Ведьма. Без права на чувства

Глава 6. Признание

В целом, вечер прошёл хорошо и спокойно. Немного расстраивало отсутствие возможности нормально помыться перед сном, но я приняла это как неизбежное зло. С кустиками вместо нормального санузла тоже пришлось смириться. Но вот из-за перспективы ночёвки в тесной палатке с двумя малознакомыми людьми становилось не по себе.

Да, вчера нам уже приходилось проводить ночь в одной комнате, но тогда я была не в состоянии думать о приличиях и моральной стороне происходящего, зато сегодня точно поняла: рядом с чужими спать не смогу. Поэтому решила, что лучше всего попробовать уснуть раньше всех.

Забралась в палатку первая, кое-как сообразила, каким образом использовать спальный мешок, разместилась в сторонке, почти вжавшись в тканевую стену. Закрыла глаза, постаралась расслабиться… но сон упорно не шёл. В голову лезли самые разные мысли: о лесе, о вчерашнем нападении, о разговоре с Кетти, которую на самом деле зовут Алексис. А вот об Ониксе я старалась не думать. Ещё почему-то из головы не шёл утренний рассказ смотрителя станции про мальчика из Ферсии, которого тот спас и привёз в империю. Интересно, что с ним стало? Смог ли он вернуться домой или так и остался жить в нашей стране? Хотя, скорее всего, как только выздоровел, сразу отправился к родителям. Это было бы с его стороны правильнее всего. Его же наверняка искали, ждали, волновались…

Когда в палатку забралась Кетти, я так задумалась, что даже вздрогнула от неожиданности.

– Не спится? – спросила она.

– Не получается, – ответила я ей. – Но я постараюсь заснуть.

– Могу помочь, – предложила девушка, но сама же себе возразила: – Хотя сейчас лучше не применять такую магию. Вдруг придётся резко просыпаться, а ты после моего вмешательства вряд ли будешь на это способна. Так что пробуй сама.

– А где Оникс? – поинтересовалась я, когда Кетти уже влезла в свой спальный мешок и прикрыла глаза.

– Дежурит первым. Через четыре часа я его сменю.

После этих слов она демонстративно от меня отвернулась, и спустя несколько минут её дыхание выровнялось, а тело расслабилось. Кетти совершенно точно уснула. А вот у меня сна не было ни в одном глазу.

Провалявшись в спальном мешке ещё какое-то время, я поняла, что заснуть сегодня не смогу, не стоит и пытаться. Расстегнула мешок, прихватила его с собой и выбралась из палатки.

Оникс сидел у костра и при моём появлении будто очнулся от дрёмы.

– Чего не спишь? – тихо спросил он.

– Не получается, – я села на бревно напротив него и подставила ладони к теплу пламени. – Иди спать, а я подежурю. Всё равно уснуть не смогу. А так хоть ты отдохнёшь.

Оникс никак не ожидал от меня такого предложения. Его глаза удивлённо округлились, а на губах появилась усмешка.

– И что же ты сделаешь в случае неожиданного нападения? – спросил он, не скрывая скепсиса. Но его голос прозвучал странно мягко.

– Позову тебя, – пожала плечами.

– А если не успеешь? Если тебя схватят раньше и зажмут рот ладонью? – принялся он перечислять аргументы. – Или на тебя прыгнет дикий зверь, привлечённый пламенем костра?

– Дикие звери нас не тронут, – заверила я, уже понимая, что моё предложение подежурить было глупым, и Оникс точно не согласится. – Я чувствую, что сейчас поблизости никого из них нет. Тут рядом только пара белок, совы, зайцы, черепахи и ёжики. Есть неподалёку нора лисы, но мы ей не интересны. Других людей тоже не чувствую.

Я запрокинула голову и посмотрел наверх. Сквозь сомкнувшиеся кроны были видны звёзды, вокруг царила глубокая ночь, наполненная звуками леса. И, невзирая на отсутствие привычных удобств, мне здесь очень нравилось.

– Магнолия, скажи, ты знаешь, почему тебя хотят похитить? – неожиданный вопрос Оникса, заданный спокойным участливым тоном, гармонично вплёлся в музыку лесной ночи и потрескивание костра.

– Для того, чтобы забрать мой дар. Я же рассказывала про сны.

– Получается, есть вероятность того, что этот некто после неудачи с тобой просто переключится на другую молодую ведьму? – озвучил предположение мой ночной собеседник.

– Не думаю, – я отрицательно мотнула головой. – Ему… то есть ей, нужен именно мой дар.

– Почему? – он смотрел на меня с таким интересом, будто ему на самом деле было очень важно понять.

– Есть причины, – ответила я уклончиво.

