Узы вечности

ГЛАВА СЕДЬМАЯ,

В КОТОРОЙ ПОЯВЛЯЕТСЯ ФЕЯ-ИЗ-БОМБЕЯ

Как ни удивительно, первый день занятий мне не дал проспать именно вечно просыпающий Юрец. Он просто врубил на всю мощь тяжелый рок, чем безжалостно вытряхнул меня в реальность.

— Юрка! — заколотила кулаком в стену злая я.

Он даже сделал звук потише и проорал в ответ:

— Вставай давай, Каринка, нам в школу скоро!

Я еле спинала себя с раскладушки и побрела в ванную. Странно, в такую рань дома уже никого не было. Но мое гордое одиночество нарушил Юрец, который благородно прискакал ко мне завтракать, дабы я не вздумала уроки проспать.

— Ты чего такой? — я мрачно его оглядела. — Заболел, что ли?

— А чего? — перепугался Юрка, кинулся к зеркалу в прихожей, но никакой подозрительной сыпи на своем лице не углядел. — Здоровый вроде, — вернулся на кухню.

— Да я про твою одежду, — пояснила я, отпив кофе. — С каких это пор ты носишь классические костюмы?

— Каринка, ты чего, — Юрка помахал у меня перед лицом ложкой, — просыпайся давай. Форма это. Школьная. Новая.

Упорно тормозя спросонья, я с полминуты переваривала услышанное и, наконец, сообразила:

— А да, точно.

— Давай переодевайся, хватит кофе дуть, а то опоздаем, — поторопил Юрка, дожевывая бутерброд.

Я поплелась в свою комнату и вытряхнула форму из пакета. На кровать шлепнулась белая рубашка и следом темно-бордовые юбка с пиджаком. Благо, ткань была немнущаяся, иначе бы процесс собирания затянулся надолго. Я быстро оделась, даже не стала в зеркало посмотреть, заранее зная, что отражение мне не понравится, чем испортит настроение еще больше.

Юрка терпеливо ждал меня в коридоре, уже готовый к выходу. Черно-желтый пуховик друга поверх серого классического костюма смотрелся неуместно и уныло.

— А почему ты серый-то? — поинтересовалась я. — Это какой предмет?

— Никакой, — обиженно просопел Юрка. Видимо, я затронула больную тему.

— В том-то и дело, что у меня по всем предметам успеваемость хромает, — продолжал он, — потому и серый цвет формы. Но ничего, — его глаза горели нездоровым энтузиазмом, — я в этой четверти развернусь как следует и смогу по итогам цвет поменять!

Я невольно улыбнулась. В начале каждой четверти мой друг утверждал, что вот теперь-то он развернется как следует.

Пока я шнуровала ботинки, Юрка поинтересовался:

— А у тебя какой? Бордовый — это чего?

— Химия, — отозвалась я.

— Прикольно. Тебе этот цвет идет, — с видом знатока сообщил Юрец. — И глаза сразу ярче и волосы.

— А раньше, значит, тусклые были? — мрачно поинтересовалась я, застегивая пуховик.

— Все, понял, мой друг Каринка, ты не выспалась, — философски констатировал Юрка. — Молчу и с расспросами не пристаю.

— Спасибо, — буркнула я, намотала шарф, нахлобучила шапку и перекинула сумку через плечо. — Пойдем уже в это гиблое место.

Гиблое место еще издалека мне показалось мрачнее, чем когда-либо раньше. Перед входными дверьми тоскливо толпились ученики, в школу почему-то пока не пускали. У меня не было никакого желания искать одноклассников. У меня было только одно желание — спалить все к чертовой бабушке. Кровожадно представила, какого размера костер получился бы.

Понырявший в толпе Юрка вернулся.

— Айда, Каринка, я наших нашел.

Наш класс стоял на самом крыльце почти в полном составе. Выдавив мученическую улыбку, я со всеми поздоровалась. Андрея и его таинственной возлюбленной пока не было.

— Ты чего такая мрачная? — поинтересовался Вадим.

Выглядывающие из-под низкой вязаной шапки голубые глаза Паладина хитрюще поглядывали на Риту и совсем ненадолго отвлеклись на меня.

— Спать хочу, — честно ответила я.

Про то, что сегодня я к тому же ненавижу весь мир и жажду что-нибудь сжечь, я добавлять не стала. А то мало ли, как добропорядочный и законопослушный Паладин отреагирует.

И Рита еще вдобавок подлила масла в огонь:

— А Деккер где со своей любовью распрекрасной?

Вадим пожал плечами, похоже, не уловив сарказма в вопросе.

— Без понятия. Проспали с Ларкой, наверное. Явятся, никуда не денутся.

Я старательно сохраняла спокойствие, опасаясь, что если потеряю контроль, то точно что-нибудь спалю. Рита уже о чем-то принялась спорить с Вадимом, а я уныла обозревала толпящийся народ.

— Рин, ну хоть ты скажи этому остолопу! — возмутилась Рита. — Что…

Но я пропустила ее вопрос мимо ушей. В один миг дыхание перехватило от внезапной искрометной радости. Я бегом слетела с крыльца по ступенькам и прорвалась через толпу в школьный двор.

— Полянский!

Руслан засмеялся. Схватил меня на руки и закружил.

— Ты ведь навсегда? Насовсем? — я вцепилась в него мертвой хваткой. — Не вздумай даже заикнуться, что нет!

Но он вообще ничего не ответил. Поставил меня на ноги, не переставал улыбаться. Да и я все никак не могла унять осчастливленную улыбку. И столько всего хотелось ему сказать! Но еще больше хотелось спрятаться в его объятиях и все-таки разреветься.

От необоснованного буйства эмоций меня спасли подошедшие Вовка с Виталькой.

— О, Руслан, здорово! — радостно пожал ему руку Самойленко. — А мы уж думали не придешь!

— Ситуация в мировом космосе изменилась, — Руслан чуть заговорщически мне подмигнул, взял за руку и задумчиво посмотрел на школу. — А что за столпотворение? Простых смертных теперь не пускают в священный храм науки?

— Там с замком проблемы, — пояснил Вовка.

