Туманная река 2

Глава 8

Понедельник тринадцатое число, как это ни странно, оказался моим новым днем рождения.

— Что они не делают, не идут дела, видно в понедельник их мама родила, — напевал я себе под нос, коптя в огороде нашего нового съемного жилья скумбрию.

Соорудил из старого жестяного ведра коптильню, опилочек туда набросал, сверху на опилки поставил жестяную крышку от коробки с леденцами, и всю эту конструкцию прикрыл такой же старой жестяной крышкой от таза. Кроме копченой скумбрии для праздничного стола, мне удалось раздобыть краснодарских яблок, пирогов и еще я прикупил десять литров свежего хлебного кваса. На угрюмое замечание Саньки, что это за днюха без самогонки, я показал ему кулак, с распухшими, как сливы, костяшками правой руки, и спросил, чем пахнет? На что Зема обиженно ответил, что у него насморк, но про самогонку он больше не заикался. Девчонки, Наташа и Тоня, в качестве подарка приготовили мне торт из сгущенки. А Ирина принесла каких-то дефицитных шоколадных конфет и конечно предала устные поздравления своих родителей. Вадька с Прохором окопались на чердаке, им в голову втемяшилось, что там можно будет обустроить еще одну комнату, для гостей. Тем более Прохор давно намекал, что ему далековато ездить в ДК из Марьиной Рощи. Это значило, что первый гость у нас уже есть. А кот Васька улегшись в тенечке неодобрительно посматривал на те извращение, которым я подвергал и без того вкусную рыбу. Но явно своего недовольства не высказывал.

— Что смотришь? — спросил я котейку, — головы рыбьи и потроха итак все твои, можем же и мы себя порадовать чем-нибудь вкусненьким?

В ответ Васька демонстративно отвернулся, что означало на кошачьем языке, не очень то и надо было. Праздничный стол мы накрыли в новенькой, ошкуренной и обработанной олифой просторной комнате. Сам стол своими золотыми руками сделал Прохор. К столу, конечно, полагались стулья, но временно фронтовик сколотил нам лавки, на них-то мы и разместились. Я, Санька, Вадька, Толик, Наташа, Тоня, Иринка и мастер на все руки Прохор.

— Поздравляю с днем Рождения! — выкрикнула Маша Ларионова, которая немного опоздала, но зато она принесла что-то плоское прямоугольной формы и бережно обернутое газетой, — а это мой подарок!

Санька вскочил из-за стола как ужаленный и первым развернул картину. На ней вся наша музыкальная банда стояла, как на пластинке группы «Whitesnake», все шесть участников были немного развернуты левым плечом к зрителю, в центре две наши красавицы, Наташка и Иринка, по краям Вадька и Санька, а мы с Толиком оказались рядом с девчонками. Все как один были одеты в наши джипсовые концертные костюмы. Внизу, под ногами красовалась надпись «Синие гитары».

— Отличная обложка для нашей пластинки! — обрадовался от всей души я.

— Моя Маша талантище! — Санька чмокнул подругу в щечку.

— А что за пластинка? — заволновался Толик.

— Понимаешь дружище, — я хлебнул кваску, — по текущему законодательству, чтобы наши песни никто не украл, мы должны их записать на пластинку. Поэтому, ребята, денежков нам нужно очень и очень много. На микшерский пульт, на новый дом, на машину деньги нужны.

— Машина? — оживился Вадька, уплетая копченую скумбрию, — зачем нам машина?

— Чтобы ездить в соседние города на концерты, — я тоже накинулся на рыбу, — инструменты, колонки, концертные костюмы, все это нужно возить с собой. Или как ты представляешь наши первые гастроли? Думаешь, тур-менеджер предоставит нам самолет?

— А у нашего дома культуры есть машина, — вдруг огорошила меня Маша, — трофейный Opel Blitz, правда он не рабочий. Что-то там с двигателем или тормозами. Мама говорила, он уже целый месяц стоит на автобазе, на ремонте.

— Починим, я в механике тоже кое-что смыслю, — на этот раз меня огорошил Прохор, — но водитель я уже не важнецкий, — Прохор приподнял свой костыль.

— Зато я вожу вполне сносно, — вдруг выскочило из меня предательское слово, — отец научил, — быстро оправдался я.

— Отличная рыба! — похвалила мою готовку Тоня, — кстати, вчера, весь выходной мы с Наташей прибирались в твоей комнате, в Москве, и решили, что нам тоже нужно сделать двухъярусные кровати как у вас.

— Это не проблема, — пробасил наш басист Вадька, — завтра приеду и все сделаю в лучшем виде.

— Да, — вспомнила Наташа, — вчера вечером к тебе приходил какой-то мужик. Владимир, — моя подруга задумалась, — Высокий. Нет, Высоцкий. Ну, мы ему сказали, что ты переехал, дали ему пригласительный билет на нашу дискотеку, в среду, которая будет.

