Уходящая в тени

21

Три дня полного отупения. Три дня напряжённой сумасшедшей работы. Странное, болезненное состояние, когда всё вокруг плывёт - и в то же время замечаю вокруг невероятно пустые, никому не нужные мелочи.

Смерть Влада затмила его предательство. Иногда я думала: легче было бы, если б можно было ненавидеть его, злиться на него, живого, чем думать о пустоте вокруг себя... Как быстро он стал частью моего личного пространства...

Дядя больше не орал на меня, помалкивал, лишь изредка испытующе поглядывая - и подбрасывая новых потенциальных магов. Оказалось, что моя специализация Открывающей имеет и обратную функцию - Затворяющей. Некоторые из закрывшихся наотрез отказывались верить даже в существование магии. Приходилось перекрывать им способности: раньше наши стражи делали это всей многолюдной компанией - теперь легко и просто только я сама. После чего люди, избавленные от "неприятных ощущений", счастливые уходили из подвала Назария.

Неопределившихся стражи держали под постоянным контролем, время от времени сообщая об их состоянии, а теперь ещё и присылая за мной.

Когда бурные последствия выброса источника иссякли в мелкий ручеёк кропотливой работы и стало спокойно, наступил вечер третьего дня.

Агния бегала ко мне часто. Мама так вообще все дни сидела постоянно рядом, за что я была ей очень благодарна: увлекаясь работой, забывала о возможном перерасходе сил. И тогда мама вставала за моей спиной и, массируя затылок и плечи, помогала восстанавливаться. Несмотря на то что раньше она и так дрожала надо мной, теперь она баловала меня так, словно неожиданно обрела меня из небытия.

Я как-то привыкла, что если сестра приходит, то обязательно с Игнатом. Но в этот раз Агния появилась на пороге дядиного подвала одна. Привычно поцеловав меня в щёчку, она отошла к Тане, которая жадно училась управлять проснувшимися в себе способностями и частенько, в отличие от меня, ругалась с Назарием из-за его методов обучения. Танюшка - это вообще отдельный разговор. Она и в самом деле оказалась крепким магом воды. Но я пока молчала, что у неё обнаружилась ещё одна особенность - слабая, но конкретная склонность к любовной магии.

Пока я предупредила об этом только маму, и та наблюдала за Танюшкой, рассчитывая, развивать ли эту особенность дальше, или оставить её в том же зачаточном состоянии. Я раскопала в Танюшке эту особенность на второй день, когда в подвал явился Алексис. Девушке в это время Назарий что-то обстоятельно растолковывал, так что она сначала только оглянулась на открывшуюся дверь посмотреть, кто зашёл. Потом до неё дошло, что пришедший не просто кто-то из уже примелькавшихся магов... Алексис в это время уже разговаривал с мамой. Танюшка медленно оглянулась, благо дядя отвлёкся... Оглянулась - и в её глазах я отчётливо прочитала потрясённое: "Ой, како-ой..." Алексис перевёл взгляд на неё, откликнувшись на её потаённый зов. Они смотрели друг на друга несколько секунд. А потом, через минуту, Алексис уже сидел (бедром к бедру - плотно) рядом с обмирающей от счастья Танюшкой и вроде как внимательно слушал Назария. И это - несмотря на его прочную защиту от любого магического воздействия!.. Или это уже не магия?.. Предупредить не предупредить Танюшку, что маги воздуха ветрены, как и их излюбленная стихия? Или возложить эту обязанность на маму? Решила промолчать...

На Игната, кстати, Танюшка внимания вообще не обратила. И не потому, что рядом с ним всегда Агния. Нет. Скользнула однажды взглядом: "Ага, ещё один маг!", а дальше общалась с ним, как с остальными, - увидев, узнавала: "О, я тебя помню - ты маг!", а потом просто здоровалась: "Привет!"

... Заболталась. Итак, Агния без Игната спустилась к Назарию. Я, может быть, и не обратила на это внимания, если бы мама не спросила о нём.

- На крылечке ждёт, - отозвалась Агния, оглянувшись от Танюшки. - Я сказала - забегу ненадолго. Вот и не стал спускаться. Сказал - покурит, пока меня нет.

И снова заговорили о другом.

А меня почему-то это задело. Как потом поняла - это был первый шаг из ступора.

