Турнир пяти королевств

Глава 15

Меня била крупная дрожь. Мертвый камень холодил спину, а темная магия из вырезанных на нем рун проникала под кожу, наполняя легкие свинцовой тяжестью и вытягивая последние силы. Казалось, что я тону в древней гнили, а моя человеческая суть медленно испаряется. Каждая клеточка кричала от невыносимой боли и отвращения, и только голос предателя оставался единственной ниточкой, связывающей с прежней жизнью.

— «Шанс? И я должна поверить? — Разум отказывался слушать того, кто минуту назад уничтожил мою веру в людей кошмарным предательством. Но отчаяние было слишком велико, чтобы отмахнуться от малейшей перспективы выжить и спасти тех, кто мне дорог. — Почему ты помогаешь? Кто ты? Ты же сам привел меня сюда! Зачем?!

— «Нет времени на объяснения, Таурелия! — В словах Сихилла звучала едва уловимая боль, заглушенная необходимостью действовать. — Слушай меня! Другого шанса спастись не будет. Никогда! Ты не освободишься сама. Не победишь Лиурелию в честной схватке. Только я знаю, как обойти ее магию. Сделай, как я научу, иначе станешь марионеткой навеки. Выбор за тобой».

Я судорожно вздохнула, пытаясь унять предательскую дрожь. Речь Сихилла звучала так убедительно и так соответствовала тому, чего сама страстно желала, что я не имела права отмахнуться от последней возможности хоть что-то сделать. Хуже ведь уже не станет? А на пороге жуткой смерти любая протянутая рука, даже рука предателя, казалась спасением.

— «Говори! Мне терять уже нечего».

— «Когда начнется ритуал, Лиурелия нанесет удар кинжалом, чтобы вытянуть и уничтожить душу. Но королева думает, что ты — Лаурелия Эркасс, дочь Айридара Эркасса и Ареонны Анхалим. И именно она погибнет, освободив тело для возрождения эльфийки. Лиурелия не подозревает, что в тебе живет еще одна душа из другого мира, а прежняя хозяйка давно отстранилась от управления телом».

— «Что? О чем ты говоришь? Как ты узнал? — Впрочем, удивляться сил не осталось. Я давно поняла, что для магии нет ничего невозможного, тем более, если это магия разума. Меня поразил факт, что настоящая Лаурелия все эти годы никак себя не проявляла, оставаясь сторонним наблюдателем. — Почему?»

— «Лаурелия жива, поверь. Но она обречена. С самого начала, когда судьба привела ее в караван, подвергшийся нападению тварей. Но об этом поговорим позже, если захочешь. — Расчетливый голос Сихилла проник глубже в сознание. — Лиурелия уверена, что я сообщил твое настоящее имя для ритуала. Кинжал выпьет указанную душу, после чего тело станет свободным. В этот момент, как бы тебе ни было больно и тошно, затаись, не проявляй эмоций и жди. Жди, пока последняя королева эльфов не разрушит старую оболочку и не попытается завладеть новым телом. Только в этот единственный момент ты нанесешь удар, который уничтожит Лиурелию».

Наставления Сихилла хлеще ударов плетью вскрывали старые раны и наносили новые. Мысли путались от осознания, что внутри меня все время жила маленькая испуганная Лаурелия, в одиночестве пережившая нападение монстров и путешествие через Иринтал. Теперь понятно, откуда взялось знание мирильсиндского языка, когда Тэбан сур привел мага из Лежа. Он нанес магический удар, который ослабленная душа не вынесла и раскрылась. А я тогда не понимала, что происходит, эмоции били через край, пугая жестокой действительностью.

Как же хотелось верить всему, что говорил предатель. Однако его помощь не отменяла того, что он вел непонятную игру, в которой мы по чистой случайности оказались на одной стороне.

— «Что ты сделал с Калимом? Что с ним стало? Ты ведь его использовал! И врал каждый день, исподволь подталкивая к тому, где мы оказались».

— «Тебе известна участь тех, кто соприкасается с «Поглотителем», — безэмоционально ответил Сихилл. — Калим допустил ошибку и в тот же миг оказался в моей власти. Я лишь отсрочил смерть, предложив сделку. А мог бы сразу заполучить тело безо всяких условий! Но мне было важно его согласие, чтобы отложить ненадолго вселение и изучить окружающую обстановку как следует».

— «И что же ты пообещал?» — Казалось, у меня не осталось слез после гибели Вериона, но они снова полились по щекам, застилая глаза мутной пеленой.

