Ученик Мрака

Глава 10. О гальке и смертничках

— Слушай, — внезапно заговорил Мрак, откидываясь на спинку дивана и с задумчивым вниманием разглядывая потолок. — Ты говорил, кажется, что Большой Бо тебя приютил?

Санька вздрогнул, невольно напрягшись из-за неожиданного вопроса. За прошедшую неделю тему его бывшей банды они с наёмником не поднимали ни разу. Мрак сделал вид, что ничего серьёзного не произошло. А сам Саня всячески старался увести внимание от скользкого вопроса. Усердия на тренировках прибавилось, и Мрак был им доволен. С чего вдруг наёмника вновь заинтересовал Большой Бо?

— Так и есть, — осторожно согласился Санька, ожидая следующего уточнения.

За окнами густела ночь, бархатисто обнимая подслеповатые лики фонарей. Дождь шушукался с листвой, вкрадчиво и лениво. Вечер, в общем, был приятным. До вопроса Мрака.

— И других бедолаг тоже?

— Ну, насчет бедолаг не знаю. Многие парни вполне нормально выживали и до него. Вместе проще. Но малолетних оборванцев он подбирает регулярно, да. Как меня когда-то. Говорит, не может равнодушно пройти мимо. Помнит свои детские годы.

Мрак хмыкнул, устраивая голову на сцепленных руках, и насмешливо зыркнул в сторону Саньки.

— И на какие же гроши Господин Благородство содержал вашу, с позволения сказать, банду?

— Я к нему в карман не лазил, — обозлившись, огрызнулся Саня. Спохватился, осознав, что злить Мрака неразумно, и продолжил спокойнее: — В конце концов, мы же тоже не задарма хлеб ели. Я работал. Как и большинство пацанов.

— И где же?

— Да где придётся. Грузчиком последнее время. До этого доставкой занимался. Где брали. На хату и жратву хватало.

— А как же криминал? — в тоне Мрака по-прежнему сквозила издёвка.

— Криминал… — Санька почесал подбородок, нарочито затягивая паузу. И решился. — Убийств не было, тут я чист. Но грабежи…

— Ой ли. Вспомни-ка пару самых масштабных ваших ограблений за последний год?

Санька вновь задумался. Они промышляли по мелочи, не слишком высовываясь. Забирали то, что легко продать без следа и последствий. В серьёзные области, контролируемые властью, не лезли, какой бы эта власть ни была. Да и толку? Ни оружие, ни наркотики, ни медикаменты не продашь, в принципе, если не ходишь высокими тропами. У Бо связей не было. А если попадёшься на зубок военным…

— Ну… пара частных лавочек. Несколько квартир. Не знаю, Мрак. К какому выводу ты меня подводишь?

— Я? И в мыслях не было. Интересуюсь твоей жизнью, — невинно проронил наёмник.

— Моя жизнь теперь здесь. В твоём мире. Толку-то прошлое ворошить?

— Любопытно, — пожал плечами Мрак и поднялся, оборвав разговор.

Первое время Санька опасался покидать пределы дома без наёмника. Мрак не запрещал ему уходить, но Саня не был до конца уверен в том, что границы свободы остались на прежнем месте. Тем не менее, тухнуть перед телевизором оказалось скучно, и постепенно Санька решил попробовать выбраться в город.

Доехав на такси до набережной, он добрёл до основательного моста, одного из двух, соединявших берега впадавшей в озеро реки широкой автомобильной дорогой. Он любил это место. За грохотом пролетавших машин терялись прочие звуки, создавая уединение. Но близость к прогулочным маршрутам, людным и хорошо патрулировавшимся, делали потаённый уголок непривлекательным для всякого рода шпаны. Санька часто приходил сюда подумать, ещё в прошлой жизни, где он был босяком, хулиганом, раздолбаем. И не планировал становиться убийцей.

Плюхнувшись на мелкую гальку, чумазую от осевшей дорожной пыли и липкой чёрно-зелёной тины, Санька подобрал камушек и швырнул в воду. Проезжавший над ним автомобиль всхрапнул мотором, поэтому оклика Саня не различил. И от повторного зова вскочил, мгновенно собирая тело в боевую стойку.

— Спокуха, это я, — миролюбиво ответил Волчок, торопливо оскальзываясь на осыпающемся крошеве гальки. — Уже не надеялся тебя застать, думал, ты сюда ходить перестал, агась.

— Что ты тут делаешь? — хмуро поинтересовался Санька, пожимая узкую костлявую ладонь. Волчок был тощим, всецело собранным из углов. И передвигался скачками, словно суставы отказывались гнуться. Рыжие вихры, торчавшие из-под капюшона потёртой куртки, намокли, значит, ошивался на улице он давно: дождь закончился с четверть часа назад.

