Туманная река 2

Глава 34

В воскресенье все москвичи получили увольнительные до утра домой. В понедельник сборная должна была лететь на сборы в Крым, в Алушту, в спортивный комплекс «Спартак». А я мучился от того, что ничего не мог передать своей любимой и друзьям. Вообще на этой загородной базе я морально устал. Если бы не ежедневные тренировки, то, наверное, повредился бы от безделья рассудком.

Но сегодня я встал пораньше, сделал пробежку и принял холодный душ. Потом написал записку Наташке. Оставалось только решить кто её по назначению доставит. Желательно чтобы он был не робкого десятка, а таких в сборной не много. И один из них Корней. Я прошел по мягкому ковру, который закрывал лишь самую середину коридора, и постучал в пятый номер. Дверь была не заперта.

— Че стучишь? — недовольно бросил мне Корнеев, который собирал свою сумку, — а это ты, мучитель.

— Юра, сам понимаешь, — примирительно начала я, — ты технически очень сильно отстаешь от партнеров, вот я усиленно с тобой и работаю, чтоб ты рос над собой.

— Ладно не в обиде! — Корнеев застегнул сумку, — чего хочешь то?

— Передай письмо на Большой Каретный переулок пятнадцать, — я протянул сложенный лист бумаги, — первая квартира, Марковой Наталье.

Корней задумался, ведь вся команда была в курсе, что у меня трения по идеологическим вопросам с КГБ.

— Пох…, - резко сказал он, — что хоть там?

— Так мелочь всякая, — я пожал плечами, — явки, пороли, шифры, закладки наркотиков, и еще чертежи водородной бомбы.

Корней весело поржал, но заветное письмо сунул поглубже в сумку. Я же пожал ему руку. На самом деле письмо было очень короткое: «У меня все хорошо, уехал на сбор в Алушту. Ждите телеграмму, сниму там для вас комнату. Приезжайте все вместе. Всех обнимаю, тебя — люблю, целую». Я решил, раз ребят в ДК Строителей отправили в неоплачиваемый отпуск, зачем зря пропадать чудесным летним дням. Три недели на море в Алуште — это же просто сказка.

В спортивный комплекс на берегу Черного моря, с красивым видом на горы, и в пяти минутах ходьбы до моря, кроме нас баскетболистов привезли еще кучу всякого спортивного народа. И боксеров, и борцов, и легкоатлетов, и гимнастов, и штангистов, и даже команду по велоспорту. И так как комплекс был рассчитан всего на двести человек, пришлось всем, как следует потесниться. Для нас, баскетболистов, условия можно было признать замечательными. Так как баскетбольный зал полностью оказался в нашем распоряжении. Не знаю, по какой причине, но на предстоящих Олимпийских играх отсутствовали следующие дисциплины: гандбол мужской и женский, волейбол мужской и женский, а также женский баскетбол.

В понедельник по приезде мы всем тренерским штабом засели за составление плана предстоящих тренировочных работ.

— Ну что скажете? — Суренович выложил на стол распорядок дня.

— Беготня, кроссы — это хорошо, — заметил я, — особенно для легкоатлетов.

— А что ты предлагаешь? — нервно спросил меня Алексеев, которого я по всей видимости начинал выбешивать.

— Предлагаю кроссы вычеркнуть, — я тоже достал свою записную книжку, — первое, утренние занятие, всех посадим на велосипеды. Здесь недалеко хорошая дорога в горку, пусть сделают по двадцать рывков вверх. Нам вообще нужно приучать баскетболистов отрабатывать короткие промежутки времени в высоком темпе, и восстанавливаться во время пауз. Далее едем на море и тоже самое в воде, ребята должны проплывать пятнадцать секунд в высоком темпе, дальше пятнадцать секунд отдых. И так двадцать раз.

— Что это за ерунду ты предлагаешь? — тренер столичных армейцев смотрел на меня волком.

— Я предлагаю разгрузить позвоночник баскетболистам, они большие ребята нагрузка и без беготни на него велика, — ответил я, — дальше, прием пищи, побольше белка, креветок, клетчатки, это перловка, фасоль, обязательно зелень и фрукты.

— Ты что хочешь, чтобы они мышечной массы нарастили? — удивился Спандарян.

— Обязательно, — удовлетворительно кивнул я, — честно говоря, все наши сборники слишком худые для современного баскетбола. Нужно чтоб они были накаченными, все как один — Шварценеггеры.

— Какие негры? — не понял меня Алексеев.

— Вот такие негры, — я примерно на себе руками показал размер требуемых бицепсов, — потом игровая тренировка, отработка тактических приемов конкретных эпизодов игры. Расстановка в защите и нападении. Заслон с разменом и открыванием, двойной заслон, изоляция, вывод на ударную позицию снайперов, прессинг, выход из-под прессинга, наконец атака с использованием аллей-упа.

— А ты откуда это все знаешь? — спросили меня хором главный и второй тренер сборной.

И тут Остапа понесло, подумал я, решая, что соврать.

