Учитель

Глава 9. Тонкое искусство дипломатии

- Сынок! Кира-чан! Мама очень рада! Мама очень-очень рада! – меня обнимали, счастливо причитая. Это было бы даже приятно, если бы не подозревающие взгляды остальных членов семейства Кирью, знающих, что я никогда ничего просто так не делаю. Особенно – не меняю своих жизненных установок и привычек.

Но мама – это мама. Она всегда верит в то, во что поверить хочет.

И да, я просто-напросто сказал, что решил покончить с продажной любовью.

- Ока-сан, - Эна щурилась, как невыспавшийся прокурор, - Что-то здесь не так!

- Эна-чан! Ты не веришь своему брату?! Он хоть раз тебя обманывал?!! – патетика в чистом виде.

- Верю, - подозревающий взгляд тринадцатилетней школьницы был мрачен и взыскующ, - Поэтому и говорю, что здесь что-то не так! Ото-сан! Скажи ей!

- Ничего я не буду говорить, - тут же отмазался наблюдающий за всем этим делом отец, - Сын просто решил найти себе девушку, а ока-сан счастлива. Мне большего и не надо.

- Да что там искать…, - завистливое ворчание Такао, - Ему только пальцем ткнуть…

- Может, он уже ткнул. И не пальцем!

- Эна!!

- Эна-чан!

Оставив родителей разбираться с чересчур информированной дочерью-подростком, я отправился к себе в комнату. Требовалось закончить со всеми тремя рассказами, а заодно провести занятие с Киберсойкой, от которого я планировал получить дополнительную пользу – постараться узнать, что сейчас творится в токийском интернете и нет ли каких-либо способов подзаработать. После вчерашнего эпизода в борделе мои финансы представляли из себя крайне жалкое зрелище.

Таким они и грозили остаться, мрачно констатировал я, укладываясь спать. Комьюнити хакеров Токио было чрезвычайно колоритным, состоя из индивидуумов самого широкого спектра фетишей и психических заболеваний, поэтому для того, кто там чувствовал себя как дома, определить изменения, произошедшие за последнее время… было легко.

Напряжение. Сдержанность. Страх. Форумы, ранее пестревшие слухами, эскападами и авантюрами, как будто вымерли. Беседы сменились отрывистыми переписками деловых переговоров. Легальность обсуждаемых тем резко подскочила вверх, а некоторые, наиболее одиозные и оригинальные личности, попросту исчезли. Доски объявлений и заказов пухли от просьб, требований и даже мольб, соблазняя очень жирными суммами и бонусами, но их никто не брал.

Всё это выглядело крайне паршиво, напоминая ловушку. Некоторые заковыристые, но вполне выполнимые проекты, предлагавшиеся в открытую, были вполне исполнимы большинством моих старых знакомых и могли бы их озолотить… но висели неприкаянными. Даже сама Лена призналась, что всё это дурно пахнет даже для неё, делавшей большой перерыв и потерявшей хватку. Мы потом нырнули на пару русских форумов, просмотрели, как дела там, заодно убедившись, что цена на услуги хакеров в других мировых сообществах осталась знакомой.

«Ваших ловят», - написала мне Киберсойка, - «Я туда больше не сунусь»

Проблема. За рубежом работать куда сложнее. Валютные расчеты привлекают внимание спецслужб. Конечно, можно обратиться к Конго за помощью в открытие счета и по обналичиванию средств, но это слишком шумно и рискованно. Я и так на свободе лишь за счет своей осторожности и несоразмерности действий. Кто сможет поверить, что главный провайдер страны оказался атакован лишь ради того, чтобы выбить из сети полтора десятка хакеров и затереть следы пребывания одного человека? Никто. Но шум, поднявшийся после этой операции, до сих пор сотрясает сеть.

Вывод? Мне требуется кардинально другой источник доходов. Можно было бы, конечно, продать акции тех фирм, что у меня есть, но это было бы сущей глупостью. Бум мобильных телефонов только начинается, здесь наоборот бы, вложиться…

Утром, шагая в школу, я встретился с другом, который начал искусственно смеяться, подражая роботу, и периодически тыкать в меня пальцем.

