Ужасная саба и ее хозяин

Глава 1

Откуда взялась девчонка, Эйдан даже разобрать не успел: он садился на совершенно пустую и чистую парковочную площадку возле торгового центра. Но, когда машину уже подхватил автопарковщик, слегка разворачивая влево, откуда ни возьмись выскочила она. Прямо ему под днище, зараза. Эйдан резко крутанул руль флайера вправо, синяя светящаяся дуга автопарковщика растянулась, как резинка, и вспыхнула трескучими голубыми искрами.

— Внимание. Вернитесь в горизонтальное положение, — громко возвестил невозмутимый женский голос автопарковщика.

— Заткнись, — прошипел Эйдан, совершенно безрезультатно.

— Срочно вернитесь в горизонтальное положение, — продолжил настаивать голос.

Будто он и сам не хотел вернуться в это долбаное горизонтальное положение, но флайер продолжал крениться набок от резкого поворота, надсадно жужжа парковочным двигателем. А полоумная девица, отбежав в сторону, с искренним любопытством и как ни в чем ни бывало любовалась его попытками выровнять машину. Эйдан выразительно выругался и, наконец справившись с управлением, опустил флайер на площадку, с резким толчком, от которого Эйдана изрядно тряхнуло. Потому что автопарковщик, не вынеся всего этого, еще раз поискрил и отрубился ровно за секунду до его приземления. Впрочем, система безопасности флаера все равно был устроена так, чтобы сесть без повреждений даже в подобном случае, просто вышло жестче обычного.

Эйдан выскочил из машины стремительно, намереваясь повторить кошмарной девице всю сказанную недавно нецензурную тираду, добавив еще парочку цветистых эпитетов, но даже рта открыть не успел. Девчонка подбежала к нему и, уставив руки в боки, рявкнула:

— Вы совсем обалдели? На людей свой флайер сажать. Хоть бы смотрели, куда летите. Хотя понятно, что вам все равно. Таким, как вы, всегда все равно, на чьи головы вы садитесь.

В первый момент Эйдан прямо опешил: это, значит, он еще и виноват? После того, как автопарковщик сломал, пытаясь не расшибить своим флайером ее дурную голову. Вот же хамка неблагодарная. Наглая — каких поискать.

— Слушай, ты, пламенная анархистка, — совсем не дружелюбно ответил он, — по парковкам бегать не надо, тогда тебе не будут флаеры на голову падать. Тротуара мало было, решила путь срезать? Ну и кто тебе в этом виноват? Уж точно не я.

Теперь он наконец рассмотрел ее внимательней: выглядела девица так, будто прямо здесь, возле парковки, под забором и жила: какие-то мешковатые и довольно задрипанные штаны, такие же бесформенные потертые кофты, надетые одна на другую, куртка замызганная, черные волосы, зачесанные набок в дурацкий хвостик, уже успевший порядочно растрепаться. Может, она и не путь срезала, а драпала из торгового центра, что-то с прилавка стянув — впрочем, на это Эйдану было плевать. Пусть охрана и полиция разбираются.

— А ты, значит, консерватор? По вечерам молишься на портрет королевы? Поэтому некоторые не стоят твоего внимания, оттого, что бегают слишком низко под ногами? Ну и иди ты в жопу, я-то думала — хоть прощения попросишь, как человек, а так — говорить мне тут не с кем. Пламенный привет королеве, — она показала ему средний палец руки и побежала прочь.

— А ну-ка стой, — крикнул Эйдан, кинувшись следом за ней. Вот же твою через ногу мать, острый политический конфликт: она ему неприличные жесты показывает, а он должен за поломанный автопарковщик платить. Потому что у нее идейные принципы. А еще — соображения в голове ни капли, где можно расхаживать, а где нет. Но смотреть, чтоб она не убилась, и платить за ее придурь должны "консерваторы". А чего, у них же деньги есть. — Стой, кому говорю. Дрянь маленькая.