В это время школьные двери наконец-то открыли, и толпа учеников не особо радостно хлынула внутрь. Мы с Русланом шли последними. Он по-прежнему держал меня за руку, и только это казалось мне гарантом, что он мне не чудится. Надо же, я и не думала, что настолько будет его не хватать, настолько по нему соскучусь…

— Руслан, и все же, — тихо спросила я, — ты ведь насовсем вернулся?

— Честно? Сам не знаю, — Руслан нахмурился каким-то своим мыслям. — Просто необходимо прояснить кое-какие моменты, а потом уже делать выводы. Но давай об этом после школы поговорим, тут слишком много лишних ушей.

Когда в раздевалке сдавали одежду, выяснилось, что Руслан в черном костюме. Но я в упор не помнила, чтобы на выбор этот цвет предлагали.

— Что? — Руслан проследил за моим взглядом. — Я в курсе про форму.

— Тогда почему черный? Разве его можно? — озадачилась я. — Или Твоему Полянскому Величеству как всегда законы не писаны?

— Ты опять отстала от жизни, Лагинова, черный цвет имеют право носить игроки сборной, — он не договорил, его отвлек знакомый парень с параллельного класса.

Я не стала ждать. Лишь мысленно пробурчала, что Полянский прям нарасхват, сдала свой пуховик в раздевалку и побрела на второй этаж. Как всегда в начале четверти у нас первым уроком стоял классный час.

В нашем кабинете одноклассники толпились, и никто по местам не рассаживался.

— Чего пробку-то создаете? — недовольно поинтересовалась я.

Меня выцепила расстроенная Рита.

— Ринка, прикинь, у нас еще одно нововведение, всех рассаживают. Нам с тобой вместе уже не сидеть. Надежда мне это прямо сказала.

— Ну е-мое, — приуныла я.

— Ну. Сейчас все соберутся, и Надежда начнет всех перетусовывать по новым местам.

Подошли поздороваться улыбающиеся Света с Ромой.

— Чего такие радостные? Небось уже договорились с классной, что вместе сидеть будете? — догадалась я.

— А то, — Ромка расплылся в улыбке. — Куда уж мы друг от друга.

Света тихо засмеялась. Они отошли к окну ворковать, а мы с Ритой проводили эту счастливую парочку тоскливыми взглядами. Эх, везет же некоторым… Я бы вот тоже не отказалась от гармонии личной жизни. Или хотя бы, чтобы эта личная жизнь вообще была, а не тупо трепание нервов вперемешку с разочарованиями.

Вошла наша классная, своим появлением прерывая мои философские размышления.

— Так, ребята, перестали галдеть, — скомандовала она, оглядев класс.

— Мы тоже жутко рады вас видеть, Надежда Петровна! — весело проорал Юрец, и все засмеялись.

Учительница демонстративно закатила глаза.

— Вот хоть бы чуточку вы с пятого класса повзрослели, — она покачала головой. — Ладно, ребят, вы же в курсе, в нашей школе сменился директор, так что нововведений будет теперь предостаточно. Давайте для начала разобьетесь на новые пары, а потом уже остальное.

— А на пары по желанию? — мельком глянув на Риту, поинтересовался Виталька.

— В том-то и дело, что нет, — классная усмехнулась. — Вас и рассаживают как раз для того, чтобы болтали меньше. Хотя, на мой взгляд, для тишины в классе было бы достаточно только Колесник с Лагиновой рассадить.

Мы с Ритой в очередной раз тоскливо переглянулись. Учительница тем временем продолжала:

— Будете рассаживаться путем жеребьевки. Фактически случайным образом. Так, мальчики, встали в очередь у моего стола, — она раскладывала на столешнице белые прямоугольники бумаги чистой стороной вверх. — Каждый берет по одной, и расходимся, не создаем толпу.

Вадим пробился вперед Витальки, совсем не по-паладиновски злорадно ему улыбнувшись. Замер у стола, проводя ладонью над бумажками.

— Смотри, Каринка, сканирует, читер эдакий, — Рита кровожадно сверлила взглядом Вадима. — Ну ничего, сейчас я ему антенну малость собью.

Ритина способность видеть на расстоянии позволяла так же мешать это делать другим. Что и сейчас вполне удалось. Вадим кинул на Риту взгляд обиженного ребенка и засопел. Пришлось выбирать как простому смертному. Махнув от безысходности рукой, взял просто первую по счету. Перевернул и ликующе выдал глубокомысленное:

— Ха-ха! — и игриво Рите подмигнул.

— Таким образом, — Надежда Петровна улыбнулась, — если я правильно твое изречение, Вадим, поняла, Рита из списка выбывает.

— Само собой, — высокопарно изрек Вадим, — это судьба.

И с видом победителя он подошел к нам.

Рита фыркнула и демонстративно отвернулась. Хотя, зуб даю, явно осталась довольна.

Выбирание продолжилось, застопорившись на Юрце, который мученически пытался подглядеть, но безуспешно. Похоже, мой друг сам толком не знал, к кому бы ему хотелось присоседится. И при этом жутко опасался выбрать все же не ту. Как я догадывалась, больше всего он все же рассчитывал на мою персону. Чисто из практических соображений вроде «Кариночка, ты такая добрая, спаси своего лучшего друга, дай списать, а».

После легкого стука дверь отворилась.

— Надежда Петровна, здравствуйте, извините за опоздание, — улыбнулся Руслан, увидел бумажки на столе. — Я что-то пропустил? У нас выборы? Смена власти?

— Здравствуй, Руслан! — наша классная кивнула на стол. — Бери любую.

— А зачем? — полюбопытствовал он, выбрал, даже не глядя.

— У-у, нет, ну ты точно подглядывал! — драматично взвыл Юрец, выхватив у него бумажный прямоугольник и прочитав, чье имя там написано.

— Рассаживаю я всех, Руслан, — пояснила Надежда Петровна, — и ты только что выбрал себе соседку по парте. И что же? Кто там?

— Карина, — ответил Руслан, так и не глянув. Словно и так вообще не сомневался.

Забрав у сопящего Юрца бумажный прямоугольник и прочитав написанное, Надежда сказала:

— Точно Карина. Ну, кто следующий?

И разбор полетов продолжился.

Когда все разбились на пары, крайне обиженным голосом Маша поинтересовалась:

— А Андрюшенька где? Без него нечестно было!