Я огляделась. Образовавшаяся пауза позволяла немного отдохнуть. Шагнула из тени у стола - в гардероб музея. И уже отсюда побежала на крыльцо.

Точно. Чуть опираясь бедром на перила, здесь курил Игнат. При виде меня улыбнулся и огляделся, куда бы выбросить недокуренную сигарету.

- Привет.

- Привет. Не выбрасывай, Игнат, я быстро. Только спросить.

- Слушаю, - снова улыбнулся он.

В последнее время, то есть в последние три дня, Игнат выглядел более спокойным, но что важней - освобождённым. Во-первых, он успокоился: Агния всегда рядом. Во-вторых, насколько я поняла, в их паре главной стала именно сестра. Вот только она этого не афишировала. Она просто почти незаметно иной раз "подставляла плечо" Игнату, помогая. Поэтому из внешне уверенного, Игнат постепенно становился уверенным и внутренне. Судя по всему, ему этого раньше как раз и не хватало - опоры на более сильную личность. И, может, поэтому мне легче было задать важный для меня вопрос ему, а не Алексису или Агнии.

- Игнат... На том вечере... Влад подошёл к тебе и что-то сказал. Ты удивился и ушёл. А он остался с Агнией. Что он сказал?

Некоторое время он озадаченно смотрел на меня, потом понимающе кивнул.

- Всё правильно. Тебя ещё не было. К Владу подошёл твой брат, Алексис. И сказал, что ваш отец разрешил нам не следовать предназначенным бракам. Но для этого надо было подойти к нему, вашему отцу, и просить официального разрешения. Ты опаздывала. Влад сказал, что дождётся тебя, чтобы лично сообщить эту радостную весть. Поэтому я и пошёл первым разыскивать вашего отца, чтобы просить у него руки и сердца Агнии.

Помедлив, я сказала:

- Спасибо, Игнат.

Вернувшись в подвал, я села в своём углу, недавно представлявшим собой чуть не палаточный городок для беженцев... Посидела, бессмысленно уставясь в ножку стола и только повторяя про себя слова Игната. Потом они как-то уплыли в сторону... И я поняла, что задыхаюсь. Мне стало душно в это огромном затхлом подвале с застоявшимся воздухом. Мне стало плохо рядом со стеллажами, чьи полки забиты старыми и старинными книгами. Наверное, не хватает солнца. Может, ощущения тёплой земли под ногами... Я сбросила шлёпки с ног. Ногам прохладно. Так уже лучше. Но всё равно не то... Я машинально взглянула в сторону мамы и сестры. Они продолжали недавно начатый разговор... Дядя бормотал что-то Танюшке, которая явно его не слушала, то и дело поглядывая в сторону двери - кажется, ожидая прихода Алексиса...

Не хочу... Меня... тошнит. Я опять не так поняла...

Я встала и снова шагнула в тени.

Лес встретил меня густым птичьим пересвистом и шелестом ветра по листьям. Я вдохнула воздух, насыщенный овражными грибными запахами и первой полёглой листвы, преющей под травами. Часть тропинки, в начале которой я стояла, оказалась и правда на солнце, как я смутно и помнила. Переступила - твёрдо утоптанная земля в его лучах согрелась и приятно чувствовалась под ногами. Снова, как тогда, несколько дней назад, я босая и снова иду к Дарёнке. Только не быстро, как в прошлый раз, когда убегала от внимательных глаз Влада, показавшихся опасней обозлившегося Женьки.

Отогнула ветку с мохнатыми широкими листьями орешника - она зацепила мои распущенные волосы, прошла дальше. Дом Дарёны показался уже на повороте. Потом снова скрылся, но тропа привычно вывела меня к нему. По камням тропки внутри двора я быстро дошла до двери. Открыла.

И оцепенела. Этого я, спешившая подышать свежим воздухом и посидеть в тихих пустынных хоромах тёти, точно не ожидала.

Дружный здоровый смех нескольких мужчин наполнял помещение, раздаваясь откуда-то из-за занавесок, отгораживавших помещения, поменьше главной комнаты. А перекрывал этот смех звонкий голос возмущённой Дарёны:

- А ну марш все отсюда, охальники этакие!

Не успела я шагнуть от порога, как занавески разлетелись в стороны - и в комнате почти бегом появились... волки! Широкоплечие, хохочущие! Все шестеро парней! А за ними, растерявшимися и замешкавшимися при виде меня, подталкивая их в спины, показалась и сама хозяйка.