— Тебя поджидаю, агась, — довольно отрапортовал пацан.

— Тебе не стоит со мной видеться, — отрезал Санька, всем своим видом демонстрируя неудовольствие. Хотя, в глубине души, он рад был видеть Волчка. Только радость мешалась с опасением, топорща волоски на загривке.

— Значит, правда, агась, — сам с собой согласился Волчок. Начисто проигнорировав недружественный настрой, он плюхнулся на Санькино место и зачерпнул горсть камней. — А Бо нам сказал, что выдумал ты всё. Перед пацанами козырнуть, агась. А по мне, если ты такую тёлочку снял, то и стыдиться нечего. Так и рассказал бы, мол, краля при монетах, и трахать в радость, и живу как сыр в масле. Врать-то чего, агась?

— Волчок, ты зачем меня искал? — уточнил Санька, подавив улыбку. Они всегда ладили. Из старшаков многие шпыняли болтливого и впечатлительного Волчка. А тот не обижался, бегал за ними, как щенок. Щенок… Тяжёлый взгляд Мрака всплыл в памяти, и Саня уже принял решение сворачивать беседу, как пацан вдруг протянул тоскливо:

— Возьми меня с собой, Сань…

— Куда?!

— Куда ты попал, агась. Не, ну я ж не тупак, понимаю, что непросто это. Ты сам там небось ни сбоку, ни поперёк, авторитет-то ейный почище Бо будет, агась. Но, может, устроишь? Я б учился. Честно, учился бы.

— Людей убивать?

Тон прозвучал резче, чем хотелось бы. Волчка передёрнуло.

— Зачем людей?.. Тварей.

— А что ты о них знаешь?

По лицу пацана пробежала тень. Неосознанным движением Волчок сдвинул капюшон глубже и проговорил еле слышно, так, что Саньке пришлось склониться над ним.

— Я ж без отца рос, агась. Того он, упился. Живой был, пощас не знаю как. Но мамку поколачивал, и мне доставалось. Он меня, малого ещё, спьяну толкнул как-то, а я возьми да и влети головой в угол. Глаза открываю, не соображаю ни черта, слышу только, мамка на него орёт, мол, урою, только усни, мразь, лопатой убью и в погребе закопаю. А отец-то голову в зад втянул и молчит, смотрит на неё, значит, как на волчицу. Утёк он той ночью, агась. И не приходил больше. Мы с мамкой двое остались. И шли как-то домой улицей, а к ней мужик. То-сё, хрень несёт какую-то, агась. А потом за руку схватил, мамка мне: «Тикай, сына». Я и побежал. Малой был. Испугался. Ждал-ждал дома, да не дождался. Утром её нашли. Не снасильничал, не ограбил. Крови только не было ни капли, агась. И следы по всему телу. Как от зубов.

Санька застыл в неудобной позе, пораженный услышанным. Волчок рассказывал просто и тоскливо, а приврать он был мастер, и ложь в его исполнении всегда звучала красочно. Дрожавшая ладонь, сжимавшая и разжимавшая горсть камушков, тоже мешала счесть услышанное выдумкой.

— Так что свой у меня тут интерес, Сань. Я тебя никому не спалю, ты не очкуй, агась. Только, кажись, Бо тебе тоже поверил. Злой он стал, агась. И на расспросы о тебе отбрёхивается.

Санька сел рядом, подобрал камень и запустил по водной глади, глядя, как тот задорно подпрыгивает. Волчок не теребил его, давая возможность обдумать просьбу.

— Не знаю, — нехотя отозвался Саня. — Не уверен. Я сам не понимаю, куда попал. Мой мастер… ну, наставник. Он странный. Иногда мне кажется, что поехавший на всю крышу.

— Тут не только крышей поедешь, когда такую жуть видишь, агась, — кивнул Волчок.

— Слушай, — вдруг озарило Саню, — а к Бо ты как попал? Ты ж года два с нами, не больше?

— Так я тогда дёру дал, куда глаза глядят. Боялся, что этот зубастый за мной придёт, агась. Пару месяцев побирался, ночевал на задворках церкви.

— В Грожене?

— Да ща. Как же. Мы-то в посёлке жили, агась. А я пешком прошёл, не знаю, сколько. Ночами спать боялся. Хоронился, агась, — Волчок разжал ладонь и высыпал гальку на землю, наблюдая, как мелкие камушки соскальзывают вниз. — Потом церковь увидал, понял, что там безопаснее. Днём подворовывал или побирался, а к закату туда приходил, в сарае прятался. Туда никто не совался с Кровавой Волны, видать, пылища везде, агась. Меня и не засекли. А потом Бо меня на улице встретил. Ну и к себе позвал.

