событиях, связанных с человеком по имени Энтони Феррара, он ни словом не упомянул о них.

Расположившись на террасе, Роберт Кеан наблюдал за бурной жизнью каирской улицы со всем интересом новоприбывшего в столицу Ближнего Востока. Наконец и болезнь, и ее причины стали казаться давно забытым сном. Он даже не обращал внимания на уличного торговца, стоящего у перил и убеждающего его на ломаном английском купить мухобойку. Впрочем, продавцы и предсказатели кружили вокруг «Шепарда», как жужжащий и болтающий рой, чем только не торгующий — бусами, фальшивыми древностями, сластями и прочим. На Шариа Камел-Паша смешалось все: экипажи и автомобили, верблюды и ослы. Была слышна речь американцев и британцев, гортанные звуки немецкого языка смягчались журчащим арабским словом, и все вместе обращалось в удивительно гармоничную какофонию, невыразимо милую сердцу Роберта. Сидя на террасе, потягивая виски с содовой и покуривая трубку, он чувствовал себя почти счастливым. Он желал только покоя, и безделье среди суетливой толпы воспринималось как праздность самого высшего ранга.

За ним тайком наблюдал Сайм, отметив, что у друга появились морщины, следы пережитых бурь. Очевидно, что-то ужасное терзало его. Размышляя о чудовищном нервном истощении Кеана, Сайм гадал, насколько близко Роберт подошел к порогу безумия, и решил, что тот уже стоял у границы мрачной земли фантомов и был спасен от падения в пропасть лишь в последнюю секунду.

Наконец Кеан с улыбкой оторвал взгляд от группы шумящих внизу уличных торговцев.

— Как тут замечательно! — сказал он. — Так и просидел бы здесь весь день, но предполагаю, что жара не спадает даже по вечерам. Я прав?

— Вполне, — подтвердил Сайм. — А еще, знаешь ли, скоро подует хамсин, горячий ветер. Он застал нас неделю назад в Асуане.[26] Стало темно, как ночью, и невозможно дышать из-за песка. Не исключено, что он доберется и до Каира.

— Судя по твоим словам, знакомство не из приятных.

Сайм кивнул, выбивая трубку в пепельницу.

— Вообще забавная страна, — задумчиво произнес он. — Тут до сих пор витают весьма странные идеи, естественные разве что для Средневековья. Например, — он снова начал забивать табак, — хамсин обычно в это время не дует, поэтому местные активно ищут объяснение столь неожиданной перемены погоды. И выдвигают весьма любопытные — я бы сказал, дурацкие — гипотезы. Один из наших арабов, тех, что работают на раскопках в Файюме,[27] вчера абсолютно серьезно убеждал меня, что причиной горячего ветра является ифрит,[28] демон из «Тысячи и одной ночи», недавно прибывший в Египет.

Он хохотнул, но Кеан продолжал с любопытством смотреть на товарища. Сайм продолжил:

— Приехал вечером в Каир и обнаружил, что новости об ифрите опередили меня. Честное слово, Кеан, весь город о нем говорит, в смысле, все местные, даже торговцы на рынке. Как только подует хамсин, они тут же закроют лавки и спрячутся в подвалах, если у них есть подвалы. Что-то я плоховато знаю египетскую архитектуру.

Кеан рассеянно качнул головой.

— Тебе смешно, — сказал он, — но распространенный предрассудок или то, что мы так называем, иногда страшная сила.

Сайм удивленно взглянул на собеседника.

— Нда, — вырвалось у него, но он тут же вспомнил, что подобные дискуссии находятся под запретом.

— Ты можешь сомневаться в существовании ифритов, — продолжил Кеан, — но никто из нас не в праве отрицать действенную силу мысли. Если профессиональный гипнотизер одним лишь словом убеждает человека, что тот сидит на берегу реки с удочкой, тогда как в действительности тот находится на сцене в аудитории, то чего же стоит ожидать от уверенности тысяч местных жителей в том, что Египет посетил ифрит?

Сайм посмотрел на него с нарочитой скукой.

— Да уж, задачка, — произнес он. — Но я понимаю, что ты имеешь в виду.

— То есть ты не думаешь…

— Если ты хочешь спросить, считаю ли я, что в результате этого и впрямь появится ифрит, то ответ отрицательный.

