Вархаммер Сорок Тысяч: Страдающий

Глава XXVIII.

Оставшись один, Антей некоторое время висел в своих кандалах неподвижно, прислушиваясь к окружающим звукам. Не дождавшись ничьего появления, он напрягся, пробуя крепость новых цепей. Само собой, это было бесполезно, но перед глазами вставал образ бесчувственного брата и он продолжал натягивать удерживающие его звенья.

Он тянул ненавистные цепи, упершись ногами в стену, задыхаясь от боли в сдавленном горле. Тянул, теряя силы и рыча от усилий, но ничего не достиг.

Поднявшись на носках и тяжело дыша отравленным воздухом, он не сразу уловил звук шагов. В дымном воздухе расплывался силуэт. Вряд ли он принадлежал солдату - надзирателю. И все же – это был человек.

- Не старайся, тебе не выбраться. И более сильные пытались.

Голос был хриплым и негромким, слегка насмешливым.

Антей с рыком дернулся в цепях так, что человек отшатнулся. Видимо, он усомнился в том, что новый раб недостаточно силен. Однако крепления, скрипнув, выдержали.

- Не рвись. Теперь ты отдан мне на воспитание, и я заставлю тебя работать на твоего хозяина – Рагнара. Я твой надсмотрщик. Будешь обращаться ко мне «господин Ингульд». Тебе ясно?

Его рука сжала в горсти волосы Антея и дернула ее вниз. Тот снова зарычал, и рука Ингульда быстро прижала нож к пульсирующим на шее сосудам.

- Вижу, что не ясно. Значит, господин так и не приручил тебя. Подумай. Ты можешь умереть как дикий зверь, затравленный волками, а можешь – человеком, за работой.

Он мерзко хихикнул, все еще удерживая Антея, но тот рванул голову назад, оставив в руках надсмотрщика несколько волосинок, благо на такой жаре, с непривычки, он был весь мокрым от пота.

Он оскалился, как обещанный ему волк, и прорычал, насильно выплевывая каждое слово.

- Уже пробовали.

Ингульд перестал улыбаться и отпрянул от озверевшего раба. Мстя за собственный испуг, он наотмашь ударил Антея по лицу судорожно сжатым кулаком. Острые костяшки рассекли губу, и на камень брызнула кровь. Однако, это ничуть не успокоило Антея. Плотоядно скалясь и низко рыча, он облизнулся, уставившись на человека. Тот сделал еще два шага назад.

- Тогда виси здесь, животное. Ты сдохнешь тут или сломаешься.

Когда быстрые шаги удалились, Антей еще раз рванул цепи и завыл. Он не знал, да и не задумывался, зачем и как это делал. Просто откуда-то пришло понимание, что такой крик как-то облегчит его боль.

Вой и рев смертельно раненого зверя раскатились по многочисленным коридорам рудника, ничуть не затихая. С мощью горного камнепада он достиг самых отдаленных его уголков. Люди нервно озирались вокруг, в равной степени и рабы, и надзиратели, не зная, что это было.

Звук еще не затих окончательно, когда Антей поднял голову, прижавшись затылком к спасительно-холодному камню. Знай он какую-нибудь молитву – он бы помолился, но он не знал, и просить мог только себя.

Широко открытые глаза блеснули в полутьме желто-зеленым огнем, и он снова напряг плечи.

Очередной крик-рычание раскатилось вокруг, когда он, разрывая суставы, потянул свои цепи, твердо решив, что на сей раз он освободится. В глазах потемнело. Из носа от напряжения снова закапала кровь, губы словно бы резануло чем-то острым.

Он не поверил, услышав протестующий скрип металла.

Первым не выдержал вбитый в стену штырь, который был соединен с его ошейником. Он выползал из каменного плена мучительно медленно. Получив пространство, чтобы выпрямить тело, Антей снова зарычал, упираясь в стену и, тонко визжа, со своих мест сдвинулись штыри наручников.

Он прерывисто вздохнул, слыша только грохот ударов сердца.

Последнее движение – и каленые штыри, звякнув, вылетели из своих гнезд. Надсадное дыхание, казалось, слышно было на дальних концах тоннелей и должно заставить всех сбежаться сюда. На пол закапала кровь – железо ранило кожу, но кости выдержали сопротивление скалы и металла.

Его зрение уже свыклось со скудным освещением. Он огляделся в поисках того, чем можно было бы сбить с себя железо, но ничего не нашел. В ярости он рванул ошейник и с изумлением увидел в своих руках искореженную полосу.

Рука дрогнула и бывший ошейник, с пронзительным звоном, упал на камень.

- Этого не может быть.

