Вечная жизнь

ГЛАВА 30

А теперь еще чуть-чуть... Не поднимая глаз от своей тарелки, я неторопливо отправила ложку в рот, при этом все мое внимание было сосредоточено на булочке Нелл. Сделав глубокий вдох, я стала осторожно вьшускать из себя воздух, пытаясь слегка отодвинуть булочку от Нелл — вот так, еще разок, и еще.

Вот уже три раза я видела, как Нелл тянулась за своей булочкой, не прерывая оживленной болтовни с абсолютно индифферентным Рейном и гораздо более отзывчивым Лоренцо, который громко хохотал, запрокидывая голову. Каждый раз рука Нелл машинально опускалась на место, где только что лежала ее булочка, и каждый раз ее пальцы хватали пустоту. Недовольно хмурясь, она нашаривала булочку, отламывала кусочек и перекладывала ее поближе к своей тарелке.

Выждав момент, я снова начинала медленно-медленно отодвигать булку. При помощи своих мега-супер-бессмертных мозговых импульсов. Это был настоящий триумф разума!

Между прочим, для этого мне пришлось зазубрить необходимые ограничительные заклинания, гарантирующие, что булочки всех остальных участников застолья останутся на своих местах, а от Нелл будет убегать только булка, а не вилка, нож или стакан. А перед этим я долго корпела над книгой заклинаний в библиотеке и целых два дня тренировалась у себя в комнате.

Это была абсолютная белая магия: от нее никто не умирал, и я не забирала ничьей жизни. Просто я, Тахти, использовала свою наследственную магическую силу. Впрочем, использовала ее не на вполне доброе дело. Но разве от этого моя магия переставала быть белой? Может ли намерение быть столь же существенно, сколь метод? Интересный вопрос. Надеюсь, мы будем проходить его в следующем классе.

Меня просто распирало от подавленного восторга, даже живот разболелся от усилий не захихикать в голос.

У меня все получалось! Я видела, что Нелл слегка смутилась, даже разволновалась. Казалось бы, такая мелочь — не найти свою булочку там, где ей положено быть — но вы даже не представляете, как может раздосадовать такой пустячок!

Тщательно контролируя дыхание, я неторопливо отправила в рот еще одну ложку супа, стараясь придать лицу самое безразличное и невозмутимое выражение. Миг спустя Нелл, сидевшая через двух человек от меня, снова стукнула наманикюренными ноготками по пустому месту на столе. На этот раз она непонимающе уставилась на свою булку и быстро перевела глаза на то место, где та должна была лежать.

Я едва сдержалась, чтобы не хрюкнуть, разбрызгав суп через нос. Даже не поднимая головы, я почувствовала, как Нелл подняла голову и обвела глазами стол. Насколько мне было известно, никто из сидевших за завтраком еще никогда не проделывал подобного фокуса.

После случая с раскрошившимся камнем, Нелл подчеркнуто сторонилась меня, не садилась со мной рядом и настороженно следила за каждым моим движением. Всем своим видом она давала окружающим понять, что нежная крошка Нелл подозревает гадкую темную Настасью и не доверяет ей. В конце концов, она прожила здесь несколько лет. Тут все ее знали. А я была никто и звать никак.

— Эй, Нас, ты утром открывала грядки с луком? — спросила Бринн. Сегодня утром на голове у нее красовался очередной разноцветный тюрбан, забавно контрастировавший с толстым шерстяным свитером со скандинавским узором. В последнее время мне постоянно казалось, что наши радиаторы не справляются с отоплением дома. Все говорили, что зима выдалась на редкость холодной.

— Угу, — ответила я, бросая в суп кусочек хлеба.

— А ты не забыла закрыть их до заката? — уточнил Эшер.

— Нет, — ответила я, потянувшись за блюдом с тушеными овощами.

— В этом году шпината больше не будет, даже в парниках, — мрачно заметил Джес.

Я постаралась изобразить на лице искреннее огорчение.

Нелл судорожно вцепилась в свою булку и стиснула ее в руке. Улыбка на ее лице стала натянутой, а смех чересчур громким.

