Вархаммер Сорок Тысяч: Страдающий

Глава XXXI.

Антей осторожно поднялся на ноги. Вино, хоть и не крепкое, разлилось по телу приятным теплом и его ощутимо клонило в сон после всего того, что ему довелось пережить. Он пошел вслед за Сигурдом по странно-пустынным коридорам замка.

Где-то вдалеке раздавались характерные звуки суматохи. Ему еще предстояло переварить все рассказанное в спешке его братом и делать это следовало в тишине и покое, но времени, как утверждал Рагнар, катастрофически не хватало.

Их кто-то окликнул, но Сигурд лишь отмахнулся и открыл очередную дверь. На них пахнуло теплой сыростью. В ярко освещенном помещении стоял шум воды и плавали облака пара. Несколько абсолютно голых мужчин удивленно уставились на телохранителя Рагнара в компании раба.

По лицу Сигурда скользнуло недвусмысленное выражение и, расхватав одежду, солдаты тенями скользнули к выходу.

- Ступай, мойся. Одежду брось, я принесу новую.

Антей кивнул и стал раздеваться, стягивая с себя пропитанные кровью и изрядно оборванные лохмотья.

Он подошел к зеркалу, с отвращением глядя на свое отражение. Оно показывало его в полный рост. Сейчас он уже заметил, что стал гораздо выше окружающих, но заметил и некоторую сутулость.

Его тело словно само слегка пригибалось, стремясь принять боевую стойку. Он насильно расправил плечи. Сигурд ему не солгал. На теле было мало шрамов, все они были уже ровно заросшие. Даже содранные ладони зажили без следа.

Побелевшие до цвета свежего снега, волосы отросли целой гривой. Неровно и живописно, она рассыпалась до самых плеч. Он коснулся шеи. Словно шерсть, волосы теперь росли от самого загривка. Так или иначе, его тело пыталось покрыться похожими на шерсть тонкими волосками.

Вспомнив рудники, он слегка задрал уже привычным жестом губу. Так же отросшие клыки были отчетливо видны, хотя до волчьих им было еще далеко.

Он шагнул под струю воды. Кожа моментально покрылась мурашками, встопорщившими его «шерсть». Он впервые за всю жизнь оказался в таком месте. В их замке было отдаленно похожее помывочное место, но там не было такой приятной горячей воды. Антей слегка пошатнулся от слабости, когда это тепло обрушилось на него, заставляя обессилеть. Под ноги каскадом заструились грязь и чужая, а может и своя, кровь. Он с остервенением принялся оттирать свое тело, словно на него могла налипнуть какая-то скверна.

Когда Сигурд вернулся, Антей его уже ждал. Критически осмотрев брата, Сигурд взял ножницы и заставил бывшего раба сесть на стоявшую здесь же лавку.

На пол посыпались белоснежные клочья мокрых волос. Обойдя старшего брата вокруг и удовлетворенно хмыкнув, телохранитель Рагнара снова загнал его в душ - смыть налипшие обрезки.

С собой он принес обещанную одежду, явно сделанную либо на него самого, либо - предусмотрительно – на Антея.

Это была ничем не примечательная форма, похожая на ту, которую здесь носили охранники, свободные от службы. Так сказать, домашний вариант. Единственным ее отличием было то, что она абсолютно была подогнана по фигуре и плотно облегала ее.

Антей снова взглянул в зеркало. Его практически невозможно было отличить от стоящего немного позади брата, разве что более упрямое выражение хищно сузившихся глаз и напряженно сжатые по привычке челюсти выдавали его непреклонный характер и сулили неприятности любому, посмевшему косо на него взглянуть.

Лицо младшего брата было совсем иным. Сейчас спокойное, с едва заметным удивленным выражением, но Антей знал, что холодный взгляд расчетливого убийцы был не совсем наигран. Да, Сигурд не любил убивать, но лишь по той причине, что видел более рациональные применения человеческим жизням. Когда он заметил усмешку на лице брата, удивление стало еще сильнее.

- Что?

- Ничего.

Антей уже откровенно смеялся, но смех его не был издевательским и Сигурд принял эту игру.

- Врёшь ты всё. Ладно, хватит пялиться, идем, нас ждут.

В его голосе звучало нетерпение, и они снова отправились в долгий путь. Антей не подозревал, что замок Рагнара настолько запутан. Встречавшиеся им слуги и стража с недоумением провожали взглядами братьев, быстро шагающих по коридору. Еще со времен тренировок в крепости Воронов они привыкли ходить в ногу, чеканя шаг, и теперь под сводами коридоров раздавался звон стальных подковок их сапог, способный своей слаженностью порадовать сердца вояк-ветеранов, если бы они оказались рядом.

Их и впрямь ждали. Огромная и пустая зала, ярко освещенная, но не свечами. Здесь эту работу выполняло электричество, к которому Антей теперь перестал относиться как к колдовству. Серые каменные стены, великое множество оружия и трофеев – как и везде в замке. Под стенами, храня бесшумную неподвижность, стояли воины личной дружины Рагнара. Здесь же присутствовало несколько людей в низко надвинутых на глаза капюшонах. Их белые одежды скрадывали фигуры, но от внимания Антея не ускользнуло, что они, хоть и выглядевшие сутуло, были выше солдат из числа простых людей. Здесь же, на возвышении, находился и сам Рагнар. По-прежнему в богато украшенных доспехах, он обернулся на звук шагов.

Атмосфера была настолько торжественной, что Антей невольно замедлил шаг, чтобы не нарушать тишину. Сигурд последовал его примеру, и остаток пути они прошли бесшумно. Высокие белые фигуры, прячущие руки в широких рукавах плащей, расступились.