— «Он хотел тебя защитить и готов был заплатить за это самую высокую цену. Я выполнил свою часть сделки, и ты это знаешь. И веришь мне, несмотря ни на что, — самоуверенно заявил древний. — Ты верила всегда, еще до того момента, как кинжал коснулся щеки воина. Но без меня Калим никогда бы не стал главнокомандующим и не собрал под свое начало армию пяти королевств. Без моих знаний и многовекового опыта вы терпели бы поражение за поражением. Калим стал посредником, а я — учителем, и твоим, в том числе. Ты ведь почувствовала эти изменения? Тебе понравилось, каким сильным сделался преданный друг? Он вызывал восхищение? В его лице ты искала утешение и надежную опору? Я дал то, в чем ты так нуждалась, и даже больше. И теперь я приведу нас к победе, сохранив все, что тебе дорого. Твоего сына, друзей и близких, твоих подданных и весь мир».

— «Кто ты такой, Сихилл Ангулен?» — прошептала беззвучно, раздавленная новой правдой.

Я действительно чувствовала, что Калим особенный. Но думала, что интуиция и способность мыслить на десять шагов вперед продиктованы магическими изменениями, подхлестнувшими развитие стратегического гения. И это давно уже не детская привязанность, погибшая в ущелье вместе с отрядом Айвендила Квалма. Мне нравились те изменения, которым воин подвергся, когда ступил на проклятый путь Плетущейся лозы.

— «Это не все! — продолжил Сихилл. — Темный король не оставит гибель Лиурелии без ответа, и тебе придется с ним сразиться. Поэтому обязательно дождись, пока вслед за королевой Рийван хин Тарен тоже разрушит старую оболочку, чтобы занять новое тело. Рийван слишком силен. Он могущественнее любого живого существа в Мирильсинде, потому что его питает жертвенный алтарь Адесса. Как только мертвое тело начнет распадаться, ты должна действовать».

— «Как? — План древнего эльфа пугал и одновременно дарил надежду. Древний безоговорочно верил, что все получится. А я невольно проникалась этой убежденностью, понимая, что иного шанса на спасение не будет. Ради Эльдариона я обязана справиться и победить. И уже неважно, что настоящей Лаурелии надлежало раствориться в бездушной пустоте безвременья. Неважно, выживу ли сама и спасется ли Калим. Наши жизни были песчинками в сравнении с той угрозой миру, которую мы могли предотвратить. — Как я это сделаю? Ты же сам говорил, что Темный король бессмертен. Где найти его сердце?»

— «Ты еще не догадалась? — с грустью упрекнул Сихилл. — Если путь Плетущейся лозы предназначался для того, чтобы подготовить тела адептов к вечной жизни, то у «Поглотителя» тоже имелась особенная роль. Когда-то Рийван хин Таррен не помышлял о вечности. Он любил жизнь. Любил молодую жену, ставшую его смыслом, и мечтал, как вместе они будут править Иллеверой, растить детей и радоваться каждому дню. Но Лиурелии этого показалось мало. Недостаточно просто править королевством. Она хотела, чтобы ее красоте поклонялся весь мир, а Рийван так любил эльфийку, что готов был положить к ее ногам империю. Он отправился на Турнир пяти королевств и одержал победу. На тот момент Рийван не догадывался, что через Лиурелию в его мысли и поступки уже проник Адесс. Король разозлился, что ему, победителю, не досталась императорская корона. Гнев застил разум. Рийван не понимал, что творил. По возвращении он попал на грандиозный пир, организованный в честь победы на турнире. Праздник король посчитал издевкой. Он решил, что стал посмешищем, не получив императорской короны, и жестоко отомстил. В этом зале собрались сотни подданных, которых обманули и вместо праздничных увеселений принесли в жертву Адессу. На алтаре во славу кровожадного божества погиб цвет эльфийской нации! В какой-то момент Рийван осознал, что натворил, но было слишком поздно. Иллевера содрогалась от кровавых рек и ужасов, которые чинили сторонники Лиурелии. Темная магия постепенно захватила душу Рийвана. Он и сам неизбежно менялся под воздействием тьмы, черствея и превращаясь в живого мертвеца. А королева, испугавшись таких последствий, открыла портал и сбежала с горсткой приближенных. С собой она унесла сердце Темного короля, которое под воздействием ее магии приняло форму кинжала. Сихилл в переводе с эльфийского и означает «кинжал».