– Я должен их знать, – твёрдо проговорил Бран. – Иначе не смогу нормально обеспечить твою безопасность.

С одной стороны, он был прав, но с другой – признание могло обойтись мне очень дорого. Пришлось выкручиваться.

– Скажем так, у меня особенный дар. Редкий, в чём-то даже уникальный. Отчасти, именно поэтому отец так и не смог найти мне наставницу. В столице ни одна из ведьм ни стала браться за моё обучение.

– То есть, охотиться на твой дар может одна из них? – он пошурудил палкой угли и подкинул в костёр несколько веток.

– Нет, каждая из тех, к кому обращался отец, давала ему магическую клятву, что сохранит информацию о моём даре и не причинит мне вреда.

Я смотрела, как огонь облизывает сухие дрова, и вспоминала первые встречи с возможными наставницами. Когда мне исполнилось десять, и стало очевидно, что я не вижу энергетические потоки, папа пообещал во всём разобраться и помочь справиться с таким «недугом». Сначала ездил вместе со мной к именитым целителям, но те отправили его к учёным магам. Они-то и подсказали, что дело не в «слепоте», а в том, что я ведьма.

После этого папа начал искать других ведьм, назначал им встречи, показывал меня, обещал огромные деньги за обучение. Многие даже соглашались… но на первом же занятии возвращали гонорар и отказывались со мной заниматься, ничего не объясняя. Лишь одна старая ведьма Ирена, которую папа привёз из северной провинции, соизволила разъяснить причину. Вот после её слов отец перестал искать для меня наставниц, а я поняла, что мой дар – настоящее проклятие.

– Тогда я тоже готов дать клятву, что не раскрою никому твою тайну и не причиню тебе вреда, – предложил Оникс. И, поймав мой взгляд, добавил: – Магнолия, мне нужно знать. Это необходимо для твоей безопасности.

Сначала я хотела ответить категорическим отказом, но, чем дольше смотрела в тёмные глаза Брана, тем отчётливей понимала, что он прав.

– Давай клятву, – вздохнула я. – Магическую. На крови.

Он удивлённо фыркнул, но комментировать мою просьбу или возражать не стал. Вместо этого произнёс ритуальную фразу и, сделав надрез ножом на своей руке, подтвердил слова магией и кровью.

– Довольна? – спросил он таким тоном, будто ему даже нравилось происходящее. – Теперь я тебя внимательно слушаю. И да, вот ещё…

Он снял с запястья широкий металлический браслет, поднялся со своего места и, сев на бревно рядом со мной, опустил украшение на землю.

– Артефакт заглушит наш разговор для всех, даже для Алексис. Она-то клятву не давала, вот пусть и остаётся в неведении, – пояснил Оникс.

Меня поразила такая предосторожность, но я оценила её по достоинству.

– А теперь рассказывай, – с нажимом попросил он.

Мы сидели очень близко друг к другу, почти соприкасались коленями. Рядом горел костёр, тут же лежал странный артефакт. И, если ещё вчера в столь близкой компании этого мужчины мне бы точно стало неуютно, сейчас я чувствовала себя с ним вполне комфортно. Возможно, дело в клятве или же в том, что мы успели пережить вместе. А может, мне просто хотелось верить хоть кому-то и знать, что рядом тот, кто защитит и не даст в обиду… хоть для него это всего лишь работа.

– Когда мудрая ведьма по имени Ирена сообщила мне о сути моего дара, она начала издалека. Но зато мне всё стало понятно. Сейчас я тоже повторю тебе её слова, – проговорила я, глядя на игру языков пламени. – Ведьмы и маги отличаются друг от друга. Маги работают с тем запасом сил, который содержится в них самих. Это называется резерв или потенциал. После того, как он будет израсходован, им требуется время, чтобы пополнить запас. Восстановиться.

– Да, я знаю, – ответил Оникс, который слушал меня очень внимательно.

– Ведьмы же работают сразу с потоками. Они пропускают через себя энергии мира, преобразуя их заклинаниями. Самым сильным для такого преобразования достаточно мысли или образа. Даже специальных слов знать не нужно. А сила ведьмы зависит исключительно от того, как много магии она может пропустить через себя. Большинству хватает нескольких заклинаний в день. Но есть и те, кто может творить более серьёзное колдовство. И всё равно они далеко не всесильны.

Бран кивнул, принимая мои слова, но перебивать или торопить с рассказом даже не пытался.

– Пропуская через себя энергии мира, ведьмы испытывают откат. Это происходит всегда. Им нужно время, чтобы восстановиться, они даже могут надолго лишиться возможности колдовать.