У Антея захватило дыхание.

До времени скрытые их телами, теперь стали видны два комплекта доспехов. Один, несомненно, тот, что принадлежал Сигурду, уже виденный им в его комнате.

Второй – он понял, приготовлен для него самого.

Несколько более массивный, с дополнительными вставками брони, он обеспечивал владельцу меньшую подвижность, но он и не был рассчитан на нее. Это была броня воина, который не приемлет отступления. На широкие оплечья была накинута та самая волчья шкура, удивительно гармонично вписавшаяся в эту картину. Здесь же были и остальные его трофеи. Ожерелье из волчьих зубов, чуть ниже коготь орицеха, в гордом одиночестве на своей нити. На поясе как у всех «избранников» Рагнара – волчий череп, оставшийся от первого его противника.

Оба брата, остановившись, рассматривали это металлическое чудо, и Рагнар нарушил тишину.

- Подойдите к жрецам, дети мои. Примите свою судьбу.

Братья переглянулись, но приблизились к тем, кого Рагнар назвал жрецами. Их моментально окружили и разделили, каждого принялась облачать в доспехи своя группа жрецов.

Хранившие до той поры молчание, фигуры заговорили. Их речь трудно было назвать языком – это был набор быстрого невнятного чириканья. По прикидкам Антея, человек просто физически был неспособен издавать такую трель. Перегруженный вопросами, разум обратился к остальным чувствам, пытаясь собрать больше информации о странных существах.

Чутье бессильно откликнулось, отметив слабый запах человеческой плоти, металла и машинного масла. Зрение так же лишь скользило по белым одеяниям тех, кого называли советниками Рагнара.

Он вздрогнул, когда из широких рукавов показались руки этих существ. Они напоминали человеческие, но вместо привычных пяти пальцев на них извивались во множестве гибкие отростки из металла. Время от времени они словно бы отвердевали, так что вполне могли сойти за пальцы, а потом их движение возобновлялось. Ему стало не по себе, но от необдуманного шага в сторону его удержали эти цепкие механические лапы, железной хваткой сдавившие плечи. Он зашипел от боли, но остался стоять, как того требовали эти неведомые существа. Они окружили его так плотно, что он не мог видеть, что с ним делают. Он только чувствовал болезненно-грубые манипуляции со своим телом, словно эти жрецы были бесчувственными механизмами. Впрочем, судя по виду конечностей это и впрямь было так.

Антея не покидали предательские мысли о том, как он будет снимать всё это железо и потом одевать вновь. Не всегда же эта толпа непонятных существ будет рядом. А если всегда? По спине пробежала толпа мурашек, размером с приличного паука, и он похолодел. Если так будет происходить каждый раз, он откажется от этой сомнительной чести или, по крайней мере, от доспехов.

Какое-то время у него было чувство, что его режут живьем, и через порезы нечто, скрежеща по костям, проникает глубже, иногда и в сами кости. Хотелось кричать и вырываться, но дергаться было бесполезно, а вопли были слишком унизительными.

Антей взглянул на брата. Сигурд, и без того бледный, стоял сжав губы и не шевелясь. Только мимикой он изредка выдавал, насколько ему мучительно больно. Встретив взгляд старшего брата, он попытался улыбнуться, но попытка не увенчалась успехом.

Теряя самообладание, Антей бросил взгляд на Рагнара. Он уже хотел закричать, чтобы тот прекратил эту пытку. Но он не успел этого сделать, поперхнувшись словами от острой боли, словно в грудь вбили три раскаленных железных штыря. Дыхание прервалось, и он был вынужден мысленно поблагодарить своих мучителей за то, что те держат его, не давая шевельнуться, иначе бы он упал.

Следующий всплеск боли, как удар, проламывающий кость, пришелся в основание черепа. Перед этим бесчувственная конечность грубо принудила его запрокинуть голову назад. Он подчинился, будучи банально слабее механики. Больше он не смог сдерживаться. Он закричал от боли, но звука крика не услышал и сам. По черепу и хребту растеклось жжение, словно от места удара расползались тончайшие иглы, горящие огнем. На некоторое время он полностью утратил контроль над телом. Остались только простейшие рефлексы – его тело само поддерживало основные жизненные функции, но, ни пошевелиться, ни издать звука он не мог. К тому же – полностью отказали все чувства.

Мировосприятие и контроль над своим телом он получил постепенно по мере того, как боль в затылке стала утихать.

Первым делом он обернулся к Сигурду. Его голова бессильно висела. Тело в вертикальном положении придерживали точно такие же механические руки. Одна из таких рук куском чистой материи монотонно вытирала с белой кожи кровь.

Теперь он знал, что за странные манипуляции он ощущал сразу после каждой вспышки боли, которые, впрочем, довольно быстро угасали.

Когда настала очередь брони, Антей с удовольствием почувствовал, даже через одежду, блаженную прохладу металла, коснувшуюся разгоряченного болью тела, словно благословение и причастие одновременно.

Часть за частью, составляющие серых доспехов были водружены на свои места и тела братьев скрылись под толстым слоем металла. Это происходило синхронно и так четко, будто здесь исполнялся тщательно отрепетированный танец.

Антей попытался двигаться, поняв, что совершенно не чувствует веса брони, будто она сделана из невесомой паутины. На удивление, получилось очень легко. Доспех, как вторая кожа владельца, распределял вес на собственный каркас.