— А, кстати, — спохватилась Надежда Петровна, — совсем забыла вам сказать. Ребят, у нас в классе новенькая. Зовут Лариса. А для того, чтобы она быстрее адаптировалась в коллективе, мы с Андреем вчера решили, что сидеть она будет с ним.

— Почему я не удивилась, — буркнула я.

— Полянский, а Женька где? — вдруг вспомнила Рита.

— Долгая история, — отмахнулся Руслан, явно не желая вдаваться в подробности. — Но с нами она учиться больше не будет.

Следующим уроком после классного часа была геометрия. Пока мы шли по коридору в нужный кабинет, Рита вдруг тормознула меня за локоть.

— Рин, глянь, — прошептала она, указывая в окно.

Прекрасно просматривалось, как в школьном дворе остановился серебристый авенсис. Андрей вышел и открыл дверцу пассажирского сидения рядом с водительским. И появилась она… Ничего о ней конкретного я сказать не могла, толком видно не было. Просто довольно высокая девушка, немногим ниже Андрея, в белом длинном пальто и белой вязаной шапке. Лариса взяла своего спутника под руку, и влюбленная парочка направилась к школьному крыльцу.

Я глухо уткнулась лбом в стекло и тихонечко взвыла.

— Карин, — с искренним сочувствием смотрела на меня Рита, — ты только не раскисай, ладно. Фиг с этим Деккером и его новой пассией, не стоит из-за них переживать.

— Вы чего стоите-то? — подлетел к нам Юрка. — В класс айда, пока там лучшие места не забили!

Битва за место под солнцем, а точнее за партой, велась не на жизнь, а насмерть.

Вадим чуть ли не зубами вцепился в последнюю парту первого ряда. Я еще больше расстроилась.

— Чего скисла? — поинтересовался Руслан, подойдя ко мне.

— Да, блин, — я вздохнула, — Вадим, гад такой, мое любимое место занял.

— Думаю, это не проблема.

— Ни фига, Полянский! — мгновенно раскусил его замысел Вадим, явно опасавшийся выселения. — Места для поцелуев уже заняты!

— Не факт, Парфенов. Что-то я не вижу, что бы это место было подписано, — парировал Руслан.

— Ну так смотри! — довольный собой до безобразия Вадим, недолго думая, на новенькой покрашенной парте гелевой ручкой размашисто нацарапал «Парфенов». — Все подписано!

— Мда, цирк уехал, Паладины остались, — мрачно пробормотала стоящая рядом со мной Рита.

Я вздохнула, тронула Руслана за рукав пиджака:

— Ну зачем ругаться? Сядем где-нибудь в другом месте, ничего страшного.

— Карин, — он мне снисходительно улыбнулся, — если таким образом отступать от цели при первом же ничтожном препятствии, то так никогда ничего и не добьешься.

— И что ты намерен делать? — опасливо поинтересовалась я, уже предвкушая его эпическую кровопролитную битву с Паладином Равновесия за парту.

Вместо ответа Руслан подошел к одной из пустующих парт, поднял ее, отнес к концу первого ряда и поставил прямо позади последней парты, где угнездился Вадим.

— Прошу, — он галантно сделал мне приглашающий жест.

— Вот это да, — ошалело пробормотала я.

Руслан улыбнулся.

— Вот видишь, я умею добиваться своего и мирным путем.

— Ой, Ринка, — обрадовалась Рита, — мы опять с тобой рядом и со Светиком!

Света с Ромой сидели перед ними.

Учительница пока задерживалась, и класс продолжал галдеть. Самым наглым образом усевшись на подоконник, который был буквально рядышком с моим стулом, я шнуровала непослушный шнурок на ботинке. Руслан не сводил с меня глаз, медленно окидывая оценивающим взглядом снизу вверх.

— Что? — не поняла я.

— Удивительно.

— Что именно?

— Ты, — задумчиво произнес Руслан. Прозвучало до жути приятно.

Я даже смутилась. Услышать от него комплимент было сродни пятнице тринадцатого совпасть с полным солнечным затмением в високосном году. Хотелось, конечно, поподробнее про свою «удивительность», но Руслан сменил тему:

— Что у тебя с телефоном? Я вчера дозвониться не мог.

— Да посеяла его где-то, — я пожала плечами. — Все дома обыскала — не нашла. Видимо, потеряла в то время, о котором не помним. Так что я теперь неизвестно насколько без телефона. Сплошные потери.

— Это уж точно, я, к примеру, мотоцикл раздолбал, — Руслан мрачно усмехнулся.

— Мотоцикл? Ну е-мое… — расстроилась я. — Блин, жалко-то как, мне он очень нравился. А что случилось?

— Как и у тебя с телефоном — понятия не имею. Но мотоцикл чуть ли не всмятку, восстановлению вообще не подлежит. Удивительно, что я сам при этом живой и невредимый.

— Так, может, его не ты разбил? Дал кому-нибудь покататься и все.

Руслан наградил меня скептическим взглядом.

— Карин, я — жуткий собственник.

— Говори уж прямо: жадина, — насмешливо возразила я. — Не захотел ни с кем делиться, вот и остался сам без мотоцикла. Как гласит народная мудрость, все наши потери от наших пороков.

— Сама придумала? — усмехнулся Руслан.

— Жизненный опыт подсказал, — парировала я, вмиг обидевшись из-за его тона, — в отличие от некоторых, я — разносторонняя личность, не зацикленная на самой себе. Увы, такому эгоисту как ты не понять.

— Ну да, ты права, мне многое в тебе не понять, — он даже не стал возражать. — Мне вообще иногда кажется, что мы с тобой в разных реальностях вращаемся.

— Еще бы эти реальности не пересекались совсем, к преогромному моему счастью, — пробурчала я.

— Ага, а кто вот недавно в школьном дворе требовал, чтобы я вернулся насовсем? — Руслан наградил меня насмешливым взглядом. — Ты бы уж определилась, нелюбительница пересекаться в одной реальности.

— Считай, у меня было временное помутнение, — мне уже стыдно стало за тот свой буйный порыв.

— Ну насчет помутнения спорить не буду, а вот с «временным» ты себе явно польстила, — с хитрой улыбкой смотрел на меня он, явно провоцируя на дальнейшие дебаты.

