Тролли и легенды

Скрытое зло Патрик МакСпейр

Элигия, моя прекрасная возлюбленная... Без тебя мое существование теряет всякий смысл. Сколько тебе пришлось выстрадать, прежде чем ты наконец обрела покой вечных снегов. Будь проклято это тупое, извращенное, кровожадное чудовище. Я представляю себе твои ужасные муки, его жестокую улыбку, его мерзкую радость, когда огонь пожирал тебя. Огонь... любимое оружие этого ненавистного отродья. Мы с тобой знали, чем рискуем. Но наши предосторожности ничего не дали. Он изловил тебя во время моей короткой отлучки. Это отучит меня заботиться о других. Я хотел, чтобы местные относились к нам еще лучше. Да и ты сама подтолкнула меня пойти и очистить зараженный источник, который вызвал эпидемию в деревне. Что может быть лучше, чем вписаться в окружение, используя свои мистические таланты целителя? За исключением того, что этот глупый поступок не дал мне вмешаться, когда ты так во мне нуждалась. Знал ли демон о моем отсутствии, когда заставлял своих рабов окружить нашу хижину? Или мне следует винить злой случай? Пока я не знаю. Только пока, моя любовь, моя милая. Потому что я поймаю его, обещаю тебе. И прежде чем уничтожить, я заставлю его заговорить. И кричать так же, как кричала ты в своем отчаянии. Как только я выберусь отсюда...

Я не понимаю, где я нахожусь или как я здесь оказался. Я не различаю ничего, кроме клочьев белой мглы насколько видит глаз: передо мной, позади меня, по сторонам. У меня чувство, будто я иду по облакам, а земля под моими подошвами бесплотна. Я направляюсь прямо к существу, которое сидит, скрестив ноги, и с любопытством наблюдает за моим приближением. Я бросаю на него быстрый взгляд. Мне не привыкать. Когда-то я был искусным охотником, пока наши земли не поддались скрытому злу, втянувшему наш народ в беспощадную борьбу. Увы, пусть даже мне довелось убить многих из этих коварных монстров, доблестной битвы оказалось недостаточно. Недостаточно перед лицом врага, способного принять убаюкивающий настороженность облик человека. В течении нескольких лет демоны и их приспешники уничтожили наш клан. Поначалу мы не понимали. Мы думали, что противостоим завоевателям, жаждущим новых территорий. Как же мы ошибались! Они ненавидели нас за одно то, кем мы были — что бы мы ни делали, какие бы ни предлагали перемирия. В глазах демонов не было места ни совместному владению, ни примирению. Они хотели завладеть всей нашей землей. И они забрали ее. Мы с тобой, как единственные выжившие, обречены были бежать из страны в страну, из королевства в королевство. Ты первой поняла это, Элигия, и вскоре путь скитаний стал нашим последним прибежищем. Но что толку тонуть в этих воспоминаниях? О да, конечно, я знаю... Потому что в каждом из них вижу тебя, потому что они поддерживают в моем разбитом сердце подобие жизни. Поговорим после, моя прекрасная любимая. Я должен потрудиться над местью за тебя.

Существо не двигается с места и не сводит с меня взгляда. Несмотря на совершенно уродливое лицо и длинные волосы, покрывающие его тело, я не чувствую в нем ненависти. Хоть он с виду ехиден и не слишком дружелюбен, однако он не из демонов. Что не избавляет меня от определенного недоверия к нему.

— Меня зовут Рольф, — говорю я, старательно демонстрируя ему свои безоружные руки.

— А меня — Тир. Тебя интересует, где ты находишься, верно?

— И действительно. Ты можешь мне что-нибудь рассказать об этом странном месте, Тир?

— Ты блуждаешь в Лимбе, пришелец.

Лимб? Меня подстрелили и убили, когда я выслеживал демона, а я этого и не заметил? Нет. Я отказываюсь признавать эту мысль. Я хочу жить, чтобы отомстить за тебя, Элигия. Мне нужно узнать все наверняка, расспросить существо, не вспугнув его.