— Во-первых любовь к баскетболу мне заложил, мой детский тренер, — я с надеждой посмотрела на молчавшего всю дорогу Конева, — а во-вторых, я с крыши упал, и ввиду перенесенного стресса, сами лезут в голову периодически всякие полезные знания.

Так себе конечно, легенда, но не рассказывать же им, что я пять лет проработал фотографом в спортивном издании, где печатались разборы игр лучших команд НБА.

— Хорошо, — махнул рукой Спандарян, — показывай свои тактические уловки, — он достал металлическую доску с нарисованным на ней баскетбольным полем, где отдельные магнитики изображали игроков.

Часа три мы просидели и так и этак двигая фишки, несколько раз главные специалисты Советского баскетболу выбегали покурить, несколько раз выгоняли меня прочь, чтобы пошептаться и принять окончательное решение. В конце концов Степан Суренович вытащил из-под кровати свою сумку, пару секунд там пошуровал и вынул на свет божий бутылку «Хвачкары». Посмотрел вопросительно на нас, мы с Коневым отрицательно помотали головами. Он в завязке, я не пью. Тогда Спандарян разлил по чуть-чуть себе и Алексееву.

— То, что ты предлагаешь, это же совсем другая игра, — главный тренер сказал мне, — но я чувствую, что придет время и так будут играть все. Но сначала, чтобы побеждать, так будем играть мы.

— Суренович, — не унимался второй тренер, — ты же должен понимать для такой игры нужны игроки универсалы! Каждый должен на хорошем уровне и бросать мяч, и вести его.

— Вот для этого мы должны сделать все от нас зависящее, — главный тренер выпил темно-рубиновый напиток, — и тогда мы всех в плитку закатаем!

— Не в плитку, а в асфальт, — поправил его Алексеев и тоже опрокинул в себя любимое вино Сталина.

*****

Для Юрия Корнеева, который провел за свою насыщенную спортивную жизнь множество различных сборов, этот тренировочный лагерь отличался в корне. В принципе, как и для всех его баскетбольных товарищей. Необычным было все, во-первых велосипед, который периодически ассистент главного тренера Крутов называл велотренажёром. Затем усиленная работа над бросковой техникой со средних и дальних дистанций. В-третьих, штанга. Даже борцы вольного стиля меньше работали с железом, чем они. И зачем тренеры пытались сделать из нас, баскетболистов, каких-то качков, было непонятно. Однако такова игроцкая судьба, наставники там что-то такое для себя насочиняют, а ты знай впахивай и вопросов лишних не задавай.

Вот и сейчас перед самым отбоем шла индивидуальная тренировка в зале над бросками с отклонением. Юрию так и хотелось зарядить в табло молодому да раннему ассистенту главного тренера, Богдану Крутову. Потому что тот достал его до самых печенок.

— Никуда не годится твой бросок! — выпалил Крутов.

Он вновь взял мяч в свои руки, прошел с ним несколько метров и в высоком прыжке отправил его в кольцо. Как назло броски этого непонятного паренька летели в цель, как намагниченные. А выстрели самого Корнеева, залетали лишь по большим праздникам.

— Добавь траектории, доработай кистью! — говорил раздраженно ассистент, — в конце концов, почувствуй мяч!

— Даже если я начну попадать каждый второй бросок, — оправдывался Корнеев, — то в реальной игре, я так рисковать не буду.

— Пойми, Юрий — упорствовал Крутов, — если соперник просчитает, что ты плохой снайпер, то опекающий тебя игрок не будет ходить за тобой в поле. Он будет ждать тебя в краске, и страховать своих партнеров.

— Хочешь сказать, что я на паркете буду как обуза? — не выдержал Корней и залепил мячом в щит, от которого тот юркнул в корзину.

— Гениально! — обрадовался ассистент, — если не можешь бросать с отклонением, бей от щита.

Юрий попробовал исполнить такой бросок в проходе, и у него получилось. Оказалось, что для него с пяти метров от щита забивать так же просто, как и из-под кольца. Причем траектория выходила такая, что накрыть ее было просто не возможно.

— Будем тебя наигрывать в первой пятерке, — смахнул пот с лица Крутов, — всё, я спать. Самостоятельно по пятьдесят попыток слева и справа, и тоже отбой.

*****

Для поиска временной жилплощади для своих находящихся в неоплачиваемом отпуске друзей, я смог выбраться в Алушту лишь в четверг. Пяти и четырехзвездочные отели по системе все включено я отмел сразу, по той простой причине, что они здесь еще не скоро появятся. Поэтому я аккуратно вел велосипед по кривым улочкам курортного города в сторону частного сектора. Мое внимание зацепилось за небольшую очередь около железной бочки, в которой обычно продают квас. Здесь же торговали сухим виноградным вином.

— Почем сок мамаша? — спросил я из спортивного интереса дородную тетку продавца.

— Кружка ноль пять по четыре с половиной рубля, папаша, — ответила она, произнеся последнее слово по слогам, — либо проезжай мимо, либо покупай, либо не мешай работать.