Но я прекрасно понимала, что хоть как ему проиграю с треском, вот и не стала тратить время на слова. Только, увы, от мгновенного испепеления Руслана спасло появление Зои Степановны. Я хотела кровожадным шепотом сообщить Полянскому, что пусть не радуется, все равно его смерть будет долгой и болезненной, но осеклась на полуслове, увидев, кто вошел следом за учительницей.

Андрей торжественно объявил:

— Ребята, это Лариса, прошу любить и жаловать.

Его спутница смущенно улыбнулась и кокетливо помахала классу рукой. Я чуть не подавилась собственным ядом. Закрыла глаза, расслабилась и глубоко вздохнула, мысленно себя уговаривая, что нельзя относиться к человеку плохо только потому, что он отбил у тебя любовь всей твоей жизни. Карандаш в моей руке треснул.

— Карин, я чего-то в этой жизни пропустил? — с легким удивлением поинтересовался Руслан, провожая парочку взглядом.

Я уткнулась ему в плечо и тихо взвыла.

Зоя Степановна уже чего-то там вещала у доски и только чудом не заметила чуть ли не по-пластунски к нам перебравшегося Юрца. Он спрятался за шторой и был виден только нам с Русланом.

— Каринка, — приглушенно возмутился он, — это что еще за фея-из-Бомбея?

— Ничего, — буркнула я. — Лариса это, новенькая наша.

— Да мы как бы видим, что не тень отца Гамлета, — парировал Руслан, — ты мне лучше объясни, что эта, как выразился Юрка, фея-из-Бомбея так на Деккера твоего обожаемого поглядывает?

— Во-во, мне тоже это очень интересно, — поддакнул Юра и возмущенно добавил, — да и Андрюха, гад эдакий, вон как ей улыбается! Что за дела-то?

— Что вас удивляет, я не пойму. Нормально все. Это его новая девушка, — как можно спокойней ответила я.

— Что? — в один голос переспросили парни.

Как по команде посмотрели на меня, потом на новенькую и снова на меня.

— Я, конечно, знал, что Деккер тот еще придурок, но не до такой же степени, — выдал Руслан.

— Слушай, — ошалело пробормотал Юрка, — у меня глюк или эта фея-из-Бомбея реально под Каринку нашу косит?

Руслан нахмурился. Несколько секунд молча смотрел на Ларису. Они с Андреем сидели посередине третьего ряда, но все равно ее было очень хорошо видно.

— Ептыть, и правда…

— Да с чего вы вообще это взяли? — тоскливо поинтересовалась я. — Чем она на меня похожа?

— А волосы? А глаза? Тип внешности один в один, — пояснил Юрка. — Хотя зуб вам даю, что она не натурально рыжая.

— Почему? — не поняла я. — Мне кажется, натуральная.

— Да ни фига, — с видом знатока ответил Юрец, — у нее кожа, смотри, какая смуглая. Не может она быть рыжей. Вот на себя для сравнения посмотри. Ты бледная как поганка. А летом у тебя веснушки.

— Веснушки? — с улыбкой уточнил Руслан.

— Да еще какие! — горделиво подтвердил Юрка. — Каждая с блин величиной!

Руслан согнулся от беззвучного смеха, я побагровела, пихнула его локтем в бок.

— Да и не только во внешности дело, Карин, — продолжил Руслан, отсмеявшись, — твои жесты и мимика. Она реально их пытается копировать. Причем тот, кто хорошо тебя знает, сразу это заметит. А ты вообще давно с ней знакома?

— Вместе с вами впервые увидела, — мрачно сообщила я.

— Тогда откуда она твои жесты знает? — не понял Руслан.

— Ну, может, это ее жесты тоже, — подгоняемая совестью, вступилась за Ларису я.

— Да ни фига, — Юрец замотал головой, — Руслан, скажи же.

— Ну, — Руслан кивнул, — она их тупо повторяет, не потому что так выражает эмоции, а просто, чтобы повторить. Невооруженным глазом видно, если тебя знаешь.

— Ничего тогда не понимаю, — я даже растерялась.

— А чего тут понимать? — размышлял Руслан. — Похоже, она чухнула про симпатию Деккера к тебе, вот и решила на тебя походить, чтобы ему понравиться.

— Ну, видимо, и понравилась, — угрюмо подытожила я.

Тихонько взвыла и жалобно спросила:

— Ребят, ну скажите честно, неужели она настолько лучше меня?

— Ну-у, — протянул Руслан, окидывая Ларису придирчивым взглядом, — фигура у нее неплохая.

Я снова взвыла.

— А да, и явно не истеричка. Молодец, что подсказала.

Я угрюмо уткнулась лбом в парту. Как назло звук получился такой, словно стукнули пустым глиняным горшком. Руслан снова тихо засмеялся.

— Карин, ну ты чего, — пожалел меня сердобольный Юрец, — ну не расстраивайся ты так.

— Ага, не расстраивайся, — пробурчала я, — вас послушать, так я уже давно от собственного несовершенства должна была яду выпить.

— Врать не буду, до совершенства тебе явно далеко, — Руслан не жалел меня вообще, — но я ведь не говорил, что она лучше тебя. Карин, когда что-то сравниваешь, плюсы и минусы всегда есть с той и с другой стороны. Я просто перечислил тебе то, что, по моему мнению, привлекло в ней Деккера, учитывая его непроходимый тупизм и ограниченность.

— Не говори про Андрея гадости, — мрачно потребовала я.

— Я всего лишь говорю правду, — Руслан невинно улыбнулся и серьезно добавил: — В любом случае, ты с ней несравнима.

Я вновь обиженно засопела.

— Руслан, ну хватит ее гнобить, Каринке и так плохо, — вступился за меня Юрка.

Руслан мученически закатил глаза.

— Когда я говорил, что несравнима, я имел в виду совсем другое. Как в «Онегине»: «Я выбрал бы другую, когда бы был как ты поэт», дословно не помню.

Я подняла на Руслана глаза. Он улыбнулся.

— Ну чего ты опять скисла? Этой фее-из-Бомбея до тебя далеко.

— Ну ты же сказал, что у нее фигура там… — тоскливо пробормотала я.