- Те-бя за-ба-ни-ли в бор-де-ле! Ха-ха-ха! – глумился «грязный блондин», явно мстя за то, что я пошёл туда без него, - Так! Те-бе! И на-до!

- Мичико на свидание позову, - попробовал пригрозить я, но к этой санкции Рио отнесся совершенно наплевательски, аж загоготав на всю улицу. Мда, слабый аргумент, учитывая, сколько раз она его доставала за жизнь.

Пришлось прибегнуть к другому аргументу. Рио аж икнул, обнаружив у себя в руках четыре листа рассказа и около пятидесяти листов пояснений, уточнений и отсылок, распечатанных на принтере. Тут уже ему деваться было некуда.

- Зачем я на это согласился?! – простонал он, задирая взгляд к небесам.

- Затем, чтобы у меня было свободное посещение, - не стал юлить я.

- Ты мне должен будешь за это!

- В знак признательности я не буду вступать с Мичико в половую связь.

- Да иди ты!

- Вот и договорились.

- Да черта с два!

- Вон стоит твоя сестра. Хочешь, чтобы я сказал ей о том, что ты вынудил меня дать слово её не трогать?

- Э! Сволочь!

- Учусь у лучших.

Учебный день прошел как обычно, за исключением того, что Кумасита-сенсей потребовала предоставить ей наброски рассказов к следующему четвергу. Не став сомневаться в возможностях молодой амбициозной преподавательницы оценить мою работу, я согласился с её просьбой, но, оказалось, это не было единственной инициативой толстенькой учительницы. Она зачем-то решила, что мой кружок может помочь в написании рассказа, а то и обоих.

Вместо отдыха мне пришлось отбиваться от робких домогательств целого коллектива девушек с учителем во главе… до тех пор, пока в клубную комнату не влетела зареванная Мичико, которая, врезав мне по лицу так, что очки слетели, тут же убежала куда-то еще. Кажется, Рио меня обыграл. Зато, захваченные внезапным зрелищем женщины отстали, принявшись строить между собой догадки, теории и предположения.

- Вы что, два дебильных абрикоса, с Мичико сделали? – Асуми аж вернулась к своему прежнему скрипучему голосу, догнав нас двоих по пути домой, - А? Козлы?

- Ничего особенного, - Рио был свеж, весел и благостен, идя с закинутыми за затылок руками, - Она просто еще мелкой втрескалась в Акиру, вот мы её и вздрючиваем время от времени, чтобы надеждой не прорастала!

- Уроды! – фыркнула Хиракава, - Не щадите чувств других людей, вот и они вас не пощадят!

- Заткнись, Хиракава, - Коджима вполне дружелюбно пихнул сварливую девушку бедром, - Мы слишком красивы, чтобы вежливо отшивать всех, кто на нас зарится. Сама же такая. Ты хоть и хафу, но очень ничего. Что-то не видел тебя кланяющейся за школой!

(Коджима имел в виду эпизод, когда вызванный письмом на признание человек с поклоном отвергает чувства написавшего письмо)

- Я девочка! – голосом, полным возмущения, проскрипела синеглазая, слегка краснея.

- Вот именно, - решил добавить свои пять йен я, - А мы мальчики. Нас гораздо меньше.

- Да пошли вы! Все Мане и Эне расскажу!

Напугала ежей голой задницей…

Оказалось, что нет. У меня дома сегодня был в очередной раз сбор девичьего воинства из сестры, русской, «яркоглазой» и Шираиши, которые устроили посиделки до глубокого вечера, устроив шумную толкотню у дверей, когда я начал вечернюю тренировку. Причем, толкались, вроде бы, пять женщин, а вовсе не четыре, что меня слегка расстраивало. Безграничная энергия Ацуко Кирью, которую та способна была излить в любую форму суеты, и её обманчивая внешность, позволяющая старой сорокалетней тетке втереться в доверие к молодежи, были крайне опасной комбинацией.

- Пустите меня! Пустите! Я ему покажу тетку!! Я его!! Кира-чан!! Как ты…!!!

