Василиса Премудрая и академия мифических существ

Глава 2 Первый экзамен

Долго ждать не пришлось. Группы распределялись просто — по порядковому номеру. Моя была "Е", в неё входили номера от сотого до сто двадцатого.

Я разглядывала зеленоватое свечение цифр на своей ладони. Администратор не объяснила этот момент, но я быстро сообразила — номер становился ярче, когда двигалась в правильном направлении. Удобная штука.

Первый экзамен проходил в больших аудиториях, каждая вмещала по три группы. Я остановилась у одной из них, где на массивных деревянных дверях светились буквы "Г", "Д", "Е", похожие на неоновую вывеску.

Просторный коридор был забит до отказа. Такого скопления мифических существ в одном месте я ещё не видела. Воздух буквально искрил от смеси эмоций и магических аур.

Русалки, водяные, лесные духи, феи, домовые — все приняли человеческий облик. Но даже так их выдавали глаза неестественных оттенков и характерные особенности внешности. Впрочем, главное — запах и аура. Они окутывали каждое существо незримым облаком, создавая уникальную смесь ароматов.

Морскую русалку от речной я различала без труда. Первые пахли морской солью, словно только что вынырнули из океана, вторые — свежестью речной воды, напоминавшей о прохладных быстрых течениях. У тех и других были особенные волосы — жёсткие, как леска, с переливами, подобными жемчугу. Лица миловидные, с правильными чертами, но в глазах читалась какая-то наивность и простодушие. Неудивительно — интеллектом они не блещут. Оттого в академии русалок встретишь нечасто. Хотя бывают исключения.

Я практически не имела запаха. Мама — обычный человек, соответственно, никакой магической ауры у неё нет. Что касается отца… тут он тоже особенный. Его ауру очень сложно уловить. Это свойство не раз выручало его в путешествиях и приключениях. Со стороны можно принять за слабенького духа или домового. Полезная особенность, которая передалась и мне.

Обычно я спокойно отношусь к шуму и суете, но сейчас они действовали на нервы. Каждый абитуриент был как натянутая струна, напряжение буквально висело в воздухе. Кто-то пытался разрядить обстановку неуклюжими шутками, кто-то срывался на окружающих. Я не собиралась участвовать ни в том, ни в другом. Моя задача сейчас — наблюдать. Пока ничего подозрительного не заметила…

Только эта мысль промелькнула в голове, как я почувствовала странную вибрацию в воздухе. Слабую, но настойчивую. Обернувшись, заметила его среди групп абитуриентов. На вид лет восемнадцать-двадцать. Но уж кому, как не мне знать, насколько обманчивой может быть внешность.

В отличие от остальных, он не проявлял особых эмоций. Ни волнения, ни страха — ничего, кроме спокойной уверенности человека, который уже проходил через это. Эта уверенность окутывала его словно защитное поле, отделяя от беспокойной толпы.

Волосы у незнакомца были темно-русые, с шоколадным оттенком. Высокий — примерно метр восемьдесят. Широкие плечи, подтянутая фигура, что особенно подчёркивала белая рубашка из натуральной ткани — льна или крапивы.

Его глаза были яркими, зелёными с голубым, но ни на лесного, ни на речного духа он не походил. В его взгляде не было той дикой, неукротимой силы, присущей обитателям лесов. Было что-то другое. Этот взгляд заинтересовал меня. Такой же, как у моего отца — существа, прожившего не одну сотню лет. Глубокий, пронизывающий, способный заглянуть в самую душу.

Я присмотрелась к его рукам, ища подтверждение своим подозрениям. На одной из них зелёным светился номер "21". Значит, тоже абитуриент. Готова поспорить на что угодно — парень непростой. Возможно, из легендарных.