Он бы так и стоял, разглядывая стену с зияющими дырами и сломанный рабский атрибут, но невдалеке раздались шаги. Антей отступил в тень и слился с ней. Он заскользил вдоль камней, справедливо полагая, что очень скоро его станут искать и найдут, если он останется на месте. Чтобы не привлекать внимание звоном, он намотал цепи на предплечья, сжав, некогда крепившие их к стене, штыри в кулаках.

Опасения подтвердились, сзади раздался крик, но он уже был довольно далеко, к тому же его скрыла тьма – извечный враг человека.

Ему нужно было найти выход из этой западни, в обход того пути, которым он сюда попал, и при этом не нарваться на вооруженную охрану. И возможно он еще успеет…

Он до скрипа сжал кулаки, не обращая внимания на железо. Он не знал, как долго ему предстоит искать выход и как ему добраться до замка, но он должен был это сделать. Чего бы это ни стоило. Чего бы ни стоило.

Он выдохнул сквозь сжатые зубы и вновь пошел вперед.

Вся скала оказалась изрыта, как плоть древнего дерева насекомыми. Он шел, изредка забиваясь в щели между камнями, чтобы немного отдохнуть. Ему приходилось плутать, наугад выбирая дорогу. Многочисленные тупики заставляли его ударяться в панику и торопиться.

Антей не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он оказался здесь. Это могли быть и часы, а могли и дни, недели. Он чувствовал, что поднимается. Воздух становился несколько свежее, но с течением времени его охватывала бессильная злость на то, как медленно ему дается расстояние.

В какой-то момент он решился на безрассудный поступок - подняться выше, используя неровности стен шахт. Такой путь был короче, но стократ опаснее. Вертикальные участки в длину были очень велики. Но больше его не волновала подобная ерунда. Рагнар должен был заплатить за все, и как можно скорее. Он уцепился за эту мысль. Дальше все слилось перед глазами в серую стену с красными прожилками и пятнами. Он цеплялся за малейшие выступы, карабкаясь вверх. Помогали ему и стальные клинья, намертво застывшие в судорожно сжатых кулаках – когда не было каменной опоры, он использовал их.

Он понял, насколько устал, только перекатившись через уступ, оказавшись на, своего рода, балконе. Места там было как раз, чтобы он мог лежать, не рискуя скатиться вниз.

Он не мог даже шевельнуться. После подъема, сила, гнавшая его вверх, покинула его тело. Он мог только лежать, раскинув руки и глядя на далекий каменный потолок, ощущая едва заметное движения воздуха. Он все еще был горячим, значит, и сам Антей был еще слишком низко. Злые слезы навернулись на глаза, а у него не хватило сил даже чтобы поднять руку и стереть с лица мокрые дорожки. Все тело нещадно болело и отказывалось слушаться. Опыт множества тренировок подсказывал, что, надорванные таким насилием, мышцы еще не один день будут нуждаться в отдыхе.

Если бы он мог – он бы полз, лишь бы только выбраться. Но с уступа было только два пути. Вверх, продолжая истязать и без того обессиленное тело, и вниз, к быстрой позорной смерти.

Он, зарычав, перевернулся лицом вниз и, едва подавляя стон, выпрямил руки.

Он не мог продолжать путь в таком состоянии, но он должен был это сделать.

Опираясь о каменную стену, он встал на подкашивающихся от боли ногах и с трудом выпрямился.

Все, что происходит – случилось по его вине. Теперь надо как-то загладить эту вину или, хотя бы, облегчить ее.

Ободранная кожа ладоней полыхнула огнем, когда он вновь коснулся неровностей камня и рванул свое тело вверх. Каждое движение стоило неимоверных усилий, но он полз, оставляя на скале красные следы.

Он не поверил себе, когда рука, протянутая вверх, не нащупала ничего. Лишь неровно стесанные края очередного уступа. Он едва не поддался искушению закричать от отчаяния, но, поборов себя, подтянулся.

Это был воистину счастливый случай. Ошибочно пробитая стена тоннеля, дыру в котором так и не замуровали. Кто знает, надолго ли хватило бы истощенного раба, если бы не она.

На сей раз он не дал себе расслабиться, не зная, на долго ли его хватит. Шатаясь, он поднялся и снова смотал цепи, чтобы не мешались.

Антей шел по тоннелю едва ли не с закрытыми глазами. Он боялся оглядываться, ожидая, что окажется, что все это время он шагает на одном месте. Он догадывался, что потихоньку сходит с ума от горя и бессилия, поэтому голос, раздавшийся откуда-то сверху, застал его врасплох.