Про извращенную младшую сестру вообще молчу. Ей в куклы нужно играть, а она подсматривает за старшим братом в щелочку и общается со старыми тетками, строя заговоры.

- Пустите меня! Я его сейчас убью! Папа, бросай меня и идите с мамой делать нового брата! Этому не жить! Отпустиииии…!!

- За старую тетку ответишь…! – злобное шипение Асуми под осуждающее молчание красной как рак Шираиши и сдавленное хихиканье «старой тетки» Сахаровой.

- Это я-то старая тетка?! (на русском)

Очередные звуки буйства, причем, на этот раз, оттаскивателями работают Шираиши и Такао. Остается одна Асуми. Она приоткрывает дверь в тренажерку посильнее, просовывает голову, а затем, скорчив серьезно-предупреждающее лицо, бубнит:

- Я еще думаю, Акира! Я еще думаю!

- Думай быстрее, - удивляю я её, продолжая работать со штангой, - У тебя приблизительно тридцать две минуты.

- А что будет потом…? – осторожно и очень заинтересованно спрашивает девушка.

- Увидишь.

Потом будет выдана частичная документация по её рассказу, но тридцать две минуты сладких мук тягостного ожидания пойдут полукитаянке на пользу. Всё-таки, заучивание наизусть больших объёмов текста – это слабо удовлетворяющее занятие. Зато целиком и полностью занимающее голову. Меня в очередной раз пообещали убить.

А вот ночью… произошел инцидент. Дверь моей комнаты открылась, вошла оставшаяся у нас на ночь Шираиши, которую премудрая Эна уложила у себя, а не в гостевой комнате (из-за этого сонная девушка и перепутала наши двери). Сонно сопя, она, одетая в пижаму, забралась ко мне в постель, а потом, обняв, тут же вырубилась. Оценив ситуацию, понял, что будет куда выгоднее проспать до утра, а затем незаметно для неё встать, тем самым минимизировав возможный шок, я отключился и сам.

Так, в принципе, и вышло, за исключением слегка неловкого момента, когда на мою побудку Мана и Эна вышли из разных комнат, одновременно. Во всяком случае, обошлось всё без визгов, писков и истерик, чем я и был доволен. Хотя, надо признаться, спать в одной кровати с человеком противоположного пола, причем, одаренным физически на уровне нормальной человеческой особи, а не хрупкого и мелкого островитянина… это был забавный опыт. Даже слегка волнующий.

Судя по квадратным глазам спотыкающейся Шираиши, осаждаемой на пробежке Эной, а также лукавым донельзя взглядам матери, волнующим он оказался не только для меня.

А вот дальше утро стало куда невеселым.

- Кирью Акира-сан? – ко мне обратились, как только я вышел из дома.

Обратился… робот.

…киборг?

Во всяком случае, стоящий передо мной субъект имел человеческую голову. Худое, со следами хронического недосыпа, лицо демонстрировало нездоровую желтизну и зловещие черные мешки под глазами, но не бросалось в глаза, в отличие от тела. То было совершенно непропорциональным по отношению к голове, с тяжелыми толстыми конечностями, которые больше подошли бы горилле, как и массивное бочкообразное «тело», скрытое под плащом очень большого размера. В целом, я определил этого мужчину как робота, потому что знал его.

Вся Япония знала.

- Да, - кивнул я, останавливаясь, - А вы – Ивао Хаттори, не так ли?

- Все верно, - кивнул Спящий Лис, известный также как «человек-протез», делая тяжелый шаг вперед, - Я могу задать вам несколько вопросов? По дороге в школу, разумеется?

Экономика беспощадна. Большинство паралитиков не могут себе позволить полноценный экзокостюм, да правительство вовсе не спешит радовать ими кого-то, кроме военных, поэтому даже самый известный детектив страны, раскрывший десятки громких и вонючих дел, обходится сляпанным на коленке эрзацем. Под плащом у Хаттори была целая система протезов, позволяющая этому полупаралитику двигаться. Начинал он, кстати, шестнадцатилетним парнем, которого в коляске возила влюбленная в него девушка… если верить газетам. Поводов делать это у меня всегда было маловато.