Пока я размышляла, он прошёл мимо. Наши взгляды не пересеклись, но я отчётливо ощутила исходящий от него холод. Вспомнился кристалл, показавший моих родителей, — ощущения были похожими. Но у зимних существ обычно глаза синие, голубые или серые, но никак не зелёные. Я поправила массивные очки. К этому типу стоит присмотреться внимательнее. Я не сомневалась — экзамены он пройдёт.

Когда неприятное ощущение отпустило, решила найти тихое место. К сожалению, все укромные углы были заняты. Нервное перешёптывание и громкие разговоры отдавались в голове, усиливая внутреннее напряжение. Пришлось встать рядом с двумя ребятами, державшимися в стороне от основной толпы.

Первым был миловидный парень чуть выше меня ростом. Худощавый, в узких джинсах, белой майке и тёмном клетчатом пиджаке с крупной белой сеткой. Почти золотые волосы приятно поблёскивали в свете потолочных ламп. Глаза ярко-голубые. От него пахло свежескошенным сеном.

Рядом стояла его полная противоположность — девушка в короткой клетчатой юбке, ярких колготках и чёрном лёгком свитере с рваными краями. Длинные чёрные волосы с разноцветным мелированием. Чёрные глаза с эффектным тёмным макияжем. Губы яркие, но не кричащие. На смуглой коже этот образ смотрелся органично.

Я встала рядом и намеренно отвернулась, не желая провоцировать разговор. Но сегодня мне определённо везло на общительных персонажей.

Первым заговорил миловидный парень, его голос звучал мягко и приятно:

— Привет! Меня зовут Виктор, это Марьям, — он открыто улыбнулся, указав на спутницу. — Как тебя зовут?

— Василиса, — негромко ответила я.

— Приятно познакомиться, — дружелюбно отозвался он.

— Всегда рада новым чудикам в окружении, — произнесла Марьям. Её голос отличался интересной хрипотцой. Аура девушки была мне незнакома — словно погружение во что-то тёмное. Любопытно.

Марьям внимательно посмотрела на меня. Её взгляд, казалось, пытался проникнуть глубоко внутрь. Но мои очки были непроницаемы. Не из-за чар или магии — обычные очки. Забавный эффект.

— Ты такая спокойная. Завидую. Я сегодня всю ночь глаз не сомкнула от волнения, — призналась она с располагающей улыбкой.

— Это всего лишь экзамен.

— А ты к какому роду относишься? — поинтересовался Виктор, явно настроенный на разговор. — Я вот полевик, а Марьям — даэв.

— У меня много кого в роду было. Всех и не упомнишь.

— Значит, пересмешанная? Ты не волнуйся, мы без этих предрассудков, — почему-то начал оправдываться Виктор.

— Я и не волнуюсь, — такие мелочи меня действительно не беспокоили. Но вот дружба даэва и полевика — это что-то новенькое. Любопытство взяло верх. — Давно знакомы?

— С детства, — ответила Марьям.

— Наши родители дружат. Любят путешествовать вместе, — улыбнулся полевик.

— Занятно, — обычно полевики намертво привязаны к своим фермам и полям. А тут прямо нонконформисты какие-то.

В этот момент наши ладони завибрировали. Не больно, просто странное ощущение. Я взглянула на руку — мой номер начал мигать. Судя по реакции окружающих, у них происходило то же самое.

Двери аудитории распахнулись, и толпа абитуриентов ринулась занимать места. Я вошла одной из последних. Свободные остались только впереди. Похоже, никто не горел желанием привлекать лишнее внимание. Я, в общем-то, тоже. Но выбора не оставалось — пришлось сесть на первый ряд. Марьям и Виктор устроились рядом.

Быстро осмотрела аудиторию. Из знакомых только "павлин" со своей сестрой. Им повезло занять места на галёрке. Счастливчики.

У кафедры стоял высокий мужчина с длинными волосами пепельного оттенка, собранными в хвост. Глаза ярко-голубые. По бледности кожи мог бы со мной посоревноваться. Возраст определить сложно — где-то между тридцатью пятью и сорока. По крайней мере, на первый взгляд.