- Ты все-таки добрался сюда. Что ж, вынужден разочаровать: дальше не пройдешь.

Антей уже увидел своего очередного противника. Точнее противников. Их было двое, но один был явно разговорчивее. Он первым спрыгнул с каменного гребня. Под глухими шлемами Антей не видел лиц. Следом за первым, спрыгнул и второй солдат, над плечом которого возвышалась рукоять меча.

Первый вновь заговорил. Его голос был подозрительно знаком.

- Господин Рагнар предупредил нас, что ты хитер. Мы даже едва не опоздали. Но твое везение кончится здесь.

Он картинным движением вынул нож, приближаясь к рабу.

При упоминании о хозяине, разум Антея взбунтовался, уступая усталое тело звериным инстинктам. Он выбросил вперед правую руку, выпуская из ладони тяжелый клин.

Импровизированное оружие ударило солдата в лицевой щиток с такой силой, что тот не успел даже вскрикнуть, а череп оказался пробитым насквозь. Неподвижный, до того момента, напарник выхватил меч, но, наученный чужой ошибкой – не повторил ее. Он начал осторожно приближаться к Антею, который оказался крепко привязан к своей жертве застрявшим оружием.

Однако и такое положение не оказалось безвыходным. Первый же удар меча Антей использовал на благо себе, ускользнув из-под тяжелого лезвия, удержав цепь так, чтобы ею парировать выпад.

По камню с веселым звоном раскатились порванные звенья, а Антей уже ушел кувырком от следующего удара, пытаясь зайти за спину атакующего, но тот был быстр. Не подпуская раба к себе, он упорно зажимал его в угол.

Когда жертва оказалась заманчиво близка, солдат снова сделал выпад.

Безусловно, он не ожидал того, что за этим последует.

Оттолкнувшись от стены, Антей тенью скользнул над его головой, переворачиваясь в воздухе. Блеснула, едва не зацепившись за поднятый снова меч, нить цепи, конец которой был зажат в правой руке. Она обвилась вокруг шеи солдата, а Антей, рухнув на камни, покатился, увлекая за собой несостоявшегося убийцу. Риск был плохо рассчитан, но рывок, усиленный весом Антея, сломал шею надзирателя, и его тело, пару раз дернувшись, застыло. Теперь у бывшего раба был меч.

Устроив оставшуюся цепь в углублении камня, Антей рубанул по ней острой сталью. Звенья распались, оставив на клинке небольшую щербину.

Воодушевленный такой удачей, он бросился вглубь слегка повышающегося тоннеля.

Он бежал, по-прежнему скрываясь в тенях. Меч практически не выдавал его блеском. Пробираясь мимо рабочих, он подхватил какую-то тряпку и завернул свое оружие в нее. Не плотно, но ровно так, что оно больше не разбрасывало блики.

В конце коридора обнаружилась клеть. Иных путей больше не было, и, сходящий с ума, Антей решил вновь рискнуть.

Вбежав на площадку подъемника, он резко ударил по кнопке. Сначала ничего не происходило, а где-то в темноте послышались крики – видимо, обнаружились тела. Он присел, пытаясь сделаться незаметным за сетчатым бортом клети. Неизвестные пробежали мимо. Как раз вовремя - когда сработал подъемный механизм и стальные тросы начали скручиваться с едва уловимым звоном.

Этот подъемник карабкался вверх гораздо медленнее того, который сползал вниз, чтобы доставить Антея сюда. Однако, воздух ощутимо свежел. Дыхание выровнялось, сердце стало биться несколько реже, мощно разгоняя кровь по отвыкшему уже и задыхающемуся телу.

Мимо проплывали уровни, но он нигде не останавливался, найдя прямой путь наверх. Что будет, если выход охраняется – он даже не задумывался.

Наверху показалось пятно света, отличающегося от красноватого освещения дежурных ламп. Это был серый дневной свет снаружи. Крепче сжав рукоять оружия, Антей заметил изменение звука, которым сопровождался его подъем. Блоки замедлили свое вращение, и площадка стала подниматься еще медленнее – приближался своего рода потолок.

Клеть остановилась, и Антей осторожно выглянул, чтобы оценить обстановку.

И едва не лишился головы. Чужой клинок свистнув, рассек воздух там, где только что была его голова. Опасаясь ответного выпада, нападавший отскочил. Пользуясь этим, Антей перемахнул через ограждение, распластавшись в прыжке. Едва он коснулся земли, на него снова бросились. Не успев подняться с четверенек, он так и отскочил в сторону, опираясь о землю руками и ногами, низко пригнув голову. В памяти всплыло имя.

- Ингульд?