Разумеется, девчонка и не думала стоять, а очень даже резво убегала, но Эйдан бегал куда быстрее, так что почти догнал ее возле кустов, куда она собиралась нырнуть. Он уже тянулся рукой, чтобы ухватить ее за шиворот, когда от нее прямо в него отлетело облачко какой-то зеленоватой пакости, и он расчихался до слез. Эйдан выбежал из облака далеко не так бодро, как в него вбежал, и остановился, чихая, утирая слезы и потекшие сопли. Маленькую дрянь он упустил, конечно, и сейчас слышал ее торжествующий удаляющийся топоток.

Макни его все подери, его магия не сгодилась даже на то, чтобы уберечь от такой вот ерунды. "Вот тебе и инженер по системам магической безопасности", — с иронией подумал про себя Эйдан. И штраф за сломанный автопарковщик ему пришлось оплатить сполна.

"Консерватора", который ее едва не убил позавчера своим дурацким флаером, Лейтис заметила в магазине возле холодильников со свежим мясом. Стоял такой, одетый в сюртук, правда, не в бежевый, как позавчера, а в темно-зеленый, и набирал себе в тележку упакованных стейков. Гад какой. Чуть не задавил человека — и живет, в ус не дует. Еще и стейки есть собирается.

Злость вскипела мгновенно, решение Лейтис приняла так же быстро. Не хочет приносить извинений — она сама возьмет. Деньгами.

Девушка забежала за угол, там как раз был служебный вход, и никто ее тут не должен был заметить, торопливо стянула с себя куртку и большую часть кофт, оставила только розовенькую, остальное пихнула комом в рюкзак. Перебросила волосы на левую сторону, чтобы прическа теперь выглядела розовой и, прихватив их резинкой, пошла набирать полную корзину всякой ерунды, наблюдая за мерзким типом и поджидая, пока он выберет достаточно безлюдное глухое место. На счастье Лейтис, он направился в идеально подходящий для этого закуток с приправами: небось, стейки дома было нечем посыпать. Она решительно свернула следом и, старательно зацепившись корзинкой об его тележку, рассыпала большую часть ее содержимого на пол. Банки с бобами покатились во все стороны, и Лейтис, воскликнув: "Какая я неловкая. Простите" — присела на корточки, собирая все, что рассыпала, и старательно отворачиваясь, чтобы он ее не признал случайно. Теперь-то он с тележкой ни хрена проехать не сможет, пока Лейтис все не уберет.

— Ну что вы, ничего страшного. Давайте помогу, — тип, который сегодня с чего-то сделался обходительным — может, оттого, что предвкушал, как мясом обожрется — присел на корточки рядом с Лейтис и принялся помогать складывать продукты.

Так было еще лучше: намного легче, улучив момент, подобраться к нему со спины и вытащить бумажник из заднего кармана брюк, предварительно подморозив задницу анестезией. Все же Лейтис карманницей не была, и вытащить что-то незаметно просто так не сумела бы. А он, когда встанет, решит, что просто от сидения на корточках нога затекла. Вообще отлично. Не поймет, небось, в чем дело, до самой кассы.

Наверное, она слишком обрадовалась тому, насколько удачно все идет, потому и не заметила, как подошел охранник — ровнехонько в тот момент, когда она тащила кошелек.

— Стой. Воровка.

Лейтис подхватилась на ноги и ринулась из закутка, пытаясь обогнуть охранника и торопливо выпуская слезоточивое облачко, но коль уж удача повернулась к тебе спиной — пощады не жди. Этот сюртучный тип кинул в нее своей магией, стянувшей руки, склеившей их друг с другом, и Лейтис замешкалась, так что ее немедля схватил охранник.

— Не уйдешь, воровка. Тюрьма по тебе плачет.

Лейтис потрепыхалась в руках громилы и затихла, обреченно понимая, что сегодня — не ее день.

Девицу Эйдан узнал еще в тот момент, когда она вскочила на ноги: уж в лицо-то он ее запомнил хорошо, хоть налысо она побрейся, не только цвет волос поменяй. Не каждый день тебе под флайер кто-то кидается, трудно забыть. Оттого и сориентироваться успел вовремя, чтобы она опять этой своей дряни слезоточивой не напустила. Словом, он ее узнал и поймал — но радости ему это не доставило. Эйдан предпочел бы вообще засранку никогда не видеть больше и поехать домой к ужину, а не тащиться в полицейский участок. В котором — и он совсем этому не удивился — ее знали прекрасно.

