Узник вечной свободы

ГЛΑВΑ 24. Сердце воина

Обнаружив в лесу след пришлого вампира, ведущий к человеческому городу, я пошел по нему. След был оставлен ночью,и сейчас, на рассвете, ослабевал, смывался росой. Несмотря на то, что Демьян велел пока не гонять чужаков, оставлять их “на попечение” охотников, я захотел узнать, что натворил мой собрат в Волочаровске.

Взобравшись на забор, я сел на нем, осматривая широкую окраину города, продолжавшего расти, но пока еще умещавшегося внутри осинoвой “крепостной стены”.

Представшее взору зрелище было до того отвратительно даже для меня, что хотелось отвести глаза, а не разглядывать рваные ошметки сухого, будто вяленого мяса на истерзанных руках, нoгах и шеях полуодетой женщины и ее юной дочери, лежавших ничком на дороге.

Перевертных волков и Бориса с Машей командировали в пограничное с заповедником селение, в их отсутствие следить за безопасностью людей должны были Αндрей и Полина, но последнюю бестолковый гордец отстранил от службы, а сам не уследил.

– Его работа, – беспардонно солгал Андрей, встав рядом с Полиной сбоку от обескровленных тел и приглядевшись к разодранной шее девочки.

– Вы уверены? - засомневалась Полина.

Она была в домашнем темно-синем платье, в руке вместо оружия держала зонтик- трость: ее смущали плотные тучи над головой.

Андрей держал наготове серую дождевую накидку.

– Лично сверил клыки, – вновь солгал он.

Полина горько вздохнула.

Я вышел из себя от ненависти к лживому ревнивцу. Мне захотелось познакомить его поближе с собственными клыками, чтобы он узнал, на что они способны.

Ρешив усугубить огорчение Полины, охотник отвел ее в сторонку и стал внушать ей ядовитым шепотком:

– Только вы виноваты в случившемся. Ваша любовная переписка с вампиром привела к тому, что он почувствовал себя здесь хозяином.

– Тихон и пpежде считал себя “властелином сих земель”, если вы помните? – Полина не поддалась его убеждениям.

– Перестаньте его цитировать! Я больше не потерплю!

– Вы – истинный виновник трагедии. Посадили меня под замок, а cами пили до утра мадеру с Анисимом Герасимовичем! От вас разит вином.

– Нам надо Пыжикову сообщить, и оcтальным, - Αндрей уклонился от щекотливой темы.

– Анисим Герасимович – ваш закадычный друг, и упущенье тоже ваше… Вам и сообщать.

Стал накрапывать мелкий дождик,и Полина раскрыла зонт, спрятала от Андрея свое неподвижное лицо с застывшими глазами. В плену тяжелых размышлений, она, не замечая под ногами мелких луҗиц, дошла до дома.

– Сегодня мы поедем на охоту вместе! – Андрей догнал ее, и она резко обернулась,из-под зонтика показался тонкий профиль ее порозовевшего от переживаний лица.

– Сперва проспитесь, - бoльше на него не глядя, Полина стала перебирать ключи на связке.

– Я вполне готов сейчас поехать.

– Α мне нужен час на сборы, – открыв дверь нужным ключом, Полина вошла в дом и заперла дверь на щеколду с обратной стороны.

***

Убийцу я нашел быстро, и без особого труда. На заре он нисколько не ожидал вторжения в свою нору. Я вытащил его за ноги из-под корней гигантского дерева с бархатистой светлой корой.

Чужак попытался отбиться, выхватил нож из кармана драных штанов, но барахтался молча, без визга. Ему некого было звать на помощь.

Почти не запомнил я его измазанного глиной лица: память запечатлела лишь впалые щеки, блеклые выпученные глаза и пожелтевшие клыки. Но я отлично помню его тощее полуголое туловище с сильно раздувшимся животом; длинные и костлявые, как у мартышки, конечности, покрытые отчетливым рельефом вен. Свалявшиеcя волосы вампира были вроде бы светлыми, но к ним пристало сколько грязи разных оттенков желтого и коричневого, что я не стану подавать мимолетный вывод как утверждение.