Тот рассмеялся.

- А у тебя неплохая память, раб.

- Я не раб.

Антей бросился на врага, замахнувшись своим мечом. Тот отбил удар и нанес свой, который так же оказался парированным.

Антей прошипел сквозь зубы:

- Пропусти.

Ингульд снова усмехнулся, хотя лицо оставалось сосредоточенным.

- Вот уж нет. Я остановлю тебя, а господин меня наградит.

- Угу. Кнутом.

Антей с трудом увернулся от грубого подобия меча и перевел дыхание.

- Тебе этого не понять. За старания он уже снял с меня ошейник. Когда-нибудь он заберет меня отсюда.

Удар обрушился сверху, и он подставил клинок, намереваясь отвести его в сторону. Но, на сей раз, удача изменила Антею.

Дважды перерубивший цепь, металл не выдержал и с сухим треском переломился.

Издав сумасшедший визг радости, раб снова подскочил и вытянувшись, подняв меч как можно выше, опустил его на голову безоружного Антея.

Надсмотрщик бился как одержимый, нанося сильные прямые удары, и сейчас он не обманул ожидания. Антей сдвинулся влево и, не дожидаясь, пока меч коснется его смертоносным лезвием, схватил упрямца за шею, сдавив ее обеими руками. Продолжая движение, он навалился на жертву, рухнув поверх раба на камни. Тот в падении выронил меч и принялся отбиваться от озверевшего человека, колотя по его телу кулаками.

Антей не собирался долго с ним возиться. К тому же, уставшие руки так и норовили разжаться.

Вспоминая произошедшее с ним под сводами этой пещеры, он потом не мог сказать, что заставило его поступить так, как он поступил.

Ингульд лежал под ним, держа голову навесу, над сколом камня.

Левой рукой Антей надавил на грудь несчастного, а правой за подбородок рывком отогнул назад его голову, легко ломая сопротивление тощих мышц.

Не давая опомниться надсмотрщику, он зубами впился в его горло.

Даже перерезать горло – не самая простая задача. Твердые хрящи нелегко поддаются даже самому острому ножу. Если неверно выбрать угол удара – он может и вовсе застрять.

Сдавить же гортань зубами и вовсе фантастическая идея, однако нет ничего невозможного для человека, озверевшего от бесконечных издевательств и отчаяния.

Сомкнутые зубы разом пропороли кожу и плоть вместе с сосудами. Кровь брызнула струей, толчками выплескиваясь из поврежденной артерии. К счастью, Антей был сверху и не захлебнулся мощным потоком густой и красной, как вино, жидкости. Несомненно, теперь несчастный мог лишь пожалеть о том, что с него сняли ошейник.

Ноздри расширились, жадно ловя столь знакомый и любимый хищниками аромат, и он почувствовал, как сильно проголодался. Однако, одернул себя, понимая краем сознания, что не время и не место для пиршества.

Он дрожал, чувствуя, как горячая кровь заливает его тело приятным на этой прохладе потоком, словно окутывая одеялом, предлагая задремать в ее объятиях. Но и эту мысль он отбросил.

Еще движение, увеличившее давление, и раздался характерный хруст, а жертва булькнула что-то напоследок и умолкла.

С трудом заставив себя отпустить замершее тело, Антей отшатнулся. Он смотрел на труп и осознавал, что он не просто убил человека – в конце концов, тот ему мешал и угрожал. Он загрыз его. Как дикий хищный зверь. Как волк. Где был в этот момент его разум? И как, во имя каких угодно богов, он вообще смог это сделать? Это же физически невозможно. У волка-то хотя бы челюсти длинные.

Сзади, от входа, раздались шаги. Он обернулся, отирая с лица кровь.

К нему приближались, выстроившись цепью несколько солдат в глухой броне. В руках каждого, прижатые к груди, были короткие винтовки, чьи стволы смотрели под углом в землю, но как догадывался Антей, могли быть мгновенно направлены на него. Они замерли в тридцати шагах от него. Откуда-то из темноты раздался голос, который он возненавидел больше, чем вообще мог ненавидеть человек.

- Долго же ты выбирался, Волкодав. Нам пришлось ждать тебя целых четыре дня.

Полыхнул яркий белый свет, и Антей вынужденно прикрыл глаза рукой, оборачиваясь на голос.

Он ничего не видел, но проклятый старик был здесь, пришел издеваться над рабом. Иначе как объяснить это представление со светом, выжигающим глаза после всего этого времени в темноте. В конце концов, все можно было закончить гораздо проще и быстрее.