Белоснежные фигуры отстранились, словно морские волны во время отлива, оставив на свободном месте две закованные в броню фигуры.

Соблюдая ритуал, к ним шагнули две безликие в своих одеяниях фигуры. На уровне груди у каждой, на предплечьях чуть согнутых рук, накрытых белым, покоились ледяные мечи. Антей задержал дыхание. Ему мучительно хотелось коснуться этого совершенства, но невероятность ситуации и ее торжественность заставляли метаться его мысли, словно птицу в клетке. Из-за этого, как ни тянул Сигурд, ожидая, что старший брат примет оружие первым, это пришлось делать ему.

Стараясь скрыть дрожь в руках, Антей последовал его примеру и коснулся рукояти. Тонкие кожаные шнуры оплётки украшала затейливая вязь защитных символов, неизвестно как нанесенных, но Антей почему-то был уверен, что они не сотрутся, по крайней мере - до тех пор, пока не лопнут сами тонкие полоски кожи, крест-накрест намотанные на стальную основу. Такая рукоять одинаково удобно будет лежать и в незащищенной человеческой ладони, и в тяжелой металлической перчатке боевого или церемониального доспеха.

Он моргнул, но, бросив украдкой взгляд вокруг, понял, что никто ничего не услышал. Его оружие обратилось только к нему.

Долгий призывный вой, полный азарта и жажды крови. Холодная ярость и радостная мощь, хлынувшая в тело и сознание. Призрачный свет, зажегшийся на символах, окутавший клинок. Обещание служить только ему – если он сам останется достойным воином. Всё это предназначалось только ему и длилось лишь краткий миг. И в то же время – целую вечность. А еще он увидел родину этого клинка.

Просторы заледеневшей воды, за века слежавшейся до поистине каменной твердости, засыпанные толстым слоем снега. Белое на голубом и синем. Черные глубины океанов, вода в которых так холодна, что убьет любого смельчака, рискнувшего войти в нее. Любого, кроме закаленных в боях звероподобных воинов – детей этого мира. Они смеялись в лицо стихии, охотясь, словно звери, прямо в воде, а мощные тела почти не замечали холода. Только такие воины были способны создавать оружие, подобное этому мечу. Только воины, знающие, что такое честь, могли выковать из синей стали поистине живое оружие, которое не допустит бесчестного боя. Оно либо вывернется из руки того, кто решит хитрить, либо попросту убьет обесчестившего себя воина. Но те, благодаря кому эти клинки появлялись на свет, уже не держали их сами, врываясь в схватку боя. Познавшие созидание и разрушение, они выбирали для себя только одну сторону, и, хотя их детища служили разрушительным порывам их новых владельцев, они все же несли и возможность созидать. За воинами всегда шли те, кто на месте разрушенного строил новое. Убийственный холод этого мира. Кровь еще живых врагов, посмевших вторгнуться на его просторы. Яростное пламя кузнечного горна. Тяжелый молот кузнеца. Соленый пот, выступающий на толстой, словно дубленой, коже, которой не страшны даже самые сильные морозы. Напряжение, когда одно неверное движение и клинок будет испорчен неверным символом. Долгие часы полировки лезвия вручную. Фенрис. Имя, принесенное шепотом ветра, пересыпающего снежную труху. Фенрис. Имя, звучащее в тихом скрипе точильного камня, скользящего по лезвию клинка. Фенрис. Имя, произнесенное самим мечом, когда он уютно устраивается в своих ножнах, вдвинутый в них уверенной рукой мастера, окончившего свою работу.

Пальцы, облаченные в латную перчатку, сомкнулись на рукояти, и меч оторвался от рук, на которых лежал, словно новорожденный младенец. Под ним лежали простые, ничем не украшенные ножны из темной кожи, которые Антей так же взял. Оба меча скрылись в своих хранилищах и в зале будто бы стало темнее, словно они ее освещали.

Жрецы, как по команде, отошли, лишь рядом с братьями остались двое, державшие шлемы, имевшие очертания волчьих голов.

Неспешная молчаливая церемония завершилась, и Антей ждал от Рагнара громких величественных речей. Но тот не оправдал его ожиданий. Сойдя с помоста, он неторопливо подошел к братьям и положил руки на их плечи.

- Идемте, мы должны встретить вашего нового командира.

И отпустив обоих, прошел между ними, преисполненный такого достоинства, что Антей удивленно глянул сначала на него, потом на брата. Тот кивнул и оба последовали за Рагнаром, храня молчание. Следом за ними, словно отклеившись от стен, к выходу потянулся почетный эскорт.

Антей даже не подозревал, сколько времени длилась неспешная церемония облачения в доспехи, но, как оказалось, растянулась она надолго.

На небо уже выкарабкалось светило и утро разливало повсюду розовато-золотистую краску, густо замешанную со множеством искр, блестевших на сотнях воинов в отполированных доспехах. Рассредоточенные по двору и стенам, они казались металлическими статуями.

Не останавливаясь, Рагнар, все так же чинно шагая, повел свой небольшой отряд к воротам крепости и дальше за них.

Едва встречающие отошли на сотню шагов от ворот, как в небе на востоке, чуть заметно на фоне светлого неба, полыхнуло зарево и показались две черные, быстро растущие точки.

- Что это?

Антей уже мало заботился о соблюдении ритуала – слишком велико было нервное напряжение, которое ничуть не рассеялось благоговейным ответным шепотом Сигурда.

- Транспорт Лорда Русса.

Следом нарушил молчание и Рагнар.

- Сигурд рассказал тебе о примархе?