– Почти как и маги, – проговорил Бран. – Но нам, наверное, даже проще. Мы знаем свой резерв, чувствуем его, и, если не тратить всё подчистую, он быстро восстанавливается.

– Да, – я чуть улыбнулась, радуясь открытому интересу своего странного собеседника. – Иногда… очень редко… среди ведьм рождаются так называемые «хранительницы». Они не просто намного сильнее сестёр по дару, нет. Они могут пропускать через себя потоки, способные менять мир. Мне рассказывали про ведьму Зафиру, которая могла сделать так, чтобы лето наступило среди зимы, умела двигать горы, изменять русла рек, пробуждать вулканы и даже за день вырастить целый лес. Но она же однажды сровняла с землёй крупный город и потопила больше сотни кораблей. Она обладала настолько сильным даром, что её сравнивали с богами. И наступил момент, когда эта ведьма решила, что она сильнее богов. Зафира сошла с ума… чуть не уничтожила половину континента. И сделала бы это, если бы её не убили маги. Примерно с тех пор ведьм и опасаются. А прошло уже около пятисот лет.

Бран смотрел на меня и молчал, а в его глазах сияло осознание. Кажется, он уже понял, к чему я веду, и теперь просто ждал, пока озвучу это вслух.

– Так вот, – проговорила, снова глянув на огонь. – Я – хранительница. Мой дар огромен, поэтому ни одна ведьма не взялась меня учить. Слишком большая ответственность. Одна из них, та самая, которая рассказала мне правду, советовала поехать в Ферсию. Ведь именно там сейчас живёт единственная известная на настоящий момент хранительница. Ей больше двухсот лет, она преподаёт в академии в Карсте. И помочь мне разобраться с даром может только она.

– Почему тогда ты не уехала раньше? – поинтересовался Оникс.

– Одна, в чужую страну, где давно царит беззаконие? – спросила я с горечью. – Я испугалась, да и папа не хотел отпускать. Ирена сказала, что, если даром не пользоваться, он постепенно потухнет, станет, как у обычной ведьмы, и я решила, что это отличный выход, и старалась сдерживать его, как могла. Но мне противопоказаны сильные эмоции, потому что они всегда приводят к всплескам силы, а последствия этого ужасны. А ещё Ирена сказала, что мне ни в коем случае нельзя влюбляться, хотя бы лет до тридцати, пока дар не успокоится.

– Почему? – с участием спросил Бран.

А я тяжело вздохнула и призналась:

– Любовь – это очень сильное чувство, а близость с любимым мужчиной считается у ведьм одним из видов инициации. После этого дар уже не закроется, а, наоборот, станет максимально сильным. Да, ненависть, злость, раздражение, возмущение тоже провоцируют всплески магии, но с ними я уже научилась бороться. А вот от любви предпочитаю держаться подальше. Боюсь, не смогу удержать мощь собственной силы… и кто-то пострадает. Точнее, – я вздохнула и с горечью добавила, – пострадать может город или даже целый округ. По-хорошему, таким, как я, вообще лучше никогда не влюбляться и ничего не чувствовать. Говорят, есть даже такое заклинание, которое лишает ведьму способности испытывать сильные эмоции. Но оно же лишает и сострадания, сочувствия, жалости, что тоже может привести к катастрофе.

– Всё настолько плохо? – в голосе Брана звучало сочувствие.

– По легенде, Зафира сошла с ума из-за любви, – пожала я плечами. – Точнее, из-за предательства любимого. Она убила его… и после этого уже не смогла побороть в себе проснувшуюся тёмную сторону, а её дар из созидательного стал разрушительным.

Бран невесело хмыкнул и принялся сосредоточенно ерошить угли в костре. Затем снова подкинул несколько веток, будто эти простые механические движения помогали ему думать. И лишь спустя долгие секунды тишины снова посмотрел на меня.

– Получается, что кто-то узнал о твоём даре и решил забрать его себе, – озвучил он свои выводы.

Я кивнула.

– Думаешь, в Ферсии ты будешь в безопасности? Уверен, там тоже найдутся те, кто решит, что твой дар им нужнее, – продолжил он. – Так есть ли смысл прятаться в республике? Мы с Алексис не сможем всё время быть с тобой. Два-три месяца, и отправимся обратно.

– Там меня научат пользоваться силой, чтобы я могла создать хорошую защиту или постоять за себя, – ответила я, чуть ёжась от ночной прохлады, от которой даже костёр почти не спасал. – Пойми, там у меня есть хотя бы крохотный шанс на нормальную жизнь. Здесь же… меня ждёт вечное затворничество.