- Может, мы постоим, пока вы будете их задавать? – сделал я предложение.

- Приятно, что ты проявляешь учтивость, но не стоит, - скупо и бледно усмехнулся детектив, - Прогулка для меня – редкое наслаждение. Как и свежий воздух.

Пару минут мы медленно шагали рядом в относительной тишине. Относительной – это потому, что система механизмов, позволяющая Спящему Лису ходить, была совсем не бесшумной. Шипела гидравлика, щелкал металл, скрипели прокладки, да и сам человек, прилагающий определенные усилия на каждый шаг, дышал прерывисто и шумно. Наконец, видимо, приноровившись к ходьбе, самый знаменитый детектив страны задал мне самый обыкновенный вопрос.

- Не догадываешься, почему я здесь, Кирью-кун?

- У меня есть только одна версия, - равнодушно ответил я, - И она маловероятна.

- Какая же? – спустя пару шагов спросил инвалид.

- Маловероятная, - повторил я, - Сомневаюсь, что ваши протезы позволят вам принять позу догэдза, а значит, вы явились не для того, чтобы просить прощения от имени правительства… за ту резню, в которую ввергли меня и додзё моего деда.

- А, вот ты про что, - шипящий, скрипящий и привлекающий своими формами взгляды прохожих, Хаттори почти весело хмыкнул, - Нет, встать на колени у меня не выйдет, да и не собираюсь. Я к тебе, Кирью-кун, пришёл по поводу твоего покойного друга, Каваси Дайсуке.

- Спрашивайте, - кивнул я, продолжая шагать.

- Ты знаешь, почему он покончил с собой?

- Знаю. Соседка, в которую он был влюблен, притащила домой аж троих мужиков и занялась с ними групповым сексом. Это разбило Дайсуке сердце… добило его. Поэтому он обдолбался и сделал то, что сделал.

- Какие подробности. Он отправил тебе прощальное письмо?

- Да.

- А почему об этом нет записей в деле?

- Потому что я не понес его в полицию, Хаттори-сан.

- Оно у тебя осталось?

- Нет, удалил.

- Как… нехорошо ты поступил, Кирью-кун.

- Я невероятно виноват. Смиренно прошу прощения, - пробубнил я максимально равнодушным тоном, - Хотите, в догэдза встану?

Шансы, что звезда размерами с Спящего Лиса будет расследовать самое банальное самоубийство хиккикомори были равны нулю, целиком и полностью. А значит…

- Значит, ты работал вместе с Каваси, Кирью-кун…

- Значит, пресса не знает о том, что вы – «сломанный», Хаттори-сан…

Спящий Лис остановился, будто наткнувшись на столб.

Это была чистейшей воды догадка, до которой я бы самостоятельно не додумался бы, если бы провел столько времени, общаясь с Суичиро Огавазой, «сломанным», выживавшим на улицах десяток лет. И не видел его частичную ремиссию. Хаттори от Огавазы не отличался ничем, кроме мешков под глазами и проблем с печенью… вместо почек. А, ну да, и гениальности вместо безумия, но тут разница совсем невелика.

- Мне говорили, что ты один из самых умных школьников в стране, Кирью-кун. Может быть, тогда никакого Какакао-сана не существовало?

Кличка Дайсуке в сети. Хм.

- Может быть, Хаттори-сан. Сейчас мы этого уже не узнаем.

Мне следовало быть очень осторожным в своих словах, но я, обнаружив на своем пороге знаменитого человека-протеза, быстро осознал, что он явился ко мне не просто потому, что захотел прогуляться. Из всех линий поведения больше всего подходила сдержанная пассивная агрессия с определенным уровнем хамства, более чем подходящая для умника, лишившегося друга и, более того, понимающего, зачем мог явиться знаменитый детектив. Будь у него на руках что посерьезнее исповеди Каваси-матери, мы бы разговаривали не здесь.