— О, снова ты, — дежурный полицейский расплылся в саркастичной ухмылке и тут же ехидно крикнул в глубь общего зала: — Нивен. Иди-ка сюда, тут твою любимую клиентку привезли.

"Любимая клиентка" с очень выразительной недовольной миной плюхнулась на скамейку для задержанных и бессмысленно подергала оплетающие руки магически путы: те были крепкими, разумеется, и даже руки развести больше чем на два дюйма не давали. Эйдан тоже уселся, на ближайший свободный стул, и стал ждать Нивена, который оказался низеньким юрким человеком лет сорока пяти. Завидев девицу, он тут же с тяжким вздохом приложил ладонь ко лбу.

— Только не это. Самая ужасная саба Луденвика опять на мою голову. Ну какого хрена?..

И вот уж на этом месте Эйдан удивился, хотя, вообще-то, мог и раньше предположить, что такое кошмарное недоразумение — бесхозная саба, а не стабильный маг. Впрочем, она даже среди себе подобных выделялась кошмарным нравом и поведением. "Сирота, что ли?.." — подумал Эйдан и посмотрел на девушку, на которую еще недавно так сильно злился, с искренним сочувствием. На создание, так сильно нуждающееся во внимании и заботе, и так очевидно оставленное без них, невозможно было сердиться. Ей просто было очень плохо, и к тому же сейчас, со всей очевидностью, должно было стать еще хуже — после попытки ограбления-то.

Сабы всегда были нестабильными магами, еще и с не совсем стабильной психикой, и единственное, что могло успокоить саба — кто-то властный, кто мог бы держать такое безобразие в руках, раз уж оно само себя в руках держать не могло. Это были или родители, или маг-доминант и, по всей видимости, ни того, ни другого у девочки не было. Хоть бы какой добрый человек ее забрал. Есть же такие, встречаются, которые обвиняемых из-под ареста взять готовы. Потому что так же, как Эйдан сейчас, хотят позаботиться — и это нормальная реакция для доминанта, ее обязательно кто-нибудь возьмет. Последняя мысль его несколько успокоила, и очень зря.

— И я теперь должен звать оракула, а потом добросердечных доминантов, ни один из которых тебе не подойдет потому, что такая ужасная саба никому не нужна? — вопросил Нивен.

— Вы по закону так и должны, — фыркнула она.

— По закону, милочка, у тебя ограниченное количество шансов, мы не можем с тобой возиться вечно. Так что, я думаю, раз уж ты так мило относишься к нашим усилиям, мы можем сразу передать тебя магу-палачу, который, наконец, разучит тебя выпускать ядовитые облака на окружающих, — злорадно возразил полицейский.

Девушка замерла, глядя на Нивена огромными перепуганными глазами и не говоря ничего вовсе.

"Мать твою растак" — подумал Эйдан не слишком полезную, зато преисполненную чувства мысль. Лучше бы она у него кошелек свистнула с концами, чем полностью магии лишилась, попав к палачу, а потом еще и в тюрьму загремела. На штрафе за автопарковщик Эйдан не разорился, и тут бы не обеднел. Ну деньги, ну нервы — а у нее вся жизнь сейчас окончательно в пропасть покатится. Из-за того, что этот Нивен — дать бы ему в нос, да он при исполнении — хочет от нее поскорее избавиться, любым способом, будто она назойливая муха, а не человек.

— Зовите оракула, — громко, но очень спокойно сказал Эйдан, поднявшись с места. — Я хочу ее взять.

Из-за того, что отношения доминантов и сабмиссивов были неравноправными, у доминанта было слишком много шансов воспользоваться своей властью во вред сабу. Потому взять под свою руку саба можно было только после подтверждения у оракула, что эта связь не грозит сторонам взаимной опасностью. Магической проверки на совместимость, которая никогда не врала и не подводила.

Впрочем, Эйдану с этим катастрофически не везло: он отлично знал, даже безо всяких оракулов, что он, со своим сложным душевным устройством, трудным характером и непростыми привычка и вкусами, легко может испортить жизнь любому. Потому вовсе не удивлялся, что за время своих долгих и бесплодных попыток устроить личную жизнь постоянно получал "красный", негативный ответ.

