Учитель

Глава 11. Операция "Праща"

Кирью Горо ворвался к нам в дом как ураган, едва не снеся входную дверь вместе с Харуо, который, придя после трудового дня, мирно разувался в своей собственной прихожей. Буквально внеся отца на кухню вместе с собой, гигантский старик зарычал на весь дом, ничуть не сдерживая голос:

- Акир-РАААА!!!

От этого полного чувств вопля Ацуко Кирью уронила таз с водой себе на ногу, Эна едва не подавилась зубной пастой, а Такао выпрыгнул из комнаты в одних трусах и с огнетушителем.

- Акира!!!

- Успокойся, дед! – крикнул я сверху, - Сейчас спущусь и все объясню!

- Мне тоже…, - прокряхтел отец, удерживаемый стальными лапами старшего родственника, - Если выживу…

Надавив красной от натуги сестре на живот и заставив-таки выплюнуть злополучный комок слюны и пасты, я сполоснул руки и спустился вниз, пред гневные очи набирающего воздух в грудь пра-прадеда.

- Специальный Комитет, - двумя словами я заставил уже Горо поперхнуться, отомстив, тем самым, за сестру, — Это была операция СК. Я просто принял в ней участие. Успокойся, нам ничего не угрожает.

- Это их люди в машине…? – прохрипел всё еще багровый старик.

- Да, - кивнул я, направляясь к продолжающей поскуливать и подпрыгивать матери, - Дай мне время разобраться с тем, что ты натворил своим появлением, и потом я всё объясню.

- А сразу ко мне зайти не мог, сопляк?!! – не удержался Горо от облегченного рыка, закончившегося на почти медвежьем ворчании.

Не мог. Я попал домой лишь полчаса назад. У вчерашнего шоу в аквапарке было продолжение, но после того, как я доставил Шираиши к ней домой и немного поговорил с ней, убедившись, что всё в порядке, а вот затем… есть приглашения, от которых не отказываются не только обычные японские школьники, но даже перерожденные маги из других миров. Особенно когда их делает Миа Ханнодзи, солистка айдол-группы «Сакурабомби».

…особенно, когда она их делает не одна, а вместе со своей двоюродной сестрой. Но этого я, конечно, не собирался никому объяснять в деталях.

- Итак, всё началось с того, что со мной связался инспектор Сакаки…, - когда младшие были изгнаны в свои комнаты, а старшие уселись на кухне, я приступил к объяснениям.

Сакаки позвонил мне, когда мы уже ехали в аквапарк. Времени у него было немного, но он лишь попросил крайне внимательно выслушать герра Вольфганга Крейна, одного из организаторов этого мероприятия. С последним мы и поговорили на немецком языке, который окружающие не понимали. Тогда мне и сделали предложение, от которого я не счел нужным отказываться.

Специальный комитет – организация международная, похожая на Интерпол, но куда более разветвленная. У каждого отделения свои, национальные сферы ответственности, по сути, это всего лишь полиция для «надевших черное», не более, без какого-либо серьезного централизованного управления. Тем не менее, ресурсы у организации большие, и когда обнаружилась, что в будущем будет предпринята серьезная попытка дискредитации японского отделения…, другие решили вмешаться.

- Мне незачем тебе объяснять, с чем всё это связано, - посмотрел на старшего родственника, на что он, сидящий со скрещенными на груди руками, хмуро кивнул.

В правительстве уже лоббировался вопрос об отказе от института Комитета и о национализации нового ресурса страны, такого как «надевшие черное». Но так, как до столь громкого шага требовались крайне серьезные перемены, политики, в чьих карманах шуршали иены определенного интересанта, проталкивали проект по отселению принявших Снадобье из общества. Создание «добровольческих» патрулей, борющихся с криминалом, трудовых лагерей для тех, у кого будут провинности… всё сугубо добровольно, но под угрозой депортации.

- Невозможно…

- Еще как возможно, - скривился я, - Мы говорим о «Митсубе», джи-сан. У корпорации есть арендованные плодородные территории, более чем пригодные для выращивания нужной таким как мы пищи… В общем, не суть. Проще говоря, Специальный Комитет хотели заменить на форму частной военной компании, в которой половина будущего контингента будет базирована не в Японии, а вторая половина будет бороться с преступностью… голыми руками. Еда и насилие, старик, две составляющие бытия. А ты прекрасно знаешь, на что сейчас готово правительство…

- О чем это вы? – прищурился отец.

