В твой гроб или в мой?

Глава 41

ОБРИ



Я захожу в номер, в котором подружки невесты сидели до свадьбы, и начинаю собирать одноразовые стаканчики и вещи, оставшиеся после приготовлений, выбрасывая их в ближайшую мусорную корзину. Мне нужно чем-то занять руки, потому что я действительно не знаю, что сказать теперь, когда Влад здесь, передо мной. На стульях с белыми спинками полно разной одежды, в углу стоит плюшевый диван, а из окон комнаты открывается вид на город.

Заламывая руки, я, наконец, отваживаюсь взглянуть на него. Он стоит в нескольких футах от меня, дьявольски красивый в этом черном смокинге, что идеально облегает широкую фигуру.

— Я скучал по тебе, — голос Влада глубокий и низкий, заставляющий сердце выпрыгивать из груди.

— Я не была уверена, что когда-нибудь увижу тебя снова, — отвечаю я. Мой взгляд путешествует по его скулам к широко раскрытым изучающим глазам, как будто он пытается запомнить мое лицо так же, как я его.

— Ты заполняешь пустоту там, где должно быть мое сердце, Обри. Как ты могла так подумать? — говорит он низким голосом, и мне приходится взять себя в руки, чтобы не распластаться на полу, как какой-нибудь актрисе, падающей в обморок.

У меня дрожит дыхание, а колени слабеют. Во мне бурлят эмоции. Его темные глаза скользят по моим губам, когда я нервно их облизываю, и его взгляд становится жестким, когда я делаю шаг назад.

Влад хмурятся.

— Ты отправила сообщение в ту ночь, когда покинула замок?

Этот вопрос сбивает с толку, и сердце мгновенно сжимается от ужаса. Я вспоминаю Фрэнка Штейна, который что-то печатал на моем телефоне, прежде чем раздавить его, как пустую банку из-под газировки.

— Я…

Его глаза вспыхивают красным.

— Ты написала, что не можешь этого сделать и что сожалеешь? — его голос практически похож на рычание, срывающееся с губ, и красный свет заливает радужки.

Слова Фрэнка о том, что он найдет всех, кого я люблю, и уничтожит их, проносятся у меня в голове. Неужели Влад не знает, что он сделал?

— Да, — выпаливаю я. Потому что я не могу этого сделать, и мне жаль. Сердце сжимается в груди, в горле образуется удушающий комок. Я всем сердцем желаю просто броситься в его объятия и надеяться на лучшее, но ни за что не позволю Фрэнку Штейну преследовать мою семью.

Он морщит нос.

— Ты лжешь, — рычит он.

Я обхватываю себя руками и отступаю назад, крепко зажмурив глаза.

— Почему ты лжешь, Обри? Это из-за Фрэнка?

От этого имени меня пробирает дрожь, и я отворачиваюсь к окну, но кончики его пальцев порхают по моей талии, чуть поднимаясь к ребрам.

Мое дыхание сбивается.

— Влад, — предупреждаю я.

— Тссс, — я чувствую его дыхание на обнаженных плечах, прежде чем прохладные руки опускаются мне на спину, скользя по коже. — Скажи, что не хочешь быть со мной, и я уйду.

Мой пульс учащается. Не заставляй меня говорить это.

— Узы истинной пары на всю жизнь, но если ты действительно не хочешь быть со мной, я буду уважать твои желания, — его тон серьезен, и последняя фраза звучит так, будто ее выдавили из его уст. — Я знаю, Фрэнк что-то сделал той ночью, — бормочет он мне в спину, заставляя напрячься в ответ.

Я чувствую его губы на плече, когда он легонько обнюхивает мою шею, прежде чем холодной рукой касается затылка.

Я так запуталась, эгоистичная часть меня хочет рассказать ему все. Я так устала бояться мысли, что самый могущественный человек в мире хочет моей смерти, и все потому, что я влюбилась во Влада. Он вампир, и я понятия не имею, кто такой Фрэнк Штейн, но жить в страхе не входит в мой список дел. Я могу хотя бы выслушать его и сказать правду, веря, что он не позволит Фрэнку причинить вред мне или кому-то еще.

— Я не хотела уходить, — голос переходит в шепот, и его руки крепче сжимают меня. Землистый аромат наполняет нос, когда он притягивает меня в свои объятия, и я ничего так не хочу, как прижаться в ответ.

— Это отправил Фрэнк. Не так ли?

Сердце замирает, и я киваю головой, не зная, что сказать.

— Он никогда больше не приблизится к тебе. Я клянусь.

— Фрэнк Штейн твой друг?

— Бывший друг, — выпаливает он. — Он никогда не причинит тебе вреда, не говоря уже о том, чтобы снова приблизиться, если ты сама не захочешь его увидеть. Обещаю.

Я сжимаю руки в кулаки и сглатываю.