— В некотором роде — в стране мертвых?

— Вот еще! — отвечает, смеясь, Тир. — Разве я похож на покойника? Я тут живу и мне нравится, даже если в этих вечных туманах частенько скучаю. Лимб — это промежуточный мир, где встречаются заколдованные смертные из твоего и моего рода, а также посланцы богов и дьяволов. Здесь нет ни начала, ни конца, ни входа, ни выхода, ни прошлого, ни будущего. Только противоборствующие магии Фомори и Туата Де Дананн.

— Демоны и боги древней кельтской религии? Я порой слышал рассказы насчет них...

— Что касается меня, то проведя здесь столько времени, я знаю и все их уловки, и секреты их бесконечной войны, которая выгнала нас из мира смертных. Лимб — это несравненный наблюдательный пункт. К счастью... Без него — что бы я делал?

— А кстати... Ты не заметил группы людей, проходившей впереди меня? Их предводитель — демон, спрятанный в обличьи человека. Я выслеживал его, когда меня накрыл густой туман.

— Почему ты его ищешь?

— Потому что сегодня утром он заживо сжег мою подругу. Я обнаружил ее обугленное тело, когда вернулся из соседней деревни. Ее убийца и его слуги возвращались в свое логово. Я пустился в погоню, когда тропинка исчезла из виду. Если ты их видел поблизости, не пытайся их защищать. Они не заслуживают никакой жалости.

— Мне нет дела ни до смертных, ни до демонов, пришелец. Разве что они меня забавляют или отвлекают. Что касается тебя, то тебе следовало бы действовать решительно. Если твои враги скрываются в тумане, ты должен найти их быстро. Потому что, я полагаю, ты здесь надолго не задержишься. Если только я не открою второй портал и не затащу тебя снова сюда, если ты окажешься занятным.

— Откуда тебе знать, сколько времени я здесь пробуду?

— Ты попал под действие могучего заклинания, которое направлялось не на тебя. Смотри, под нами. Нет, не туда! Правее...

Я прослеживаю глазами направление вдоль указательного пальца Тира. В трех метрах подо мной молодой темноволосый мужчина привлекательной внешности переговаривается с... деревом? Увлекшись разговором, он и не подозревает, что за ним шпионят две пары глаз. Неважно... Он один из тех, кто терзал мою любимую Элигию. Зачем мне на него указывают?

— Это вон того парня, ты говоришь, заклинали? Какое отношение он имеет к тому, что происходит со мной? И с кем он спорит?

— Не обращай внимания на Эрка — клоуна, который только что превратился в дерево. Он хвастун, который считает, что стоит двух таких, как я. Лжет, конечно!

— К делу!

— Я к этому веду! Сосредоточься на задиристом молокососе... Чувствуешь исходящую от него ауру?

— Да. Кто он?

— Это Наследник, потомок магов, созданных богом Лугом для борьбы с силами тьмы. Он собирался похитить у Луга еще одну юную Наследницу, для того-то Гермес Трисмегист и применил камуфлирующее заклятие.

— Никогда не слышал ни о Наследниках, ни о Супер-заклинателях. И уж тем более об этом Гермесе...

— Как я рад за тебя, пришелец. Гермес — фоморский сановник, один из самых агрессивных, просто поверь мне.

— Я верю тебе. Тем не менее, мне плевать на эти истории, а ты так ничего и не объяснил...

— Я как раз объясняю! Луг и его союзник Мерлин-Чародей сейчас пытаются разрушить чары Гермеса. Они не оставляют попыток найти Наследницу, чьи силы они собираются использовать. Тебя привели сюда токи противоборствующих мистических сил. Возможно, потому, что ты пробирался недалеко от зоны обитания девушки.

— Мы с подругой три месяца назад обосновались в графстве Бургос. Молодая девушка, про которую ты говорил, — она там и живет?