— «А Ангулен — железную клетку, в которую его заточили, — ошеломленная рассказом, продолжила за древнего. — Выходит, ты и есть Рийван хин Тарен? И ты предлагаешь убить тебя?»

— «Я предлагаю убить чудовище, способное разрушить Мирильсинд! — спокойно ответил Сихилл. — Он будет смертен, когда кинжал пробьет сердце Калима, а Рийван займет освободившуюся оболочку. Но учти, у Лиурелии тоже есть сосуд, в котором заключено ее лживое сердце. Изгнав королеву из нового тела, тебе надлежит разыскать предмет, в который она поместила частицу души, и уничтожить его. Только тогда Лиурелия не возродится снова. Ты должна это сделать ради всех, кого любишь. Ради будущего этого мира».

— Чудовище — это Лиурелия Алахаст, — просипела в ужасе от того, что сотворила королева. — Она нарочно использовала собственных потомков, обрекая народ пяти королевств на погибель. Какая мерзость!

— Мерзость? — расслышала мои слова мертвая эльфийка, поднимая костлявую руку и указывая в сторону. — Потомки — всего лишь инструмент, дитя. Мелкая плата за величие. И ты далеко не последняя…

Я невольно скосила глаза, рассматривая то, что нежить пыталась показать. Из тьмы полуразрушенных колонн вышла еще одна мертвая фигура. У меня комок застрял в горле, когда узнала принцессу Аринфею, лишившуюся былой красоты и превратившуюся в сморщенную мумию. Иссушенная кожа плотно обтягивала кости, а запавшие глаза горели призрачным зеленым огнем. Шелест истлевших одежд напоминал шорох сухих листьев, гонимых ветром по омертвевшей земле.

— Аринфея поможет завершить то, что ты начала. — Лиурелия кивнула принцессе, и та, повинуясь чужой воле, приблизилась к алтарю и начала раскладывать древние полуистлевшие свитки и артефакты. — Ее ничтожная жизнь помогла мне вырваться за пределы ледяной пустоши. Еще одна жертва на пути к нашему с Рийваном возрождению. Вы обе послужите моим ключом к бессмертию.

С ужасом и отвращением я наблюдала за размеренными действиями нежити и чувствовала, как внутри пробуждается огонь возмездия и холодная вера. Вера в Сихилла и его науку, полученную в безвременном пространстве. Сейчас меня не защищал артефактный доспех, не было при себе оружия, зелий и надежного зачарованного костюма. Но мое тело стало орудием, способным убить противника голыми руками. Древнее воинское искусство, доведенное до совершенства, магические знания и навыки, звериная сила, доставшаяся от Ярха — все это подготовило меня к великой цели. Я помнила каждую тренировку, каждую сломанную косточку и испытанную боль, через которую прошла, чтобы стать сильнее. Обретенные благодаря Сихиллу знания стали единственным оружием, которым я непременно воспользуюсь, чтобы выжить.

Я затаилась, как и наказывал Сихилл, отслеживая каждый шаг Лиурелии и Аринфеи. Чем не охота на монстров в Иринтале? Только теперь на кону стояла не только моя жизнь, но и всех, кто мне дорог.

Лиурелия склонилась надо мной, впиваясь мертвенным взглядом в глаза. Одна костлявая рука стиснула горло, подавляя малейшее сопротивление, а вторая безжалостно и метко ударила кинжалом в сердце. Я содрогнулась от всепоглощающей боли и безмолвной агонии живого существа. В этот момент, словно тонкая вуаль, слетело то, что прежде было отголоском чужой жизни. Растворились в пучине боли недавно обретенные эмоции бывшей хозяйки тела, потускнели воспоминания. Осталась только душа из другого мира, получившая вторую жизнь на Мирильсинде. Сильная, прошедшая через страдания и даже смерть, пережившая страшные потери. Но я возродилась не для того, чтобы снова все потерять! Я выстрадала свое хрупкое счастье в этом мире и никому не позволю его разрушить! Никто не отнимет у меня сына и не погубит родных и друзей.

Сцепив зубы, я терпела, ощущая, как дух Лиурелии проникает в тело, разрастается и заполоняет собой каждую клеточку свободного пространства, словно ядовитый плющ. Невыносимой пыткой было ощущать присутствие мертвой сущности, слышать гадкие, искаженные мысли, льющиеся в сознание, словно гной из застарелой раны. И сквозь поток мерзкого сознания я постепенно начала понимать истинную, ужасающую глубину безумия проклятой королевы.