— Кто сильнее? Ты или Фрэнк?

При этих словах он хмурится.

— Он силен, но я сильнее. Что он тебе сказал?

Мои плечи опускаются.

— Он сказал, что отправится за моей семьей, если я попытаюсь связаться с тобой. Я была так напугана.

— Он не тронет тебя или твою семью. Еще раз, я клянусь тебе.

Напряжение покидает мое тело, плечи опускаются, и я, наконец, поворачиваюсь к нему.

— Когда от тебя не было вестей, я подумала, может, ты изменил свое мнение обо мне, — прохрипела я.

Я в объятиях Влада, одна его рука крепко обхватывает меня за спину, а другая прижимает мое лицо к груди.

— Я так долго ждал тебя, так много лет, что ты даже представить себе не можешь. Признаюсь, я полностью сдался, пока ты не переступила порог замка.

Голова кружится, когда я смотрю широко раскрытыми глазами, совершенно ошеломленная его словами.

Он приподнимает мой подбородок.

— Я никогда не захочу никого, кроме тебя, а это очень долгий срок, знаешь ли.

Счастливый возглас срывается с моих губ, когда он целует мой висок, а затем наклоняется, чтобы осыпать поцелуями лицо.

— Влад, — шепчу я.

— Обри, сердце мое, — говорит он, и я замечаю испуг в его глазах, абсолютную уязвимость в выражении лица.

— Поцелуй меня, — я обнимаю его за шею. — Пожалуйста.

Его губы опускаются на мои, и я тут же попадаю под его чары, и тело горит, как будто сегодня четвертое июля, и этот вампир устраивает фейерверк. То, что он может сделать со мной всего лишь поцелуем — невообразимо. Я отстраняюсь, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие контроля, но это почти невозможно, так как пальцы чешутся от желания прикоснуться к нему.

Его руки обхватывают мое лицо, и я поднимаю свои, чтобы взять его за запястья, пока он смотрит.

— Если бы я знал, что Фрэнк будет там той ночью, я бы никогда не оставил тебя.

Я поворачиваю голову.

— Он сказал, что я причиняю тебе боль и что мне нужно уйти. Он сломал мой телефон и…

— Остановись, — говорит он, и я поднимаю взгляд и ахаю. Его лицо более ужасающее, чем я когда-либо видела, поскольку Влад буквально вибрирует под моими руками от гнева. Глаза красные, а клыки показались из-за губ, которые минуту назад так тщательно целовали меня. — Он причинил тебе боль?

Я качаю головой.

— Нет.

— Он прикасался к тебе? — его тон становится диким, и я понимаю, что Фрэнк Штейн — мертвец.

— Нет, он не прикасался ко мне, — говорю я ему, почти уверенная, что затащить меня в самолет не считается.

Я смотрю в окно, понимая, что мы находимся не на первом этаже, и Влад может сотрясти все здание. Наверное, лучше пока не говорить ему ничего плохого. Честно говоря, если Влад сможет держать его подальше, то уже не имеет значения, что он натворил.

— Мне нужно обнять тебя, — говорит он и, не дожидаясь ответа, поднимает меня на руки, неся через всю комнату к дивану. Он садится и притягивает меня к груди, слегка поглаживая руками спину и предплечья.

— Почему ты не написал? — спрашиваю я. — Я купила новый телефон, как только смогла, и все ждала, когда ты напишешь в инсте.

— У меня не было телефона, — его руки касаются меня везде, а рот целует все, до чего может дотянуться, как будто он пытается заново изучить мои изгибы. — Я расскажу эту историю, когда у нас будет больше времени.

Я улыбаюсь.

— Свадьба займет несколько часов.

При этих словах его голова откидывается назад.

— Часов? — он нежно целует меня, облизывая языком складку моих губ.

Я открываю рот, впуская его внутрь, и стону. Грустное, неловкое хныканье вырывается из меня, когда он отрывает свой рот от моего. Я хочу большего.

— Влад, — выдыхаю я. — Ты нужен мне.

Свадьба действительно займет несколько часов, и я вот-вот воспламенюсь от желания.

Рука, обхватившая мою щеку, движется, и кончики пальцев скользят по лицу, касаясь большим пальцем нижней губы, его дыхание сбивается и касается моего подбородка, когда он наклоняется для поцелуя. Мурашки покрывают каждую клеточку тела. Он приподнимает мой подбородок и целует в шею, заставляя дрожать.

— Ты прекраснее всех на свете, — шепчет он мне на ухо. Щеки пылают, и я обхватываю его лицо руками, чтобы заглянуть в глаза кофейного цвета. — На твоем фоне звезды выглядят как дешевые флуоресцентные лампочки, — говорит он, изучая мое лицо, как будто я действительно самое красивое создание, которое он когда-либо видел.

Такой дурак.

Я смеюсь над этим и снова целую его.