- Потом расскажу, ото-сан, - сгладил острый вопрос я, снова обращаясь к деду, - Герр Крейн представлял не только германский Комитет, но и интересы каких-то других… игроков, но я в это вдаваться не стал. Против кого бы не шла игра, мы бы точно проиграли. Мне объяснили, что будет, если создадим прецендент, который невозможно замять. Для целей Сакаки… плевать, всего японского отделения, я подходил идеально. Мне всего лишь требовалось сделать громкое заявление, спустив всех собак на «Митсубу»…

- Ты понимаешь, чем ты…

- Дослушай.

Никто не посвящал меня во все детали, но понять, что должно произойти было можно. Найти другого обиженного «Митсубой» человека организаторам было бы несложно, но я был удобен своей определенной известностью, а мне этот шаг был выгоден из-за того, что мы попали теперь под серьезную защиту. Люди Комитета ждут движения агентов «Митсубы», которой срочно, кровь из носу надо, чтобы я выступил с опровержением. Поймав их на попытке принуждения, Комитет получит шикарный старт для компании дискредитации, одновременно с этим пригасив любые ходящие в правительстве разговоры о смелых экспериментах с такими как мы. Что, уважаемый дед, нужно нам всем.

- Но ты хоть понимаешь, что сыграл против своей страны с чужестранцами? – спустя десяток минут обдумывания, медленно спросил дед. Отец хотел прокомментировать, но неожиданно зазвонивший мобильный телефон отвлек его от разговора.

- Мне не простят такого показа грязного белья, - кивнул я, - но трогать побоятся. День-два и полетят головы, оджи-сан. Много голов.

- А Хиро ведь тебе говорил…, - после долгой паузы выдохнул дед, рассматривать мать, вцепившуюся мне в локоть, - Говорил же, что…

Шум с улицы нас отвлек. Выглянув в окна, мы увидели, как несколько автоматчиков, одетых в черную городскую броню, «пакуют» четырех «костюмов», выскочивших из машины прямо у нашего крыльца. Скрутив брыкающихся и что-то орущих людей, их запихали в оперативно подъехавший фургон без маркировок и через минуту улица приобрела прежний вид.

- Меня убедила перспектива…, - пробормотал я, - Того, что подобное могло бы случиться через пару дней у твоего додзё, старик. Только увозили бы не вот этих троглодитов, а тебя и твоих учеников.

- Я еще узнаю на эту тему…, - попытался пробурчать Горо, но в очередной раз его прервали – в кухню заскочил спешно собирающийся и уже одетый по рабочему отец с необычайно серьезной физиономией.

- Мне начальство звонило, - выдохнул Харуо, пытаясь попасть рукой в рукав пиджака, - Старик, Акира все правильно говорил! Я сейчас еду такое же интервью давать, как родитель пострадавшего! Волна поднимается!

- Дорогой, я с тобой! – Ацуко, хромая, стартанула с места, едва не снеся по дороге деда, - Оджи-сан, оставляю детей на вас!

- Что?! – обомлел дед.

- А что? – подумав, среагировал я, - Неплохо. В кои-то веки этот медведь посидит с внуками как человек, а не как приходящая гора бурчания и ворчания. К тому же, у меня есть вопросы… только, пожалуй, отзвонюсь инспектору.