– Ясно, – ответил Бран. – Спасибо, что рассказала. Теперь я лучше понимаю, чего нам стоит ждать от твоих преследователей. И уверен, они не остановятся. Если мы справимся с одними, придут другие. Ведь кто-то готов на многое ради получения твоего дара. Следовательно, Магнолия, нам всем нужно постоянно быть начеку. И давай обойдёмся без лишних знакомств и подозрительных личностей. А лучше тебе вообще не оставаться одной. Или я, или Лекса всегда должны быть рядом. Понимаешь?

Да, теперь я стала осознавать это. До сих пор вздрагивала, лишь стоило вспомнить вчерашнее нападение. Зато рядом с Ониксом я чувствовала себя в полной безопасности, хоть сам он далеко не простой и безобидный парень.

– Иди спать, – сказал он. – Тебе нужен отдых, а то завтра совсем не будет сил.

– Боюсь, не усну, – ответила я честно.

– Если продолжишь сидеть здесь, то точно не уснёшь, а в палатке у тебя хотя бы будет шанс. Иди. И не бойся. Мы тебя в обиду не дадим.

Сказав это, он ободряюще мне улыбнулся, и от этой скупой улыбки, на которой играли блики от костра, моей душе стало тепло и спокойно. А ещё вдруг вспомнился разговор между Ониксом и смотрителем, свидетелем которого я стала сегодня утром. И, то ли обстановка лесной ночи была располагающей, то ли мне просто захотелось получить ответную откровенность, но, сделав пару шагов к палатке, я вдруг остановилась и спросила:

– У тебя есть шрам на правом бедре?

Бран посмотрел на меня с явным удивлением, и вдруг с его губ сорвался приглушённый смешок.

– Подслушивала, – бросил он беззлобно. – А ведь я тебя не видел и не чувствовал. То есть, ты умеешь, когда надо, оставаться незаметной?

– Это работает на уровне желания, – призналась я ему, хотя это прозвучало, как оправдание. – Я просто захотела, чтобы меня не слышали и не видели.

Во взгляде Брана мелькнуло восхищение и, буду честна, мне это очень польстило. Ведь раньше мои ведьмовские умения всех лишь пугали, поэтому видеть одобрение оказалось особенно приятно.

– А ты полна сюрпризов, Магнолия. И, я уверен, это только начало.

– Зови меня Мегги, – попросила я, чувствуя, как в этот момент между нами будто протянулась тоненькая ниточка.

Вот только, кажется, снова ошиблась. Ведь в ответ на моё предложение Бран лишь иронично хмыкнул и снова отвернулся к костру.

– Ты ответишь на мой вопрос? – напомнила я ему. – Про шрам?

– Нет, – сказал он, не поворачиваясь.

– Почему? – выдала я с лёгкой обидой. – Я почти уверена, что он там есть. Ты слишком ярко отреагировал на рассказ смотрителя. То есть, ты…

– Магнолия, – с нажимом и холодом произнёс он, снова превратившись в отстранённого, чужого Оникса. – Это тебя никак не касается.

Он глянул на меня через плечо и сделал вид, что сосредоточен на пламени костра.

– Иди спать.

Его слова больно задели за живое и даже отозвались в душе непрошенной обидой. Но мне хватило гордости промолчать и просто уйти в палатку. Да только магия вокруг меня всё равно всколыхнулась, начала притягиваться, готовая в любой момент выплеснуться наружу. Это отрезвило лучше ведра холодной воды на голову. Ведь мне ни в коем случае нельзя допускать спонтанных выбросов. Значит, снова нужно брать себя в руки.

Уже забравшись в спальный мешок и направив часть поглощённой силы на утепление воздуха в палатке, я вдруг подумала, что в последнее время начала слишком часто вот так срываться. А ведь уже полгода умело держала все свои эмоции под строжайшим контролем. Если и допускала вспышки возмущения или радости, то исключительно кратковременные. Да я даже в поезде не дала себе рыдать в полную силу, попросту впав в безопасную апатию. Но из-за Брана уже второй раз едва не дошла до срыва. Хотя, скорее всего, дело не в нём, а в обстоятельствах. Тут ни один человек не смог бы оставаться спокойным и хладнокровным.

Но с Ониксом всё же лучше держать максимальную дистанцию в общении. Не знаю, почему, но рядом с ним даже самая простая эмоция усиливается в разы. Вот с той же Кетти такого нет.

Я бросила взгляд на безмятежно спящую блондинку и кивнула своим мыслям. Да, лучше буду побольше общаться с ней, чем с Браном. К тому же беседы с Кетти не вызывают у меня ни особой радости, ни ярого протеста, хотя надо признать, с ней бывает занимательно.

Решено, отныне буду вести разговоры только с Кетти, а её бука-напарник пусть остаётся для меня максимально чужим. Он мне ни капельки не интересен!