И нынешняя затея казалась ему гиблой изначально: если два таких вот аномальных явления, которые ни с кем не совпадают, получат "зеленый", или хотя бы "желтый" ответ от оракула, это будет настоящее чудо. Но Эйдан просто не мог поступить иначе и хотя бы не попытаться спасти эту девочку, на которую всему миру, начиная с Нивена, было глубоко плевать. Она перевела на Эйдана взгляд, полный отчаянной надежды, а Нивен фыркнул:

— Да вы шутите.

— Нет, — Эйдан снисходительно посмотрел на него. — Я — доминант. И я хочу дать этой сабе шанс и взять ее на поруки.

— Да она вам не подойдет, только оракула зря гонять, — недовольно возразил Нивен, но все же занялся своим делом.

Их провели в общий зал, и там полицейский вызывал оракула по медальону, и пока оракул не прилетел, принялся оформлять документы, благодаря чему Эйдан узнал, что девушку зовут Лейтис, ей двадцать три года, а Нивену лень заполнять документы об очередной попытке подобрать бесхозной сабе хозяина. Лейтис, это Эйдан видел совершенно точно, будто на ней висела табличка с надписью, после вспышки надежды сидела на стуле в полной безнадеге и отчаянии, едва отвечая на вопросы: она уже заранее не верила, что этот последний шанс ее спасет. Что ж, она была совершенно права, Эйдан и сам ни во что не верил, но не мог не попытаться.

Местный дежурный оракул, миловидная шатенка с невозмутимым лицом, взяла у Лейтис одну из ее бесформенных кофт, а у Эйдана — галстук. И уселась за стол с отрешенным видом, положив вещи перед собой. Лейтис даже слегка встряхнулась от своего удрученного состояния, когда между вытянутыми вперед ладонями оракула начал разгораться белый светящийся шарик. Девушка уставилась на него во все глаза, и Эйдан тоже, ожидая, что сейчас он покраснеет: не с их с Лейтис дерьмовым счастьем на партнеров, и не после того, как они начали знакомство с мерзкой ссоры, ждать чего-то другого. Но шарик, Эйдану точно не казалось, постепенно сделался нежно-салатовым, потом начал наливаться цветом все ярче — и наконец вспыхнул изумрудным.

— Ярко-зеленый, — громко возвестила оракул.

— Да вы шутите, — повторил Нивен свою дурацкую фразу.

— Как видите, нет, — ответила оракул, слегка скривив губы и кивнув на шарик. — Ярко-зеленый, крайне желательно и благоприятно, чтобы этот доминант получил права на эту сабу.

Эйдан судорожно вздохнул и медленно перевел взгляд с шарика на Лейтис. Он и сам был готов, следом за этим придурком Нивеном, крикнуть оракулу, что это плохая шутка. Или какая-то глупая ошибка. Но шарик светился, медленно угасая, и это значило, что он сейчас сможет забрать Лейтис из участка. И нести полную ответственность за все ее ядовитые облачка, попытки случайно самоубиться об его флаер и анархистские замашки. И он испытывал по этому поводу только огромное облегчение. У них неизбежно будут проблемы, и большие, и скоро, если не сразу. Зато Лейтис останется магом, и у нее будет хозяин, как минимум, на ближайший год, который дают домам и сабам на установления связи. На максимум, конечно, рассчитывать не приходилось. Он впился в девушку взглядом, пытаясь понять, что она думает на этот счет.

— Офиге-е-е-еть, — сказала она и потом повторила: — Офиге-е-еть.

И снова уставилась на Эйдана глазами, полными живого изумления и любопытства. По существу, он был с ней согласен.

— Может, вы не согласны, и предпочтете мага-палача? — ядовито спросил Нивен.

Лейтис отрицательно замотала головой:

— Согласная я. Просто… Ну офигеть же.

От ее непосредственной реакции на лицо Эйдана сама собой выползла улыбка. Двадцать три года, ну надо же. Сейчас она казалась едва ли семнадцатилетней, с этим искренним детским удивлением. И ожила сразу — это хорошо.