При виде гостьи все раздались в стороны. Глаза у всех... На мои волосы... На меня.

- Привет, - тихо сказала я.

Дарёнка улыбнулась мне - и кивнула на занавески.

Немного страшно проходить между высокими и сильными оборотнями, пусть они мне и уступали дорогу. Странные у них были лица...

Я отодвинула занавеску. Шагнула, прикусив губу. В отгороженной комнатке сильно пахло настоями горечных трав. Лекарствами.

- Что там ещё? - недовольно спросил Влад, лежащий на высокой кровати - отвернувшись к настенному ковру. Лежал он на животе, до пояса укрытый простынёй. Между лопатками пластырями крепилась марлевая повязка.

А я стояла, не могла сдвинуться с места, застыло смотрела на него и думала, какая же я на самом деле дура. Я спросила у Алексиса: "Зачем ты стрелял?" А надо было спросить: "Ты правда убил его?" А ещё брат сказал: "Я не понимаю! Он же слабый маг! Как он мог перейти за тобой?! Ничего этого не было бы! И я не чувствовал бы себя... последним подлецом!" Алексис сказал в настоящем времени: он же слабый маг! Он не сказал: он был слабым магом! И брат не называл себя убийцей. Он сказал, что чувствует себя таким. И... Алексис всегда был метким стрелком. Если он хотел вывести Влада из-под моих рук, готовых обрушить на оборотня смерть... И он думал, что я знаю...

- Ну что? Опять мне спать не дадут?

- Неа... - прошептала я. - Не дам.

Он с трудом перевернулся и озадаченно смотрел на меня пару секунд.

Что ж. Если я до сих пор сама вздрагиваю и с трудом узнаю себя в зеркальных отражениях, то ничего удивительного, что и он... Я подошла к кровати и встала на колени. Лицо к лицу с ним. Он похудел... Я вспомнила струйку крови изо рта. Алексис, небось, ему лёгкое задел. И волосы грязные. Я дотронулась до его лица, тёмного от щетины... Глупо. О чём я думаю...

- Ты кто? - его губы мягко изогнулись в улыбке. Он осторожно протянул руку коснуться моих волос. - Ты ангел?

Ухватившись за его ладонь, я затряслась от подступающего плача.

- Я дума-ала, что ты...

- Ну-ну, успокойся, - он встревоженно приподнялся на локтях и чуть поморщился.

Я немедленно положила руку на его плечо.

- Лежи! Не поднимайся!

- А ты не уйдёшь?

- Нет-нет, что ты!

С некоторым злорадством я подумала, что меня могут хватиться в подвале Назария. Ну и что? Не одной же мне постоянно психовать... И снова села снизу, у кровати, только не на колени, а так, чтобы ему не надо было напрягаться - смотреть на меня. Он снова улыбнулся, всё ещё удивлённо глядя на мои волосы.

- Ты перекрасилась?

- Нет. Влад, тебя ещё не ввели в курс дела? Тут выяснилось, что я не приёмная, - нервно смеясь, сказала я. - Представляешь? Я родная. Только от меня это скрывали.

- Дурдом, - коротко оценил он, озадаченный. - Зачем?

- Выяснилось, что я Открывающая. Если ты знаешь, что это такое.

- Знаю. Слышал. Но... - Он снова протянул руку к моим волосам, пропустил пряди между пальцами. - Теперь мы... Ты не сможешь поехать со мной?

- Но ты?..

- Астра, мне повторить? Что я люблю тебя и прошу выйти за меня замуж?

Я тоже снова поймала его ладонь и приложила к своей щеке.

- Влад, ты даже не представляешь, как я люблю тебя. И попробуй только не взять меня с собой! Мне здесь терять нечего.

Он усмехнулся и прошептал:

- Попробуй только не пойти! Брошу на спину, как царевну васнецовскую. И поминай - как звали.

- На нас с тобой здешних лесов не хватит, - вздохнула я. И вспомнила: - А с чего это Дарёнка парней твоих выгнала? И вы - давно здесь?

- С момента, как Алексис вытащил меня из мира Теней. Дарёнка была у вас же - на вечере. Сразу организовала мой перевоз к себе. А выгнала - потому что анекдоты рассказывают, а мне пока смеяться нельзя.

- Больно?

