Умри для меня

Глава 22

Я добралась до своей комнаты, не увидевшись ни с бабушкой и дедушкой или с Джорджией, и заперлась у себя.

я свернулась калачиком в углу кровати, время казалось остановилось.

Я чувствовала как меня разрывает между уверенностью, что я всё сделала правильно, и мучительным сомнением, что в течение десяти минут я разрушила какие-либо шансы, которые, возможно, имели надежду на светлое будущие.

На любовь.

Хотя я знала его не долго, я чувствовала, что если всё продолжалось, я бы влюбилась в Винсента.

В этом не было никаких сомнений.

И если это принять за отправную точку, я понимала, что это не был лишь какой-нибудь легкомысленный романчик.

Мое сердце было бы уничтожено.

Я была в этом уверена.

И испытывая всё это к нему, я не могла рисковать, с болью смотреть, как его неоднократно ранят, убивают или даже уничтожают.

Он говорил, что это возможно: Его бессмертие имеет свои ограничения.

Потеряв маму и папу, я отказываюсь терять кого-то еще из тех, кого я люблю.

Старое изречение звучало уже по-другому.

Оно должно было звучать так: Лучше не любить совсем, чем полюбить и потерять любовь.

Я сделала всё правильно, успокоила я себя.

Так почему я чувствую что совершила самую большую ошибку в своей жизни?

Я закуталась в одеялом коконом и медленно погрузилась глубже в свои страдания.

Я позволила боли, поглатить меня.

я это заслужила.

Мне не следовало никогда открываться.

Спустя несколько часов, постучала Мами, сказав, что пора ужиать.

Какое-то мгновение я успокаивала свой голос, а потом прокричала, — Мами, я не голодна.

— Спасибо! — через несколько минут послышался тихий стук в дверь.

— Можно нам войти? — послышался голос Джорджии с другой стороны, и не, дожидаясь ответа, моя сестра с бабушкой зашли на цыпочках в мою комнату.

Сев по обе стороны от меня они обняли меня и ждали.

— Всё из-за Мамы с Папой? — наконец спросила Джорджия.

— Нет, на этот раз дело не в Маме с Папой, — пробормотала я, усмехнувшись, — во всяком случае не только в Маме с Папой.

— Из-за Винсента? — спросила она.

Я со слезами на глазах кивнула.

Он.

.

.

Винсент, — я почувствовала как Мами с Джорджией переглядываются поверх моей головы, — сделал нечто, что причинило тебе боль? — сказала Мами, пробегая пальцами вверх и вниз вдоль моей спины.

— Нет, это была я.

Я просто не могу.

.

.

Как я смогу им всё объяснить? Что я не могу позволить себе быть рядом с ним.

Это было слишком рисковано.

— Я понимаю о чём ты говоришь, — сказала Джорджия.

— Ты просто боишься кого-нибудь снова полюбить.

Вдруг они тоже исчезнут.

Я положила голову Мами на плечо и вздохнула, — Всё очень сложно.

Приглаживая мои волосы рукой, и поцеловав меня в макушку, она спокойно ответила, — Это всегда сложно.

Я купила груду романов на английском в книжном магазине, а теперь они нашли прибежище в темной пещере моей спальни, сказала Мами, — пока я была все выходные в зимней спячке.

Она всё поняла и после того, как оставила блюдо с водой, чаем, фруктами и разными видами сыров и печенья на моем туалетном столике, оставила меня в покое.

Я провела оставшуюся часть дня погрузившись в чужую историю.

В редкие мгновения, когда я откладывала книгу, моя собственная боль возвращалась и обжигающи ранила.

У меня было такое ощущение, что я являюсь мишенью циркового метателя ножей.

Если я не о чем не думала, то могла избежать поражения лезвием, пролетавших со свистом в моей голове.

Время от времени я проваливалась в сон, но тут же просыпалась, от мучительных снов, которые в мгновение растворялись, не оставив и следа.

Я не могла не оглядываться иногда, интересно, вдруг я увидела бы Винсента, притаившегося в тени.

Приходил ли он посмотреть на меня, когда был порящим? — думала я.

Я знала он мог парить вокруг моей комнаты при всех.

А может нет.

Может для него, это был как раз тот случай, когда «с глаз долой из сердца вон» и мой выплеск эмоции был достаточно эффектным, чтобы остановить его от попыток увидеть меня снова.

Именно этого я хочу, — говорила я себе.

Разве нет?

Если я позволю себе думать, это будет конец.

Так что я отключила мозг, и отдала бразды правления телу, без вмешательства разума.