— Молодцы, — похвалил я подруг.

После того как произошло насыщение наших молодых организмов белками, жирами углеводами, нам захотелось пищи духовной. Я подключил свою гитару к усилителю, и мы начали перепивать свой песенный репертуар. Кстати, инструменты пришлось временно перенести на нашу новую жилплощадь, так как в ДК кто-то снова ковырялся в нашем замке. Спасибо Прохору, вовремя он шугнул вора. И кто же в доме культуры такой непонятливый, думал я.

— А теперь наш музыкальный подарок! — заголосил Санька.

Толик взял гитару и заиграл знакомый мне мотив «Солнечного лета» группы «Мираж».

— Тебе твердят из года в год, — вся банда дружно запела, — что ты не ведаешь забот, что надо давно серьезней стать!

— И! — взвизгнул Санька, — Больше никому, ты не дашь ответа, Лишь своей Наташке прокричишь! Сегодня улетишь в шестнадцатое лето! Будешь делать в нем, что захотишь! Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем!

Меня тут же все попытались сначала, задушим потом зацеловать. Что скрывать, было приятно, я даже немного прослезился.

— Санька, — спросил я Зёму, — признавайся, твое рифмоплетёное творчество?

— А чё сразу я? — обиделся он, — ну да, я сочинил. Но ведь нормально же вышло! Вадька скажи!

— Твое, твое творчество, — подтвердил Вадька, мое предположение, и приобнял Тоню, что-то ей, нашептывая на ушко.

— Ребята! — обратился я к друзьям, — минуточку внимания, я тоже приготовил вам свой подарок. Это новая песня.

Я взял у Толика гитару, немного задумался, вспоминая слова, и заиграл первые аккорды песни Виктора Цоя «Группа крови». Мне давно уже хотелось что-то исполнить из русского рока, и я решил переделать именно эту вещь. Тем более война коснулась каждую семью, почти у всех кто-то остался там, на поле боя, навсегда.

— Теплое место, но улицы ждут Отпечатков наших ног. Звездная пыль — на сапогах. Мягкое кресло, клетчатый плед, Не взведенный вовремя курок. Солнечный день — в ослепительных снах.

Припев же мне пришлось полностью переделать, так как бойцы красной армии группу крови и другие персональные данные носили в «смертном» медальоне, а на рукаве у них могла быть разве только какая-нибудь заплатка или нашивка.

— Черный «смертный» висит медальон, С группой крови сроднился он. Дай удачи в смертельном бою! За родную мою страну! Не упасть, не пропасть на войне, Не остаться в кровавой траве! Дай удачи черный кулон, Обмани смерть мой медальон!

Дальше я исполнил небольшую простенькую соло партию, за которую в «Кино» отвечал Юрий Каспарян.

— И есть чем платить, но я не хочу Победы любой ценой. Я никому не хочу ставить ногу на грудь. Я хотел бы остаться с тобой, Просто остаться с тобой, Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.

Я посмотрел на притихших своих друзей, на задумавшегося над чем-то личным Прохора и снова пропел свой собственный припев.

— Черный «смертный» висит медальон, С группой крови сроднился он. Дай удачи в смертельном бою! За родную мою страну! Не упасть, не пропасть на войне, Не остаться в кровавой траве! Дай удачи черный кулон, Обмани смерть мой медальон!

Какое-то время после песни в избе стояла тишина, а Прохор, взяв свой костыль, вышел на улицу покурить. Наташа прижалась ко мне всем телом и поцеловала в щеку своими мягкими губами.

— Не представляю, как под эту песню можно будет танцевать, — задумался Толик.

— Под «Дым над водой» танцуют же, — буркнул Вадька.

— Эх, сейчас самогонки бы накатить! — Санька хлопнул рукой по столу.

— Я тебе дам, самогонки, — нежно толкнула его Маша.

В среду Галина Сергеевна дала добро, на то чтобы мы устроил дискотеку в большом актовом зале. А для того чтобы аккуратно перенести все стулья, которые были скреплены по четыре штуки вряд в коридор, нам на помощь был выделен целый отряд физически крепких ребят из «Школы бокса» вместе с тренером.

— Ну что, не надумал тренироваться? — спросил меня он, когда мы вместе перли очередные стулья.

— Василь Петрович, — отрицательно махнул я головой, — я ведь детдомовский, мне сейчас нужно как-то быт обустроить, а для этого нужны деньги. Работать много нужно, не до бокса.

— Я понимаю, — продолжал настаивать на своем тренер, — победишь на первенстве Москвы, а там и в сборную можно попасть.

— А если мне кто-нибудь нос сломает или зуб выбьет, хорошо я буду выглядеть на сцене? — отшутился я.