— Пожалуй, и впрямь… кто бы мог подумать, что нам так повезет, — сказал он Лейтис, продолжая улыбаться. "Нам" было правильное слово, хотя он еще, по факту, не получил права на нее. Но Эйдан непременно это сделает, и пусть Лейтис слышит сразу, привыкает, что она больше не сама по себе. Впрочем, с передачей прав тянуть не стоило. — Давайте оформлять бумаги, — куда холоднее и суровее, чем к девушке, обратился он к Нивену.

— Я ее отсюда без ошейника не выпущу, — немедленно возмутился тот.

— Давайте оформлять бумаги, ошейник сюда привезут, — еще жестче повторил Эйдан, доставая из жилетного кармана медальон, чтобы заказать этот самый ошейник. Время было уже достаточно позднее, чтобы церемонию нельзя было провести нигде, кроме полицейского участка, имеющего частичное право регистрировать акты гражданского состояния. А Эйдан не хотел откладывать получение статуса хозяина не то что до завтра, а на лишний час. Хотя на то, чтобы привезли ошейник, как и на заполнение целой кипы крайне важной бюрократической макулатуры, все-таки было нужно время.

Все это было совершенно, полностью чересчур. Участок, угроза отправиться прямо в лапы мага-палача и потом внезапно свежеобретенный хозяин. Будущий хозяин, от которого Лейтис, впрочем, никак не могла позволить себе отказаться, так что можно было считать его уже обретенным. Ну, вроде как, если оракул дал им зеленый, то ужасно он с ней обращаться не должен, хотела бы Лейтис это увидеть. Учитывая, какая она невыносимая для всех. Как, интересно, она ему может подходить? Что это вообще за тип, который в двадцать первом веке умудряется носить сюртуки в супермаркете с таким видом, будто именно это и есть нормальная одежда, а все окружающие в джинсах и куртках отстали от моды? Интересно, как он к себе потребует обращаться? Хозяин? Господин? Лейтис слегка поморщилась. Он ее, конечно, спасал, но это все равно не было приятно. Обретение хозяина, будто она какая-то собачка… подобранная на улице безродная псинка.

А ведь еще он будет ее содержать. Этим Лейтис осенилась внезапно и снова принялась оценивающе рассматривать Эйдана, будто темно-рыжий цвет его волос, кудряшки или полные губы могли подсказать, как сильно он будет ее пилить за то, что она пыталась его обокрасть, дрянь эдакая, а теперь он снисходительно ее обеспечивает.

С бумагами их мариновали долго, уже приехал курьер с ошейником, который вскоре должен был запереть магию Лейтис, подчинить ее воле Эйдана, и на коробочку с которым она не могла не коситься, ожидая ужасного, а бумаги все еще заполнялись. Наконец сержант Нивен, который вел ее дело, спросил:

— Ну что, готовы стать новой ячейкой общества? — дождался, пока Лейтис кивнет, и с невыносимым ехидством потребовал: — Становись на колени перед господином Дейном.

Не то чтобы ей никогда не доводилось этого делать, скорее наоборот, в поисках своего "я" Лейтис не один час простояла на коленях перед разными доминантами, но вот так, в полицейском участке, на затоптанном полу, когда этот сволочной сержант наслаждается ее унижением — было кошмарно. Она вспыхнула и закусила губу, чтобы не сорвать все сейчас лишним словом, и настолько неловко опустилась на колени перед Эйданом, будто делала это впервые. Могла ли она себе представить, что ошейник на нее будут надевать вот так… а она будет в уродливых грязных джинсах, а не в чем-то нарядном, приличествующем случаю? Вообще она когда-то думала, что в такой момент на ней будет коротенькая юбка, из-под которой почти видно край чулок: и стоять на коленях не мешает, и красиво, и вызывающе. И корсет, разумеется, без верха, красивый как у вечернего платья. Большой зал, множество гостей, торжественный прием в честь события, как-то так. Не занюханная кофточка и полицейский участок, а главное — не совершенно незнакомый тип с ошейником в руках перед ней.

— Готова ли ты, Лейтис Рейдон, принять над собой власть Эйдана Франгана Дейна и его заботу о тебе? — в соответствии с ритуалом спросил сержант Нивен.

— Угу, — ответила она и уставилась на Эйдана, ожидая, что на ее шее вот-вот сомкнется ошейник.