— А ты ему про вампиров рассказывал? — Санька не мог понять, что вызывает у него тревогу. Сам по себе рассказ был жутким, но внутри завелась необъяснимая червоточина.

— Понятное дело, сказал. Да только он не поверил. Прямо ночью меня и потащил. На автобусе до Грожена добрались, агась. А тут мне спокойнее стало. Людей много, засекли бы вампиров, агась. Так ты попроси за меня, брат. А я не подведу, агась. Стараться буду.

— Я не обещаю, Волчок, — честно ответил Саня. — Но попробую. Только, пожалуйста, не следи за мной больше. Это опасно. Номер диктуй. Я карту сменил, мастер заставил. Нет контактов.

Они попрощались почти сразу, и Волчок ушёл, растаяв в тенях. Санька некоторое время сидел, переваривая услышанное. В момент, когда в движении машин над головой возникла пауза, в повисшей тишине раздался странно знакомый звонкий щелчок. Подскочив, Саня обыскал пространство под мостом, каждый тёмный закоулок. Никого.

Выручить Волчка хотелось. И по-человечески, из личной симпатии и сочувствия. И, пожалуй, из корыстного желания разделить одиночество новой жизни с кем-то близким и понятным. Санька долгое время не мог определиться с собственной позицией. А если его подозрения, порядком остывшие за прошедшие месяцы, окажутся правдой?.. Не ляжет ли на него ответственность за жизнь Волчка? Да и Мрак обронил в запале, что за мастерами бегают, уговаривая принять на обучение. И это только Саньке несказанно повезло, один шанс из миллиона, все дела. Звучало, по-прежнему, бредово.

Да и сам факт беседы с кем-то из прошлой жизни был щекотливым. В прошлый раз Мрак воздержался от карательных мер. Теперь же Саня и вовсе виноват не был. Но Волчок демонстрировал осведомленность. И преувеличенное внимание к будущему наёмнику. Логично решить проблему раз и навсегда, устранив её источник.

Промаявшись с неделю, насыщенную до отказа тренировками, Санька истощился физически и морально. Теперь он прекрасно понимал, что означала фраза «на тренировке может быть больно, потому что ошибки приносят боль». Мрак сдерживал силу, не желая мучить его. Но удар оставался ударом. И, если Санька зевал, напоминание об ошибке ныло в теле ещё не один день. Боль злила. Боль заставляла быть внимательнее. Боль начисто выметала из мозга любые глубокие размышления. Измучившись, Саня решил, что, по крайней мере, узнать об ученичестве в принципе, довольно безопасный шаг.

Случай для разговора подвернулся не сразу. График у Мрака был насыщенный, да и самого Саньки после тренировки хватало только на еду, душ и сон. Так что, обнаружив наёмника, расслабленно растёкшегося по дивану в гостиной, Саня решил брать быка за рога.

В руке у Мрака поигрывал янтарными сполохами бокал, и Санька, сообразив, что алкоголь развяжет язык, а пить в компании приятнее, добыл из холодильника банку пива. Вне «Тыквы» Мрак пил редко и помалу. Да и в баре особой страсти к алкоголю Саня за ним не наблюдал. Но пара-другая дежурных напитков в доме имелась. На случай настроения, так сказать. Мрак проводил его взглядом до кресла и поинтересовался:

— Стресс после тренировки, или баба какая отказала?

— Устал, — неопределённо отмахнулся Санька и извиняющимся тоном закончил, — я немного.

— Опекать тебя я не собираюсь, — отмахнулся наёмник. — Правила знаешь: напился — отработал. Фильм будешь смотреть? Боевик? Или дотренировался до ужастика?

Вкусы Саньки наёмник знал, но над его любовью к ужасам неизменно подтрунивал. Сам Мрак охотно смотрел что пострашнее, но хохотал при этом так, что удовольствия в его компании не набралось бы и на грамм.

— Я спросить у тебя хотел. Помнишь, ты мне говорил, что за мастерами…

В этот момент раздался грохот, и Саня лишь спустя миг сообразил, что кто-то колотил во входную дверь. Посетителей у них было мало. Могла забежать Леди, у неё даже ключи имелись, но обычно всегда предупреждала. Доставку встречали у ворот, и, как правило, именно Санька. Мрак поднялся гибко и шустро, походя поставив бокал на журнальный столик, и двинулся в прихожую, попутно стянув старый меч с его надёжного пристанища. Замерев у двери, он прислушался, жестом призвав взволнованно подскочившего Саньку к молчанию.