Это Лиурелия Алахаст призвала бога смерти Адесса, желая вечной жизни и безграничной власти. Вернувшись с турнира, король ужаснулся тому, что творилось в королевстве. Он пытался образумить жену, остановить кровавую бойню и уничтожение народа, но увещевания и попытки не принесли результата. В приступе безумной, извращенной любви Лиурелия сама вырезала кинжалом его сердце и принесла в жертву сотни подданных прямо здесь, в тронном зале. Рийван превратился в живого мертвеца — властелина нежити, лишенного чувств и подчиняющегося богу смерти.

Однако лишив Темного короля сердца, Лиурелия потеряла его поддержку. Без чувств он не подчинялся ей и стал уже не тем любящим супругом, которого она знала. Более того, Рийван открыл на нее охоту, желая отомстить за чудовищную боль и пустоту, которую ничем нельзя было заполнить. Лиурелия сбежала, скиталась по другим королевствам, собирая сторонников, таких же безумных и жаждущих власти, как и она. Ей удалось вернуться в Илигор и обманом усыпить короля. Королева лишила его магии и сил в надежде найти подходящий сосуд, способный возродить Рийвана в человеческом теле и вернуть чувства, чтобы Темный король стал ее послушным властелином. Безумный план Лиурелии мог сработать, потому что она нашла подходящие сосуды, способные вместить их черные души и в то же время наделить чувствами, о которых у нежити остались извращенные воспоминания.

Против воли во мне пробудилось нечто глубинное, отторгающее чуждое мертвое присутствие, дерзнувшее осквернить саму суть жизни. Я ощутила, как зарождается яростный огонь, способный противостоять мерзкой магии, посмевшей захватить мое тело. Теперь уже точно мое, потому что несчастная Лаурелия погибла под гнетом гнилой силы. Руны на каменных плитах вспыхнули багровым огнем, окрашивая вечный сумрак развалин в кроваво-красные и ядовито-зеленые оттенки. Воздух сгустился, пронизанный тьмой и приторными запахами тлена. Каждая клеточка внутри горела от соприкосновения с гадкой сущностью Лиурелии, растекающейся по венам, словно расплавленный свинец.

Но я давно научилась терпеть боль, а сейчас она заглушалась яростным стремлением защитить то, что было дорого: любимого сына, подданных и ставший родным Иринтал! Не Адесс призвал меня, чтобы погибнуть и разрушить мир окончательно. А Иллар и Рааду, радеющие за процветание Мирильсинда.

Так, помогите, наконец! — взмолилась мысленно. — Хватит уже быть сторонними наблюдателями! Дайте сил, чтобы расправиться с древним злом. Ведь этот мир — ваше родное дитя, которому требуется защита.

Порыв свежего ветра придал мне сил и решимости бороться. Разум, закаленный потерями, превратился в неприступную крепость.

Неужели боги услышали мой безмолвный крик? Или же я сама нашла в себе силы сопротивляться?

Я отчетливо уловила момент, когда тело наполнилось золотистым светом, изгоняя чуждую энергию, выталкивая из себя гнилую мерзость. Решимость росла с каждой минутой, подкрепленная страстным желанием жить, растить сына, любить и заботиться о тех, кто дорог.

С неистовым нечеловеческим рыком я накинулась на мертвую королеву, обрушивая на чужое сознание ментальный и магический удар чистой энергии, извлеченной из неиссякаемого источника — моей души. Тело эльфийки по мере того, как дух занимал новую оболочку, разрушалось, оседая прахом. И этот запущенный процесс нельзя обратить вспять! Лиурелия заметалась между стремительно осыпающейся старой оболочкой и моим телом, не желающим ее впускать.

— Как?! — прохрипела она дрогнувшим голосом, полным изумления и первобытного страха. — Это невозможно! Ни одна душа не выдержит магии смерти!

Но я не собиралась ничего объяснять. Моя душа выдержала и не такое, когда лишилась дочери в другом мире, погибла и возродилась снова. Когда теряла друзей, сталкивалась с подлостью и предательством, скатывалась в пропасть под гнетом боли и разочарования. Но все это вместе перевешивала любовь к маленькому сыну. Он был крепким якорем, светом маяка, который удерживал на плаву и не давал скатиться в пучину отчаяния. И за этот якорь я цеплялась всеми фибрами души, в нем черпала силу, поднималась после падений и упрямо двигалась вперед. Лиурелии практически удалось меня сломить, но надежда, подаренная Сихиллом, пробудила несгибаемую женщину, защищающую собственного ребенка.