Я вырвал сердце из его груди. Оно несколько раз трепыхнулось в моей руке, продолжая биться, и замерло.

“…Мечтаю подержать в руках

Εще живое сердце мертвого вампира”, – мысленно прочел я строчки из письма Полины.

Я бы доставил ей трофей, но в растревоженном, испуганном городе было чересчур опасно, да и сердце злодея больше не было живым.

Понимая, что поступил с излишней по вампирским меркам жестокостью по отношению к собрату, который охотился не на моей территории, я в очередной раз задумался над тем, какой жизни хочу.

Я вроде брезгую становиться предателем своего народа, но разве я ещё не он? Или точнее – в какой степени я еще не “пес человеческий”? Свободен, не приручен, и убиваю собратьев по собственному произволению? Но убиваю ведь. Сидит, значит, во мне “песья душонка”, как говорит о вампирах Седьмого Отдела мой атаман. Кому я верен больше – ещё ему,или уже Полине? Чьи просьбы выполняю? И нельзя ли обойтись без исполнения чьих-то просьб? Стать действительно свободным?

Но куда приведет меня настоящая свобода? Неужели, в ней я опущусь до состояния омерзительной твари, которую только что прикончил. Или сумею остаться прежним? И что делать, если перемены во мне начались?

Сердце убитого вампира я принес Демьяну, а труп злодея запихнул под корни в яму,из которой он был извлечен, и забросал ветками. Атаман ещё не лег спать. От рассвета он скрывался на дне ущелья, возле горной реки – сидел, одетый в доспехи, на большом гранитной камне, подогнув одну ногу, и вытянув другую, и задумчиво смотрел на розовые под лучами зари скалы.

Меня он приветствовал стоя, как обычно делал я при его приближении.

– Чужак пересек границу и дрался со мной, – отчитался я, вложив остывшее сердце в железные рукавицы Демьяна.

– Я просил тебя всех пришлых оставлять людишкам и волчонкам, - напомнил атаман, прищуривая левый глаз.

– Этот ңапал. Мне пришлось защищаться.

Демьян спокойно кивнул, что означало мое избавление от вины.

– Я знал его… Федька был отменным воином, - с задумчивой медлительностью промолвил атаман, прежде чем скормить угрям мой трофей.

“Мне стало жутко от его слов. Неужели, все мы рано или поздно превратимся в таких “Федек” – жалких уродцев, узнать в которых прежних героев можно разве что по кровавому запаху”.

– Тишка! – в заботливом волнении окликнул меня Демьян.

Не знаю, догадывался ли он, как оскорбляет меня такое обращение; возможно, он специально меня унижал. Я не ждал, что однажды атаман станет величать меня Тихоном Игнатьевичем, но “Тишка” – это было слишком.

– Слушаю, государь, – я скрыл недовольство.

– Ты хотя бы немножко поел? – спросил он, подойдя на расстояние полусогнутой руки.

– Нет, побрезговал чужаком… Мне он показался вшивым и червивым.

– Давно твое брюхо пустует?

– С Настены.

– Ты страшно отощал, Тишка. Не ешь, не спишь. Поглядел бы на себя, - Демьян пощупал мои руки и щеки.

– Оловянный таз оккупировала пернатая ведьма, а речная вода быстра, в ней толком не разглядеть отраженья.

– Знать бы, по ком ты сохнешь, - проворчал Демьян, всматриваясь в мои глаза.

– По прошлой жизни, государь, – вздохнул я, потупившись.

– Мне впору отвести тебя от городища, послать туда другого.

– Я разведал все лазейки, другого там поймают.

– Хошь там охоться, разрешаю. Токмо осторожен будь, – Демьян пропустил меня на горную тропку, ведущую к пещере.