— Да открывай, черт тебя дери, Мрак! На цепочку заперся? — раздался яростный женский голос, и наёмник облегчённо сдвинул рычаг внутреннего засова. Леди ввалилась в дом, оставляя в прихожей комья грязи, облетавшие с тяжёлых армейских ботинок. Растрёпанные волосы сальными прядями падали на окровавленное лицо. Обжигавший злобой взгляд зелёных глаз обшарил помещение и замер на Саньке.

— Ранена? — сухо поинтересовался Мрак, вернув меч на место.

— Нет, — буркнула Леди и, заметив красноречивый взгляд брата, вспылила: — да! В самую пятку, чёрт дери! Он меня подставил, Мрак!

Верхняя губа дёрнулась, обнажив зубы. Голос сорвался на крик, и Мрак, видимо, прикинув что-то для себя, коротко приказал щенку:

— Плесни ей вискаря, Сань. Пару глотков, не больше. А ты проходи, Леди. И разуйся, Бога ради, у меня поломоек нет.

Суета несколько сбавила накал эмоций. Подуспокоившись, Леди покорно откинулась на спинку дивана, подставляя умытое лицо умелым рукам брата. Под линией роста волос обнаружилась длинная царапина, неглубокая, но кровившая изрядно. Санька же, примостившийся в кресле, исподволь рассматривал наёмницу. Одета она была непривычно: штаны, куртка, жилетка по материалу напоминали кожу, но эластичность и упругость в естественном происхождении заставляли сомневаться. Как и объём. Саня плохо ориентировался в современной защитной экипировке, тем более, такой специфической, как у борцов с нечистью. Но костюм явно был рабочим.

Дождавшись окончания обработки ранения, Леди сердито дёрнулась, выпрямляясь, и жестом попросила Саньку плеснуть «лекарства» повторно.

— А теперь давай по порядку, сестрёнка, — озабоченно хмурясь, приказал Мрак, и уселся рядом с ней. — Что стряслось?

— Заказ я взяла. С Битым. Моя треть была, шла подстраховкой. Заказ-то плёвый: три особи лет по пятьдесят, не шибко опытные, не дрессированные.

Санька сосредоточился, пытаясь уловить смысл. Мраку же, видимо, всё было понятно.

— Работали далеко за городом, в заброшке. Стая только формироваться начала. С исходной инфы. Поначалу всё хорошо шло: на месте осмотрелись, поняли, что придётся выковыривать из подвала. Битый так и предполагал, потому и позвал. Там здание типа научной базы, ну, из тех, знаешь, которые после Кровавой Волны остались брошенными. Подвальчик ого-го, выпимши не выйдешь. Так этот сучонок довел меня до лёжки и смылся. Там жарко стало, я даже и не заметила поначалу. Рубилась, думала, может, лёг напарничек. Выдралась из боя, а его тю-тю, след-то и простыл.

— Заказ закрыла? — лицо у Мрака было такое, словно он жаждал убийства прямо сейчас.

— Да. Три из трёх. Повезло, там помещение удачным вышло, неправильной формы, ограничило атаку. Одна тварь мне лицо расцарапала только. Они меня зажали, суки, с мечом не развернёшься толком, впору в партер уходить.

— Откуда ты знаешь, что Битый свалил? Может, там не трое было?

— А курил там, где тачка стояла, кто? Окурков набросал. Прадед его зубастый? — взбеленилась Леди, но Мрак успокаивающе опустил ладонь ей на плечо. — Да и тачка на месте бы осталась, коли Битый бы лёг. Нет, утёк он. И я тебе скажу, дорогой братец, он изначально так планировал. Это я сразу не додумалась, а потом одно к одному и сошлось. Он знал, где твари будут. И ненавязчиво вперёд меня пустил. А я и повелась. Как малолетка.

Санька внимательно слушал, понимая, примерно, половину. Но невольно заражался тревогой, отпечатавшейся на лице Мрака.

— Заказ от кого был, знаешь?

— Нет. Битый сказал что-то вроде «меценат». Щенку понятно, что бизнес, крышующий науку. Сам понимаешь, про заказчиков докапываться табу. Я же была подстраховкой. Мозги только дома оставила.

— Ладно, ладно, не накручивай. Тут кто угодно сплоховал бы.

— За ним зубастые не пошли, — вдруг глухо проронила Леди. — Понимаешь? Их трое было. Один мне путь к выходу отрезал сразу. А за Битым никто не пошёл.