И чем сильнее крепла воля к победе, тем яростнее я выталкивала мертвую тварь из собственного сознания. В какой-то момент Лиурелия не выдержала. Ее дух с воем вышвырнуло из тела, словно нечисть, изгнанную священным заклинанием. Мертвую эльфийку ударило об разбитые колонны и разметало на ошметки. Призрачная форма стенала и корчилась, пытаясь вновь обрести целостность, но неизбежно распадалась на черные сгустки.

Я почувствовала, как ослабли магические путы, удерживающие тело на алтаре. Рванувшись из последних сил, приподнялась, осматриваясь, что происходит вокруг. Калим лежал неподвижно, а над ним возвышался жуткий лич в темных доспехах. Его костлявая рука, облаченная в металлическую перчатку, касалась груди воина. И в этом месте древняя плоть будто бы рассыпалась в прах и соединялась вновь из кусочков тьмы и мрака. Калима периодически сотрясали судороги, а по телу пробегали странные волны, будто под кожу ему запустили плотоядных жуков.

Сихилл боролся! Я чувствовала его отчаянную решимость стоять до последнего. Он не просил помощи, не молил о спасении, но неистово верил, что я справлюсь и убью Темного короля.

От главной задачи меня отвлекла нежить, что еще подчинялась воле Лиурелии. Аринфея приблизилась к тому месту, где металась черная сущность древней королевы, и та, без раздумий, заняла мертвое тело принцессы. Только оно было не готово, чтобы принять в себя столь могущественное древнее зло. Иссохшая кожа начала отваливаться кусками, а сил, чтобы замедлить разложение, у Лиурелии не хватало. Но это не остановило ее от немедленной мести. Тварь с оглушительным визгом накинулась на меня, опрокидывая на алтарь и обдавая мерзким запахом тлена.

Ну уж нет! Не на ту напала! — Извернулась и поддала пинком, сбрасывая с себя костлявую тушу. Я и без оружия способна дать отпор, а ярости для борьбы хватало с избытком. Тварь сопротивлялась, пыталась магичить, выставляла щиты, когда я обрушивалась на нее с магическим усилением. Но неизбежно проигрывала, и от этого становилась только злее.

А в это время Сихилл в теле Калима отчаянно противостоял вторжению Темного короля. Процесс вселения нельзя было прервать без последствий, и только это спасало меня от немедленной расправы. Рийван видел, что попытка Лиурелии обрести тело не удалась, и отреагировал недовольным ревом, усиливая атаку на Калима. Я не могла ему помочь, мешала Аринфея, тело которой временно заняла мертвая королева. Мне следовало найти сосуд с частицей ее сердца, уничтожить его и упокоить тварь навсегда. Но я понятия не имела, куда она его спрятала.

— Пожалуйста! — взмолилась, в надежде, что хоть кто-нибудь услышит. — Дайте знак! Подскажите, куда древняя гадина запрятала черное сердце?

Я уже отчаялась получить ответ, когда развалины сотряс мощный порыв ветра, взметнув под потолок облако пепла и пыли. Воздушный поток вывернул и подхватил камни, с грохотом прокатив их по земле. Один такой обнажил нишу в стене, где стояла шкатулка, внутри которой багряным светом сверкали камни моего артефактного доспеха.

— Не может быть, чтобы это было так просто! — прошептала, вспоминая, при каких обстоятельствах обнаружила кольцо. Оно полторы тысячи лет пролежало в ладони Лиурелии Алахаст, застрявшей в плену ледяных пустошей Мелисина. Неужели ничего более подходящего не нашлось? Хотя вряд ли королева готовилась к тому, чтобы стать личем, поэтому воспользовалась тем, что нашла под рукой.

Как бы там ни было, а мы вместе с Аринфеей одновременно ринулись к тайнику. Я оказалась на секунду быстрее, выхватив шкатулку у мертвой гадины из-под носа. Но я рано обрадовалась. На помощь королеве примчались костяные рыцари, заполонившее свободное пространство тронного зала. Я нахлобучила тиару на голову и нацепила браслет, моментально восстановивший защиту. Жаль, кольцо не успела надеть, как меня атаковали. Шкатулка вылетела из рук, содержимое рассыпалось по полу. Артефакт укатился прочь, подхваченный вихревым потоком. Рыцари с остервенением накинулись на меня и колошматили клешнями по щиту с явным намерением истощить ресурс браслета, а Лиурелия, управляя телом Аринфеи, жадно устремилась к боевому артефакту.