Пару минут мы шли молча, а затем начавший уже выдыхаться человек заговорил:

- Я буду с тобой откровенным, Кирью-кун. У нас в стране беспорядок не только снизу, но и в верхах. Здесь американцы, они разыскивают хакера-террориста, а попутно… попутно вербуют и других. Вербуют, запугивают, склоняют к сотрудничеству. Действуют с размахом и… без оглядки на кого-либо. Мы уже начинаем сомневаться, что их целью является только поиск террориста, понимаешь?

- Понимаю, - сдвинув волосы, я продемонстрировал детективу черную клипсу на ухе, - Если они попытаются действовать без оглядки со мной, то я с полным правом превращу их в то, во что превратил людей, которых натравило на моих близких правительство. Так что можете им помочь, Хаттори-сан, можете указать на меня. Здесь, в Аракаве, им будут рады.

- Ты уже убивал, Кирью-кун? – быстро спросил все понявший детектив.

- Не знаю, я не оглядывался, - не менее быстро соврал я в ответ с непроницаемым выражением лица.

- Не ожидал я такого от школьника…

- Как вам прогулка, Хаттори-сан? Чудесно, бывает, пройтись по улице, не боясь стать жертвой нападения каких-нибудь хулиганов, не правда ли?

- Ты ранишь мои чувства, Кирью-кун.

- Каваси был бы счастлив узнать, что привлек внимание столь великого человека как вы, Хаттори-сан.

- Считаешь меня гиеной?

- Ни в коем случае. У тех всё в порядке с зубами до самой старости. Закон эволюции, знаете ли.

- Что-то я… запыхался. Спасибо тебе за беседу, Кирью-кун, не буду тебя больше задерживать.

- Хорошего дня, Хаттори-сан. Был рад познакомиться.

///

Ивао стоял, смотря в спину уходящему школьнику, стоял, изо всех сил контролируя дыхание, не позволяя себе начать сопеть, как загнанной лошади. Хотелось невероятно сильно. Десять минут прогулки вымотали его до изнеможения, но продемонстрировать это верзиле-школьнику он не посмел. Не после того, как тот сходу определил в нем «сломанного».

Дыхание немного выправилось, но его тут же повело. К счастью для Хаттори, неподалеку был парк, куда он и доковылял, обрушившись на лавочку всем своим весом. Судороги тут же принялись терзать попытавшееся расслабиться тело детектива.

- Марика…, - прошипел он сквозь зубы, - Седь-мую сим-фо-нию…

- Инъекция опередит график на четыре часа и восемь минут, - приятный и бесстрастный женский голос прозвучал прямо в ухе, через вмонтированный в кости черепа небольшой прибор, - Врачебный отчет составлен. Исполнять?

- Исполняй! – после этой команды костюм, в который было закован детектив, испустил пару щелчков и тихое шипение. Оставалось только терпеть в ожидании, пока смесь из релаксантов, витаминов и некоторых дополнительных добавок разойдется по его венам. Прогулки стоят… дорого.

Через три минуты и восемнадцать секунд Спящий Лис начал анализ этой небольшой прогулки. Точнее, Акиры Кирью.

Почти шестнадцать лет, высок, великолепно развит, чрезвычайно высокий уровень интеллекта… Стоп.

Шестнадцать лет? Психологический возраст каков? Твоя оценка, Ивао.

Дал бы тридцать-пять, может даже сорок лет. Откуда так много?

«Ты школьник, выходишь с утра из дому и видишь знаменитого на всю страну киборга», - размышлял Лис, млея от воздействия химии, - «Тебе известен его внешний вид. У тебя хотя бы зрачки расшириться должны были. Но нет. Зеро. Да, глаза почти черные, здесь можно только гадать, но микромоторика мышц лица на безусловных рефлексах работает всегда. Точнее, не сработала. Самоконтроль? Нет, не думаю. Он просто очень быстро сообразил… всё. Очень быстро. Как бы не быстрее тебя»

Это даже пугало.

Дальше… дальше же все покатилось к Эмме О.