В целом казалось, что я справилась с поставленной задачей.

Я не могла жить без него.

Я была замкнутой.

Самонадеянной.

Может быть я не была счастлива, но я не была печальной.

Я была просто.

.

.

Здесь.

Школа была долгожданным облегчением.

Она помогла, дни протекали в немом однообразии.

Наконец, вернувшись однажды домой, я поняла прошло уже почти две недели, как я ушла от Винсента.

Мне казалось, что прошли месяцы.

Я уже поздравлял себя за завершить марафон, хотя я едва миновала стартовую линию.

Как-то, поднявшись по лестнице метро на своей улице, я была удивлена, увидев знакомую фигуру, прислонившиюся неподалеку к телефонной будке.

Это была Шарлотта.

когда она увидела меня ее красивое лицо просветлело.

— Кейт! — крикнула она, подпрыгнув и наклоняясь, чтобы поцеловать меня в обе щеки.

— Шарлотта.

— Какой сюрприз! — я улыбнулась, с любопытством осматриваясь вокруг, на случай если с ней еще кто-нибудь был.

— Жду Чарльза.

А вот и он, — сказала она, взглянула на лестницу подземки, которая находилась позади меня.

Подошел Чарльз, его руки и ноги были неповреженными, выглядел здоровее, чем когда-либо и веселее.

Он нахмурился, когда заметил меня.

— Что этот человек здесь делает? — спросил он.

— Гм, у меня есть имя.

И отвечая на твой вопрос, я живу здесь, — ответила я, защищаясь.

— Ты не единственный человек в Париже, который пользуется rue du Bac Metro.

— Нет, я хотел сказать, что ты делаешь здесь с Шарлоттой.

— Я просто с ней столкнулась.

случайно.

Почему я оправдываюсь перед этим наглым парнем? задавалась вопросом, недовольная собой.

— Я подумал, раз ты бросила Винсента, мы тебя больше никогда не увидим.

— Ну, — растягивая на своем лице фальшивую улыбку, — вот она я.

— Что ж, Шарлотта, рада была тебя повидать.

надо идти.

Я развернулась и пошла прочь, но Чарльз прокричал мне в след.

— Тебе просто недостаточно того, что ты можешь получить о нас, мертвых парней, а? Чего же ты хочешь теперь? Ты хочешь, чтобы мы снова спасли твою жизнь? Или ты собираешься завести нас в смертельную ловушку, как ты Амброуза?

— О чем ты говоришь? — закричала я, развернувшись к нему.

— Ни о чём.

Я ничего не говорил.

Просто забудь, что я сказал, — сплюнул он.

Сунув руки в карманы штанов он повернулся и зашагал прочь.

Шарлотта виновато посмотрела на меня.

— Что это было? что я такого сделала? — я ахнула.

— Ничего, Кейт.

— Ты ничего не сделала.

— Не беспокойся, это всё заморочки Чарльза.

— И всё же, почему он напал так на меня? — я все еще находилось в шоке.

— Эй ты не хочешь спуститься к реке? — спросила она, не обращая внимания на мой вопрос.

— Я вообще-то надеялась, что в какой-то момент столкнусь с тобой, всё-таки мы соседи и всё-такое.

— Конечно, не то что я тебя не видела поблизости.

— Я просто не думаю, что было бы уместно бегать за тобой по улице.

— Не говори мне что ты преследуешь меня, — сказала я полушутя.

Шарлотта не ответила мне, но улыбнулась как кошка.

— что? ты следила за мной?

— не волнуйся, Винсент не просил меня об этом.

Просто следить за людьми часть того, что мы делаем, и иногда мы не можем остановиться, трудно не следить за людьми, которые нам интересны.

— Я тебе интересна?

— Да.

— Почему?

— Давай-ка посмотрим.

Ну, ты первая девушка, в которую влюбился Винсент, с тех пор, как стал ревенентом.

Что остальных из нас восторгаться тобой.

— Я не могу говорить о.

.

.

— нем, — начала я протестовать.

— Хорошо.

— Мы будем полностью избегать тему о Винсенте.

— Обещаю.

— Спасибо.

— И ты мне интересна еще потому, что

.

.

Впервые она выглядела младше пятнадцатилетнего возраста своего тела.

— Я отчасти надеялась, что мы станем подругами.

Конечно, прежде, ем ты ушла.

Немного одиноко тусоваться всё время с парнями.

К счастью есть Жанна, иначе я бы уже совсем потерялась.

Выражение моего лица должно быть выражало недоумение, потому что она тут же пустилась в объяснения.