Его осанка и выражение лица буквально кричали о высокомерии и уверенности в собственном превосходстве. Он ещё рта не открыл, а уже всё было ясно — типичный представитель аристократической династии. Я знала, кто он. Зимний дух, которого раньше причисляли к злым сущностям. Правда, пару столетий назад их род перевели в нейтральные, а потом и вовсе возвели чуть ли не в элиту.

Холод — его стихия. И, согласно досье, собранному братом, он был замешан в нескольких подозрительных делах. Семьи нет, детей тоже. Всю жизнь посвятил университету и "взращиванию будущих защитников равновесия этого прекрасного мира". Но он оставался одним из главных подозреваемых. Холод, бывший злой дух и прочие детали биографии как минимум намекали — к нему стоит присмотреться повнимательнее.

— Добро пожаловать в стены академии. Но радушного приёма не ждите, — начал он, его голос эхом разнёсся по аудитории. — Я профессор Георг Ван Аллен. Преподаю историю магических существ с сотворения Мира и до наших дней. Вы могли слышать о ней как о запретной истории. Дело в том, что многие знания о нашем мире доступны только в стенах подобных академий. Эти знания бесценны и не должны попадать к случайным людям.

Он сделал паузу, окинув аудиторию цепким взглядом.

— Каждый из вас принадлежит определённому роду. История от начала существования вашего рода, его особенности и другая важная информация передаётся через кровь отца и матери от самого первого представителя. Постичь эти знания способен далеко не каждый разум. Чем сильнее связь с родом, с внутренней сущностью, с потоками энергии ваших предков, тем значительнее знания, которыми вы обладаете. Есть легендарные исключения, но… — он усмехнулся, — не в вашем случае. Смотрю на вас и уже вижу — большая часть никогда не попадёт на мои лекции.

В этот момент он посмотрел на меня с усмешкой. Наши взгляды пересеклись. Такое чувство, что он увидел что-то несуразное — то ли с жалостью смотрел, то ли с презрением. Похоже, мы не подружимся. Жаль. Втереться в доверие было одним из пунктов моей стратегии.

— Мой предмет один из самых сложных, если вы, конечно, пройдёте этот легонький тест. Хотя для кого-то он покажется невозможным для выполнения, — продолжил он. И снова этот насмешливый взгляд в мою сторону. Чёрт! Угораздило же сесть на первую парту.

— У каждого из вас конверт с вопросами. Они одинаковые. Ваша задача — наиболее полно и развёрнуто ответить на каждый из них, — он сделал эффектную паузу, — если, конечно, сможете прочитать.

Последнюю фразу он произнёс с явным удовольствием. В этот момент номер на моей руке завибрировал сильнее, и из него материализовался конверт. Рука автоматически схватила его. По аудитории пробежали удивлённые возгласы. Давненько я такой магии не видела. Интересно.

— На то, чтобы ответить на эти вопросы, у вас ровно один час, — объявил профессор Ван Аллен. — Результаты этого экзамена зависят не только от вашей эрудиции. Знания откроются только тем существам, кто чувствует истинный мир.

На огромной доске позади профессора появились цифры. Они выглядели словно спроецированные — это было время обратного отсчёта.

На листке, который я вытащила из конверта, было ровно десять вопросов. Но их невозможно было прочитать — они были написаны на какой-то непонятной тарабарщине.

Лица моих соседей были явно озадачены, впрочем, как и у многих ребят вокруг. Как мне показалось, преподаватель сразу раскрыл карты, когда произнёс про "истинный мир". Смотреть на вопросы нужно не глазами, а душой, подсознанием, внутренним взором, ну или что у нас там внутри. Хоть я уже и знала, что меня ждёт заранее, думаю, догадаться было бы не сложно.