Антей по своему обыкновению кивнул, но потом понял, что спрашивающий попросту не видит его

- Да. Правда, я мало что понял.

В голосе старого волчьего Лорда проскользнула усмешка.

- Это не важно. У тебя будет много времени, чтобы узнать о нем и его легионе. И месте, которое он вам уготовил.

- Месте?

Вопрос сорвался с губ братьев синхронно, все так же шепотом.

- Он сам вам расскажет. Я могу сказать только одно – это не зависит от вашего желания. Хотя я сомневаюсь, чтобы вы стали возражать. К тому же – вы будете первыми рекрутами с нашей планеты.

Антей какое-то время молчал, наблюдая за приближающимися черными пятнышками, потом собрался с мыслями и задал вопрос, терзавший его с того момента, как он узнал о существовании, пусть пока мифических для него, других планет.

- Та планета, откуда все началось – Терра. А как называется наш мир?

Рагнар обернулся.

- Я не знаю, как назвали его первые колонисты, когда он только был открыт. К тому моменту, как сюда прибыл лорд Русс, мы никак его не называли, потому что считали, что других не существует вовсе. Леман Русс, по праву вновь нашедшего его, дал новое имя. Видфрид. На одном из языков древней Терры это означает примерно «лесной мир». Назвал он его так потому, что практически вся наша планета покрыта лесом. Люди плодятся, постепенно вырубая леса, но мир все еще дик и, по сути, мы все всё еще живем в лесу. Когда он тридцать лет назад впервые ступил на эту планету, не все восприняли его появление благосклонно. Еще бы. Рушились старые традиции, религии. Владыки лишались своей власти. Появились разбойничающие шайки. Он и его воины играючи истребляли всех несогласных с его властью. Это было страшное время, но и это было необходимо. Наша жизнь до него превратилась в болото, полное кошмаров. Нам было суждено сгнить здесь, но он появился здесь как ветер, который разогнал тучи над нашим домом и принес свет Империума, как свет солнца. Забавно. Солнцем именуется звезда, дарующая тепло и свет Терре, но человечество зовет так любое светило любого мира, название стало нарицательным. Я не видел нашей прародины, но, возможно вы сможете ее увидеть. И то самое солнце. Вы отправитесь с примархом Руссом, чтобы нести свет Имперской Истины к таким же заблудившимся во тьме мирам. Хотя ваши тела не смогли измениться в должной мере, но Волчий Король счел результат удачным и даже интересным.

Рагнару приходилось постоянно повышать голос, потому что транспортники неслись к замку с оглушающим гулом. Антею начало казаться, что они пролетят мимо. Потом он решил, что они непременно разобьются – с такой скоростью они приближались к земле. В самый последний момент включились тормозные двигатели и транспортники чуть подпрыгнули, когда струи огня и перегретого воздуха ударили в землю.

Как шкуры старых хищных зверей, броня этих боевых птиц была покрыта множеством безо всякого изящества, но надежно, залатанных ран. Серая краска корпусов была запятнана сажей. Но как бы ни измотала жизнь этих механических существ, волчьи морды на поверхности их покрытия продолжали азартно скалиться.

О землю, подняв еще одно облачко пыли, ударилась аппарель. Некоторое время, пока пыль, поднятая посадкой кораблей, не улеглась, ничего не происходило.

Потом до слуха Антея донеслось шуршание, тонкий цокот и тяжелые удары металла о металл.

Слова застряли где-то глубоко в горле, когда по металлическим сходням раскрывшегося транспорта стали спускаться огромные воины. Это были люди, если их можно было вообще назвать людьми. Они были в полтора раза выше человека и почти на четверть выше братьев. Почти все длинноволосые, хотя столь обросшие, что волосы казались шерстью, густой и длинной. Единственное, что роднило их с встречавшими людьми – звериные украшения и амулеты, да общие очертания доспехов, хотя, на прибывших они были закономерно массивнее и выглядели совершеннее.

Следом за людьми, из темного нутра транспорта, рысцой выскочили волки, которые походили на волков так же, как и их хозяева на людей. Они были огромны, доставая почти до плеча огромным воинам. Глаза горели злобой и жаждой убийства, вполне ощутимо витавшей в воздухе.

Шестеро легионеров какое-то время стояли, принюхиваясь и оценивая людей, напоминавших неловкую пародию на них, а затем быстро переместились к аппарели второго транспортника. Встав по обе стороны от выхода, они образовали своего рода живой коридор. Антей и Сигурд оценили слаженность действий воинов Русса. Но, если младший видел лишь неприступные доспехи и горящую в глазах жажду драки, то обострившееся чутье Антея дополняло эту картину, как ребенок дополняет серые картинки красками, подчас слишком яркими для восприятия.

Довольно сложно было сосредоточиться, отсеивая ненужное из той лавины, которая обрушилась на его чувства.

Он почти уже привык к многолюдному замку, с его тысячами запахов и звуков, с его людьми и их тайнами. Но эти чужаки были абсолютно другими.

Антей закрыл глаза, стараясь отсечь ненадолго хотя бы часть внешней информации. Это ничуть не мешало. Он с закрытыми глазами практически видел тоже самое, что и с открытыми.

Шестеро огромных зверей, от которых волнами расходится жар огромных тел, покрытых густой длинной шерстью, которая, хоть и меняется, но хранит в себе запах их многочисленных жертв, чьи жизни были взяты в бессчетных сражениях. Но эти запахи ни о чем не говорили Антею, и он переключился с этих опасных, но все-таки только животных, на их хозяев.