Спящий Лис пришёл не к Кирью, а за ним, пришёл, как угадал этот гений, беззубой гиеной, втайне рассчитывая получить вышедшего на «покой» информатора там, где сейчас хозяйничают американцы и ими завербованный русский. Особых мыслей насчет Акиры у него не было, расследование смерти Каваси Дайсуке и допросы его матери говорили именно о самоубийстве, безальтернативно. Да, сейчас Ивао уже мог легко представить себе ликвидацию несчастного хикки этим малолетним чудищем, но с какой стати Акире проделывать такое, оставляя в свидетелях мать покойника, такого свидетеля? Не складывается. Кроме того, все поднятые логи переписок «Какакао-сана» твердят о том, что до момента суицида этот безногий инвалид находился в нормальном расположении духа, активно и свободно общаясь в сети.

Тем не менее, ощущение, что Кирью мог бы это сделать, не уходило. Стоит вспомнить, как он издевательски поинтересовался насчет свободы прогуляться по Аракаве. Как хозяин этого места. Нет. Как защитник… точно, Джигокукен. Вот причина, почему парень вел себя так уверенно и свободно. Он на своей территории, он бился за неё, он проливал кровь свою и чужую.

Он «надел черное» меньше чем за сутки, когда к нему в дом пришли рекрутеры из «Митсуба». Что это значит? В первую очередь то, что он не планировал это делать, не планировал проглатывать поганое Снадобье, испортившее в свое время жизнь самому Ивао. У Акиры были другие планы, амбиции и цели. Была подработка в виде темных делишек с Каваси. Долгоиграющие планы, если учесть то, что рассказывала мать безногого о том, как суровый парень заботился о её бестолковом сыне.

А затем жадные обмудки из зажравшейся корпорации всё это похерили. Потом Снадобье, статус «специального гражданина», что отнюдь не сахар. Траты. Инцидент «открытой войны», в которой из местных якудза и бойцов додзё хотели сделать жертв… Смерть друга.

Действительно, беззубая гиена.

Хаттори был в курсе обоих эпизодов «террористических виртуальных атак», как не быть, особенно ему? Он даже знал, что первая катастрофа случилась лишь потому, что гонгконгские раззявы прошляпили редиректор на одном из своих роутеров, из-за чего «бомба», предназначенная только для них, обрушилась на полмира. Он даже знал из-за чего их атаковали, тенденция по вторжению на виртуальные территории Японии прослеживалась аж на четыре года назад. По второму случаю ничего ясно не было, кроме одной детали, объединяющей его с первым.

Характера действия. Масштабная и грубая одноходовка, удар газетой по мухе. Резкая и очень смелая. Как раз в духе чрезвычайно умного, самонадеянного и решительного человека.

«Может быть, Хаттори-сан. Сейчас мы этого уже не узнаем»

Резко, смело, решительно. Самонадеянно.

Это он, внезапно понял Ивао, чувствуя ледяной холодок между лопаток. Ни доказательств, ни единого прямого факта, даже намека, но… это он. И… в то же время – не он. Того хакера, кто обрушил свой гнев на Сингапур, а потом превратил главного провайдера Японии в сломанное посмешище – уже просто не существует, как не существует примерного ученика Акиры Кирью, подававшего большие надежды весьма серьезным людям. Когда стало нужно, даже необходимо, этот Акира Кирью быстро и безжалостно избавился от обоих. С гарантией.

Медицинский комплекс, отслеживающий сердцебиение Ивао Хаттори, испуганно пискнул, когда в тщедушном теле, скрытом металлом и пластиком, неожиданно сильно забилось сердце детектива, внезапно осознавшего, что он не сможет попросту притащить этого юного гения в главный офис Специального Комитета и учинить тому настоящий допрос. Человек, устроивший уже две катастрофы, спокойно придёт в школу, а затем спокойно пойдет домой, заниматься своими делами, жить своей жизнью.

А Хаттори пойдет заниматься другими делами, сделав вид, что никаких подозрений к Акире Кирью у него нет. Спящему Лису предложили сделку…, и он примет её условия.

Тот, кто дважды сотряс мир – может и повторить.

Даже из тюремной камеры.

Особенно – из неё.