— И что? — возразил Руслан. — Она вся стандартная, без искры. И от того скучна невыразимо. А ты нет. Ты яркая, интересная. И именно в твоем трогательном несовершенстве просто бездна очарования, — в дымчато-синих глазах плескалась словно безграничная нежность, но всего мгновение. — Так что не кисни, Лагинова. Даже в тебе есть что-то хорошее, хотя и верится в это с трудом, — насмешливо подытожил он.

— Иди лесом, Полянский, — обиженно засопела я и демонстративно от него отвернулась.

В остальном первый школьный день прошел без жертв. Новенькая оказалась в центре внимания одноклассников. С помощью Андрея она очень быстро влилась в коллектив. Не могу сказать, что я за нее порадовалась. Хотя героически и пыталась себя убедить, что она — хорошая девушка, другая бы просто Андрею не понравилась. Кстати об Андрее. Он был явно влюблен по уши, ни на шаг не отходил и кроме Ларисы вообще не замечал никого и ничего. Мне стало так тоскливо, что только волком не выла. Как ни удивительно, но от присутствия рядом Руслана было легче, хотя он и подкалывал меня все уроки. Складывалось впечатление, что моя хандра из-за разнесчастной любви его жутко раздражает.

И вот вечером все мое семейство сидело на кухне, мы пили чай после ужина, когда в дверь позвонили. Я пошла открывать.

— Еще раз привет, — Руслан прошел в прихожую.

— Карин, кто там? — крикнул из кухни отец.

— Это ко мне! — отозвалась я.

Прибежал любопытный Воэтин. Увидел Руслана и вежливо выдал:

— Здравствуйте.

И невежливо добавил:

— А ты кто?

Руслан улыбнулся, снял пуховик и повесил на вешалку. Присел на корточки и протянул моему племяннику руку.

— Привет. Как зовут тебя?

— Воэ… Владимир, — чуть ли не буквам ответил Воэтин.

Его маленькая ладошка в ладони Руслана казалась вообще крохотной.

— Руслан, — ответил тот и осторожно его руку пожал.

Выпрямился и из кармана своего пуховика достал игрушечного самошитого медвежонка. Того самого, которого мы видели в их доме в Гай-Кодзоре. Но я и не заметила тогда, что Руслан с собой забрал.

Воэтин даже будто бы дышать перестал.

— Держи своего друга, — Руслан с улыбкой вручил ему игрушку.

Мальчик буквально выхватил медвежонка, прижал его к себе и с воплем «Мама! Мама! Смотри! Мой Идрик!» побежал на кухню.

Я не сводила с Руслана взгляда.

— Что ты так смотришь на меня, будто первый раз увидела? — снисходительно поинтересовался он. — Пойдем в твою комнату, гостеприимная ты наша. Разговор есть.

В моей спальне я прикрыла дверь, исподтишка поглядывая на Руслана. Если честно, этот момент с медвежонком почему-то очень меня зацепил. Все-таки Полянский был очень противоречивым. Ходячей загадкой, совмещающей в себе будто бы все хорошее и все плохое одновременно.

Руслан же явно сейчас никакими философскими вопросами не заморачивался, по-хозяйски включил мой компьютер и уселся на стуле.

Я стояла возле зашторенного окна, все-таки не удержалась от вопроса:

— А все же, Руслан, почему ты вернулся?

— Вот, — он достал из кармана джинсов флешку и подключил к системнику. — Из-за этого.

— И что там?

— Сейчас сама увидишь.

Я подошла поближе, Руслан как раз запустил видеофайл. На экране замелькали кадры. Школьный актовый зал. Заиграла песня Арии «Бал у князя тьмы», и по ступеням со сцены с факелами спускались наши одноклассники.

— Ничего себе! — обомлела я. — Это что вообще? Когда такое было?

— Ты дальше смотри.

— О, вон Ритка, Вадим, Андрей, Светка с Ромкой, — я чуть ли не тыкала пальцем в экран монитора, — ой, и ты… — я растерянно смотрела как одетый во все черное Руслан спустился в зал и танцевал с девчонками. — Ой, и я… — я вообще растерялась. — Да я же не умею танцевать вальс…

— Оказывается, умеешь, — задумчиво отозвался Руслан, тоже внимательно смотря запись.

— И вправду… — выдала я растерянно, когда мы с ним на экране закружились в танце.

А когда он в финале меня поцеловал, я вообще жутко смутилась и покраснела. Все-таки вот так вот на виду у толпы, да и сам факт…

К счастью, на этом запись кончилась.

— Где ты ее взял? — спросила я спешно, чтобы отвлечься от мыслей о поцелуе.

— У Орла. Ну Вовки Орлова, — пояснил Руслан. — После того, как отправил тебя в Коридор, телепортировался к Орлу домой, дело у меня к нему было. Вовки дома не оказалось, ну я и решил подождать. А комп как раз запущен был. Ну а на рабочем столе я этот файл увидел. Причем, с интригующим названием «Руслану не показывать!!!», — он хмыкнул. — Понимаешь, у Вовки просто феноменальная память. Он может наизусть пересказать учебник физики, но про всевозможные бытовые мелочи постоянно забывает, потому и оставляет себе напоминания. Вот и тут так же. Само собой, я не мог не посмотреть.

— Все равно не понимаю… Ты решил остаться из-за этой записи? Мало ли, почему нам не сказали. В конце концов, это ведь не какое-то глобальное событие, просто школьная самодеятельность. Что тебя насторожило-то?

— Сам тот факт, что от нас пытаются что-то скрыть, — голос Руслана посуровел. — Да, это выступление — мелочь, но я ни мгновения не сомневаюсь, что дело только этим уж точно не ограничивается. Я ж и Орла и Сэма терроризировал, чтобы они мне подробно забытые мною два месяца пересказали.

— И что они? — я напряглась.

— Повторяют то же, что тогда Олег с Вадимом рассказывали. Чуть ли не слово в слово. Но я тоже не промах. В общем, кое-чего я все же от них добился. Оказывается, они поклялись о чем-то молчать. А теперь угадай с трех раз, друг мой Лагинова, кто их вынудил дать клятву?

— Кто? — нахмурилась я.

— Паладины твои любимые, — изобличительно ответил Руслан. — И возникает вопрос: что же все-таки такое происходило с нами, раз все так боятся, что мы узнаем?

— Ты намерен это выяснить? Поэтому ты вернулся?