— Готов ли ты, Эйдан Франган Дейн, принять под свою руку Лейтис Рейдон, вкупе со всеми правами и ответственностью, которые она вверяет тебе?

— Да, — тихо и твердо ответил Эйдан.

— Правом, данным мне королевским домом Йорвик, и властью, данной им самими богами, объявляю этот договор состоявшимся, — изрек Нивен, и Эйдан, наклонившись, одним движением защелкнул на шее Лейтис тонкое металлическое кольцо.

Церемония была закончена, и теперь все состоялось: они были помолвлены, а одновременно он стал ее опекуном. Все юридические и гражданские права Лейтис перешли к этому самому Эйдану Дейну, ведь сабы могли считаться дееспособными только в том случае, если ответственный за них поручитель вернет им эти права, иначе они были как несовершеннолетние. Не рабы, как кто-то мог бы подумать из-за ошейника, но как дети, не достигшие возраста совершеннолетия.

Лейтис едва осознала это, как ошейник начал теплеть, будто на плите подогревался. И она вдруг отчего-то испугалась, что он скоро сделается совсем горячим, начнет жечь кожу, а Лейтис не сможет его снять: на ошейнике висел замок, такой же старомодный, как сюртук Эйдана, и ключи были сейчас у него. От металла под кожу забирались мурашки, расползались по телу — на плечи, вниз по груди, доходили до сердца, и когда они дотуда добрались, Лейтис впервые ощутила состояние хозяина. Легкую тень его эмоций — смутное беспокойство, в котором смешались, кажется, самые разные переживания, так что трудно было разобрать, какие именно. Или она плохо чувствовала, потому что у них просто была хреновая связь. А потом жжение ошейника прекратилось, только продолжало покалывать от остаточной магии кончики пальцев.

Связь не была чем-то эфемерным, хотя и определялась чувствами и эмоциями. Тем не менее, магические артефакты легко могли установить связь саба и дома, а еще — глубину и крепость этой связи, которую только предстояло взрастить, иначе помолвка не будет завершена браком, каким бы удачным ни было предсказание оракула. Именно благодаря связи, возникающей во время ритуала, маг-хозяин мог управлять магией саба, не давать ему творить пакости, сделаться послушным хотя бы чужой воле, раз ее не может обуздать сам саб. Хотя назвать чужим человека, чувства и эмоции которого ты ощущаешь практически как свои, вряд ли возможно, а ведь все говорили, что именно к такому и приходит завершенная связь.

Браки сабов и домов обычно оказывались счастливыми, потому что они всегда были открыты друг другу, и трудно не любить того, чью заботу ты ощущаешь постоянно, и не отвечать на чувства того, кто относится к тебе с искренней благодарностью. Это тоже говорили, и возможно, Эйдан Дейн и впрямь станет судьбой Лейтис, и, когда связь установится, они поженятся, или же, если за год они так и не смогут ее взрастить, помолвка будет расторгнута.

"Ну ляпни что-нибудь, ляпни, ты же хочешь" — думал Эйдан, косясь на Нивена. Но тот, к сожалению, был слишком сообразительным. И прекрасно понимал, что за прямое оскорбление Лейтис Эйдан запросто подаст на него в суд, едва передача прав завершится. Может быть, даже понимал, как сильно Эйдану этого хочется, потому что полицейский достал его преизрядно. По правде сказать, и весь участок достал: он был таким… лишним. Меньше всего нужным сейчас Эйдану и Лейтис, которые надевали ошейник в и без того отвратительной ситуации, а вся эта казенщина, все это плохо скрываемое презрительное ехидство полицейских, все косые взгляды — делали только хуже.

Ничего, сейчас Эйдан ее отсюда заберет. Он все это и делает для того, чтобы забрать Лейтис отсюда, как можно скорее, и она вынуждена терпеть эту церемонию в участке, чтобы не терпеть все вот это до завтрашнего полудня, чтобы не проводить ночь в тюремной камере. Все равно паршиво, не то что не романтично, даже не человечно. Но так лучше, в этой ужасной ситуации — лучше уж так. Потому что Эйдан в глубине души боялся, что, оставь он ее здесь, не получив права, Нивену придет в голову отправить Лейтис к палачу "на всякий случай", а потом хлопать на Эйдана глазами и говорить, что все случайно вышло.