Тот оперативно среагировал, и к моменту, когда оба представителя семьи Кирью были готовы к выезду, их уже ждала машина с охраной. Раз – и в доме остаются три подростка и один огромный старик, бурчащий о том, что согласия он на это не давал. Он, к тому же, попытался вообще уединиться со мной и поговорить по душам, но этого я ему не позволил, намекнув, что на сегодня серьезных разговоров хватит. И что вообще, если он будет относиться к обычным внукам как к пустому месту, то это кончится плохо, больно и трагично, возможно не только для него, но и для его несчастного додзё. Устыдившись (?), человек-гора пробурчал, что полно дел и хлопот, которые его закрутили и вообще…

Понимающе кивнув, я пошёл потрошить домашние запасы саке для гостя и доделывать ужин. Позже, уже достаточно глубоко ночью, отца и мать привезут домой, причем родительница будет щеголять закрытой в гипс ступней – таз, что Ацуко уронила себе на ногу, умудрился что-то в той ноге слегка сломать. В результате были нападки на деда, совместное распитие саке, успокаивание подвыпившей матери, укладывание спать старшего родственника…

В общем, вечер прошёл нескучно и продуктивно. О том, что представители Комитета задержали аж три группы подозрительных лиц, пытавшихся прорваться к дому Кирью, мы услышим только утром.

Остальные новости я узнал уже после школы.

Грехи сильных – замалчиваются до определенного момента. Чаще всего, он не наступает никогда, особенно если мы говорим о такой огромной структуре как «Митсуба», но даже если у колосса стальные, а не глиняные ноги, определенное усилие, приложенное в одну точку, способно его пошатнуть. Такое усилие и было совершено с совершенно небольшой, можно сказать, незначительной помощью семейства Кирью. Мы были одними из десятков «муравьев», кропотливо собранных Комитетом и ему сочувствующими. Последнее, конечно, делали из собственной выгоды, но кому это интересно? Головы, как и обещал инспектор Сакаки, полетели, и продолжали лететь, радуя обильным урожаем многочисленных зрителей.

Я говорю сейчас отнюдь не о корпорации, а о тех, кто лоббировал её интересы в правлении. Речи даже велись о полной подаче в отставку всего правительства, но вроде бы, от такого поворота событий премьер-министр смог удержать нацию, попутно подняв в четыре раза бюджет СБОП. Мрачно сверлящий взглядом камеру комиссар Соцуюки, управляющий этим расстрельным взводом на выезде, пообещал Японии, что его люди будут спать по четыре часа в сутки, но порядок в стране будет восстановлен в самые скорые сроки. Ему было сложно не поверить.

Отец готовился бегать по судам, возле дома паслись якудза, ученики Джигокукен и наблюдатели от Комитета, а все Кирью страдали, но сугубо по внутренним проблемам – лишенная возможности свободно перемещаться мать отчаянно скучала. А как известно: если женщина скучает - то страдают все вокруг.

Мы с Такао были назначены мамоносителями, сестра – удаленным роботом-манипулятором, а дальше всё закрутилось. Ацуко, коварно манипулируя временем, позволила всем троим сделать уроки, но ничего более – ей постоянно куда-то было нужно, обязательно что-то надо было делать, в итоге мы по очереди бегали по дому, таская с собой хрупкую родительницу на руках. Ужин готовили аж вчетвером, где матриарх семейства Кирью с редким талантом превращала совершенно несложную кулинарию в сумбурный бардак, полный сталкивающихся детей, облитой маслом дочери, уронившего маму сына (оба были перехвачены в полете мной), пригоревшей рыбы и пролитого ананасового сока, который никто пить не собирался.

Безумие этой женщины прекратил вернувшийся домой с гостем отец, приведший с собой гостя в виде старшего инспектора Сакаки Эйчиро. Старик, поклонившись, парой фраз объяснил нам, что волноваться теперь уже не о чем и он всё расскажет подробнее, но Акиру-куна ждёт машина. С ним хотят поговорить те, кто помог этой крайне сложной ситуации стать попроще, а сам Сакаки с радостью ответит на все имеющиеся у семейства вопросы. Клятвенно заверив Ацуко, что мне угрожает максимум понос после ужина в ресторане, хитрый старик заставил мать выдохнуть литров пятьдесят спёртого воздуха и, наконец-то, успокоиться.

А я, переодевшись, сел в ожидающую машину и отправился по приглашению.

Меня ожидали в приватном кабинете ресторана, предназначенном для частных вечеринок. В комнате, выполненной на западный манер, то есть со столом и стульями, собрались те, кто являлся организаторами съемок в аквапарке, включая и Сахарову-старшую. Еще присутствовало несколько незнакомых мне человек в деловых костюмах и… женщина, которую я ни разу не видел вживую, но тут же узнал. Высокая, красивая, с холодным и отстраненным выражением лица, напоминающего кукольную маску.