— Не то, чтобы я не могла пойти и завести дружбу с кем-нибудь из людей.

Они бы многое не понимали.

Но раз ты уже знаешь, кто мы такие.

.

.

Я мягко прервала её.

— Шрлотта, мне невероятно льстит, что ты хочешь со мной дружить.

Ты мне, правда, тоже нравишься.

— Но я всё еще так расстроена из-за Винсента, что, если мы начнем с тобой тусоваться, а потом столкнемся с ним, мне будет очень тяжело.

Она отвела взгляд в сторону и небрежно кивнула головой, как бы отдаляясь от меня.

— Я думала, что вы зависаете с Чарльзом большую часть времени, — сказала я.

— О, он последнее время много проводит времени наедине с собой, — сказала она, стараясь чтобы голос звучал легкомысленно, но у неё не очень получалось.

Её голос дрогнул, когда она продолжила, — Так что с недавнего времени я по большей части занимаю себя сама, чем я привыкла.

Её попытка выглядеть храброй была разрушена слезой, которую я заметила, скатившиюся по щеке. Она отвернулась.

— Подожди! — сказала я, хватая её за руку и, потянув её назад, чтобы посмотреть ей в лицо.

Она смахнула еще одну слезу, уставившись в землю.

— Извини.

Кое-что

.

.

было трудным в последнее время.

Похоже, не только у меня одной проблемы, подумала я. Моя решимость пала, когда я увидела её печаль на её лице.

— Ладно, хорошо.

Давай прогуляемся к реке.

Её опустошенные глаза встретились с моими и у неё появился проблеск улыбки на лице. Она взяла меня за руку и мы вместе пошли по улице.

Пока мы спускались к воде, я указала на антикварный магазин, который торговал чучелами.

Мы с мамой всегда здесь прогуливались, — сказала я.

— Он как зоопарк, за исключением того, что все животные умерли.

Сейчас я даже не могу пройти мимо него, чтобы не подумать о маме.

Я осмелюсь туда зайти только в том случае, если, прямо здесь случится ядерная катастрофа и чучела белок окажутся в самом центре событий.

Шарлотта рассмеялась — это был тот ответ, на который я надеялась.

— Я себя также чувствовала, когда мои родители погибли.

Всё мне напоминало о них.

— Еще много лет Париж казался мне городом призраком, — сказала она, пока мы спускались по ступенькам к набережной.

— Твои родители погибли? Раньше тебя? — спросила я, и пустота в моём сердце снова напомнила о себе.

Мы проходили мимо длинной вереницы плавучих домов, которые были пришвартованы к берегу.

Шарлотта кивнула.

— Это была вторая мировая война.

во время оккупации.

Мои родители руководили подпольной печатью из нашей квартиры, неподалеку от Сорбоны, где преподавал отец.

Немцы нашли их и застрелили.

Мы с Чарльзом той ночью были в доме у тёти, иначе, скорее всего они убили бы и нас.

— Мы гордились своими родителями и хотели пойти по их стопам.

Поэтому, когда мы услышали об облавах.

.

.

Она замолчала, а потом объяснила, — Когда полицаи окружили евреев, чтобы отправить их в концентрационные лагеря.

Я кивнула, показывая, что понимаю о чём она говорит, и она продолжила, — Мы укрывали некоторых друзей из школы и их родителей в нашей квартире, в комнате с фальшивой стеной, где была спрятана типография.

Мы получали достаточно продовольственных карточек, чтобы прокормить и одевать нас всех шестерых, больше года, пока сосед всё не понял и не сообщил о нас.

Я замерла как вкопанная.

— Кто мог так поступить? — сказала я, ошеломленная.

Она пожала плечами и продолжила, взяв меня за руки и увлекая за собой.

Мы смогли благополучно переправить семью в другое укрытие, но нас с Чарльзом поймали на следующий день и расстреляли.

— Я с трудом могу поверить, что это произошло здесь, в Париже.

Шарлотта кивнула.

— Они говорят, что тридцать тысяч наших "партизан" были расстреляны во время оккупации.

По крайней мене, это официальная цифра.

Некоторые были на самом деле преступниками.

Но остальные были случайными прохожими, которых брали в заложники, а потом убивали, чтобы отомстить их соотечественникам за попытки сопротивления.

— Это было храбро с вашей стороны, твоей и Чарльза, помочь той семье.

— Да ладно, разве ты бы не сделала тоже самое? Разве ты смогла поступить бы по-другому?

Мы дошли до каменной скамьи и сели.

— Я не знаю, — наконец ответила я.