Расслабившись, я закрыла глаза. Почувствовала, как мои волосы словно начали шевелиться от порыва ветра, которого не было. Все необходимые мне знания уже есть внутри меня, они переданы мне отцом в полном объёме. То самое легендарное исключение. Мне не нужно было подключаться ни к каким предкам. Абсолютно всю информацию я могла достать из своего подсознания.

Я услышала звук своего сердца. Шум аудитории словно растворился где-то вдалеке. Вот оно. Я медленно раскрыла глаза и вновь посмотрела на листок. Буквы первого вопроса засветились и превратились в другие, понятные для меня. Вопрос оказался достаточно лёгким, и я быстро ответила на него.

Шарканье ручкой по бумаге заинтересовало моих соседей. Марьям и Виктор смотрели на меня очень удивлённо. Я глубоко вздохнула. О помощи меня никто не просил, но проще этим раз откупиться.

Без лишних слов я дотронулась указательным пальцем до листка, а затем до точки солнечного сплетения на груди у Виктора.

— А! — негромко произнёс он. По его выражению стало понятно, что до него дошло. Марьям также оказалась не из глупых и моментально смекнула, что к чему.

Я продолжила отвечать на вопросы. С каждым последующим я чувствовала, как требуется всё больше усилий, словно процесс выкачивал внутреннюю силу. В памяти всплыл разговор с Димой. Он объяснил, что ответить на все вопросы практически невозможно. В своё время он был единственным в потоке, кто это сделал, а до него — наша мать, причём она умудрилась это сделать, не имея внутренней силы вообще. Она каким-то образом расшифровала текст. Никто не верил, что это вообще возможно. В любом случае, тех, кто за всё время существования академии верно ответил на все десять вопросов — едва наберется несколько десятков.

Я решила, что отвечу на девять вопросов, последний оставлю без внимания. Я приятно выделюсь среди остальных, но особого внимания не привлеку, так как, по словам брата, обычно около пяти-десяти человек за поток имеют подобный результат.

Цифры на доске показывали ещё полчаса оставшегося времени, когда я закончила с заданием. Листок с ответами я сложила и положила обратно в конверт.

К моему изумлению, конверт словно ожил, моментально запечатавшись сам собой. На его глянцевой поверхности загорелись ярко-красные цифры "112". Это зрелище заворожило меня на мгновение, но я быстро пришла в себя.

Я встала с места и направилась к профессору, чтобы передать конверт.

— Хм, номер 112, — с сомнением произнёс он, странно оглядев меня. — Вы уверены в том, что ответили на все вопросы?

— Уверена, — в своей обычной манере произнесла я.

Профессор слегка наклонился вперёд, и на его лице появилась снисходительная улыбка, от которой у меня внутри пробежал неприятный разряд.

— Как показывает практика, первые десять абитуриентов, сдавшие этот экзамен, не проходят, — сказал он с явным удовольствием.

Я не склонна к чрезмерной эмоциональности, но бывают личности, которые так и напрашиваются получить чем-нибудь по морде. Лицо профессора было слишком близко. Я бы вполне могла разукрасить это личико двумя фингалами при других обстоятельствах. Но думаю, найдётся другой способ его проучить. Не сейчас.

— Рано или поздно может появиться тот, кто нарушит традицию. Возможно, я стану первой, — ответила я, глядя ему прямо в глаза.

— Какое самомнение, — усмехнулся профессор. — Будет досадно, если я так и не увижу вас на своих лекциях.

— Не сомневайтесь, мы увидимся, — я попыталась улыбнуться, но, кажется, мне не удалось.

Когда я отвернулась и направилась к выходу, то ощутила на себе его пристальный взгляд. Было очевидно: я ему определённо не понравилась. Это вызвало во мне смешанные чувства — досаду и странное удовлетворение одновременно.

Теперь он меня запомнит. Но и я его отметила. Пока понаблюдаю.

Впереди остаётся ещё два экзамена.