Шираиши Айка, руководитель токийского отдела по делам несовершеннолетних. Специальный Комитет.

Все эти люди сидели за столом и вели культурную беседу. Фуршет начался явно не пять минут назад, однако, на моё прибытие среагировали все. Со своего места поднялся герр Крейн, немец, с которого всё и началось в аквапарке, закатив короткую речь на своем жестком и гортанном как подошва бомжа японском. Он поблагодарил меня за визит, а затем принялся объяснять ситуации, в которых оказалось как правительство, так и руководство «Митсубы». Во многом они перекликались…

Окольными путями немцем было озвучено, что все намеки на попытку провести в Японии масштабный социальный эксперимент…, присутствуют. Операция едва не увенчалась успехом, будучи прерванной инициативой членов Специального Комитета, не погнушавшихся обратиться за помощью к коллегам. Очень яркий прецендент, совершенно не в духе японцев, но, к нашему всеобщему счастью, нашлись люди, поставившие практичную сторону вопроса превыше национальной гордости. Причем, не просто так: найти тех, кто захочет (увидит смысл) выступить против Митсубы – делом было далеко не одного дня.

Сама корпорация, судя по всему, стремилась к самой обыденной цели, росту собственного влияния и возможностей. Пока еще неясно, с чем это было связано и какую именно роль она играет в распространении синтетического Снадобья, но инструментом продвижения, купленные ей политики отрабатывали с размахом. Когда премьер-министру предоставили срочный доклад, демонстрирующий последствия сепарации «надевших черное» от японского общества, тому стало плохо. Планировалась банальная «выкачка» молодежи с архипелага, что, впоследствии, стало бы тяжелейшим ударом по стране, и так испытывающей огромные трудности с деторождением. И это так, всего лишь один из озвученных факторов. Умело играя на росте паники из-за криминализации общества, юристы и политики почти подвели правительство к ряду решений, способных привести страну к социальному катаклизму в самом скором будущем.

- Благодаря нашим усилиям и твоему вкладу, Кирью-кун, это уже в прошлом, - почти торжественно заключил иностранец, - Всё руководство компании отстранено от её управления, большинство арестовано или находятся в розыске. Теперь вам ничего не угрожает!

Слушая его, я не обольщался. Собравшиеся здесь люди преследовали свои цели. Комитетчики держались за работу, деньги и власть. Иностранцы рассчитывают на свой кусок пирога, который неминуемо упадет из терзаемой мегакорпорации, которую сейчас имеют все, у кого есть силы на это, ну а я, как обычно, получу из большого хаоса лишь уверенность в завтрашнем дне… чего более чем достаточно. Непонятно только одно.

- У меня вопрос. Зачем меня сюда позвали?

Грубо, но справедливо.

- Ам…, - тут же смешался немец, явно не ожидавший подобного тона.

Вместо него ответил другой. Другая.

- Это было сделано по моей просьбе, Кирью-кун, - ровно проговорила вставшая со своего места Шираиши Айка, - У нас с тобой есть одно дело. Тебе придётся проехать со мной.

В машине у женщины оказался не только водитель, но и телохранитель. Всю дорогу, которая заняла не так уж и много времени, мы вчетвером молчали. Я ничуть не удивился, когда машина остановилась у хорошо мне известного дома одноклассницы.

Не нарушая тишины, я проследовал за женщиной, убедившись, что машина с водителем и телохранителем тронулась с места. Она молча запустила меня в дом, мы разулись, а затем поднялись по лестнице на второй этаж. Дважды стукнув по двери одной из спален, Айка Шираиши открыла её, демонстрируя погруженную во мрак комнату. Затем женщина неожиданно развернулась и вышла в коридор.

- Прими ответственность, - проговорила она своим безучастным тоном, - Если понадоблюсь – то буду внизу.