Значит, вот где затаилась подлая душа твари! Вот чем объясняется странная связь с древним доспехом! Нас объединяла общая кровь! Я улучила момент, подцепила носком цепочку от кулона и подбросила его наверх. Перехватила украшение на лету и накинула себе на шею, страстно желая исчезнуть, сделаться невидимой для тварей. Благодаря тиаре, подвеска сработала, как надо. Рыцари изумленно опешили и замерли на местах, жадно принюхиваясь к воздуху.

Но я не собиралась стоять на месте, бросилась наперерез Аринфее и выбила из костлявых рук кольцо. Однако тварь взмахнула руками наугад и вцепилась в меня мертвой хваткой, разрушая невидимость и опрокидывая на пол. Вдвоем мы покатились по изломанному мрамору прямо к подножию центрального алтаря. Я коснулась спиной гадкой, смердящей жижи и взвыла, будто меня окунули в кипяток. Тиара соскочила с головы, а несчастный браслет так раскалился, что не выдержал давления темной силы и лопнул, мгновенно почернев и рассыпавшись в труху на запястье. Мертвая тварь с победным визгом насела сверху и принялась колошматить по лицу, вымещая злобу.

— Ты все равно сдохнешь! — прошипела Лиурелия ядовитой гадюкой. — Я не намерена ждать еще тысячу лет нового тела. — Костлявые пальцы с силой ударили в грудь. Туда, где недавно побывал кинжал, а рана едва успела затянуться. Вспарывая когтями плоть, нежить засунула руку в мое тело, причиняя нестерпимую боль.

Я отчаянно закричала, понимая, что оказалась на грани провала. Только не сейчас! Только не так! Пожалуйста! Помогите хоть кто-нибудь!

В этот миг пространство полуразрушенного дворцового зала задрожало, воздух уплотнился, а вокруг заметно похолодало. Морозный иней поземкой закружился по обломкам и стенам. Прямо в центре помещения завихрилась воронка, открывая портал, в мерцающей дымке которого я различила хрупкую детскую фигурку и стоящих позади сендаров, изготовившихся к атаке. Одновременно с этим омертвевшие корни старого искореженного берозиса вдруг ожили, с противным скрежетом выпрямляясь, выстреливая из земли и вспарывая изъеденный плесенью мрамор. Свечи, потушенные порывом ветра, вспыхнули яростным огнем, вздымая пламя до потолка, чернеющего провалами.

Хранители! — Ощущая незримую помощь, я вновь загорелась надеждой и спихнула с себя Аринфею. Рукой зажала зияющую на груди рану и с трудом приподнялась на колени.

Появление незваных гостей вынудило Темного короля прервать ритуал, о чем он оповестил недовольным ревом. Рийван встряхнулся, и от него дохнуло первозданной тьмой. Меня пригвоздило к полу неподъемной тяжестью, а оставшейся нежити прибавило сил. Я испугалась, что портал схлопнется и погубит Эльдариона. Страх за его жизнь перевесил инстинкты самосохранения и заставил позабыть о ранах. Аринфея, получившая подпитку, тоже оживилась и намеревалась наброситься заново. Но она не обратила внимания, как воздушный поток подхватил кольцо и зашвырнул его в гущу темной жижи на жертвенном алтаре.

— Спасибо, Верион! — с благодарностью прошептала имя единственного существа, которое было на это способно.

Кольцо, оказавшись в эпицентре темной силы, с чавкающим звуком исчезло в толще черной слизи. Аринфея страшно закричала, падая на пол и разваливаясь на куски. Алтарь поглотил темную душу Лиурелии без остатка, отправляя к безжалостному божеству, которое она же призвала в этот мир.

— Ты!.. Умрешь!.. — раздался громогласный рев Темного короля, который ощутил гибель королевы. Даже теперь, лишенный сердца и не способный любить, он все равно защищал ее и стремился отомстить.

— Нет! — прорычал Калим голосом Сихилла. — Я не позволю отнять то, что полюбил!

— Эльдарион! — вскрикнула я, обмирая от ужаса, когда сын шагнул в тронный зал и тут же упал, потеряв сознание.