- Ну... Как сказать. Больно-то - ладно. Плохо, что твоя тётка мне в чай какую-то отраву сунула - перекинуться не могу. Сколько ей ни объяснял - она всё не верит, что, если перекинуться пару раз, рана затянется. Считает, что отлежаться надо. А мне - наоборот. Движения не хватает. А тут ещё - лес. Такие запахи... Вот парни и решили - хоть анекдотами развлечь. И то прогнала.

- Секунду.

Я встала с пола и пригляделась к телу Влада. Не знаю, что за травы подобрала Дарёнка, чтобы удержать волчью суть оборотня, но невидимый капкан получился у неё довольно сильным. Для любого, кроме меня. Не удержавшись от соблазна, я провела ладонями по сильному смуглому телу - с плеч до поясницы, осторожно огибая пластыри.

У Влада вырвался то ли низкий стон, то ли рык. Тело под ладонями напряглось и слегка прогнулось.

- Что... Что ты делаешь?

- Снимаю заклятие трав. Потерпи.

- А ты - умеешь?

- Я Открывающая, - напомнила я и нежно погладила его по плечу. Низкий рычащий стон снова отдался рокотом в мои ладони. - Это значит - я открываю все блоки. Вот. Что дальше? Перекинешься?

- Только повязку сними, а то...

С марлевой нашлёпкой пришлось повозиться: пластыри отодрали легко - Влад только недовольно замычал, когда кожу потянуло. А вот последний слой марли к ране прилип. На все мои уговоры шёпотом - не дай Бог, услышит Дарёнка, чем мы тут занимаемся! - он шёпотом же огрызался, что ничего страшного не будет, если прольётся немного крови.

- А я если я при виде крови в обморок шлёпнусь! - шёпотом наконец возмутилась я. - Да и вообще... Знаешь, как страшно - отдирать всё это!

- Ты правда в обморок упадёшь? - подозрительно спросил он.

- Ага, - стараясь отвечать как можно ровней, сказала я. Как хорошо, что он лежит лицом вниз и не видит, как мои губы смешливо разъезжаются!

- Ладно. Тогда так: здесь где-то ножницы лежали. Отстриги края повязки до места, где всё склеилось.

Глуша смешки, мы - я - занялись выстриганием лишней марли. Под конец я снова положила ладони на спину Влада и коснулась его кожи щекой.

- Ты что?

- Не хочу тебя отпускать.

- Отпускать? Мы пойдём вместе, - сказал Влад, и я, удивлённая, снова присела перед ним. Синевато-серые глаза потемнели, глядя на меня. - Я сейчас перекинусь и покажу тебе парочку трав, которые надо будет собрать. В человеческом обличье мне их не найти. Ты возьмёшь эти травы, а я покажу Дарёнке, как отвар из них сделать.

- Это что? Волчье целительство? Влад, а как мы выйдем? Здесь выход только... Ой, поняла. - Я деловито огляделась и сняла со стула его рубаху. - Ну что? Отворачиваться?

И отвернулась, не дожидаясь его слов. За спиной зашелестело постельное бельё, когда он неуклюже начал вставать. Один раз я заглушила ещё один невольный смешок: кажется, он неловко повернулся и шёпотом выругался. Потом всё затихло.

Обернувшись, я увидела чёрного волка. Он выжидательно смотрел мне в глаза. Я присела перед ним и обняла его.

Перешагивать не пришлось. Мы просто очутились на той же лесной тропинке, которой я подходила к дому Дарёнки. Волк снова заглянул мне в глаза и осторожно, словно держал на спине какой-то покатый груз, повернулся и так же осторожно трусцой побежал по дорожке. Я - за ним.

Солнце мягко и уютно высвечивало нашу тропку зеленовато-жёлтыми тенями. Волк бежал ровно и неспешно, так что я успевала за ним просто торопливым шагом. Несколько раз он сворачивал в сторону и замирал над травами. Я узнала волчье лыко, потом купёну...

Потом было немного смешно, когда волк остановился и зашёл мне за спину, а я взяла и повернулась к нему. А он снова будто спрятался за спину, пока я не поняла. Не договорились заранее, а он пытался спрятаться от меня в момент перекидывания. Наконец он сообразил, как можно объяснить мне ситуацию: подошёл ко мне и потянул из рук рубаху, которую я прихватила с собой.

- Поняла, - улыбнулась я и, повесив рубаху на куст, отвернулась.

- Всё, - сказал он почему-то надо мной.