Я с самым невинным видом продолжала неторопливо есть суп, прислушиваясь к разговорам о завтрашнем Рождестве.

— У нас есть рождественское полено[18] — говорил Чарльз. — С прошлого года лежит в амбаре.

— Зажжем его на закате, — сказал Солис. — Какие планы у наших дежурных по столовой? Кто у нас отвечает за стол?

— Я, Чарльз и Лоренцо, — ответила Анна. — Мы уже все придумали.

— Отлично, — кивнул Солис. — Если потребуется помощь, только скажите.

— Если хотите, я могу испечь печенье, — предложил Джес, и Анна радостно закивала. Мысль о том, что наш помятый Джес, похожий на уличного бродягу, приговоренного к общественным работам, оказался виртуозом выпечки, была настолько забавной, что я невольно улыбнулась.

И тут я краем глаза заметила, что Нелл, наконец, выпустила из рук свою булку и положила ее на край тарелки.

— Мы уже почти закончили все украшения, — радостно сообщила она, озаряя весь стол счастливой улыбкой. — Кстати, мы решили повесить над входом омелу, так что берегитесь!

Все заулыбались и начали пересмеиваться, и я тоже не осталась в стороне, но при этом принялась незаметно продвигать булочку Нелл к краю тарелки.

Видимо, на этот раз она что-то заметила, потому что вдруг резко повернула голову и уставилась на булку. К счастью, как раз в этот момент сидевший напротив меня Лоренцо попросил передать соль, и я с легкостью исполнила его просьбу, ни на миг не потеряв концентрации. Я даже спросила его, будут ли у нас рождественские подарки.

— Будем гадать на суженого, — с едва заметным акцентом ответил Лоренцо.

Этому парню каким-то чудом удалось соединить в себе все черты итальянского идеала мужской красоты, и я в очередной раз спросила себя, почему же он нисколько меня не волнует.

— Мы напишем на бумажках все наши имена, бросим их в шляпу, и будем вытаскивать по очереди. А потом каждый должен будет подарить тайный подарок своему избраннику.

Интересно, на что пойдет Нелл, чтобы вытащить из шляпы имя Рейна или стать его избранницей?

Рассеянно подняв глаза, я увидела, как Нелл злобно терзает свою булочку на кусочки, кидает их в суп и топит ложкой. Я чуть не прыснула со смеху, но злобное и хмурое выражение ее лица мгновенно погасило все мое веселье.

Интересно, кто-нибудь еще это заметил? У Нелл был такой вид, будто она не на шутку разозлилась.

Мне показалось, что Рейн наблюдал за ней краем глаза, но лицо его оставалось бесстрастным.

За столом все продолжали болтать о предстоящем Рождестве, настроение в столовой было приподнятое, счастливое и уютное.

Я огляделась по сторонам. Странное дело, все кругом, кроме Нелл и Рейна, выглядели совершенно довольными. Самое время в очередной раз хлопнуть себя по лбу с криком: да я уже не помню, когда в последний раз видела более-менее большую компанию довольных жизнью людей!

Разве можно было сказать такое о моих бывших друзьях, которые, по прошествии времени, стали казаться мне настоящими социопатами? Я очень долго вращалась в кругу богатых и влиятельных людей, для которых практически не существовало ничего невозможного — но разве они когда-нибудь казались полностью довольными? Гордыми — да. Торжествующими — сколько угодно. Но довольными? Это было какое-то до сих пор незнакомое мне состояние, и я не могла не поражаться ему.

Люди, сидевшие за этим столом, не меняли ход истории, не руководили огромными корпорациями и не владели территориями. Они не рвали жилы в попытке выйти за пределы своих возможностей. Они не подчиняли себе других людей, не старались усилить свой контроль над всем и вся, кроме самих себя, не искали лишнего, не пытались присвоить все, до чего могли дотянуться. Теперь я знала, что за плечами у каждого из них есть свои ужасные истории и свои моменты триумфа. Каждому из них необходимо было пожить здесь — кому немного, кому подольше.