— Бесполезно мне называть места, где живут смертные. Если смотреть из Лимба, все местности выглядят одинаково, и можно наблюдать за любым из них...

Голос этого говорливого существа вдруг затухает в моих ушах. Перед глазами снова сгущается туман. Голова кружится, как раньше, во время погони за демоном. Вернусь ли я сейчас на землю и найду ли его там? Элигия, любовь моя... Я плачу, представляя твою нежную плоть, пожираемую пламенем. Как долго выстрадала ты, одна, в окружении этих чудовищ! Мне жаль, что я не смог спасти тебя. Прости, прости, прости...

Тир был прав. Колдовство, вознесшее меня, продержалось недолго. Тем не менее я потерял несколько часов, и скоро наступит ночь. И я узнаю этот замок, возвышающийся в полумраке. Он принадлежит Родриго Лёрду, графу Бургоса, члену могущественной семьи Трастамаре. По словам жителей деревни, это мужчина жестокий и развращенный. И, возможно, заключивший договор с демоном, прикинувшимся человеком, ведь именно под его крышей скрывается палач Элигии.

Проникнуть в эту крепость будет непросто. Все же я не сдамся. Твой убийца умрет мучительно, моя возлюбленная. Я клянусь в этом. А вот и заходящий внутрь патруль. Они меня не замечают за кустами. Сейчас я дождусь, пока последний из всадников проедет в пределах досягаемости, бесшумно вышибу его из седла и займу его место. В наступающей темноте никто не встревожится.

Но... кто эти солдаты, вырывающиеся из-под прикрытия деревьев? Ночной штурм! Они атакуют замок, воспользовавшись опущенным разводным мостом^[35]. И эти громовые раскаты... удары бомбарды. Вот идеальная возможность выкурить демона из его убежища! Пушечное ядро разрушило одну из боковин западной башни. Превосходно. Я иду, демон, я иду. Я сумею замаскироваться не хуже тебя. В любом случае, и нападающие, и защитники будут слишком заняты, чтобы выделять одного из многих. Хотя... не все, как выясняется. Этот пылкий молодой красавчик решил перегородить мне вход в брешь. Идиот. Ему бы лучше разбираться с теми, кто успел вторгнуться в его замок. Без шансов, парень. Я уже бывал в драках, когда ты сосал свою кормилицу, и твоими предсказуемыми уколами меня не удивить. Вот так. Уклонение, удар снизу вверх и все. Может считать себя счастливчиком, если отделается сломанной ключицей и доставшимся мне клинком.

Право слово, стреляют повсюду! Сколько бомбард привезли нападавшие? Двор замка кишит незваными гостями. Их больше, чем я думал. Откуда они взялись? Связаны ли они с диким зверем, который обманывает своих сородичей, принимая облик человека? А... вот и второй, который заметил меня. И он не из защитников. Это хорошо. Мне нужно выяснить, имеют ли отношение эти воины к демону. Этот доставит мне больше проблем, чем пацан. Кинжал и меч вперед, парирование скрещенным оружием... Ветеран. Неважно. Даже с одним клинком я его сделаю. Ух ты... Его удар справа едва не задел мое бедро. Спасибо, что предупредил, солдат. Теперь я знаю твой заученный прием, который ты пускаешь в ход первым. Я слышу вокруг себя сколько выстрелов, столько же и криков боли. Утром на этих булыжниках будет много трупов. Пускай. Пусть они улаживают свои ссоры без меня, если меня это не касается. У меня есть дела поважнее, чем драться с незнакомцами. Кинжал ветерана кувыркается в воздухе от удара моей ноги. Теперь мне остается только воспользоваться открывшейся возможностью. Прости, приятель, тебе следовало распознать мой выпад.

Пронзенной руки оказывается достаточно, чтобы обезоружить его... и, судя по всему, утихомирить. Хорошо. Теперь мне остается только схватить его за воротник и оттащить в эту нишу, на время спрятав от всех. Требуется дать ему понять, что я тороплюсь и не буду шитить. Выражение моего лица и острое лезвие, прижатое к горлу, должны сделать свое дело.