Как ни странно, пока никто не пытался нападать, а он так и стоял, на четвереньках, прижавшись к камню, как ящерица и моргая, чтобы унять резь в глазах.

Когда, наконец, ему это удалось, он отшатнулся назад, но уперся спиной в стену.

У противоположной стены, на возвышении из сваленных в кучу камней, стоял Рагнар в доспехах, покрытых частым узором из золота и серебра, явно не боевых. Его окружали десять лучших воинов, в броне, не столь ярко, но, тем не менее, тоже украшенной серебром.

На наплечниках красовались оскаленные волчьи головы. Нагрудные пластины несли на себе непонятные ему узоры. Доспехи были увешаны разнообразными мелкими трофеями – пучками шерсти, лоскутами шкур, клыками и когтями неведомых зверей.

У десятка избранных, кроме того, на поясах висели крупные волчьи черепа, с нанесенными на них смутно знакомыми знаками.

Они были вооружены церемониальными мечами. Разнообразно украшенные клинки стояли, упершись в камень остриями, и были изготовлены не из простой стали. Отливающий синевой металл казался чем-то совершенно иным. Словно куски льда, отполированные до зеркального блеска, они распространяли вокруг себя атмосферу ледяной мощи. По всей длине от гарды до острия на каждом клинке словно бы огнем горела надпись. На каждом мече она была своя, но все символы были нанесены одной рукой. Резкими скупыми движениями были высечены ровные линии букв, словно ударами точнейших движений опытного мечника, не отклоняющегося от намеченной траектории даже на толщину волоса.

Антей внезапно ощутил, что он ошибся. Это оружие не было ритуальным. Просто сейчас мечи специально выставили на обозрение таким жестом, лениво положив закованные в латные рукавицы длани на крестовины гард.

Это были самые совершенные клинки, когда-либо созданные людьми. Да и людьми ли?

Те, кто их создал - трудно было назвать таких мастеров скупым соловом «кузнецы» - не просто любовно работали с металлом. Каждый меч был средоточием немыслимой силы даже без надписи. И все же это были боевые мечи. Невозможно было представить себе тех неразумных, что рисковали восставать против такой мощи. Только глядя на этих, обнаженных, отточенных до смертельной остроты, монстров, хотелось сбежать и слиться с окружающим миром – только бы тебя не нашло их острия. Должно было хотеться, но Антей не испытывал таких чувств. Сейчас он внимательно осматривал свою новую добычу. Тех, кто мог помешать ему добраться до главного своего врага. Четыре дня прошло. Значит, Сигурда он уже не сможет спасти, и ему оставалась только месть.

Кроме этих десятерых, в пещере было еще множество воинов, но все равно она казалась огромной. При этом ни одно оружие так и не было направлено на него. Ни одного выстрела не было сделано и он, наконец, перестал скалиться, низко рыча и примеряясь уже к ближе всех стоящим солдатам.

Один из ближайших к Рагнару избранных солдат поднял руку. В тишине гулко щелкнул фиксатор шлема, и сам он оказался в руках самого высокого из телохранителей.

Сердце Антея пропустило удар, а потом гулко и больно ударило вновь. В глазах потемнело, а потом заплясали искры. Руки подломились и скользнули по камню.

На него смотрел с легкой, но совершенно не той, ставшей привычной, жестокой, улыбкой его брат.

Он вновь изменился. Казалось, что его фигура стала еще более массивной. Шрамы на лице исчезли почти полностью, остались только самые крупные и глубокие, но само лицо уже не казалось безжизненной маской. В глазах тоже не было больше немой покорности. Весь его облик дышал силой и благородством, под стать его оружию, словно и сам владелец, и его клинок были выкованы в одном горниле одного мастера и закалены в одной и той же вражеской крови и боли.

Рагнар шагнул вперед. Телохранители не сдвинулись с места, солдаты расступились, почтительно склоняя головы перед господином. Неспешно ступая по скрипящим под подошвами экзоскелетных доспехов камням, он приблизился к Антею, остановившись на расстоянии пяти шагов до россыпи залитых кровью камней. Сильный голос разнесся под сводом пещеры.

- Подойди, сын мой.

Антей моргнул, ничего не понимая, но против воли сполз с валунов и, пригнувшись, ожидая каждое мгновение удара или выстрела, напрягшись до предела, прошел разделяющее их двоих расстояние. Все еще дергаясь при каждом движении и звуке, он застыл перед своим господином. Он слышал, как тот назвал его сыном, но это не добавляло определенности, и его сознание металось, отзываясь сильной головной болью.

На плечо легла закованная в вороненую сталь рука, и Антей едва сумел побороть желание сжать плечи, уворачиваясь от этой руки.