Сообразить, что к чему мог бы и полный придурок. Аквапарк, Мана, её странное поведение, которое длилось всю дорогу до дома. Убедившись, что с одноклассницей все в порядке, я уехал предаваться разврату с поп-айдолом и её двоюродной сестрой, всё закрутилось, а вопрос, как будет чувствовать себя Мана после того, как очухается и поймет, что полуголой (в двух минитряпочках) жалась к парню на камеру несколько часов подряд…

Да…

Там, в подсобке, я взял её рукой за волосы, вынудил опуститься на колени, а затем, чуть наклонив голову девушки на бок, прошептал ей на ухо, используя максимально грубые слова, что я с ней сделаю, если она не прекратит валять дурака и не начнет выполнять свою работу. После моих слов она обмякла и, как мне показалась, впала в экстатический транс, полностью отрешившись от реальности. Заменив её какими-то своими фантазиями, в которые и погрузилась, пока я не доставил Ману домой.

У этого, как оказалось, были последствия. Мазохизм? Травма в прошлом? Что-то еще? Я поспешил. Это была ошибка. Возможно.

Она лежала, накрывшись с головой одеялом, тихо как мышь. Только трястись начала, когда поняла, что кто-то в комнате. Недолго. Понятия не имея, что можно сделать в таком случае, я просто прибегнул к единственной, совершенно банальной, но наиболее действенной линии поведения – положив руки на одеяло и спрятавшуюся под ним девушку, скрутил из этих двух ингредиентов сверток, который посадил себе на колени. И обнял.

Минут через десять сверток начал шевелиться, дышать и немножко плакать.

///

- Стоп! Стоп, я сказал! – с этим криком Асуми откинули легким толчком от избиваемого противника. Легким для судьи, этого паршивца Кабакири, а сама хафу улетела как несомый ветром пердежа от сумоиста лепесток сакуры!

Хорошо хоть всем корпусом летела, а то могла и между канатиков просквозить! А за ними не мягкие зрители, мать вашу, а твердая кирпичная стенка!

- Слышь! – прокряхтела она, цепляясь за спасительные веревки, - Абрикос ты поносный! Ты чего?!

- Сейчас так врежу, что ты назад в маму вернешься, дура…, - беззлобно пригрозил мастер матчей, рассматривая осевшего на пол парня лет двадцати, из которого Хиракава увлеченно и быстро выбила дерьмо в начале, чтобы потом немного сбросить стресс об обмякшую тушку, - Садистка гребаная. Еще раз устроишь беспредел, закрою для тебя арену, поняла? Два косяка – всё Токио закроется? Всосала?!!

- Да что с ним будет-то! – продолжала упрямо скрипеть Асуми, поднимаясь, - Нормально же махались!

- Так, пошла вон отсюда! – мужик, предпочитающий черную джинсовую одежду, предпочитал и быстрые решения, - Мне еще всякие мокрощелки голову не морочили. Две недели чтобы я тебя не видел. Бегом, мать твою! Сучка не траханная… Сколько вас таких было, сколько будет…

Гадство!

Ей сложно было удержаться от ответного выпада, но удержалась. Скрипя зубами, выперлась с ринга, схватила сумкой со жратвой, показала пару неприличных жестов бабам этого хлюпика, поливающим её руганью, да и свалила в закат.

Что так не везёт! Да со всем не везет! Со всеми! Всюду! Как будто проклял её кто-то!

Она шла по проулкам центрального Токио, уныло пиная всё, что могло быть пнуто. Карма представлялась девушке больной и обиженной на неё сукой, а вся жизнь – одной сплошной насмешкой.

Запала на парня? Ему отношения нафиг не нужны, он хоть и школьник, но зарабатывает достаточно, чтобы спускать на шлюх. Дешево, сердито, быстро. Облизнись, хафу. Нашла себе подругу-скромняшку, даже уболтала её на движ в аквапарке? Мол, легкие деньги, Акира там будет, а ты подарок ему хочешь купить? Уболтала! Даже узнала, что Мана смелеет, если чуток выпьет, сама она рассказала! И что в итоге? Тихоня весь вечер обтиралась об её, Асуми, парня, чуть ли не в трусы ему лезла (на камеру!!), а сама Хиракава у всех в опале, перед всеми виноватая!

Нормально так, да? К-со!!