— Мне хотелось бы надеяться, что я поступила так же как ты.

Но на самом деле не там много таких храбрых людей как ты.

Может поэтому ты стала одним из них.

Я имею в виду — ревенентом, — сказала я.

— Жан-Батист так же думает.

Что спасение жизней в нас уже изначально запрограммировано.

Это заложено природой.

Кто знает? — она замолчала, о чём-то раздумывая.

То, что я действительно теперь знаю, что могу сопереживать боль других, пережив подобную, когда моих родителей убили, из-за того, что те пытались спасти других людей. Что делает наше бремя постоянного риска своей жизнью легче.

Я кивнула и посмотрела, как она задумчиво ковырялась в ногтях.

— Так что произошло с Чарльзом? — наконец спросила я.

— Это часть всё той же истории, — сказала она.

У него выдалось тяжелое время, связанное с тем несчастным случаем на лодке, что он не смог спасти девчушку.

За последние пару недель он.

.

.

Она взвешивала как много можно мне рассказать и добавила,

.

.

стал одержим этим.

— Может со временем всё пройдет? — спросила я.

Она пожала плечами.

— В итоге я всё рассказала Жан-Батисту сегодня утром.

Он собирается поговорить с Чарльзом.

— Может это поможет, — согласилась я.

Она покачала головой, показывая, что не особо в это верит.

— Давай сменим тему.

— Ладно, — сказала я, хватаясь за новую тему разговора.

— Так чем так плохо жить в одном доме с крутыми парнями? Исключая Гаспара и Жан-Батиста, которых я думаю можно назвать крутыми в своём роде.

.

.

Я умолкла.

Она расхохоталась.

— Да они определенно не крутые, — согласилась она.

— Там так много тестостерона витает в воздухе, что я не перестаю удивляться как у меня еще усы не выросли только от того, что я вдыхаю его.

Теперь была моя очередь смеяться.

Такое чуждое мне ощущение, как будто я вдруг заговорила на китайском.

Я не чувствую себя естественно, но это не означает, что это плохо.

Шарлотта посмотрела на меня с кривой усмешкой, гордая, что пробилась сквозь мою оборону.

— По правде говоря, — призналась Шарлотта, — они все как семья мне.

Мы живем вместе на протяжение десятилетий.

Ревенентам в деревнях приходиться постоянно переезжать, чтобы местные жители не узнали в них тех, кто погиб спасая чью-то жизнь.

Они в постоянно переезжают из одного деревенского дома Жан-Батиста в другой.

Большинство из них это устраивает, но это не для меня.

Все эти люди мне как семья и я не могу их оставить.

— А ты когда-нибудь

.

.

Я замолчала, не зная, на сколько далеко я могу зайти.

— Что? — спросила Шарлотта заинтриговано.

— У тебя есть парень?

Шарлотта вздохнула.

— Поэтому для меня так же трудно завести парня, как и подруг.

Думаю, что поначалу я еще могла ка-то оправдаться за исчезновение на три дня каждый месяц, но долго бы так продолжаться не могло.

Исчезать на несколько дней, когда я бы погибала.

Нет, это бы просто не сработало.

И я не могу заводить обычных отношений, как поступают Жюль с Амброузом.

Когда я влюбляюсь, меня это убивает.

— Так ты уже влюблялась?

Она залилась краской и посмотрела на свои руки.

— Да.

Но он не знает.

.

.

он не чувствует того же.

Её слова были еле различимы.

— Тогда почему ты не встречаешься с ревенетом?

Она наклонилась вперед и на её губах появилась грустная улыбка. Обхватив себя руками, она смотрела на воду.

— Нас вокруг не так много, поэтому выбор довольна ограниченный.

Я не знала как отреагировать, поэтому взяла её за руку и ободряюще её сжала.

Она улыбналась, а потом добавила — я лучше пойду домой.

из-за Чарльза.

спасибо за беседу.

Я не могу даже передать, как здорово потусоваться с девчонкой.

я подумала о том же.

Я завела не так много друзей здесь, в Париже.

И если подумать, это означало проводить время с тем, кто являлся практически членом семьи Винсента, я должна была признать, что мне очень понравилось быть с Шарлоттой.

— Обязательно повторим, — пообещала я.

Внутренний голос говорил, раз я дружу с Шарлоттой, то рано или поздно я столкнусь с Винсентом.

Я велела ему заткнуться. И подумала неужели боль в моем сердце никогда не утихнет.

Должна. Решила я.

Чем больше времени я проведу подальше от Винсента, тем лучше я себя буду чувствовать.

Я была в этом уверена.