— Я ничего не имею против тебя, и мне нужна информация. Вот две причины, по которым я решил тебя пощадить. Но имей в виду: если не пойдешь навстречу, я с радостью тебя прикончу.

— Я... я простой солдат! Что ты от меня хочешь? — заикаясь, произносит он, глядя на приковывающее его к месту железо.

— От кого ваш главный получает приказы?

— От королевы Маргариты Австрийской лично!

— Жены Филиппа III?

— Да. Теперь ты знаешь, против кого пошел, невежа! Освободи меня и...

— Тут я требую! За кем она охотится?

— Она хочет покончить с графом Бургоса, марионеткой герцога Лермы.

— Кто такой Лерма?

— Любимый министр короля.

— Если он любимый министр короля, почему королева нападает на его друзей?

— Герцог и граф — символы коррупции, которая разъедает нашу прекрасную монархию. Королева убедила короля Филиппа...

— И это все, солдат?

— Это все.

— Тогда иди и позаботься о своей руке.

Он уходит, втягивая голову в плечи. И правильно делает, этот ублюдок. Мне остается только последовать его примеру. В моих ушах стоит свист пуль. Это нападение не имеет ничего общего с монстром, за которым я гонюсь. А бомбарды не прекращают изрыгать поток железа и огня. Пробита еще одна стена. Если бы я не бросился на землю, огреб бы изрядную порцию обломков. Та девушка внутри, за раздробленной стеной... Я чувствую ауру, похожую на ту, что исходила от юноши в Лимбе. Она и есть та самая Наследница, о которой говорил Тир. Вот, значит, где она обитает. Она меня не видит. Она слишком занята тем, что тащит своего дружка, которого скосило взрывом, в безопасное место. Я понимаю, отчего: неподалеку хранятся бочки с порохом. Может взлететь на воздух все крыло замка. Я чувствую безмерное горе этого подростка. Дружок мертв, без сомнения. А она любила его. Она потеряла свою любовь. Как я потерял свою. Но что, если я ошибаюсь? Что, если вполне ожидаемый пожар на складе уничтожит все здание, а не только одно крыло?

Убираться как можно быстрее... Я бросаю Наследницу на произвол судьбы, хоть бы она происходила от магов, сражающихся с силами зла, как это чаще всего бывало со мной. Я хочу жить, но не из желания влачить это мрачное существование, а чтобы отомстить за тебя, моя милая Элигия. Должен ли я умолять Тира забрать меня из этого места до всеобщего взрыва? Он утверждал, что может вернуть меня в Лимб. Я бы вернулся сразу после катастрофы, чтобы узнать, выжил ли демон. И если бы он выжил, я бы медленно убил его.

Нет. Больше никаких колебаний. Я собираюсь испытать судьбу до конца. По соседству с местом, где горюет девушка, я замечаю логово своего врага. Именно за этими дверями кривится в ухмылке скрытое зло.

Они не увидели меня. Мои глаза быстро привыкают к этому зловещему мраку. Демон здесь, глубоко в своем логове. С тремя окружающими его солдатами. Но их будет недостаточно. Он больше не торжествует, в его глазах не горит ненависть. Его лицо искажает страх перед смертью. Но горло ему перережет не какой-нибудь наемник, посланный королевой. Это я отомщу ему за тебя, Элигия. Он заплатит за твои мучения. Вот и все. Они заметили меня. Солдаты изготовились. Они принимают меня за одного из захватчиков, они знают, что я не защитник замка. Они попытаются окружить меня. У них нет огнестрельного оружия. Отлично. Сначала я обезврежу того, который с пикой. Потом я...