Повисло молчание. Мрак думал, нервно пожёвывая губу.

— Поговорим, — наконец, подытожил он, и слово упало камнем на мутную гладь тишины.

— Не идиот же он, в «Тыкве» теперь светиться, — горько хмыкнула Леди и сделала осторожный глоток из бокала. Поморщившись, отставила его на столик. — Сань, можешь мне чаю сделать, пожалуйста? Покрепче и послаще. Потряхивает до сих пор.

Санька молча кивнул и, направившись в кухню, услышал тихий предвкушающий голос Мрака:

— Ну, он же не знает, что ты выжила. Проверять-то, дурень, не стал. И мы не знаем. А ты, детка, не мельтеши. Отдохни где-нибудь несколько дней. Посмотрим, приберёг смертничек мозги или вместе с совестью продал…

Пять дней пронеслись в тревожном мареве. Об откровенном разговоре с Мраком не могло быть и речи: наёмник полностью замкнулся в себе, погрузившись в проблемы сестры. Даже тренировки проходили в сжатом режиме, не принося привычного усталого удовлетворения. Санька ощущал, что мысли Мрака витают далеко от действительности. На вопросы касательно Леди наёмник и вовсе не отвечал, в конце концов, попросив заткнуться. А в душу Сани вновь прокралась тревога. Происходящее перестало напоминать игру маленького клуба фанатиков.

Пять вечеров подряд они провели в «Тыкве». Как правило, целиком компания собиралась раз в две недели, иронично именуя такие сборища «счётными»: посчитаться по головам, убедиться, что все целы и невредимы. Теперь же наёмники были в полном сборе. Исключая Леди. Она затаилась, следуя совету Мрака. Друзья же её разыгрывали натуральный спектакль. Тревога и озабоченность на лицах читались без труда. Настроение царило похоронное, а тихие разговоры, будто случайно становившиеся достоянием других посетителей «Тыквы», давали понять, что произошло нечто серьёзное.

И только Санька, знавший подоплёку игры, ловил отголоски напряжённого внимания, с которым наёмники обозревали окружающее пространство. Проштрафившегося собрата, разумеется, искали. Мягко и ненавязчиво. Но, видимо, у Битого тоже назрела потребность в отдыхе.

На шестой вечер компания оживилась после короткой реплики присевшего за стол Красавчика:

— Пришёл.

Наёмники, сохранив прежние позы, незаметно присматривались к посетителям. Атмосфера за столом изменилась: в ней зародился охотничий азарт. Он сквозил в зажегшемся взгляде Свята. В хмуро сдвинувшихся бровях Тени. В нервном жесте Красавчика, зачесавшего спутанные кудри пятернёй. И в предвкушающей, злобной полуулыбке Мрака, коснувшейся кончиков губ.

— В противоположном углу. Сидит с Пугалом и Дуплетом.

Санька ожидал, что, после уточнения Красавчика, все повернутся в указанном направлении, но наёмники продолжали спокойно сидеть, тихо переговариваясь.

За прошедшее время Санька выяснил, что компания неоднородна. Внутри общего коллектива сформировались отдельные дружеские связи. Красавчик и Свят были закадычными приятелями. Они часто приходили и уходили одновременно, и в обсуждениях поддерживали друг друга.

Троица Бинго, Джокер и Глэтчер даже внешне держалась особняком: садились всегда рядом, часто выпадали из общей беседы, затеяв свой негромкий разговор.

Мрак и Леди были близкими друзьями, и эта их связь тоже читалась без проблем: в короткой дистанции, в частых переглядках, в понимании с полуфразы.

Тень, вроде, держался особняком от всех, но явно симпатизировал Леди и Мраку.

Сейчас наёмники разбивались на привычные связки. Но действовали они так размеренно и спокойно, что стороннему наблюдателю вряд ли стали бы заметны изменения в настрое компании.

— Сообщил? — отрывисто поинтересовался Джокер, потирая ладонью выбритый висок.

— Уже ответила, — подтвердил Мрак, откладывая телефон. — Полчасика ей надо. Потом будет ждать, где условились.

— Здесь подходить не стоит, — обронил Тень. — Дождёмся, пока в атриум выйдет.

— Мы за хвостами посмотрим, — добавил Бинго. — Присоединимся к вам чуть позже.

— Хорошо, — Мрак поднялся с места. — Свят, пойдём в атриум, перекурим. А Красавчик с Тенью подбодрят Битого, если он засидится. Свежий воздух для мозгов полезнее будет местного кумара. Санька, ты с нами.