И, тем не менее, все они были по-настоящему довольны. Даже Джес, опустошенный временем и опытом, казался вполне удовлетворенным жизнью. Никто из собравшихся здесь не считал себя совершенством — все работали над собой, над своими способностями, навыками, знаниями. Каждому предстояло еще много трудиться. Никто из них не был знаменит, у них было не так много знакомых за пределами своего круга. Почти все они работали на каких-то незаметных работах, а в свободное время мыли, скребли, пололи и таскали тяжести, как рабы.

Что же делало их такими счастливыми? Насколько мне было известно, у большинства из них даже близких друзей не было. Эшер и Ривер были вместе, но все остальные оставались одинокими.

Я была потрясена. Нет, даже больше — я словно очнулась от глубокого сна, и мысли мои вдруг прояснились. Возможно, это лунный камень помог мне разобраться в себе, но внезапно я с пронзительной ясностью поняла, чего хочу. Все было совсем просто, ответ все время был у меня перед глазами — еще до того, как я приехала сюда.

Потом я поймала на себе внимательный взгляд карих глаз Ривер. Еле заметно приподняв брови, она перевела глаза на тарелку Нелл, в которой плавали куски раскрошенной булки, и снова посмотрела на меня, словно говоря: я прекрасно знаю, кто это сделал.

Я закусила губу.

Наконец ужин подошел к концу. Поскольку я выучила заклинание только для булочки, то когда на стол подали пасту, мое веселье было закончено. Но я все равно неплохо порезвилась!

И тут выяснилось, что мы с Рейном должны убирать со стола и мыть посуду.

С той памятной стычки на сеновале нас еще ни разу не ставили на работу вместе, и я готова была поклясться, что перед ужином моего имени не было на доске с расписанием! Но теперь оно там стояло, а когда я покосилась на Ривер, та ответила мне строгим взглядом. Это что, наказание за булочку? Но она же не могла быть настолько уверена, что это моя работа? Или могла?

Войдя на кухню, я первым делом увидела Нелл, которая чуть ли не прижималась к Рейну, наполнявшему раковину мыльной водой. Она что-то нашептывала ему своим воркующим голоском и заливисто смеялась.

— Нелл? — окликнула ее Ривер.

Нелл с милой улыбкой обернулась к нам. При виде меня ее лицо погасло, но она быстро справилась с собой и игриво помахала мне ручкой:

— Настасья, ты свободна! Сегодня я тебя заменю.

Я молча повернулась и хотела выйти, но Ривер сказала:

— Нелл, я хочу, чтобы сегодня на кухне работали Рейн и Настасья.

Мы все были поражены — меняться работой было здесь в порядке вещей, и никто никогда в это не вмешивался. Значит, у Ривер была какая-то причина настаивать на своем. Может быть, она хотела преподать мне какой-нибудь очередной жизненно важный урок? Типа, научись находиться в замкнутом помещении со своим заклятым врагом? А оно мне надо?

Но я только вздохнула и принялась складывать остатки ужина в большие тупперваревские контейнеры.

Дождавшись, пока Нелл нехотя удалится, Ривер подошла ко мне и сказала:

— Мы обнаружили, что кто-то ищет тебя при помощи магии. В обычное время мы бы не обратили на это внимание, но сейчас на всякий случай оградили это место заклинаниями, чтобы скрыть твое присутствие. Кто-то тебя разыскивает, Настасья.

У меня оборвалось сердце.

— Инки?

— Я тоже так подумала, — кивнула Ривер и потрепала меня по плечу. — Я не хотела тебя волновать, но ты должна знать. Можешь быть уверена — мы сделаем все, чтобы защитить тебя. Но, может, ты хочешь поговорить с этим Иннокенсио?

— Нет. Пока не хочу.

И вряд ли вообще захочу.

— Тогда ладно. Все хорошо, тебе не о чем волноваться, но я подумала, что ты должна знать.

Я кивнула, и Ривер вышла.