— Я не это имел в виду, — ответил Кеан, — но подобная волна предрассудков не может пройти бесследно, это же энергия мысли, направленная в одну точку.

Сайм встал.

— Давай сменим тему, — мудро предложил он, полагая предмет дискуссии нездоровым, а еще немного, и он станет совсем безумным.

В этот момент им начал назойливо предлагать свои услуги индийский хиромант. Сайм сердито прогонял его.

— Погоди, — с улыбкой произнес Кеан. — Этот парень не египтянин. Давай-ка спросим, слышал ли он что-нибудь об ифрите.

Сайм нехотя вернулся на место. Предсказатель расстелил коврик и устроился на нем, готовый приступить к гаданию по руке, но Кеан отмахнулся.

— Я не хочу знать будущее, — сказал Роберт, — но я заплачу, если вы немного поговорите со мной, — и улыбнулся другу.

— Да, сэр, да, сэр! — индиец был готов на все.

Сурово посмотрев на хироманта, Кеан спросил:

— Почему хамсин подул так рано в этом году?

Индиец развел руками.

— Мне откуда знать? — голос звучал мягко и мелодично. — Я не из Египта. Могу сказать только то, что слышал от египтян.

— Что вы слышали?

Сайм, опершись руками о колени, подался вперед, выказывая любопытство. Ему очень хотелось услышать от индийца подтверждение истории об ифрите.

— Говорят, сэр, — почти прошептал хиромант, — что идет что-то очень злое. Не такое, как я, — он ткнул в грудь длинным смуглым пальцем. — Не такое, как он, ваш друг, — он стукнул Сайма по колену. — Не такое, как вы, — он показал на Кеана. — Не человек, хотя похож на человека! Без отца и матери…

Сайм подсказал:

— Это дух?

Предсказатель отрицательно покачал головой.

— Говорят, сэр, не дух, а человек, но не такой, как другие. Очень, очень плохой человек, которого давным-давно великий царь, которого вы зовете мудрым…

— Соломон? — предположил Сайм.

— Да, да, Сулейман! Которого он, когда прогонял демонов с земли, не нашел.

— Которого проглядел? — вставил Сайм.

— Да, да, проглядел! Очень плохой человек, джентльмены. Говорят, он пришел в Египет. Пришел не с моря, а через великую пустыню…

— Ливийскую пустыню? — вновь вмешался Сайм.

Хиромант затряс головой, подбирая слова.

— Аравийскую пустыню?

— Нет, нет. Много дальше, там, в Африке, — он выразительно замахал длинными руками, — далеко, дальше Судана.

— Через Сахару? — догадался Сайм.

— Да, да, через Сахару! Перешел Сахару и пришел в Хартум.[29]

— Как он туда попал? — спросил Кеан.

Индиец пожал плечами.

— Не могу сказать, но потом он пришел в Вади-Хальфу,[30] потом в Асуан, а из Асуана в Луксор! Вчера один знакомый египтянин сказал мне, что хамсин уже в Файюме. Значит, злой человек там и принес горячий ветер с собой.

Индиец был настолько эмоционален, что рядом послушать его остановились двое американцев.

— Сегодня вечером или завтра, — озираясь, шептал хиромант, словно понимал, что их подслушивают, — он будет здесь, в Каире, и принесет палящее дыхание пустыни — ветер скорпионов.

Он встал, льстиво улыбаясь, и вся атмосфера тайны, окутывающая рассказ, развеялась. Работа сделана — он ждет оплаты. Сайм дал ему пять пиастров, и предсказатель, кланяясь, удалился.

— Знаешь, Сайм, — заговорил Кеан, рассеянно проводив взглядом спустившегося по покрытым ковром ступеням и растворившегося в толпе индийца, — знаешь, если человек, любой человек, воспользуется волной предрассудков, прокатившейся сейчас по Египту, если он сможет сконцентрировать ее энергию на себе, не думаешь ли ты, что он будет способен выйти за пределы нормы и творить невероятное?

— Но каким образом ты предлагаешь сфокусировать эту волну на конкретном человеке?

— Но я же просто высказываю мысль, Сайм. Просто вижу такую возможность.

— А по-моему, нам пора прекращать нести всякую бредятину, — отрезал Сайм. — Надо переодеться для ужина. Сегодня вечером карнавал, будет весело. Давай-ка лучше сконцентрируемся на еще одной порции виски с содовой.