Валькирия (СИ)

32

— Мы не будем принимать такое решение в попыхах, — отрезал Лавар и Санъяра отметила что впервые слышит, чтобы он перебивал других. — Пока ещё никто из нас не знает до конца последствий использования этих приборов. И сама ситуация требует размышлений.

— У нас нет времени ждать! — возразил Латран. — Если остальные поддерживают твою мысль, они могут отказаться от немедленных действий в ходе голосования.

Лавар напряжённо и устало посмотрел на него. Санъяра поняла, о чём он думает, и чего не решается сказать: сейчас все напуганы случившимся, и далеко не все могут принимать решение трезво. Но обвинить в этом талах-ир вслух означало настроить их против себя и получить в ходе голосования очевидный результат.

— По крайней мере сначала нам нужен перерыв, — всё же установил Лавар и поскольку совет с самой отставки намэ Райере всегда поводил он, остальным оставалось лишь последовать его решению.

Медленно собравшиеся стали расходиться по окрестностям. С четырёх сторон возвышавшийся на высокой горе храм Советов опоясывал балкон с террасами с каждой из четырёх сторон, и сейчас каждый потянулся к той двери, возле которой стоял. Когда Санъяра, долго разглядывавшая лица своих судей, наконец тоже вышла на воздух, она увидела что Саварэ и Калая вместе стоят возле парапета. Живо всплыл в памяти единственный случай, когда эти двое сумели найти общий язык — тот Совет, который стал последним для её учителя.

Калая жестом поманила третью намэ к себе и хотя этот призыв выглядел не слишком вежливо и слегка фамильярно Санъяра всё же решила ему последовать. Слишком серьёзной и пугающей выглядела ситуация. Да и на лицах двоих намэ была написана угрожающая решимость.

— Мне жаль, — выдавила она, оказавшись достаточно близко, чтобы завывавший за парапетом ветер не перекрывал её голос и не приходилось кричать. А подумав об этом вдруг отметила про себя, что этот же ветер ещё и служит хорошей защитой от лишних ушей.

— Поздно жалеть, — сухо сказала Калая. — Голосования нельзя допустить.

— Голосование будет, — спокойно откликнулся Саварэ, — Ты знала об этом и ты это приблизила.

— Приблизила? — переспросила Санъяра, поворачиваясь к нему.

— Не знаю, как много рассказывал тебе Райере… — вздохнув проговорил Саварэ. — Но технологию, способную контролировать разум, талах начали разрабатывать больше десяти лет назад.

— Оружие против катар… — прошептала Санъяра и повернулась к Калае, живо вспомнив утро когда застала их с Райере вдвоём на берегу ручья. Та коротко кивнула.

— Любая наша несдержанность подливала масла в огонь и позволяла им увеличить поток ресурсов, направленных на эти разразобтки, — сказала она. — Было ясно, что единственный способ выжить для катар — держаться тише воды, ниже травы.

— Только не говорите, что вы поэтому несли весь этот берд о чувстве вины! — воскликнула Санъяра снова забывая о вежливости, но Калая не обиделсь: видимо, не было времени не только на сожаления, но и на обиды.

— Я в самом деле считаю, что Песнь Смерти было бы правильнее заглушить.

— То есть попросту уничтожить катар.

— Нет. Просто не закладывать её в программу и сделать нас безопасными. Тогда и талах не желали бы с таким остервененеим нас приручить.

— Чушь! — фыркнул Саварэ. — Талах-ар боятся нас не потому что мы можем выйти из под контроля, а потому что сейчас мы главная угроза для их единоличной власти в Короне Севера. Пройдёт несколько сотен лет и они так же будут бояться талах-ан. Если, конечно, дикари не уничтожат их раньше…

— Как бы там ни было, — закончила за него Калая. — Я не хочу, чтобы мой разум находился во власти талах-ар. Как и никто из нас.

— К чему в клоните? — спросила Санъяра переводя взгляд с одного на другого. — Безусловно, решение, которое готовится принять совет, ужасно. Не только для нас троих, от нас зависит и будущее всех наших учеников. Но что мы можем сделать? Убедить совет сейчас невозможно. Намэ Лавар пытался отсрочить решение, но врят ли у него что-то получится…

— У него не получится ничего, — отрезал Саварэ. — Его влияние в совете всё меньше, на намэ снизу давит окружение, в котором всё больше молодёжи, а молодёжь хочет перемен. Какими бы они ни были — к лудшему или к худшему. Сейчас умами правит Лавар и его теория о гибели первого мира.

Санъяра промолчала — слишком хорошо понимала, что слова намэ похожи на правду.