Темная холодная ночь смотрела в окна. Завтра Рождество, во всем доме царило ожидание праздника. Но здесь, на кухне, все было иначе. Инки тянул ко мне руки из темноты, и кровь стояла между мной и Рейном. Даже слово «вражда» казалось мне сейчас до нелепости мягким.

— Ривер сказала, что мы с тобой должны поговорить, — сказал Рейн, опустошая тарелки над ведерком для свиней — свиньи, как известно, обожают объедки. — Она права. Она всегда права.

— Только не в этот раз. Я не желаю с тобой разговаривать, — я выгребла остатки салата в контейнер и поставила его в большой холодильник.

— Как я понял, никто из нас не собирается отсюда уезжать, — спокойно и сдержанно продолжал Рейн. — Но между нами стоит это дело. Я не хочу, чтобы мы создавали проблемы себе или кому-то еще.

«Это дело?» — злобно подумала я. Он говорил об этом, как о неудачном свидании!

— Кому-то еще? Это ты о Нелл, что ли?

Он покосился на меня через плечо. Черт, до чего же он хорош собой! Просто какая-то абсолютная, вселенская и кармическая несправедливость!

— Я не понимаю, почему ты постоянно твердишь об этом. Между мной и Нелл ничего нет.

— Ну да! — фыркнула я. — А Нелл об этом знает? Потому что она уже выбирает столовый сервиз, — поймав его непонимающий взгляд, я снисходительно пояснила: — Для вашей свадьбы.

— Не говори ерунды! — воскликнул он с таким ужасом, что у меня радостно встрепенулось сердце. Очень глупое сердце.

— А ты разуй глаза, бесчувственное полено! — огрызнулась я. — Впрочем, уже все равно слишком поздно.

С этими словами я прошла в большую кладовку, чтобы взять еще несколько контейнеров, и чуть не вскрикнула от неожиданности, когда Рейн направился за мной следом. Кладовка, как ей и полагается, была довольно тесной, и мы едва помещались там вдвоем.

— Проваливай, — сказала я, понимая, что руки у меня заняты контейнерами.

— Мы можем убить друг друга, — тихо произнес Рейн.

Он был высокий, широкоплечий, и пахло от него подозрительно приятно для человека, вырезавшего целые деревни. Я невольно скользнула взглядом по распахнутому вороту его рубашки, за которым скрывался ожог. Потом до меня дошел смысл его слов.

— Чего? — у меня похолодело в животе. Стопка контейнеров Тупперваре вряд ли могла сгодиться в качестве оборонительного оружия.

— Ты можешь убить меня за ту роль, которую я играл в твоих самых страшных воспоминаниях. Я мог бы убить тебя за то же самое. Наши родители, братья и друзья умерли ужасной смертью. В живых остались только мы с тобой. Ты — наследница дома Ульфура, и я — наследник дома Эрика Кровопролителя.

— Думаешь, нам стоит убить друг друга и покончить с этим? — угрюмо буркнула я. — Позволь спросить, каким же образом?

Краешек его губ дернулся в подобии улыбки, и я затаила дыхание.

— Можем взяться за руки и вместе прыгнуть в промышленную турбину.

— Думаешь, очень смешно? — злобно спросила я.

Он с досадой дернул подбородком.

— Хочешь знать, что я думаю? Тогда слушай — это было четыреста лет тому назад. Если ты хотела отомстить, нужно было делать это тогда.

— Правда? Мне было десять лет!

— А мне едва исполнилось двадцать. Некоторое время мы сердито смотрели друг на друга.

— Двадцать? — переспросила я наконец. — А не двести?

— Нет, — покачал головой Рейн. — Моему отцу было тогда пятьсот лет. У меня было трое братьев, старшему исполнилось четыреста шестьдесят, а двум другим было двести девяносто девять и семьдесят четыре. Мне было двадцать. Я тогда еще совершенно не представлял, что такое бессмертие.

— И все твои родичи погибли?

— Да, — мрачно сказал он. — Один брат умер той ночью. Остальные погибли, когда мой отец попытался использовать амулет твоей матери.