Что это был за жуткий грохот?.. Как я и боялся, взорвались бочки с порохом. Меня смело на землю. Мне... мне больно. Моя спина, ноги... они как испеклись. Пожар. Одна из боковых стен логова обрушилась. Огонь со склада рядом перекидывается на все деревянное. Он разрастается с каждой секундой, преграждая путь к дверям. А другого выхода из этой комнаты нет. Больно... Больно... Я больше не могу сосредоточиться. Выжил только один из солдат. Он встает на ноги. И демон тоже, поднимается по лестнице. Тщетная надежда. Пламя все время взбегает выше, чем он. И все же для успокоения совести я останавливаю его броском кинжала. Нетрудно, даже раненному. Я был лучшим метателем в своем клане. Пригвожденный за запястье к перилам, он ждет, пока мы доберемся до него, огонь и я. Солдат крепок. Капающая со лба кровь наполовину ослепляет его. Только наполовину. Я замечаю, что он напуган моим видом. К счастью для меня, потому что паникующий воин совершает ошибки. Его ошибка заключалась в том, что он небрежно провел финт низкой атаки. Он заспешил и хотел закончить побыстрее. Но завершил наш поединок я, пронзив его горло закрученным выпадом. Смерть за смерть. Эти трое были частью отряда, сопровождавшего демона сегодня утром, я узнал их. Этот черный дым душит меня. Мне больно, Элигия. И все же я испытываю лишь малую часть твоих страданий. Какой ужас! Как можно причинять подобные мучения живому существу? Какому чудовищу доставляет удовольствие смотреть, как страдает невинная? Сейчас я спрошу тебя, демон, глядя тебе в глаза. Вперед... нужно двигаться. Огонь уже почти добрался до лестницы. Я должен подняться туда, пока есть возможность.

Разглядев меня, он прекращает попытки вытащить кинжал, застрявший в перилах. У него бы все равно не вышло. Ему пришлось бы разодрать предплечье. А палачи, которым доставляет удовольствие мучить других, часто слабодушны, как я знаю из опыта. У этого не хватило духу изувечить себя. Я не удивлен. Его судьба решена. И снова я читаю ненависть, смешанную со страхом, в его гримасе. Но он меня не признал.

— Назад, приспешник Сатаны! —кричит он. — Демонесса вызвала тебя перед смертью, да? Да проклянет тебя Король-Христос! Да истребит тебя его светом!

— Это ты проклят за невинную кровь, которую пролил! Та, кого ты оскорбляешь, была моей спутницей. Кто известил тебя о нашем существовании? И почему ты пытал ее именно сегодня? Ты знал, что меня нет дома?

— А, так ты был ее самцом! Ты выступаешь не пряча лица после того, как осквернил образ человека, созданного Богом! И ты смеешь угрожать моей душе, ужасное, уродливое демоническое чудовище? Я — прелат и борец со злом, где бы оно ни скрывалось!

Само собой разумеется. Огонь и боль лишили меня способности сохранять человеческое лицо и тело, подобное его собственному. Я кажусь ему отвратительным, тщедушным и болезненным, таким, какими нас видели люди с поры пришествия распятого демона. До того мы были прекрасны в глазах тех, кто поклонялся нам как сильным, мирным гигантам. Нет. Не всегда мирным, я это признаю. Но наш клан и я сам никогда не вмешивались в дела людей. Мы жили уединенно в огромном лесу и с благожелательностью принимали дары наших почитателей. Пока приспешники демона не стали преследовать нас, пока его учение не отучило людей верить в нас. Теперь это уже не имеет значения. Элигия мертва. И я пристально смотрю на ее убийцу.

— Почему именно сегодня? Отвечай!

— Потому что мы должны были отвлечь внимание от растущих обвинений в коррупции, пока не вмешалась королева! Проведение священной кампании против еретиков по душе и монархам, и нищим! Ба... Какой смысл обсуждать политику с отродьем Сатаны? Иди гореть в аду!

— Ты изжаришься первым, демон. Почему именно нас? Мы старались быть как можно более незаметными.