Ох, и надоел мне этот Петрович, ведь специально ко мне в пару встал, стулья выносит вместе с мозгом. В конце концов, я не выдержал и крикнул.

— Василь Петрович, да поймите вы, не люблю я бить людей по лицу!

— Ага, а кто на прошлой неделе десяток дембелей отмутузил, мне много что про тебя рассказали, — погрозил он мне пальцем.

— Санька! — крикнул я другу, — отвяжись от новых ударников, поработай, давай за меня, я за квасом схожу. Вот, Василь Петрович, берите в боксеры, высокий, худой как жердь, руки с полкилометра. В его весовой категории никто до него не дотянется.

Я похлопал растерянного Зёму по плечу.

— Я тоже не люблю бить по лицу, — Санька посмотрел на тренера жалостливыми глазами, — мне еще нужно новую ударную установку простучать.

— Простучишь еще, — я подтолкнул его к бесконечным рядам деревянных стульев, — у тебя вся жизнь впереди.

Я быстро ретировался, забежал в нашу репетиционную комнату и захватил металлический луженый бидон. И нехотя вспугнул целовавшуюся влюбленную парочку в лице Толика и Иринки.

— Мы тут над аранжировками работаем, — смущенно оправдался передо мной раскрасневшийся друг.

— Я понял, — хохотнул я, — на двери специальный шпингалет имеется, для спокойной работы над аранжировками.

Я вылетел на свежий воздух, лето, это мое самое любимое время года. Солнце, редкие облака, как заблудившиеся барашки разбежались по синему небу. Красота. Я неспешно прошелся по украшенной клумбами с цветами территории дома культуры. И постучался в ларек «Соки воды».

— Баба Тося, литра три будь добра налей исстрадавшемуся от жажды путнику, — подмигнул я уже знакомой старушке.

— Тебе пиво еще рано пивать, — заворчала бабуля, позабывшая, что алкоголь я не употребляю.

— Ну, тогда налейте кваса, — я посмотрел по сторонам.

На улице максимум человек пять идут, бредут по своим делам. Во что значит поголовная занятость на фабриках, заводах и стройках социализма.

— Ходют и ходют, — старушка подала мне бидон с квасом, — ты шалопай, когда на работу устроишься? Привлекут за тунеядство, будешь знать.

— Я баб Тось, заявление написал в горисполком, что желаю работать в киоске «Соки воды», что напротив ДК Строителей, иначе несправедливо получается. Почетная пенсионерка до сих пор еще не на почетной пенсии, надрывается на работе из последних сил.

— У, лешак! — бабуля захлопнула свое окошко, и притаилась так, как будто в киоске и не было никого.

Нравится мне в СССР, куда не придешь везде любовно обгавкают, подумал я и зашагал на репетицию. Вдруг со скамейки вскочил и быстрым шагом приблизился ко мне низенький белобрысый парень лет тридцати.

— Молодой человек остановитесь, — настоятельно потребовал он.

— Я не курю, — отмахнулся я, и продолжил движение.

— Остановитесь молодой человек! — белобрысый вновь нагнал меня.

— Время нет, дядя, обеденный перерыв заканчивается, — я все же остановился и посмотрел на этого клоуна, который был одет в серый демисезонный плащ, не смотря на теплую погоду.

Дать ему в морду или сам отвяжется, подумал я.

— Я вас попрошу задержаться! — плюгавый мужичек достал из кармана красную книжечку и сунул мне ее внос.

— Че офонарел! — я шлепнул по этой книжечке рукой, и она улетела на метра четыре куда-то в кусты.

— Стоять! — завизжал коротышка, — я сотрудник КГБ, — уже тише прошипел он.

— А я работник сцены дома культуры Строителей, — я хлопнул мужичка по плечу, — желаю здравствовать. И кстати, я на удивление законопослушный гражданин Советского союза, даже по газонам ни разу в жизни не ходил, и за нарушение правил дорожной безопасности тоже можете быть спокойны.

— У меня к вам серьезный разговор, — озираясь по сторонам, не отступал шпион недоделанный.

— А для серьезного разговора существует официальная повестка, — я еще раз улыбнулся и двинулся на репетицию.

Хотя нужно признать, мне впервые стало не весело. С другой стороны эта шизоидная организация ничего не сможет мне предъявить, да и Берия, враг народа, давно уже сгнил. Но все же при большом желании крови они мне могут много попортить. И когда я уже заходил в двери ДК, на моей груди резко нагрелся амулет от тьмы, словно медицинский горчичник, который забыли вовремя снять. Я резко приподнял шнурок с медальоном и с минуту постарался не шевелиться. Потом медальон так же внезапно остыл. Неужели эти слуги Чернобога, каким-то неведомым образом закинули свои удочки через органы госбезопасности, подумал я. Но потом махнул рукой, чему быть того не миновать.