Это были люди. И в то же время не люди. Если бы его попросили объяснить, что он чувствует – он бы не смог. Он чувствовал примешанный к человеческому звериный запах, но он исходил от людей не потому, что они много времени проводили вместе со своими боевыми зверями. Словно волки и стоящие рядом с ними хозяева были роднёй, это не было наносным. Он почувствовал, как волосы на затылке начинают подниматься дыбом. В естественном состоянии такое происходит, когда хищники приводят свои тела в готовность перед боем.

До его слуха донёсся новый удар – рухнула вторая аппарель и Антей, все еще с закрытыми глазами, почувствовал некоторое подобие благоговейного страха, первобытный инстинкт, который заставляет падать молодого волка перед вожаком, в знак покорности, открывая горло и живот. Но чувства подсказывали, что там, в глубине транспорта, скрывается человек, и, задавив свою животную часть, Антей открыл глаза.

Из полутьмы внутренностей стальной птицы шагнуло средоточие абсолютной мощи.

Примарх Русс явился в сопровождении двоих воинов, стоящих по обе стороны от него. Гордые, полные вызова и непреклонной воли взгляды, обежали, казалось, всю крепость и солдат Рагнара, ища малейший проблеск опасности как знак к началу долгожданного боя.

Все трое начали нарочито медленно спускаться, олицетворяя величие, словно живые горы. Любопытство взяло верх и Антей, используя все доступные ему чувства, изучал чужаков, уже ступивших на поверхность его родного мира.

Он слегка увлекся, а потому не заметил, как Рагнар сделал жест, по которому почетный эскорт, а следом за ним и сам он, встали на одно колено перед Волчьим Лордом. Слишком поздно Антей осознал, что стоит только он, да Сигурд, с легким оттенком страха, смотрящий на него. Он не опустился только потому, что старший брат остался стоять, но обоих заметили сразу. Заметили и не простили такую выходку.

Сам примарх ничего не сказал, но из-за правого его плеча вперед шагнул воин, чье лицо, изрезанное множеством шрамов, почти сокрытое густой шевелюрой, моментально из надменного стало невероятно злобным, мгновенно став похожим на волчью морду, хоть и сохраняло человеческие черты.

Две группы людей разделяло меньше пятидесяти метров ровной каменистой площадки и мощный голос, явно легко перекрывающий звуки боя, вспорол тревожную тишину.

- На колени перед господином, щенки.

Быть может, прозвучи вместо «господин» «примарх», Антей бы подчинился, спасая и себя, и брата от возмездия, но сказанное нельзя сделать несказанным, и в мозгу бывшего раба что-то словно взорвалось.

Он не отвел взгляда, продолжая прямо смотреть в лица всех троих, выказывая всем своим видом полное отсутствие подчинения. До его слуха донеслись едва слышные отзвуки глухого рычания, прозвучавшего как сигнал к началу ритуальной драки.

Он улыбнулся, оскалив, давно царапавшие губы, клыки и зарычав в ответ, даже не пытаясь скрыть или хотя бы приглушить этот звук.

Чуть пригнувшись, он шагнул вперед, абсолютно глухой ко всему. Он не замечал руки брата, сжавшейся на пластине доспеха на плече. Он не замечал и окрика Рагнара, пытавшегося остановить его и спасти ему жизнь.

Для него исчезло всё, кроме него самого и его противника, человека-волка в доспехах того же цвета что и у него самого, но куда более массивных, с большим числом пластин брони, практически не имеющих уязвимых мест, в отличие от его собственной защиты.

Антей увидел широкую улыбку на лице Русса и услышал его слова, обращенные к воину с густой гривой темно русых волос, состоящей из множества мелких кос с вплетенными в них амулетами.

- Не убивай его. Он нужен мне живым и чем целее, тем лучше.

Тот кивнул. В отличие от Антея, он прекрасно контролировал себя и ситуацию, внимательно рассматривая дерзнувшего бросить такой безумный вызов.

Оба медленно, испытывая терпение друг друга, приблизились к центру площадки шагом, каким приближались бы к ничего не подозревающей жертве. С лица легионера не сходило издевательское выражение, осознание собственной силы, заведомо большей, чем у противника.

Их мечи давно покинули ножны, но, пока еще, были опущены, едва не касаясь земли. Дойдя до какого-то расстояния, выбранного под руководствами неведомого им самим инстинкта, они пошли по кругу, все так же присматриваясь, выбирая маневры и ища слабые места противника.

Антей видел веселый интерес в глазах Русса, тревогу в глазах брата и страх позора в глазах Рагнара. Он игнорировал всё – разум давно покинул его тело, оставив его во власти инстинкта, который тысячи лет заставлял молодых зверей бросать вызов более матерым. Он ждал, и когда легионер бросился вперед, атакуя почти без замаха, он был уже готов к нападению, предупрежденный собственным же телом противника.

Уходя от скользящего справа налево клинка, который должен был разрубить его пополам прямо по поясу, он шагнул влево, перебросив клинок из правой руки в левую, и поднырнул под левую руку человековолка. Он не рассчитывал на удачный маневр, но тот оказался к нему не готов, и лезвие рунного меча Антея оставило длинную глубокую щербину на боковой броне. Совсем чуть-чуть сил не хватило ему, чтобы, прорубив пластину, погрузить клинок, жаждущий крови, в чужую плоть.

Чтобы не попасть под удар разворачивающегося вслед за ним воина, он отскочил еще дальше влево, не спуская с него глаз, и вновь по дуге начал приближаться к нему. Тот, поняв, что зря недооценил беловолосого юнца, теперь действовал более осторожно и, встав в боевую стойку, предоставил тому подойти к себе ближе.