— А ты как полагал? Крестьяне болтливы. Я уже несколько недель только и слышу, что о ваших безбожных «чудесах» с целительством. Колдунам и язычникам место на костре! Лишь Бог творит чудеса, лишь Бог решает судьбу своей паствы! Сегодня или завтра вас все равно постиг бы Божий гнев! Добро победит зло!

— Как можешь ты притворяться человеком добра, совершая подобные злодеяния? Я уже видел, как людей сжигали на костре, демон. Я видел, как твои братья-убийцы ликуют, глядя на то, как мученики корчатся в пламени. Нет-нет, ты не от добра. Ты наслаждался злом, прикрываясь красивыми словами. Теперь все кончено. Теперь моя очередь наполнить уши твоими воплями.

Я переступаю через него, чувствуя, как пламя опаляет волосы на моих икрах. Огонь настигает нас. Я приютился на вершине того, что люди называют кафедрой. Внизу темнеет от жара большой железный крест, царящий над алтарем. Этот символ, лелеемый демоном, исчезнет вместе с ним. Я усаживаюсь и стараюсь сохранять спокойствие. Я жду. Жду недолго. Он извивается и стонет, когда пламя охватывает его ноги. Надеюсь, ты сможешь увидеть его, Элигия, из своей обители вечных снегов. Если так, насыться его смертью. От боли он наконец решился разорвать предплечье. Он освободился, но теперь он не более чем живой факел, спускающийся по лестнице. Ты отомщена, любовь моя. И я скоро присоединюсь к тебе, потому что ад приближается ко мне.

Тем лучше, потому что прошлое ускользает от меня навсегда. Я ненавижу настоящее, которое украло тебя у моей любви. Шестьсот лет назад ни один демон не посмел бы оскорбить тебя на норвежской земле. Мы были Троллями, и это слово увенчивало средоточие благородства. Затем Олаф II обратился к скрытому злу, став первым в длинной череде монархов, подчинившихся распятому демону. Имя нашего клана обрело тягучесть слюны — во рту, перекошенном ненавистью. Но это никогда не мешало нам с гордостью вспоминать, что мы принадлежим к Малому Народу. А это немало... К 1617 году зло торжествовало во всем королевстве. Люди по-прежнему будут с трепетом совершать мессы в тех лживых логовах, которые они называют «церквями». По крайней мере, в этой никто уже не станет на колени. Надеюсь, ты меня слышишь... У меня щиплет глаза, и я с трудом дышу. Я страстно любил тебя, и мои последние мысли будут с тобой, слышишь ли ты меня, Элигия? Дым ослепляет меня, огонь все ближе. Дым... Он переходит из черного в белый... Белый?

Много позже того, как Тир открыл друидический портал, чтобы спасти меня от огня, я узнал, что он принадлежал к клану Гномов, населявшему леса, далеко отстоящие от лесов моей родной Скандинавии. Знал я и то, что он находил меня... занятным, как он выразился. Особенно когда он обнаружил меня в истинном обличьи, а не под камуфляжем представительно выглядящего человека. Он не винил меня за то, что я скрыл от него свою сущность при первом знакомстве. Напротив, его, похоже, забавляет идея полностью завладеть моим обществом, что очень раздражает Эрка, его соперника из клана Лепреконов. Я, со своей стороны, постараюсь найти общий язык с каждым. Мы можем бесконечно сравнивать культуры наших предков, которые так отличаются друг от друга, ведь теперь мы оба принадлежим невидимому миру. Признаюсь тебе, Элигия, я устал прятаться и убегать. Я останусь в сердце этих волшебных туманов, которые привечают меня по воле одного из своих хозяев. Последний из Троллей оставляет землю злу. Тир болтлив. И я тоже, я и сам знаю. Но мои безмолвные речи всегда обращены к тебе, моя прекрасная любовь. И так будет до того момента, когда мой внутренний голос умолкнет, когда Лимб принесет забвение моему обессмыслившемуся существованию. С этого дня я возьму на вооружение мрачный девиз одной безутешной дворянки, с которой мы однажды встретились:

Ничто для меня более, и более ничто.^[36]