— Да, — он кивнул. — И можешь быть уверена, я выясню все, до мельчайших подробностей.

— Но, Руслан, — мне даже жутко стало, — раз наши друзья так поступили, значит на то явно были веские причины. Вдруг с нами творилось что-то совсем ужасное. Так может, лучше и не знать, а то мало ли…

— Я не люблю, когда мной манипулируют, Карина, — отрезал он и вдруг замолчал, уставившись на что-то за моей спиной.

Я обернулась. Из-под одеяла на моей кровати выкарабкался Ахтунг, сонный и лохматый. Видимо, я утром его не заметила и так и заправила кровать. Котенок благополучно весь день продрых и теперь вылез на свет Божий.

Руслан хотел что-то сказать, но вдруг резко нахмурился и подошел к моей кровати, которая стараниями выбирающегося из-под одеяла котенка, была вся перебуровлена.

— А как ты объяснишь мне это? — нехорошим голосом поинтересовался Руслан, выуживая за виднеющийся манжет из-под одеяла черную шелковую рубашку.

— А в честь чего это я должна тебе объяснять? — возмутилась я, пытаясь выхватить ее у него.

— Ни фига ты, Лагинова, наглая. В честь того, что это моя рубашка!

— Твоя?.. — я растерянно заморгала. — Не может быть…

— Очень даже может, — мрачно ответил он. — Признавайся, ты ее украла?

— Что-о? — я побагровела. — Украла?!

— А как иначе она могла у тебя оказаться? — Руслан смотрел на меня крайне подозрительно.

— Еще не факт, что она твоя, — буркнула я, по-прежнему перетягивая разнесчастную рубашку на себя.

— Да я в ней с тобой вальс танцевал! Тебе еще раз включить, раз память такая короткая?

— Не верю, — отрезала я, — так что отвали от моей пижамы.

— Пижамы? — Руслан чуть не задохнулся от возмущения.

— А ты докажи, что она твоя, — нагло парировала я.

— Давай сюда, я ее надену и увидишь, — он вознамерился снимать свитер.

— Руслан… — я взвыла от неожиданно возникшей мысли.

— Что? — не понял он.

— Руслан, — мой голос дрожал, — у тебя на плече маленькая татуировка в виде черного скорпиона, а на солнечном сплетении едва заметный шрам, как от кинжала…

— Ну, — изумленно подтвердил он.

— Откуда я это знаю?! — я снова взвыла и уставилась на Руслана в крайнем подозрении. — А ну признавайся, Полянский! Приставал ко мне, да?! Как бы еще я могла видеть твой шрам и татуировку?!

— Приставал к тебе? — Руслан хмыкнул. — Тогда талисман уже был бы целым, — он задумчиво на меня смотрел и спросил уже без возмущения: — Так откуда у тебя моя рубашка?

— Без понятия, — вздохнула я, — я не знаю, где изначально ее взяла, но она была у меня под подушкой. Но я не стала бы у тебя воровать, это точно. Честно, клептоманией мужской одежды не страдаю.

— Верю, так и быть. Что еще у тебя появилось неизвестно откуда?

Я задумалась.

— Ну Прядущего ты видел. А так, еще вот это, — я отодвинул шторку.

Угнездившийся в горшке красный цветок слегка светился, ожидая наступления ночи.

— Вот. Я не знаю, как он называется и откуда он. Но точно не с Земли. Все опасаюсь, что папа заметит, тогда даже не представляю, что врать, у меня у отца ведь ученая степень по ботанике. И вот вроде куда-нибудь деть цветок надо, чтобы не палиться, но как-то не решаюсь все…

— Это иртиль, — задумчиво пояснил Руслан. — И растет он только в одном месте. В моем мире.

— Что-то я вообще уже ничего не понимаю, — совсем запуталась я.

— А я как раз начинаю понимать, — он смотрел на меня как-то странно.

Подошел совсем близко.

— Знаешь, мне в последнее время снится один и тот же кошмар, — тихо произнес он, ласково проводя пальцами по моей щеке, — безграничное пространство, а в нем одиночная светящаяся нить…

— Разлетается золотистыми искрами… — севшим голосом закончила я.

Дымчато-синие глаза словно околдовывали. Руслан нежно приподнял пальцами за подбородок мое лицо, но за миг до того, как его губы коснулись бы моих, дверь в комнату открылась. Я мгновенно от Руслана отпрянула.

— Ой, извините, — Саша смутилась.

— Я так понимаю, Саша? — Руслан улыбнулся.

Все еще смущенная Саша кивнула.

— Руслан, — представился он.

— Полянский?

— Да, — он слегка удивился, посмотрел на меня, я еще больше покраснела.

— Наслышана, — Саша улыбнулась и подмигнула мне.

— Говорю сразу, это все не правда, — засмеялся Руслан. — А то мне даже представить страшно, что Карина могла про меня наговорить.

— Только хорошее, — заверила его моя сестра. — Я чего вообще заглянула, все ушли, пойдемте чаю попьем.

— А куда все подались? — спросила я уже на кухне.

— С Воэтином гулять, — ответила Саша, доставая с сушилки кружки, — три няньки на одного ребенка.

Руслан сел на табуретку, Ахтунг мгновенно вскарабкался к нему на колени, требуя внимания и чего-нибудь по блату со стола.

— Руслан, чай или, может, кофе? — спросила Саша.

Он не успел ответить.

— Ты что, Саш, он абы какой кофе не пьет, ему только натуральный надо. Причем, собственноручно сваренный. Хотя, скажу тебе по страшному секрету, кофе у него получается та еще гадость — чересчур крепкий и горький. Хотя пахнет, конечно, обалденно. В общем, чаю ему. Только в пакетиках он опять же не пьет, ему только свежезаваренный подавай и чтобы без каких-либо добавок. Просто черный чай. Ну на совсем худой конец, согласится на зеленый. Но это когда вообще уже других вариантов нет, а чаю хочется жутко, — выдала я как на духу и осеклась, совершенно не понимая, откуда все это в моей голове взялось.

— Ого, — ошалело пробормотала Саша.

— Сам в шоке, — Руслан явно тоже впечатлился.

Не выдержав его задумчивого взгляда, я сконфуженно отвернулась под предлогом достать печенье.

— Так вы друзья или как? — как бы между прочим спросила Саша, наливая чай.