Уже на замахе Антей понял, что его обманули, но с весом меча, даже компенсируемого экзоскелетом брони, ничего не смог поделать. Он впервые встретил достойного противника, посвятившего тренировкам долгие годы. Навыки, полученные им в замке Воронов, тут были явно недостаточны.

Перед глазами мелькнули русые волосы отшатнувшегося назад и вбок воина, а сверху уже падал его клинок, нацеленный точно в шею Антея. Пытаясь сделать хоть что-то, тот бросился на землю и, перевернувшись, подставил свой меч.

Металл со звоном и гулом столкнулся. Антей едва сумел удержать свое оружие, клинок которого, пригнутый силой противника, едва не разрубил своего владельца. Легионер мог бы продолжать и прижать его лезвие к лицу Антея или, потянув на себя собственный меч – вырвать из рук наглого мальчишки оружие и тем же движением полоснуть его по горлу. У него было и еще множество возможностей, но он ими не воспользовался.

Человек – волк отошел от поверженного противника, поворачиваясь к нему спиной, и собирался уже идти обратно, к своему примарху, когда по рядам воинов Рагнара прошелестел тихий ропот.

Не признавая поражения, вопреки всякому здравому смыслу, молодой воин поднялся, стоя все в той же боевой стойке – самой по себе являющейся вызовом. На лице Русса появилось нетерпение, а интерес разгорелся с еще большей силой. Его воин обернулся.

Антей не стал нападать со спины. Он просто стоял и ждал, когда его противник, тяжело вздохнув, подошел к нему снова.

Мечи вновь столкнулись и заплясали, бросая блики в глаза обоих воинов. Пляска клинков все ускорялась, но Антей еще не устал и вполне справлялся с задачей не только отразить удар, но и нанести свой. Пару раз ему удавалось пробить веер защиты легионера и еще две царапины украсили нагрудную броню противника, совсем немного не достав до сочленения.

Жажда крови – опасная тяга, начала овладевать неосторожно поддавшимся Антеем, и он, сделав обманный выпад, скользнул уже под правую руку воина примарха.

Кончик меча пробился через плотный полимер в стыке пластин брони и прошел под нижним ребром человека-волка. Тот с рычанием отшатнулся в сторону, позволяя клинку еще немного распороть плоть и выскочить из раны. Он прижал руку к доспеху и с удивленным лицом рассматривал собственную кровь на ладони. Но бездействовал он лишь мгновение.

За эту последнюю царапину Антею пришлось дорого заплатить. Видимо, воину Русса надоела эта игра в кошки-мышки, и он нанес сокрушительный удар сверху вниз, простой, без каких-либо ухищрений, пользуясь лишь грубой силой.

В бою с равным противником Антей бы устоял и бой бы продолжился, но, впервые столкнувшись с силой, превышавшей его собственную, он выронил меч.

Потеряв оружие, он попытался схватить его снова, но не успел.

Тяжелый кулак врезался под грудную пластину, в почти незащищенный броней живот. К своему несчастью – Антей удержался на ногах. Треснули сломанные кости, и он рухнул на колени, тщетно пытаясь помешать двигаться обломкам ребер. Стоя так и пытаясь вздохнуть, он уже не смотрел ни на что. Боль отрезвила его и он, наконец, осознал, с какой силой связался, но ничего не мог поделать. Он не мог выговорить ни слова, задыхаясь. Он бросил взгляд на Сигурда, чье лицо было искажено состраданием. Рядом, стоя как палач, держа меч на уровне шеи жертвы, стоял легионер. Чувствуя, как кровь бешено стучит в ушах от недостатка воздуха, Антей не поднимался и, утвердив свою победу, воин Русса убрал меч в ножны и снова повернулся, чтобы уйти.

Сжав зубы чтобы не застонать, прокусив до крови губу, Антей тяжело выпрямился, не обращая внимания на противника, и встал, опираясь на меч.

Его противник обернулся с удивленным выражением на лице.

Чуть постояв, собираясь с силами, Антей взглянул в хищно сузившиеся глаза воина, делая очередную ошибку.

К его лицу метнулся не меч. В его челюсть врезался кулак избранника примарха и на сей раз, удар отбросил его далеко назад, хотя тот лишь отмахнулся, как от назойливой мошки. Даже пальцы не успели разжаться и выронить меч. Кувыркнувшись через голову, Антей по инерции вскочил. Мгновение он стоял, а потом уже на его лице появилось удивленное выражение с оттенком обиды, и он упал, как подрубленное дерево, медленно, но неотвратимо.

Конец поединка был недвусмысленен, и Русс шагнул вперед. К нему присоединились оба сопровождающих воинов и все вместе они подошли к встревоженному Рагнару, удерживавшему порывающегося помочь брату, Сигурда.

- Я же говорил, Рагнар, ты подобрал не воронят, а волчат.

Сигурд на мгновение ощутил, как голос примарха, мягкое одобрительное ворчание, словно обволакивает его, но это наваждение рассеялось, когда он бросил взгляд на брата. Тот не шевелился, лежа на камнях, о которые ударился при падении.

- Пусти мальчишку, пусть поможет брату.

Он благосклонно кивнул Сигурду, и тот бегом бросился к лежащему без сознания брату.

Русс, проследив его путь, вновь обернулся к Рагнару и, поморщившись, бросил.