Я повернулась и уткнулась ему в грудь. Удивлённая, подняла голову - губы к губам. Он завязал рукава своей рубахи набоку, закрыв бёдра. Влад легко тронул мои губы тёплым ртом и кивнул на поваленное дерево.

- Посидим немного. Устал с непривычки.

Обнявшись, мы присели. В лесу хоть и было тихо, безветренно, но я всё же с беспокойством поглядывала, как бы он не замёрз. Влад же сидел спокойно, с удовольствием поглядывая кругом. И весь был какой-то сонно успокоенный. Я попыталась обнять его за талию, чтобы хоть немного согреть, но он отмахнулся: "Не надо!" И мы сидели молча и слушали лес.

Потом было ещё одно перекидывание в волка. Но прежде я настояла посмотреть его спину. От крупной, с ноготь, точки в окружении синяка - почти небольшого кровоподтёка - остался и правда совсем небольшой, чёрный от засохшей крови след. Так что я теперь с огромным доверием отнеслась к желанию Влада ещё раз перекинуться. Постояла, снова отвернувшись, подобрала рубаху и снова пошла вслед за ним, ищущим нужные травы.

Потом мне показалось, что мы немного заплутали. Серьёзно заблудиться я не боялась. Теней в лесу много: войди в любую - и мы снова дома. А там уж можно будет сообразить, где именно дома. Можно перейти ко мне. Можно - вернуться к Дарёнке.

Словно очень хорошо зная местность, волк свернул с тропинки и повёл меня куда-то в известную ему сторону. Я последовала за ним, размышляя, не почуял ли он ещё какую-нибудь нужную ему траву. Вскоре в шелесте трав и сухих листьев на незнакомой тропке появился ещё один звук. Очень знакомый. Где-то лилась вода.

Волк вышел на просторное место - на поляну, и оглянулся.

Странно. Несмотря на то что мы проплутали довольно много, это место показалось мне знакомым. Приглядевшись, я поняла. Это ключ - за пчельником Дарёнки.

Волк развернулся полностью и смотрел на меня - почти изучающе. Остро жёлтые глаза оказались очень внимательными и вопрошающими. Потом он словно увидел в моих глазах ответ на незаданный вопрос и отвернулся к воде. Стоя на плоском камне, он полакал воды и снова пошёл в заросли высоких трав по еле заметной тропке между густыми кустами. Я - за ним.

Так мы обошли длинную стену дощатого строения и оказались у порога пчельника. Здесь волк выхватил из моих рук рубаху и скрылся в сарае. Я выждала пару минут и вошла. И улыбнулась - немного скованно: Влад, снова обмотавший бёдра рубахой, стаскивал с известного ему теперь места старые вещи и хозяйственно раскладывал их прямо на земляном полу пчельника. Наконец он встал и оценивающе оглядел сделанное. Я неуверенно подошла к разложенной на земле постели и подняла глаза на него. Он шагнул на тряпки и встал, дожидаясь меня. Я посмотрела на старые вещи. Сердце заторопилось...

- Если не хочешь...

- Хочу! - выдохнула я и принялась торопливо стягивать с себя блузку.

Влад подошёл вплотную и, пока я расстёгивала пуговицы, осторожно запустил пальцы в мои волосы. Усмехнулся: "Белые - надо же..." И погладил их, пропуская между пальцами, словно расчёсывая. Я робко посмотрела на него. "Не бойся", - прошептали его губы. И он потянулся ко мне. Почему-то я очень стеснялась, будто впервые была с мужчиной наедине... Этот мужчина сделал всё, чтобы я прочувствовала его полностью. В его сильных руках я ослабела... Я только снова и снова видела, как раскрывается его желанный рот, выдыхая прямо мне в губы какие-то ласковые слова, чтобы я не пугалась. Видела его стемневшие до чёрного сумрака глаза и не замечала, как он опускает меня на странное ложе на земле. Я уловила мгновение, когда тяжёлое тело мягко легло на меня... Его прикосновения, от которых напряжение взрывалось, а руки сами вцеплялись в его горячую кожу... Я задыхалась и пила его дыхание... Я плакала, когда он дотрагивался губами до шеи, до груди, чувствительной до болезненности, и спускался к самому сокровенному... И взлёт, и парение, и слёзы желания и восторга... И внутренний страстный крик на пределе: он только мой! Я - только его!