— Или как, — тут же ответила я, имея в виду, что мы с Полянским вяло колеблемся от стадии «хорошие знакомые» к стадии «лютые враги» и до «друзья» нам явно далеко.

— Да? — Саша с любопытной улыбкой переводила взгляд с него на меня и обратно.

— Саш, Карина имела в виду, что на этот счет мы так и не определились, — пояснил ей Руслан.

— А почему вы тогда… — она запнулась. Видимо, ей до сих пор было неловко, что нам помешала.

— Целовались? — уточнил Руслан.

Она кивнула.

— Тебе показалось, Саш, — буркнула я.

— Да? — Руслан чуть насмешливо на меня посмотрел.

— Тебе тоже, Полянский, показалось, — нагло заявила я.

Саша дипломатично сменила тему.

— А зачем вы отправились в Гай-Кодзор? Вы ведь могли там погибнуть.

— Не могли, — возразил Руслан. Достал из кармана джинсов и положил на стол маленький алый камушек.

Саша ахнула.

— Но… — пробормотала она, перевела взгляд на меня.

Я сняла с сережки свою половину талисмана и тоже положила на стол. Теперь рядом красовались два абсолютно одинаковых на вид алых камушка.

— Ничего не понимаю, — Саша совсем растерялась. — Как такое возможно?

— На самом деле все просто, — пояснила я, — мы же в свое время соединяли талисманы, чтобы справиться с Валерель, но высвободившаяся сила была столь огромна, что расколола каждый талисман на две части.

— И ты отдала половину Руслану? — предположила Саша самое очевидное.

— Ты слишком хорошо думаешь о своей сестре, — тот усмехнулся. — Талисман сам нашел себе нового хозяина.

— Хм, надо же… А снова соединить его вы не пробовали? Или это невозможно?

— Почему же, вполне возможно, — Руслан прямо таки источал уверенность в подобном исходе. — Но пока мы с Кариной только… кхм… репетировали соединение талисмана.

Тут у него зазвонил мобильник. Обменявшись парой абстрактных фраз с жаждущим его слышать неизвестным, Руслан спрятал свой талисман обратно в карман, сослался нам на неотложные дела и собрался уходить.

Я провожала его до двери.

— Вот вечно у тебя, Полянский, какие-то темные таинственные делишки, — проворчала я. Мне почему-то жутко не хотелось, чтобы он уходил.

— Ну почему сразу темные? — он улыбнулся. — Да и таинственности никакой нет. Учитывая, что мой мотоцикл приказал долго жить, решаю сейчас проблему со средством передвижения. Вопрос напоследок, — Руслан шнуровал ботинки, — нормально мне про Деккера и эту фею-из-Бомбея объясни.

— А что тут объяснять? — уныло вздохнула я. — У Андрея новая большая и светлая любовь, вот и все.

— А ты что? — он с любопытством на меня смотрел.

— А что я? Я ничего.

— Понятно, — он усмехнулся, надел и застегнул пуховик.

— Что тебе понятно? — сварливо поинтересовалась я.

Руслан засмеялся.

— Все, Лагинова, до завтра, — и он вышел из квартиры.

— Мда… Ну хоть кому-то в этой жизни все понятно, — закрыв дверь, глубокомысленно изрекла я и поплелась обратно на кухню, запивать стресс кофе.

На следующий день первым уроком в расписании стояла физ-ра. Сан Саныч пребывал в не лучшем расположении духа, гонял нас на разминке туда-сюда по залу. Причина его отвратительного настроения прояснилась, когда он нас выстроил.

Вышагивал вдоль строя и разглагольствовал:

— То, что в нашей школе в я сам не знаю уже какой раз сменилась власть, вы наверняка в курсе. А новая власть — это новые порядки. Потому в этой четверти мы с вами будем страдать всякой хр… ерундой. А именно: в учебный план нам с вами поставили лыжи. Так что со следующего урока будете бороздить школьный парк на обломках штакетника. И эта ерунда будет продолжаться, пока снег не сойдет. Но есть и хорошая новость. Спорткомплекс восстанавливают. Правда, учитывая, что строят его явно молдаване по какой-то супер скоростной голландской технологии да из китайских материалов, мне страшно представить, сколько их постройка простоит, — он хмыкнул и деловито оглядел строй. — Так, я смотрю, у нас новенькая. Шаг вперед.

Лариса стояла как раз первой в женском ряду, как самая из нас высокая. После слов Саныча она послушно вышла из строя.

— Как зовут? — поинтересовался физрук.

— Лариса Иванова, — робко выдала она, в поисках поддержки жалобно посмотрев на Андрея. Тот только открыл было рот, но Саныч жестом заставил его промолчать.

— И чем можешь похвалиться? — пытливо продолжал учитель. Складывалось смутное впечатление, что новенькая ему почему-то заранее очень не нравится.

— Ну-у, — протянула Лариса задумчиво, — я отлично играю в этот… как его… ну игра еще такая дурацкая…

— Тетрис? — услужливо подсказал Саныч, пряча ироничную улыбку.

— Все вспомнила, в баскетбол.

Хм, интересно, где это Лариса в Гай-Кодзоре научилась отлично в баскетбол играть?

Физрук прищурился. Определение «дурацкая игра» в адрес столь любимого им баскетбола явно попало в разряд смертельных оскорблений.

— Уверена? — как бы между прочим уточнил он.

— Уверена, — прозвучало даже малость нагло.

Сан Саныч коварно улыбнулся и рявкнул:

— Лагинова! Шаг вперед!

Недоумевая, что от меня-то понадобилось, я вышла из строя.

— Что ж, Иванова, предоставляю тебе возможность наглядно продемонстрировать свои отличные способности, — обрадовал Сан Саныч. — Сыграешь с Лагиновой.

— Сан Саныч, — вмешался Андрей возмущенно, — ставить против Ларисы Лагинову нечестно.

Замечательно. Она — Лариса, а я — Лагинова. Любовь прошла, и вместе с ней из его головы даже мое имя выветрилось. А еще говорят, что это у девушек память короткая.

— Почему это нечестно? — с самым невинным видом поинтересовался Саныч. — Чем тебя это вдруг Лагинова перестала устраивать?

Прозвучало двусмысленно, мягко говоря.