- Встань, старый друг. Ты же знаешь, как я не люблю церемоний. К тому же мне некогда, хотя я даже отсюда чую запах лучшего твоего пива. Прости, встретимся и посидим в следующий раз. Спасибо тебе за этих великолепных волчат. Я знал, что они будут отличными воинами, но старший превзошел все мои ожидания. Не удивлюсь, если и младший будет равен ему.

Волчий Лорд протянул руку Рагнару, и они обменялись рукопожатием. Старик, наконец, успокоился.

Он знал, что Русс любит драки, особенно такие, когда силы были не равны, но примарх славился и непредсказуемым характером, потому исход поединка мог быть любой. Он не раз говорил о том, что любой нормальный воин, как и любой нормальный зверь, должен искать проверки силой, которая больше его собственной, поэтому он никогда не препятствовал разборкам в своих стаях, требуя только одного – противники должны были выжить. Но, кроме того – закончив бой – они обязаны были поклясться, что не держат друг на друга зла. Легион должен быть единым и каждый воин должен знать, что его брат прикроет его, не усомнившись ни в себе, ни в нём.

Сегодняшний день должен был быть знаменательным в истории их планеты, но упрямый мальчишка, как истинный задиристый волчонок, всё испортил. Снова выбрал себе противника не по зубам и потерпел поражение. Но было ли оно позорным? Для него – возможно. Для Рагнара – пожалуй, нет. Видевший, на что способны Волки Русса, он ждал, что мальчишку убьют первым же ударом, но тот вопреки всему сумел сам ранить одного из ветеранов примарха.

Со стороны юнца в этом поединке было мало сноровки – все же, сложным приемам его никто не учил здесь и тем более – врядли могли научить Вороны, оправдывающие свое название, падальщики.

Антей держался лишь на гоноре, присущем его возрасту, упорстве, благодаря которому сумел прожить эти последние два года, да некоторой модификации, которой он подвергся по воле примарха, желавшего заполучить столь отличившихся ребят. Рагнар не мог ему отказать. К тому же…

Это был не только их шанс. Шанс не просто выжить в этом непростом мире, но еще и увидеть что-то за его пределами.

Это был и его шанс. Он всю свою жизнь провел с оружием в руках.

Вначале восстав против власти закосневшей религиозной общины, он собрал множество единомышленников и сумел установить подобие военной диктатуры сначала в родном поселении, а затем в нескольких соседних. Умелый оратор, он привлек на свою сторону множество людей. Под его твердой и относительно справедливой рукой развивалось хозяйство обширного региона.

Пригодилось его умение и когда на планету пришли стаи Русса. Прекрасно чувствуя перевес силы в сторону преданного слуги Империума, он в то же время, не стал слепо бросаться с головой в этот омут. Он потребовал прибытия примарха в свои владения.

Прибывший Русс явно был настроен на уничтожение непокорного противника, но нашел здесь поистине родственную душу.

Честный воин, умелый охотник, сильный духом и телом, Рагнар проявил ко всему прочему интерес к идеям Императора. Отослав на корабль своих воинов, Леман Русс надолго задержался во владениях лорда, которого здесь, за любовь к волкам так и прозвали Волчьим Лордом.

Много времени ушло на беседы между двумя Повелителями Волков, но беседы эти не были праздными. В конечном итоге, Рагнар сумел добиться для своих земель выгодных условий, на которых он давал гарантии присоединения к Империуму Человечества.

По иным землям Волки пронеслись всеуничтожающей лавиной, мало кому из лордов хватило здравомыслия договориться с ними. Много земель опустело и служило рассадником разбойничьих банд, но Рагнар понимал, что пока еще не в силах удерживать слишком много земель.

Шло время. Его владения ширились. И он, и его люди, не покладая рук, работали над тем, чтобы привлечь к себе больше людей, заселить больше земель и заставить рудники приносить богатый урожай металлов. Это принесло свои плоды. Но он чувствовал, что не вечен. У Империума есть множество способов продлить его жизнь, но он так и не обзавелся тем, что обычно заставляет человека развиваться.

У него не было семьи. Ее когда-то давно заменила верность своему народу и слово, данное тем, кто пошел за ним. На ерунду времени не оставалось. Сейчас же, он остро чувствовал, что ему не на кого оставить все достигнутое.

А еще он никогда не видел других миров. Он видел свою планету – воспользовался приглашением Русса посетить флагманский корабль. Там он увидел в иллюминаторе шарик, почти полностью зеленого цвета, одинокий на фоне черной бездны, полной мелких колючих звезд.

Русс обещал, что дети этого мира когда-нибудь сами поднимутся к звездам. Рагнар тогда еще надеялся, что сможет сам увидеть большее, но не смог. Не смог бросить своего начинания. А теперь уже было слишком поздно, он не был готов к такой авантюре.

Эти двое юнцов стали в некотором роде его приемными сыновьями. Жертвы этого мира и войны между людьми из-за несуществующей власти. Чистые, незамутненные души. Искренне преданные только друг другу.

В этом мире подобных людей было ничтожно мало, даже родные братья часто предавали друг друга, стараясь урвать чужой кусок.

Мальчишка, бестрепетно вступившийся за брата, тронул его очерствевшее в огне войны сердце. Не просто тронул. На нем навсегда осталась незаживающая рана. Как бы он хотел, чтобы они были его сыновьями.

Он не мог позволить им умереть там и, прекрасно понимая Антея, подхватил умиравшего Сигурда. Естественно, старший брат не пожелал бросать младшего, даже будучи едва живым сам. Он пошел за рыцарем в черных доспехах и выжил. Они оба выжили к радости Рагнара.