— Я смотрю у вас тут мужики, сухой закон в действии, — весело обратился я к очереди.

— Че это вдруг? — совсем невесело ответил мне один болезненного вида мужик.

— Ну как же, пьете исключительно сухое, — на мою шутку, несколько человек улыбнулось, — не знаете, сдает ли кто комнаты для отдыхающих?

— Давно уже все сдадено, — хохотнула продавщица сухого вина.

— Ехай прямо, — ответил тот же мужик, — последний двор в частном секторе, спроси Мироныча. Вроде у него кто-то не приехал.

Я тут же надавил на педали и полетел в заданном направлении. Что такое спрос на комнаты в разгар летнего отпускного сезона, я знал еще по той жизни. Не думаю, что в этом мире что-то было иначе. И лишь на секунду притормозил около забавной архитектурной диковинки. Меня заинтересовала бетонная арка на шести колоннах, на которой большими буквами шутники написали, что граждане СССР имеют право на отдых. В чем был юмор? В том, что большинство колхозников еще сейчас получают часть оплаты в трудоднях, за которые даже билет на автобус купить не возможно. Так что граждане право на отдых то имеют, но не каждый имеет возможность, думал я, катясь по брусчатке.

Вообще все дороги в Алуште были покрыты брусчатым камнем, кроме одной, той, которая вела на Симферополь. Покрашенные белой штукатуркой домики местных жителей, учитывая непростой ландшафт местности, громоздились один над другим. Я быстро пролетел весь частный сектор, не особо присматриваясь к однотипной архитектуре, и затормозил около калитки последнего дворика. Постучавшись для приличия в ворота, я зашел внутрь и поставил свой велосипед в пределах хозяйской ограды. А то нехорошие люди приделают моему велику «ноги», точнее колеса, и ищи свищи потом ветра в поле.

— Доброго дня, — я поздоровался с главой семейства, которое судя по полотенцам, направлялась на пляж, — где я могу найти Мироныча?

— Вон там, в углу маленькая кладовочка, — показал рукой полный мужчина, одетый в белую майку и черные широкие брюки, которые держались на тонких подтяжках, — вчера, спать ложился именно туда.

В принципе ничего удивительного, на лето, ради дополнительной прибыли хозяева таких дворов, сдавая каждый свободный угол гражданам отдыхающим, сами порой переселялись в маленькие хозяйственные помещения. Я прошел вдоль абрикосовых деревьев, по тропе выложенной большими камнями, и постучался в кладовку, где, скорее всего, хранились хозяйственные инструменты.

— Ну чего еще? — из-за двери вышел, опираясь на палочку, маленький сухенький мужик с всклокоченными волосами.

Судя по долетевшему до меня перегару, прошлый вечер для хозяина частного отеля выдался либо сложным, либо веселым. А чего, в самом деле, он рыжий? Все вокруг ежедневно сухим вином разгоняются, а он тут пашет, как раб на галерах. Никаких нервов не хватит смотреть на эти безобразия.

— По Алуште слух прошел, — сказал я, — что сдаете вы комнату для хороших людей.

— Для хороших? — оценивающе посмотрел на меня Мироныч, — сдаю. Десть рублей с человека в день. Дети до девяти лет бесплатно.

— А для очень хороших сколько? — я сразу прикинул, пять человек, Наташка, Тоня, Санька, Толик и Вадька, это же будет пятьдесят рублей в день.

То есть за две недели мы должны будем выложить семьсот рубликов за проживание без завтраков, обедов и ужинов!

— С очень хороших людей? — задумался на мгновение Мироныч, — тоже десять рублей. Мне ведь ничего для себя не надо! Детей нужно поднимать, они у меня в Киеве в техникуме учатся.

— У нас же в СССР образование бесплатное? — удивился я.

— Это если в общежитие жить на стипендию, — кисло скривился хозяин отеля, — а если квартиру снимать? То-то и оно.

Так переговариваясь за жизнь, мы прошли в номера. Точнее в последний не сданный угол, который находился на чердаке хозяйского дома. А вход в него был по небольшой ступенчатой лестнице с внутреннего дворика.

— Хоромы! — похвастался Мироныч чердаком, — сам бы здесь жил.

— А где же они спать будут? — я посмотрел на временную пыльную жилплощадь с одним столом и парой стульев.

— Жене, Нинке скажу, — просто ответил мужик, — она матрасы с бельем принесёт. А сколько человек хороших планируется заселиться?

— Пять, — я внимательно посмотрел на крышу, что-то не вызвала она доверие.

— Не волновайся, не протекает, — Мироныч что-то посчитал в уме, — пятьсот рублей задаток, — улыбнулся он.

Спрос рождает предложение, подумал я, когда отдыхающих много, а мест для отдыха мало, то особенно не поторгуешься. И скрепя сердце, я вытащил последние свои деньги, все пятьсот рублей.

— К понедельнику, приведите номер в мансарде в товарный вид, — я протянул купюры мужику, — я тут недалеко в спортивном комплексе «Спартак» команду тренирую, поэтому советую отнестись к уборке со всей серьезностью.