— На свадьбу через год пригласишь, Лейтис? — тем временем, хихикая, спросил дежурный, и Эйдан резко обернулся, впившись в него взглядом.

— Не пригласит, разумеется, — сказал он совершенно спокойным и ровным голосом. Нивен сообразительней оказался: понимает, что теперь за Лейтис может ответить Эйдан. В том числе, и на такие вот фразочки. Дежурный от его взгляда скис, и Эйдан повернулся к Лейтис, все еще стоявшей на коленях. — Поднимайся и пойдем домой, — сказал он и протянул ей руку, ладонью вверх.

Лейтис оперлась на руку легко, почти невесомо, и вскочила на ноги куда ловчее, чем опускалась на колени, обвела взглядом участок и тихо, едва слышно, прошептала: "Ублюдки". Эйдан не стал никак на это реагировать и сразу повел ее наружу к своему флаеру. Свою сабу. Подумать только. Взгляд то и дело возвращался к ошейнику на тонкой девичьей шейке, а в душе ворочалась удивительная для этого момента гордость. Вот его саба, и он теперь несет ответственность за нее, как настоящий доминант, а не непонятно кто, которому оракул не доверяет ни одной девушки.

Стоило свежеиспеченной феерической парочке выйти за дверь участка, Нивен вздохнул с облегчением. Что с Лейтис Рейдон будет делать этот чудак, одетый, как на параде в честь дня рождения Ее Величества — его личные трудности. В конце концов, на нем большими буквами написано, что вкусы у него странные. Может, он саб с придурью коллекционирует, в конце-то концов. Все это — больше не проблема Нивена, вот что самое главное, можно об этом не думать и не беспокоиться, и слава богам. Но, рассуждая таким образом, он явно поторопился, потому что неожиданно подала голос Шибхан, которая до этой минуты молча наблюдала за происходящим из-за своего стола.

— Слушайте, а это что, и вправду был Эйдан Дейн? — спросила она так, будто к ним премьер-министр заглядывал, а не странный тип в сюртуке.

— Ну да, его так зовут, в документах написано, — без особой охоты и даже с легким раздражением ответил Нивен. — А он что, актер какой-то или в таком роде?.. — ну кем еще мог быть такой придурок, не министром же, и впрямь. А фамилия у него была распространенная, и внимания на такую не обратишь.

— Не-е-е-ет, — с довольным видом протянула Шибхан. — Ну вы даете. Он изобретатель куполов безопасности.

— Молодец, конечно, и что? — равнодушно пожал плечами Нивен.

— А то. Иди сюда, покажу, — она поманила его пальцем, тем временем второй рукой набирая что-то на своем голобоксе.

— Ну?.. — скептически хмыкнул Нивен, глянув ей через плечо.

На голоэкране красовался снимок этого типа, в очередном немыслимом сюртуке цвета морской волны и с еще более немыслимым шелковым галстуком в "огурцах", пожимающим руку фарсидскому смуглому носатому мужику в национальной хламиде в полосочку, будто пошитой из матраса. Все это с виду отдавало чистым безумием и плохой комедией, однако тон прилагающейся к голофото статьи был предельно серьезным. "Дейн Дефеншен" завоевывает рынки Фарсии", — гласил заголовок, а дальше следовал сухой деловитый текст:

"Сегодня на открытом пресс-брифинге Эйдан Дейн, президент крупнейшей маг-инжиниринговой компании Нортумбрии "Дейн Дефеншен", и глава фарсидской транспортной корпорации "Аль Тарик" Камран Саджади заявили о заключении пакета договоров о сотрудничестве в инженерно-транспортной сфере. По словам мистера Дейна, речь идет о поставках готовых систем дистанционного управления транспортом для железных дорог. Напомним, что корпорация "Аль Тарик" официально владеет 30 % железнодорожных путей на территории Ближнего Востока, находящихся на территории четырех государств региона".