— Потому что она — игрок сборной, а Лариса хоть и очень талантлива, но пока только любитель, их силы не равны, — хмуро пояснил Андрей.

— Ну так уравновесим, — физрук в радостном предвкушении потер ладони. — Подь сюды, заступничек.

Хмурый Андрей подошел, ободряюще Ларисе улыбнулся. Я уныло констатировала, что ни вчера, ни сегодня он вообще не взглянул на меня ни разу.

— Сан Саныч, — возмущенно вякнул из строя Юрец, — вы что, хотите, чтобы Каринка против двоих играла?

— Нет, конечно. Двое на двое. Деккер и Иванова против Полянского и Лагиновой. Полянский! Ты плохо слышишь?! — гаркнул он так, что у меня в ушах зазвенело.

— Теперь плохо, — хмыкнул Руслан, подходя ко мне.

Они с Андреем обменялись неприязненными взглядами.

— Ну что, Деккер, теперь все честно? — хитро поинтересовался Саныч.

— Нет, — нагло влезла Лариса.

Саныч посмотрел на нее с таким раздраженным выражением лица, словно говорил «если бы меня интересовало твое мнение, я бы его спросил».

— С каких это пор ты у нас «Деккер»? Или я что-то пропустил?

— Добавьте к этим еще кого-нибудь, подостойней, — заявила Лариса, проигнорировав его вопрос. — этих-то Андрюша одной рукой сделает.

Руслан, конечно, не мог промолчать.

— Как бы не надорвался твой Андрюша. Или одной рукой он будет играть, а второй в это время сам себе аплодировать?

Андрей побагровел. Саныч хохотнул. Притихшие одноклассники с любопытством слушали.

— Ты просто ему завидуешь, — фыркнула Лариса.

— В точку, — Руслан демонстративно вздохнул. — Ты меня раскусила. Какая же ты проницательная. Прямо таки находка для Деккера.

— Руслан, — я попыталась его остановить, но, как говорится в одной мудрой книге, «и тут Остапа понесло».

— Не переживай, мы с твоим Андрюшей сейчас практически лучшие друзья, — продолжал он, улыбаясь самой вежливой из своих улыбок, — и я просто искренне рад, что он, наконец, встретил столь подходящую ему девушку. Вы с ним такая идеальная пара, вот прямо как два стоптанных кирзовых сапога.

— Полянский, — нехорошим голосом начал Андрей, но Лариса его недоуменно перебила:

— Что ты этим хочешь сказать?

— Лишь то, что каждый получил, чего достоин, — Руслан по-хозяйски приобнял меня за талию. — Правда, Карин? — он игриво мне подмигнул.

Я премило ему улыбнулась и процедила сквозь зубы едва слышно:

— Полянский, прекрати.

Но прекратил все Саныч.

— Тайм-аут! Тайм-аут! — весело заявил он, замахав руками. — Жутко, конечно, интересно, как вы бодаетесь, но мне все же хочется и игру посмотреть. Так что вперед. Играете до десяти очков.

Мы не сыграли и до одного очка. Едва мяч оказался в моих руках, Лариса налетела на меня и с трагичным воплем упала.

— Ты чего? — не поняла я.

Андрей тут же рванул к ней.

— Ты как, любимая? — обеспокоенно спросил он, помогая Ларисе встать.

— Кажется, я вывихнула ногу, — простонала она, подняла на меня полные слез глаза. — Карина, зачем ты меня толкнула? Почему ты такая жестокая? Я же ничего тебе не сделала!

Я от изумления враз все слова позабыла.

— Карина! — рявкнул Андрей и впервые на меня посмотрел. Причем так убийственно, что я чуть не пискнула от испуга. — Да как тебе не стыдно! Она слабее тебя! Что еще за грязные приемы?!

Я растерянно заморгала.

— Но… — начала я.

— Деккер, можно тебя на два слова? — вмешался Руслан.

— На какие еще два слова?! — рыкнул Андрей.

— Первое слово «заткни», а второе «пасть». Комбинируй в любой последовательности. Думаю, и для пещерного уровня смысл понятен.

Андрей удостоил его в ответ лишь яростным взглядом. Ему явно хватило здравого смысла понять, что в словесной полемике он однозначно Руслану проиграет, так что даже не рискнул препираться. Переключился на меня, как на более слабую мишень.

— С твоей стороны это низко и подло, — с презрением бросил он.

Бережно поднял Ларису на руки, говоря ей ласково:

— Потерпи, любимая, сейчас я тебя в медпункт отнесу. Саныч? — он вопросительно посмотрел на физрука.

Тот махнул рукой.

— Уноси, уноси. С глаз моих долой, — пробурчал он себе под нос.

Андрей с причитающей Ларисой на руках вышел из спортзала.

— Чего стоим?! — рявкнул Сан Саныч на моих любопытных одноклассников. — Цирковое представление закончилось! Мячи в руки и работать!

Я так и не сдвинулась с места, все еще пребывая в полной прострации.

— Сан Саныч, — пролепетала я растерянно, — честное слово, я ее вообще не тронула.

— Ну кому ты это говоришь, я и сам все прекрасно видел, — ответил физрук. — Одного не могу понять, чем ты ей насолить уже успела?

— Ясно чем, — Руслан внимательно на меня смотрел. — Этой фее-из-Бомбея мало того, что Деккер ее любит. Она явно хочет, чтобы вдобавок он Карину возненавидел. На всякий случай. Вот и будет теперь стараться подгадить.

— Так что, Лагинова, гляди в оба. Нельзя, конечно, учителю так про своих учеников говорить, тем более другим ученикам, но, — Сан Саныч понизил голос до шепота, — поверьте умудренному опытом человеку, который повидал многое, настолько гнилую особь я вижу впервые, так что держите ухо востро. Полянский!

— Да, Сан Саныч? — с готовностью отозвался Руслан.

— Ты в курсе ведь, что Лагинова наша — лопух наивный, так что я на тебя надеюсь.

Руслан улыбнулся и кивнул.

— Можете на меня положиться.

— Мда, — Сан Саныч почесал затылок и философски выдал: — чует моя селезенка, что окажется эта ваша фея-из-Бомбея какой-нибудь змеей-из-под-колоды. А уж поверьте, моя селезенка никогда не ошибается.