И этот поганый абрикос! (тут Асуми тяжело сглотнула, вспомнив Акиру в плавках) Ноль внимания на неё! Ноль!! Она все свободные бабки потратила, выбирая себе этот купальник! Вертелась, улыбалась, думала, что хоть что-то, хоть как-то… а ему просто чхать было!

…хорошо хоть на всех, включая и Ману, иначе бы Асуми не знай, что сделала бы.

Асуми не была дурой, несмотря на свою невысокую успеваемость. Прекрасно понимала, что ей повезло как никому. Забери мать её в Китай… сейчас работала бы задницей под каким-нибудь высокопоставленным членом Триады. Не потому, что мать ничего не сделает, а потому что полуяпонку не защитит даже она, тем более от своих. Даже такую, как она. Особенно такую.

Старик Конго? Очередной виток удачи. Старый якудза и его клан – настоящие, имеют понимание. Мать бы среди них плакала бы навзрыд месяц, наверное, что оказалась в обществе порядочных людей, но че уж там, всё есть как есть. Асуми в тепле, в сытости, в безопасности, все у неё есть, ничего ей не надо.

Школа? А что школа? Отличная школа. Никто ей в спину не плюет, дерьма на партах не рисует. Есть с кем потрепаться, даже подруга, вот есть. Сучка долговязая и сисястая! Как она вообще… что он с ней сделал?! Почему так, ками побери, вообще вышло?!! На её месте должна была быть я!

Нет, не должна была, остудила саму себя девушка, продолжающая уходить переулками, совсем не должна. А если бы и была, то сейчас бы только мозоли на пальцах натерла бы и слюной подушку изгваздала, вот и всё. Этому чурбану насрать было, кто к нему прислоняется. На него даже та древняя русская тетка слюнями капала, от чего у рыжей дочки подгорала жопа так, что аж трусы купальника сохли быстрее лифана, но это же Акира! Ему проблемы других по барабану!

- Опа-па! – дорогу Хиракаве перегородил худощавый парень, сильно похожий на уработанного ей на ринге, за исключением того, что вся харя этого персонажа была буквально разбита в хлам, точнее, уже подживала… но тот, кто её раскрошил несколько дней назад, знал своё дело туго.

- Чего тебе? – хмуро спросила девушка, останавливаясь. Она почувствовала, как сзади нарисовались еще двое, но не могла отвести взгляда от художественно ушатанной рожи гопника.

- Фратфу. Тебфя, - коротко прошепелявил придурок, пытаясь не гримасничать и доносить информацию сжато, - Буфешь фёргаться, фы тефе фсё лицо уфелаем, фука…

- Ага, - понимающе кивнула Хиракава, разжимая пальцы и позволяя пакету с хавкой шлепнуться в лужу, - До меня доходили слухи о таких как вы. Слабаки, у которых нет ни денег на жратву, ни яйц на драку. Ни учителя, ни мозгов, ничего.

- Фука, фы нарыфаешься…, - парня перекосила от злости, из-за чего пара сечек вскрылись, а одна, еле державшая губу в целости, так вообще разъехалась, начав кровить, - Фаткнись…

- Да успокойся, бро, - подал голос один из тех, кто был сзади, - Это она со страху…

- Точно, ублюдки, - внезапно широко улыбнулась синеглазая девушка, бросая взгляд назад, - Я вас очень боюсь. И не только вас. Я даже себя боюсь. Кабакири тут нет, сечете? Тут вообще никого, кроме нас, нет! Представляете себе, как это страшно?! Как это плохо?!!

Последнее она почти прокричала. Немножечко кровожадненько, но этого остановившие её подростки не заметили. Они решили, что девушка повышает голос, чтобы привлечь чужое внимание. Чтобы её спасли.

Большая ошибка.

Очень скоро в этом темном переулке вновь послышались голоса, становящиеся все громче и жалобнее. Они хотели быть услышанными, хотели, чтобы их спасли.

Возможно, они даже были услышаны, но…

…только теми, кто точно знает один закон улиц: никто не вправе останавливать бойца, идущего с выигрышем домой.

Никто.

Этим вечером Хиракава Асуми, блудная, но вполне удачливая дочь двух преступников, сумела почти полностью избавиться от терзающего её стресса.

И приготовить себе вкусный ужин.