Нивен чуть не икнул от удивления: не министр, конечно, а бизнесмен, но все равно — обалдеть. Вот так, значит, прямо в своих карнавальных нарядах миллионные контракты и заключает. Все богатые чокнутые, он это всегда знал. Впрочем, дальнейший текст поразил его еще больше. И не только его: по ощущениям, за их с Шибхан спинами успела столпиться половина участка. Послышался возмущенный ропот, что ничего не видно и прочитать невозможно, расступитесь, и сержант Мун принялся зачитывать продолжение новости вслух:

— Также напомним, что компания "Дейн Дефеншен" создала свой капитал на продаже защитных куполов для зданий, изобретателем которых является мистер Эйдан Дейн. На данный момент его компания является ведущим производителем магзащитных систем в Нортумбрии. Ну, это мы уже поняли.

— Ты дальше читай, — потребовали у него сразу на два голоса.

— Также "Дейн Дефеншен" специализируется на производстве "магических диспетчеров", магической начинки для транспорта и бытовых артефактов различного назначения. Благодаря своим достижениям в области магической инженерии мистер Дейн не первый год. Прочно удерживает позицию в первой десятке. Богатейших, дорогие мои сотрудники охраны правопорядка. Людей Нортумбрии по рейтингу экономического журнала "Форс"… Вы прикиньте, кто тут к нам заходил?.. Надо было денег просить. Ему точно не жалко — он вон бесхозных саб в два счета подбирает. Эх, знать бы.

— Мы ему не понравились, — буркнул Нивен. — Очень уж нос кривил… Миллиардер.

— Такая жалость, что он доминант, — вздохнула Шибхан, — такой кусок мимо рта всех не саб.

— Тебе бы все равно ничего не светило, Шибби, расслабься, — хихикнул сержант Мун. — Не был бы доминантом, был бы аристократом — и нос кривил бы еще сильнее.

— А на эту девицу вульгарную не кривит, — капризно возмутилась Мадди, которая, похоже, считала, что с ее третьим размером и пухлыми губами ей бы все-таки светило. Самонадеянно, но Нивен был согласен в том, что Мадди всяко получше этого кошмарного черно-розового безобразия. А этот Дейн — определенно, извращенец во всех смыслах.

— Ептыть, — вдруг выкрикнул домушник, которым только что занимался сержант Мун, — Так это был тот самый тип, из-за которого я попался. Зубодробительные он сигналки клепает.

— Воровать не надо, тогда и попадаться не будешь, — добродушно ответил чернокожий Мун. Он вообще мог себе позволить быть добродушным: с его ростом и мускулами он и так сразу внушал уважение.

— И все-таки я не понимаю, — поделился Нивен с Шибхан, которая должна была его понять, — как им ярко-зеленый дали, этим двоим? Что общего у миллиардера и этой черно-розовой оборванки?

— Да уж, — немедленно согласился Даллан, сегодняшний дежурный, который его тоже прекрасно понимал, хоть и подкалывал недавно насчет этой Рейдон, когда ее приволокли. — Они даже выглядят так, будто из двух разных комиксов сбежали.

— У него просто возможности есть кого угодно откуда угодно взять. Хоть целый фарсидский гарем из саб завести, — Шибхан выразительно хмыкнула. — Может, он ее вообще на необитаемый тропический остров отправит и поселит там жить на своей вилле, с охраной на флаерах и катерах.

— А было бы отлично, — возрадовался идее Нивен. — Тогда бы мы ее точно больше никогда не увидели.

— Нет, но все-таки стра-а-анно, — протянула Мадди. — Такой завидный жених — и холостой. И взял нарушительницу из участка под ошейник. Когда у него очередь из саб должна стоять от земли до самой верхушки "Банана".

Нивен фыркнул: ну да, еще и "Банан". Самый долбанутый небоскреб Луденвика, который так прозвали из-за его странной изогнутой формы. Когда он в темноте светился окнами, и впрямь походил на гигантский банан. И принадлежала эта штуковина "Дейн Дефеншен", которые выкупили несколько лет назад за бешеные деньги, это Нивен сейчас вспомнил, а тогда удивлялся, у кого такие деньжищи бывают, чтобы небоскребы покупать. Вот и посмотрел.

— Извращенец, одно слово, — резюмировал он и решительно направился к своему столу. Он не миллиардер, ему надо трудиться в поте лица. И дел невпроворот.