— Почему ты не погиб?

Честное слово, это бы намного все упростило.

— Не знаю. А почему ты не погибла той ночью?

— Моя мать упала на меня. Я была у нее под юбками, и вы меня не заметили.

Мы надолго замолчали, погрузившись в воспоминания, причинявшие столько боли, пока их пытались подавить. Мне до сих пор не верилось, что я могу разговаривать о событиях той ночи, да еще с человеком, тоже пережившим все это.

Наконец Рейн с шумом выдохнул и сказал:

— Что будем делать? Будем убивать друг друга? Или кто-то из нас уйдет? Только учти, что этот кто-то будет не я.

— Я не хочу уходить.

Последние два месяца были лучшими во всей моей жизни, во всяком случае, самыми полезными. Я чувствовала себя совершенно иначе — несмотря на всю пережитую здесь боль, я понимала, что это было сродни вскрытию нарыва. После того, как воспоминания вышли наружу, они перестали отравлять мою жизнь.

— Значит, мы оба остаемся, — просто сказал Рейн.

— Выходит, что так, — недовольно буркнула я. — По крайней мере, до тех пор, пока я не придумаю, что с тобой сделать. Кстати, был бы ты джентльменом, ты бы сам ушел.

Он с усилием улыбнулся, и мне вдруг стало нечем дышать.

— Мы с тобой прекрасно знаем, что я не джентльмен.

— Еще бы. Ладно, теперь вали отсюда. Я устала.

— Это еще не все, — сказал он, и я громко застонала.

— Что еще?

— Вот что.

Рейн шагнул ко мне — так близко, что стопка контейнеров оказалась зажата между нами. Не отрываясь, он пристально смотрел на меня своими золотыми, как у льва, глазами.

— Нет! Нет, не смей! — прошипела я, роняя контейнеры. Я уперлась ему в грудь обеими руками, но это было все равно, что пытаться сдвинуть с места дерево.

— Да, — тихо сказал Рейн, наклоняясь ко мне. — Да, посмею.

Честное слово, я вырывалась. Я отпихивала его и отворачивала лицо. Правда, так все и было. Но вы же понимаете, он был гораздо сильнее, а я... Ну да, я законченная идиотка. Поэтому, когда в конце концов он крепко обнял меня и накрыл мои губы своими, все разумные мысли в считанные секунды вылетели у меня из головы, и я забыла о всяком сопротивлении.

Вы спрашиваете, какие мысли? Как какие — смертельный враг, ненавижу его, Нелл... Все это унеслось в мгновение ока, как дым под ветром.

Наконец, растерянная, расстроенная и умирающая от теснящего грудь желания, я оторвала свои губы от его губ и спросила:

— Почему?

— Не знаю, — с отчаянием, горечью и каким-то мучительным разочарованием ответил Рейн. — Не знаю. Просто я — хочу тебя. Я так страшно тебя хочу — все время, постоянно. Я знаю, что не должен, не имею права, не могу. Знаю, что это неправильно. Но даже когда ты выводишь меня из себя, даже когда напоминаешь о боли, отчаянии и муке долгих лет, желание все никуда не уходит. Я устал бороться с ним. Мне приходится со стольким бороться, каждый день, каждую минуту... Но с этим я не хочу сражаться. С меня хватит.

Мы стояли, прижавшись лбами друг к другу. Рейн обнимал меня за талию, а я закинула руки ему на плечи. Он был твердый, как скала, и я скользнула пальцами по его рубашке, скрывавшей след от ожога.

Мне хотелось раствориться в нем, затащить его обратно на сеновал — и в то же время я понимала, что это настоящее безумие, и меня нужно срочно отправить к психоаналитику. Возможно, мне пропишут курс электрошоковой терапии. Или наденут смирительную рубашку.

Понимаете, получалось так, что внешне это все было преступлением, предательством и глупостью, но зато изнутри — о, боже, изнутри это было так хорошо, так правильно, так чудесно. Мы идеально подходили друг другу, мы были одним целым, мы знали друг друга до мозга костей.