— Как мне не горько это говорить, — проговорила тем временем Калая, — но я вынуждена согласиться с Саварэ. Теперь совет — наш враг. И единственная возможная для нас стратегия — действовать по отношению к нему как к врагу.

Сказанное всё ещё не укладывалось у Санъяры в голове, пока Саварэ не откликнулся:

— Тогда я объявляю звёздам готовность.

Санъяра моргнула. «Звёздами» назывались сформированные боевые части катар и до сих пор они никогда не обращали своих мечей на север — только на юг, против дикарей.

— Мои Ласточки будут ждать в оговоренном месте, — откликнулась Калая и оба посмотрели на Санъяру. Она конечно не знала, о каком оговоренном месте идёт речь. До вчерашнего дня она и представитьт не могла, что между Саварэ и Калаей может быть какой-то договор. Но теперь уже отчётливо понимала, чего от неё хотят.

— Я не могу, — сдавленно произнесла она. — Не могу отдать ученикам приказ поднять сталь против крылатых.

— Мы поднимем сталь против них, — спокойно откликнулся Саварэ. — Или они наденут таары на нас. Я никого не стану принуждать.

— Верно, — подтвердила Санъяра и прикрыла глаза пытаясь сложить рассыпавшуюся мозаику мироздания в новую картину. — И я никого не стану принуждать.

Открыв глаза она снова посмотрела на двух других намэ.

— Дайте мне время, — попросила в слух.

— Времени нет! — взвыла Калая. — Голосование начнётся прямо сейчас!

Санъяра кивнула.

— Я полагаю, было бы глупо возвращаться в зал.

— Мы ничего не сможем поменять упрямо произнёс Саварэ.

— А наше отсутствие однозначно покажет остальным, что мы отказываемся подчиниться, — не столько возразила, сколько дополнила его мысль Санъяра.

— Если мы вернёмся, возможно, покинем зал уже лишённые собственной воли! — процедила Калая зло.

— Я не спорю, — откликнулась Санъяра, снова переводя взгляд на неё. — Я отдам приказ всем своим ученикам покинуть храм и до утра свяжусь с вами по лучу. Можете не говорить мне о своих планах раньше времени, суть их мне ясна.

Санъяра резко замолкла. Сложила руки на груди изображая церемониальный поклон — сначала лицом к Саварэ, затем — к Калае. Разввернулась и двинулась прочь, чтобы передать сообщение старшему из учеников.

Санъяра не требовала от других намэ объяснений потому что не хотела продолжать это обсуждение посреди храма талах-ир. Но ещё и потому, что у неё были собственные методы выяснить, что собирались делать собратья по крылу.

В считанные минуты гостевые покои предназначенные для её делигации опустили, а вскоре ни во всём храме Луны не осталось ни одного катар. Санъяра приказала уходить на крыльях, не пользуясь Кольцом, чтобы не привлекать внимания и не вступать в бой, но на самом деле она понимала, что таким путём дорога до Храма Свинцовых Волн займёт слишком много времени. Она хорошо знала карту всей Короны Севера, включая не только места расположения существующих храмов, но и заброшенные крылатыми места, где тем не менее всё ещё оставались работающие Кольца. Едва поднявшись в небо она направила стаю к одному из таких мест, чтобы через полчаса встать на маршрут, который позволил бы в кратачайшие сроки добраться до дома, при этом поситив как можно меньше нейтральных зиккуратов. Эти зиккураты всё же были, и Санъяра понимала, что такая миграция большой группы крылатых не может не заинтересовать их обитателей, однако это оставалось неизбежным злом.

Едва же добравшись до своего зиккурата Санъяра вызвала к себе мастера Варайе — старого соратнике Райере, к которому Санъяра обращалась не так уж часто. Санъяра мало знала о тех делах, которыми занимался для учителя Варайе потому после смены намэ предпочла просто не трогать его, оставив в рамках ранее существовавших полномочий. Но Санъяра догадывалась, что Варайе выполнял для Райере особые поручения, включая такие, которые не одобрил бы совет.

Коротко изложив ему события последних суток, Санъяра спросила, сможет ли Варайе за два часа предоставить ей информацию о том, где находятся боевые звёзды храмов Белого Журавля и Серебряной Ласточки.

Варайе слушал молча и только мрачнел с каждым словом, но когда она договорила лишь уточнил:

— Только храмов катар? Вы не хотите знать, где держат свои силы талах-ар?

Мысль о том, что талах-ар тоже могли подготовить боевые части против её касты ударила Санъяру ножом под ребро. Но чтобы не выдавать горечи, она коротко кивнула.