Два года, установленные Руссом как испытательный срок для мальчишек, прошли незаметно для старого Волчьего Лорда. С их появлением его жизнь стала более насыщенной.

Особенно его радовал Сигурд. Младший из братьев, он был более дружелюбен, хотя и его расположение было сложно завоевать. Однако, спасенный из огня мальчишка, доверился тому, кто его разжег.

Рагнар учил его всему, что умел сам. Военная тактика и стратегия, мастерство словесной борьбы. Тянущийся к познаниям юноша слушал его внимательно и учился быстро. Именно в нем старик увидел лидера. Того, кто мог бы его заменить. Причем увидел сразу. Первая же беседа с лежащим на койке в лазарете мальчишкой помогла ему это увидеть.

Но эту надежду разрушил Русс. Словно его знаменитое чутье вело Фенрисийского Волка на открытый им мир. Он пожелал, чтобы Антей вступил в его легион и, не щадя молодой жизни, приказал провести операции, которые должны были сделать его легионером. Или убить. Никто, кроме Рагнара и Сигурда, не верил, что Антей выживет. Но он выжил. Он не стал полноценным братом в волчьей стае и всегда будет в ней изгоем. Часть имплантатов была отторгнута его организмом в силу возраста. Часть прижилась, но изменилась. И без того неудержимый боец, он теперь оправдывал имя и Волка, и Волкодава. Придет время и кто-то из Волков Русса будет повержен этим молодым волчонком, если, конечно, непокорный характер не толкнет его под тяжелую руку примарха или кого-то из его воинов.

С Сигурдом все было гораздо сложнее. Он сам потребовал изменить и его, желая отправиться вместе с ним. Рагнар как мог, старался отговорить его, но сдался, видя, что связь между братьями слишком крепка. Сигурд едва не погиб, когда его тело начало отторгать пересаженные органы один за другим. Борясь с собственным телом, он ни на шаг не отходил от постели брата. К счастью, все обошлось. Понаблюдав за ними, Рагнар потом спрашивал себя, чего стоили Сигурду эти два года вдали от брата. Игнорирование, грубость, избиение. Какого нечеловеческого доверия только слову лорда требовало это от семнадцатилетнего мальчишки?

Отправляя их обоих с примархом, Рагнар словно выпускал двух птиц из клетки. С одной стороны, им теперь предстояла полная сложностей жизнь. С другой стороны – у них был шанс увидеть то, чего уже никогда не увидит их приемный отец.

Из размышлений его вывел насмешливый комментарий Русса.

- Ты только посмотри на них. Если бы весь Империум был таким, мы бы правили не галактикой, а вселенной.

Сигурд вместе с пошатывающимся Антеем шли к ним. Слегка смущенное лицо младшего брата было настолько не похоже на лицо старшего, с которого даже полученные травмы не смогли стереть вызывающее выражение, что Рагнар тоже невольно улыбнулся. Русс снова не удержался.

- Может, ты и мне бросишь вызов?

Примарх еще больше возвышался над Антеем, чем над своими людьми, но тот явно не склонен был замечать таких мелочей. Собственно, шутки он тоже не понял и, фыркнув, скривился от боли.

- Да хоть всей вселенной.

Русс довольно захохотал и положил огромную руку на наплечник дерзкого воина.

- Что ж, Рагнар, мы ждем твоего благословения и полетим покорять вселенную. С такими воинами, я верю, мы справимся с этим очень быстро.

Nota Bene . Здравствуй, пупсик. Хочу искренне поблагодарить тебя за то, что нашёл время и прочитал мою книгу. Для меня большая честь и радость, что мои мысли и история стали для тебя интересными. Надеюсь, чтение принесло новые эмоции, вдохновение и, возможно, ответы на важные вопросы. Спасибо, что был вместе со мной в этом путешествии слов и идей. Внимание и поддержка в виде лайкуса и коммента очень важны для меня.

Следующее сообщение адресовано постоянным бойзам, т. е. моим слаанешитам. Так вот, оценив статистику просмотров, сердечек, комментариев, а также то, сколько людей добавили книгу в библиотеку, лицо у меня было следующее:

(Вот это бубы, канешна, прям в ключицу упираются). В общем и целом, полный атас. Массовому читателю история из вселенной вахи не особо-то зашла. Перекати-поле на страничке книги за время выкладки всех глав совсем не мотивирует заниматься созданием цикла, а ведь у меня реально были мыслишки на задел второй книги. Если быть до конца честной, на самом деле, сюжетка сиквела была полностью дописана еще во время паузы при написании произведения «Отец Гигантов» (кстати, можете ознакомиться, если есть желание), но после читательского игнора, отсутствия прибавки подписок и нулевой активности, публиковать вторую часть не оч хочеца. Ладно, Кхорн с этим, мои ожидания — это только мои проблемы. Продолжение изначально планировалось при достижении отметки в 150 сердец, но даже и пятидесяти не набралось. Выводы сделаны. Если в комментариях будут просьбы о загрузки глав новой части, то эта самая просьба будет выполнена только в том случае, если лайков, комментариев наберётся достаточно. Просто мне не хочется попасть в ту же ситуацию, что и RedDetonator со своей дилогией Науа-Ацтек (очень годная работа, самородок АТ, но особой популярности она почему-то не сыскала, что крайне странно). Поэтому, раз дочитали до этой строчки, то не будьте ленивыми попками, чиркните пару строк о том, как вам «Страдающий». Ах да, главный вопрос, чё ультрамарин забыл на обложке. Ну, на банальный вопрос есть анальный ответ, и это...

2:00, вск, 20.07.2025.