Не знаю, как долго мы так простояли, и когда оторвались друг от друга. Что заставило нас разжать объятия? Мне показалось, будто какой-то тихий звук, просочился в мой воспаленный мозг. Шипение? Еле слышный шорох по каменным плитам за дверью кладовки?

Через несколько минут мы услышали крики, и почти сразу же почувствовали запах дыма.

— Пожар! — закричал кто-то, и сразу несколько голосов подхватили этот крик. Затем сработала пожарная сигнализация.

Рейн схватил меня за руку и вытащил через заднюю дверь кухни на морозный ночной воздух. Мы бросились бежать к парадному крыльцу дома, перед которым уже собралась целая толпа. Все выглядели испуганными и взволнованными.

— Где Ривер? — спросила я, хватая пробегавшую мимо Бринн.

— Они гасят огонь, — слегка задыхаясь, выпалила она, — Все учителя. А мне поручили всех пересчитать. — Она принялась тыкать пальцем в собравшихся — несколько человек выбежали из дома, несколько работали снаружи, Джес был на конюшне. Итого все восемь учеников были на месте, включая нас с Рейном, только что обжимавшихся в кладовке. Я невольно поморщилась при воспоминании об этом.

Еще через несколько минут окна перестали отсвечивать всполохами пламени.

— Похоже, загорелось в спальном крыле, — сказал Дайсуко, потирая ладони.

Почти все мы были без верхней одежды. Я благоразумно отошла подальше от Рейна — внутри у меня все клокотало от ужаса и восторга, но я решила держать наши отношения в тайне до тех пор, пока не пойму, что со мной происходит.

— Ой, Рейн! Вот ты где! — Нелл подбежала к нему и схватила под руку, а я поспешила отвернуться, чтобы ничем не выдать своих чувств. — Боже, что случилось? Я почувствовала дым!

Она обвела глазами всех присутствующих и вдруг заметила меня. Мне показалось, что она даже зажмурилась на секунду, а потом уставилась на меня во все глаза, приоткрыв рот, словно никак не ожидала увидеть здесь.

— Это был пожар, — сказала Рейчел. — Ты прав, Дайсуко, это в спальном крыле. Мне пришлось спуститься по пожарной лестнице с другой стороны дома.

Через минуту из дома вышли Ривер, Анна, Эшер и Солис.

— Огонь потушен, — сказал Солис, и несколько человек захлопали в ладоши.

— Что случилось? — спросил Чарльз. — Как это началось?

— Мы до сих пор не знаем, — ответила Ривер. Вид у нее был серьезный и очень усталый. Я подумала, что ей, наверное, пришлось использовать магию, чтобы справиться с огнем.

— А где точно началось возгорание? — спросила Нелл.

Краем глаза я заметила, как Рейн высвободил свою руку и отстранился от нее. Нелл с тоской посмотрела на него, но постаралась сохранить лицо.

— В комнате Настасьи, — сказала Анна, посмотрев на меня. — Прямо около ее двери.

Я молча разинула рот.

Нелл с отвращением покачала головой.

— Некоторые люди умудряются постоянно быть в центре внимания, — пробормотала она себе под нос так громко, чтобы ее услышали.

Я повернулась к ней, но прежде чем успела что-то сказать, услышала спокойный голос Ривер:

— Да. Я понимаю, что ты хочешь сказать.

Нелл сделала вид, будто ее слова вовсе не предназначались для ушей Ривер, и залилась румянцем.

— Я ничего не поджигала! — возмущенно выпалила я. — Моя комната цела?

— Кажется, да, — кивнула Ривер. — Можешь сходить, проверить.

— Кстати, а где ты была? — озабоченно спросила меня Нелл. — На кухне тебя не было. И в конюшне не было. И ты не ходила на прогулку со всеми нами. Получается, ты была в своей комнате? А как ты оттуда выбралась? Откуда нам знать, что это не ты устроила пожар?

Я воинственно подбоченилась, подавив желание стереть самодовольное выражение с ее нежного личика.