— Варайе… — окликнула девушка, когда тот уже готовился выйти за дверь. — Ты ничего больше не хочешь мне сказать?

Варайе коротко мотнул головой, но заметив отчаянье на её лице, мягко произнёс:

— Ты не виновата. Однажды это должно было случиться. Райере давно этого ждал.

Спустя два часа Санъяра стояла в своём кабинете и рассматривала принесённые Варайе карты, с нанесёнными на них метками расположения боевых звёзд.

Карты были бумажными, какие лишь изредка привозили талах-ан из южных и востояных стран, но Санъяре не нужно было спрашивать почему: любые карты, хранившиеся в кристаллах храма, могли прочитать талах-ар.

— Что это? — глухо спросила она указав на пальцем на замысловатый символ, изображённый над одним из утёсов на расстоянии полуперелёта от её храма.

— Мы не знаем этому названия, — спокойно откликнулся Варайе, — но называем их «крылатый огонь». Эти конструкции появились у талах-ан чуть меньше пяти лет назад, после того как была проведена экспедиция в первый мир.

Санъяра несколько секунд просто смотрела на карту. Таких символов только вокруг её храма можно было насчитать не меньше десятка.

— Почему ты не доложил об этом мне? — спросила, наконец поднимая на мастера глаза.

Варайе пожал плечами.

— Вы не спрашивали, намэ, — он заметил выражение лица девушки и добавил: — Не беспокойтесь. Нами непрестанно принимались все возможные меры по замедлению изготовления «крылатых огней», а также многократные попытки по хищению их чертежей. Поверьте, от того что об этом переживали бы ещё и вы, не изменилось бы ничего.

Санъяре очень о многом хотелось сказать ещё мгновение назад, но она посмотрела на карту и на неё вдруг нахлынула апатия. Она задала ещё несколько вопросов о возможностях этих «крылатых огней» но ответы на них уже не могли ничего для неё поменять.

«И Наран», — билось в голове. «И Наран тоже обо всём этом знал».

Когда до рассвета оставался час, она попросила Варайе собрать на площадке перед храмом всех учеников.

— Стоит ли звать тех, в чьей преданности мы не уверены? — уточнил тот.

— Всех, — повторила Санъяра и дождавшись, пока он выйдет, подошла к столу на котором давно уже стоял её личный прибор для сообщения с другими храмами. Сначала она хотела связаться с Нараном, но стоило поднести руку к той части прибора, которая определяла адресата, как пальцы замирали, не в силах шевельнуться.

Наконец она совладала с собой и вместо этого вызвала храм Белого Журавля. Разговор был коротким, и закончив его Санъяра вышла во двор.

Обвела взглядом собравшихся там и сделав глубокий вдох заговорила.

Она мало говорила о том, что произошло в храме Луны, хоть и понимала, что каждый захочет об этом узнать. Но Санъяра чувствовала, что как бы не старалась, не сумеет осветить ситуацию со всех сторон.

— Слово изречённое есть ложь… — закончив короткий обзор, шёпотом повторила она, и снова сделав глубокий вдох, продолжила: — Я не вправе приказывать вам идти в бой против тех, кого мы клялись защищать. Как не в праве приказывать слепо отдать свою волю на алтарь чужих предрассудков. Не в праве приказывать и то, что собираюсь сделать сама.

Она помолчала.

— Я хочу чтобы вы знали, что не останетесь одни. Если вы пожелаете присодеиниться к другим катар, то поток в храм Белого Журавля будет открыт для вас до самого утра. Мастера Саварэ нет здесь, но он дал мне слово, что примет вас как своих учеников.

Она снова сделала паузу.

— Я не договаривалась о судьбе тех, кто захочет сохранить верность Совету и сделать, как желают талах-ар. Но они смогут отправиться в храм Золотого Солнца после рассвета, когда завершится первый исход. Сожалею, но до тех пор верные мне валькирии будут бдительно следить, чтобы никто не покинул храм другим путём.

Она перевела дух и наконец перешла к главному:

— После того что сделала, после того, что услышала и после того, как узнала, что нас ждёт, я больше не могу оставаться намэ в совете, восставшем против нас. Я так же не могу и объявить войну тем, кого мечтала защищать и тем, кого любила как своих братьев и детей. Я ухожу, — она не хотела больше делать пауз, но горло сдавил спазм и потребовалось несколько секунд чтобы справиться с ним. «Никогда мне не научиться той выдержке, которой владел Райере», — с тоской подумала она, но справившись с собой всё же продолжила: — Я ухожу в Покои Вечного Сна. И все, кто хочет, могут последовать за мной. Тахар наран вара нараван.

«Ветры моря да держат твоё крыло».