— Довольно, Нелл, — повысил голос Эшер. — Настасья, иди и проверь, все ли цело в твоей комнате.

— Но послушайте, почему вы ей верите? — ошеломленно вскрикнула Нелл.

Остальные студенты плотным кольцом обступили нас, из чего я заключила, что им нечасто доводилось быть свидетелями таких сцен. Выходит, я сумела всколыхнуть жизнь в Риверз Эдж! В плохом смысле, разумеется. По-другому я не умею.

— Настасья была со мной, — коротко ответил Рейн.

Нелл вытаращила глаза.

— Нет! — взвизгнула она. — Она была в своей комнате! Кстати, а где ты был? Мне нужно было спросить у тебя одну вещь, но тебя не было на кухне.

— Настасья была со мной все время после ужина и до этого момента. Она не была в своей комнате. — На скулах у Рейна заиграли желваки — теперь он по-настоящему рассердился.

По всей видимости, Нелл настолько не ожидала, что Рейн заступится за меня, что совершенно слетела с катушек.

— Она могла улучить минутку, выбежать, устроить поджог, и вернуться обратно! — выпалила она. — Где ты была?

— Она этого не делала, — отчеканил Рейн.

— Нелл, — вмешалась молчавшая до сих пор Рейчел. — Похоже, у тебя зуб на Настасью. Что ты к ней цепляешься?

— Я не цепляюсь! — горячо воскликнула Нелл. — Но скажите, почему вы все ей доверяете? Почему вы ей верите? Разве вы не видите, что с тех пор, как она здесь появилась, у нас все пошло наперекосяк? Она испортила всю нашу жизнь! Она темная — злая! Она разрушает все, к чему прикасается!

Внезапно Ривер и Солис оказались возле Нелл.

— Довольно, Нелл, — мягко сказал Солис.

— Что происходит? — спросил Чарльз.

— Нелл, — негромко сказала Ривер, кладя руку ей на плечо. — Ты знаешь, что я собираюсь тебе сказать. Мы с тобой уже говорили об этом. Ты зашла слишком далеко, и мне придется просить тебя оставить Риверз Эдж.

Все, включая меня, разинули рты. Нелл совершенно потеряла голову.

— Нет! О чем вы говорите? Не я должна уйти, а она! Пусть она уходит! Она злая, жестокая! Она пыталась причинить мне зло! Я не хотела вам рассказывать, чтобы не создавать лишних проблем, но теперь я все расскажу! Она накладывала на меня заклятия! Она пыталась причинить мне зло! Вы должны от нее избавиться!

— Нелл, — тихо сказала Ривер и молчала до тех пор, пока Нелл не посмотрела ей в лицо. — Мы с тобой уже говорили обо всем этом — и о заклинании, которое ты наложила на комнату Настасьи, и обо всех других вещах, которые ты делала. Ты практикуешь черную магию, а для нас это неприемлемо. Мы дали тебе несколько шансов избрать иной путь, но ты так и не смогла переступить через свою ненависть. Поэтому теперь, как мы с тобой и договаривались, я отправляю тебя пожить у моей тетки в Канаде, — закончила Ривер. — Если хочешь, Эшер поедет с тобой и поможет тебе устроиться на новом месте.

— Я не понимаю, что происходит, — растерянно пробормотала я.

— Спрашиваешь, что происходит? — хорошенькое лицо Нелл исказилось гримасой ненависти. — Ты победила, тупая стерва! Можешь радоваться! Ты ведь с самого первого дня пыталась избавиться от меня! Рейн любит меня. Он хочет быть со мной, но ты наложила на него свое грязное заклятие, ты сделала так, чтобы он захотел тебя! Я ведь видела, как вы целовались!

«Пожалуйста, мать-земля, расступись у меня под ногами, чтобы я упала в трещину, долетела до самого твоего центра и сгорела синим пламенем! Пожалуйста-препожалуйста! Неужели я слишком многого прошу?»

Пока я так корчилась от стыда, Нелл кинулась на меня с кулаками, но Ривер и Солис схватили ее за руки. Тихо приговаривая, Ривер принялась чертить символы на спине и руках Нелл, а та, брыкаясь и извиваясь, орала во всю глотку:

— Нет! Прекратите! Вы все делаете неправильно! Это она! Это все она! Она темная! Мы все это чувствуем, все! Избавьтесь от нее!

Последние слова она провизжала не своим голосом.

Признаю, я терпеть не могла Нелл, но смотреть на все это было ужасно, мучительно и отвратительно. Как бы там ни было.

Через несколько мгновений Нелл обмякла, устало всхлипывая в руках Солиса, а тот обнял ее за плечи и повел к нашему микроавтобусу. Анна пошла за ними следом, ласково утешая Нелл и обещая выслать следом ее вещи. Нелл что-то бессвязно лепетала, слезы градом лились по ее лицу, и скажу вам откровенно, в эти минуты она была похожа на настоящую безумную ведьму.

А я стояла, как дура, и никак не могла свыкнуться с мыслью, что Ривер, оказывается, все это время верила в меня и, несмотря ни на что, была на моей стороне.

Рейн стоял рядом со мной, хотя и не дотрагивался до меня. Я видела, как он сжимает и разжимает кулаки, и знала, что все сейчас переводят взгляды с него на меня, словно играют в невидимый пинг-понг.

Ривер подошла ко мне. Я чувствовала себя так, словно меня засунули в блендер и нажали на кнопку «измельчить». Нервы у меня были натянуты, как струны, все чувства взвинчены до боли.

— Ты в порядке? — спросила она. Я серьезно обдумала ее вопрос.

— Нет. Определенно нет.

Она ответила мне еле заметной улыбкой, потрепала по руке и посмотрела на Рейна. Потом, склонив голову набок, Ривер снова обернулась ко мне, словно раньше меня почувствовала глубинное изменение в глубине моей души.

Я с шумом выдохнула.

Ривер не сводила с меня глаз.

— Чего ты хочешь? — ласково спросила она. Я судорожно сглотнула.

— Хочу прижиться здесь, — ответила я, облекая в слова то, что почувствовала во время ужина. — Быть довольной и обрести покой, перестать нуждаться в чем-либо, кроме обучения. Хочу чувствовать себя в безопасности, перестать быть посторонней. Хочу... стать своей здесь. Быть достойной этого места. Настолько, насколько смогу.

Глупо, конечно, но я чуть не разревелась, как девчонка, как сентиментальная дура, у которой глаза на мокром месте. Нарастающая паника волной билась в груди, но мне было уже наплевать.

Взгляд Ривер стал жестче, и мне почудилось, будто я вижу в ее глазах отражение тысячелетних чувств.

— Да? — спросила она.

— Да. Но... больше всего я хочу — просто быть собой. Я хочу быть Лильей из Дома Ульфура, — громко выпалила я, спрятав лицо в ладонях. — Теперь я это знаю и понимаю, что это значит. Я хочу вернуть себе свою силу. Хочу обрести свое наследство. Я хочу быть дочерью своей матери и наследницей своего отца!

На этом мой голос оборвался, и я почувствовала закипающие слезы в глазах. Теперь все было так ясно — и так неизбежно.

Новый огонь вспыхнул в глазах Ривер, новое изумление отразилось на ее лице. Мне показалось, будто она смотрит на меня с облегчением, радостью и ожиданием. Она обняла меня за плечи и сказала совсем просто:

— Да. Я тоже хочу этого для тебя.

— Подождите-ка! — внезапно прорезал тишину ночи звонкий голосок Бринн. — Так вы ребята, что — целовались!

Я со стоном закрыла лицо руками.

Рейн смущенно переминался с ноги на ногу, стараясь не смотреть на меня.

Теперь я знала, что между нами ничего еще не закончено — ни плохое, ни хорошее. И я хотела знать, чем это кончится. Я больше не буду убегать от ответов.

Продолжение читайте во второй книге трилогии «Бессмертная возлюбленная» «Вечная тьма».